Решение по делу № 33-572/2017 от 16.05.2017

Судья Тахтаров М.Ш. Дело № 33-572/17

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Грозный 1 июня 2017 года

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чеченской Республики в составе:

председательствующего: Вагапова М.А.

судей: Хасиева У.А., Довлетмерзаева В.В.

при секретаре: Арсанукаевой А.У.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к Министерству финансов Российской Федерации о компенсации морального вреда, причиненного политическими репрессиями

по апелляционной жалобе ФИО1 на решение Шалинского городского суда Чеченской Республики от 20 марта 2016 года.

Заслушав доклад судьи Хасиева У.А. объяснения ФИО1, поддержавшей доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия

у с т а н о в и л а :

ФИО1 обратилась в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации о компенсации морального вреда в размере <данные изъяты> рублей, ссылаясь на то, что она родилась 1 января 1954 года в ссылке в Талды-Курганской области, куда 23 февраля 1944 года незаконно по национальному признаку были репрессированы и высланы ее родители, где она проживала до 1958 года, находясь на учете спецпоселения под административным надзором органов внутренних дел Союза ССР в течение 4 лет.

2ноября 2008 года в соответствии с Законом Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» она реабилитирована и ей выдана соответствующая справка.

Решением Шалинского городского суда Чеченской Республики от 20 марта 2016 года в удовлетворении исковых требований ФИО1 отказано.

В апелляционной жалобе ФИО1 просит названное решение суда отменить, полагая его незаконным и необоснованным, принять по делу новое решение об удовлетворении ее исковых требований.

Извещенный надлежащим образом представитель Министерства финансов Российской Федерации в судебное заседание не явился, о причинах неявки суд не уведомил. Судебная коллегия, с учетом мнения явившихся участников процесса, руководствуясь положениями статьи 14 Международного Пакта «О гражданских и политических правах» и статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в его отсутствие.

Проверив в соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов апелляционной жалобы материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Правосудие по гражданским делам в соответствии с требованиями статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. При этом каждая из сторон согласно статье 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Как следует из материалов дела, судом первой инстанции установлено и сторонами не оспаривается, что ФИО1 родилась 1 января 1954 года в ссылке в Талды-Курганской области, куда 23 февраля 1944 года незаконно по национальному признаку были репрессированы и высланы ее родители.

24 ноября 2008 года в соответствии с Законом Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» ФИО1 реабилитирована, что подтверждается соответствующей справкой.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, Законом РСФСР от 26 апреля 1991 года № 1107-1 «О реабилитации репрессированных народов», Законом Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий», исходил из того, что законодательством не предусмотрено возмещение ущерба в ином виде, помимо установленных льгот и мер социальной поддержки, на которые имеет право истец.

Положения о компенсации морального вреда на спорные правоотношения не распространяются, поскольку вред истцу причинен до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР и Гражданского кодекса Российской Федерации, предусмотревших такой вид ответственности.

Доводы жалобы о том, что исключение с 1 января 2005 года из преамбулы Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» положения о компенсации морального ущерба означает недопустимый отказ государства от принятых на себя обязательств перед жертвами необоснованных репрессий, что противоречит Конвенции «О защите прав человека и основных свобод», не основаны на законе.

В соответствии со статьями 52 и 53 Конституции Российской Федерации права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

26 апреля 1991 года был принят Закон РСФСР № 1107-1 «О реабилитации репрессированных народов», которым государство предусмотрело территориальную, политическую, социальную, культурную реабилитацию репрессированных народов, а также возмещение ущерба, причиненного репрессированным народам и отдельным гражданам со стороны государства в результате репрессий.

В дальнейшем порядок и условия реабилитации жертв политических репрессий в Российской Федерации были определены Законом Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий», целью которого, как указано в абзаце 3 преамбулы (в редакции до 22 августа 2004 года), является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Федеральным законом от 22 августа 2004 года № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» из преамбулы Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» исключено положение о компенсации морального ущерба (пункт 1 статьи 6).

Проверяя конституционность указанных нормативно-правовых положений, Конституционный Суд Российской Федерации в своем определении от 15 мая 2007 года № 383-О-П сформулировал правовую позицию, согласно которой толкование норм закона как исключающих моральный вред из объема, подлежащего возмещению ущерба, не соответствовало бы статьям 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Закон Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают - в отличие от гражданского законодательства - разграничение форм возмещения материального и морального вреда. Такое регулирование, предполагающее возмещение, в том числе неимущественного вреда, само по себе нельзя рассматривать как нарушение прав, вытекающих из статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Указанный Закон Российской Федерации предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту этой категории граждан. Предоставление реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, льгот (именуемых теперь мерами социальной поддержки) было направлено на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности. По своей правовой природе эти льготы носили компенсаторный характер и в совокупности с иными предусмотренными Законом Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» мерами были призваны способствовать возмещению причиненного в результате репрессий вреда. Следовательно, льготы, которые устанавливались федеральным законодателем для реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, в их материальном (финансовом) выражении входят в признанный государством объем возмещения вреда, включая моральный вред.

Таким образом, федеральным законодателем в соответствии с требованиями статей 71 (пункт «в») и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации были установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в целях компенсации как материального, так и морального ущерба.

При таких обстоятельствах исключение с 1 января 2005 года из преамбулы Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» положения о компенсации морального ущерба не может рассматриваться как имеющее целью ущемление конституционных прав репрессированных и допускающее отказ государства от государственной поддержки данной категории граждан, поскольку само по себе не исключает обязательств государства по защите законных интересов реабилитированных лиц.

