Судебный акт #1 (Определение) по делу № 33-2/2017 (33-3699/2016;) от 21.10.2016

Судья Селищева И.В.                             Дело № 33-2/2017

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

09 февраля 2017 г.                                 город Орел

Судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда в составе:

председательствующего судьи Курлаевой Л.И.

судей Наместниковой Л.А., Хомяковой М.Е.

с участием прокурора Териной Н.Н.

при секретаре Киселевой А.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Федоровой Е.А. к обществу с ограниченной ответственностью «Интерсервис Групп Логистик», войсковой части 28287 Министерства обороны Российской Федерации, Министерству обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда,

по апелляционным жалобам войсковой части 28287 Министерства обороны Российской Федерации и Министерства обороны Российской Федерации на решение Хотынецкого районного суда Орловской области от 16 августа 2016г., которым исковые требования Федоровой Е.А. удовлетворены.

Заслушав доклад судьи Курлаевой Л.И., объяснения представителя Министерства обороны Российской Федерации по доверенности Сырцевой О.А., поддержавшей доводы жалобы, заключение прокурора Териной Н.Н. о незаконности судебного акта и об отсутствии оснований для удовлетворения требований Федоровой Е.А., возражения представителя истца Федоровой Е.А. по доверенности Худиной И.В., считавшей решение суда законным и обоснованным, изучив доводы апелляционных жалоб, рассмотрев материалы дела, судебная коллегия

установила:

Федорова Е.А. обратилась в суд с иском к ООО «Интерсервис Групп Логистик», войсковой части 28287 Министерства обороны Российской Федерации, Министерству обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда, причиненного смертью кормильца, в сумме <...>.

В обоснование заявленных требований указывала, что <дата> около <...> на 1 км + 237 м автодороги «<...>» во <адрес> произошло дорожно-транспортное происшествие с участием водителя Леонтьева В.Н., управлявшего автобусом «<...>», выехавшего на сторону встречного движения, и водителя Ф.А.А., управлявшего автомобилем <...>, государственный регистрационный знак №.

В результате столкновения транспортных средств ее сыну - водителю Ф.А.А. были причинены телесные повреждения, от которых он в тот же день скончался во Всеволожской ЦРБ.

<дата> предварительное следствие по возбужденному уголовному делу, по которому она признана потерпевшей, было приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Указывала, что законным владельцем транспортного средства автобуса «<...>» на основании договора аренды от <дата> являлось ООО «Интерсервис Групп Логистик», водитель которого Леонтьев В.Н. состоял с ним в трудовых отношениях и в момент дорожно-транспортного происшествия осуществлял трудовые функции. Владельцем автомобиля «<...>», государственный регистрационный знак №, является войсковая часть 28287 Министерства обороны Российской Федерации.

Ссылалась на то, что смерть ее сына связана с исполнением им обязанностей военной службы в войсковой части 28287 Министерства обороны РФ, ему был 21 год, его гибелью ей причинены глубокие нравственные страдания, психологическая травма, она потеряла кормильца, опору и поддержку, невосполнимое горе утраты будет преследовать ее всю жизнь.

Рассмотрев возникший спор, суд постановил указанное выше решение.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней Министерство обороны Российской Федерации просит отменить решение суда как незаконное и вынести новое об отказе в удовлетворении исковых требований.

Считает, что правовых оснований для взыскания с Министерства обороны Российской Федерации компенсации морального вреда не имелось.

Указывает, что в деле отсутствуют доказательства, свидетельствующие о наличии вины должностных лиц Министерства обороны РФ в причинении вреда, а также того, что Министерство обороны РФ или должностные лица воинской части явились непосредственными причинителями вреда здоровью потерпевшего либо совершили в отношении него иные неправомерные действия, повлекшие его смерть.

Ссылается на то, что уголовное дело по факту дорожно-транспортного происшествия, в котором погиб сын истца, приостановлено до установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Полагает, что в деле отсутствуют доказательства причинения истцу нравственных страданий действиями должностных лиц, размер компенсации морального вреда завышен и не отвечает требованиям справедливости.

