Решения по делу № 2-1742/2021 ~ М-1322/2021 от 05.04.2021

Дело № 2-1742/2021 (59RS0002-01-2021-002275-18)

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

26 ноября 2021 года

Индустриальный районный суд города Перми

в составе председательствующего Судаковой Н.Г.,

при секретаре Пономаревой Г.В.,

с участием прокурора Манохиной Ж.В.,

представителя истцов Шарафутдиновой А.И. на основании доверенности, представителей ответчика ГБУЗ Пермского края «Городская детская клиническая поликлиника №5» Сениной О.Ю., Перминовой О.А. на основании доверенностей, представителя ответчика ГБУЗ Пермского края «Пермская станция скорой медицинской помощи» Сениной О.Ю., на основании доверенности,

рассмотрел в открытом судебном заседании в г. Перми ДД.ММ.ГГГГ

гражданское дело по исковому заявлению Солоп О. АдО.ы, Шестакова В. В. к ГБУЗ Пермского края «Городская детская клиническая поликлиника №5», ГБУЗ Пермского края «Пермская станция скорой медицинской помощи» о компенсации морального вреда,

установил:

Солоп О.А., Шестаков В.В. обратились в Индустриальный районный суд г. Перми с иском к ГБУЗ Пермского края «Городская детская клиническая поликлиника №5», ГБУЗ Пермского края «Пермская станция скорой медицинской помощи» о взыскании с ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» в пользу Солоп О.А. компенсации морального вреда в размере 8 000 000,00 рублей, в пользу Шестакова В.В.а компенсации морального вреда в размере 8 000 000,00 рублей, о взыскании с ГБУЗ ПК «Пермская станция скорой медицинской помощи» в пользу Солоп О.А. компенсации морального вреда в размере 2 000 000,00 рублей, в пользу Шестакова В.В компенсации морального вреда в размере 2 000 000,00 рублей, а также о взыскании с ответчиков в пользу истцов суммы уплаченной государственной пошлины.

В обоснование заявленных требований указаны следующие обстоятельства –ДД.ММ.ГГГГ сын истцов гр. Ш, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, совместно с матерью Солоп О.А. около 17.00 часов поужинали в кафе <данные изъяты> расположенном в спорткомплексе <данные изъяты> по адресу: <адрес>, после тренировки сына в бассейне в секции по плаванию. Около 20.00 часов сын сказал Солоп О.А., что ему плохо, у него началась рвота и диарея, те же симптомы начались и у Солоп О.А. К ночи указанные симптомы у гр. Ш и Солоп О.А. закончились, поэтому скорую медицинскую помощь в этот день Солоп О.А. не вызывала. Утром ДД.ММ.ГГГГ, попив чай, Солоп О.А. и несовершеннолетний гр. Ш вновь ощутили слабость и легли спать. Проснувшись около 14 часов, Солоп О.А. решила вызвать бригаду неотложной медицинской помощи для себя и сына. У сына гр. Ш в это время не было рвоты и диареи, но была высокая температура (39 градусов) и слабость, он постоянно спал. В 14 часов 10 минут ДД.ММ.ГГГГ Солоп О.А. вызвала сыну неотложную скорую помощь. Согласно видеозаписи с камер видеонаблюдения, врач неотложной медицинской помощи гр. С, приехал в 16 часов 27 минут и выехал в 16 часов 39 минут, то есть пробыл в квартире не более 8 минут (с учетом подъема и спуска на лифте), посоветовал поить сына препаратом Регидрон, госпитализацию не предложил, сказал, что если будет хуже нужно вызвать бригаду скорой медицинской помощи. Около 19 часов Солоп О.А. заметила, что сыну стало хуже, в связи с чем, вызвала бригаду скорой медицинской помощи. Однако учитывая тяжелое состояние гр. Ш, медицинские работники на месте не смогли оказать больному необходимую медицинскую помощь, поставить капельницу (не просматривались вены), и приняли решение госпитализировать ребенка, при чем на руках, а не с помощью носилок. В лифте у ребенка произошла остановка сердца, в связи с чем медицинскими работниками была вызвана реанимационная бригада скорой медицинской помощи. В результате реанимационных действий сердце удалось запустить только через 40 минут после остановки, в результате чего произошла «смерть мозга». Пробыв 41 день в реанимации, ребенок скончался ДД.ММ.ГГГГ.

Истцы полагают, что смерть сына наступила в результате дефектов, допущенных при оказании медицинской помощи, которые явились причиной и следствием наступивших негативных последствий, а именно: в действиях врача гр. С, который оказывал первичную помощь, имеются дефекты г оказания медицинской помощи, связанные с ее фактическим неоказанием, поскольку расспросив мать ребенка о симптомах, ребенка, который спал в это время, врач не осматривал ребенка, состояние не оценивал, анамнез не собрал, правильный диагноз по поставил, госпитализацию не предложил, несмотря на то, что у ребенка имелись очевидные признаки серьезного отравления и связанной с этим интоксикацией; в действиях бригады скорой медицинской помощи также были допущены дефекты оказания медицинской помощи, поскольку врачи без оказания медицинской помощи, не поставив капельницу, начали транспортировку ребенка на руках, не применив для этого специальные носилки.

ДД.ММ.ГГГГ в следственном отделе по Индустриальному району г. Перми СУ СК РФ по Пермскому краю было возбуждено уголовное дело № по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ по факту причинения смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения неустановленным лицом своих профессиональных обязанностей.

ДД.ММ.ГГГГ старшим следователем следственного отдела по Индустриальному району г. Перми СУ СК РФ по Пермскому краю было вынесено постановление о частичном прекращении уголовного преследования в отношении гр. С ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в части подозрения в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Действия гр. С квалифицированы по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ.

Из заключения № (дополнительная комплексная экспертиза по материалам дела), от ДД.ММ.ГГГГ, следует, что:

- изучение карты вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № (в истории развития ребенка №) показало, что при оказании медицинской помощи гр. Ш на этапе неотложной медицинской помощи были допущены следующие дефекты;

- не собран в полном объеме анамнез заболевания: отсутствует эпидемиологический и пищевой анамнез (со слов мамы ДД.ММ.ГГГГ поели в кафе, после этого появились неоднократные рвоты и жидкий стул, как у ребенка, так и у нее), не указаны симптомы начала заболевания (со слов мамы рвоты и жидкий стул как у ребенка, так и у нее самой с вечера ДД.ММ.ГГГГ), что не позволило диагностировать ОКИ у пациента и верно определить тактику его ведения;

- не указаны степень тяжести выставленного пациенту диагноза «острая инфекция верхних дыхательных путей» и уровень поражения респираторного тракта;

- не назначены обследования (микроскопическое исследование отпечатков с поверхности кожи перианальных складок на яйца остриц, бактериологическое исследование кала на возбудителя дизентерии, на тифо-паратифозные микроорганизмы, на сальмонеллы, микроскопическое исследование кала на яйца и личинки гельминтов, копрологическое исследование), предусмотренные стандартом оказания медицинской помощи по острой респираторной вирусной инфекции;

- не указаны дозы назначенных пациенту медицинских препаратов «ремантадин» «нурофен» и «парацетамол»;

Кроме этого необходимо отметить, что данные объективного статуса пациента (состояние оценено как удовлетворительное несмотря на выраженную интоксикацию: температура тела 38 С и частота сердечных сокращений 120; кожные покровы физиологической окраски; стул без особенностей, диурез в норме) зафиксированные врачом неотложной медицинской помощи ДД.ММ.ГГГГ не соответствуют характеру и тяжести имевшегося у гр. Ш патологического процесса (ОКИ), повлекшего через несколько часов его клиническую смерть.

