Решение по делу № 2-486/2017 (2-5091/2016;) ~ М-4364/2016 от 14.11.2016

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

30 мая 2017 года г. Черкесск

Черкесский городской суд Карачаево-Черкесской Республики в составе

председательствующего судьи Аслануковой М.А.,

при секретаре судебного заседания Байрамуковой М.Х.,

с участием истца Прокопенко Е.Н., ее представителя Левашовой Л.В., действующей по доверенности,

представителя ответчика Кучерова Н.Н. – Чернова В.К., действующего по доверенности,

третьего лица Карасовой А.Н.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении суда гражданское дело по иску Прокопенко ФИО1 к Кучерову ФИО2 об установлении родственных отношений, признании договора дарения недействительным, применении последствий недействительности сделки, признании недействительным перехода права и зарегистрированного права на жилой дом и земельный участок,

установил:

Прокопенко Е.Н. обратилась в Черкесский городской суд с вышеуказанным иском, в обоснование которого указала, что 06.10.2016г. умерла ее мать ФИО3, что подтверждается свидетельством о смерти от ДД.ММ.ГГГГ. У матери было всего четверо детей, три дочери и один сын. Мать до конца своих дней говорила, чтобы все дети поделили имущество после ее смерти поровну. Ответчик сказал, что мать по собственной воле подарила дом ему. ФИО3 страдала онкологическим заболеванием, у нее были поражены органы зрения. Мама не могла подписать такой договор дарения, подарив имущество только сыну, она была введена в заблуждение при подписании ею договора, и не могла понимать происходящее в силу возраста и имеющихся заболеваний.

Истец уточнила заявленные исковые требования в части даты подписания договора дарения, указав 12 апреля 2016 года вместо 29 апреля 2016 года.

В судебном заседании истец и ее представитель, заявленные требования поддержали, просили иск удовлетворить по основаниям, изложенным в нем.

Ответчик в судебное заседание не явился, был надлежаще извещен о дате и времени судебного заседания.

Представитель ответчика не согласился с заявленными исковыми требованиями, просил отказать в иске о признании недействительным договора дарения, зарегистрированного права собственности, применении последствий недействительности сделки, а в части удовлетворения требований об установлении факта родственных отношений не возражал.

В судебном заседании 26 января 2017 года ответчик пояснил суду, что истец никогда не приезжала к своей матери, приезжала только когда деньги нужны были. Ухаживал сам за матерью с 2013-2014 года, сам ее кормил, готовил. Мать сама изъявила желание подарить жилой дом ему, она решила сделать ему подарок ко дню рождения, попросила 12 апреля 2016 года отвезти ее к нотариусу. О заключенном договоре дарения сестра знали. У матери один глаз постоянно закрывался больше и больше, а к сентябрю осталась совсем щелочка, а левым глазом она видела все. Она говорила плохо, но они с женой все понимали.

Третье лицо Гринюкова Л.Н. требования истца поддержала, просила иск удовлетворить. Суду пояснила, что она является дочерью умершей ФИО3 Последний раз видела свою мать в июле 2016 года, находилась с ней с 10 по 24 июля 2016 года. Мать говорила очень плохо, невозможно было понять о чем она говорит. Мать сама не выходила на улицу, ела из бутылочки, она была истощенная, туалет у нее был возле кровати.

Третье лицо Карасова А.Н. согласилась с исковыми требованиями в полном объеме. Суду пояснила, что до того, как ее брат переехал к матери с Волгограда, она часто приезжала к матери. Брат всех выгнал и никого не пускал к матери. Мать всегда говорила, что никому отписывать дом не будет. В последний раз была у матери в апреле 2016 года, около 10 дней была.

Свидетель ФИО4 суду показала, что с Карасовой А.Н. они неоднократно навещали ФИО3, поскольку они вместе с Карасовой А.Н. работали вместе. Последний раз были у ФИО3 вначале апреля 2016 года. Состояние ФИО3 было болезненное, она была лежачая, ее разговор невозможно было понять.

Свидетель ФИО5 суду показала, что последний раз видела ФИО3 в апреле 2016 года. Она была в очень плохом состоянии, ее речь невозможно было понять, была слабой и худой.

Свидетель ФИО6 суду показал, что является соседом Кучерова Н.Н., вместе выросли. ФИО3 плохо стало в июле 2016 года, а в марте, апреле, мае она самостоятельно могла ходить в магазин. Сидя на лавочке в мае 2016 года ФИО3 сказала ему, что она подарила дом сыну, потому что он за ней ухаживает. Уход за ней осуществляли ее сын и сына жена. Психическое состояние у нее было нормальное.