Обращает внимание на то, что дело рассмотрено в отсутствие истца, без оценки обстоятельств, при которых ей был причинен моральный вред.

Считает, что судом не учтено, что гибель военнослужащего имела место при исполнении обязанностей военной службы, в связи с чем спор подлежал рассмотрению с учетом особенностей законодательства о статусе военнослужащих.

В апелляционной жалобе войсковая часть 28287 Министерства обороны Российской Федерации просит отменить решение суда как незаконное и приостановить производство по делу до разрешения по существу уголовного дела.

Обращает внимание на то, что Министерство обороны не может отвечать по обязательствам юридического лица, не созданного в форме казенного учреждения.

Полагает, что у суда отсутствовали основания для рассмотрения дела по существу, поскольку до настоящего времени не закончено предварительное расследование по уголовному делу, возбужденному по факту дорожно-транспортного происшествия, в котором погиб сын истца, в рамках которого будет установлено виновное лицо, в связи с чем суд обязан был приостановить производство по делу.

Считает, что вывод суда о причинении смерти Ф.А.А. в результате взаимодействия двух источников повышенной опасности не соответствует материалам дела, в соответствии с которыми вред был причинен по вине одного из водителей.

Суд не учел, что в случае наличия в действиях потерпевшего грубой неосторожности самого потерпевшего размер компенсации морального вреда будет меньше либо в ее взыскании должно быть отказано.

На заседание судебной коллегии не явились истец Федорова Е.А., представитель ответчика войсковой части 28287, представитель ответчика ООО «Интерсервис Групп Логистик», третье лицо Леонтьев В.Н., извещены о заседании надлежащим образом, об отложении рассмотрения дела ходатайств в апелляционную инстанцию не представили. При указанных обстоятельствах, учитывая положения ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту ГПК РФ), судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.

Исходя из разъяснений, данных в п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции», суд апелляционной инстанции на основании абз. 2 ч. 2 ст. 327.1 ГПК РФ вправе в интересах законности проверить обжалуемое судебное постановление в полном объеме, выйдя за пределы требований, изложенных в апелляционных жалобе, представлении, не связывая себя доводами жалобы, представления.

Судебная коллегия находит необходимым проверить решение суда первой инстанции в интересах законности в полном объеме, выйдя за пределы доводов апелляционной жалобы, поскольку полагает, что судом при разрешении заявленных требований нарушены нормы материального и процессуального права, что в силу п. 2, 4 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ влечет отмену решения суда с разрешением вопроса по существу.

Из материалов дела следует, что истец Федорова Е.А. является матерью Ф.А.А.

В период с <дата> по <дата> Ф.А.А. проходил военную службу по призыву в войсковой части 28287 водителем-сапером инженерно-саперного отделения инженерно-саперного взвода ИСР.

Установлено, что <дата> около <...> на 1км+237 м автодороги «<...>» во <адрес> произошло дорожно-транспортное происшествие – столкновение автобуса «<...>», государственный регистрационный знак №, под управлением водителя Леонтьева В.Н., двигавшегося в направлении от автодороги «<...>» в сторону автодороги «<...>», в условиях светлого времени суток, неограниченной видимости, заснеженного мокрого дорожного покрытия, и автомобиля «<...>», государственный регистрационный знак №, под управлением водителя Ф.А.А., двигавшегося со скоростью около 40-50 км/ч во встречном направлении.

В результате дорожно-транспортного происшествия оба водителя получили телесные повреждения, водитель Ф.А.А. от полученных телесных повреждений скончался во Всеволожской ЦРБ.

Судом первой инстанции установлено, что Ф.А.А. в момент дорожно-транспортного происшествия, управляя автомобилем «<...>», владельцем которого являлась войсковая часть 28287 (федеральная собственность), находился при исполнении обязанностей воинской службы.

