Решение по делу № 2-779/2020 ~ М-329/2020 от 29.01.2020

24RS0002-01-2020-000462-11

№2-779(2020)

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

11 марта 2020 года Ачинский городской суд Красноярского края

в составе председательствующего судьи Парфеня Т.В.

с участием прокурора Чиркова Д.С.,

представителя истцов Минченко Л.М., Минченко А.В. – Леоновича А.П.

представителя ответчика Власовой К.В.,

при секретаре Полатовской О.А.

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Минченко Людмилы Михайловны, Минченко Александры Владиславовны к обществу с ограниченной ответственностью «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» о взыскании компенсации морального вреда,

                                                                         УСТАНОВИЛ:

Минченко Л.М., Минченко А.В. обратились в Ачинский городской суд с исковым заявлением к ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» о взыскании компенсации морального вреда. Исковые требования мотивированы тем, что Минченко Л.М. является матерью, а Минченко А.В. – дочерью МВГ Последний работал вахтовым методом с 12.03.2016 в ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» в должности водителя, с 05.09.2016 переведен на должность водителя в Механизированную колонну Комплексно – технологического потока № 1 Строительно – монтажного управления № 1 Обособленного подразделения «Олёкминск». 26.04.2019 года с МВГ произошел несчастный случай на производстве со смертельным исходом. По результатам расследования несчастного случая на производстве комиссия работодателя пришла к выводу, что основной причиной несчастного случая явилась неудовлетворительная организация производства работ (код -08), выразившаяся в том, что не было обеспечено соблюдение технологических процессов с подъемными сооружениями, исключающих нахождение работников и третьих лиц под транспортируемым грузом и в опасных зонах, а также исключающих перемещение грузов за пределами границ опасных зон (опускание груза на автомашину при нахождении людей в кузове) – нарушение п.1 ч. 2 ст. 212, п. 1 ч. 1 ст. 214 ТК РФ; ч. 1 п. 2 ст. 9 Федерального закона от 21.07.1997 № 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов»; п.п. «и» п. 23, ч.2 п. 117, п. 118, п. 128 Федеральных норм и правил в области промышленной безопасности «Правил безопасности опасных производственных объектов, на которых используются подъемные сооружения» (утв. Приказом Ростехнадзора от 12.11.2013 № 533); п. 20 Правил по охране труда при погрузочно-разгрузочных работах и размещения грузов (утв. Приказом Минтруда России от 17.09.2014 №642н). Сопутствующей причиной несчастного случая согласно акту явилось нарушение работником трудового распорядка и дисциплины труда (Код-13) выразившееся в том, что МВГ выполнял работу, не порученную непосредственным руководителем – нарушение водителем автомобиля МВГ ч. 2 ст. 21, ст. 214 Трудового кодекса РФ, п. 1.26 «Инструкции по охране труда для водителя автомобиля № ИОТП-03» от 11.01.2016 г. При этом факта грубой неосторожности со стороны водителя автомобиля МВГ, содействовавшего возникновению или увеличению размера вреда, причиненного его здоровью, не установлено. Фактически МВГ погиб только потому, что работодателем не была обеспечена надлежащая организация производства работ. Гибель близкого родственника сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников и членов семьи, а также неимущественное право на родственные и семейные связи. Минченко Л.М. лишилась единственного сына, Минченко А.В. – отца, который был для них близким человеком. Для Минченко А.В. погибший являлся главой семьи и основным кормильцем, за счет доходов которого предполагалось получение ею высшего образования и приобретение жилья. Минченко Л.М. является пенсионером, нуждается в социальном обслуживании, лишена нормальной двигательной активности, МВГ до дня своей смерти являлся для нее опорой. В связи с чем просят взыскать с ООО «Стройтрансгаз Трубопровод» в пользу Минченко Л.М. компенсацию морального вреда в размере 2 000 000 руб., в пользу Минченко А.В. – компенсацию морального вреда в размере 5 000 000 руб. (л.д. 2-4 т.1).

