Решение по делу № 2-8/2017 (2-923/2016;) от 26.05.2016

Дело № 2-8/2017

РЕШЕНИЕ
Именем Российской Федерации

02 февраля 2017 года г.Дивногорск

Дивногорский городской суд Красноярского края в составе:

судьи Боровковой Л.В.,
при секретаре Соловьевой К.Н.,

с участием прокурора – помощника прокурора г.Дивногорска Лабаевой Н.В.,

истцов Сафроновой Н.В.. Лапушова А.А.,

представителя истцов Мамичева В.В., действующего на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ,

представителя ответчика Даниленко А.В., действующего по доверенности от ДД.ММ.ГГГГ,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Сафроновой Н.В., Лапушова А.А. к КГБУЗ «Дивногорская межрайонная больница» о признании медицинской услуги, оказанной ненадлежащим образом, и компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Сафронова Н.В., Лапушов А.А. обратились в суд с иском (с учетом уточнений) к КГБУЗ «Дивногорская межрайонная больница» о признании медицинской услуги, оказанной ненадлежащим образом, компенсации морального вреда в пользу Сафроновой Н.В. – в размере 500000 рублей, в пользу Лапушова А.А. – в размере 400000 рублей, судебных расходов в пользу Сафроновой Н.В. и Лапушова А.А. – в размере по 12500 рублей в пользу каждого, мотивируя свои требования тем, что ДД.ММ.ГГГГ умерла их бабушка, ФИО4 Дети последней (их отцы) умерли ранее, и они являлись самыми близкими для нее людьми, с детства проживали в доме бабушки, воспитывались ею.

Смерть бабушки произошла в КГБУЗ «Дивногорская межрайонная больница». Согласно заключению судебно – медицинской экспертизы, проведенной на основании постановления и.о. руководителя следственного отдела по <адрес> ГСУ СК РФ по <адрес>, медицинская помощь в период нахождения ее в стационаре с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ оказана в полном объеме и правильно только в части проведения симптоматической терапии по поводу прогрессирующей <данные изъяты>.

Больной ФИО4 выставлен, но не подтвержден должным образом диагноз <данные изъяты> как основного заболевания, определяющего тяжесть состояния и прогноз для жизни в целом. При наличии в анамнезе перенесенного <данные изъяты>, изменениях в формуле крови, клиники нарастающей <данные изъяты> больной не проведена этиопатогенетическая терапия <данные изъяты>, осложненного <данные изъяты> <данные изъяты>, <данные изъяты> недостаточностью.

Таким образом, на момент поступления ФИО4 в КГБУЗ «Дивногорская межрайонная больница» ДД.ММ.ГГГГ было известно о наличии у больной заболевания <данные изъяты>, однако медицинская помощь в необходимом объеме по терапии <данные изъяты> как основного заболевания, определяющего тяжесть состояния и прогноз для жизни в целом, не была оказана. Выписка из больницы ДД.ММ.ГГГГ была необоснованной, т.к. в этот же день последовала ее повторная госпитализация с диагнозом «<данные изъяты>», тогда как и это заболевание, и <данные изъяты> протекали у больной и в период первичной госпитализации ДД.ММ.ГГГГ.

Истцы Сафронова Н.В., Лапушов А.А. в судебном заседании уточненные исковые требования поддержали по основаниям, аналогичным изложенным в иске и уточнениях к нему.

Представитель истцов Мамичев В.В. в судебном заседании уточненные исковые требования поддержал по основаниям, аналогичным изложенным в иске и уточнениях к нему, пояснил, что в период госпитализации больной не в полном объеме была оказана медицинская помощь, что подтверждается комиссионным заключением врачей – экспертов, ее лечение проводилось без учета заболевания <данные изъяты>, которое являлось определяющим для жизни.

Представитель ответчика ФИО5 в судебном заседании иск не признал, пояснил, что больная ФИО4 была выписана из хирургического отделения вследствие положительной динамики, на фоне ее болезней произошел <данные изъяты>, в связи с чем, она вновь была госпитализирована. Были проведены консультации со специалистами краевой и железнодорожной больниц: кардиологом, неврологом. Был создан консилиум врачей, учитывался диагноз «<данные изъяты>», выставленный в 1982 году и снятый в 1996 году вследствие стойкой ремиссии, была проведена консультация с заведующим отделением гематологии, который с учетом тяжести состояния больной, <данные изъяты> полагал невозможным ее транспортировку в специализированное отделение для проведения диагностики. Химиотерапия больной была противопоказана. Учитывая осложнения, такие как <данные изъяты>, <данные изъяты>, прогноз был неблагоприятным. Диагноз <данные изъяты>» был выставлен ФИО4 посмертно. Выставление указанного диагноза возможно лишь с помощью биопсии, что в условиях больницы было невозможным, анализ крови не может показать наличие данного заболевания.

