Решение по делу № 2-49/2016 (2-6649/2015;) ~ М-6346/2015 от 03.09.2015

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

17 марта 2016 года      г.Ангарск

Ангарский городской суд Иркутской области в составе председательствующего судьи Шишпор Н.Н., при секретаре Хромых Е.В., с участием прокурора Забабуриной В.Д., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело №2-49/2016 по иску ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего ФИО2 к ОГАУЗ «Ангарская городская больница №», ОГАУЗ «Ангарская городская больница скорой медицинской помощи» о компенсации морального вреда,

У С Т А Н О В И Л:

В обоснование заявленных требований истица указала, что ** умер ФИО7, который является отцом ее ребенка – ФИО2 Несмотря на то, что брак между ними расторгнут, они проживали единой семьей, вели общее хозяйство.

С ** по ** ФИО7 находился на стационарном лечении в ОГАУЗ «Ангарская городская больница №», где ему был поставлен диагноз: острый отечный панкреатит (без осложнений), сопутствующие заболевания: хронический гастрит вне обострения.

За день до смерти врач ОГАУЗ «Ангарская городская больница №» ФИО8 посчитал, что ФИО15 здоров и выписал его из больницы с рекомендациями приступить к работе на следующий день.

На протяжении всех 10 дней нахождения в стационаре, ФИО15 жаловался на следующие симптомы: часто возникающие давящие болевые ощущения в области сердца, одышку, затрудненное дыхание, особенно усилившиеся в последние 2 суток перед выпиской – не свойственные поставленному диагнозу «панкреатит». Однако врачи не посчитали нужным обратить внимания на данные жалобы и состояние больного; никакого адекватного обследования не проводили, консультацию врача-кардиолога не назначили, следовательно, не было своевременно назначено лечение и приняты меры к предотвращению необратимых изменений в организме. Более того, несмотря на жалобы пациента, он был выписан.

Сразу после выписки – ** она отвезла ФИО7 на прием в поликлинику к врачу ФИО9, которая осмотрев больного и выслушав его жалобы на слабость в мышцах, давящие боли в груди, одышку, кашель, затрудненное дыхание, порекомендовала принять но-шпу и омепрозол.

Вечером ** ФИО7 стало хуже, она вызвала скорую помощь, его экстренно доставили в БСМП, через сутки переведен в реанимационное отделение, где умер. Считает, что смерть наступила в результате некачественного лечения.

В связи со смертью близкого человека она и сын претерпели значительные нравственные страдания. Просила взыскать с ответчиков в её пользу и в пользу ФИО2 в качестве компенсации морального вреда по 500 000 рублей каждому.

В порядке ст. 39 ГПК РФ истица уточнила исковые требования, просит взыскать с ОГАУЗ «Ангарская городская больница №» в пользу ФИО3 и ФИО2 в качестве компенсации морального вреда по 150 000 рублей каждому; взыскать с ОГАУЗ «Ангарская городская больница скорой медицинской помощи» в пользу ФИО3 и ФИО2 в качестве компенсации морального вреда по 50 000 рублей каждому.

В судебном заседании истица ФИО3, действуя в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего ФИО2 на своих исковых требованиях настаивала, поддержала пояснения, которые были даны ею ранее в судебных заседаниях, из которых следует, что при поступлении ФИО7 в ОГАУЗ «АГБ №» врачи игнорировали его жалобы на одышку, отвечали, что сначала долечат свой диагноз, а после он пойдет лечить свою одышку. ** его выписали, однако его состояние было тяжелым, он еле поднялся на 4-ый этаж. В этот же день они пошли на прием к терапевту БСМП, ему выдали направление на ЭКГ и отправили домой. Вечером она вызвала ему скорую помощь, ФИО7 госпитализировали в БСМП. ** муж звонил, сказал, что ночевал с маской, вечером он попал в реанимацию, где вскоре умер. Считает, что вина врачей АГБ № заключается в том, что не был поставлен диагноз – дилатационная кардиомиопатия, игнорированы жалобы пациента, не назначено своевременное лечение; вина БСМП в том, что не полностью провели обследование и не поставлен диагноз – тромбоэмболия.

Определением суда от ** к участию в деле в порядке ст. 37 ГПК РФ привлечен несовершеннолетний ФИО2, который в судебное заседание не явился, представил заявление о рассмотрении дела в его отсутствие.

Представитель истицы - ФИО10, действующая на основании доверенности, исковые требования поддержала.

Представитель ответчиков ОГАУЗ «АГБ №», ОГАУЗ «БСМП» - ФИО11, действующий на основании доверенностей, исковые требования не признал, поддержал доводы, изложенные в письменных объяснениях, которые приобщены материалам дела. Полагает, что заключение судебной экспертизы, равно как и акты проверки Росздравнадзора, подтверждают доводы ответчиков об отсутствии причинно-следственной связи между допущенными дефектами оказания медицинской помощи и наступившей смертью ФИО7

Представитель ответчика ОГАУЗ «БСМП» - ФИО12, действующий на основании доверенности, иск не признал по тем доводам, которые приведены в письменных возражениях.