        В судебное заседание истцы Минченко А.В., Минченко Л.М. не явились, будучи извещенными о времени и месте рассмотрения дела путем передачи судебной повестки (л.д. 188-189 т.1), представили ходатайства о рассмотрении дела в их отсутствие с участием представителя Леоновича А.П. (л.д. 230-231 т.1).

        В судебном заседании представитель истцов Леонович А.П. заявленные исковые требования поддержал по основаниям, изложенным в исковом заявлении. Указал, что ранее ответчик в переписке с сестрой погибшего предлагал выплатить по 1 000 000 руб. и матери и дочери своего работника. Актом о несчастном случае установлены работники ответчика, допустившие нарушение требований охраны труда, что и привело к несчастному случаю с МВГ – это МРР – производитель работ, который не обеспечил соблюдение технологических процессов с подъемными сооружениями, организацию и контроль за проведением работ, КЮС – машинист крана, который не убедился в отсутствии посторонних людей в зоне работы крана, ЛВЛ – который допустил работу крана с неработоспособными приборами безопасности, ограничителем и регистратором. Дополнительным расследованием установлено, что во время производства работ на месте их проведения отсутствовало ответственное лицо, которое должно было осуществлять контроль за ходом работ. Таким образом, смерть МВГ наступила в результате ненадлежащей организации работы ответчиком, грубой неосторожности в действиях его не было установлено. Дочь погибшего МВГ – на момент его смерти была несовершеннолетней, последний являлся ее единственным кормильцем, близким человеком. Кроме того, погибший оказывал поддержку своей матери – Минченко Л.М., которая в связи с имеющимися заболеваниями ограничена в двигательной активности. Истцы предприняли меры для добровольного урегулирования спора путем обращения к ответчику, однако тот отказался, в связи с чем вынуждены обратиться в суд.

    В судебном заседании представитель ответчика – ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» Власова К.В., действующая на основании доверенности от 01.01.2020 (л.д. 253 т.1) не оспаривая наличие правовых оснований для удовлетворения исковых требований, указала, что размер требований завышен, поддержала ранее представленный отзыв (л.д. 201-203, 234-236 том 1). При этом считала разумной компенсацию морального вреда в сумме 700 000 руб. в пользу каждого из истцов.

            Выслушав представителя истцов, представителя ответчика, исследовав материалы дела, заслушав заключение прокурора, полагавшего требования удовлетворить частично, суд считает исковые требования Минченко Л.М., Минченко А.В.. подлежащими частичному удовлетворению в следующем объеме и по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 8 ГК РФ, гражданские права и обязанности возникают, в том числе и вследствие причинения вреда другому лицу.

    В п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 26.01.2010 г. «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» указано, что по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. В случаях, специально предусмотренных законом, вред возмещается независимо от вины причинителя вреда (пункт 1 статьи 1070, статья 1079, пункт 1 статьи 1095, статья 1100 ГК РФ).

Согласно пункту 1 статьи 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

    Как следует из материалов дела, Минченко А.В., ДД.ММ.ГГГГ года рождения является дочерью МВГ, что подтверждается свидетельством о рождении III – БА № от 02.09.2015 (л.д. 26 т. 1).Минченко Л.М. является матерью МВГ, что также подтверждается свидетельством о рождении II – БА № от ДД.ММ.ГГГГ (л.д. 27 т.1).

    Из материалов дела также следует, что МВГ с 12.03.2016 был принят на работу в ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» на должность водителя автомобиля в Механизированную колонну Комплексно-технологического потока №1 Строительно-монтажного управления № 1 Обособленного Подразделения «Ленск», в связи с чем 12.03.2016 ответчиком с ним был заключен трудовой договор №2451 на выполнение работ вахтовым методом (л.д. 51, 52 – 53 том 1).

