Решение по делу № 22К-71/2020 от 15.01.2020

Судья Кафоева З.Р. № 22К-71/2020

от 15.01.2020 года

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. Нальчик 5 февраля 2020 года

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики в составе:

председательствующего судьи Хацаевой С.М.,

при секретарях Гятовой С.М., Шидовой С.М.,

с участием прокуроров отдела Управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации в СКФОШалимова Р.В., Шавелько А.А.,

представителяпотерпевшего ПАО «НК Роснефть» - КБТК П.,

подсудимого К. с использованием систем видеоконференц-связи,

защитников – адвокатов Мусаева А.Н., Березгова А.А., Рыбака А.А., Харченко Н.В.,

защитника наряду с адвокатом Ахова А.З.,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя Шавелько А.А., апелляционные жалобы представителя потерпевшего ПАО «НК «Роснефть» - КБТК П., подсудимого К. на постановление Нальчикского городского суда Кабардино-Балкарской Республики от 26 декабря 2019 года, которым подсудимому

К., <данные изъяты> обвиняемому в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 160, ч.4 ст. 159, ч.1 ст. 327 УК РФ,

продлен срок содержания под стражей на 02 месяца, то есть до 12 марта 2020 года включительно.

Заслушав докладсудьи Хацаевой С.М., выслушав прокурора Шавелько А.А., поддержавшего доводы апелляционного представления об отмене постановления и вынесении нового решения и доводы апелляционной жалобы представителя потерпевшего, просившего об оставлении без удовлетворения апелляционной жалобы подсудимого К.,

представителя потерпевшего ПАО «НК «Роснефть» - КБТК П.,поддержавшего доводы, изложенные в его апелляционное жалобе и апелляционном представлении государственного обвинителя, и просившего об оставлении без удовлетворения апелляционной жалобы подсудимого К.,

подсудимого К., просившего об отмене постановления по доводам его жалобы и освобождении его из-под стражи, об оставлении без удовлетворения апелляционного представления государственного обвинителя и апелляционной жалобы представителя потерпевшего,

его защитников – адвокатов Березгова А.А., Мусаева А.Н., Харченко Н.В., Рыбака А.А., просивших об отмене постановления и вынесении нового решения об избрании меры пресечения виде домашнего ареста, либо залога, оставлении апелляционного представления государственного обвинителя и жалобы представителя потерпевшего без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

уголовное дело в отношении К., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч.4 ст. 160, ч.4 ст. 159, ч.1 ст. 327 УПК РФ, поступило в Нальчикский городской суд КБР 31 мая 2019 года с установленным в ходе предварительного следствия сроком содержания под стражей обвиняемого до 10 месяцев, то есть по 16 июня 2019 года (т. 1 л.д. 164-171).

Постановлением судьи Нальчикского городского суда КБР от 06 июня 2019 года назначено предварительное слушание на 13 июня 2019 года на 15 часов (т. 1 л.д. 230).

Постановлением Нальчикского городского суда КБР от 14 июня 2019 года продлен в порядке ст. 255 УПК РФ срок содержания подсудимого К. под стражей на 3 месяца, то есть до 15 сентября 2019 года (т. 2 л.д. 77-80).

Апелляционным постановлением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда КБР от 25 июля 2019 года указанное постановление отменено, материал направлен на новое рассмотрение, срок содержания К. под стражей продлен на 14 суток по 08 августа 2019 года включительно (т. 3 лд.285-291).

Постановлением Нальчикского городского суда КБР от 06 августа 2019 года продлен срок содержания под стражей подсудимого до 30 ноября 2019 года (т.4 л.д. 60-63).

Апелляционным постановлением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда КБР от 13 сентября 2019 года постановление Нальчикского городского суда КБР от 06 августа 2019 года изменено, срок содержания под стражей продлен до 15 октября 2019 года (т.5 л.д. 160-170).

Постановлением Нальчикского городского суда КБР от 14 октября 2019 года при разрешении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ одновременно разрешен вопрос и о мере пресечения, срок содержания К. под стражей продлен на 03 месяца, до 13 января 2020 года включительно (т.6 л.д. 159-163).

Апелляционным постановлением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда КБР от 07 ноября 2019 года постановление Нальчикского городского суда КБР от 14 октября 2019 года изменено, срок содержания под стражей сохранен до 13 января 2020 года, включительно, срок продлен не на 03 месяца, а на 02 месяца 29 суток (т. 6 л.д. 329-341).