Представитель ответчика Даниленко А.В. в судебном заседании исковые требования не признал по основаниям, изложенным в возражениях на иск.

Третьи лица ФИО19, ФИО20, ФИО18, надлежащим образом извещенные о месте и времени судебного заседания, в судебное заседание не явились, однако их неявка в силу ст.167 ГПК РФ не является препятствием для рассмотрения дела.

Третье лицо ФИО19 в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ пояснил, что он является <данные изъяты> ФИО4 была доставлена скорой помощью, помещена в отделение реанимации с диагнозом: <данные изъяты>, <данные изъяты>. Применялась <данные изъяты>, однако состояние ухудшалось, были проведены консультации со специалистами краевой больницы. По поводу диагноза «<данные изъяты>», который был выставлен и по поводу которого она 20 лет не наблюдалась, были консультации с гематологом, лечение больной было согласовано, ее транспортировка была невозможной вследствие тяжелого состояния. Для уточнения диагноза был создан консилиум врачей. Несмотря на все проводимые мероприятия, произошло нарастание <данные изъяты>, повлекшее <данные изъяты>, в связи с чем, она была введена в искусственную кому, но, учитывая возраст больной, совокупность заболеваний, спасти ее жизнь не удалось.

Третье лицо ФИО18 – <данные изъяты> – в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ пояснила, что у больной были признаки хронической <данные изъяты>, <данные изъяты>, с 1982 по 1997 г.г. был выставлен диагноз «<данные изъяты>». Им было известно о наличии у больной <данные изъяты>, однако ее невозможно было лечить от <данные изъяты> вследствие ее состояния, транспортировка также была невозможна. При подозрении на <данные изъяты> в условиях больницы невозможно сделать стернальную пункцию, этиопатогенетическая терапия <данные изъяты> была невозможной вследствие наличия хронической <данные изъяты>.

Из показаний эксперта ФИО6 в судебном заседании следует, что медицинская помощь ФИО4 была оказана в полном объеме, учитывая ее историю болезни, симптоматическое лечение проводилось в полном объеме, у больной нарастала <данные изъяты>, что оказывало давление на сердечно – сосудистую систему.

Из показаний свидетеля ФИО7 – зав. патологоанатомическим отделением КГБУЗ «ДМБ» в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ следует, что по данным медицинской документации в ДД.ММ.ГГГГ году больной был выставлен диагноз «<данные изъяты>», диагноз «<данные изъяты>» был выставлен посмертно. Клиники хронического <данные изъяты> не было, для <данные изъяты> не характерны изменения в анализе крови. Больная поступила с <данные изъяты>, у нее имелись <данные изъяты>, что привело к развитию хронической <данные изъяты>, одним из проявлений которого является <данные изъяты>, что, в свою очередь, приводит к гипертензии – <данные изъяты>, что имело место быть. Для определения диагноза «<данные изъяты>» необходимо проведение стернальной пункции, что данной больной было невозможно сделать вследствие ее состояния. Причину <данные изъяты> связывали с хронической <данные изъяты>, хотя не исключали и генерализацию опухолевого процесса, что доказать в условиях больницы не представлялось возможным. Данная клиническая картина могла быть как при опухоли, так и при сердечной недостаточности. Исходя из анализа крови, нельзя говорить о наличии <данные изъяты>

Из показаний эксперта ФИО8 в судебном заседании следует, что медицинская помощь в хирургическом отделении была оказана правильно, диагностика <данные изъяты> в условиях Дивногорской больницы была невозможна из-за недостаточности клинических данных, отсутствия специалистов. Основными факторами выступали два симптома: анемия и нарушение количества лейкоцитов, которые могли определяться множеством иных заболеваний, не связанных с <данные изъяты>, поэтому дифференцировать то или иное заболевание сложно. Очевидность <данные изъяты> по клиническим данным не была явной для ее диагностики на тот момент; что касается более выраженной симптоматики <данные изъяты> на последней терминальной стадии, то необходимо учитывать наличие у больной массы иных заболеваний: <данные изъяты>, в том числе, со стороны <данные изъяты> изменения со стороны <данные изъяты> при которых симптоматика проявляется неспецифично, поэтому дифференцировать симптоматику <данные изъяты> практически невозможно без детального обследования, по имеющимся клиническим данным. Для диагностики <данные изъяты> необходимо проведение стернальной пункции, что в условиях Дивногорской больницы невозможно. Тяжесть состояния при госпитализации больной была такова, что ей можно было провести только симптоматическую терапию.