    05.09.2016 в соответствии с приказом № 1719 от 02.09.2016 МВГ, на условиях дополнительного соглашения от 02.09.2016 к трудовому договору от 12.03.2016 был переведен в Механизированную колонну Комплексно-технологического потока №1 Строительно-монтажного управления № 1 Обособленного Подразделения «Олёкминск». (л.д. 54, 55 том 1).

    В соответствии с п. 2.3 рабочей инструкции водителя автомобиля от 20.01.2016 водитель автомобиля находится в непосредственном подчинении Начальника КТП. При этом в соответствии с п. 4.5 рабочей инструкции на водителя автомобиля возлагаются в том числе обязанности по подаче автомобиля под погрузку и разгрузку грузов и контроль за погрузкой, размещением и креплением груза в кузове автомобиля (л.д. 56-58 т.1).

    Согласно п. 1.26. Инструкции по охране труда для водителя автомобиля № ИОТП-03, с которой Минченко В.Г. был ознакомлен под роспись, водитель автомобиля должен: выполнять только порученную непосредственным руководителем работу, выдаваемую в устной или письменной форме; выполнять работу в положенной спецодежде, спецобуви и с использованием средств индивидуальной защиты; требовать в установленном порядке от руководителя работ обеспечения безопасных и здоровых условий труда в соответствии с действующими стандартами, правилами, нормами и инструкциями по охране труда. В соответствии с п. 3.3.2, 3.3.12 Инструкции переда началом и во время движения водитель должен проконтролировать размещение, крепление и состояние груза во избежание его падения, создания помех для движения, но при погрузке и разгрузке машины грузоподъемными механизмами водителю не следует находиться в кабине автомобиля и производить его обслуживание. (л.д. 59-73 том 1).

    26.04.2019 года произошел несчастный случай на производстве, в результате которого МВГ погиб. В соответствии с копией справки о смерти № С-00336 от 06.05.2019 причиной смерти МВГ явились: <данные изъяты> (л.д. 29 т.1).

    Из акта № 15 о несчастном случае на производстве от 29.05.2019 г. и акта о расследовании несчастного случая со смертельным исходом от 29.05.2019 г., составленных комиссией с участием главного государственного инспектора труда (по охране труда) Государственной инспекции труда в Республике Саха (Якутия), начальника отдела охраны труда и промышленной безопасности ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой», государственного инспектора Ленского управления Ростехнадзора, главного специалиста – технического инспектора Технической инспекции Федерации профсоюзов Республики Саха (Якутия), главного специалиста Отдела страхования профессиональных рисков Государственного учреждения – Регионального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации по Республике Саха (Якутия), главного специалиста по охране труда администрации МР «Олекминский район», заместителя начальника отдела претензионно-исковой работы ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой», инженера по охране труда и промышленной безопасности ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой», инженера по охране окружающей среды (эколога) – представителя трудового коллектива ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой», следует, что 26.04.2019 года во вторую смену (с 19 ч. 00 мин. до 07 ч. 00 мин.) после производственного совещания производитель работ МРР выдал задание машинисту крана-трубоукладчика КЮС и подсобному рабочему ВЭА загрузить, а водителю автомобиля МВГ перевезти элементы камеры приема поршня (состоящие из 2-х отрезков (катушек) трубы диаметром 1420 мм., один длиной 4 м., второй длиной – 2 м.) с кранового узла № на другой производственный участок. КЮС и ВЭА прибыли на место производства работ на вахтовом автомобиле под управлением водителя автомобиля ИВН Водитель автомобиля МВГ приехал на седельном тягаче Урал г.р.з. О 119 МА14RUS. Приблизительно в 23 часа. МВГ поставил седельный тягач под погрузку, машинист крана-трубоукладчика КЮС загрузил поочередно 2 элемента камеры приема поршня в кузов – вначале загрузили отрезок трубы длиной 4 м., после отрезок трубы длиной 2 м., расстояние между отрезками трубы составило около 1 метра. После погрузки МВГ поднялся в кузов, осмотрев расположение элементов камеры, попросил передвинуть 2-х метровый отрезок (катушку) вплотную к 4-х метровому отрезку трубы.

