Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-257/2021 ~ М-244/2021 от 09.04.2021

70RS0006-01-2021-000412-76-88

Дело № 2-257/2021

РЕШЕНИЕ

именем Российской Федерации

20.12.2021 Асиновский городской суд Томской области в составе:

председательствующего     Симагиной Т.С.,

при секретаре         Вдовиной А.И.,

помощник судьи        Пирогова Е.Н.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в г. Асино с участием представителя истца Бескишкиной Л.А., ответчика Трунова С.Н. гражданское дело по исковому заявлению Трунова В.Н. к Трунову С.Н. о признании недействительным договор дарения, применении последствий недействительности сделки,

УСТАНОВИЛ:

Истец Трунов В.Н. обратился в суд с иском к Трунову С.Н. о признании недействительным договор дарения, применении последствий недействительности сделки.

В обоснование указав, что ФИО2, /дата/ г.р., на праве собственности принадлежала квартира по адресу: <адрес> кадастровый №. ФИО2 /дата/ скончалась. Наследниками по закону первой очереди являются Трунов В.Н. и Трунов С.Н.. Истец обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства в установленный законом срок. При сборе документов узнал, что в /дата/ между матерью истца ФИО2 и братом истца Труновым С.Н. был заключен договор дарения квартиры по адресу: <адрес> Вместе с тем спорная сделка была совершена за месяц до смерти матери, когда она (ФИО2) не могла понимать значение своих действий, и не могла руководить ими, т.к. более года принимала морфин из-за Диагноза <данные изъяты> Сопутствующий диагноз: <данные изъяты> Из поведения ФИО2 и из разговора следовало, что она не знала о том, что подарила квартиру. При жизни она упоминала, что после её смерти квартиру нужно продать сыновьям (истцу и ответчику), а деньги поделить. Ответчик (Трунов С.Н.) при жизни матери скрывал факт, что ему мать (ФИО2) подарила квартиру.

В связи с чем, просит суд признать договор дарения квартиры, кадастровый №, площадью 40,6 кв.м., расположенной по адресу: <адрес>, заключенный между ФИО2 и Труновым С.Н., применить последствий недействительности сделки. Прекратить право собственности Трунова С.Н. на квартиру, кадастровый №, площадью 40,6 кв.м., расположенной по адресу: <адрес> возвратить квартиру в собственность ФИО2 – включив квартиру, кадастровый №, площадью 40,6 кв.м., расположенной по адресу: <адрес> в состав наследственного имущества, оставшегося после смерти ФИО2, умершей /дата/ (л.д. 74-75).

Ранее в судебном заседании истец Трунов В.Н., исковые требования поддержал в полном объеме, по основаниям, изложенным в иске. Дополнительно суду показал, что с лета /дата/ их мать (ФИО2) не понимала, что они (Трунов В.Н. и Трунов С.Н.) ее сыновья. Она, считала их соцработники. Когда он к ней приходил, она спрашивала: «С кем я живу? Сколько у меня детей?». В сентябре /дата/ он с супругой поехал отдыхать, а приехали и таблетки уже не стали ей выкупать, потому что уже все… И Трунов С.Н. сказал, что она умирает. Он когда приехал, Трунов С.Н. ему не сказал, что квартира переписана. Когда мать (ФИО2) заболела, она сказала, что ответчик (Трунов С.Н.) спрашивал про квартиру, а она ему ответила, что у нее два сына, и что после ее смерти они с братом продадут ее квартиру, а деньги поровну разделим. Она понимала, что умрет, и спрашивать у нее про квартиру, у него совесть не позволяла. Она уже после Нового года начала, то нормально, то не нормально. С Труновым С.Н. они никогда не разговаривали на эту тему. Как-то не хорошо разговаривать про смерть. У него и мыслей не было, что родной брат так сделает (л.д. 3-30 Том 2).

В судебном заседании представитель истца Бескишкина Л.А,, исковые требования поддержали в полном объеме, по основаниям, изложенным в иске. Дополнительно суду показала, что в ходе судебного заседания были даны ряд свидетельских показаний. Те лица, которые говорили четко, последовательно были ориентированы во времени, их показания согласуются с обстоятельствами дела, с ситуациями по жизни. На встречные, дополнительные вопросы не путались, говорили четко и понятно. В частности, это говорила ФИО9, ФИО8 и ФИО10. ФИО14 и ФИО13 конкретных обстоятельств по делу не дали, не были ориентированы во времени и по обстоятельствам. В ходе судебного заседания было понятно, что вся речь заинтересованными лицами со стороны ответчика ФИО14, ФИО13, ФИО23, что ФИО2 хотела распорядиться своей квартирой и подарить ее ФИО14. На уточняющие вопросы суда, на уточняющие вопросы представителя истца Трунов С.Н. сказал, о том что квартира подарена ему, брату он не говорил намеренно. Трунов С.Н. ни разу не пояснил, что он конкретно говорил, что квартира оформляется на Трунова С.Н.. У ФИО2 была цель оформить квартиру на ФИО14. Если посчитать, что она решила распорядиться квартирой по иному, то прослеживается в данной сделке с пороком воли последнего, то есть сделка была с формированием воли стороны, которая происходила под влиянием обстоятельств порождающих несоответствие истинной воли такой стороны ее волеизъявления. Считает, что требования её доверителя законны и обоснованы, поскольку заключение эксперта категорично не дает ответ, однако указывает, что ФИО2 в период как до, так и после имела отклонения определенные. С учетом свидетельских показаний, которые были адекватны, и последовательны в своих пояснениях было доказано в суде, что ФИО2 не была намерена переоформлять свою квартиру на Трунова С.Н., и скорее всего даже не понимала, что происходило с ней. Поэтому просила иск удовлетворить.

В судебном заседании ответчик Трунов С.Н. исковые требования не признал, суду показал, что его мать (ФИО2) была вменяемая. Когда мать (ФИО2) заболела, она говорила, что квартира останется им двоим с братом. А потом столько лет болела, и она видела - кто ухаживал, кто бросал её, поэтому и изменила решение. Истец (Трунов В.Н.) с супругой слово ей не сказали, уехали отдыхать в /дата/ Мать (ФИО2) все время обижалась, что они уехали и ей не сказали. Истец все на него взвалил, вот и у матери изменилось решение. Истец (Трунов В.Н.) баню себе делал, таблетки матери не давал, мать все чувствовала, отношение к себе видела, сноха от неё отказалась, в которую мать много вложила (выучили, на работу устроили, детей ей вырастили). Она ни разу не была у матери. Она всем говорила, что у нее аллергия на свекровь. Мать (ФИО2) до конца все помнила, и разговаривала, и чтобы его не узнавала, такого не было. У нее (ФИО2) была врач ФИО6, мать ее узнавала, она с ней разговаривала. Рассказывала ей, что пятки болят, что пролежни у нее. Истец ее заживо похоронил с /дата/. Два года истец не ходил к матери. Он ему (Трунову В.Н.) уже потом сказал, что давай делиться, так как он физически не успеваю. Мы с супругой утром и вечером ездили к матери. Тогда только он стал ходить. С осени /дата/ истец начал ходить к матери. Более того, мать (ФИО2) сама до самой смерти получала пенсию, пересчитывала, последний раз она получила пенсию /дата/. Просил в иске отказать.