Собственником автобуса «<...>», государственный регистрационный номер №, являлось ООО <...>

На момент дорожно-транспортного происшествия водитель автобуса «<...>» Леонтьев В.Н. состоял в трудовых отношениях с ООО «Интерсервис Групп Логистик», являющимся владельцем указанного транспортного средства на основании договора - 12тс на аренду автотранспорта от <дата>

Обращаясь в суд с иском, Федорова Е.А. ссылалась на то, что гибелью сына ей причинены глубокие нравственные страдания, психологическая травма, и поскольку смерть ее сына произошла в результате взаимодействия двух источников повышенной опасности, просила взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда в солидарном порядке.

Разрешая исковые требования Федоровой Е.А. о компенсации морального вреда, суд первой инстанции применил к спорным отношениям положения статей 151, 1079, 1100, 1101 ГК РФ и пришел к выводу о наличии правовых оснований для удовлетворения требований истца, так как ей в результате гибели сына были причинены нравственные страдания, связанные с утратой родного человека. При этом возлагая на ответчиков обязанность по возмещению вреда в солидарном порядке, суд исходил из того, что сын истца погиб в результате взаимодействия двух источников повышенной опасности.

Судебная коллегия считает, что приведенные выводы суда первой инстанции основаны на неправильном применении к спорным отношениям норм материального права.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту ГК РФ) основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и ст. 151 ГК РФ.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (ст. 151 ГК РФ).

В соответствии со ст. 1064 ГК РФ, определяющей общие основания ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (абз.1 п. 1 ст. 1064 ГК РФ). Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (п. 2 ст. 1064 ГК РФ).

Согласно ст. 1069 ГК РФ вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Статьей 1084 ГК РФ предусмотрено, что вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении договорных обязательств, а также при исполнении обязанностей военной службы, службы в полиции и других соответствующих обязанностей, возмещается по правилам, предусмотренным главой 59 (статьи 1064 – 1101 ГК РФ), если законом или договором не предусмотрен более высокий размер ответственности.

Конституционный Суд Российской Федерации в пункте 3 постановления от 20 октября 2010 г. № 18-П, ссылаясь на свою позицию, выраженную в постановлении от 26 декабря 2002 г. № 17-П, указал, что военная и аналогичная ей служба (служба в органах внутренних дел, противопожарная служба и т.п.) представляет собой особый вид государственной службы, непосредственно связанной с обеспечением обороны страны и безопасности государства, общественного порядка, законности, прав и свобод граждан и, следовательно, осуществляемой в публичных интересах; лица, несущие такого рода службу, выполняют конституционно значимые функции, чем обусловливаются их правовой статус, а также содержание и характер обязанностей государства по отношению к ним. Обязанности, возлагаемые на лиц, несущих военную и аналогичную ей службу, предполагают необходимость выполнения ими поставленных задач в любых условиях, в том числе сопряженных со значительным риском для жизни и здоровья, что - в силу Конституции Российской Федерации, в частности ее статей 37 (части 1 и 3), 39 (части 1 и 2), 41 (часть 1), 45 (часть 1), 59 и 71 (пункты "в", "м") - влечет обязанность государства гарантировать им материальное обеспечение в случае причинения вреда жизни или здоровью в период прохождения службы. Конкретизируя названные положения Конституции Российской Федерации, федеральный законодатель закрепил в числе особых публично-правовых способов возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы, обязательное государственное страхование жизни и здоровья военнослужащих, специальное пенсионное обеспечение и систему мер социальной защиты, цель которых - в максимальной степени компенсировать последствия изменения их материального и социального статуса, обеспечив соразмерный получавшемуся денежному довольствию уровень возмещения вреда.

Учитывая особый характер обязанностей государства по отношению к военнослужащим как лицам, выполняющим конституционно значимые функции, а также задачи Российской Федерации как социального государства по обеспечению эффективной защиты и поддержки семьи и исходя из того, что правовой статус семьи военнослужащего, погибшего при исполнении воинского долга (умершего вследствие увечья, ранения, травмы, контузии, полученных при исполнении обязанностей военной службы), производен от правового статуса военнослужащего и обусловлен спецификой его профессиональной деятельности, федеральный законодатель предусмотрел также особый правовой механизм возмещения вреда, причиненного в связи со смертью кормильца, для членов семей погибших (умерших) военнослужащих.