    Машинист трубоукладчика КЮС дал команду ВЭА и МВГ покинуть кузов автомобиля. ВЭА и МВГ спустились из кузова на землю, ВЭА со стороны крана-трубоукладчика, МВГ с противоположной стороны.

    Машинист КТУ КЮС, убедившись, что ВЭА и МВГ покинули кузов автомобиля, зацепил крюком крана край двухметрового отрезка (катушки) трубы и приподнял ее для того, чтобы завести под нее текстильный строп, приподнятая труба проскользнула вперед в сторону кабины и уперлась в впереди лежащую четырехметровую катушку. КЮС увидел МВГ, который был зажат в области груди между двумя отрезками трубы. После этого КЮС самостоятельно взял текстильный строп, зацепил его за элемент 2-х метрового отрезка (катушки) трубы и оттащил катушку в противоположную от кабины сторону, чем освободил МВГ от зажатия, после чего последний упал внутрь 4-х метрового элемента камеры. Приблизительно в 00 час. 20 мин. 27.04.2019 г. прибывший на место происшествия фельдшер констатировал смерть МВГ

    Согласно информации врача судмедэксперта ГБУ Бюро СМЭМЗРС (Я) причиной смерти гр. МВГ, явились тупая травма грудной клетки, полный разрыв межпозвонкового диска между 8 и 9 грудными позвонками, ушиб спинного мозга, разрыв грудного отдела аорты, множественные переломы ребер справа и слева, двусторонний гемоторакс.

    По результатам расследования несчастного случая на производстве комиссия пришла к выводу, что основной причиной несчастного случая явилась неудовлетворительная организация производства работ (Код-08), выразившаяся в том, что не было обеспечено соблюдение технологических процессов с подъемными сооружениями, исключающих нахождение работников и третьих лиц под транспортируемым грузом и в опасных зонах, а также исключающих перемещение грузов за пределами границ опасных зон (опускание груза на автомашину при нахождении людей в кузове) – нарушение п.1 ч. 2 ст. 212, п. 1 ч. 1 ст. 214 ТК РФ; ч. 1 п. 2 ст. 9 Федерального закона от 21.07.1997 № 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов»; п.п. «и» п. 23, ч.2 п. 117, п. 118, п. 128 Федеральных норм и правил в области промышленной безопасности «Правил безопасности опасных производственных объектов, на которых используются подъемные сооружения» (утв. Приказом Ростехнадзора от 12.11.2013 № 533); п. 20 Правил по охране труда при погрузочно-разгрузочных работах и размещения грузов (утв. Приказом Минтруда России от 17.09.2014 №642н).

    Сопутствующей причиной несчастного случая согласно акту явилось нарушение работником трудового распорядка и дисциплины труда (Код-13) выразившееся в том, что МВГ выполнял работу, не порученную непосредственным руководителем – нарушение водителем автомобиля МВГ ч. 2 ст. 21, ст. 214 Трудового кодекса РФ, п. 1.26 «Инструкции по охране труда для водителя автомобиля № ИОТП-03» от 11.01.2016 г.

    При этом факта грубой неосторожности со стороны водителя автомобиля МВГ, содействовавшего возникновению или увеличению размера вреда, причиненного его здоровью, не установлено (л.д. 151-158, 159-165 том 1).