Представитель третьего лица Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Томской области в судебное заседание не явился, по существу заявленных требований возражений не представил.

Суд, руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ), счел возможным рассмотреть дело в отсутствие представителя третьего лица.

Выслушав стороны, изучив представленные письменные доказательства, суд приходит к следующему:

Согласно ст. 218 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества.

В силу положений ст. 219 ГК РФ право собственности на здания, сооружения и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации.

В соответствии со ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Согласно п. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

На основании п. 3 ст. 574 ГК РФ договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации.

Согласно ст. 166 ГК РФ (в редакции, действующей на момент заключения сделки), сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в настоящем Кодексе.

Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе.

В соответствии с п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения, то есть данная сделка является оспоримой.

По смыслу правовой нормы, предусмотренной п. 1 ст. 177 ГК РФ, необходимым условием действительности сделки является ее соответствие волеизъявлению лица, совершающего сделку, поскольку сделку, совершенную гражданином в состоянии, когда он не осознавал характера совершаемых им действий, не отдавал им отчета и не мог ими руководить нельзя считать действительной.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом (п. 2 ст. 167 ГК РФ).

В силу требований п. 1 ст. 167 ГК РФ, недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями п. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации и ст. ст. 12, 35 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В судебном заседании установлено, не оспорено сторонами и подтверждено материалами дела, что ФИО2 принадлежала на праве собственности квартира, кадастровый №, площадью 40,6 кв.м., расположенной по адресу: <адрес>, в которой она была зарегистрирована до дня смерти, что подтверждается выпиской из ЕГРПН от /дата/ и справкой паспортного отдела от /дата/ (л.д. 16-17 Том 1).

Согласно свидетельству о рождении № от /дата/ матерью Трунова В.Н. является ФИО2 (л.д. 12 Том 1).

/дата/ скончалась ФИО2, что подтверждается свидетельство о смерти № от /дата/ (л.д.13 Том 1).

Из справки нотариуса ФИО4 № от /дата/ судом установлено, что на основании данного заявления Трунова В.Н. /дата/ заведено наследственное дело № к имуществу умершей /дата/ его матери ФИО2, проживающей по адресу: <адрес> По состоянию на /дата/ Трунов В.Н. является единственным наследником обратившимся к нотариусу (л.д. 65 Том 1).

Из ответа Асиновского межмуниципального отдела Управления Росреестра по Томской области (л.д. 93) установлено, что /дата/ между ФИО2 и Труновым С.Н. заключен договор дарения квартиры кадастровый №, площадью 40,6 кв.м., расположенной по адресу: <адрес> (л.д. 100 Том 1). Договор дарения и заявление о государственной регистрации права на недвижимое имущество сданы ФИО2 /дата/ в ОГКУ «Томский областной многофункциональный центр по предоставлению государственных и муниципальных услуг» по Асиновскому району (л.д. 97-99, 102 Том 1). Труновым С.Н. кроме вышеуказанных документов сдана квитанция на оплату пошлины (л.д. 94-96, 103 Том 1).

Нотариусом данный договор не удостоверялся, договор подписан собственноручно ФИО24 и Труновым С.Н.

Из пояснений свидетеля ФИО5 (специалист ОГКУ «Томский областной многофункциональный центр по предоставлению государственных и муниципальных услуг» по Асиновскому району) следует, что в их компетенцию входит проверять вменяемость заявителей. Вменяемость они проверяют по поведению, смотрят спокойно человек сидит или нет. Заполнение заявления по времени происходит приблизительно минут 20, в это период они проговаривают, что это заявление на переход права, и что они должны проверить данные, сверить адрес объекта, кадастровый номер и свои паспортные данные. Также в этот период времени они спрашивают, когда человек приобретал данное жилье, был в браке или не в браке, если говорят, что не в браке, то тогда они нам на заявлении пишут, что на момент регистрации права собственности в браке не состоял (л.д. 8-10 Том 2).

Так, из заявления ФИО2 о государственной регистрации права на недвижимое имущество № от /дата/ установлено, что ФИО2 собственноручно написала «на момент регистрации права собственности в браке не состою» (л.д. 97-99 Том 1).

Из выписок из ЕГРПН от /дата/ и от /дата/ следует, что произведена государственная регистрация права собственности от /дата/ на квартиру по адресу: <адрес> в установленном законом порядке (л.д. 14-16 Том 1).

Из медицинской карты ОГБУЗ «Асиновская районная больница» № ФИО2, и медицинской карты ОГАУЗ «Томская областная клиническая больница» № стационарного больного ФИО2 судом установлено, что последней поставлен Диагноз <данные изъяты> (/дата/.-/дата/). <данные изъяты> Сопутствующий диагноз: <данные изъяты> ФИО2 с целью купирования болевого синдрома выписывался морфин.

Из пояснений свидетеля ФИО6 со стороны истца (участковый терапевт ОГБУЗ «Асиновская районная больница») следует, что наблюдала она ФИО2 почти три года с онкологическим заболеванием. Когда она и ФИО2 узнали о диагнозе, последняя в течение года принимала обезболивающие препараты, она её наблюдала, обследовала, по возможности ФИО2 лежала в больнице. Если у ФИО2 было желание, и она соглашалась. За время её наблюдения, когда она приходила к ФИО2, она её всегда узнавала, отвечала на все её вопросы, говорила, где болит, как болит, как кушает, в общем, вела она себя адекватно, и она не может сказать, что в отношении её (ФИО2) требовалась консультация психиатра. Некоторые бабушки и за ножи хватаются, и убегают и дебоширят, но ФИО2 была всегда тихая, скромная, спросишь, о чем-нибудь, всегда ответит на все вопросы. За бабушкой в основном ухаживала ФИО16 – жена ответчика (Трунова С.Н.), и мы были с ней постоянно на связи, она у неё консультировалась по некоторым вопросам, по её желанию вызывали на дом хирурга. Жену истца (Трунова В.Н.) она у бабушки никогда не наблюдала, но она тоже приходила и получала для бабушки лекарства также как и ФИО16. На фоне наблюдения за все три года никогда не возникало вопроса, чтобы ей (ФИО2) назначить консультацию психиатра по поводу её психического здоровья, так как потребности в этом не было. Она (ФИО2) жила одна, никуда не ходила, не бродила, чтобы её где-то там искали. Она (ФИО6) вот, например, приходит к ней, стучусь, говорю, врач пришла, она (ФИО2) открывает двери, они с ней разговаривают, она её узнает, она даже за цветами возле дома ухаживала, нормально ориентировалась в пространстве. Конечно, перед смертью за неделю ей позвонила ФИО16 и сказала, что бабушке совсем плохо, она слегла и уже не узнавала её, т.е. состояние её было уже тяжелое, она не разговаривала и отказывалась от пищи, предлагали госпитализацию, но она (ФИО2) отказалась (л.д. 130-136 Том 1).

Дополнительно свидетель ФИО6 на вопросы представителя истца показала, что на фоне приема обезболивающих, конкретно в её случае не было никаких галлюциногенных воздействий этих препаратов. Никто из родственников не обращался с тем, что бабушка там кого-то видит, с кем-то разговаривает, бредит, кричит. Таблетки на неё влияли как обезболивающие (л.д. 130-136 Том 1).