Постановлением Нальчикского городского суда КБР от 26 декабря 2019 года срок содержания подсудимого К. вновь продлен в порядке ст. 255 УПК РФ на 02 месяца, то есть до 12 марта 2020 года включительно (т.7 л.д. 194-197).

В апелляционной жалобепредставитель потерпевшего ПАО «НК «Роснефть» - КБТК П. просит постановление Нальчикского городского суда КБР от 26 декабря 2019 года в отношении К. изменить как не соответствующий требованиям ст. 7 УПК РФ.

Исключить из описательно-мотивировочной части постановления вывод об отсутствии такого основания для продления срока содержания под стражей как «скрылся от органов предварительного расследования», дополнив указанием о том, что такое основание, учитываемое при избрании и продлении меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении К., как «возможность скрыться от органов следствия и суда» не изменилось и не отпало. В остальной части постановление оставить без изменения.

Указывает, что в рамках требований ст.97 УПК РФ указанное основание для избрания меры пресечения обозначено как наличие основания полагать, что лицо, в отношении которого решается вопрос о применении либо продлении меры пресечения, скроется от предварительного следствия или суда. Вопреки выводу суда первой инстанции данное основание по настоящему уголовному делу установлено и подтверждено материалами дела, обвиняемый скрывался от органа предварительного следствия, 08 июля 2013 года был объявлен в федеральный розыск, а 03 сентября 2013 года - в международный розыск.

Обращает внимание на то, что даже после расторжения трудового договора с К. Общество неоднократно обращалось в Зал официальных лиц и делегаций «Внуково» с просьбами обслужить К., что также свидетельствует о наличии определенного влияния подсудимого на работников, бывших работников ПАО «НК «Роснефть» - КБТК» (Приложение №2).

При принятии решения обоснованно учтены судьей и обстоятельства, предусмотренные ст. 99 УПК РФ, а именно тяжесть инкриминируемых преступлений, два из которых относятся к категории тяжких преступлений, данные о личности подсудимого.

В апелляционной жалобеподсудимый К. просит постановление Нальчикского городского суда КБР от 26 декабря 2019 отменить и постановить новое решение, которым избрать в отношении него меру пресечения в виде домашнего ареста по месту жительства и регистрации: КБР <адрес>, либо залога в заявленной защитником Мусаевым А.Н. сумме.

Постановление суда считает незаконным, необоснованным.

Указывает, что, принимая решение о продлении меры пресечения, суд указал, что законность объявленного в отношении К. розыска не может быть предметом переоценки, поскольку по данному вопросу имеются вступившие в законную силу судебные акты. Кроме того, суд сослался на постановление Нальчикского городского суда КБР от 11 сентября 2013 года, в котором приведено содержание опроса супруги - Е. - пояснявшей, что с 23 июня 2013 года местонахождение супруга ей не известно.

Однако, указанный опрос свидетельствует лишь о его отсутствии по месту жительства. Поскольку на 23 июня 2013 года он не был в статусе подозреваемого или обвиняемого, никакая мера пресечения в отношении него не избиралась, данный опрос не свидетельствует о том, что он скрылся от органов следствия. Указанный опрос не был предметом обсуждения сторон в судебном заседании 24-26 декабря 2013 года, что исключало его оценку судом самостоятельно в силу требований ч. 3 ст. 15 УПК РФ.

Суду были представлены доказательства того, что федеральный и международный розыск были объявлены по возбужденному уголовному делу от 13 июня 2013 года по факту хищения денежных средств из кассы ОАО НК Роснефть КБТК неустановленными лицами по заочно сформулированному 03 сентября 2013 года (то есть до опроса супруги) в отношении него, К., обвинению по ч. 3 ст. 33 ч. 4 ст. 160 УК РФ - хищение денежных средств из кассы ОАО НК Роснефть КБТК в составе организованной группы. По предъявленному обвинению 12 января 2019 года, мера пресечения в отношении него не избиралась.

