Решение по делу № 2-13/2015 (2-4269/2014;) ~ М-4318/2014 от 07.10.2014

Дело № 2-13/15

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

12 марта 2015 года г.Ачинск

Ачинский городской суд Красноярского края в составе: председательствующего судьи Шиверской А.К.,

с участием представителя истца Шпагина Н.Г. - Карповой О.Л., действующей на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, выданной на срок по ДД.ММ.ГГГГ (л.д.6-7),

представителя ответчика Селянкина А.А. – Матвеева Ю.Н., действующего на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, выданной на срок по ДД.ММ.ГГГГ (л.д.26),

третьего лица Шпагина Ю.Г.,

представителя третьих лиц Шпагина Ю.Г., Шпагина В.Б. - Карповой О.Л., действующей на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, выданной на срок по ДД.ММ.ГГГГ (л.д.71) и доверенности от ДД.ММ.ГГГГ сроком на шесть месяцев,

при секретаре Кирилловой Е.Н.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Шпагина НГ к Селянкину АА о признании договора дарения недействительным,

УСТАНОВИЛ:

Шпагин Н.Г. обратился в суд с иском к Селянкину А.А. о признании недействительным договора дарения, заключенного ДД.ММ.ГГГГ между его умершей матерью ФИО7 А.С. и Селянкиным А.А. в отношении квартиры, находящейся по адресу: <адрес>. Свои требования мотивирует тем, что по договору купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ его родители ФИО7 Г.Т. и ФИО7 А.С. приобрели квартиру по вышеуказанному адресу, ДД.ММ.ГГГГ отец ФИО7 Г.Т. умер, наследство в виде 1/2 доли в праве собственности на вышеуказанную квартиру приняла мать ФИО7 А.С., став единоличным собственником квартиры. ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 А.С. умерла. При обращении в нотариальную контору по месту открытия наследства ему стало известно о том, что в отношении квартиры по адресу: <адрес>, имеется договор дарения от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между ФИО7 А.С. и Селянкиным А.А., однако при жизни умершая говорила о том, что указанная квартира будет передана после смерти ее сыновьям. Считает, что составление договора дарения в пользу Селянкина А.А. можно объяснить только ее болезненным состоянием, при заключении указанного договора дарения ФИО7 А.С. в силу своего психического и физического состояния была неадекватна и не могла оценивать последствия договора дарения. ФИО7 А.С. страдала рядом заболеваний, в том числе сахарным диабетом, гипертонией 2 степени, обследовалась и проходила курсы лечения в стационаре, в связи с нарушением мозгового кровообращения у нее были обмороки. С 2011 года стали заметны изменения характера: стала подозрительной, снизилась самооценка, снижена критика, периодически при получении пенсии рыдала и не могла пояснить причину слез. Кроме того, умершая самостоятельно со своей пенсии оплачивала все коммунальные услуги, налоги на имущество, Селянкин А.А. не был зарегистрирован в спорной квартире по месту жительства, что свидетельствует, что Селянкин А.А. фактически не принял дар. Поскольку в момент совершения сделки ФИО7 А.С. не могла понимать значение своих действий и руководить ими, просит признать сделку совершенную ДД.ММ.ГГГГ умершей ФИО7 А.С. в виде договора дарения квартиры <адрес> в пользу Селянкина А.А. недействительной (л.д.3-5).

В ходе судебного разбирательства к участию в деле в качестве третьих лиц были привлечены наследники первой очереди после смерти ФИО7 А.С. – ее сыновья Шпагин Ю.Г. и Шпагин В.Б. (л.д. 28).