Кроме того, свидетель ФИО6 на вопрос ответчика показала, что видела последний раз ФИО2 /дата/, заезжала к ней, как раз вызов хирурга был, она (ФИО2) встала, она её осмотрела, поговорили с ней и всё обсудили (л.д. 130-136 Том 1).

Из пояснений свидетеля ФИО7 со стороны истца (соседка ФИО2) следует, что она много лет с ФИО2 проживали по соседству. У неё <адрес>, и больше всех мы с ней дружили. У неё была большая библиотека, и она постоянно брала читать книги. У них рядом палисадники и они вместе сажали цветочки, и вот один раз она (ФИО2) у неё спросила, сделала ли она завещание, на что она ответила, что у неё один наследник и всё достанется ему. В свою очередь этот вопрос она задала ей, на что она (ФИО2) ответила: «зачем мне делать завещание, у меня два сына, продадут квартиру и всё поделят пополам». ФИО18 и ФИО35 постоянно к ней ходили, ФИО18 утром, а ФИО29 вечером и все жильцы дома удивлялись какие у неё хорошие сыновья. Больше всех за ней ухаживала ФИО20, но и ФИО19 тоже приходила (л.д. 130-136 Том 1).

Дополнительно свидетель ФИО7 показал, что ФИО2 единожды забыла выключить газ, поэтому она сделала вывод, что может быть временно, но она теряла память. Это вывод она еще сделала из того, что ФИО2 плохо разговаривала, даже не узнала их, открыла дверь, прижалась к стенке и смотрела на них так, как будто первый раз видит (это было в конце лета, дату не помнит, просто помнит случай) (л.д. 130-136 Том 1).

Кроме того, ФИО7 не отрицала, что в тот случай в конце лета, может быть, ФИО2 испугалась, может быть, у неё было такое состояние, четко свидетельствовать о том, что она (ФИО2) потеряла память, она не может, но она так подумала (л.д. 130-136 Том 1).

Из пояснений свидетеля ФИО8 со стороны истца (супруга истца) следует, что ФИО2 (её свекровь) заболела в /дата/ и умерла /дата/, после продолжительной болезни. Раньше они со свекровью общались часто. А когда заболела свекровь, у неё с ответчиком Труновым С.Н. возник конфликт, из-за которого она последнее время и не ходила к ФИО2. Истец Трунов В.Н. ходил к матери, она готовила кушать, а супруг уносил ей еду. Они покупали ей продукты. Свекровь боялась Трунова С.Н., и никогда ему против не говорила. Летом, в июне /дата/ ФИО2 говорила ей, что он не хороший человек, что он постоянно кричит. С ФИО2 они были в хороших отношениях, она ее любила.

Дополнительно свидетель ФИО8 суду показала, что была у ФИО2 в мае /дата/ и /дата/. В мае /дата/ приходила проведать ФИО2, они с ней общались. Только ФИО2 не осознавала кто перед ней. Она пришла к ней, открыла дверь, ФИО2 спала, она посидела, подождала, полила цветы. ФИО2 проснулась, и спросила: «Кто там?», на что получила ответ: «Мам, это я хожу». Подошла к ней, села. ФИО2 смотрит на неё, и спрашивает: «А Вы кто?» в ответ: «Вы меня что не узнаете?». ФИО2 сказала: «Нет, я тебя не знаю», на что получила ответ: «Я сноха, ФИО34 жена». Она ей сказала, что её не знает. /дата/ она была у нее перед отъездом. Заехала, чтобы посмотреть, думала, вдруг уже не увидим ее, поскольку ФИО2 была уже в тяжелом состоянии, не ходила по квартире, присядет, посидит, и то сидеть не могла. На момент посещения /дата/ ФИО2 спала сидя.

Кроме того, свидетель ФИО8 суду показала, что ФИО2 не узнавала соседей, вначале лета, у нее забрали ключи, чтобы она не могла никуда выйти, и к ней, чтобы никто из посторонних не зашел, за цветами она тоже уже не ухаживала. Истца она считала социальным работником. В /дата/ по кварте говорила, что никаких документов она оформлять не будет, что сыновей у нее двое, что квартиру они продадут, а деньги разделят. ФИО2 до конца своих дней проживала в своей квартире, когда они пошли к нотариусу заявлять о наследстве, там и узнали, как ФИО2 распорядилась своей квартирой (л.д. 10-13 Том 2).

Из пояснений свидетеля ФИО9 со стороны истца (дочь истца) следует, что ФИО2 заболела в /дата/ химиотерапию она очень тяжело перенесла. После этого она лежала, и за ней пришлось ухаживать. С этого момента она ходила в памперсах, она похудела, ослабла, у нее выпали волосы. Через какое-то время, ей стало легче. Они думали, что ФИО2 пойдет на поправку. У нее появились сильные отеки, она не могла ходить, и обувь было сложно ей подобрать. От того, что она мало двигалась, у нее появились пролежни на копчике и на пятках. Она очень мало ходила. В последнее время они к ней приходил только со своим ключом. Дверь самостоятельно она открыть не могла, это было в /дата/ С весны /дата/ у нее совсем ухудшилось состояние, поскольку были такие моменты, когда она вообще никого не узнавала. Как-то она приходила к ней с Труновым В.Н. (истец), у нее был Трунов С.Н. (ответчик), и была ее еще одна внучка ФИО14 (дочь ответчика). В тот момент бабушка была никакая. Они не могли определиться, что с ней произошло, почему у нее такое состояние. Она им, внучкам, не дала себя переодеть. Она кричала, чтобы они ушли. Она не подпустила к себе ни Трунова С.Н., ни Трунова В.Н.. На тот момент, она них не узнала. У нее бывали какие-то проблески. Спустя какое-то время ФИО2 рассказала ФИО14 (дочь ответчика) эту ситуацию «к ней в квартиру пришли какие-то чужие две девки, и пытались с ней что-то сделать, и она их выгоняла». Было такое, что к ней приезжаешь, а она спит. Посидишь около нее, а она этого даже не слышит. Была ситуация на ее день рождение /дата/ - она приехала ее поздравить, у нее в комнате находилась ФИО13 («гражданская супруга» ответчика), и она ей сказала, что приехала внучка поздравить ее с днем рождения. ФИО2 в ответ: « Ладно, иди к своей внучке». То есть ФИО2 не узнала, что она приехала к ней. Знаю, со слов Трунова В.Н., что ФИО2 считала, что живет не у себя в квартире, и постоянно просилась домой. Супруга ответчика ФИО13 рассказывала ей, что сложно становиться общаться с ФИО2, так как она не понимает, что ей говорят. ФИО13 в большей степени ходила и ухаживала за ФИО2

Дополнительно свидетель ФИО9 суду показала, что с июня /дата/ ФИО2 не узнавала её, но через какое-то время она её узнавала, то есть у нее это было периодами. Она её встречала, но по имени не называла. В отношении своей квартиры, бабушка (ФИО2) в начале своей болезни, хотела поделить между сыновьями. Она говорила, что когда она умрет, квартиру они продадут, а деньги поделят пополам, иных разговоров по поводу квартиры она не слышала. ФИО2 до последних дней, жила одна в квартире (л.д. 13-15 Том 2).