Выставленный диагноз «<данные изъяты>» предполагал проведение лечения, поэтому в экспертизе и указано, что не было проведено этиопатогенетической терапии <данные изъяты>. Фактов ненадлежащего оказания медицинской помощи со стороны Дивногорской больницы не было, имели место недостатки в связи с объективной невозможностью проведения диагностики.

Ухудшение состояния больной было вызвано очагом воспаления, <данные изъяты> имело отрицательное влияние на течение <данные изъяты>. Кроме того, учитывая крайне тяжелое состояние больной: <данные изъяты>, транспортировка больной была невозможна. При наличии хронических заболеваний, возраста шансов на выздоровление не было. На момент выписки из хирургического отделения <данные изъяты> воспаление было купировано, дано направление на дообследование онколога и уролога. Медицинских показаний на обследование <данные изъяты> не было, т.к. в анамнезе указан диагноз «<данные изъяты>».

Из показаний эксперта - врача – онколога ФИО9 в судебном заседании следует, что больная с <данные изъяты> по ДД.ММ.ГГГГ находилась в хирургическом отделении с <данные изъяты> воспалением, которое было купировано, было рекомендовано обратиться к онкологу. Диагноз был заподозрен, но окончательно выставить диагноз можно только после консультации врача гематолога, проведения биопсии и морфологического исследования, показатель крови лишь позволяет заподозрить наличие заболевания крови, однако необходимы комплексные исследования. Биопсия проводится только в специализированных отделениях, лечение назначается после исследований, с профилактической целью лечение <данные изъяты> не проводится, больница не имела возможности установить диагноз «<данные изъяты>».Учитывая тяжесть состояния здоровья больной, возможности перевода в специализированное отделение не было, не было также экстренных показаний к этому. Экспертная комиссия в своем заключении констатирует по результатам вскрытия – имеется <данные изъяты> с поражением <данные изъяты>, что было установлено после наступления смерти. Лечение по диагнозу <данные изъяты> не проводилось, т.к. не было подтверждения этого диагноза. Диагноз подтвержден после вскрытия и проведения морфологического исследования тканей, после этого можно говорить о неправильном назначении лечения, потому что изменение в анализе крови не является основанием для назначения какой – либо терапии, без проведения биопсии выставить диагноз <данные изъяты> невозможно. Наличие у больной в анамнезе <данные изъяты> могло послужить развитию вторичной опухоли и <данные изъяты> <данные изъяты> имел хроническое течение. Данный диагноз был выставлен посмертно по результатам гистологического исследования. При поступлении больной ДД.ММ.ГГГГ с <данные изъяты> ей проводили коррекцию <данные изъяты> недостаточности для стабилизации ее состояния, на фоне лечения прогрессировал <данные изъяты>, что не позволило транспортировать ее в г.Красноярск. Дивногорская больница, исходя из имеющихся возможностей, сделала все.

Выслушав истцов, представителей истцов, ответчика, третьих лиц, свидетеля, экспертов, заключение прокурора, полагавшего исковые требования не подлежащими удовлетворению, изучив представленные материалы, суд приходит к следующему.

Судом установлено, что ДД.ММ.ГГГГ ФИО4 поступила в КГБУЗ «Дивногорская межрайонная больница» в хирургическое отделение с диагнозом: <данные изъяты>. Из анамнеза: <данные изъяты>, по поводу которого состояла на учете с ДД.ММ.ГГГГ. Выписана ДД.ММ.ГГГГ с улучшением.

ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты> доставлена бригадой скорой медицинской помощи с диагнозом: <данные изъяты>.

ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты> констатирована смерть.

Согласно заключению комиссионной экспертизы по материалам дела, проведенной на основании постановления и.о. руководителя СО по г.Дивногорску СК ГСУ России по Красноярскому краю, № от ДД.ММ.ГГГГ медицинская помощь ФИО4 в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ по основному заболеванию «<данные изъяты>» оказана в полном объеме и правильно. Воспалительный процесс в области <данные изъяты> практически купирован. Тактика направления больной после выписки из стационара на дообследование у уролога, онколога, терапевта являлась правильной.

Медицинская помощь ФИО4 в период ее нахождения в отделении анестезиологии и реанимации с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ оказана в полном объеме и правильно только в части проведения симптоматической терапии по поводу прогрессирующей <данные изъяты>, <данные изъяты>, на фоне <данные изъяты>.