Признание государством необоснованности и антизаконности указанных политических репрессий, принятие Закона РСФСР от 26 апреля 1991 года № 1107-1 «О реабилитации репрессированных народов», Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий», предоставление реабилитированным лицам соответствующих льгот в целях создания благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности, являются формами возмещения вреда, причиненного реабилитированным лицам, включающего возмещение морального вреда.

Денежная компенсация морального вреда указанными законами не была предусмотрена, что согласуется с правом государства, исходя из финансовых возможностей, других социально-экономических факторов, определять виды выплат пострадавшим, которые следует рассматривать как посильную компенсацию причиненного ущерба, с тем, чтобы ее размер соответствовал уже признанному государством объему возмещаемого им вреда.

Кроме того, ответственность за причинение морального вреда впервые была установлена Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик от 31 мая 1991 года № 2211-1.

Основы института компенсации морального вреда в Российской Федерации были заложены в части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (статья 151), которая введена в действие с 1 января 1995 года.

Согласно статье 5 Федерального закона от 30 ноября 1994 года № 52-ФЗ «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», она применяется к правоотношениям, возникшим после введения ее в действие. По гражданским правоотношениям, возникшим до введения ее в действие, часть первая Гражданского кодекса Российской Федерации применяется к тем правам и обязанностям, которые возникнут после введения ее в действие.

В силу пункта 1 статьи 4 Гражданского кодекса Российской Федерации акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» в пункте 6 разъяснено: «Если моральный вред причинен до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования истца не подлежат удовлетворению, в том числе и в случае, когда истец после вступления этого акта в законную силу испытывает нравственные или физические страдания, поскольку на время причинения вреда такой вид ответственности не был установлен и по общему правилу действия закона во времени закон, усиливающий ответственность по сравнению с действовавшим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы (пункт 1 статьи 54 Конституции Российской Федерации)».

Как видно из материалов дела, нравственные и физические страдания, на которые истец ссылается в своем иске, имели место до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР и части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривавших такой вид ответственности.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной им в определении от 18 января 2005 года № 7-О, общим (основным) принципом действия закона во времени является распространение его на отношения, возникшие после его введения в действие, и только законодатель вправе распространить новые нормы на отношения, которые возникли до введения соответствующих норм в действие, т.е. придать закону обратную силу.

С учетом изложенного судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о том, что положения о взыскании компенсации морального вреда не распространяются на возникшие правоотношения, поскольку вред истцу причинен до введения в российское законодательство института компенсации морального вреда.

Нельзя признать обоснованной ссылку истца на применение по настоящему спору положений статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» и необходимости применения при разрешении заявленных требований правовой позиции Европейского Суда по правам человека, изложенной в Постановлении от 2 февраля 2010 года по делу «Клаус и Юрий Киладзе против Грузии» в качестве основания для удовлетворения иска.

Так, согласно части 1 статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

К имуществу по смыслу статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» Европейский Суд по правам человека относит как наличное (реально существующее) имущество, так и имущество, получения которого мог «законно ожидать» заявитель.

Между тем право истца на денежную компенсацию морального вреда не возникло, ущемление прав истца на имущество, которое он мог законно ожидать, не имело место, а потому оснований считать, что нарушены положения статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» не имеется.

Что касается Постановления Европейского Суда по правам человека, изложенной от 2 февраля 2010 года по делу «Клаус и Юрий Киладзе против Грузии», то основанием для его принятия послужило то, что, Грузия, приняв 11 декабря 1997 года Закон «О признании жертв политических репрессий и социальной защите репрессированных» и законодательно признав право граждан, пострадавших от политических репрессий на территории бывшего СССР, на получение компенсации морального вреда, установила, что размер и правила выплаты компенсации устанавливает другой закон, для принятия которого в течение 11 лет никаких мер не предприняло.

Именно эти действия Грузии были расценены Европейским Судом по правам человека как действия, нарушающие статью 13 Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» и статью 1 Протокола № 1 к этой Конвенции.

Присужденные заявителям Киладзе денежные суммы являются не компенсацией за политические репрессии, а компенсацией за нарушение их права на имущество по статье 1 Протокола № 1 к Конвенции «О защите прав человека и основных свобод», поскольку в течение 11 лет государство уклонялось от осуществления мер по принятию законодательства, административных и бюджетных мер, чтобы лица, на которых распространяется действие статьи 9 Закона Грузии от 11 декабря 1997 года «О признании жертв политических репрессий и социальной защите репрессированных», могли эффективно использовать права, гарантированные данным положением.

Между тем, в Российской Федерации, как указано выше, имеется комплекс эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жертв политических репрессий, к которым относится и истец.

При таких обстоятельствах судом первой инстанции в соответствии с требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дана надлежащая правовая оценка доказательствам, собранным по делу, вывод суда мотивирован и соответствует фактическим обстоятельствам дела, оснований не согласиться с которым судебной коллегией не усматривается.

Нарушений, предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и являющихся основанием для отмены либо изменения решения суда в апелляционном порядке, судом первой инстанции при рассмотрении данного дела не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 328 и 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

решение Шалинского городского суда Чеченской Республики от 20 марта 2016 года оставить без изменения, апелляционную жалобу ФИО1 – без удовлетворения.

Председательствующий: Вагапов М.А.

Судьи: Хасиев У.А., Довлетмерзаев В.В.