Из пояснений свидетеля ФИО10 стороны истца (знакомый покойной, проживал в соседнем доме от ФИО2) следует, что с ФИО2 он был знаком десять лет. Они жили по соседству, в соседних домах. Когда он проходил мимо нее, здоровался с ней, разговаривал с ней, на лавочке с ней сидел, о цветах разговаривали. ФИО2 последний раз видел и общался с ней в /дата/, тогда спрашивал рассаду, а она промолчала. Она на кухне окно открыла, я подошел к ней и спросил рассаду, а она ничего на его фразы не ответила, она никак не реагировала. И он больше летом, ее ни разу не видел.

Дополнительно свидетель ФИО10 суду показал, что в /дата/ ФИО2 была нормальной женщиной, она выходила, ковырялась в своем садике. У него сложилось мнение, что ФИО2 стала «ненормальной женщиной», из того что он слышал, что она болеет и все реже стала появляться на улице. Потом он видел, что она окно открывала и сидела около него. Видимо ей совсем тяжело было ходить на улицу. А последнее лето он ее совсем и не видел. Трунов В.Н. (истец) ему говорил, что ФИО2 болеет сильно, уже и не поднимается совсем, говорил, что она и его уже не узнает (л.д. 15-16 Том 2).

Судом также были допрошены свидетели со стороны ответчика: ФИО11 (соседка ФИО2), ФИО12 (сосед ФИО2), ФИО13 («гражданская супруга ответчика), ФИО14 (дочь ответчика).

Из пояснений свидетеля ФИО11 (соседка ФИО2) следует, что с ФИО2 они жили дружно. Конфликтов у нас никогда не было. Трунова С.Н. (ответчик) и Трунова В.Н. (истец) она знает с того момента, как ФИО2 переехала в эту квартиру. Больше я знаю Трунова С.Н., так как он постоянно ездил к ФИО2, а когда она заболела, он стал ездить еще чаще. Он практически от нее и не уезжал. Рано утром он всегда приезжал. В обед приезжал и вечером. Трунов С.Н. всегда и везде возил ФИО2, и в больницу, и в Томск. И ФИО13 (жена ответчика) тоже всегда приходила к ФИО2 и ухаживала за ней. Она ей всегда перевязки делала, когда ФИО2 болела. Трунов В.Н. конечно тоже приходил к ней вечерами, но в основном за ФИО2 ухаживали Трунов С.Н., ФИО13 и ФИО14. ФИО14 всегда приходила уборку делала, окна мыла.

Также свидетель ФИО11 суду показала, что /дата/ ФИО2 открывала им дверь. Так, раз в /дата/ они к ней постучались с ФИО7, чтобы подписать бумаги, она им открыла, их узнала. ФИО2 выходила и открывала дверь Трунову С.Н.. Все это она видела и слышала, поскольку у них очень хорошая слышимость в подъезде. С ФИО2 она общалась /дата/. И в эти годы она ухаживала за цветами в палисаднике, сама выносила воду и поливала цветы В /дата/ ФИО2 также ухаживала за цветами, поливала их. Она выходила с тросточкой, и она ей помогала воду выносить. Выходила она до последнего, она идёт на обед, а ФИО2 стоит около окна и с ней здоровается. В сентябре ФИО2 уже не ухаживала за цветами. ФИО2 умерла /дата/ на Покров (л.д. 16-18 Том 2).

Из пояснений свидетеля ФИО13 («гражданская супруга» ответчика) следует, что она с Труновым С.Н. (ответчик) ухаживала за ФИО2. С /дата/ они ее возили по больницам. Она всем жаловалась, что у нее болячка, а никто не обращает на это внимание. Она пожаловалась ей, и она предложила ФИО2 сходить в больницу. И мы больше полугода ходили с ней по больницам. Обследовали, потом лечили. ФИО14 (дочь ответчика) лежала с ней в Томске, когда ей делали лазерную терапию. ФИО2 в больницу не госпитализировали, и они снимали квартиру, и поэтому ФИО14 была с ней в Томске. Это было в /дата/ ФИО2 стала лечиться в Асиновской больнице, у онколога поскольку у нее было онкологическое заболевание. Когда ей поставили диагноз онкология, она испугалась. Она думала, что ей диагноз поставили, и она сразу и помрет. Они лечили ее и народными травками, подбадривали ее. ФИО2 очень любила цветы и помидоры. И она до последнего их выращивала. Только в /дата/ не выращивала ничего, кроме цветов.

Также свидетель ФИО13 суду показала, что ФИО2 стала реже выходить ближе к осени /дата/, а весной и летом ФИО2 ходила, они в больницу ездили на обследование. Она ходила к ней каждый день, и ей казалось, что ФИО2 все делает нормально, её узнавала, когда приходил врач, она ему все объясняла. За три года пока она ходила к ней ФИО2 рассказывала ей - как войну жила, как после войны жила, как детей растила, все рассказала. ФИО2 жила одна в квартире, она ни к кому не хотела идти. Память у ФИО2 была нормальная. Она если не хочет общаться, то она и не будет общаться. ФИО2 узнавала всех. Её она всегда узнавала, Трунова С.Н. она всегда узнавала.

Кроме того, свидетель ФИО13 суду показала, что изначально, ФИО2 хотела квартиру поделить на двоих сыновей. Но потом, когда ухаживали за ней Трунов С.Н., и она, и ФИО14, у нее поменялось мнение. ФИО2 говорила, что квартиру оставит ФИО14 (дочери ответчика). Квартиру ФИО2 подарила Трунову С.Н., а не ФИО14, потому что ФИО14 училась в тот момент в Новосибирске. Мнение ФИО2 по квартире поменялось кардинально, потому что Трунов В.Н. уехал отдыхать. Она очень расстроилась, что он оставил ее в таком состоянии на Трунова С.Н. Оформлять квартиру они (ФИО13 и Трунов С.Н.) поехали вместе с ФИО2 в МФЦ, в сентябре /дата/. В документах ФИО2 написала, что не замужем, она писала сама и расписывалась сама. Девочка принесла бумаги в машину, так как ФИО2 не могла ходить по ступенькам (л.д. 19-22 Том 2).

Из пояснений свидетеля ФИО12 (сосед ФИО2) следует, что он общался с ФИО2 через окошко, здоровались. И когда она была в садике, он ей иногда помогал инструмент занести. Когда с магазина она приходила, он ее ругал, что она в магазин ходит (до магазина, примерно 200 метров, может быть 250 метров), еще и сумки тяжелые несет. Помогал занести.

Также свидетель ФИО12 суду показал, что Трунов С.Н. (ответчик) приходил чаще, то есть постоянно. Он привозил ФИО13 (супруга ответчика), и она перевязывала ФИО2. Он её называл доктором. Трунов В.Н. (истец) тоже был, но он был реже у ФИО2 по сравнению с Труновым С.Н.. Ещё видел ФИО14 (дочь ответчика), когда она приходила к ФИО2. ФИО14 там окна мыла, шторы вешала. ФИО25 (дочь истца) и супругу истца видел редко (л.д. 22-24 Том 2).