Истец Шпагин Н.Г., будучи о дате, времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом (л.д. 119, 122), в суд не явился, представил заявление о проведении судебного заседания в его отсутствие (л.д. 130). Ранее в ходе предварительного судебного заседания пояснял, что квартиру <адрес> приобрели его родители, после смерти отца он и другие сыновья отказались от наследства в виде долей в праве собственности на квартиру в пользу матери ФИО7 А.С.. Мать говорила, что после ее смерти эта квартира достанется четырем ее детям в равных долях. Сам он с 1981 года проживает в <адрес>, к матери приезжал 2-3 раза в месяц, общались постоянно. ФИО7 А.С. болела сахарным диабетом, плохо ходила, жаловалась на головные боли, последние месяцы подолгу находилась на стационарном лечении. Сначала после смерти его отца ФИО7 А.С. проживала одна, потом с ней стал жить Селянкин А.А., с июня 2014 года, когда пришел из армии. В августе 2014 года ФИО7 А.С. позвонила вечером, жаловалась на Селянкина А.А. и его сожительницу. На следующий день он с женой к ней приехал, поругались с сожительницей Селянкина А.А., сказали, чтобы они освобождали квартиру матери и что мать пока забирают к себе. Он сказал ФИО11, чтобы взяла с собой документы, она взяла все документы, в том числе на квартиру. Когда приехали к нему домой, она заплакала и сказала, что не может себе простить, что получилось так, что переписала квартиру на ФИО4, что они привезли ее к нотариусу, подписали бумаги, теперь не знает, как все вернуть обратно. Из-за этого они в тот же день отвели мать к юристу для консультации. У ФИО7 А.С. была с собой папка с документами, в кабинет к юристу она пошла одна, он в это время находился в коридоре, но знает, что консультация была по поводу квартиры. Через три дня ФИО7 А.С. умерла. Из-за чего у ФИО7 А.С. возник конфликт с ответчиком, он не знает, мать не рассказывала, из-за чего они поссорились. Полагает, что при подписании договор дарения его мать ФИО7 А.С. не осознавала последствий своих действий.

Представитель истца Шпагина Н.Г. и третьих лиц Шпагина Ю.Г. и Шпагина В.Б. – Карпова О.Л. в судебном заседании заявленные исковые требования поддержала по изложенным в иске основаниям, пояснила, что на момент совершения сделки дарения ФИО7 А.С. было 82 года, из-за чего она не могла понимать значения своих действий и руководить ими, считала, что подписывает доверенность. Кроме того, у ФИО7 А.С. наличествовали соматические заболевания, в том числе сахарный диабет и гипертоническая болезнь, осложнения заболевания сахарным диабетом влияли на состояние сосудов, она полагает, что в том числе и на состояние сосудов головного мозга. С заключением комиссии экспертов по поводу состояния ФИО7 А.С. на момент совершения сделки она не согласна, полагает, что экспертами не были учтены имевшиеся у ФИО7 А.С. заболевания.

Третье лицо Шпагин Ю.Г. в судебном заседании заявленные исковые требования поддержал, пояснил, что поддерживает свои пояснения в предварительном судебном заседании, согласно которым после смерти матери от брата ФИО2 узнал о договоре дарения, почему мать о нем не рассказала при жизни, ему неизвестно, но была речь о том, что после ее смерти квартира достанется в наследство ее сыновьям. В последние годы ФИО7 А.С. плохо слышала и видела, иногда что-то забывала. Ответчик Селянкин А.А. – внук ФИО7 А.С., после смерти своего отца ФИО7 А.Г., стал проживать с ней. Полагает, что родственники Селянкина А.А. по другой линии воздействовали на ФИО7 А.С., вынудили ее подписать договор дарения.

