Решение по делу № 2-460/2018 ~ М-389/2018 от 14.08.2018

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

03 октября 2018 года село Курсавка

Андроповский районный суд Ставропольского края в составе:

председательствующего судьи Куцурова П.О.

при секретаре Сафоновой И.А., рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении Андроповского районного суда гражданское дело по иску ООО "Русфинанс Банк" к Миронченко С.С. об обращении взыскания на предмет залога.

У С Т А Н О В И Л:

14 августа 2018 года истец ООО "Русфинанс Банк" обратился в Андроповский районный суд с исковым заявлением к Миронченко С.С. об обращении взыскания на предмет залога по следующим основаниям.

16 мая 2013 года между истцом ООО "Русфинанс Банк" иФИО7, был заключен кредитный договор, по условиям которого заемщику был предоставлен кредит на сумму <данные изъяты> рублей на срок до 16 мая 2018 года под 25.50% годовых на приобретение автотранспортного средства, согласно договору купли-продажи автомобиля "<данные изъяты> выпуска - 2006, идентификационный № /№, двигатель
№, с условием ежемесячного погашения кредита в соответствии с графиком платежей. В целях обеспечения выданного кредита, 16 мая 2013 года междуФИО7и Банком был заключен договор залога указанного автомобиля. При этом в договоре залога стороны предусмотрели, что залогодатель ФИО7 не вправе отчуждать третьим лицам предмет залога без письменного согласия залогодержателя Банка. В связи с ненадлежащим исполнением заемщиком своих обязательств по кредитному договору истец обратился в суд с иском о взыскании с него суммы задолженности. Вступившим в законную силу решением Усть-Лабинского городского суда Краснодарского края от 24 июля 2015 года с заемщика ФИО7 в пользу истца взыскана сумма задолженности в размере 306.482 рубля включая сумму основного долга, процентов за пользование кредитом и процентов за просрочку погашения долга. Между тем, до настоящего времени задолженность по кредитному договору ФИО7 в полном объеме не погашена, остаток задолженности составил 220.196 рублей 97 копеек. Кроме того, ФИО7 в нарушении условий договора залога без согласия истца продала 28 июня 2014 года указанный выше автомобиль ответчику Миронченко С.С. В соответствии с пунктом 1 статьи 353 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае перехода права собственности на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения данного имущества либо в порядке универсального правопреемства залог сохраняется. Действующее на момент заключения договора залога законодательство, не предусматривало такого основания для прекращения залога как возмездное приобретение заложенного имущества лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога. Такое регулирование было введено только после 01 июля 2014 года, и не подлежит применению к настоящему спору. Таким образом вне зависимости от смены собственника спорного автомобиля истец сохраняет статус залогодержателя, а потому соответственно имеет право обратить на данный автомобиль взыскание в целях погашения имеющееся у заемщика ФИО7 кредитной задолженности. С учетом невозможности данного спора во внесудебном порядке истец обратился в суд с настоящим иском, в котором просил обратить взыскание на заложенное имущество – автомобиль №, идентификационный № /№, путем его продажи с публичных торгов, а также взыскать судебные расходы по оплате государственной пошлины в размере 6.000 рублей.

В письменных дополнениях к исковому заявлению представитель ООО "Русфинанс Банк" Альканова Ю.С. указала, что заемщик ФИО7 также в нарушение условий договора залога не передала Банку оригинал паспорта транспортного средства, что позволило ей в последующем продать автомобиль. Отметила, что действующее на момент заключения договора залога законодательство не предусматривало регистрацию залога, а потому вступление в силу договора залога не обязывало Банк каким-либо образом опубличивать данное право. Такая образность была введена законодателем только после 01 июля 2014 года, то есть до заключения договора залога. Возражая относительно заявления ответчика о пропуске Банком срока исковой давности по требованиям об обращении взыскания на заложенное имущество указала, что в соответствии с положениями действующего гражданского законодательства, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права. Однако, о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по делу Банк узнал только в июле 2018 года, поскольку Банк не наделен полномочиями по получению информации из ГИБДД о том кто является собственником спорного транспортного средства следовательно, срок исковой давности на момент подачи настоящего иска не истек. При этом доказательств того, что Банк узнал или должен был узнать об отчуждении автомобиля ранее ответчиком суду не представлено. Кроме того, требование об обращении взыскания на заложенное имущество является акцессорным по отношению к главному требованию о взыскании задолженности по кредиту, а потому коль скоро истцом не пропущен срок исковой давности по главному требованию, то им и не пропущен срок по дополнительному требованию. Более того, отметила, что дополнительное требование как имеющее акцессорную природу по отношению к главному требованию, вообще не может иметь самостоятельной защиты. Просила суд удовлетворить заявленные исковые требования в полном объеме.