Из пояснений свидетеля ФИО14 (дочь ответчика) следует, что у неё с бабушкой ФИО2 были отличные взаимоотношения. Это единственная её бабушка, которую она застала при жизни. Болеть она начала с /дата/ с лета. Они с ней снимали квартиру, и она водила ее на химиотерапию, готовила кушать. И с самого начала болезни она с ней. Каждые выходные она приезжала и занималась уборкой, стиркой, глажкой. К ФИО2 она приезжала утром с родителями. Родители давали ей таблетки, а она ухаживала за ней. У нее был пролежень до самых последних дней. Он появился еще в Томске, при первой химиотерапии и она ее обрабатывала. Она с мамой (ФИО13) менялись, неделю она ухаживает за ФИО2, а в выходные она. Последний раз ФИО2 она видела в начале сентября и звонила на ее день рождение. Больше с ней не общалась. Они договорились с ней, что встретиться в ноябре. ФИО2 все спрашивала, когда она приедет. ФИО2 видела её парня один раз, и когда она приезжала в сентябре, ФИО2 её спрашивала про него. То есть с памятью у ФИО2 всегда все было хорошо. До последнего дня она считала коммуналку. Они с ней снимали показания, а она просчитывала. Она знала, сколько стоит свет, вода. В начале лета она ей рассказывала моменты с начала войны, с ее раннего детства. Весной /дата/ ФИО2 сама передвигалась по дому, несмотря на пролежень, она (ФИО2) сама вставала, ходила, она даже в своем серванте прибирала посуду, протирала ее. У её бабушки (ФИО2) не возможно было что-либо выпросить. Это был не тот человек, у которого можно было что-то выклянчить. Даже её детские выходки никогда не проходили.

Дополнительно свидетель ФИО14 суду показала, что в Новосибирске живёт с /дата/. По телефону они редко общались, потому что было сложно с ней разговаривать по нему. У ФИО2 упал слух и зрение. Поэтому ей было проще приходить к ФИО2 или предавать информацию через родителей. Поэтому она старалась приезжать как можно чаще. До февраля /дата/ ездила к ФИО2 каждые выходные. Она видела истца у ФИО2 изредка, поскольку Трунов В.Н. приходил к ФИО2 вечером, я редко оставалась до вечера. Супругу истца она у ФИО2 не видела, её видела там /дата/, а дочь истца у ФИО2 - не видела.

Также свидетель ФИО14 суду показала, что про события связанные с квартирой ей рассказал отец (Трунов С.Н.) до похорон ФИО2, узнала, что квартира ФИО2 принадлежит отцу от него же. Отец (Трунов С.Н.) говорил ей, что данная квартира должна перейти ей. Квартиру ФИО2 переписала на Трунова С.Н., а не на неё, потому что она сказала, что не успеет. Она единственный наследник Трунова С.Н., поэтому нет смысла переделывать документы несколько раз. ФИО2 оформила договор дарения на Трунова С.Н., а не на неё, потому что она живёт в другом городе. Был разговор с бабушкой зимой /дата/, о том собираюсь ли вернуться жить в Асино, а она ответила ФИО2: «Не собираюсь».

Более того, свидетель ФИО14 суду показала, что /дата/ не было такой ситуации, чтобы Трунов С.Н., Трунов В.Н., ФИО9 (дочь истца), и она встретились в квартире ФИО2. Они все встречались у ФИО2 в /дата/ (л.д. 24-26 Том 2).

Судом, кроме свидетелей истца и ответчика, была допрошена в качестве свидетеля ФИО15 (почтальон, приносившей пенсию ФИО2 в период с /дата/ до смерти ФИО2), которая суду показала, что с /дата/ до смерти приносила пенсию ФИО2 по адресу: <адрес>. С /дата/ и до ее (ФИО2) смерти не было такого, чтобы у неё возникало мнение, что ФИО2 что-то не понимает. Даже было такое, что если день выплаты пенсии выпадает на воскресенье, то пенсию они приносят в субботу, если на субботу, то они приходят в пятницу, и у нее всегда дверь была открыта. Когда ФИО2 приносила пенсию, они проходили с ней на кухню, у нее на столе лежали очки и ручка. Иногда она (ФИО15) приходила, а она (ФИО2) уже на кухне была, а иногда она мне говорила: «Иди на кухню, а я сейчас из спальни тоже подойду». Дальше ФИО2 одевала очки, садилась на стул, она (ФИО15) расписывалась, подавала ей, пока она (ФИО2) расписывалась, она отсчитывала деньги, потом при ней пересчитывала, ФИО2 забирала свои деньги и бумажки, и она уходила. ФИО2 обычно всегда пересчитывала пенсию сама, иногда бывало, что она не пересчитывала. Никогда не было, чтобы она (ФИО15) приходила к ФИО2, и она (ФИО2) не понимала, что пришел почтальон и принес ей пенсию. После операции, когда она лежала, мне дверь открывала соседка тетя Лида ФИО7, это было осенью /дата/ ФИО2 сама открывала мне дверь. ФИО2 на память не жаловалась. Пенсию ФИО2 получала шестого числа каждого месяца.

Дополнительно свидетель ФИО15 суду показала, что /дата/ и до смерти ФИО2, она никаких странностей в поведении и в разговоре ФИО2 не замечала. ФИО2 у неё постоянно выписывала газету и про то, что нужно выписать газету она помнила сама. ФИО2 выписывала газету «Образ жизни» и журнал «Цветок», когда срок подписки заканчивается, ФИО2 ей говорила: «Когда будем оформлять новую подписку?». В /дата/ ФИО2 оформляла подписку на первое полугодие газета «Образ жизни». Журнал «Цветок» не выписывала в /дата/, ФИО26 говорила ей (ФИО15), что ей тяжело ходить за цветами (л.д. 27-29 Том 2).

В целях выяснения вопроса о способности ФИО2 на момент заключения договора дарения от /дата/ отдавать отчет своим действиям и понимать их значение, судом по ходатайству истца и его представителя была назначена посмертная судебная психолого-психиатрическая экспертиза (л.д. 138-140).