Свидетель ФИО7 суду показала, что она с апреля 2014 года проживает постоянно по <адрес>, она является женой ответчика. В апреле 2016 года у ФИО3 умер младший брат, где на похоронах была истец, она даже не посмотрела в сторону своей матери. После этого случая сама ФИО3 попросила отвезти ее к нотариусу, она сказала, что делает последний в ее жизни подарок, оформляет все свое имущество на своего сына Кучерова Н.Н. У нотариуса ФИО3 расписывалась сама, она была в здравом уме. В апреле месяце ФИО3 сама передвигалась, ела самостоятельно, а уже с июня месяца 2016 года ей стало хуже, кормили ее с бутылочки.

Выслушав стороны, заслушав свидетелей, суд пришел к следующим выводам.

Как видно из материалов дела по договору дарения недвижимости от 12 апреля 2016 года, удостоверенного нотариусом Калахановой З.А., ФИО3 подарила, а Кучеров ФИО2 принял в дар в собственность жилой дом с земельным участком, расположенные по <адрес>.

Дата государственной регистрации права собственности спорного жилого дома с земельным участком по <адрес> за Кучеровым Н.Н. – 29.04.2016г.

Из свидетельства о смерти, выданного отделом ЗАГС Управления ЗАГС КЧР по г.Черкесску 02.11.2016г., видно, что ФИО3 умерла ДД.ММ.ГГГГ.

В свидетельстве о рождении истца в графе мать – ФИО3. В связи с этими противоречиями истец просила установить факт родственных отношений с матерью ФИО3, умершей ДД.ММ.ГГГГ.

Ответчиком и его представителем возражений относительно требований об установлении факта родственных отношений между истцом и ФИО3 не поступило, кроме того, факт родственных отношений никем не оспаривался, в связи с чем, требования в этой части подлежат удовлетворению.

    В соответствии со ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения (п. 1).

Таким образом, основание недействительности сделки, предусмотренное в указанной норма, связано с пороком воли, то есть таким формированием воли стороны сделки, которое происходит под влиянием обстоятельств, порождающих несоответствие истинной воли такой стороны ее волеизъявлению, вследствие чего сделка, совершенная гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по его воле.

    В силу ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Согласно ст. 572 ГК РФ, по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу, либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Сам по себе факт наличия договора дарения жилого дома не свидетельствует о доброй воле сторон в момент его заключения, поскольку гражданское законодательство предъявляет к такому договору определенные требования, одним из которых является добрая воля лиц при подписании договора дарения, а также наличие в договоре основных его составляющих - условий договора и подписей сторон, заключивших указанный договор.

Допрошенные в судебном заседании свидетели дали суду противоречивые показания.Свидетели со стороны истца суду показали, что умершая ФИО3 в апреле 2016 года не могла никого узнавать, плохо понимала и разговаривала, была в лежачем состоянии, один глаз не видел.

Свидетели стороны ответчика суду показали, что в апреле 2016 года ФИО3 самостоятельно передвигалась, сама ела, выходила на улицу, была адекватная, была в здравом уме.

Согласно заключения судебной посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, проведенной ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П.Сербского», психологический анализ представленной медицинской документации свидетельствует о том, что в период, предшествовавший сделке, у ФИО3 отмечались признаки выраженных когнитивных нарушений(протокол МСЭ от 24.12.2015гг., л.д.79; запись невролога от 03.12.2015г. в амбулаторной карте № МБУЗ «Черкесская городская поликлиника»), где указывалась, что она дезориентирована, дезадаптирована, нуждается в постоянном уходе. Комиссия экспертов пришла к выводу о том, что ФИО3 страдала органическим расстройствами в связи со смешанными заболеваниями(по МКБ-10; F 06.828). Об этом свидетельствуют материалы гражданского дела и представленная экспертам медицинская документация о наблюдавшемся у нее с 2008 года онкологическом заболевании кожи верхней губы, которое стало прогрессировать и к маю 2015 года значительно ухудшило ее состояние, а к сентябрю 2015 года привело к распаду верхней челюсти, выраженным нарушением функций крови, иммунной системы, крайне тяжелому соматическому состоянию, психофизическому истощению, кахексии, что сопровождалось хронической ишемией головного мозга и формированием психических расстройств в виде выраженных когнитивных нарушений, снижении памяти, дезориентации и дезадаптации, эмоциональной лабильности. Поэтому ФИО3 в юридически значимый период договора дарения 12.04.2016г. по своему психическому состоянию не могла понимать значение своих действий и руководить ими. Психологический анализ представленных материалов свидетельствует о том, что в период, имеющий отношение к составлению договора дарения 12.04.2016г. у ФИО3 отмечались выраженные нарушения мнестико-интеллектуальной сферы, которые нарушали ее способность к смысловой оценке юридически значимой ситуации, осознанию юридических особенностей сделки и ее последствий, а также к свободному принятию решения и осуществлению ею свободного волеизъявления.