Ответчик Миронченко С.С. в судебном заседании возражал против удовлетворения иска и указал, что 17 мая 2014 года через автосалон "Северный" на основании договора купли-продажи приобрел у ФИО7 от имени которой по доверенности выступала ФИО4 за 150.000 рублей спорное транспортное средство. О том, что на момент заключения договора купли-продажи автомобиль находился в залоге у Банка ему известно не было, об этому ему никто не говорил. После заключения договора ему был передан оригинал ПТС на автомобиль, в котором также отсутствовали какие-либо отметки о залоге. В реестре залоговых уведомлений сведений о том, что спорный автомобиль находился в залоге не имелось. Не имеется таких сведений и до настоящего времени. Полагает, что залог в отношении спорного автомобиля должен прекратиться, поскольку возмездно приобретая у ФИО7 автомобиль он не знал и не должен был знать, что он находится в залоге у Банка. Также просил суд применить к требованиям истца последствия пропуска срока исковой давности и отказать в иске в полном объеме, поскольку настоящее исковое заявление подано по истечении трех лет с момента вынесения 24 июля 2015 года в пользу истца решения о взыскании с ФИО7, суммы задолженности по кредитному договору. Указал, что требования истца не могут быть удовлетворены и потому основанию, что определением суда ФИО7 была представлена рассрочка исполнения решения суда, а потому оснований для обращения взыскания на автомобиль не имеется.

В соответствии со статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дело рассмотрено в отсутствие не явившегося лица.

Выслушав ответчика, исследовав представленные материалы дела, проверив и оценив собранные по делу доказательства в их совокупности, суд пришел к убеждению о том, что исковые требования не обоснованы и удовлетворению не подлежат по следующим основаниям.

В соответствии с частью 2 статьи 45 Конституции Российской Федерации каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Вместе с тем, из права каждого на судебную защиту его прав и свобод, как оно сформулировано в Конституции Российской Федерации, не следует возможность выбора гражданином по своему усмотрению любых способов и процедур судебной защиты, а также способов доказывания тех или иных обстоятельств, особенности которых применительно к отдельным видам судопроизводства и категориям дел определяются, исходя из Конституции Российской Федерации и федеральных законов.

В судебном заседании установлено и подтверждается материалами дела, что 16 мая 2013 года между ООО "Русфинанс Банк" иФИО7, был заключен кредитный договор, по условиям которого заемщику был предоставлен кредит на сумму 295.545 рублей на срок до 16 мая 2018 года под 25.50% годовых с условием его погашения частями в соответствии с графиком платежей, для приобретения транспортного средства, согласно договору купли-продажи автомобиля №, идентификационный № /VIN/
№, двигатель № №.

В целях обеспечения выданного кредита, 16 мая 2013 года междуООО "Русфинанс Банк" и ФИО7 был заключен договор залога указанного автомобиля № №

В связи с ненадлежащим исполнением ФИО7 условий кредитного договора, вступившим в законную силу решением Усть-Лабинского городского суда Краснодарского края от 24 июля 2015 года с нее в пользу Банка взыскана сумма задолженности в размере 306.482 рубля.

Далее судом установлено, что на основании договора купли-продажи от 17 мая 2014 года Миронченко С.С. приобрел в автосалоне "Северный" у ФИО7 от имени которой по доверенности выступала ФИО4 спорный автомобиль. Цена по договору была определена сторонами в размере 150.000 рублей, которую ответчик согласно пункту 3 договора, уплатил продавцу в момент его заключения.

Из оснований заявленных требований следует, что ответчик приобрел автомобиль, находящийся в залоге у Банка, а потому по мнению истца в залоговых правоотношениях он встал на место прежнего залогодателя ФИО7 в связи с чем Банк наделен правом обратить взыскание на данный автомобиль в целях покрытия задолженности ФИО7

Однако, по мнению суда указанные требования истца основаны на неверном толковании норм материального права.

Так, пунктом 1 статьи 329 Гражданского кодекса Российской Федерации /в редакции, действующей на момент заключения договора залога/ было установлено, исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием имущества должника, поручительством, банковской гарантией, задатком и другими способами, предусмотренными законом или договором.