    К акту (форма Н-1) о несчастном случае на производстве, произошедшем ДД.ММ.ГГГГ с водителем автомобиля ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» МВГ и акту (форма 4) о расследовании несчастного случая со смертельным исходом, произошедшего 26.04.2019 с водителем автомобиля ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» МВГ членами комиссии в составе начальника отдела ОТ, ПБ и экологии ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой», заместителя начальника отдела претензионно-исковой работы ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой», инженера по охране труда и промышленной безопасности ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой», инженера по охране окружающей среды (эколога), представителя трудового коллектива ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» было составлено особое мнение, согласно которому единственной причиной данного несчастного случая явилось то, что МВГ самовольно зашел в опасную зону производства погрузочно-разгрузочных работ, не получая на это заданий или распоряжений, чем нарушил п.1.26 «Инструкции по охране труда для водителя автомобиля № ИОТП-03» от 11.01.2016 г., а причиной, вызвавшей несчастный случай, явилось нарушение работником трудового распорядка и дисциплины труда (Код-13), выразившиеся в том, что МВГ выполнял работу, не порученную непосредственным руководителем – нарушение водителем автомобиля МВГ ч. 2 ст. 21, ст. 214 Трудового кодекса РФ, п. 1.26 «Инструкции по охране труда для водителя автомобиля № ИОТП-03» от 11.01.2016 г. (л.д. 166-167 т.1)

    28.11.2019 утвержден акт № 33 о несчастном случае на производстве имевшем место 26.04.2019 в котором комиссией с участием главного государственного инспектора труда (по охране труда) Государственной инспекции труда в Республике Саха (Якутия), главного специалиста отдела страхования профессиональных рисков ГУ – РО ФСС РФ по РС (Я), главного специалиста технической инспекции труда Федерации профсоюзов РС (Я) дополнительно к ранее изложенным в акте № 15 о несчастном случае на производстве от 29.05.2019 обстоятельствам отражено отсутствие на месте погрузки во время производства работ производителя работ МРР (л.д. 168-172 т.1).

    27.05.2019 г. старшим следователем СО по Олекминскому району СУ СК РФ по РС(Я) вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по сообщению о совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 216 УК РФ по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием события преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 216 УК РФ (л.д. 191 - 197 том 1).

    Суд, оценив в совокупности все представленные по делу доказательства, приходит к выводу, что смерть МВГ наступила вследствие несчастного случая на производстве, произошедшее отвечает признакам несчастного случая на производстве, при расследовании установлено наличие причинной связи между фактом смерти и несчастным случаем на производстве.

В силу положений абзаца четвертого и абзаца четырнадцатого части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый, пятнадцатый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абзац второй части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Из приведенных нормативных положений в их системной взаимосвязи следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в установленном законодательством порядке возмещается материальный и моральный вред. В случае смерти работника в результате несчастного случая на производстве право на такое возмещение вреда имеют названные в законе лица, которым причинен ущерб в результате смерти кормильца. Моральный вред работнику, получившему трудовое увечье, и, соответственно, членам семьи работника, если смерть работника наступила вследствие несчастного случая на производстве, возмещает работодатель, не обеспечивший работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности.

    По мнению суда, в рассматриваемом случае работодателем не была обеспечена надлежащая организация производства работ, поэтому исковые требования о взыскании компенсации морального вреда с работодателя подлежат удовлетворению.

    Суд полагает, что доводы о виновности МВГ, изложенные в особом мнении комиссии по расследованию несчастного случая, не состоятельны и не могут быть приняты, поскольку члены комиссии, выразившие особое мнение, являются работниками ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой», а, соответственно, заинтересованными лицами. При этом выводы актов о несчастном случае № 15 и № 33 относительно допущенных нарушений в области охраны труда, приведших к гибели работника МВГ, равно как и отсутствии признаков грубой неосторожности в действиях последнего, ответчиком признаны и не оспорены.

Определяя размер компенсации, подлежащей взысканию в пользу каждого из истцов, суд учитывает следующее.