Определением суда от ** к участию в деле в качестве третьих лиц привлечены ФИО8 и ФИО13

Третье лицо ФИО8 с исковыми требованиями не согласен, поддержал пояснения, которые были даны им ранее в судебных заседаниях, из которых следует, что ФИО7 поступил в хирургическое отделение АГБ № где был осмотрен двумя врачами, которые записали его жалобы. Диагноз «острый панкреатит» был выставлен обоснованно, успешно был вылечен. Пациент не предъявлял жалоб на одышку, выписан был в удовлетворительном состоянии. Оснований для постановки диагноза – дилатационная кардиомиопатия у него не имелось, так как из описания рентгеновских снимков, а также ЭКГ указанный диагноз не подтвержден, осмотр терапевта таких данных также не содержал. Более того, ЭКГ не дает информации о наличии такого диагноза; дилатационную кардиомиопатию можно диагностировать по серии рентгеновских снимков, наблюдая в динамике, но пациент ранее нигде не наблюдался. В медицине не существует способов лечения указанного заболевания, только пересадка сердца. На момент госпитализации в АГБ № хроническая сердечно-сосудистая недостаточность не имела выраженной клинической картины, в БСПМ пациент поступил в состоянии средней степени тяжести, отрыв тромба произошел спонтанно.

Третье лицо ФИО13 в судебное заседание не явилась, о его времени и месте извещена надлежаще. Будучи опрошенной в судебном заседании ** суду поясняла, что ФИО7 поступил в ОГАУЗ «БСМП» ** в вечернее время, состояние - «средней тяжести». ** утром он был осмотрен заведующим и ею, назначено соответствующее лечение, состояние оценено «средней тяжести». Вечером ** у пациента резко ухудшилось состояние здоровья – одышка, давление, он переведен в реанимацию; возникло осложнение -тромбоэмболия, что и привело к летальному исходу.

Выслушав объяснения лиц, участвующих в деле, заключение участвующего в деле прокурора ФИО6, изучив материалы дела, оценив представленные доказательства в совокупности, суд приходит к следующему.

В соответствии со статьей 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

В силу частей 2, 3 ст. 98 Федерального закона от ** № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством РФ за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

В силу ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Следовательно, гражданско-правовую ответственность за вред, причиненный здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, несет медицинское учреждение. Эта ответственность наступает при наличии следующих условий: 1) противоправность действия (бездействие) медицинского учреждения (его персонала); причинение пациенту вреда; 2) причинная связь межу противоправным деянием и возникшим вредом; 3) наличия вины медицинского учреждения.

Пункт 2 статьи 1064 ГК РФ содержит специальное правило доказывания, меняющее общее правило статьи 56 ГПК РФ. Так, указанная норма закона содержит доказательственную презумпцию вины причинителя внедоговорного вреда.

Применительно к обязанности доказывания это означает, что истец в исковом заявлении ссылается на вину ответчика, но не обязан ее доказывать – вина ответчика презюмируется и ответчик (причинитель вреда) сам доказывает ее отсутствие. Неисполнение ответчиком такой обязанности ведет к неблагоприятным для него материально-правовым последствиям.

В судебном заседании установлено и материалами дела подтверждается, что в период с ** по ** ФИО7 находился на стационарном лечении в ОГАУЗ «Ангарская городская больница №», диагноз основного заболевания: острый отечный панкреатит; сопутствующие заболевания - хронический гастрит вне обострения.

В период нахождения в стационаре больному выполнены лабораторные исследования, проведены осмотры лечащим врачом, терапевтом, зав.отделением, выполнено УЗИ органов брюшной полости, рентгенограмма органов грудной клетки, гастроскопическое исследование. ** ФИО7 выписан в удовлетворительном состоянии.

** ФИО7 обратился на прием к терапевту в поликлинику № АГБСПМ с жалобами на слабость, одышку. Поставлен диагноз: кардиомиопатия неуточненная. Назначено обследование, лечение, больной отправлен домой.

** в 18.15 часов, прибывшая по вызову к ФИО15 бригада скорой медицинской помощи выставила диагноз: ИБС, впервые возникшее нарушение ритма – фибрилляция предсердий.

В 18-55 часов того же дня ФИО7 по экстренным показаниям поступил в кардиологическое отделение АГБСМП с диагнозом - ИБС, впервые возникшая стенокардия; предъявлял жалобы на сердцебиение и одышку в последние 10 дней.

По результатам осмотра диагноз уточнен: «ИБС, параксизмальная мерцательная аритмия».

В приемном покое АГБСМП проведено обследование: ЭКГ, рентгенография грудной клетки, проведены лабораторные исследования, назначено лечение.

** в 23-58 вновь выполнена ЭКГ.

На осмотре ** в 10-00 ФИО7 отмечал усиление одышки и сердцебиения в последние 10 дней. По результатам проведенного обследования поставлен диагноз: «дилатационная кардиомиопатия? Постоянная фибрилляция предсердий, тахисистолическая форма. Сердечная астма. Правосторонний годроторакс».