Одной из форм исполнения государством обязанности возместить вред, который может быть причинен жизни или здоровью военнослужащих при прохождении ими военной службы, является обязательное государственное личное страхование за счет средств федерального бюджета, установленное законом в целях защиты их социальных интересов и интересов государства (п. 1 ст. 969 ГК РФ, п. 1 ст. 18 Федерального закона «О статусе военнослужащих»). В конституционно-правовом смысле страховое обеспечение, полагающееся военнослужащим и приравненным к ним лицам в соответствии с Федеральным законом от 28 марта 1998 г. № 52-ФЗ «Об обязательном государственном страховании жизни и здоровья военнослужащих, граждан, призванных на военные сборы, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел Российской Федерации, Государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы», - наряду с иными выплатами, которые в целях возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью, могут быть установлены им на основании других законов, - входит в гарантированный государством объем возмещения вреда, призванного компенсировать последствия изменения их материального и (или) социального статуса вследствие наступления страховых случаев, включая причиненный материальный и моральный вред (п. 3.1 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 октября 2010 г. № 18-П).В пункте 4 постановления от 20 октября 2010 г. № 18-П Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что согласно ст. 1084 ГК РФ вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении обязанностей военной службы, службы в милиции и других соответствующих обязанностей, возмещается по правилам главы 59 (статьи 1064 - 1101) данного Кодекса, если законом не предусмотрен более высокий размер ответственности. В системной связи со ст. 1064 ГК РФ, устанавливающей общие основания ответственности за причинение вреда, и ст. 1069 ГК РФ, в силу которой вред, причиненный незаконными действиями (бездействием) государственных органов либо их должностных лиц, подлежит возмещению за счет соответствующей казны, это означает, что обязанность по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих и приравненных к ним лиц, в порядке гл.59 ГК РФ за счет соответствующей казны возникает в случае установления вины государственных органов или их должностных лиц в причинении данного вреда. Применительно к возмещению вреда, причиненного здоровью сотрудника милиции при исполнении им служебных обязанностей, Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 15 июля 2009 г. № 13-П пришел к выводу, что ст. 1084 ГК РФ не исключает, а, напротив, предполагает обеспечение выплаты государством в полном объеме возмещения такого вреда, но лишь в качестве меры гражданско-правовой ответственности государственных органов или их должностных лиц как причинителей этого вреда. Поскольку публично-правовой статус сотрудников милиции аналогичен публично-правовому статусу военнослужащих, подобный подход полностью распространяется на отношения по возмещению вреда военнослужащим, а также членам их семей, чей правовой статус производен от правового статуса военнослужащих. Следовательно, ст. 1084 ГК РФ позволяет использовать дополнительно к публично-правовым средствам социальной защиты военнослужащих и членов их семей меры гражданско-правовой ответственности в тех случаях, когда вина органов и должностных лиц государства в причинении вреда жизни или здоровью гражданина при исполнении им обязанностей военной службы установлена. Аналогичная правовая позиция изложена в пункте 4 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 17 мая 2011 г. № 8-П.

Из приведенных нормативных положений гражданского законодательства и правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации следует, что обязанность по компенсации морального вреда за счет соответствующей казны (в данном случае исковое требование о компенсации морального вреда предъявлено, в том числе к войсковой части и Министерству обороны Российской Федерации) может быть возложена на государственные органы или должностных лиц этих органов при наличии противоправности деяния и вины указанных органов и лиц в причинении вреда жизни и здоровью военнослужащего. Если в действиях государственных органов, а также их должностных лиц не установлено противоправности и вины в причинении военнослужащему вреда, то основания для компенсации морального вреда по нормам гл. 59 ГК РФ отсутствуют.