Согласно пункту 1 статьи 334 Гражданского кодекса Российской Федерации
/в редакции, действующей на момент заключения договора залога/ в силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству /залогодержатель/ имеет право в случае неисполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами лица, которому принадлежит это имущество /залогодателя/, за изъятиями, установленными законом. В случаях и в порядке, которые установлены законами, удовлетворение требования кредитора по обеспеченному залогом обязательству /залогодержателя/ может осуществляться путем передачи предмета залога в собственность залогодержателя.

Право залога возникает с момента заключения договора о залоге, а в отношении залога имущества, которое надлежит передаче залогодержателю, с момента передачи этого имущества, если иное не предусмотрено договором о залоге /пункт 1 статьи 341 Гражданского кодекса Российской Федерации/.

Согласно пункту 2 статьи 346 Гражданского кодекса Российской Федерации /в редакции, действующей на момент заключения договора залога/ если иное не предусмотрено законом или договором и не вытекает из существа залога, залогодатель вправе отчуждать предмет залога, передавать его в аренду или безвозмездное пользование другому лицу либо иным образом распоряжаться им только с согласия залогодержателя.

Аналогичные положения были закреплены и в статье 20 Закона Российской Федерации от 29 мая 1992 года № 2872-1 "О залоге" /утратил силу 01 июля 2014 года/ согласно которой залогодатель сохраняет право распоряжения заложенным имуществом, если иное не предусмотрено законом или договором о залоге.

Из пункта 4.3 договора залога следует, что залогодатель не вправе отчуждать имущество, передавать его в аренду или безвозмездное пользование третьим лицам, совершать последующий залог имущества либо иным способом распоряжаться им без письменного согласия залогодержателя.

Между тем, судом установлено и следует из материалов дела, что в нарушение условий договора залога ФИО7 не получила согласие истца на распоряжение предметом залога и продала его ответчику.

В силу норм гражданского законодательства, залог является ограниченным вещным правом, а потому ему присущ такой элемент как следование за вещью, именно поэтому в пункте 1 статьи 353 Гражданского кодекса Российской Федерации /в редакции, действующей на момент заключения договора залога/ было предусмотрено, что в случае перехода права собственности на заложенное имущество либо права хозяйственного ведения или права оперативного управления им от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества /за исключением случаев реализации этого имущества в целях удовлетворения требований залогодержателя в порядке, установленном законом/ либо в порядке универсального правопреемства право залога сохраняет силу.

Правопреемник залогодателя приобретает права и несет обязанности залогодателя, за исключением прав и обязанностей, которые в силу закона или существа отношений между сторонами связаны с первоначальным залогодателем.

Аналогичные положения содержит и действующая редакция статьи 353 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Следовательно, в силу указанных нормативных предписаний с переходом права собственности на предмет залога к третьему лицу, кредитор /залогодержатель/ не утрачивает своего права на удовлетворение своих требований из стоимости указанного заложенного имущества.

В статье 352 Гражданского кодекса Российской Федерации /в редакции, действующей на момент заключения договора залога/ было указано, что залог прекращается: 1) с прекращением обеспеченного залогом обязательства; 2) по требованию залогодателя при наличии оснований, предусмотренных пунктом 3 статьи 343 настоящего Кодекса; 3) в случае гибели заложенной вещи или прекращения заложенного права, если залогодатель не воспользовался правом, предусмотренным пунктом 2 статьи 345 настоящего Кодекса; 4) в случае реализации /продажи/ заложенного имущества в целях удовлетворения требований залогодержателя в порядке, установленном законом, а также в случае, если его реализация оказалась невозможной /пункт 1/.

Статьей 34 Закона Российской Федерации от 29 мая 1992 года № 2872-1 "О залоге" /действующего до 01 июля 2014 года/ также было предусмотрено, что право залога прекращается: 1) при прекращении обеспеченного залогом обязательства; 2) при гибели заложенного имущества; 3) при истечении срока действия права, составляющего предмет залога; 4) при переходе прав на предмет залога к залогодержателю; 5) в иных случаях, предусмотренных законом.

Таким образом, действующее на момент заключения договора залога законодательство действительно как об этом указывает истец не предусматривало такого основания прекращения права залога как – возмездное приобретение заложенного имущества лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.

Данное основание прекращения залога было установлено федеральным законодателем только с 01 июля 2014 года путем внесения Федеральным законом от 21 декабря 2013 года № 367-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов /положений законодательных актов/ Российской Федерации" изменений в статью 352 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно подпункту 2 пункта 1 которой, залог прекращается если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.