Также в материалах уголовного дела имеется допрос гр. С, оказывавшего медицинскую помощь гр. Ш на этапе неотложной медицинской помощи ДД.ММ.ГГГГ. При этом, информация, содержащаяся в карте вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № и допросе, не соответствуют в части назначенных. препаратов (в допросе указан медицинский препарат «регидрон», в карте такого препарата не имеется), рекомендаций (в допросе рекомендовано при ухудшении состояния (появлении диареи и рвоты) вызвать СМП, в карте такой рекомендации нет).

Анализ копии карты вызова СМП № от ДД.ММ.ГГГГ показал, что медицинская помощь была оказана в соответствии с установленным диагнозом «Острый инфекционный гастроэнтерит. Эксикоз П-Ш. Острая почечная недостаточность? Гиповолемия. Клиническая смерть» исходя из требований Порядка, приказа, стандарта и клинических рекомендаций, а именно: пациент был осмотрен, на основании зафиксированных анамнеза и клинической картины был установлен правильный диагноз, проведено лечение и начата медицинская эвакуация, при остановке кровообращения у пациента начато проведение реанимационных мероприятий, вызвана реанимационная бригада СМП. Анализ копии карты СМП № от ДД.ММ.ГГГГ показал, что медицинская помощь была оказана в соответствии с установленным диагнозом «Острая кишечная инфекция. Гиповолемия. Клиническая смерть. Ранний постреанимационный период. ДВС-синдром? Миокардиодистрофия?» исходя из требований Порядка, приказа, стандарта и клинических рекомендаций, а именно: пациент был осмотрен, на основании зафиксированных анамнеза и клинической картины был установлен правильный диагноз, проведены реанимационные мероприятия, включающие искусственную вентиляцию легких (ИВЛ), приведшие к восстановлению кровообращения, выполнена медицинская эвакуация. Транспортировка пациента в данном случае на носилках предпочтительнее: пациент находится в горизонтальном положении. Вид транспортировки пациента определяет старший бригады МСП.

Постановлением следователя по расследованию преступлений на обслуживаемой территории Индустриального района СУ Управления МВД России по г. Перми от ДД.ММ.ГГГГ уголовное дело № было прекращено по основанию, предусмотренному п.2ч.1 ст. 24 УПК РФ - за отсутствием состава преступления, по причине того, что выводы заключения № (дополнительная комплексная экспертиза по материалам дела), от ДД.ММ.ГГГГ свидетельствуют о том, что дефекты оказания медицинской помощи, допущенные на этапе оказания неотложной медицинской помощи, сами по себе не являются причиной наступления смерти гр. Ш от ОКИ, но были факторами, которые не дали возможности своевременно распознать и изменить негативный характер течения патологического процесса. В рассматриваемом случае причиной неблагоприятного исхода для гр. Ш явились характер и тяжесть патологического процесса (ОКИ), а не дефекты оказания медицинской помощи и более ранняя госпитализация пациента в стационар повышала шансы на благоприятный исход, однако не гарантировали его, транспортировка пациента в горизонтальном положении также не могла гарантировать благоприятный исход. Таким образом дефекты оказания медицинской помощи не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти гр. Ш

Мать несовершеннолетнего гр. Ш - Солоп О. АдО.а понесла серьезные нравственные и физические страдания, в связи с причинением тяжкого вреда здоровью ее несовершеннолетнему сыну гр. Ш ДД.ММ.ГГГГ, который в результате пищевого отравления, ДД.ММ.ГГГГ в состоянии клинической смерти был госпитализирован в реанимацию в крайне тяжелом состоянии, с диагнозом: острая пищевая инфекция, инфекционно-токсический шок III степени, состояние после клинической смерти. ДД.ММ.ГГГГ скончался, не приходя в сознание. Поскольку Солоп О.А. была госпитализирована с диагнозом пищевое отравление ДД.ММ.ГГГГ и находилась на стационарном лечении по ДД.ММ.ГГГГ, то испытывала очень сильные эмоциональные переживания и страдания, связанные с невозможностью находиться рядом с несовершеннолетним сыном и осуществлять за ним уход, который был госпитализирован в реанимацию в крайне тяжелом состоянии и опасениями за жизнь и состояние здоровья сына. После смерти несовершеннолетнего сына, Солоп О.А. понесла серьезные нравственные и физические страдания, выразившиеся в невосполнимой утрате - гибели малолетнего сына, наступившей в результате пищевого отравления. Смерть единственного малолетнего сына для Солоп О.А.. явилась причиной очень сильных глубинных негативных переживаний от отчаяния и беспомощности, связанных с невосполнимой утратой ребенка, радости от его воспитания, нереализованных мечтах, планах, надеждах и ожиданиях, что является необратимым пожизненным обстоятельством, нарушающим психическое благополучие и неимущественное право на родственные, психологические и семейные связи. В связи невозможностью самостоятельно справиться с перенесенной серьезной психологической травмой, последствия которой сохраняются и по настоящее время, Солоп О.А. вынуждена была воспользоваться помощь психолога, которого посещает и по настоящее время.

Причиненный моральный вред Солоп О. АдО.а оценивает в 10 000 000,00 рублей, из которых с учетом степени вины каждого из ответчиков, считает необходимым распределить следующим образом: 8 000 000,00 рублей взыскать с ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» (работодателя врача, оказывавшего первую медицинскую помощь), а 2 000 000,00 рублей взыскать с ГБУЗ ПК «Пермская станция скорой медицинской помощи».

Отец несовершеннолетнего гр. Ш - Шестаков В. В. понес серьезные нравственные и физические страдания, в связи с причинением тяжкого вреда здоровью его несовершеннолетнему сыну гр. Ш ДД.ММ.ГГГГ, который в результате пищевого отравления, ДД.ММ.ГГГГ в состоянии клинической смерти был госпитализирован в реанимацию в крайне тяжелом состоянии, с диагнозом: острая пищевая инфекция, инфекционно-токсический шок III степени, состояние после клинической смерти. ДД.ММ.ГГГГ скончался, не приходя в сознание. Шестаков В.В. фактически проживает и работает в городе <адрес> и возможность прилететь в <адрес> для осуществления ухода за сыном ему была предоставлена только на период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ. Остальное время нахождения сына в крайне тяжелом состоянии в реанимации Шестаков В.В. испытывал очень сильные эмоциональные переживания и страдания, связанные с невозможностью находиться рядом с сыном и осуществлять за ним уход, опасениями за жизнь и состояние здоровья сына, и испытывал связанные с этим состояния беспомощности, оскорбленности, обиды и несправедливости. После смерти несовершеннолетнего сына, Шестаков В.В. понес серьезные нравственные и физические страдания, выразившиеся в невосполнимой утрате - гибели малолетнего сына, наступившей в результате пищевого отравления. Смерть единственного малолетнего сына для Шестакова В.В. явилась причиной очень сильных глубинных негативных переживаний от отчаяния и беспомощности, связанных с невосполнимой утратой ребенка, радости от его воспитания, нереализованных мечтах, планах, надеждах и ожиданиях, что является необратимым пожизненным обстоятельством, нарушающим психическое благополучие и неимущественное право на родственные, психологические и семейные связи.

