Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-1305/2015 (2-6225/2014;) ~ М-5328/2014 от 15.12.2014

Р е ш е н и е

Именем Российской Федерации

10 ноября 2015 года Ленинский районный суд г. Красноярска

в составе: судьи Шестаковой Н.Н.

при секретаре Потаповой А.А.

с участием:

помощника прокурора Ленинского района г. Красноярска Карнауховой Н.С.

истицы Рогозиной Е.А.

представителя истица Рудаковой М.С. ( по устному ходатайству)

представителей ответчика Румаск И.И. (доверенность № 04/ЮР от 01.01.2014 г.) и Ревенко А.В. (доверенность № 11/ЮР от 16.02.2015 г.)

третьих лиц Максимовой Е.Н., Черных А.В. и Шпак В.В.

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Рогозиной Е.А. к Краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Краевая межрайонная клиническая больница № 20 им И.С. Берзона» о компенсации морального вреда, суд

у с т а н о в и л :

Рогозина Е.А. обратилась в суд с указанным иском, мотивируя требования тем, что ДД.ММ.ГГГГ умерла её тетя С, причиной смерти явился перитонит и септический шок, как следствие основного заболевания - сегментарного мезентериального венозного тромбоза с некрозом терминального отдела повздошной кишки. Смерть произошла в результате не оказания ей своевременной медицинской помощи медицинскими работниками КГБУЗ «КМБК №20», куда она была доставлена на машине скорой медицинской помощи. Работники КГБУЗ «КМБК №20» долго проводили диагностику, после чего перенаправили С в КБМК №4. Заболевание, вследствие которого погибла тетя, не являлось бы смертельным, если бы своевременно ей была оказана медицинская помощь. Не оказав своевременно и качественно медицинскую помощь, своими противоправными действиями (бездействием) сотрудники больницы допустили ухудшение состояния здоровья С, чего можно было бы избежать, проведя они своевременно диагностические мероприятия и оперативное вмешательство. Из протокола паталого-анатомического вскрытия следует, что тете был установлен неверный диагноз. По данному факту проведена проверка, в ходе которой установлены дефекты оказания медицинской помощи врачами КГБУЗ «КМБК №20». У С не было детей, она (Степаненко) относилась к истице как к дочери. Смертью близкого человека истице причинены нравственные страдания. Дополнительно истица перенесла нравственные страдания, в связи с тем, что видела как сильно страдала тетя, при этом никто из медицинского персонала больницы не оказал ей (Степаненко) медицинскую помощь. Истица просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей.

В ходе рассмотрения дела истица увеличила исковые требования и по тем же основаниям просит взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в сумме 3 000 000 рублей.

В судебном заседании истица Р и её представитель Р исковые требования поддержали по основаниям, указанным в исковых заявлениях.

Представители ответчика Р и Р исковые требования не признали, указав на то, что вины персонала больницы в смерти пациентки С нет. После доставления С врачами скорой помощи в КГБУЗ «КМБК № 20», последней были проведены все необходимые диагностические мероприятия по предварительному диагнозу, с которым она поступила в приемный покой. Длительность данные мероприятий вызвана объективными причинами, поскольку их проведение требует значительного времени, в итоге, диагноз, с которым <данные изъяты> была доставлена, не подтвердился, у неё было выявлено иное заболевание, в связи с чем, учитывая, что в КГБУЗ «КМБК №20» нет врачей данной специальности, после консультации со специалистами КГБУЗ «КМКБ № 4» больная была доставлена туда для консультации. В период нахождения <данные изъяты> в приемном покое КГБУЗ «КМБК №20» ей оказывалась необходимая медицинская помощь, при этом, жалоб на какие-либо боли она не высказывала. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы смерть <данные изъяты> наступила вследствие её позднего обращения за медицинской помощью. Учитывая, что вина врачей КГБУЗ «КМБК №20» не установлена, просили в иске отказать.

Третьи лица М, Ч и Ш с исковыми требованиями не согласились, указав на то, что с их стороны были приняты все необходимые меры к установлению диагноза пациентки <данные изъяты> При этом, Ш пояснил, что при поступлении пациентки, которая поступила в приемный покой с диагнозом «кишечная непроходимость», в связи с чем им (Шпак) были проведении все необходимые диагностические мероприятия, в результате чего предварительный диагноз не подтвердился.