Позиция суда в постановлении о том, что то обстоятельство, что розыск К. объявлен в рамках другого обвинения, по которому в отношении него уголовное преследование прекращено, не может служить основанием для признания оснований, послуживших розыску незаконным, поскольку после прекращения уголовного преследования, ему было предъявлено новое обвинение, по его мнению, не основана на требованиях ст. 6 УПК РФ, противоречит позиции Конституционного Суда РФ, согласно которой ст. 27 УПК РФ регулирует основания прекращения уголовного преследования в отношении подозреваемого и обвиняемого, предусматривая, в их числе непричастность данных участников уголовного судопроизводства к совершению преступления. Указанное законоположение действует и подлежит применению в системной связи с иными нормами данного Кодекса, определяющими подозреваемого и обвиняемого как участников уголовного судопроизводства и регулирующее их правовой статус (статьи 46 и 47), а его целевое назначение в системе уголовно-процессуального регулирования - прекращение в отношении данных лиц процессуальной деятельности, осуществляемой в целях их изобличения в совершении преступления (пункт 55 статьи 5), и защита тем самым их прав (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2015 года N 849-0. от 29 сентября 2015 года № 2068-0).

В жалобе также указано, что приговором Нальчикского городского суда от 05 ноября 2015 года была установлена его непричастность к данному преступлению, что в силу ст. 90 УПК РФ обязывало орган уголовного преследования принять соответствующее процессуальное решение в разумные сроки. Однако незаконное уголовное преследование продолжалось вплоть до 12 января 2019 года с прекращением уголовного дела по ч. 2 ст. 24 УПК РФ за отсутствием состава преступления.

Несмотря на установление его непричастности к обвинению, послужившему основанием для избрания меры пресечения, суд счел возможным продление меры пресечения в виде заключения под стражей со ссылкой на предъявление нового обвинения, фактически не учитывая того обстоятельства, что по инкриминированным ему преступлениям по ч.4 ст. 160, ч.1 ст. 327 УК РФ органом следствия и судом мера пресечения в порядке ст. ст. 97, 98 УПК РФ ему не избиралась.

При таких обстоятельствах полагает, что выводы суда не основаны на нормах УПК РФ и не соответствуют фактическим обстоятельствам.

Не соглашаясь со ссылкой суда в постановлении на то, что предусмотренным ст. 97 УПК РФ основанием является тяжесть предъявленного обвинения, указывает, что в соответствии с п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 41 тяжесть предъявленного обвинения может служить основанием для заключения подозреваемого или обвиняемого под стражу ввиду того, что он может скрыться от предварительного следствия на первоначальных этапах производства по уголовному делу. В дальнейшем одни только эти обстоятельства не могут признаваться достаточными для продления срока действия данной меры пресечения.

Также, не соглашается с указанием суда в постановлении, что, с учетом сложности уголовного дела, обусловленной значительным объемом доказательств, представляемых стороной обвинения, в связи с допросом 19 свидетелей из 120 заявленных, суд счел актуальным сохранение меры пресечения на данном этапе судебного следствия, поскольку сохраняется вероятность оказания давления на свидетелей обвинения. Указывает, что никаких конкретных, объективных и реальных сведений и доказательств оказания давления на свидетелей обвинения как в период предварительного, так и судебного следствия в постановлении не приведено.

Более того, указывает автор жалобы, данное основание было исключено еще постановлением Пятигорского городского суда 15 октября 2018 года как не нашедшее своего подтверждения. С указанного времени ни органом следствия, ни прокурором каких-либо сведений, подтверждающих данное основание, не предъявлялось. Согласно постановлению о продлении срока содержания под стражей К. от 14 октября 2019 года (с учетом апелляционного постановления) указанное основание судом также приведено не было.

Сроки же предъявления стороной обвинения доказательств с 31 мая 2019 года по 26 декабря 2019 года обусловлены невозможностью явки стороны обвинения в судебные заседания ввиду участия в других делах.

Отмечает, что сроки и объемы предъявления суду доказательств сторонами, не могут определять вопросы ограничения конституционных прав и свобод граждан.

По мнению автора жалобы, в постановлении суда не приведены мотивы, свидетельствующие о невозможности применения в отношении него иной, более мягкой, меры пресечения, чем заключение под стражу.

Полагает, что представленные в суд характеристики и ходатайства общественных организаций (более 25), должностных лиц и граждан учтены формально,вопрос о внесении заявленного защитником Мусаевым А.Н. залога фактически остался без оценки.

Также, указывает, что при принятии решения не учтено судом его состояние здоровья, длительность содержания в условиях, приравненных к строгому режиму. При том, что в силу ст. 14 УПК РФ он является невиновным, нахождение в условиях СИЗО исключает реализацию прав, предусмотренных даже для признанных виновными и осужденных лиц, а именно: возможность длительного свидания с родственниками, переписку и телефонные переговоры, работу и отпуск.