В соответствии со ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (ч. 1).

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ч. 2).

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (ч. 3).

Давая оценку представленным доказательствам, суд исходит из заключения посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, поскольку оно подготовлено квалифицированными специалистами независимого экспертного учреждения, по своему содержанию является полным и аргументированным, противоречий не содержит, сомнений не вызывает и согласуется с совокупностью иных доказательств по делу, выводы комиссии категоричны, экспертами учтены все доказательства, представленные сторонами, материалы гражданского дела, показания свидетелей, медицинская документация, в связи с чем не доверять данному заключению у суда оснований не имеется.

В судебном заседании представитель ответчика не согласился с заключением судебной экспертизы, считая, что на момент подписания договора дарения ФИО3 находилась в здравом уме.

    Однако стороной ответчика не представлено доказательств, подтверждающих недостоверность выводов проведенной экспертизы, либо ставящих под сомнение ее выводы.

При проведении судебной экспертизы в распоряжение экспертов были предоставлены все имеющиеся в материалах дела доказательства, медицинские документы, которые ими учитывались, что следует из текста заключения.

Доказательств несостоятельности выводов экспертизы или некомпетентности экспертов ее проводивших и предупрежденных об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, суду не представлено. Доказательств, опровергающих заключение экспертизы, или позволяющих усомниться в правильности или обоснованности данного заключения, ответчиком и его представителем также не представлено.

При таком положении суд отклоняет доводы представителя ответчика о необоснованности заключения судебной экспертизы.

Юридически значимыми обстоятельствами в данном случае являются наличие или отсутствие психического расстройства у истца в момент заключения договора дарения, степень его тяжести, степень имеющихся нарушений его интеллектуального и (или) волевого уровня.

Поскольку заключением судебной психолого-психиатрической экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ было установлено, что ФИО3 в момент заключения спорного договора дарения от 12 апреля 2016 года была лишена способности к осознанию юридических особенностей сделки и ее последствий, а также к свободному принятию решения и осуществлению ею свободного волеизъявления и не могла понимать значение своих действий и руководить ими, суд приходит к выводу об удовлетворении исковых требований истца в части признании договора дарения недействительным.

Также на основании статьи 171 Гражданского кодекса РФ суд считает необходимым применить последствия недействительности сделки, признав недействительным переход права собственности Кучерова Н.Н. на жилой дом и земельный участок, расположенные по адресу: <адрес>, исключив из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним записи о регистрации права собственности Кучерова Н.Н. на данное имущество.

В п. 52 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 года N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" разъяснено, что оспаривание зарегистрированного права на недвижимое имущество осуществляется путем предъявления исков, решения по которым являются основанием для внесения записи в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним. В частности, если в резолютивной части судебного акта решен вопрос о наличии или отсутствии права либо обременения недвижимого имущества, о возврате имущества во владение его собственника, о применении последствий недействительности сделки в виде возврата недвижимого имущества одной из сторон сделки, то такие решения являются основанием для внесения записи в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

Руководствуясь статьями 194-198 ГПК РФ, суд

решил:

исковые требования Прокопенко ФИО1 удовлетворить.

Установить, что Прокопенко ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженка <адрес> является дочерью ФИО3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершей ДД.ММ.ГГГГ.

    Признать недействительным договор дарения от ДД.ММ.ГГГГ жилого дома и земельного участка, расположенных по <адрес>, заключенный между ФИО3 и Кучеровым ФИО2.

Признать недействительным переход права и зарегистрированное право собственности Кучерова ФИО2 ДД.ММ.ГГГГ года рождения на жилой дом площадью 27,1кв.м. и на земельный участок площадью 665кв.м., расположенные по <адрес>, зарегистрированное в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним 29 апреля 2016 года.

Применить последствия недействительности сделки, восстановив право собственности на жилой дом и на земельный участок по <адрес> за ФИО3

Решение может быть обжаловано в Верховный суд КЧР через Черкесский городской суд в течение месяца со дня его изготовления в окончательной форме, начиная с 13 июня 2017 года.

    Судья     М.А. Асланукова