Более того, в Обзоре судебной практики /вопрос №/ Верховного Суда Российской Федерации №/, утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04 марта 2015 года, указано, что подпункт 2 пункта 1 статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации применяется к сделкам по отчуждению заложенного имущества, которые совершены после 01 июля 2014 года.

Следовательно, Верховный Суд Российской Федерации ориентирует нижестоящие суды, на возможность прекращения залога на основании новой редакции подпункта 2 пункта 1 статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации только по сделкам заключенным после 01 июля 2014 года.

В настоящем же деле судом установлено, что ответчик Миронченко С.С. возмездно приобрел у ФИО7 спорный автомобиль по договору 17 мая 2014 года, то есть до введения нового правого регулирования, следовательно формально новая редакция статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации не подлежит применению к спорных правоотношениям, а потому соответственно залог не может прекратиться.

Однако, введение нового правового регулирования не означает, что залог ООО "Русфинанс Банка" в отношении спорного автомобиля не прекратился, по основанию его возмездно приобретения ответчиком, который не знал и не должен был знать, что это имущество является предметом залога, поскольку еще до введения нового регулирования данное основание имплицитно присутствовало в положениях Гражданского кодекса Российской Федерации и было воплощено в судебной практике.

В подтверждение данного утверждения, суд проанализирует положения статьи 352 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации /как в новой так и в старой редакции/ в ее системной взаимосвязи с положениями статей 1, 6, 10, 223 и 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При этом суд использует такие приемы толкования паровой нормы как:

O исторический, что позволит выяснить смысл данной нормы через историю ее принятия, цели и мотивы, обусловившие ее введение в систему правового регулирования, в связи с чем будет использовать Концепцию развития гражданского законодательства, подготовленную на основании Указа Президента Российской Федерации от 18 июля 2008 года № 1108 "О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации" и одобренную 07 октября 2009 года решением Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства на заседании;

O телеологическое толкование, с помощью которого суд выявит смыл нормы в контексте целевых установок законодателя, когда правоприменитель учитывает не только исторически обусловленное намерение законодателя, но и цель, которую он ставил перед собой;

O систематическийкоторый позволит уяснить смысл данной нормы путем сравнения ее с другими нормами в частности статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также выявить ее связь в общей системе правового регулирования.

И так, согласно статье 1 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты /пункт 1/.

При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно /пункт 3/.

Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения /пункт 4/.

Таким образом, гражданское законодательство закрепляет в числе общих принципов гражданского права - принцип добросовестности действие которого учитывая место его закрепления в системе права распространяется на все ее элементы. При этом свое генеральное нормативное закрепление он получил в связи с внесением Федеральным законом от 30 декабря 2012 № 302-ФЗ изменений в статью 1 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Более того, в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что положения Гражданского кодекса Российской Федерации, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права /статья 3 Гражданского кодекса Российской Федерации/, подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 Гражданского кодекса Российской Федерации, то есть с учетом принципа добросовестности.

Претворяя в жизнь указанный принцип в конкретных правоотношениях совет по кодификации в пункте 3.1.4. Концепции развития гражданского законодательства указал, что в Гражданском кодексе Российской Федерации целесообразно иметь норму, направленную на защиту прав третьих лиц, которые в момент приобретения движимого имущества, не знали и не должны были знать, что оно находится в залоге. На такое имущество залогодержатель не должен иметь права обращать взыскание на основании пункта 1 статьи 353 Гражданского кодекса Российской Федерации, а залог следует признавать прекращенным.

Именно в такой формулировке в последующем федеральный законодатель и воспроизвел в статье 352 Гражданского кодекса Российской Федерации внося в нее соответствующие изменения, основания для прекращения залога, а именно залог прекращается если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.

В Концепции также указано, что в Гражданском кодексе Российской Федерации должны содержаться правила, образующие основу для создания системы учета залогов движимого имущества, которая позволяла бы залогодержателям вносить в нее информацию о залоге, а третьим лицам эту информацию получать. Система учета залога движимого имущества должна иметь информационный, а не правоустанавливающий характер и защищать права третьих лиц /пункт 3.1.5/.