При разрешении настоящего спора, суд, признавая за истцом право на компенсацию морального вреда в связи с гибелью сына при исполнении им обязанности военной службы, возложил в качестве меры гражданско-правовой ответственности в порядке гл. 59 ГК РФ солидарную обязанность по возмещению вреда на ответчиков, как на владельцев источников повышенной опасности и на Министерство обороны Российской Федерации в порядке субсидиарной ответственности, как собственника имущества войсковой части.

Выводы суда первой инстанций об удовлетворении иска о компенсации морального вреда основаны на утверждениях истца.

Между тем, в материалах дела не имеется доказательств, свидетельствующих о том, что смерть Ф.А.А. наступила в результате противоправных действий военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации либо иных силовых ведомств Российской Федерации, должностных лиц войсковой части, что в силу приведенного выше правового регулирования является обязательным условием возможности возложения обязательства по компенсации морального вреда на государственные органы или должностных лиц этих органов по правилам гл. 59 ГК РФ.

Из материалов дела следует, что Федоровой Е.А. были поданы заявления в ЗАО «<...>» о выплате единовременного пособия и страховой суммы по обязательному государственному страхованию жизни и здоровья в связи с гибелью сына Ф.А.А., наступившей при исполнении обязанностей военной службы.

В связи с чем оснований для возложения на войсковую часть 28287 и Министерство обороны Российской Федерации обязанности по возмещению истцу компенсации морального вреда у суда первой инстанции не имелось.

Из материалов дела следует, что постановлением следователя военного следственного отдела СК России по Санкт-Петербургскому гарнизону от <дата> в возбуждении уголовного дела по сообщению о совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.264 УК РФ, отказано по основанию п.2 ч. 1 ст.24 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления в действиях Ф.А.А.

<дата> по факту дорожно-транспортного происшествия с участием автобуса «<...>» под управлением водителя Леонтьева В.Н. и автомобиля «<...>» под управлением водителя Ф.А.А. постановлением ст.следователя 2 отдела УРППБД ГСУ МВД России гор. Санкт-Петербургу и Ленинградской области было возбуждено уголовное дело по ч.3 ст.264 УК РФ.

Постановлением следователя 2 отдела УРППБД ГСУ ГУ МВД России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области З.Г.В. от <дата>г. предварительное следствие по уголовному делу № на основании пункта 1 части 1 статьи 208 УПК РФ приостановлено до установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

В силу абз. 2 п. 3 ст. 1079 ГК РФ вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях (ст. 1064).

В силу п. 3 ст. 1079 ГК РФ истец не является по отношению к владельцам источника повышенной опасности третьим лицом.

В связи с чем у суда отсутствовали основания для возложения на ответчиков независимо от вины, как на владельцев источников повышенной опасности, обязанности по возмещению истцу морального вреда, в солидарном порядке.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», судам для правильного разрешения дел по спорам, связанным с причинением вреда жизни или здоровью в результате взаимодействия источников повышенной опасности, следует различать случаи, когда вред причинен третьим лицам (например, пассажирам, пешеходам), и случаи причинения вреда владельцам этих источников.

При причинении вреда жизни или здоровью владельцев источников повышенной опасности в результате их взаимодействия вред возмещается на общих основаниях (статья 1064 ГК РФ), то есть по принципу ответственности за вину. При этом необходимо иметь в виду следующее:

а) вред, причиненный одному из владельцев по вине другого, возмещается виновным;

б) при наличии вины лишь владельца, которому причинен вред, он ему не возмещается;

в) при наличии вины обоих владельцев размер возмещения определяется соразмерно степени вины каждого;

г) при отсутствии вины владельцев во взаимном причинении вреда (независимо от его размера) ни один из них не имеет права на возмещение вреда друг от друга.

Доказательств вины водителя автобуса «<...>» Леонтьева В.Н. в дорожно-транспортном происшествии истцом в рамках рассмотрения дела судом первой инстанции представлено не было.

В суде апелляционной инстанции по делу была назначена автотехническая экспертиза.