М дополнительно пояснила, что к ней на консультацию <данные изъяты> поступила после осмотра её врачом-колопроктологом, который исключил у пациентки кишечную непроходимость. Однако в ходе обследования у Степаненко было выявлено новообразование в малом тазу, в связи с чем она проконсультировалась с врачом-гинекологом больницы № 4. При осмотре пациентка на боли не жаловалась, живот был мягкий. После этого пациентка была передана другому доктору.

Ч дополнительно пояснил, что он осматривал <данные изъяты> после <данные изъяты> Диагноз, с которым пациентка поступила в приемный покой, был исключен еще до него. У Степаненко было выявлено новообразование в малом тазу, т.е. гинекологическое заболевание, при этом, он <данные изъяты> подозревал, что у пациентки рак, и учитывая, что в их клинике нет специалистов-гинекологов, он принял решение о перенаправлении Степаненко для консультации в больницу № 4, предварительно созвонившись и проконсультировавшись со специалистами указанной клиники, после чего вызвал бригаду скорой помощи. После этого он ушел из приемного покоя, поскольку у него была экстренная операция и только позже узнал, что скорая прибыла только в 21 час.

Представители третьих лиц - КГБУЗ «КМБК № 4», МСК «Медика-Восток» в суд не явились, о дате и месте судебного заседания извещены своевременно и надлежаще, о причинах неявки не сообщили. Дело рассмотрено в их отсутствие в соответствие со ст. 167 ГПК РФ.

Выслушав объяснения участвующих лиц, исследовав представленные доказательства, суд приходит к следующему.

В силу ч. 1 и 2 ст. 19 ФЗ от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" каждый имеет право на медицинскую помощь и каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования.

На основании п. 2 ст. 79 ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" об охране здоровья граждан медицинская организация обязана организовывать и осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в том числе порядками оказания медицинской помощи, и на основе стандартов медицинской помощи.

Согласно положениям ст. 1064 ГК РФ, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Как разъяснил Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», по общему правилу, установленному п. 1 и 2 ст. 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Установленная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В силу положений ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред

В силу п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических, нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред.

Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная <данные изъяты> и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников и др.

Судом достоверно установлено, что ДД.ММ.ГГГГ в 09 час. 30 мин. больная С бригадой скорой помощи была доставлена в хирургическое отделение неотложной помощи взрослым КГБУЗ «КМБК №» с жалобами на вздутие живота, неотхождение кала и газов, с подозрением на толстокишечную непроходимость. Согласно карте вызова скорой медицинской помощи № от ДД.ММ.ГГГГ состояние <данные изъяты> было оценено как средней степени тяжести, при этом она находилась в сознании, передвигалась самостоятельно, пояснила, что боли в животе появились примерно 18 часов назад.

Как видно из журнала № учета приема экстренных больных и отказов от госпитализации КГБУЗ «КМБК №», после поступления <данные изъяты> в хирургическое отделение, ей курирующим врачом Ш были проведены ряд диагностических манипуляций, в частности, рентгенография, КТ и УЗИ брюшной полости, ректороманоскопия и ирригоскопия, взяты анализы.

Согласно карте вызова медицинской помощи № от ДД.ММ.ГГГГ, в 21 час. 12 мин. Степаненко из КГБУЗ «КМБК №» доставлена в КГБУЗ «КМБК №», где в 22 час. 20 мин. она умерла.

По заключению судебно-медицинской экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ причиной смерти С явился <данные изъяты>

Указанное заключение экспертов соответствуют требованиям статьи 86 ГПК РФ, Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", содержат подробные описания проведенных исследований, анализ имеющихся данных, результаты исследований, ответы на поставленные судом вопросы, являются ясными, полными и последовательными, не допускают неоднозначного толкования и не вводят в заблуждение. Эксперты имеют необходимые для производства подобного рода экспертиз образование, квалификацию, специальности, стаж работы.

При проведении экспертных исследований эксперты непосредственно изучили медицинскую документацию, проанализировали и сопоставили все имеющиеся исходные данные, провели исследование объективно, на базе общепринятых научных и практических данных, в пределах своих специальностей, всесторонне и в полном объеме. Доказательств, свидетельствующих о том, что эксперты были лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе дела, что имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнение в их объективности и беспристрастности, не представлено. Сведений о служебной или иной зависимости экспертов от ответчика не имеется.

При этом Рогозина Е.А. на основании статей 18, 19 ГПК РФ отвод экспертам не заявляла.