В целях защиты прав добросовестных третьих лиц в пункте 4 статьи 339.1 Гражданского кодекса Российской Федерации указано, что залог иного имущества, не относящегося к недвижимым вещам, помимо указанного в пунктах 1 - 3 настоящей статьи имущества, может быть учтен путем регистрации уведомлений о залоге, поступивших от залогодателя, залогодержателя или в случаях, установленных законодательством о нотариате, от другого лица, в реестре уведомлений о залоге такого имущества /реестр уведомлений о залоге движимого имущества/. Реестр уведомлений о залоге движимого имущества ведется в порядке, установленном законодательством о нотариате.

Таким образом в историческом аспекте введение данного основания прекращения залога по сравнению с ранее действующим правовым регулированием /статья 352 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции до 01 июля 2014 года/ с одновременным введением системы учета залогов, указывает на желание федерального законодателя наделить защитой добросовестного приобретателя вещи который приобретая ее возмездно не знал и не должен был знать о том, что она находится в залоге, что он в частности мог установить через посредство обращения к реестру залоговых уведомлений, и в то же самое время защитить права добросовестного залогодержателя который опубличив право залога сообщил тем самым всем третьим лицам, что вещь находится у него в залоге.

Такое правовое регулирование при сравнительном и телеологическом толковании положений статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации в новой редакции соотносится с моделью защиты добросовестного владельца недвижимой вещи который приобретает на нее права собственности, в случаях если он возмездно ее приобрел у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать и отсутствует условия ее истребования /статьи 223 и 302 Гражданского кодекса Российской Федерации/.

Коль скоро федеральный законодатель действуя последовательно, в соответствии с правилом "mens legislatoris – разумность законодателя" предполагает при наступлении обстоятельств указанных в статьях 223 и 302 Гражданского кодекса Российской Федерации прекращение у собственника недвижимой вещи права собственности на нее – как наиболее полого вещного права и возникновение права собственности на эту вещь у добросовестного приобретателя, то исходя из принципа "major continet in se minus – большее включает в себя меньшее" залог как наименьшее вещное право при схожих условиях приобретения вещи добросовестным лицом, не может сохраниться и обременять ее.

Более того, суд отмечает, что к моменту внесения изменений в статью 352 Гражданского кодекса Российской Федерации в судах сложилась устойчивая судебная практика опирающаяся на общие начала и смысл гражданского законодательства /аналогия права/ и требования добросовестности, разумности и справедливости /пункт 2 статьи 6 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой не может быть обращено взыскание на заложенное движимое имущество, возмездно приобретенное у залогодателя лицом, которое не знало и не должно было знать о том, что приобретаемое им имущество является предметом залога. При этом суды должны оценивать обстоятельства приобретения заложенного имущества, исходя из которых покупатель должен был предположить, что он приобретает имущество, находящееся в залоге. В частности, суды должны установить, был ли вручен приобретателю первоначальный экземпляр документа, свидетельствующего о праве продавца на продаваемое имущество /например, паспорт транспортного средства/, либо его дубликат; имелись ли на заложенном имуществе в момент его передачи приобретателю знаки о залоге /Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 февраля 2011 года № "О некоторых вопросах применения законодательства о залоге"/.

Относительно сделок по распоряжению предметом залога заключенным до 01 июля 2014 года указанная судебная практика сохраняет свою актуальность и до настоящего времени /Определения Верховного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2016 года № от 25 мая 2016 года №; от 31 октября 2017 года № т.д./.

Кроме того, в приведенном выше Обзоре судебной практики /вопрос N 4/ Верховного Суда Российской Федерации №/, прямо указано о применении к сделкам по отчуждению заложенного имущества, которые совершены до 01 июля 2014 года ранее действовавшего законодательства с учетом сложившейся практики его применения.

В этой связи суд особо подчеркивает, что появление в продпункте 2 пункта 1 статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации фигуры добросовестного приобретателя как условия прекращения залога, не свидетельствует о том, что принцип добросовестности был введен в Гражданский кодекс Российской Федерации только Федеральным законом от 21 декабря 2013 года № 302-ФЗ, в связи с чем добросовестность не может быть по сделкам заключенным до 01 июля 2014 года, поскольку как было указано судом выше данный принцип имплицитно заложен в систему гражданского права, составляет на ряду с другими принципами /автономия воли, свобода договора и т.д./ ее "ядро", а потому он не мог быть введен в правовую систему декретом законодателя /нельзя быть добросовестным после конкретной даты/. По средствам внесенных изменений, указанный принцип лишь занял долженствующее место в системе генеральных принципов гражданского права.