Причиненный моральный вред Шестаков В.В. оценивает в 10 000 000,00 рублей, из которых с учетом степени вины каждого из ответчиков, считает необходимым распределить следующим образом: 8 000 000,00 рублей взыскать с ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» (работодателя врача, оказывавшего первую медицинскую помощь), а 2 000 000, рублей взыскать с ГБУЗ ПК «Пермская станция скорой медицинской помощи».

Заявители Солоп О.А. и Шестаков В.В. являются родителями несовершеннолетнего гр. Ш, совместно не проживают, имеют разные семьи, в связи с чем, каждый из родителей понес самостоятельные серьезные нравственные и физические страдания, в связи с утратой сына и требования о возмещении морального и материального вреда, каждым из родителей заявляются самостоятельно, не зависимо от требований другого родителя.

Определением суда от ДД.ММ.ГГГГ принят отказ Солоп О.А. и Шестакова В.В. от исковых требований к ГБУЗ ПК «Пермская станция скорой медицинской помощи» о взыскании компенсации морального вреда в размере 2 000 000,00 рублей в пользу каждого, производство по делу в данной части иска прекращено.

Истцы Солоп О.А., Шестаков В.В. в судебное заседание не явились, извещены о месте и времени судебного заседания надлежащим образом, просят рассмотреть заявленные требования в их отсутствие, на удовлетворении заявленных требований к ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» о взыскании компенсации морального вреда в размере 8 000 000,00 рублей в пользу каждого настаивают в полном объеме, Отказались от исковых требований к ГБУЗ ПК «Пермская станция скорой медицинской помощи» о взыскании компенсации морального вреда в размере 2 000 000,00 рублей в пользу каждого в связи с отсутствием дефектов оказания медицинской помощи.

Ранее в предварительном судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ истец Солоп О.А. поясняла, что первые симптомы болезни появились вечером <данные изъяты> около 19 часов, 2-3 раза были рвота и жидкий стул, температура. Она подала сыну интерферон и давала пить. Неукротимого жидкого стула и рвоты не было. Утром ДД.ММ.ГГГГ температура была уже 39 градусов. Около 13 часов она измерила температуру и вызвала врача (неотложную помощь), дала сыну нурофен. Ощущения, что состояние у сына тяжелое не было. Ребенок был крепкий спортивный, занимался дзюдо, горными лыжами, посещал бассейн. Врач приехал около 16.40 час., ребенок спал, врач ребенка не осматривал, только задавал ей вопросы, рекомендовал дать регедрон и питье. Она давала этот препарат, у ребенка из попы пошла темная жидкость. В 19.15 час. она вновь вызвала скорую помощь, врач приехал около 20.00 час., смотрел ребенка, сказал, что потребуется госпитализация. Она попросила соседа помочь перенести ребенка до скорой помощи. Сосед переносил ребенка на руках. Работники скорой помощи не говорили, что нельзя переносить на руках. Сыну стало плохо в лифте, видимо он стал задыхаться, была остановка сердца, после этого вывали реанимацию, они сердце «завели» и повезли ребенка в детскую краевую больницу на ул. 9 мая. В частную клинику они не обращались.

Представитель истцов в судебном заседании исковые требования к ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» о взыскании компенсации морального вреда в размере 8 000 000,00 рублей в пользу каждого из истцов поддержала в полном объеме, также просит принять отказ истцов от исковых требований к ГБУЗ ПК «Пермская станция скорой медицинской помощи» о взыскании компенсации морального вреда в размере 2 000 000,00 рублей в пользу каждого в связи с отсутствием дефектов оказания медицинской помощи. Обоснования заявленных требований изложены представителем истцов в письменных объяснениях в порядке ст. 68 ГПК РФ, которые приобщены судом к материалам дела, в которых он пояснил, что с учетом проведенной экспертизы установлены дефекты, допущенные при оказании медицинской помощи гр. Ш врачом-педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» (карта вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № от ДД.ММ.ГГГГ), которые хотя и не явились причиной наступления смерти от острой кишечной инфекции, однако послужили условиями, приведшими к недооценке тяжести состояния пациента, не позволившими своевременно распознать характер патологического процесса (т.е. установить правильный диагноз) и повлиять на негативный характер его течения (не диагностированы синдромы дегидратации и интоксикации) путем правильной тактики ведения данного пациента (прежде всего выполнение незамедлительной медицинской эвакуации в детский инфекционный стационар), чем снизили шансы на благоприятный исход (сохранение жизни), который в данном случае, отчасти зависел от своевременности и адекватности медицинской помощи, следовательно в своей совокупности вышеуказанные дефекты состоят в непрямой причинно-следственной связи с наступлением смерти гр. Ш При этом, при условии своевременного распознавания характера патологического процесса, имевшегося у гр. Ш при проведении его осмотра врачом-педиатром от ДД.ММ.ГГГГ и выполнения незамедлительной медицинской эвакуации в детский инфекционный стационар, шансы на благоприятный исход (сохранение жизни) были выше.

Представители ответчика ГБУЗ Пермского края «Городская детская клиническая поликлиника №5» в судебном заседании с заявленными требованиями не согласны по доводам, изложенным в возражениях, согласно которых считает, что в экспертном заключении установлено, что между допущенными дефектам оказания медицинской помощи гр. Ш и наступившими последствиями отсутствует причинно-следственная связь. При оказании медицинской помощи гр. Ш вред здоровью причинен не был Как указали эксперты: смерть гр. Ш наступила от острой кишечной инфекции. Указанные экспертами дефекты оказания медицинской помощи в основном касаются оформления медицинской документации. При описании дефектов экспертами не приводятся ссылки на нормативные документы. Сделанный    экспертами вывод относительно недооценки тяжести состояния не позволившего своевременно распознать характер патологического процесса и установить правильный диагноз, экспертами не мотивирован и сделан на основании показаний истца Солоп О.А в рамках рассмотрения уголовного дела, при этом экспертами не сделан однозначный вывод о том, что сведения отраженные в медицинской документации являются недостоверными. Эксперты лишь высказали сомнения в объективности данных о состояние здоровья гр. Ш, при этом категоричных выводов о недостоверности сведений содержащихся в мед. документации экспертами не сделано. Выводы экспертов не мотивированы, у ребенка согласно установленному диагнозу кроме сальмонеллеза также имелась норовирусная инфекция, признаки которой в виде гиперемии зева и увеличении миндалин и были установлены врачом. Тот факт, что эти данные не были подтверждены по утверждению экспертов, в последствии ни одним врачом при последующих осмотрах не исключают их наличие при осмотре ребенка врачом неотложной помощи, т.е. признаки наличия вирусной инфекции нашли свое отражение в установленном гр. Ш окончательном диагнозе. Заболевание носило фульминантный (молниеносный)характер. и резкое ухудшение состояния здоровья у ребенка возникло спустя 2 часа после отъезда врача неотложной помощи, когда появились классические признаки кишечной инфекции, которых не было на момент осмотра гр. С, т. е это свидетельствует о том, что на момент осмотра состояние ребенка врачом неотложной помощи было оценено правильно как удовлетворительное, так как признаков тяжелого состояния врачом неотложной помощи выявлено не было. Показаний для госпитализации на момент осмотра согласно медицинской документации не было, данный факт также указан экспертами в экспертном заключении. Также следует обратить внимание на то, что и у самой Солоп О.А. после отъезда врача неотложной помощи состояние ребенка беспокойства не вызывало, т. к согласно показаниям, они легли спать, и спали до того момента пока у ребенка не началась неконтролируемая дефекация (многократный жидкий стул). До этого момента у ребенка не было никаких других симптомов кроме повышения температуры и сонливости. Наличие косвенной причинно-следственной связи экспертами не доказано., т. к. в качестве основного обоснования ее указано прежде всего незамедлительная эвакуация. Показаний для которой, как указано самими экспертами на момент осмотра гр. С не было. Считает, что суд также должен учесть поведение Солоп О.А., которая своими действиями и поведением, несвоевременным обращением за медицинской помощью и самолечением, способствовала тому, что помощь ребенку была оказана не своевременно, т. е самой Солоп О.А. не было проявлено той степени заботливости и осмотрительности, которая от нее требовалась. Как    указано в представленных дополнительных письменных пояснениях исковые требования заявлены как компенсация морального вреда и указано, что Солоп О.А. и Шестаков В.В. понесли серьезные физические страдания, выразившиеся в невосполнимой утрате- гибели малолетнего сына, наступившей в результате пищевого отравления, а не в связи с некачественным оказанием медицинской помощи. Также следует обратить внимание суда на то, что Солоп О.А. и Шестаков В.В. имеют разные семьи и вместе не проживают, не проживали и они в период заболевания ребенка и за 2 года до его болезни с последующей гибелью., в связи с чем он не мог испытывать моральные страдания в связи с некачественно-оказанной медицинской помощью учреждением ответчика, его страдания связаны со смертью ребенка наступившей от пищевого отравления, а не от действий медицинских работников. Считает, что заявленный размер компенсации морального вреда является чрезмерным, и завышенным и не соответствует признакам разумности и справедливости, а также обращает внимание суда то, что моральные страдания должны быть доказаны, а в материалах дела не имеется подтверждения приведенных представителем истца доводов о том, что Солоп О.А. после гибели ребенка посещала психолога. Кроме того следует обратить внимание суда на то, ГБУЗ ГДКП № 5 является бюджетным учреждением оказывающих медицинскую помощь детям и у нее отсутствует источник доходов от платной медицинской деятельности, из которого как правило производятся выплаты по решению суда. Удовлетворение судом исковых требований в явно завышенном размере поставит медицинскую организацию в тяжелое экономическое положение и отразится на качестве оказания медицинской помощи детям и организации оказания медицинской помощи, особенно в период пандемии, поскольку многие статьи расходов на приобретение лекарственных средств, СИЗ, расходных материалов придется сократить. Кроме того, истинные виновники причиненного вреда здоровью гр. Ш привлечены к уголовной и гражданско-правовой ответственности, с назначением значительной суммы выплаты морального вреда.