Обращает внимание, что не рассмотрен судом вопрос об изменении ему меры пресечения в силу внесения изменений в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, исключающую избрание меры пресечения лицу, который обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 159, 160 УК РФ, если эти преступления совершены членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией, либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности. Согласно Уставу ОАО НК Роснефть КБТК является коммерческой организацией. Ему предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, как генеральным директором ОАО НК Роснефть КБТК.

Считает, что изложенное свидетельствует о нарушении судом ч. 3 ст. 15 УПК РФ.

В постановлении не приведены существенные и достаточные причины для непрерывного содержания его под стражей, не указано, какие общественные интересы будут ущемлены изменением ему меры пресечения.

Таким образом, судом первой инстанции допущены существенные нарушения норм УПК РФ, приведшие к несоответствию выводов суда фактическим обстоятельствам, что, по его мнению, свидетельствует о неправосудности постановленного решения.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Шавелько А.А.просит отменить постановление Нальчикского городского суда КБР от 26 декабря 2019 года и вынести новое постановление о продлении срока содержания под стражей в отношении К. на 3 месяца, то есть до 12 апреля 2020 года, указав о наличии обстоятельств, дающих основания полагать, что подсудимый может скрыться от суда ( п. 1 ч. 1 ст. 97 УПК РФ). Исключить из постановления ссылку суда на возможность окончания представления доказательств стороной обвинения до 12 марта 2020 года.

Не оспаривая выводы суда о сохранении без изменения меры пресечения в отношении К., считает, что судом допущено нарушение ст. 97 УПК РФ относительно оснований для ее продления.

Указывает, что К. на стадии предварительного следствия установлен в ходе розыскных мероприятий. Судом в постановлении указано, что такое основание как «скрылся от органов предварительного следствия» отпало, поскольку он был задержан в порядке ст. 91-92 УПК РФ.

Вместе с тем, отмечает, что государственный обвинитель при мотивировке своего ходатайства указал, что К. скрывался от следствия, в связи с чем, имеются достаточные основания полагать, что он скроется от суда в случае изменения меры пресечения на более мягкую. Данный довод судом не принят во внимание.

Аналогичный довод содержится в апелляционном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда КБР от 13 октября 2019 года, вынесенного по обжалуемому постановлению Нальчикского городского суда КБР от 06 августа 2019 года в отношении К., в котором указано, что более мягкая мера пресечения не будет являться гарантией явки К. и не обеспечит надлежащего производства по делу. Указанный вывод суда апелляционной инстанции основан на материалах уголовного дела.

При таких обстоятельствах, полагает, что постановление суда подлежит отмене на основании п. 2 ст. 389.16 УПК РФ, поскольку суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда.

Кроме того, указывает, что судом фактически сторона обвинения ограничена во времени предоставления доказательств, поскольку судом сделан вывод о возможности окончания представления доказательств стороной обвинения в срок до 12 марта 2020 года, то есть до окончания срока содержания К. под стражей, исходя из плотности назначенных судебных заседаний. При этом ни одна из сторон не обращалась к председателю Нальчикского городского суда КБР в порядке ч. 6 ст.6 УПК РФ с заявлением об ускорении рассмотрения уголовного дела, и такое решение судом не принималось.

В возражении на апелляционное представление государственного обвинителя и апелляционную жалобу представителя потерпевшего П. адвокат Березгов М.К. просит суд отказать в удовлетворении апелляционного представления государственного обвинителя и апелляционной жалобы представителя потерпевшего, постановление Нальчикского городского суда Кабардино-Балкарской Республики от 26 декабря 2019 года отменить на оснований доводов, изложенных в апелляционной жалобе К., и постановить новое решение об изменении К. меры пресечения с заключения под стражу на домашний арест либо в виде заявленного защитником Мусаевым А.Н. залога.

Постановление считает незаконным, необоснованным, противоречащим требованиям ст.ст. 97, 99, 108, 110 УПК РФ, Постановлению Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» от 19 декабря 2013 года № 41, подлежащим отмене, но не по основаниям, приведенным государственным обвинителем и представителем потерпевшего.