В то же время учитывая, что нормативное предписание /подпункт 2 пункта 1 статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации/ закрепляющее основания прекращения залога было введено федеральным законодателем только с 01 июля 2014 года, то разрешая вопрос о прекращении залога, суд не будет опираться на ее предписания, а будет руководствоваться общими принципами и началами гражданского права и сложившееся по данным спорам судебной практикой.

Согласно пункту 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались /статья 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации/.

Так, в судебном заседании установлено и следует из материалов дела, что 17 мая 2014 года в автосалоне "Северный" индивидуального предпринимателя ФИО5, ответчик Миронченко С.С. приобрел у ФИО7 от имени которой по доверенности выступала ФИО4 спорный автомобиль. После заключения сделки ему был передан оригинал ПТС в котором отсутствовали какие-либо сведения о том, что он находится в залоге.

На момент заключения указанного договора, реестр залоговых уведомлений не содержал, как и не содержит до настоящего сведений о том, что спорный автомобиль обременен правом залога в пользу ООО "Русфинанс Банк".

Таким образом суд считает, что приобретая спорный автомобиль ответчик Миронченко С.С. выполнил стандарт добросовестного, разумного и осмотрительного поведения, в связи с чем, у него не могло возникнуть разумных оснований полагать, что автомобиль находится в залоге, поскольку он приобретен в автосалоне, после заключения сделки ему был передан оригинал ПТС в котором отсутствовали какие-либо знаки о залоге, автомобиль приобретен по рыночной цене и после года владения им ФИО7, а потому его следует признать добросовестным приобретателем.

Доказательств того, что ответчику было известно или могло быть известно о том, что автомобиль находится в залоге, истцом в условиях состязательности процесса не представлено и судом не установлено.

Более того, суд считает, что, самый осмотрительный участник гражданского оборота находясь в тех же условиях в которых находился ответчик, приобретая спорный автомобиль, не смог бы распознать, что приобретаемая им вещь обременена залогом в пользу третьего лица.

При этом суд отмечает, что сам истец, будучи залогодержателем не проявил должной степени осмотрительности, поскольку не потребовал у ФИО7 исполнения пункта 1.3 условий договора залога, о передачи ему в течение 5 дней с даты регистрации имущества в органах ГИБДД на ответственное хранение паспорта транспортного средства.

Исполнение данного условия, что исключило бы возможность отчуждения ФИО7 автомобиля, а в случае получения ею дубликата ПТС породило или должно было породить у Миронченко С.С. как последующего приобретателя необходимость проверки оснований приобретения ФИО7 транспортного средства, в ходе которой он мог и должен был бы узнать о том, что автомобиль находится в залоге у истца.

При таких обстоятельствах суд считает необходим наделить ответчика правом на защиту как добросовестного приобретателя предмета залога, который не знал и не мог знать, что он находится в залоге, и отказать истцу в удовлетворении заявленных требований об обращении взыскания на спорный автомобиль.

Также суд считает возможным удовлетворить заявление ответчика о применении к требованиям истца последствий пропуска срока исковой давности, что является самостоятельным и достаточным основанием для отказа в иске.

Так, согласно статье 199 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения срока исковой давности /часть 1/; исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске /часть 2/.

Пунктом 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 настоящего Кодекса.

В соответствии со статьей 200 Гражданского кодекса Российской Федерации если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Пунктом 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года № 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" установлено, что течение исковой давности по требованиям юридического лица начинается со дня, когда лицо, обладающее правом самостоятельно или совместно с иными лицами действовать от имени юридического лица, узнало или должно было узнать о нарушении права юридического лица и о том, кто является надлежащим ответчиком.

Таким образом, течение срока исковой давности не может начаться ранее момента нарушения права кредитора.

В обязательственных правоотношениях ненадлежащее исполнение или неисполнение обязательства должником нарушает субъективное материальное право кредитора, а значит право на иск возникает с момента нарушения права кредитора и о том, кто является надлежащим ответчиком, и именно с этого момента определяется начало течения срока давности /с учетом того, когда об этом стало известно или должно было стать известно кредитору/.

Применительно к настоящему спору это означает, что срок исковой давности по требованию об обращении взыскания на предмет залога начинает течь с момента возникновения оснований для обращения взыскания на заложенное имущество, о которых залогодержатель знал или должен был знать.

Пунктом 1 статьи 348 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что взыскание на заложенное имущество для удовлетворения требований залогодержателя может быть обращено в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником, обеспеченного залогом обязательства.