Ответчик Селянкин А.А., будучи о дате, времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом, в суд не явился. Ранее в судебном заседании пояснял, что до армии навещал бабушку ФИО7 А.С. три-четыре раза в неделю, помогал, ходил в магазин, в аптеку, ее водил. Когда был в армии, ФИО7 А.С. звонила, говорила, чтобы после возвращения из армии с ней жил, потому что она не справляется. Из армии вернулся в 2014 году и стал у нее жить постоянно. Решение подарить ему квартиру бабушка приняла самостоятельно, его поставила перед фактом, посоветовались, назначили число, когда будут оформлять сделку, бабушка все организовала. В назначенную дату приехал пасынок истца по имени Роман и отвез их с бабушкой на машине к нотариусу на <адрес>. Нотариус с ФИО7 А.С. минут 40 за закрытыми дверями разговаривала, потом его пригласила в кабинет, при нем нотариус также спрашивала бабушку, отдает ли она отчет своим действиям, что он будет являться собственником квартиры, сможет квартиру продать, передарить, ее выгнать в любой момент. Бабушка сказала, что понимает всю серьезность своих действий. Потом поехали в регистрационную палату, отдали документы на регистрацию, в тот же день, после нотариуса. У нотариуса только изготавливали текст договора дарения, подписывали его там же, в регистрационной палате также оба расписывались лично. Истец был в курсе сделки, ФИО7 А.С. согласовывала дарение квартиры с истцом, она тогда сказала, что он был не против. Когда Шпагин Н.Г. увез ФИО7 А.С. к себе, он находился на работе, ему позвонила гражданская жена, она была дома, когда он приехал, бабушки уже не было. Каких – либо конфликтов с ФИО7 А.С. не было, он у нее в квартире не устанавливал свои порядки. По психическому состоянию не замечал, чтобы ФИО7 А.С. путала события. Летом ФИО7 А.С. сама ходила в магазин, зимой ей просто физически тяжело это было, однако постоянно дома не сидела, ходила к соседке, общались, выходила посидеть на улицу. Пенсию ей приносили на дом. За квартиру бабушка сама ходила платить. Дома постоянно смотрела телевизор, у нее были книги, пряла, вязала. Сожалений по поводу того, что подарила ему квартиру, ни разу не высказывала.

Представитель ответчика Селянкина А.А. – Матвеев Ю.Н. против иска возражал, суду пояснил, что исковые требования, как по существу, так и по основанию пропуска срока исковой давности, не подлежат удовлетворению. Между его доверителем Селянкиным А.А. и его бабушкой ФИО7 А.С. всегда были хорошие отношения, он проживал вместе с ней, оказывал помощь, именно из-за этого она подарила ему квартиру. Утверждения истца о том, что он приезжал к матери по четыре раза в месяц – это ложь, у нее месяцами никого не было. Ответчик и его бабушка по линии отца постоянно ходили к ФИО7 А.С., помогали, всегда у нее находились. Шпагин Н.Г. увез ФИО7 А.С. в <адрес>, забрал документы, у нее в это время было плохо со здоровьем, только выписалась из больницы. ФИО7 А.С. была абсолютно полноценным человеком, приходила сама лично в кассу ТСЖ и оплачивала коммунальные услуги, всегда была в здравом уме, никогда за ней не замечалось слабоумия или беспамятства. Кроме того, заявлены требования о признании оспоримой сделки недействительной по тем основаниям, что умершая при жизни не могла понимать характер совершаемых ею действий в силу слабоумия, болезни. По данному основанию установлен срок исковой давности – один год. Течение этого срока начинается не с момента, когда стало известно о сделке наследникам, а когда сам наследодатель посчитал, что его права нарушены. В данной ситуации ФИО7 А.С. сама приходила в Росреестр, подавала заявление на регистрацию сделки, подписывала договор. Никаких сомнений в том, что ее обманули, заставили, не было. Она сделала это по своей воле. Селянкин А.А. является таким же наследником ФИО7 А.С. первой очереди по праву представления после умершего отца. Фактически исковое заявление представляет собой выражение несогласия с волей и действиями ФИО7 А.С., распорядившейся своим имуществом по своему усмотрению.

Третье лицо Шпагин В.Б., будучи о дате, времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом (л.д. 119), в суд не явился.

Представитель третьего лица Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Красноярскому краю, будучи о дате, времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом (л.д. 120), в суд не явился, ранее представив ходатайство о рассмотрении дела в отсутствие представителя Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Красноярскому краю (л.д. 64).