Больной ФИО4 выставлен, но не подтвержден должным образом диагноз <данные изъяты> как основного заболевания, определяющего тяжесть состояния и прогноз для жизни в целом. При наличии в анамнезе перенесенного <данные изъяты>, изменениях в формуле крови, клиники нарастающей <данные изъяты>, <данные изъяты> в том объеме, который необходим больному с терминальной стадией <данные изъяты>, <данные изъяты>.

У больной ФИО4 на момент поступления ДД.ММ.ГГГГ в отделение анестезиологии и реанимации КГБУЗ «Дивногорская межрайонная больница» уже имела место такая стадия <данные изъяты>, которая в совокупности с возрастом и сопутствующими заболеваниями изначально предполагала высокий риск наступления неблагоприятного исхода независимо от особенностей оказания медицинской помощи из-за прогрессии основного заболевания. Это исключает причинно – следственную связь между действиями (бездействием) врачей (и каждого врача в отдельности) и наступившей смертью ФИО4

Постановлением и.о. руководителя СО по г.Дивногорску ГСУ СК РФ по Красноярскому краю от ДД.ММ.ГГГГ отказано в возбуждении уголовного дела по факту смерти ФИО4 по основанию, предусмотренному п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, – за отсутствием в действиях сотрудников КГБУЗ «Дивногорская МБ» ФИО10, ФИО11, ФИО20, ФИО12, ФИО13, ФИО18 состава преступлений, предусмотренных ч.2 ст.109, ч.2 ст.293 УК РФ.

Согласно ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации и медицинские работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Пунктами 1, 2 статьи 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Требование о компенсации морального вреда истцы основывают на ненадлежащем оказании медицинской помощи их бабушке, ФИО4, считают, что вследствие этого наступила ее смерть, утратой близкого человека им причинен моральный вред.

Из разъяснений, содержащихся в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" следует, что по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 ст. 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. В случаях, специально предусмотренных законом, вред возмещается независимо от вины причинителя вреда (п. 1 ст. 1070, ст. 1079, п. 1 ст. 1095, ст. 1100 ГК РФ). Обязанность по возмещению вреда может быть возложена на лиц, не являющихся причинителями вреда (статьи 1069, 1070, 1073, 1074, 1079 и 1095 ГК РФ). Установленная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья (например, факт причинения вреда в результате дорожно-транспортного происшествия с участием ответчика), размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В силу положений статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно статье 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Из разъяснений, изложенных в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 "О некоторых вопросов применения законодательства о компенсации морального вреда", следует, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Из указанных норм следует, что подлежит возмещению причиненный личности гражданина вред, в том числе и моральный, в результате противоправности деяния причинителя вреда, при наличии причинной связи между деянием и причиненным ущербом, а также вины причинителя вреда.

Применительно к спорным правоотношениям причинно-следственная связь по своему правовому значению подразумевает, что именно действия или бездействие медицинского персонала привели к наступлению неблагоприятных последствий в виде смерти больной.

Вместе с тем, доказательств, подтверждающих наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) медицинских работников КГБУЗ «Дивногорская межрайонная больница» и смертью ФИО4, не установлено.

Так, из показаний экспертов ФИО8, ФИО9, проводивших экспертизу, следует, что для установления диагноза «<данные изъяты>» требовалось проведение биопсии в специализированном отделении, что в условиях Дивногорской городской больницы было невозможным, кроме того, невозможной была транспортировка больной вследствие тяжести ее состояния. Диагноз <данные изъяты>» был выставлен посмертно, при жизни не подтвержден вследствие невозможности в условиях КГБУЗ «Дивногорская МБ», следовательно, невозможно было проведение терапии <данные изъяты> в объеме, необходимом больному с терминальной стадией <данные изъяты>, осложненного <данные изъяты>, <данные изъяты>.

Также экспертной комиссией отмечено на то обстоятельство, что на момент поступления ДД.ММ.ГГГГ ФИО4 в КГБУЗ «Дивногорская межрайонная больница» у нее уже была такая стадия <данные изъяты>, которая в совокупности с возрастом и сопутствующими заболеваниями изначально предполагала высокий риск наступления неблагоприятного исхода независимо от особенностей оказания медицинской помощи из-за прогрессии основного заболевания.

Таким образом, проанализировав все представленные доказательства, суд приходит к выводу о том, что поскольку дефекты оказания медицинской помощи не установлены, не установлен факт наличия вины работников ответчика в причинении смерти бабушки истцов, отсутствует причинно - следственная связь между действиями (бездействием) ответчика и наступившей смертью ФИО4, оснований для удовлетворения исковых требований не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 194 – 198 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

В иске отказать.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Красноярский краевой суд в течение месяца со дня его принятия в окончательной форме

Судья

СОГЛАСОВАНО

Судья _________________________Л.В. Боровкова