Доводы апелляционного представления, что К. скрылся от следствия, может скрыться от суда в случае изменения ему меры пресечения на более мягкую, а также об ограничении стороны обвинения во времени предоставления доказательств, считает надуманными и необоснованными, указав, что государственный обвинитель в ходе судебного процесса либо в апелляционном представлении не привел ни одного факта, доказательства, достоверно свидетельствующего, что К. умышленно скрывался от следствия. Исследованием материалов установлено, что все процессуальные действия о вызове на допрос К., поручение о принудительном приводе, избрании ему меры пресечения, объявлении в розыск на основании надуманных рапортов оперативных работников и по незаконному обвинению (установленного приговором суда по делу Карашева), поспешно оформлены следователем в течение пяти дней без принятия каких-либо реальных мер, направленных на уведомление К. о наличии у него статуса подозреваемого, о возбуждении уголовного дела в отношении него и на установление его фактического местонахождения. Законных оснований для объявления К. в розыск, инициирования в отношении него уголовного преследования, не имелось.

Местонахождение К. установлено, он задержан в порядке ст.ст. 91, 92 УПК РФ, когда это понадобилось следствию.

Указывает, что с момента возбуждения уголовного дела и до момента задержания в своем доме 16 августа 2018 года К. от органов предварительного следствия не скрывался.

Полагает, что доводы о том, что К. в настоящее время может скрыться от суда, основан исключительно на безосновательных предположениях государственного обвинителя и представителей потерпевшего и опровергаются объективными данными, материалами дела, характеризующими К. сведениями, ходатайствами и поручительствами многочисленных коллективных обращений в Нальчикский городской суд граждан, общественных организаций и профессиональных союзов, известных и уважаемых в Российской Федерации деятелей науки, культуры, спорта, религии, депутатов, журналистов, которые солидарно поручились за его надлежащее поведение в случае изменения ему меры пресечения с заключения под стражу на более мягкую.

Довод о фактическом ограничении судом стороны обвинения во времени представления доказательств считает также вымышленным, поскольку на протяжении более полугода обвинение представляет суду свои доказательства без каких-либо ограничений по времени, порядку и способам их исследования, при этом отмечает, что сторона обвинения, проявляя явное неуважение к суду и иным участникам уголовного процесса, в отсутствие каких-либо уважительных причин и вследствие ненадлежащей организации своей работы, неоднократно срывало назначенные по графику судебные заседания, в том числе в виду неявок либо явной неподготовленности явившихся государственных обвинителей.

Более того, из апелляционного представления следует, что сторона обвинения намерена растянуть процесс представления своих доказательств и после 12 марта 2020 года, что может свидетельствовать только о злоупотреблении своим правом, намеренном затягивании судебного процесса, продолжении в дальнейшем необоснованных продлений сроков содержания К. под стражей, о пренебрежительном отношении к конституционным правам и свободам гражданина, требованиям ст. 6.1 УПК РФ о разумных сроках уголовного судопроизводства.

Полагает, что апелляционная жалоба представителя потерпевшего П. не подлежит удовлетворению по тем же основаниям.

Указывает, что приведенные представителем потерпевшего рапорты оперативных работников об отсутствии по месту жительства, нахождении за границей, в столицах различных государств мира, бронировании авиабилетов в период предшествовавший уголовному преследованию, однократное показание супруги, не знавшей или не пожелавшей сообщить местонахождение мужа незнакомым и агрессивно настроенным людям, по его мнению, не могут быть признаны как надлежащие доказательства, что К. скрывался от следствия.

Довод представителя потерпевшего о возможности К. воспрепятствовать производству по делу путем оказания давления на свидетелей обвинения, только на том основании, что некоторые из них когда-то работали под его руководством, также считает надуманным и бездоказательным, поскольку на всем протяжении предварительного и судебного следствия не представлено ни одного прямого или косвенного свидетельства оказания К. давления на кого-либо из свидетелей.

Проверивпредставленные материалы дела,выслушав участников процесса, обсудив доводы апелляционных жалоб, апелляционного представления, возражения защитника на апелляционное представление и апелляционную жалобу представителя потерпевшего, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно ч. 2 ст. 255 УПК РФ, если заключение под стражу избрано подсудимому в качестве меры пресечения, то срок содержания его под стражей со дня поступления уголовного дела в суд и до вынесения приговора не может превышать 6 месяцев.

В соответствии с ч. 3 ст. 255 УПК РФ, суд, в производстве которого находится уголовное дело, по истечении 6 месяцев со дня поступления уголовного дела в суд вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей, при этом продление срока содержания под стражей допускаетсятолько по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях и каждый раз не более чем на 3 месяца.

В соответствии с ч. 1 ст. 110 УПК РФ мера пресечения отменяется, когда в ней отпадает необходимость, или изменяется на более строгую или более мягкую, когда изменяются основания для избрания меры пресечения, предусмотренные ст. ст. 97 и 99 УПК РФ.