Суд, заслушав представителя истцов, представителей ответчиков, заключение прокурора, полагавшего, что исковые требования подлежат удовлетворению соразмерно наступившим последствиям, с учетом тяжести последствий, поведения истца, с учетом требований разумности и справедливости, в удовлетворении требований о возмещении материального ущерба следует отказать, исследовав материалы дела, медицинские документы в отношении истца, материалы уголовного дела № по ч.2 ст. 124 УК РФ с постановлением о прекращении уголовного дела, приходит к следующему.

Судом установлено, что родителями гр. Ш, ДД.ММ.ГГГГ являются Шестаков В. В. и Солоп О. АдО.а, что подтверждается свидетельством о рождении от ДД.ММ.ГГГГ (л.д. 21).

Судом установлено и подтверждено материалами дела, что ДД.ММ.ГГГГ гр. Ш, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, с матерью Солоп О.А. около 17.00 часов поужинали в кафе <данные изъяты> расположенном в спорткомплексе «<данные изъяты>» по адресу: <адрес>, после тренировки сына в бассейне в секции по плаванию. Около 20.00 часов у гр. Ш началась рвота и диарея, аналогичные симптомы появились у Солоп О.А. К ночи указанные симптомы у гр. Ш и Солоп О.А. закончились, поэтому скорую медицинскую помощь в этот день Солоп О.А. не вызывала. Утром ДД.ММ.ГГГГ, попив чай, Солоп О.А. и гр. Ш вновь ощутили слабость и легли спать. Проснувшись около 14 часов, Солоп О.А. решила вызвать бригаду неотложной медицинской помощи для себя и сына. У сына гр. Ш в это время не было рвоты и диареи, но была высокая температура (39 градусов) и слабость, он постоянно спал. В 14 часов 10 минут ДД.ММ.ГГГГ Солоп О.А. вызвала сыну неотложную скорую помощь. Врач неотложной медицинской помощи гр. С, приехал в 16 часов 27 минут и выехал в 16 часов 39 минут, то есть пробыл в квартире не более 8 минут (с учетом подъема и спуска на лифте), посоветовал поить сына препаратом Регидрон, госпитализацию не предложил, сказал, что если будет хуже нужно вызвать бригаду скорой медицинской помощи. Около 19 часов Солоп О.А. заметила, что сыну стало хуже, в связи с чем, вызвала бригаду скорой медицинской помощи. Однако учитывая тяжелое состояние гр. Ш, медицинские работники на месте не смогли оказать больному необходимую медицинскую помощь, поставить капельницу (не просматривались вены), и приняли решение госпитализировать ребенка, при чем на руках, а не с помощью носилок. В лифте у ребенка произошла остановка сердца, в связи с чем, медицинскими работниками была вызвана реанимационная бригада скорой медицинской помощи. В результате реанимационных действий сердце удалось запустить только через 40 минут после остановки, в результате чего произошла «смерть мозга». Пробыв 41 день в реанимации, ребенок скончался ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается свидетельством о смерти от ДД.ММ.ГГГГ. (л.д. 22).

Согласно данных карты вызова СМП № от ДД.ММ.ГГГГ следует, что медицинская помощь была оказана в соответствии с установленным диагнозом «Острый инфекционный гастроэнтерит. Эксикоз П-Ш. Острая почечная недостаточность? Гиповолемия. Клиническая смерть» исходя из требований Порядка, приказа, стандарта и клинических рекомендаций, а именно: пациент был осмотрен, на основании зафиксированных анамнеза и клинической картины был установлен правильный диагноз, проведено лечение и начата медицинская эвакуация, при остановке кровообращения у пациента начато проведение реанимационных мероприятий, вызвана реанимационная бригада СМП (том 1,л.д. 246-247).

Согласно данных карты СМП № от ДД.ММ.ГГГГ следует, что медицинская помощь была оказана в соответствии с установленным диагнозом «Острая кишечная инфекция. Гиповолемия. Клиническая смерть. Ранний постреанимационный период. ДВС-синдром? Миокардиодистрофия?» исходя из требований Порядка, приказа, стандарта и клинических рекомендаций, а именно: пациент был осмотрен, на основании зафиксированных анамнеза и клинической картины был установлен правильный диагноз, проведены реанимационные мероприятия, включающие искусственную вентиляцию легких (ИВЛ), приведшие к восстановлению кровообращения, выполнена медицинская эвакуация. Транспортировка пациента в данном случае на носилках предпочтительнее: пациент находится в горизонтальном положении. Вид транспортировки пациента определяет старший бригады МСП. (том 1, л.д. 248-249).

ДД.ММ.ГГГГ в следственном отделе по Индустриальному району г. Перми СУ СК РФ по Пермскому краю было возбуждено уголовное дело № по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ по факту причинения смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения неустановленным лицом своих профессиональных обязанностей.