Согласно выводам комиссии экспертов в заключении судебной психолого-психиатрическая экспертиза ОГАУЗ «Томская клиническая психиатрическая больница» № от /дата/, что ФИО2 в момент подписания договора дарения от /дата/ обнаруживала признаки не уточненного психического расстройства в связи со смешанными заболеваниями головного мозга (сосудистым заболеванием головного мозга, интоксикационным вследствие онкологического заболевания) (ответы на вопросы №, 2). На это указывают сведения из представленной медицинской документации о том, что ФИО2 на протяжении жизни страдала сердечно-сосудистой патологией, гипертонической болезнью, <данные изъяты> Однако, данных о том, что она осматривалась врачом- психиатром, нет, записи в медицинских картах не содержат описания ее психического состояния, хотя в /дата/ врачом-терапевтом фиксируются жалобы на снижение памяти у ФИО2, аналогичные жалобы, в том числе на снижение внимания, общую слабость, шум в ушах, шаткость при ходьбе зафиксированы и в /дата/. Анализ представленных материалов показал, что в материалах гражданского дела и медицинской документации отсутствуют исчерпывающие объективные сведения о психическом состоянии ФИО2 в периоды времени, предшествующие подписанию ею договора дарения от /дата/, так и после совершения сделки, подэкспертная не осматривалась врачом - психиатром, в медицинской документации отсутствует описание ее психического состояния в юридически значимый период времени (записи участковых врачей за /дата/ носят однотипный характер, не содержат описания ее психических функций), нет объективных исчерпывающих сведений о ее поведении, уровне социального функционирования, а представленные в материалах дела показания свидетелей носят противоречивый, взаимоисключающий характер. В связи с этим судить о глубине изменений психики и выраженности имевшихся у ФИО2 расстройств, степени сохранности ее психических функций, в частности, критических и прогностических функций, определить более точную нозологию (диагноз) психического расстройства не представляется возможным (ответы на вопросы №№, 2). В связи с вышесказанным по представленным материалам гражданского дела, медицинской документации решить вопрос о способности ФИО2 понимать значение своих действий и руководить ими в момент подписания договора дарения от /дата/ не представляется возможным (ответ на вопрос №). В компетенцию врачей-судебно-психиатрических экспертов входит определение наличия либо отсутствия у подэкспертной психического расстройства (заболевания); оценка расстройств, не связанных с психическим заболеванием, в компетенцию врачей-судебно-психиатрических экспертов не входит (ответ на вопрос №).

Заключение психолога: из материалов гражданского дела известно, что /дата/. ФИО2 подписала договор дарения, согласно которому принадлежащая ей квартира по адресу: <адрес>, переходит в собственность Трунова С.Н. /дата/. ФИО2 скончалась (свидетельство о смерти стр. 13 гр. дела). В апреле /дата/ в Асиновский городской суд Томской области с иском о признании договора дарения недействительным обратился Трунов В.Н. В своем исковом заявлении он указал, что сделка была заключена практически за один месяц до Смерти подэкспертной, и, по его мнению, в тот период ФИО2 не могла понимать значение своих действий или руководить ими, имела многочисленные соматические заболевания, в связи с чем более года принимала морфин. Из поведения и разговоров ФИО2 при ее жизни, истец сделал вывод о том, что она не знала, что подарила, принадлежащую ей квартиру ответчику. Подэкспертная упоминала, что хочет, чтобы после ее смерти спорную квартиру продали, а полученные денежные средства разделили ее сыновья (стр. 4-6 гр. дела). Опрошенная в ходе судебного заседания участковый врач-терапевт ФИО6 показала (стр. 131-134 гр. дела), что наблюдала подэкспертную на протяжении последних трех лет. ФИО2 узнавала свидетеля и жену ответчика, открывала ей дверь, предварительно спрашивая «кто там?», отвечала на все ее вопросы, вела себя адекватно, была тихая и спокойная, все понимала, принимала решения относительно своей госпитализации в стационар - могла отказать и мотивировать свое решение, была слаба в силу возраста и имеющихся у нее соматических заболеваний. Подэкспертная ориентировалась в пространстве, ухаживала за цветами в палисаднике около дома (в том числе летом /дата/); не было случаев, чтобы она «бродила» и приходилось ее искать. На протяжении всего периода наблюдения необходимости рекомендовать консультацию врача-психиатра не возникало. Назначенное медикаментозное лечение оказывало на ФИО2 лишь обезболивающее действие, каких-либо изменений психики, в частности галлюцинаторных, вследствие приема препаратов у подэкспертной не выявлялось. Родственники никогда не сообщали врачу, что ФИО2 «кого-то видит», «с кем-то разговаривает», бредит или кричит. Подэкспертная проживала одна. Свидетель выразила свое мнение, что если бы ФИО2 не могла самостоятельно за собой ухаживать, то она бы не смогла проживать одна. На вопрос суда о наличии у подэкспертной «безразличия», свидетель ответила утвердительно, так же указав, что причиной этого являлся длительный период болезни. Со слов ФИО6, последний раз она посещала ФИО2 /дата/ (запись об осмотре в медицинской карте отсутствует прим. эксперта); подэкспертная встала, они поговорили, все обсудили. За неделю до смерти свидетелю позвонила жена ответчика и сказала, что подэкспертная совсем слегла и ее не узнает, не разговаривает, отказывается от пищи. Свидетель ФИО7A. сообщила суду (стр. 134- 136 гр. дела), что перестала заходить в гости к ФИО2 летом /дата/; подэкспертная стала плохо передвигаться, падала, не открывала дверь, родственники стали ее закрывать, прекратила выходить в палисадник и ухаживать за цветами, не узнавала свидетеля. ФИО7 указывает на имевшуюся у подэкспертной потерю памяти и в качестве примера приводит случай, когда ФИО2 забыла выключить газовую плиту, и соседям пришлось к ней стучаться, а когда подэкспертная открыла дверь, то уверяла, что плиту она не включала. Примерно за 2-3 недели до смерти ФИО2 перестала узнавать сына, когда он приходил, не открывала ему дверь, говорила, что такого не знает, просила его подойти к окну и только после этого открывала дверь. Так же в конце лета свидетель приходила к ФИО2, последняя открыла дверь, прижалась к стене, у ФИО7 сложилось впечатление, что подэкспертная ее не узнала. Относительно факта составления договора дарения свидетелю ничего неизвестно; однажды они с подэкспертной обсуждали тему завещания и ФИО2 сказала: «Зачем мне делать завещание, у меня два сына, продадут квартиру и все поделят пополам». По мнению ФИО7, подэкспертная никому ничего отдельно отписывать не хотела. Из предоставленной медицинской документации известно (медицинская карта амбулаторного больного № ОГБУЗ «Асиновская РБ»), что /дата/ ФИО2 осматривалась врачом-неврологом, предъявляла жалобы на постоянный шум в ушах и голове, снижение памяти и внимания, шаткость при ходьбе. В записи специалиста отсутствует описание психического статуса подэкспертной, ее когнитивных функций (памяти, внимания), мышления, интеллектуальных возможностей, состояния волевых функций, социальной адаптации, критики и прогноза. В медицинской документации за /дата/ (последняя запись предшествовавшая подписанию договора дарения датируется /дата/, сведения об осмотрах врачами после юридически значимого события в предоставленной медицинской документации отсутствуют) обнаруживаются идентичные, однообразные, стереотипные записи врача- терапевта, не содержащие описания психических функций подэкспертной. По представленным материалам гражданского дела и медицинской документации сделать однозначный, объективный вывод о присущих ФИО2 индивидуально - психологических особенностях, в том числе наличия у нее повышенной внушаемости, описать состояние ее мышления, когнитивных и интеллектуальных возможностей, оценить сохранность ее социальной адаптации, критических, прогностических и волевых функций, на момент подписания договора дарения от /дата/, а так же решить экспертный вопрос о влиянии индивидуально-психологических особенностей подэкспертной на ее сознание и деятельность в юридически значимой ситуации (подписание договора дарения от /дата/) не представляется возможным (вопросы №).