Из представленных материалов следует, что К. обвиняется органом предварительного следствия в том, что в период времени с августа 2010 года по декабрь 2012 года, с использованием своего служебного положения, растратил вверенные ему денежные средства Общества в особо крупном размере – 45 677 100 руб., подделал иной официальный документ, а также приобрел путем обмана право на имущество Общества в особо крупном размере – 157504 308 руб., группой лиц по предварительному сговору, то есть в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 160, ч.4 ст. 159, ч.1 ст. 327 УК РФ.

Срок содержания подсудимого под стражей судом, как указано выше, неоднократно продлен в порядке ст. 255 УПК РФ, в том числе постановлением Нальчикского городского суда от 26 декабря 2019 года на 02 месяца, то есть до 12 марта 2020 года включительно.

Выводы о необходимости продления срока содержания под стражей подсудимого К. судом мотивированы тем, что материалы уголовного дела содержат сведения о причастности К. к совершению преступлений, что он обвиняется в совершении двух тяжких преступлений и одного преступления небольшой тяжести, что уголовное дело представляет особую сложность и вероятность оказания давления на свидетелей обвинения на данном этапе сохраняется.

Судебная коллегия с выводами суда о том, что К. может оказать воздействие на свидетелей по уголовному делу, соглашается по основаниям, приведенным в постановлении.

Суд первой инстанции, оценивая невозможность отмены или изменения ранее избранной меры пресечения, в то же время признал, что ряд обстоятельств, послуживших основаниями избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, на момент рассмотрения вопроса о продлении срока содержания К. под стражей отпали, с чем также судебная коллегия соглашается.

Вместе с тем, признав, что ряд обстоятельств, послуживших основаниями избрания меры пресечения в виде заключения под стражу отпали, выводы суда о том, что для применения иной меры пресечения оснований не имеется, сделан без достаточного учета фактических обстоятельств на момент рассмотрения вопроса о продлении срока содержания подсудимого К. под стражей.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 41 от 19 декабря 2013 года "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога", при продлении срока содержания под стражей на любой стадии производства по уголовному делу судам необходимо проверять наличие на момент рассмотрения данного вопроса предусмотренных статьей 97 УПК РФ оснований, которые должны подтверждаться достоверными сведениями и доказательствами.

Кроме того, суду надлежит учитывать обстоятельства, указанные в статье 99 УПК РФ, и другие обстоятельства, обосновывающие продление срока применения меры пресечения в виде заключения под стражу. При этом следует иметь в виду, что обстоятельства, на основании которых лицо было заключено под стражу, не всегда являются достаточными для продления срока содержания его под стражей.

Основанием для избрания постановлением Нальчикского городского суда КБР от 11 сентября 2013 года в отношении К. меры пресечения в виде заключения под стражу заочно, явилось то обстоятельство, что К. обвиняется в совершении двух тяжких преступлений, скрылся, покинув пределы РФ (т. 1 л.д. 184, 62).

Как следует из представленных материалов уголовного дела на момент рассмотрения судом вопроса о продлении срока содержания подсудимого под стражей, как суду первой инстанции, так и судебной коллегии не представлено данных, подтверждающих факт того, что К. покидал когда-либо пределы Российской Федерации.

При обращении следователя с ходатайством об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу заочно К. обвинялся в том, что с ранее знакомыми ему по совместной работе лицами А. и Г. незаконно обратил в свою пользу и пользу указанных лиц 60575 000 рублей, чем причинил ОАО «НК «Роснефть»-КБТК ущерб в особо крупном размере, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 33, ч.4 ст. 160 УК РФ, а также в том, что по предварительному сговору с Б. и неустановленными лицами причинил имущественный ущерб ОАО «НК «Роснефть»-КБТК на сумму 124525555 руб., то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст. 159 УК РФ (т.1 л.д. 47-51).

В настоящее время установлено, что А. по приговору Нальчикского городского суда КБР от 05 ноября 2015 года признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст. 160 УК РФ, и он осужден к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, а Г. оправдана и в отношении нее уголовное дело прекращено на основании п.2 ч.1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в ее деянии состава преступления. Одновременно в приговоре Нальчикского городского суда КБР от 05 ноября 2015 года дана оценка и действиям К., и согласно постановлению старшего следователя 1 отдела СЧ ГУ МВД России по СКФО от 12 января 2019 года уголовное преследование в отношении К. по ч.3 ст. 33 ч.4 ст. 160 УК РФ прекращено по основанию, предусмотренному ч.1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием состава указанного преступления и продолжено уголовное преследование по ч.4 ст. 159, ч.4 ст. 160 УК РФ (т. 3 л.д. 99-106).