Выслушав представителей сторон, третье лицо, допросив свидетелей, исследовав материалы дела, суд считает иск не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

В силу ч.1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

В соответствии со ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Из материалов дела следует, что на основании договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного между ОАО «<данные изъяты>» и ФИО7 Г.Т., ФИО7 А.С., супругами ФИО7 была приобретена двухкомнатная квартира по адресу: <адрес>, договор удостоверен нотариусом и прошел регистрацию в Ачинском муниципальном предприятии инвентаризации (л.д. 8-9). ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 Г.Т. умер, свидетельство о праве на наследство на 1/2 долю в праве общей долевой собственности на квартиру по вышеуказанному адресу было выдано ФИО7 А.С. (л.д. 10), свидетельство о государственной регистрации права выдано ФИО7 А.С. ДД.ММ.ГГГГ (л.л. 11). Таким образом, ФИО7 А.С. стала единоличным собственником указанной квартиры.

ДД.ММ.ГГГГ между ФИО7 А.С. и ее внуком Селянкиным А.А. был заключен договор дарения, согласно которого ФИО7 А.С. подарила Селянкину А.А. квартиру по адресу: <адрес>, принадлежавшую ей в 1/2 доли на основании договора купли-продажи и в 1/2 доли на основании свидетельства о праве на наследство. Договор подписан обеими сторонами собственноручно и прошел государственную регистрацию в Управлении федеральной службы регистрации кадастра и картографии по Красноярскому краю ДД.ММ.ГГГГ (л.д. 13).

ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 А.С. умерла (л.д. 15).

Наследниками после смерти ФИО7 А.С. являются ее сыновья Шпагин Н.Г., Шпагин Ю.Г., Шпагин В.Б. (л.д. 51), а также внук Селянкин А.А. по праву представления своего умершего отца ФИО7 А.Г..

После смерти ФИО7 А.С. ее сын Шпагин Н.Г. обратился в суд с настоящим иском, ссылаясь на то, что в результате совершения ФИО7 А.С. договора дарения квартиры уменьшилась наследственная масса, в связи с чем данный договор нарушает его права и законные интересы, сам договор дарения является недействительной сделкой, поскольку при его заключении ФИО7 А.С. не могла осознавать значение своих действий и руководить ими.

Однако доводы истца о неспособности ФИО7 А.С. при заключении договора дарения осознавать значение своих действий и руководить ими не нашли своего подтверждения в судебном заседании.

Из пояснений ответчика Селянкина А.А. и материалов дела следует, что ДД.ММ.ГГГГ ФИО14 отвез Селянкина А.А. и ФИО7 А.С. к нотариусу для составления договора дарения. Нотариусом данный договор не удостоверялся. В тот же день после 15 часов Селянкин А.А. и ФИО7 А.С. обратились в Межрайонный отдел № 2 Федерального бюджетного учреждения «Кадастровая палата» по Красноярскому краю с заявлениями о государственной регистрации договора дарения и перехода права собственности к Селянкину А.А.. В заявлениях и расписка о сдаче документов ФИО7 А.С. расписывалась лично (л.д. 36-46).

Из пояснений участников процесса также следует, что ФИО7 А.С. на учете в психоневрологическом диспансере не состояла, за медицинской помощью туда никогда не обращалась. С момента совершения дарения до своей смерти в суд с какими-либо требованиями по поводу договора дарения не обращалась.

По ходатайству стороны истца судом были допрошены свидетели ФИО15, ФИО16, ФИО17, ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО14.

Свидетель ФИО15, супруга третьего лица Шпагина Ю.Г., суду пояснила, что они проживают неподалеку от квартиры ФИО7 А.С., в последние годы общались практически каждый день, если не приходили, то созванивались. ФИО7 А.С. говорила, что квартира будет оформлена на сыновей, при этом понимала, что говорит. ФИО7 А.С. жаловалась на головные боли, иногда говорила, что задыхается. У нее были нарушения памяти, она хорошо помнила давние событие, а то, что произошло месяц, полгода назад, она забывала. В августе 2014 г. ФИО7 А.С. выписали из больницы, она переночевала ночь дома и на следующий день истец ее забрал. Они еще заехали к ней перед отъездом, состояние ФИО7 А.С. было плохое, она сидела в машине, плакала. Через 4 дня она умерла от инфаркта.