ДД.ММ.ГГГГ старшим следователем следственного отдела по Индустриальному району г. Перми СУ СК РФ по Пермскому краю было вынесено постановление о частичном прекращении уголовного преследования в отношении гр. С ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в части подозрения в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Действия гр. С квалифицированы по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ.

В рамках расследования данного уголовного дела проведена комплексная судебно-медицинская экспертиза (с ДД.ММ.ГГГГ) по материалам дела, экспертами ГКУЗ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» изготовлено экспертное заключение согласно выводов которого: клинические и патоморфологические данные, зафиксированные представленных на экспертизу медицинских документах, дают основание заключить, что смерть гр. Ш, ДД.ММ.ГГГГ, наступила в результат острой кишечной инфекции (ОКИ) с поражением желудка, тонкой и толстой кишки, вызванной сальмонеллой (ПЦР кала от ДД.ММ.ГГГГ), осложненной гиповолемически и инфекционно-токсическим шоком, приведшим к клинической смерти (ДД.ММ.ГГГГ И развитию постреанимационной болезни с полиорганной недостаточностью; Изучение карты вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № (в истории развития ребенка №) показало, что при оказании медицинской помощи гр. Ш на этапе неотложной медицинской помощи ДД.ММ.ГГГГ были допущены следующие дефекты: -не собран в полном объеме анамнез заболевания: отсутствует эпидемиологический и пищевой анамнез (со слов мамы ДД.ММ.ГГГГ поели в кафе, после этого появились неоднократные рвота и жидкий стул как у ребенка, так и у нее), не указаны симптомы начала заболевания (со слов мамы неоднократная рвота и жидкий стул как у ребенка, так и у нее самой с вечера ДД.ММ.ГГГГ), что не позволило диагностировать ОКИ у пациента и верно определить тактику его ведения [2]; -не указаны степень тяжести выставленного пациенту диагноза «острая инфекция верхних дыхательных путей» и уровень поражения респираторного тракта [2]; -не назначены обследования (микроскопическое исследование отпечатков с поверхности кожи перианальных складок на яйца остриц, бактериологическое исследование кала на возбудителя дизентерии, на тифо-паратифозные микроорганизмы, на сальмонеллы, микроскопическое исследование кала на яйца и личинки гельминтов, копрологическое исследование), предусмотренные стандартом оказания медицинской помощи по острой респираторной вирусной инфекции [3]; -не указаны дозы назначенных пациенту медицинских препаратов «ремантадин», «нурофен» и «парацетамол» [2]. Кроме этого, необходимо отметить, что данные объективного статуса пациента (состояние оценено как удовлетворительное, несмотря на выраженную интоксикацию: температура тела 38°С и частота сердечных сокращений 120; кожные покровы физиологической окраски; стул без особенностей, диурез в норме), зафиксированные врачом неотложной медицинской помощи ДД.ММ.ГГГГ, не соответствуют характеру и тяжести имевшегося у гр. Ш патологического процесса (ОКИ), повлекшего через несколько часов его клиническую смерть.

Дефектов оказания медицинской помощи при изучении карт вызовов СМП, в ГБУЗ ПК «ПКДКБ», в ГБУЗ ПК «ПККИБ» экспертами не выявлено. Дефекты оказания медицинской помощи, допущение на этапе оказания неотложной медицинской помощи, сами по себе не являются причиной наступления смерти гр. Ш от ОКИ, но были факторами, которые не дали возможности своевременно распознать и изменить негативный характер течения патологического процесса. В рассматриваемом случае причиной неблагоприятного исхода для гр. Ш явились характер и тяжесть патологического процесса (ОКИ), а не дефекты оказания медицинской помощи. Таким образом, дефекты оказания медицинской помощи не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти гр. Ш В соответствии с пунктом 24 «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причинённого здоровью человека», утверждённых приказом Минздравсоцразвития России от ДД.ММ.ГГГГ № оснований для решения вопроса о степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, не имеется. (том 1, л.д. 226-237, материалы уголовного дела №).

Кроме того, в рамках данного уголовного дела проведена дополнительная комплексная экспертиза (по материалам дела) от ДД.ММ.ГГГГ, в рамках которой вынесено заключение №, из которого следует, что: изучение карты вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № (в истории развития ребенка №) показало, что при оказании медицинской помощи гр. Ш на этапе неотложной медицинской помощи были допущены следующие дефекты; не собран в полном объеме анамнез заболевания: отсутствует эпидемиологический и пищевой анамнез (со слов мамы ДД.ММ.ГГГГ поели в кафе, после этого появились неоднократные рвоты и жидкий стул, как у ребенка, так и у нее), не указаны симптомы начала заболевания (со слов мамы рвоты и жидкий стул как у ребенка, так и у нее самой с вечера ДД.ММ.ГГГГ), что не позволило диагностировать ОКИ у пациента и верно определить тактику его ведения; не указаны степень тяжести выставленного пациенту диагноза «острая инфекция верхних дыхательных путей» и уровень поражения респираторного тракта; не назначены обследования (микроскопическое исследование отпечатков с поверхности кожи перианальных складок на яйца остриц, бактериологическое исследование кала на возбудителя дизентерии, на тифо-паратифозные микроорганизмы, на сальмонеллы, микроскопическое исследование кала на яйца и личинки гельминтов, копрологическое исследование), предусмотренные стандартом оказания медицинской помощи по острой респираторной вирусной инфекции; не указаны дозы назначенных пациенту медицинских препаратов «ремантадин» «нурофен» и «парацетамол». Кроме этого экспертам отмечено, что данные объективного статуса пациента (состояние оценено как удовлетворительное несмотря на выраженную интоксикацию: температура тела 38 С и частота сердечных сокращений 120; кожные покровы физиологической окраски; стул без особенностей, диурез в норме) зафиксированные врачом неотложной медицинской помощи ДД.ММ.ГГГГ не соответствуют характеру и тяжести имевшегося у гр. Ш патологического процесса (ОКИ), повлекшего через несколько часов его клиническую смерть.

Медицинская помощь на этапе СМП, в ГБУЗ ПК «ПКДКБ», в ГБУЗ ПК «ПККИБ № была оказана своевременно и не была противопоказанной.

Дефекты оказания медицинской помощи, допущение на этапе оказания неотложной медицинской помощи, сами по себе не являются причиной наступления смерти гр. Ш от ОКИ, но были факторами, которые не дали возможности своевременно распознать и изменить негативный характер течения патологического процесса. В рассматриваем случае причиной неблагоприятного исхода для гр. Ш явились характер и тяжесть патологического процесса (ОКИ), а не дефекты оказания медицинской помощи. При этом, правильное (без допущения дефектов) оказание медицинской помощи и более ранняя госпитализация пациента в стационар повышали шансы на благоприятный исход, однако не гарантировали его. Таким образом, дефекты оказания медицинской помощи не находится в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти гр. Ш В соответствии с пунктом 24 «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причинённого здоровью человека», утверждённых приказом Минздравсоцразвития России от ДД.ММ.ГГГГ №, оснований для решения вопроса о степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, не имеется (том 2, л.д. 85-98, материалы уголовного дела № ).

ДД.ММ.ГГГГ СУ Управлением МВД России по г.Перми вынесено постановление о прекращении уголовного дела № по ч.2 ст.124 УК РФ по факту неоказания помощи несовершеннолетнему гр. Ш без уважительных причин, лицом, обязанными ее оказывать в соответствии с законом или со специальными правилом, если это повлекло, по неосторожности смерть больного, по основанию предусмотренному п.2 ч.1ст.24 УПК РФ – за отсутствием состава преступления (том 2, л.д.100-122, материалы уголовного дела №).