Из материалов уголовного дела также следует, что определением Арбитражного суда КБР от 23 ноября 2016 года, постановлением шестнадцатого Арбитражного апелляционного суда от 06 декабря 2017 года, постановлением Арбитражного суда кассационной инстанции от 27 марта 2018 года был признан недействительным договор купли-продажи базы «Баксан» из 9 строений, заключенный между ОАО НК «Роснефть-КБТК» и Б. от 19 декабря 2000 года и установлено данными судебными решениями, что указанное имущество фактически не выбывало из владения ПАО «НК Роснефть» - КБТК (т. 6 л.д. 92-113, 119-127). Данное обстоятельство неоднократно подтверждал в судебном заседании и представитель потерпевшего (т. 3 л.д. 193-196).

Приведенные сведения не исключают обоснованного подозрения в совершениипреступлений, вмененных К. в вину. Вместе с тем, не вступая в оценку доказательств по существу уголовного дела, они дают полное основание для вывода о том, что обстоятельства, послужившие основанием для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, существенно изменились на момент продления срока содержания подсудимого под стражей.

В связи с изложенным, судебная коллегия приходит к выводу о том, что на данном этапе уголовного судопроизводства по уголовному делу в отношении К. сохраняется необходимость в применении меры пресечения.

Вместе с тем, в соответствии со ст. 99 УПК РФ при решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения (продлении срока содержания под стражей) в отношении обвиняемого в совершении преступления и определения ее вида, помимо прочего, должны учитываться тяжесть преступления, сведения о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие, имеющие значение обстоятельства.

Судом первой инстанции не в полной мере учтены данные требования закона.

Согласно материалам уголовного дела К. не судим (т.1 л.д. 194-197), на учете у врачей психиатра и нарколога не состоит (т.1 л.д. 191, 200), по месту жительства характеризуется положительно (т.1 л.д. 215), состоит в браке (т. 3 л.д. 74), на его иждивении находится несовершеннолетний ребенок (т.1 л.д. 207).

Остались без достаточного внимания при решении вопроса о продлении срока содержания подсудимого под стражей и характеристики личности К. в период его работы, а именно то, что К. имеет многочисленные награды за добросовестный труд и значительный вклад в развитие топливно-энергетического комплекса (т.1 л.д. 201-214), что многочисленные общественные организации Кабардино-Балкарской Республики, Республики Адыгея, известные общественные деятели, работники науки, медицины, заслуженные мастера спорта, старейшины рода К-х, председатель Совета старейшин Чеченской Республики С.-А.-Ахмадов, главный редактор журнала «Закон и право», и другие лица, также характеризуют К. исключительно положительно, как человека, внесшего значительный вклад в развитие образования, культуры, спорта, и что многие из них просят суд избрать меру пресечения в виде поручительства, гарантируя исполнение К. данной меры пресечения (т. 7 л.д. 110-144).

Судом не учтено состояние здоровья подсудимого К., который <данные изъяты>, его возраст - 62 года (т. 5 л.д. 27-28, 32-34, т. 6 л.д.25).

Судебная коллегия, соглашаясь с выводами суда об отсутствии оснований для избрания такой меры пересечения, как залог либо поручительство, считает, что приведенные обстоятельства дают суду полное основание для изменения меры пресечения К. в виде заключения под стражу на более мягкую меру пресечения в виде домашнего ареста.

При этом, судебная коллегия исходит из того, что К. зарегистрирован и проживал на законных основаниях в жилом помещении по адресу: Кабардино-Балкарская Республика, <адрес>, в качестве члена семьи собственника – супруги Е., с которой заключен брак 06 февраля 1999 года (т.2 л.д. 3-4, т. 3 л.д. 73, 74-75). Супруга Е. дала свое согласие, нотариально удостоверенное, на использование домовладения для нахождения в условиях меры пресечения в виде домашнего ареста ее супруга К. (т. 3 л.д. 76).

С учетом всех приведенных обстоятельств судебная коллегия считает необходимым установить, в соответствии с п.7 ст. 107 УПК РФ, подсудимому К. запреты, указанные в п.п. 3-5 ч.6 ст. 105.1 УПК РФ.