Если договором залога не предусмотрено иное, обращение взыскания на имущество, заложенное для обеспечения обязательства, исполняемого периодическими платежами, допускается при систематическом нарушении сроков их внесения, то есть при нарушении сроков внесения платежей более чем три раза в течение двенадцати месяцев, предшествующих дате обращения в суд или дате направления уведомления об обращении взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке, даже при условии, что каждая просрочка незначительна /пункт 3 статьи 348 Гражданского кодекса Российской Федерации.

По смыслу приведенной нормы, обращение взыскания на предмет залога возможно лишь при наличии оснований для ответственности должника по основному обязательству, то есть в данном случае по кредитному договору.

Согласно разделу 7 кредитного договора от 16 мая 2013 года, кредитор в праве потребовать в одностороннем порядке досрочного возврата суммы кредита и уплаты причитающихся процентов в случае если заемщик ненадлежащим образом исполняет свои обязательства по настоящему кредитному договору по погашению части кредита и/или уплаты процентов по нему.

В разделе 5 договора залога от 16 мая 2013 года, установлено, что взыскание на заложенное имущество для удовлетворения требований залогодержателя может быть обращено в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения залогодателем обязательств по кредитному договору.

В силу пункта 5.3 договора залога, залогодатель вправе обратить взыскание на имущество, если не будет удовлетворено его требование о досрочном исполнении залогодателем обязательств по кредитному договору, а также в случае если залогодатель нарушит свое обязательство не отчуждать предмет залога третьим лицам.

Согласно пунктам 8.2 и 8.3 кредитного договора уведомление кредитора с требованием досрочного возврата кредита и уплаты причитающихся процентов за пользование кредитом может быть послано в адрес заемщика заказным письмом с уведомлением либо передано простым вручением. Заемщик обязан вернуть кредитору суммы кредита и уплатить проценты в сроки, указанные в уведомлении.

Толкуя указанные пункты договора "a contrario – от обратного" суд приходит к выводу, что принудительная защита прав кредитора, возможна только тогда, когда заемщик отказался добровольно исполнить требования кредитора погасить задолженность изложенные в уведомлении, и права кредитора в этот момент оказались нарушенными.

Следовательно, не позднее дня обращения истца в суд с требованиями о взыскании со ФИО7 суммы задолженности началось течение срока исковой давности по требованию об обращении взыскания на спорный автомобиль.

В судебном заседании установлено и подтверждается общедоступными сведениями, размещенными на официальном сайте Усть-Лабинского городского суда Краснодарского края /ust-labinsky.krd@sudrf.x/, что 23 июня 2015 года в связи с ненадлежащим исполнением заемщиком ФИО7 своих обязательств по кредитному договору истец ООО "Русфинанс Банк" обратился в суд с исковым заявлением о взыскании с нее задолженности по кредиту который был удовлетворен 24 июля 2015 года.

Таким образом не позднее 23 июня 2015 года /иными сведениями о нарушении права кредитора суд не располагает/ право кредитора было нарушено ненадлежащим исполнением ФИО7 своих обязательств, а потому непозднее указанной даты началось течение срока исковой давности по его требованию об обращении взыскания на заложенное имущество, который на момент подачи настоящего иска в августе 2018 года истек.

При этом суд отклоняет доводы истца о том, что указанный срок не истек на момент подачи иска, поскольку о том, что собственником спорной машины стал ответчик истцу стало известно только в июле 2018 года, а также в связи с тем, что срок исковой давность по такому акцессорному обязательству как залог может истечь только одновременно с основным требованием, то есть с требованием о взыскании задолженности, который своевременным обращением в суд не истек.

Так, статьей 36 Закона Российской Федерации "О залоге" /действующего до 01 июля 2014 года/ было установлено, что при залоге с оставлением имущества у залогодателя залогодержатель, если иное не предусмотрено договором, вправе проверять по документам и фактически наличие, размер, состояние и условия хранения предмета залога.

Пунктами 1 и 2 статьи 343 Гражданского кодекса Российской Федерации /в редакции действующей до 01 июля 2014 года/ также было предусмотрено, что залогодатель или залогодержатель в зависимости от того, у кого из них находится заложенное имущество /статья 338/, вправе проверять по документам и фактически наличие, количество, состояние и условия хранения заложенного имущества, находящегося у другой стороны.