В обоснование заявленных требований истцы указывали на то, что смерть их сына наступила в результате дефектов, допущенных при оказании медицинской помощи, которые явились причиной и следствием наступивших негативных последствий, а именно: в действиях врача гр. С, который оказывал первичную помощь, имеются дефекты оказания медицинской помощи, связанные с ее фактическим неоказанием, поскольку расспросив мать ребенка о симптомах, ребенка, который спал в это время, врач не осматривал ребенка, состояние не оценивал, анамнез не собрал, правильный диагноз по поставил, госпитализацию не предложил, несмотря на то, что у ребенка имелись очевидные признаки серьезного отравления и связанной с этим интоксикацией; в действиях бригады скорой медицинской помощи также были допущены дефекты оказания медицинской помощи, поскольку врачи без оказания медицинской помощи, не поставив капельницу, начали транспортировку ребенка на руках, не применив для этого специальные носилки.

Определением <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГг. по делу, для объективной оценки представленных сторонами доказательств, судом назначена комплексная комиссионная судебно-медицинская экспертиза (том 3, л.д. 92-95).

Согласно выводам экспертов <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ (том.3, л.д. 109-174): 1.При оказании медицинской помощи гр. Ш врачом-педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» (карта вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № от ДД.ММ.ГГГГ) на основании представленных материалов комиссией экспертов были выявлены дефекты: отсутствует трактовка развития описания тахикардии (учащение пульса до 120 сердечных сокращений в минуту), выраженность которой значительно превышает ожидаемые значения данного параметра для одиннадцатилетнего ребенка с температурой тела 38,0 градусов Цельсия.; отсутствуют четкие указания по применению назначенных лекарственных средств (дозы, кратность и продолжительность приема): ремантадин («по схеме внутрь 5 дней»), нурофена («при температуре 38,5»), парацетамола; неполный сбор анамнеза (не собран подробный анамнез болезни и эпидемиологический анамнез); недостаточный осмотр врачом-педиатром при наличии выраженных признаков патологического состояния (в виде острой кишечной инфекции), многократно описанных впоследствии при полном отсутствии подтверждения в дальнейшем указанных врачом- педиатром распространенной гиперемии зева и увеличения и гиперемии миндалин; не приведена оценка степени тяжести выставленной острой инфекции верхних дыхательных путей и ее конкретные синдромы (например, назофарингит, тонзиллит).

С учетом выявленных дефектов оказание медицинской помощи гр. Ш врачом- педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» от ДД.ММ.ГГГГ проведено не в полном объеме, являлось необоснованным, неадекватным состояния и не соответствовало современной общепринятой тактике ведения подобных пациентов, а также требованиям «Порядка оказания педиатрической помощи», утвержденного приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 16 апреля 2012 года № 366н. (ответ на вопрос 1).

2.Выявленные дефекты оказания медицинской помощи гр. Ш врачом- педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» от ДД.ММ.ГГГГ не явились причиной острой кишечной инфекции и не повлияли на закономерное течение вышеуказанного заболевания и его осложнений, явившихся впоследствии причиной смерти, следовательно прямая причинно- следственная связь между дефектами оказания медицинской помощи врачом-педиатром ДД.ММ.ГГГГ и наступлением смерти гр. Ш отсутствует. Однако, вышеуказанные выявленные дефекты оказания медицинской помощи гр. Ш врачом-педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» от ДД.ММ.ГГГГ (в виде отсутствия трактовки развития описанной тахикардии, выраженность которой значительно превышает ожидаемые значения данного параметра для одиннадцатилетнего ребенка с температурой тела 38,0 градусов Цельсия, неполноты сбора анамнеза: недостаточного осмотра врачом-педиатром), хотя и не явилось причиной наступления смерти от строй кишечной инфекции, однако послужили условиями, приведшими к недооценке тяжести состояния пациента, не позволившими своевременно распознать характер патологического процесса (т.е. установить правильный диагноз) и повлиять на негативный характер его течения (не диагностированы синдромы дегидратации и интоксикации) путем правильной тактики ведения данного пациента (прежде всего выполнение незамедлительной медицинской эвакуации в детский инфекционный стационар), чем снизили шансы на благоприятный исход (сохранение жизни), который в данном случае, отчасти зависел от своевременности и адекватности медицинской помощи, следовательно в своей совокупности вышеуказанные дефекты состоят в непрямой причинно- следственной связи с наступлением смерти гр. Ш (ответ на вопрос 2).

3.Исходя только из записей представленной карты вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № от ДД.ММ.ГГГГ, оформленной прибывшим на место вызова врачом- педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» показания для медицинской эвакуации гр. Ш в стационар отсутствуют. Однако обращают на себя внимание наличие грубых расхождений между информацией, отраженной в карте вызова врача-педиатра отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» от ДД.ММ.ГГГГ и сведениями по возникновению и развитию заболевания, изложенными матерью ребенка: касаемо анамнеза заболевания, изложенных в определении <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ, исковом заявлении от ДД.ММ.ГГГГ, протокола допроса Солоп О.А. от ДД.ММ.ГГГГ и в копии справки-меморандума от 17.11.2019 года Управления МВД России по г. Перми; касаемо проведения расспроса объективного осмотра и данных рекомендаций, изложенных в определении <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ, исковом заявлении от ДД.ММ.ГГГГ, протокола допроса Солоп О.А. от ДД.ММ.ГГГГ, протокола допроса гр. С от ДД.ММ.ГГГГ, протокола очной ставки между Солоп О.А. и гр. С от ДД.ММ.ГГГГ. Обращает на себя внимание то, что в копии карты вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № от ДД.ММ.ГГГГ при отсутствии подробных данных анамнеза указаны сведения о наличии у гр. Ш данных пульса и температуры, превышающих нормальные значения, факт измерения которых впоследствии отрицались врачом-педиатром при проведении очной ставки между Солоп О.А. и гр. С от ДД.ММ.ГГГГ. Кроме того, в карте описаны распространенная гиперемия зева, увеличение и гиперемия миндалин, которые в дальнейшем не были подтверждены ни одним из последующих осмотров пациента как сотрудниками бригад скорой медицинской помощи ДД.ММ.ГГГГ, так и врачами стационаров ГБУЗ ПК «Пермская краевая детская клиническая больница» (ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ) и медицинской карты стационарного больного № иэ ГБУЗ ПК «Пермская краевая клиническая инфекционная больница», а наличие у гр. Ш строй кишечной инфекции подтверждено объективными клиническими данными, а возбудители верифицированы при проведении лабораторных исследований: молекулярно-генетический анализ кала от ДД.ММ.ГГГГ - выявлено ДНК Salmonella enteritidis (группы D), вирусологический анализ кала от ДД.ММ.ГГГГ молекулярно-генетический анализ кала от ДД.ММ.ГГГГ - выявлено ДНК Salmonella enteritidis (группы D). Вышеуказанное ставит под сомнение объективность данных о состоянии здоровы гр. Ш, указанных в копии карты вызова неотложной медицинской помощи детям i вечернее время и выходные дни № от ДД.ММ.ГГГГ в связи с чем, нельзя исключить наличие показаний для проведения медицинской эвакуации гр. Ш в стационар, в том числе описанных в Клинических рекомендациях «Острая распираторная вирусная инфекция (ОРВИ) у детей» ДД.ММ.ГГГГ утвержденных Союзом педиатров России и согласованных Научным советом Министерства Здравоохранения Российской Федерации. Следует отметить, что при условии своевременного распознавания характер; патологического процесса, имевшегося у гр. Ш при проведении его осмотра врачом педиатром от ДД.ММ.ГГГГ и выполнения незамедлительной медицинской эвакуации в детский инфекционный стационар, шансы на благоприятный исход (сохранение жизни) были выше. Однако, окончательное установление фактических обстоятельств проведения осмотр; гр. Ш врачом-педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ П1 «Городская детская клиническая больница № 5» от ДД.ММ.ГГГГ и достоверности сведений изложенных в карте вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № 67 от ДД.ММ.ГГГГ на имя гр. Ш, выходит за пределы компетенции судебно-медицинской экспертизы и является исключительной прерогативой судебно следственных органов (ответ на вопрос 3).