Свидетель ФИО16, супруга истца Шпагина Н.Г., пояснила, что вместе с супругом навещали ФИО7 А.С. 2-3 раза в месяц, общались. Последние 3 - 5 лет ФИО7 А.С. неважно себя чувствовала, у нее болели ноги, плохо ходила, кружилась голова. Могла одно и то же несколько раз рассказать. ФИО7 А.С. говорила, что ФИО1 ее обижает, о том, что намерена подписать договор дарения на него, ни разу не говорила. Когда они с мужем забирали ФИО7 А.С. к себе, муж сказал ей взять все документы. Стали их потом смотреть и увидели договор дарения, поехали к юристу. ФИО7 А.С. одна заходила в кабинет на консультацию. После того как ФИО7 А.С. привезли в Красноярск, она прожила еще три дня. Считает, что ФИО7 А.С. была неадекватной, помимо родственников ничем не интересовалась, разговаривали с ней обычно о детях, о внуках, она часто смотрела телевизор, книги последние года четыре не читала.

Свидетель ФИО17 суду пояснила, что ее муж приходится ФИО2 двоюродным братом, ФИО7 А.С. она знала лет 20, последние годы постоянно выписывала ей рецепты, поскольку работает медсестрой. После того, как у ФИО7 А.С. умер сын в 2014 году, она стала заговариваться, многократно повторяла одно и то же, часто лежала в больнице.

Свидетель ФИО18 пояснила, что истец ее двоюродный брат, ФИО7 А.С. приходилась родной тетей, с которой они поддерживали отношения до ее смерти, чаще по телефону. Последние годы жизни у ФИО7 А.С. был диабет, давление, чувствовала она себя плохо и плохо слышала. Каких-то особых странностей она за ней не замечала. С ФИО7 А.С. она была в доверительных отношениях, про договор дарения не слышала, ФИО7 А.С. говорила, что оформила доверенность на ФИО1, чтобы лекарства ходил покупал. ФИО7 А.С. говорила, что ее квартира достанется всем четверым детям. Не говорила, что ответчику, только жаловалась, что растет мальчишка без отца, жить ему негде.

Свидетель ФИО19 пояснила, что в начале августа 2014 г. работала в ООО «<данные изъяты>», юристом. В настоящий момент организация, в которой она работала, закрылась, уже не существует. В период работы к ней обратилась ФИО7 А.С. с просьбой разобраться с бумагами, по ее словам у нее была доверенность, однако, у нее был договор дарения, оформленный на имя внука. Когда она ей об этом сказала, она занервничала, стала пить таблетки, спросила, можно ли расторгнуть договор дарения. ФИО7 А.С. была глуховата, ей приходилось все повторять. Проблем со зрением у ФИО7 А.С. она не заметила, читать она могла, но грамотна была где-то на уровне третьего класса. Разговаривали они с ФИО7 А.С. наедине, это было желание самой ФИО7 А.С..

Свидетель ФИО20 пояснила, что с ФИО7 А.С. разговаривала один раз, помимо этого с ней не встречалась. Ее соседка Рыбинская Раиса, супруга истца, позвонила и сказала ей, что они с мужем привезли к себе ФИО7 А.С., у которой при себе дарственная на внука. Рыбинская Раиса принесла и показала ей этот документ, сказала, что ФИО7 А.С. переживает, на что она предложила поговорить с ФИО7 А.С.. Она спросила ФИО7 А.С. о том, подписывала ли она бумаги внуку, она сказала, что что-то подписывала. ФИО7 А.С. плохо слышала, приходилось говорить громко, она не объясняла, почему подписала договор, не осознавала, что квартира уже не ее.

Свидетель ФИО14 суду пояснил, что является пасынком истца ФИО2, в декабре 2011 года он часто бывал в служебных командировках в <адрес>. В предпоследнюю неделю декабря 2011 года был в командировке, останавливался у ФИО7 А.С., неделю проживал у нее. В один из дней к нему подошел ФИО1 и попросил съездить с бабушкой оформить доверенность, сказал, что для того, чтобы он мог получать пенсию бабушки, поскольку она плохо и медленно ходила. Он спросил у ФИО7 А.С. поедет ли она, она сказала: поехали. Когда отправлялись к нотариусу, ФИО7 А.С. чувствовала себя нормально, после посещения конторы ей стало нехорошо, она сказала, что сахар поднялся. Он отвез их домой и уехал работать, вернулся только поздно вечером.