Согласно выводам комиссии экспертов в заключении судебной психолого-психиатрическая экспертиза ОГАУЗ «Томская клиническая психиатрическая больница» № от /дата/ с учетом дополнительно представленных показаний свидетелей, что ФИО2 в момент подписания договора дарения от /дата/ обнаруживала признаки не уточненного психического расстройства в связи со смешанными заболеваниями головного мозга (сосудистым заболеванием головного мозга, интоксикационным вследствие онкологического заболевания), что подтверждается представленной медицинской документацией, материалами гражданского дела. Однако, анализ имеющихся материалов показал, что в материалах гражданского дела и медицинской документации отсутствуют исчерпывающие объективные сведения о психическом состоянии ФИО2 в периоды времени, предшествующие подписанию ею договора дарения от /дата/, так и после совершения сделки, подэкспертная не осматривалась врачом - психиатром, в медицинской документации отсутствует описание ее психического состояния в юридически значимый период времени (записи участковых врачей за /дата/ носят однотипный характер, не содержат описания ее психических функций), нет объективных исчерпывающих сведений о ее поведении, уровне социального функционирования, критических и прогностических способностях. Представленные в материалах дела показания свидетелей, в том числе, представленные дополнительно — показания ФИО5, ФИО8, ФИО9, ФИО10, ФИО11, ФИО12, ФИО13, ФИО14, ФИО15, носят противоречивый, взаимоисключающий характер. Методик, позволяющих экспертам оценить правдивость и достоверность одних показаний, и опровергнуть другие, на настоящий момент не разработано. В связи с этим судить о глубине изменений психики и выраженности имевшихся у ФИО2 расстройств, степени сохранности ее психических функций, в частности, критических и прогностических функций, определить более точную нозологию (диагноз) психического расстройства не представляется возможным; по представленным материалам гражданского дела, медицинской документации решить вопрос о способности ФИО2 понимать значение своих действий и руководить ими в момент подписания договора дарения от /дата/ не представляется возможным (ответ на вопрос №).

Заключение психолога: при психологическом исследовании применялся изучения и анализа предоставленных судом материалов. Из материалов гражданского дела № Асиновского городского суда следует, что /дата/ ФИО2 подписала договор дарения, согласно которому принадлежащая ей квартира (<адрес>) безвозмездно переходит в собственность Трунова С.Н. /дата/ ФИО2 скончалась. В /дата/ в суд с иском о признании вышеупомянутого договора дарения не действительным обратился Трунов В.Н., поскольку, по его мнению, за месяц до своей смерти ФИО2 была уже не способна понимать значение своих действий и руководить ими. В судебном заседании истец дал показания о том, что с /дата/ ФИО2 утратила способность понимать, что истец и ответчик являются ее сыновьями, считала, что они социальные работники. Ответчик в суде опроверг суждения истца по данному поводу, он показал, что ФИО2 до конца своих дней все понимала, всегда узнавала в нем (ответчике) своего сына. Свидетели со стороны ответчика (его жена ФИО13, его дочь ФИО14) в суде показали, что проблем с памятью ФИО2 не имела, и весной и летом, и в /дата/. она всех узнавала, ориентировалась в стоимости коммунальных услуг. Свидетели же со стороны истца (его жена ФИО8, дочь ФИО9) дали в суде показания о том, что с /дата/. ФИО2 перестала узнавать своих родственников, /дата/ создавала опасные ситуации в связи с неосторожным использованием газовой плиты, в /дата/ уже переставала отвечать на адресованные ей вопросы, внезапно замолкала, поскольку забывала о чем она говорит. Свидетели из соседского окружения также озвучили противоположные мнения о психическом состоянии ФИО2 Со слов ФИО11 в /дата/ г. ФИО2 все прекрасно понимала, узнавала своих соседей, по мнению ФИО12 Трунова В.Н. Г.Н. пребывала в нормальном психическом состоянии. Со слов ФИО7 J1.A. ее соседка ФИО2 в последнее время своей жизни явно теряла память, оставляла включенным газ, перестала узнавать как соседей, так и родственников; по словам ФИО10 с /дата/ его соседка ФИО2 производила на него впечатление ненормальной женщины. По свидетельству участкового терапевта ФИО6 ФИО2 не производила на нее впечатление человека, который нуждается в психиатрической помощи, по словам ФИО6 покойная всегда узнавала ее, отвечала на вопросы о своем самочувствии. Сотрудница АО «Почта России» ФИО27 в суде показала, что до самой своей смерти ФИО2 самостоятельно расписывалась за получение пенсии, сама пересчитывала деньги, почтальона всегда узнавала, странностей своим поведением не обнаруживала. Допрошенная в суде сотрудница МФЦ ФИО5 пояснила, что обстоятельства оспариваемой с суде сделки и саму ФИО2 она уже не помнит. Из медицинской документации следует, что при жизни ФИО2 страдала «<данные изъяты> она наблюдалась участковым терапевтом, в /дата/ жаловалась терапевту на снижение памяти и плохой сон, однако описание ее психических функций, оценка ее памяти врачом соматического профиля не производились. В /дата/ ФИО2 перенесла операцию по поводу <данные изъяты>, наблюдалась онкологом, ее сознание оценивалось как ясное. В дальнейшем, за период медицинских осмотров /дата/ указывалось, что имеющиеся у ФИО2 болевые ощущения купировались морфином и фентанилом. В /дата/ в ходе осмотра неврологом ФИО2 жаловалась на постоянный шум в ушах, снижение памяти и внимания, однако объективное описание психического статуса ФИО2 неврологом составлено не было. /дата/ ФИО2 наблюдалась терапевтом в связи с выявленным у нее «раком», для уменьшения болевого синдрома ей назначался прием морфина и фентанила, при этом психическое состояние ФИО2 не описывалось. В связи с противоречивостью информации о психическом состоянии ФИО2, представленной в показаниях свидетелей, в связи с отсутствием полной, исчерпывающей информации о психическом состоянии ФИО2 в предоставленной судом медицинской документации - оценить состояние когнитивных психических функций ФИО2 на интересующий суд период времени, оценить степень сохранности либо нарушенности функций ее критики и прогнозирования и, как следствие, решить экспертный вопрос о ее способности понимать значение своих действий, руководить ими на момент совершения договора дарения (вопрос №) - не представляется возможным (л.д. 49-52 Том 2).

Суд учитывает, что в состав экспертной комиссии вошли высококвалифицированные специалисты, имеющие значительный опыт работы по специальности, предупрежденные об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ.

Суд признает надлежащим доказательством заключения № от /дата/ и № от /дата/ судебной экспертизы, поскольку проведенные по делу экспертизы соответствует требованиям действующего законодательства, эксперты, проводившие экспертизу, были предупреждены об уголовной ответственности.

В соответствии с ч. 1 ст. 79 ГПК РФ при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

Частью 2 статьи 87 ГПК РФ предусмотрено, что в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам.

В силу ч. 3 ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 названного кодекса. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении или определении суда.

В пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2003 N 23 (ред. от 23.06.2015) "О судебном решении" разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

Согласно ч. 3 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

С учетом изложенных норм права заключение экспертизы не обязательно, но должно оцениваться не произвольно, а в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами.

Разрешая заявленный спор на основании вышеуказанных положений закона, установив фактические обстоятельства дела, выслушав участвующих в деле лиц, оценив представленные доказательства в их совокупности, суд приходит к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения заявленных истцом требований о признании договора дарения, применении последствий недействительности сделки, восстановлении право собственности.