В пунктах 4.1 и 4.2.9 договора залога, стороны согласовали, что предмет залога остается у залогодателя во владении и пользовании, а также предусмотрели обязанность залогодателя ФИО7 предоставить возможность представителю залогодержателя по его требованию проверить состояние имущества, а также другую необходимую информацию об имуществе и условиях его хранения.

Следовательно, Банк действуя добросовестно, разумно и осмотрительно мог и должен был, после наступления обстоятельств дающих ему основания для обращения взыскания на заложенное имущество как минимум проверить фактическое наличие у ФИО7 спорного автомобиля, потребовать предоставления ему оригинала ПТС и иных документов, и своевременно узнать, об отсутствии у нее спорного автомобиля в связи с изменением его собственника, и соответственно принять меры к защите своего нарушенного права.

Реализовать указанные меры истец мог при рассмотрении его иска к ФИО7 о взыскании задолженности путем заявления перед судом ходатайства об истребовании в органах ГИБДД информации о собственники спорного автомобиля, и при получении соответствующей информации своевременно предъявить к ответчику требования об обращении взыскания на предмет залога.

Кроме того, суд отмечает, что истец действует недобросовестно и намеренно вводит суд в заблуждение относительно невозможности своевременного получения информации о собственнике спорного автомобиля, с целью создать у суда впечатление о не течении срока исковой давности вплоть до июля 2018 года – даты, когда он якобы узнал, что собственником спорного автомобиля стал ответчик. При этом истец намеренно не указал из какого источника ему стала известна данная информация.

Так, истец указал, что он не мог ранее запросить в ГИБДД информацию о собственнике транспортного средства, поскольку Правила регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в ГИБДД МВД РФ, утвержденные Приказом МВД России от 24 ноября 2008 года
№, не предусматривают получения такой информации Банками.

Однако, в июле 2018 года он все же узнал о том, что собственником является Миронченко С.С., несмотря на свое утверждение о невозможности получения информации в органах ГИБДД, следовательно, действуя последовательно можно заключить, что эту информацию он получил от ФИО7 или из иных источников, а значит он мог получить эту информацию ранее и своевременно обратиться в суд за защитой своего права.

По этой причине доводы истца о том, что он узнал о надлежащим ответчике только в июле 2018 года, суд признает несостоятельными, а потому подлежащими отклонению тем более, что он не указал источник своей осведомленности.

Также суд отклоняет и доводы истца о том, что акцессорная природа залога не дает ему самостоятельной защиты независимо от защиты главного требования, поскольку указанные доводы основаны на неправильном толковании норм материального права.

Так, в соответствии с пунктом 1 статьи 207 Гражданского кодекса Российской Федерации с истечением срока исковой давности по главному требованию считается истекшим срок исковой давности и по дополнительным требованиям /проценты, неустойка, залог, поручительство и т.п./, в том числе возникшим после истечения срока исковой давности по главному требованию.

При этом согласно пункту 26 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2013 года № "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", предъявление в суд главного требования не влияет на течение срока исковой давности по дополнительным требованиям /статья 207 Гражданского кодекса Российской Федерации/. Например, в случае предъявления иска о взыскании лишь суммы основного долга срок исковой давности по требованию о взыскании неустойки продолжает течь.

Таким образом, притязание на дополнительное требование в данном случае залог, является не зависящим от основного притязания /уплата основного долга по кредиту и процентам/ в отношении начала исковой давности, ее срока, приостановления и перерыва. Однако давность по ним наступает не позднее, чем по основному притязанию.

Следовательно, дополнительные требования вопреки утверждениям истца имеют самостоятельную защиту, а потому притязание на такое требование подвержено последствиям истечения срока исковой давности. /Определение Верховного Суда Российской Федерации от 01 ноября 2016 года №-КГ16-10/.

С учетом того, что предъявление ООО "Русфинанс Банк" иска по главному требованию – взыскание с ФИО7 суммы основного долга по кредиту не прерывало течение исковой давности по дополнительному требованию – обращение взыскания на заложенное имущество, который начал течь не позднее 23 июня 2015 года /день подачи иска о взыскании основного долга/ и к моменту предъявления 14 августа 2018 года настоящего иска истек, то в удовлетворении иска Банку следует отказать.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 194–199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

Р Е Ш И Л:

В удовлетворении исковых требований ООО "Русфинанс Банк" к Миронченко С.С. об обращении взыскания на предмет залога – отказать.

Решение может быть обжаловано в Ставропольский краевой суд в течение месяца со дня его принятия в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Андроповский районный суд.

Судья П.О. Куцуров