4. Медицинская эвакуация детей не на носилках, а на руках взрослых, являете допустимой, а в некоторых случаях предпочтительной. Такой способ транспортировки заболевших детей из помещений в салон автомобиля скорой медицинской помощи достаточно широко используется в практике работы выездных бригад (см. например, раздел «Особенн осуществления медицинской эвакуации детей», в книге «Клинические протоколы оказ; скорой медицинской помощи в педиатрической практике. Руководство для врачей»/ ] Бутакова, С.А. Царьков, Е.В. Рузанов (и др.) - Екатеринбург: Изд-во УГМУ, 2018 - 158с.). В данном случае каких-либо признаков, на основании которых возможно было от, предпочтение медицинской эвакуации гр. Ш на носилках, не имелось, следовательно, проведение его медицинской эвакуации на руках взрослого мужчины было возможно (не было противопоказано (ответ на вопрос 4).

5. На основании анализа представленных материалов можно сделать вывод, что в них не содержится убедительных объективных данных о наличии у гр. Ш на ДД.ММ.ГГГГ каких-либо факторов, способных привести к атипичному течению острой кишечной инфекции и способствующих наступившей его смерти. По данным, содержащимся в представленных материалах, гр. Ш дважды перенес ветряную оспу (ДД.ММ.ГГГГ находясь в ГБУЗ ПК «Пермская краевая клиническая инфекционная больница»). Известно, что повторные случая заболевания ветряной оспой в течение жизни хотя и встречаются, но они бывают крайне редко, и данный факт мог бы косвенно говорить о развитии иммунодефицитного состояния у ребенка. Однако, следует отметить, что второй эпизод заболевания ветряной оспой переносился гр. Ш в состоянии постреанимационной болезни на фоне развития аноксического поражения головного мозга и полиорганной дисфункции (как осложнений острой кишечной инфекции), когда возможны нарушения нормального функционирования организма вследствие исчерпания его компенсаторных (приспособительных) механизмов к существованию в условиях патологических изменен! вызванных острой кишечной инфекцией и ее осложнениями (ответ на вопрос 5).

По смыслу положений ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации экспертное заключение является одним из самых важных видов доказательств по делу, поскольку оно отличается использованием специальных познаний и научными методами исследования.

Оснований ставить под сомнение достоверность заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы не имеется, экспертиза проведена компетентными экспертами, имеющими значительный стаж работы в соответствующих областях экспертизы, рассматриваемая экспертиза проведена в соответствии с требованиями Федерального закона от 31 мая 2001 года N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», с соблюдением процессуального порядка назначения экспертизы, соблюдения процессуальных прав лиц, участвующих в деле, эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Заключение экспертов сторонами не оспаривается.

Проанализировав содержание экспертного заключения, суд приходит к выводу о том, что оно в полном объеме отвечает требованиям ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, содержит подробное описание произведенных исследований, сделанные в результате их выводы и научно обоснованные ответы на поставленные вопросы, в обоснование сделанных выводов эксперты приводят соответствующие данные из имеющихся в распоряжении экспертов документов, основываются на исходных объективных данных, а также данные гистологического исследования, учитывая имеющуюся в совокупности документацию, а также на использованной при проведении исследования научной и методической литературе, в заключении указаны данные о квалификации экспертов, образовании, стаже работы.

Исследовав установленные обстоятельства, в совокупности с письменными доказательствами, оценив относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности, в порядке, предусмотренном ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, исходя из предмета и оснований заявленных исковых требований, руководствуясь положениями действующего законодательства, суд считает исковые требования Солоп О.А. и Шестакова В.В. о взыскании компенсации морального вреда с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская детская клиническая поликлиника № 5» подлежащими удовлетворению в силу следующего.

Оценив доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, судом установлено, что ДД.ММ.ГГГГ около 17:00 гр. Ш, совместно с матерью Солоп О. АдО.ой, находились в спорткомплексе <данные изъяты> расположенном по адресу: <адрес>. После тренировки гр. Ш, они зашли в кафе, расположенное в помещении спорткомплекса, где из представленного ассортимента заказали: 2 салата, картофельную запеканку с мясным фаршем, молочный коктейль. Через 2 часа, находясь дома по адресу: <адрес> у гр. Ш ухудшилось самочувствие, был жидкий стул, рвота, жаловался на боль в животе. Солоп О.А. за помощью не обращалась, давала гр. Ш медикаменты: «Экофурил», «Мотилиум». ДД.ММ.ГГГГ на протяжении первой половины гр. Ш спал. Около 14:00 Солоп О.А. вызвала, бригаду неотложной медицинской помощи. Врач по приезду порекомендовал выпить «Регидрон» и не давать воду. Солоп О.А. последовала рекомендациям. Однако, в 18:00 у гр. Ш вновь начался жидкий стул, состояние не улучшалось, в связи с чем, в 19:15 Солоп О.А. вызвала бригаду скорой помощи. По приезду было принято решение о госпитализации несовершеннолетнего гр. Ш В 20:40 при транспортировке гр. Ш последний, находясь в лифте, потерял сознание, после чего наступила клиническая смерть. Была вызвана бригада реанимационной помощи, которая по приезду с 20:53 до 21:20 проводила реанимационные мероприятия, произошло восстановление сердечного ритма. гр. Ш госпитализирован в ГБУЗ Пермского края «КДКБ» отделение реанимации. Поставлен диагноз: острая пищевая инфекция, инфекционно-токсический шок 3 степени, состояние после клинической смерти, ранняя постреанимационная болезнь. Пробыв 41 день в реанимации, гр. Ш скончался ДД.ММ.ГГГГ.

В заключении комплексной судебно-медицинской экспертизы, комиссия экспертов пришла в выводу, что установлены дефекты, допущенные при оказании медицинской помощи гр. Ш врачом-педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» (карта вызова неотложной медицинской помощи детям в вечернее время и выходные дни № от ДД.ММ.ГГГГ), которые хотя и не явилось причиной наступления смерти от острой кишечной инфекции, однако послужили условиями, приведшими к недооценке тяжести состояния пациента, не позволившими своевременно распознать характер патологического процесса (т.е. установить правильный диагноз) и повлиять на негативный характер его течения (не диагностирован синдромы дегидратации и интоксикации) путем правильной тактики ведения данного пациента (прежде всего выполнение незамедлительной медицинской эвакуации в детский инфекционный стационар), чем снизили шансы на благоприятный исход (сохранение жизни), который в данном случае, отчасти зависел от своевременности и адекватности медицинской помощи, следовательно, в своей совокупности вышеуказанные дефекты состоят в непрямой причинно-следственной связи с наступлением смерти гр. Ш При этом, при условии своевременного распознавания характера патологического процесса, имевшегося у гр. Ш при проведении его осмотра врачом-педиатром с ДД.ММ.ГГГГ и выполнения незамедлительной медицинской эвакуации в детский инфекционный стационар, шансы на благоприятный исход (сохранение жизни) были выше. Иных дефектов оказания медицинской помощи, не установлено.