Оценивая показания вышеуказанных свидетелей, суд принимает во внимание родственные отношения свидетелей ФИО15, ФИО16 и ФИО14 с истцом и третьим лицом и их заинтересованность в исходе спора, то обстоятельство, что пояснения свидетеля ФИО19 о том, что ФИО7 А.С. не понимала, что за документ находится у нее в руках, логически противоречат как ее же собственным пояснениям о том, что проблем со зрением она у ФИО7 А.С. не заметила, ФИО7 А.С. читала, была грамотна, соответственно, не испытывала затруднений с получением информации о названии и содержании документа, так и опровергаются пояснениями самого истца Шпагина Н.Г. о том, что у него дома ФИО7 А.С. сказала, что переписала квартиру на ФИО4. Свидетель ФИО20 встречалась с ФИО7 А.С. и разговаривала только один раз, утверждение свидетеля о том, что ФИО7 А.С. не осознавала, что подписала договор дарения квартиры, представляет собой не сообщение о факте, а личное мнение свидетеля.

Анализируя по существу показания вышеуказанных свидетелей, суд приходит к выводу, что в них не содержится сведений о каких-либо фактах, свидетельствующих о наличии каких-то отклонений в поведении, психическом и умственном состоянии ФИО7 А.С., напротив, из их пояснений следует, что, несмотря на значительное снижение слуха и наличие ряда соматических заболеваний ФИО7 А.С. постоянно общалась с родственниками, поддерживала с ними связный диалог, проявляла интерес к просмотру телепередач, при посещении юридической консультации ни у свидетеля ФИО19, ни у самого истца, ни у его супруги не возникло сомнений в том, что ФИО7 А.С. способна получить консультацию единолично и использовать полученную информацию.

Кроме того, доводы истца о неспособности ФИО7 А.С. понимать значение своих действий руководить ими опровергаются пояснениями иных допрошенных по делу свидетелей.

Так, свидетель ФИО21, допрошенная по ходатайству стороны ответчика, пояснила, что проживала по соседству с ФИО7 А.С., она жила на третьем этаже, а сама ФИО21 на втором. В последний раз она ее видела за несколько дней до смерти, чай с ней пили, она около 2 часов пробыла у ФИО7 А.С. в гостях. О том, что собирается в <адрес>, ФИО7 А.С. не говорила. С внуком Селянкиным А.А. отношения у нее были хорошие и с головой у нее все было нормально, она внучатам носки вязала, пряла, смотрела телевизор, потом вместе обсуждали увиденное, практически каждый день встречались. Писать и читать ФИО7 А.С. умела, читала. За квартиру они вместе с ФИО7 А.С. ходили платить, пенсию им обеим приносили домой, получали и пересчитывали самостоятельно. Однажды зашел разговор про квартиру, ФИО7 А.С. сказала, что оформила квартиру на внука. Внука она очень ждала из армии и дождалась. На Селянкина ФИО27 ФИО28 А.С. ни разу не жаловалась. Сына ФИО7 А.С. – ФИО5 из Красноярска она видела часто, он помогал матери.