Из исследовательской части заключения следует, что согласно существующим методическим рекомендациям основополагающими признаками для определения места столкновения являются: следы колес ТС, которые могут характеризовать непосредственные траектории движения ТС до, в момент и после дорожно-транспортного происшествия и признаки отобразившиеся в них (резкое отклонение следа колеса, поперечное смещение следа, след бокового сдвига колеса, прекращение либо разрыв следа юза, след юза одного колеса, по которому был нанесен удар), следы трения нижних частей транспортного средства при разрушении его ходовой части, а также участки расположения осыпи мелких частиц земли, которая осыпается с нижних частей ТС в момент удара. При столкновении частицы земли отбрасываются с большой скоростью, экранируются частями ТС (подкрылевыми нишами и т.д.) и падают на дорогу практически в том месте, где произошел удар.

В данном случае, в протоколе осмотра места дорожно-транспортного происшествия и схеме места дорожно-транспортного происшествия зафиксированы «следы от а/м <...> (следы юза, заноса) длиною 10 м», которые тянутся в направлении «<...>» к задним колесам автобуса <...> тогда как в контакт при столкновении вступила его передне-угловая левая часть, при этом, как координат начала следов, так и каких- либо признаков в следах не зафиксированы, таким образом, данные следы не могут непосредственно указывать на место столкновения, а характеризуют только траекторию движения автобуса <...> (его задней оси) в момент отображения данных следов.

Остальные признаки, такие как: следы перемещения отброшенных при столкновении объектов (отделившихся от транспортных средств частей, груза и др. в виде царапин, притертостей, людей, выпавших из транспортных средств в момент столкновения), расположение отделившихся от транспортных средств объектов (участки осыпи осколков стекла, пластмассовых частей ТС и т.д.), расположение транспортных средств после происшествия и их повреждения, полученные при столкновении, сами по себе не могут являться признаками, определяющими непосредственное место столкновения, т.е. могут либо приближенно указывать на расположение места столкновения, либо могут быть лишь дополнительным подтверждением расположения места столкновения, определенного другими путями.

В данном случае, исходя из механизма контактирования ТС, основная часть осыпи осколков стекла и пластика в момент первоначального контактирования должна была быть зажата между деформированными частями ТС и могла начать осыпаться в момент выхода их из контакта с распространением по направлению дальнейшего перемещения ТС в их конечное положение.

Таким образом, установить конкретные координаты места столкновения транспортных средств, как точки на плоскости (как относительно длины, так и относительно ширины проезжей части), экспертным путем не представляется возможным из-за недостаточности необходимой для этого вещественной обстановки, зафиксированной в протоколе осмотра места дорожно-транспортного происшествия и схеме места дорожно-транспортного происшествия (не зафиксировано основополагающих признаков, необходимых для этого, а именно следов колес, осыпи мелких частиц грязи (земли)).

Согласно выводам автотехнической экспертизы установить экспертным путем действительный полный механизм столкновения автобуса <...> и автомобиля <...>, в частности фактические траектории движения и характер движения автобуса <...> и автомобиля <...> до столкновения, а также их расположение относительно границ проезжей части в момент столкновения, фактические координаты места столкновения экспертным путем не представляется возможным, возможно лишь отметить, что:

-исходя из вещественной обстановки, зафиксированной в протоколе осмотра места дорожно-транспортного происшествия и схеме места дорожно-транспортного происшествия, возможно лишь отметить, что место столкновения автобуса <...> и автомобиля <...> должно было располагаться на проезжей части а/д <...> в районе «осыпь пластика и стекла от 2х т/средств», вероятнее всего на левой стороне проезжей части;

при столкновении первоначально автобус <...> своей передне-угловой левой частью контактировал с передне-угловой левой частью автомобиля <...>, при этом продольные оси ТС располагались под некоторым тупым углом отличным от 180 градусов;

-при этом, в момент столкновении автобус <...> должен был двигаться во встречном направлении и слева-направо относительно направления движения автомобиля <...>, который в свою очередь, двигался также во встречном направлении, но справа-налево относительно направления движения автобуса <...>.