По смыслу статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, для возложения ответственности за причиненный вред необходимо наличие таких обстоятельств, как наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда и его вина, а также причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и наступившими неблагоприятными последствиями.

Вина причинителя вреда является общим условием ответственности за причинение вреда. При этом, вина причинителя презюмируется, поскольку он освобождается от возмещения вреда только тогда, когда докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2 статьи 1064 ГК РФ).

Факт некачественно оказанной медицинской помощи ответчиком подтвержден совокупностью исследованных по делу доказательств, в числе которых проведенная по данному делу судебно-медицинская экспертиза.

Дав оценку собранным по делу доказательствам в их совокупности по правилам ст. ст. 56, 67 ГПК РФ, согласно выводам экспертов прямая причинно-следственная связь между выявленными недостатками оказания медицинской помощи врачом-педиатром отделения неотложной медицинской помощи ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» и смертью гр. Ш, не установлена, между тем, из содержания заключения Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения <данные изъяты> № от ДД.ММ.ГГГГ ДД.ММ.ГГГГ усматривается, что эксперты указали на выявленные недостатки оказания медицинской помощи, такие как выполнение незамедлительной медицинской эвакуации в детский инфекционный стационар, суд пришел к выводу о том, что данные обстоятельства независимо от наличия причинно-следственной связи между оказанной услугой и смертью гр. Ш указывают на ненадлежащее оказание ответчиком медицинской услуги в рамках обязательного медицинского страхования.

Отсутствие прямой причинно-следственной связи между оказанием ненадлежащим образом медицинских услуг и наступлением смерти гр. Ш, не является основанием для освобождения ответчика ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» от гражданско-правовой ответственности, поскольку, в данном случае имеет место непрямая (опосредованная) связь между действиями врачей ответчика и наступившей смертью гр. Ш

Как прямая причинно-следственная связь, так и косвенная, свидетельствуют о вине ответчика при оказании пациенту медицинских услуг, различия заключаются лишь в степени вины.

По мнению суда, ответчик ГБУЗ ПК «Городская детская клиническая поликлиника № 5» не предпринял всех необходимых и возможных мер по спасению гр. Ш из опасной для его жизни ситуации, выявленные нарушения оказания медицинской помощи ответчиком способствовали развитию неблагоприятного исхода, сотрудниками ответчика не были приняты все необходимые и возможные меры, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи, для своевременного и квалифицированного обследования пациента и в целях установления правильного диагноза, определению и установлению симптомов имевшегося у гр. Ш заболевания, обследование пациента и лечебный процесс были организованы с нарушением установленных стандартов.

Таким образом, в результате оказания медицинской помощи ненадлежащего качества гр. Ш, приведшей в конечном итоге к его смерти, родителем гр. Ш был причинен моральный вред в виде физических и нравственных страданий, который должен быть компенсирован ответчиком как исполнителем оказанных медицинских услуг. Оснований для освобождения ответчика от ответственности, предусмотренных законом, судом не установлено.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

В силу статьи 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ охрана здоровья в Российской Федерации основывается на ряде принципов, одним из которых является соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий.

В числе таких прав - право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, изложенным в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (в редакции от 6 февраля 2007 г.), под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина (абзац первый пункта 2 названного Постановления Пленума).

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др. (абзац второй пункта 2 названного Постановления Пленума).

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 названного Постановления Пленума).

Исходя из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо (пункт 1 этого Постановления).

Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней"), поэтому применение судами вышеназванной конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 10 названного Постановления).

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Пунктом 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Пунктом 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с разъяснениями, данными в в п.2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10 от 20.12.1994 г. "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда" моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

В соответствии с пунктом 4 ст. 5 УПК РФ близкими родственниками являются супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дедушка, бабушка, внуки. В силу п. 32 абз. 3 ПВС РФ N 1 от 26.01.2010 г. "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда.

Статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации установлены общие основания ответственности за причинение вреда.

Согласно данной норме закона вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В силу части 2 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (часть 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Из изложенного следует, что в случае причинения гражданину морального вреда (нравственных и физических страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, в числе которых право гражданина на охрану здоровья, право на семейную жизнь, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Установив, что в результате выявленных дефектов по оказанию медицинских услуг гр. Ш, его родителям Солоп О..А., Шестакову В.В. был причинен моральный вред, который выразился в их нравственных страданиях по поводу ненадлежащей медицинской помощи их сыну, суд счел обоснованными заявленные требования о компенсации морального вреда.

Определяя размер компенсации морального вреда по правилам ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд принимает во внимание, степень родства (родители), совместное проживание истца Солоп О.А. с погибшим сыном, характера и степени причиненных нравственных и физических страданий истцам, требования разумности и справедливости, наличие психологической травмы, связанной с гибелью близкого человека –единственного малолетнего сына.

Сама смерть близкого родственника свидетельствует о нравственных страданиях лиц, потерявших родного и близкого человека, так как смерть сына не может не вызвать нравственные страдания родителей, в связи с чем, страдания истцов носят неоспоримый характер ввиду невосполнимой утраты близкого им человека, поэтому потеряв сына, истцы пережили физические и нравственные страдания, душевные переживания. Гибель гр. Ш является для родителей необратимым обстоятельством, нарушающим их психическое благополучие, влечет состояние субъективного эмоционального расстройства, поскольку утрата близкого человека рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам, а также нарушает неимущественное право на родственные и семейные связи, что свидетельствует о причинении истцам нравственных страданий, что в силу ст. 151 ГК РФ, является основанием компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суд исходит из того, что оценка характера и степени причиненного заявителям морального вреда относится к исключительной компетенции суда и является результатом оценки конкретных обстоятельств дела, суд определяет размер компенсации морального вреда в сумме 600 000 руб. в пользу каждого из истцов, указанный размер компенсации морального вреда отвечает принципам разумности и справедливости, истцами не представлено достаточных доказательств в обоснование той суммы компенсации морального вреда, которая была заявлена ими в иске.

Истцами при подаче иска в суд уплачена государственная пошлина в размере 600,00 рублей по чекам – ордерам от 30.03.2021г. ( л.д.6,7).

На основании ч. 1 ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пользу истцов Солоп О.А. и Шестакова В.В. с ответчика Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская детская клиническая поликлиника №5» подлежит взысканию в возмещение государственной пошлины 300,00 рублей (по 150,00 рублей в пользу каждого из истцов). Уплаченная истцами госпошлина в размере 300,00 рублей является излишне уплаченной.

Руководствуясь ст. ст. 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

Р Е Ш И Л:

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская детская клиническая поликлиника №5» в пользу Шестакова В. В. в счет компенсации морального вреда 600 000 руб., в возмещение государственной пошлины 150 руб.,

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская детская клиническая поликлиника №5» в пользу Солоп О. АдО.ы в счет компенсации морального вреда 600 000 руб., в возмещение государственной пошлины 150 руб.

Решение суда может быть обжаловано в апелляционном порядке в Пермский краевой суд через Индустриальный районный суд г. Перми в течение месяца со дня принятия в окончательной форме (03.12.2021г.).

Председательствующий Н.Г. Судакова