Свидетель ФИО22 суду пояснила, что проживает вместе с ответчиком с 2010 года, ей известно, что ФИО7 А.С. хотела оформить дарственную на ответчика. Приезжал родственник из Красноярска, пасынок истца, помогал сделку оформить, они сами позвонили Селянкину А.А., попросили взять документы. Сама она не присутствовала при оформлении сделки, со слов ФИО29 Селянкина ей известно, что на оформление сделки ездила ФИО7 А.С., ФИО30 и ФИО4. Проживать у ФИО7 А.С. они с Селянкиным А.А. стали с лета 2014 года, после его возвращения из армии. Болела ФИО7 А.С. астмой и сахарным диабетом, у нее болели ноги, о других заболеваниях ей неизвестно. ФИО7 А.С. готовила сама, убирала, писала, читала книги из библиотеки, смотрела телевизор, за квартиру платила самостоятельно. Слышала ФИО7 А.С. плохо, громко включала телевизор, смотрела новости и передачу «Давай поженимся», любила детективы. Летом ФИО7 А.С. часто выходила на улицу и ходила к ФИО21, могла самостоятельно спуститься вниз и посидеть на лавочке. Сама ставила себе уколы, поскольку у нее был сахарный диабет. В тот день, когда ее забрали родственники из Красноярска, ответчик был на работе, они приехали, устроили дома конфликт, ФИО7 А.С. даже слово не дали сказать, забрали ее и уехали, сказали, это квартира не ФИО4, меняем замки, подаем в суд.

Свидетель ФИО23, бабушка Селянкина А.А., суду пояснила, что ФИО7 А.С. знала с 1991 года, последние годы тесно общались. Часто ходить к ней ФИО7 А.С. не могла, поскольку у нее болели ноги, созванивались. На момент оформления договора дарения ей о его заключении известно не было, но однажды ФИО7 А.С. сказала, что сделала дарственную на ФИО4 Селянского, которого сильно любила и жалела. В последние годы жизни ФИО7 А.С. была нормальной, память не теряла, выходила на улицу, ходила в магазины, когда «Сбербанк» был рядом, ходила пенсию получала и за квартиру платила, готовила сама, посуду сама убирала, смотрела каждый день телевизор, любила книги читать, она сама ей их выписывала со своей работы в библиотеке. Читала ФИО7 А.С. нормально, быстро, еще вязала, шерсть пряла. Под ее квартирой находилась квартира соседки, к которой ФИО7 А.С. ходила в гости и та к ней, на улицу они вместе выходили. После похорон сына в 2014 году сильно переживала, уже не пряла и не вязала. О том, что оформлен договор дарения она от ФИО7 узнала в 2014 году, она сказала, что ФИО2 и ФИО31 одобрили.

Показания свидетелей ФИО21, ФИО22 и ФИО23 подробны, логичны, последовательны, при этом показания ФИО23 и ФИО22 в отношении поведения действий ФИО7 А.С. соответствуют показаниям свидетеля ФИО21, которая родственными либо иными отношениями ни с одной из сторон не связана и не имеет заинтересованности в исходе спора.

С учетом обстоятельств дела и характера спора, судом по ходатайству стороны истца для разрешения вопроса о способности ФИО7 А.С. понимать значение своих действий и руководить ими в момент заключения договора дарения была назначена посмертная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза.

Из заключения комиссии экспертов от ДД.ММ.ГГГГ № следует, что у ФИО7 А.С. на момент подписания договора дарения каких-либо грубых нарушений мыслительной, интеллектуальной личностно-мотивационной сферы, которые в указанный период лишали бы ее понимать значение своих действий и руководить ими, не обнаружено, в связи с чем экспертная комиссия пришла к заключению, что ФИО7 А.С. на момент совершения сделки дарения ДД.ММ.ГГГГ каким-либо психическим расстройством не страдала, могла понимать значение своих действий и руководить ими (л.д. 108 -112).

У суда нет оснований не доверять результатам проведенной экспертизы, поскольку выводы комиссии экспертов сделаны на основании медицинской документации о состоянии здоровья ФИО7 А.С., с использованием методов анализа материалов гражданского дела и медицинской документации в сочетании с анализом данных соматоневрологического обследования, заключение составлено комиссией квалифицированных экспертов, имеющих большой стаж работы, предупрежденных об ответственности, предусмотренной ст.ст. 307 и 310 УК РФ, выводы, изложенные в заключении, не противоречат как его мотивировочной части так и иным доказательствам по делу.