Довод апелляционного представления о том, что К. скрывался от следствия, поэтому имеются достаточные основания полагать, что он скроется от суда в случае изменения меры пресечения на более мягкую, необоснован.

Представленные дополнительные материалы свидетельствуют о том, что оснований скрываться от суда у К. в настоящее время не имеется.

Так, в отношении К. мера пресечения в виде заключения под стражу была изменена постановлением Пятигорского городского суда Ставропольского Края от 13 декабря 2018 года на домашний арест и согласно рапорту старшего оперуполномоченного ОЭБ УФСБ России по КБР от 14 декабря 2018 года им был посещен К. по месту жительства, где он и находился (т.1 л.д. 144-154). К. 14 декабря 2018 года на основании указанного постановления был поставлен на учет ОИН ФКУ УИИ УФСИН России по КБР и с целью осуществления контроля за запретами и ограничениями, установленными судом, в отношении К. были применены электронный браслет и стационарное контрольное устройство. Согласно ответу на запрос адвоката, за период нахождения на учете К. не были допущены какие-либо нарушения установленных запретов и ограничений (т.2 л.д. 2). Изложенные обстоятельства дают основание считать, что К. не скроется от суда.

Не может судебная коллегия согласиться и с доводом апелляционного представления о том, что фактически сторона обвинения постановлением суда о продлении срока содержания под стражей подсудимого на два месяца ограничена во времени предоставления доказательств. Судом сделан вывод о возможности окончания представления доказательств стороной обвинения, в срок до 12 марта 2020 года, то есть до окончания установленного данным постановлением срока содержания К. под стражей, исходя из плотности назначенных судебных заседаний. Данными о том, что имели место какое-либо ограничение со стороны суда в предоставлении стороной обвинения доказательств, судебная коллегия не располагает. Судом срок содержания подсудимого под стражей на два месяца продлен в пределах сроков, установленных ч.3 ст. 255 УПК РФ, предположив, что к окончанию срока содержания подсудимого под стражей будет окончено и предоставление стороной обвинения доказательств. При невозможности окончить исследование доказательств стороны обвинения к указанному сроку, суд вправе вернуться к вопросу о мере пресечения в отношении подсудимого.

Ввиду изложенного, судебная коллегия считает, что оснований для удовлетворения апелляционного представления государственного обвинителя, не имеется.

По указанным основаниям не подлежит удовлетворению и апелляционная жалоба представителя потерпевшего.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

постановила:

постановление Нальчикского городского суда Кабардино-Балкарской Республики от 26 декабря 2019 года о продлении срока содержания под стражей К., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 160, ч.4 ст. 159, ч.1 ст. 327 УК РФ, изменить.

Меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении К., изменить на домашний арест, заключающийся в нахождении подсудимого К. в изоляции от общества в жилом помещении, расположенном по адресу: Кабардино-Балкарская Республика, <адрес>, на срок один (1) месяц семь (7) суток, то есть по 12 марта 2020 года включительно.

В соответствии с п.7 ст. 107 УПК РФ, п.п. 3-5 ч.6 ст. 105.1 УПК РФ установить подсудимому К. запреты:

- общаться с любыми лицами, в том числе потерпевшими, свидетелями по настоящему уголовному делу, друзьями, родственниками, за исключением его близких родственников, круг которых определен законом, защитников по уголовному делу, сотрудников Нальчикского городского суда и контролирующего органа;

- отправлять и получать почтово-телеграфные отправления;

- использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть "Интернет", за исключением использования телефонной связи для вызова скорой помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб в случае возникновения чрезвычайной ситуации, а также для общения с контролирующим органом, судом. О каждом таком звонке подсудимый должен информировать контролирующий орган.

Осуществление контроля за нахождением подсудимого К. в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста, а также за соблюдением наложенных запретов и ограничений возложить на федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий правоприменительные функции по месту жительства подсудимого.

В Нальчикский городской суд КБР подсудимого К. доставлять посредством сотрудников контролирующего органа.

Разъяснить подсудимому К., что в случае нарушения им условий исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста, отказа от применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, повреждения или нарушения целостности таковых, мера пресечения может быть изменена на более строгую.

Постановление подлежит немедленному исполнению.

Копию постановления направить для исполнения в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по КБР, контролирующему органу по месту отбывания домашнего ареста, подсудимому К., прокурору.

Апелляционное представление государственного обвинителя, апелляционную жалобу представителя потерпевшего оставить без удовлетворения.

Председательствующий: С.М. Хацаева