Поскольку установить экспертным путем действительный полный механизм столкновения автобуса <...> и автомобиля <...> не представляется возможным, а в части траекторий движения ТС непосредственно перед столкновением обстоятельства дорожно-транспортного происшествия, указанные в пояснениях очевидцев (данные в рамках уголовного дела) противоречивы, то данный, вопрос решался по двум версиям развития дорожно-транспортной ситуации:

По версии старшего автомашины автомобиля <...> П.Д.А.

В данной дорожной обстановке, водитель автобуса <...> с технической точки зрения, должен был действовать согласно требований пунктов 1.4, 1.5 (абз.1), 9.1, 9.4, 9.10, 10.1 (абз.1) Правил дорожного движения РФ.

И в данной дорожно-транспортной ситуации водитель автобуса <...> располагал технической возможностью исключить возникшую опасную ситуацию на стороне встречного движения путем полного и своевременного выполнения требований пунктов 1.4, 1.5 (абз.1), 9.1, 9.4, 9.10, 10.1 (абз.1) Правил.

При тех же обстоятельствах, водитель автомобиля <...> с технической точки зрения должен был действовать согласно требований пункта 10.1 (абз.2) Правил дорожного движения РФ.

И в данной дорожно-транспортной ситуации, водитель автомобиля <...> не располагал технической возможностью предотвратить столкновение с автобусом <...> путем экстренного торможения с момента когда «на их сторону движения выехал двигавшийся во встречном направлении автобус».

По версии свидетеля Леонтьева В.Н.

В данной дорожной обстановке, с технической точки зрения, водитель автомобиля <...> должен был действовать согласно требований пунктов 1.4, 1.5 (абз.1), 9.1, 9.4, 9.10, 10.1 (абз.1) Правил дорожного движения РФ.

И в данной дорожно-транспортной ситуации водитель автомобиля <...> располагал технической возможностью исключить возникшую опасную ситуацию на стороне встречного движения путем полного и своевременного выполнения требований пунктов 1.4, 1.5 (абз.1), 9.1, 9.4, 9.10, 10.1 (абз.1) Правил.

При тех же обстоятельствах, с технической точки зрения, водитель автобуса <...> должен был действовать согласно требований пункта 10.1 (абз.2) Правил дорожного движения РФ.

И в данной дорожно-транспортной ситуации водитель автобуса <...> не имел возможности остановиться до места столкновения путем торможения с момента, когда он «увидел.. . движущийся по его полосе движения навстречу ему автомобиль «<...> ». Однако при условии, что автомобиль <...> в момент столкновения освободил сторону движения автобуса <...>, располагаясь полностью на своей стороне проезжей части, то водитель автобуса <...> располагал технической возможностью предотвратить происшествие, оставаясь при торможении в пределах своей стороны проезжей части при прочих равных условиях. В противном случае если автомобиль <...> в момент столкновения не освободил еще сторону движения автобуса <...>, располагаясь частично на стороне движения автобуса, то водитель автобуса <...> не располагал технической возможностью предотвратить происшествие, оставаясь при торможении в пределах своей стороны проезжей части при прочих равных условиях (скоростей движения, характера движения автобуса (в процессе торможения), той же реакции водителя).

Таким, образом, достаточных доказательств, безусловно свидетельствующих о вине водителя автобуса «<...>» Леонтьева В.Н. в дорожно-транспортном происшествии истцом не установлено. В связи с чем оснований для возложения на ООО «Интерсервис Групп Логистик» обязанности по возмещению истцу компенсации морального вреда у суда первой инстанции также не имелось.

При таких обстоятельствах решение суда первой инстанции подлежит отмене с вынесением нового решения об отказе в удовлетворении исковых требований Федоровой Е.А.

Руководствуясь ст. 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Хотынецкого районного суда Орловской области от 16 августа 2016г. отменить и вынести новое.

В удовлетворении исковых требований Федоровой Е.А. к обществу с ограниченной ответственностью «Интерсервис Групп Логистик», войсковой части 28287 Министерства обороны Российской Федерации, Министерству обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда, отказать.

Председательствующий                                 

Судьи