Принимая во внимание, что ФИО7 А.С. лично обращалась к нотариусу по поводу составления текста договора, а впоследствии лично обратилась в Федеральную службу государственной регистрации, кадастра и картографии по Красноярскому краю с заявлением о государственной регистрации данного договора, документы при этом подписывала сама, они были приняты, договор прошел государственную регистрацию, то есть у сотрудников, принимавших документы на регистрацию, сомнений вволеизъявлении ФИО7 А.С. не возникло, с момента совершения сделки в ДД.ММ.ГГГГ до своей смерти, наступившей ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 А.С. в суд за оспариванием данного договора не обращалась, а также учитывая, что доказательств, подтверждающих доводы искового заявления о неспособности ФИО7 А.С. на момент совершения сделки дарения понимать значение своих действий и руководить ими, стороной истца не представлено и судом при рассмотрении дела не установлено, суд полагает, что основания для удовлетворения заявленных исковых требований отсутствуют.

Доводы истца о том, что Селянкин А.А. дар не принял, так как плату за жилое помещение и коммунальные услуги после заключения договора производила ФИО7 А.С., суд не принимает, поскольку согласно п.4 заключенного между ФИО7 А.С. и Селянкиным А.А. договора дарения передача отчуждаемой квартиры произведена до подписания настоящего договора, само по себе то обстоятельство, что квартплата вносилась ФИО7 А.С., учитывая их близкородственные отношения с внуком Селянкиным А.А., проживавшим вместе с ней, правового значения для рассматриваемого спора не имеет.

Доводы стороны истца о том, что ФИО7 А.С. считала, что подписывает доверенность, опровергаются пояснениями самого Шпагина Н.Г. о том, что ФИО7 А.С. сказала ему, что переписала квартиру на ФИО4, а также показаниями свидетелей ФИО21 и ФИО23, которым ФИО7 А.С. сообщила о том, что оформила договор дарения квартиры внуку. Кроме того, истец и его представитель в ходе рассмотрения дела высказывали предположение, что ФИО7 А.С. считала, что выдает доверенность для получения пенсии и совершения платежей, однако как они сами, так и допрошенные в судебном заседании свидетели поясняют, что пенсию ФИО7 А.С. приносили на дом, она получала ее сама, все платежи совершала до самой смерти самостоятельно или при помощи родственников, следовательно, никакой необходимости в выдаче такой доверенности не имелось.

Кроме того, представителем ответчика Матвеевым Ю.Н. заявлено ходатайство о применении срока исковой давности и отказе в иске по данному основанию.

В соответствии с ч.2 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Частью 2 ст.199 ГК РФ предусмотрено, что исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

В пункте 73 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 N 9 «О судебной практике по делам о наследовании» указано, что наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки, в том числе по основаниям, предусмотренным статьями 177, 178 и 179 ГК РФ, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления.

Вопрос о начале течения срока исковой давности по требованиям об оспоримости сделки разрешается судом исходя из конкретных обстоятельств дела (например, обстоятельств, касающихся прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых наследодателем была совершена сделка) и с учетом того, когда наследодатель узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Договор дарения между ФИО7 А.С. и Селянкиным А.А. был заключен ДД.ММ.ГГГГ, ФИО7 А.С. подписала данный договор и лично обратилась в Федеральную службу государственной регистрации, кадастра и картографии по Красноярскому краю с заявлением о государственной регистрации данного договора, следовательно, знала о совершенной сделке с даты заключения договора - ДД.ММ.ГГГГ.

Таким образом, срок исковой давности по оспариванию данной сделки истек ДД.ММ.ГГГГ, стороной истца ходатайство о восстановлении пропущенного срока исковой давности не заявлялось, каких-либо оснований для восстановления пропущенного срока в ходе судебного разбирательства не установлено, пропуск истцом срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 194 – 199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л :

В удовлетворении исковых требований Шпагина НГ к Селянкину АА о признании недействительным договора дарения, заключенного между ФИО7 АС и Селянкиным АА ДД.ММ.ГГГГ отказать.

Решение может быть обжаловано сторонами в Красноярский краевой суд в течение одного месяца со дня изготовления решения в окончательной форме с подачей апелляционной жалобы через Ачинский городской суд.

Судья: Шиверская А.К.