Будучи допрошенный судом, эксперт М полностью подтвердил выводы, изложенные в заключении.

Таким образом, оценив представленные доказательства, суд приходит к выводу, что несмотря на то, что организация медицинской помощи в учреждении ответчика имела недостатки, смерть С не состояла в причинной связи с действиями (бездействием) медицинского персонала КГБУЗ «КМБК №20».

Доводы истца о том, что заключение судебно-медицинской экспертизы имеет противоречия, а также носит вероятностный характер, в связи с чем его нельзя принять во внимание, как подтверждающие отсутствие вины ответчика, суд находит несостоятельной.

Недостатки в организации работы стационара также были установлены в результате служебного расследования КГБУЗ «КМБК №20», по итогам проверки Министерства здравоохранения по <адрес>, что следует из акт проверки от ДД.ММ.ГГГГ, а кроме того, экспертным заключением МСК «Медико-Восток», что следует из рецензии качества оказания медицинской помощи.

Между тем, все указанные выше заключения свидетельствуют о том, что недостатки оказания медицинском помощи, в том числе длительность диагностических мероприятий, нарушение оформление документации, необоснованный перевод в другое лечебное учреждение, принимая во внимание характер, тяжесть, неблагоприятный клинический прогноз заболевания, послужившего основной причиной смерти С не оказали решающего влияния на течение и исход заболевания, послужившего причиной смерти.

Таким образом, доказательства, исследованные судом, не подтверждают вину медицинского персонала КГБУЗ «КМБК №» в смерти тёти истца.

Кроме того, суд полагает, что у Р не возникло право на компенсацию морального вреда в связи со смертью С

Как следует из разъяснений, содержащихся в пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Таким образом, законодатель связывает право на возмещение компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего с наличием именно семейных отношений.

Круг членов семьи, связанных правами и обязанностями, по-разному определяется в зависимости от целей правового регулирования в различных отраслях права - семейном, гражданском, трудовом, пенсионном и т.д.

Как следует из ст. 2 Семейного кодекса РФ к членам семьи могут быть отнесены: супруги, родственники первой и второй степени, усыновители и усыновленные, фактические воспитатели и воспитанники, отчим и мачеха, пасынок и падчерица.

Пункт 1 ст. 69 и п. 1 ст. 31 Жилищного кодекса РФ относит к членам семьи нанимателя (собственника) жилого помещения супруга, а также детей и родителей нанимателя. Другие родственники, нетрудоспособные иждивенцы признаются членами семьи нанимателя (собственника) жилого помещения, если они вселены нанимателем в качестве членов его семьи и ведут с ним общее хозяйство.

По смыслу ст. 150, 151 ГК РФ состав семьи для целей применения компенсации морального вреда должен представлять собой сочетание понятий составов семьи, предусмотренных в Семейном и Жилищном кодексах РФ. В него должны входить следующие лица, наличие страданий у которых в связи с нарушением семейных связей в случае смерти потерпевшего должно предполагаться, если не будет доказано обратное: супруги, родственники первой и второй степени, усыновители и усыновленные, фактические воспитатели и воспитанники, лица, находящиеся в фактических брачных отношениях, если они совместно проживали и вели общее хозяйство (сожители).

Племянники, относящиеся к родственникам третьей степени, могут быть отнесены к числу лиц, имеющих право на компенсацию морального вреда, лишь в том случае, если они одновременно являлись фактическими воспитанниками потерпевшего.

В судебном заседании из объяснений истца установлено, что истец и С не являлись членами одной семьи, Р проживала с ней в период с 1995 по 2000 г.. Доказательств того, что умершая С являлась фактическим воспитателем истицы, не представлено. Истица имеет свою семью, мужа, ребенка. Как следует из пояснений свидетеля Р, супруга истицы, допрошенного в ходе судебного заседания, с 2000 года они состоят в браке с Р и проживают совместно, С проживала одна.

Таким образом, наличие таких родственных отношений так же не дает оснований для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда, связанного со смертью С

Руководствуясь ст.ст. 194-199 ГПК РФ

р е ш и л :

Исковые требования Рогозиной Е.А. к Краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Краевая межрайонная клиническая больница № 20 им И.С. Берзона» о компенсации морального вреда оставить без удовлетворения.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Красноярский краевой суд в месячный срок со дня провозглашения, с подачей жалобы в Ленинский районный суд г. Красноярска.

Копия верна:

Судья:                                 Н.Н.Шестакова