Поскольку заключения экспертов № от /дата/ и № от /дата/ не дают категоричного ответа на поставленные судом вопросы, а именно о том, могла ли ФИО2 на момент заключения договора дарения от /дата/ отдавать отчет своим действиям и руководить ими, они не могут быть приняты судом в подтверждение доводов истца Трунова В.Н. о необходимости признания оспариваемого договора дарения недействительным.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд исходит из того, что объективных доказательств, подтверждающих нахождение дарителя ФИО2 в момент заключения договора дарения в состоянии, когда она не была способна в полной мере понимать значение своих действий или руководить ими, суду не представлено.

При принятии решения об отказе в удовлетворении исковых требований Трунова В.Н., суд учитывает выводы судебных экспертиз № от /дата/ и № от /дата/, свидетельские показания, пояснения сторон, и приходит к выводу, что доказательств, подтверждающих, что ФИО2 на момент заключения договора дарения от /дата/ не понимала значение своих действий и не могла руководить ими, суду не представлено. По мнению суда, оспариваемый договор дарения соответствовал волеизъявлению дарителя.

Материалы дела не содержат бесспорных доказательств, что при заключении договора дарения ФИО2 не понимала значения своих действий и не могла руководить ими. Таких данных истцом не представлено и судом не установлено.

Результаты проведенной экспертной (№ от /дата/ и № от /дата/) оценки являются допустимым, достоверным и достаточным доказательством по настоящему делу, выводы комиссии экспертов сомнений у суда не вызывают, а само по себе наличие у дарителя ФИО2 ряда заболеваний не является основанием, подтверждающим невозможность ФИО2 осознавать характер своих действий и руководить ими в момент заключения оспариваемого договора дарения. Обоснованных возражений по выводам экспертизы, дополнительных материалов, которые могли бы повлиять на выводы эксперта, истцом не представлено, оснований сомневаться в выводах эксперта у суда не имеется.

При этом, суд учитывает, что бремя доказывания наличия обстоятельств, предусмотренных ст. 177 ГК РФ, законом возложено на истца, заявляющего требование о признании сделок недействительными по указанным основаниям, однако таких доказательств, в нарушение положений ст. 56 ГПК РФ, истцом не представлено.

Согласно п. 1 ст. 177 ГК РФ, сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Согласно ст. 17 ГК РФ, способность иметь гражданские права и нести обязанности (гражданская правоспособность) признается в равной мере за всеми гражданами. Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью. В силу ст. 21 ГК РФ, способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность) возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, то есть по достижении восемнадцатилетнего возраста. Никто не может быть ограничен в правоспособности и дееспособности иначе, как в случаях и в порядке, установленных законом (ст. 22 ГК РФ).

То есть, закон исходит из презумпции полной право- и дееспособности любого гражданина, если он не ограничен в них в установленном законом порядке. В связи с чем, бремя доказывания того, что лицо не отдавало отчета своим действиям и не могло руководить ими в момент совершения сделки лежит на истце. Ответчик не должен доказывать обратного, т.к. это проистекает из требований ст. ст. 17, 21, 22 ГК РФ.

При таких обстоятельствах, бремя доказывания того, что лицо не отдавало отчета своим действиям и не могло руководить ими в момент совершения сделки лежит на истце, что в нарушение ст. 56 ГПК РФ истцом сделано не было.

Оценив представленные доказательства, в том числе, показания свидетелей, суд приходит к выводу о том, что основания для признания договора дарения недействительным, на которые истец указал в иске, не нашли своего подтверждения в судебном заседании.

Наличие у ФИО2 на момент заключения сделки дарения ряда заболеваний, не может являться самостоятельным и безусловным основанием для признания договора дарения недействительным, поскольку не получено данных о том, что это препятствовало ей реализовывать права и создавать для себя гражданские обязанности, осознавая их значение и предполагаемые последствия.

Как усматривается из медицинской документации, ФИО2 имела ряд различных заболеваний, но сведений об ее обращении за психиатрической помощью либо об обращении близких родственников, не имеется и таковых истцом не представлено. Решением суда недееспособной ФИО2 признана не была.

Сведений, объективно свидетельствующих о том, что на момент совершения сделки дарения ФИО2 не была способна понимать значение своих действий либо руководить ими в силу имеющегося у нее психического заболевания, суду представлено не было.

Кроме того, в материалах дела также отсутствуют сведения о психологическом воздействии на ФИО2 в момент заключения договора дарения.

Таким образом, свидетельскими показаниями могли быть установлены факты, свидетельствующие об особенностях поведения дарителя, о совершаемых им поступках, действиях и об отношении к ним.

Установление же на основании этих и других имеющихся в деле данных факта наличия или отсутствия психического расстройства и его степени требует именно специальных познаний, каковыми, как правило, ни свидетели, ни суд не обладает.

Суд, оценив показания свидетелей, заключения комиссии экспертов № от /дата/ и № от /дата/, приходит к выводу, что истцом не представлено доказательств, что оспариваемый договор дарения заключен с пороком воли и с грубыми нарушениями законодательства, а также, что ФИО2 в период заключения оспариваемого договора не отдавала отчет своим действиям и не могла руководить ими.

Наличие у истца заболеваний, не свидетельствует о том, что она в момент выдачи доверенности была не способна понимать значение своих действий и руководить ими.

Оценив представленные доказательства, суд приходит к выводу о том, что основания для признания договоров дарения недействительными, применении последствий недействительности сделки не имеется.

Истцом не представлено достоверных и достаточных доказательств того, что ФИО2 на момент заключения договора дарения не обладала дееспособностью в полном объеме и не могла отдавать отчет своим действиям, руководить ими.

Объективных доказательств, подтверждающих нахождение ФИО2 на момент выдачи заключения договора дарения от /дата/ в состоянии, когда она не была способна в полной мере понимать значение своих действий или руководить ими, не представлено.

При таких обстоятельствах, суд считает необходимым в удовлетворении исковых требований Трунову В.Н. о признании договоров дарения от /дата/, применении последствий недействительности сделки, отказать.

Руководствуясь статьями 194 – 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

Трунову В.Н. в удовлетворении исковых требований к Трунову С.Н. о признании недействительным договор дарения квартиры, кадастровый №, площадью 40,6 кв.м., расположенной по адресу: <адрес> заключенный между ФИО2 и Труновым С.Н., применение последствий недействительности сделки, прекращении права собственности Трунова С.Н. на квартиру, кадастровый №, площадью 40,6 кв.м., расположенной по адресу: <адрес> о возврате квартиры в собственность ФИО2 – включении квартиры, кадастровый №, площадью 40,6 кв.м., расположенной по адресу: <адрес> в состав наследственного имущества, оставшегося после смерти ФИО2, умершей /дата/ – ОТКАЗАТЬ.

Решение может быть обжаловано в Томский областной суд течение месяца со дня изготовления мотивированного текста решения путем подачи апелляционный жалобы через Асиновский городской суд Томской области.

Судья:                                        Т.С. Симагина

Мотивированный текст изготовлен 24.12.2021