Согласно разъяснениям, содержащимся в абз. 2 п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

Уголовно-процессуальное законодательство к числу близких родственников погибшего в результате преступления относит в том числе родителей детей (пункт 4 статьи 5 УПК РФ).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Как разъяснено в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических и нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

В Постановлении Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 г. по делу "Максимов (Maksimov) против России" указано, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Таким образом, право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

    Суд учитывает, что на момент смерти МВГ (26.04.2019) – его дочь Минченко А.В. (ДД.ММ.ГГГГ года рождения) являлась несовершеннолетней, из пояснений представителя истца также следует, что последняя проживала с отцом, находясь на его иждивении. Истец Минченко Л.М. – мать МВГ, достигла пенсионного возраста (л.д. 16 т.1), признана нуждающейся в социальном обслуживании (л.д. 15), по состоянии здоровья нуждается в <данные изъяты> (л.д. 14), при этом из показаний свидетелей ФТМ, Герилович Е.В. следует, что после смерти сына у нее ухудшилось состояние здоровья.

Принимая во внимание, что гибель близкого родственника сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников и членов семьи, а также неимущественное право на семейные связи (в данном случае истцов, которые лишились отца и сына соответственно), подобная утрата, безусловно, является тяжелым событием в жизни, влекущим нравственные переживания как в настоящее время, так и в будущем ввиду невосполнимости утраты родственных связей.

Утрата близкого человека (родственника) рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, влекущего состояние эмоционального расстройства, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам.

Как следует из материалов дела, основной причиной несчастного случая, в результате которого был смертельно травмирован МВГ явилось неудовлетворительная организация производства работ со стороны работодателя ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» - не было обеспечено соблюдение технологических процессов с подъемными сооружениями, исключающими нахождение работников и третьих лиц под транспортируемым грузом и в опасных зонах, а также исключающих перемещение грузов за пределами границ опасных зон, производитель работ МРР в месте производства работ отсутстовал. МВГ в сложившейся ситуации, выполняя работу, которая не была ему поручена (участвовал в погрузочных работах) с целью равномерного распределения груза в кузове автомобиля, действовал в интересах работодателя, пытаясь исключить причинение работодателю вреда при перевозке груза, что предусмотрено п.3.3.2 Инструкции по охране труда водителя автомобиля ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» (л.д. 118 т.1).

Таким образом, факт причинения морального вреда дочери и матери МВГ погибшего вследствие несчастного случая на производстве предполагается независимо от его действий и допущенных им нарушений инструкции по охране труда, не являющихся грубой неосторожностью и не умаляющих испытанных истцами страданий.

С учетом требований разумности и справедливости, установленных обстоятельств и требований закона, суд считает необходимым взыскать с ответчика в пользу истца Минченко Л.М. компенсацию морального вреда (с учетом того обстоятельства, что ранее указанному истцу ООО «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» уже оказывалась материальная помощь в размере 100 000 рублей (л.д. 215-218 т.1) в размере 800 000 рублей, в пользу истца Минченко А.В. – 1000 000 рублей, в остальной части иска отказав.

Ссылки ответчика в письменном отзыве на существующую судебную практику в части объема удовлетворенных требований о взыскании компенсации морального вреда причиненного гибелью близкого родственника вследствие несчастного случая на производстве, судом отклоняются, поскольку при разрешении иска о взыскании компенсации морального вреда подлежат учету, среди прочих, обстоятельства причинения вреда и индивидуальные особенности каждого истца в отдельности, которые не могут быть сопоставлены с обстоятельствами дела о компенсации морального вреда иному лицу в связи с гибелью близкого человека.

В соответствии со ст. 103 ГПК РФ с ответчика также подлежит взысканию в доход местного бюджета государственная пошлина в сумме 300 рублей.

Руководствуясь ст.ст. 194- 198 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» в пользу Минченко Людмилы Михайловны в счет компенсации морального вреда сумму 800 000 (восемьсот тысяч) рублей.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» в пользу Минченко Александры Владиславовны в счет компенсации морального вреда сумму 1000 000 (один миллион) рублей.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Стройтрансгаз Трубопроводстрой» в доход бюджета муниципального образования город Ачинск государственную пошлину в размере 300 (триста) рублей.

Решение может быть обжаловано в Красноярский краевой суд в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Ачинский городской суд.

Судья                                          Т.В. Парфеня

             Мотивированное решение изготовлено 18 марта 2020