** в 20-45 дежурным врачом было установлено ухудшение состояния. Поставлен диагноз: «ТЭЛА?»; больной переведен в реанимационное отделение.

В ** в 21-30 при осмотре общее состояние крайне тяжелое, динамика отрицательная. В 22-00 у больного развились признаки клинической смерти. Реанимационные мероприятия положительного эффекта не дали. В 22-30 констатирована смерть. Заключительный клинический диагноз: основной – дилатационная кардиомиопатия. Постоянная фибрилляция предсердий тахисистолическая форма; осложнение основного диагноза: ТЭЛА от ** 20.45, инфаркт миокарда передней стенки. Сердечная астма. Фибрилляция желудочков. Артериальная гипертензия 2 стадия риск 3.

При патологоанатомическом исследовании трупа подтвержден основной диагноз: дилатационная кардиомиопатия. Постоянная фибрилляция предсердий тахисистолическая форма. Причина смерти – тромбоэмболия основного ствола легочной артерии (ТЭЛА). Источник тромбоэмболии – правый желудочек сердца.

Как следует из акта проверки Территориального органа Росздравнадзора по ... от ** №, при оказании медицинской помощи ФИО7 в ОГАУЗ «АГБСМП» выявлены нарушения требований действующего законодательства при оказании медицинской помощи: Стандарта специализированной медицинской помощи при сердечной недостаточности, в части выполнения мероприятий по диагностике и лечению не в полном объеме; Стандарта специализированной медицинской помощи при фибрилляции и трепетании предсердий, в части выполнения мероприятий по диагностике и лечению не в полном объеме; Стандарта медицинской помощи при тромбоэмболии легочных артерий, в части выполнения мероприятий по диагностике и лечению не в полном объеме. При этом указано, что на выполнение Стандартов повлияло кратковременность пребывания больного в стационаре; предписания по результатам проверки АГБСМП не выдано.

По определению суда от ** ... бюро СМЭ проведена судебно-медицинская экспертиза.

Изучив заключение судебно-медицинской экспертизы, суд не усматривает в нем каких-либо противоречий или неточностей, не позволяющих признать его допустимым доказательством. Экспертное заключение выполнено на основании определения суда, квалифицированными экспертами, имеющими познания в различных областях медицины, предупрежденными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Согласно заключению судебной экспертизы №, причиной смерти ФИО7 явилась тромбоэмболия основного ствола легочной артерии и коронарных артерий (источник тромбоэмболии - правый желудочек сердца), развившаяся на фоне дилатационной кардиомиопатии и фибрилляции предсердий.

В своем заключении эксперты указали, что тромбоэмболия основного ствола легочной артерии (ТЭЛА) – окклюзия (закупорка) основных ветвей легочной артерии частичками тромба, сформировавшимися в венах большого круга кровообращения или правых камерах сердца и занесенных в легочную артерию с током крови. По литературным источникам ТЭЛА занимает третье место в ряду наиболее частых причин смерти, второе - в ряду причин внезапной смерти и является наиболее частой причиной госпитальной летальности. Развитие ТЭЛА у ФИО7 носило молниеносный характер. При таком варианте тромбоэмболии предотвратить смертельный исход невозможно.

При этом в заключении экспертизы отмечено, что на стадии лечения ФИО7 в ОГАУЗ «АГБСМП» дефектов (недостатков) оказания медицинской помощи не установлено.

Таким образом, анализ представленных суду доказательств позволяет сделать вывод об отсутствии в действиях медицинского персонала ответчика ОГАУЗ «Ангарская городская больница скорой медицинской помощи» вины и причинно-следственной связи с наступившими последствиями – смертью ФИО7

Несмотря на указание в акте проверки Росздравнадзора № от ** на то, что на этапах оказания медицинской помощи ФИО7 в АГБСМП имело место нарушение стандартов оказания медицинской помощи в части оказания её не в полном объеме, данные нарушения не были обусловлены бездействием медицинского персонала. Стандарт оказания медицинской помощи по основному клиническому диагнозу «дилатационная кардиомиопатия» не был выполнен из-за кратковременного пребывания больного (27 часов). Стандарт оказания помощи при тромбоэмболии легочной артерии не был выполнен из-за внезапного развития и молниеносного течения заболевания, что подтверждено и заключением судебной экспертизы.

Смерть ФИО7 наступила в результате массивной тромбоэмболии основного ствола легочной артерии (ТЭЛА), что подтверждено патологоанатомическим исследованием. На развитие тромбоэмболии повлияло хроническое заболевание сердечно-сосудистой системы. Реанимационные мероприятия проведены в полном объеме.

При установленных обстоятельствах отсутствуют основания для удовлетворения требований о взыскании компенсации морального вреда с ОГАУЗ «Ангарская городская больница скорой медицинской помощи».

Вместе с тем, ответчиком ОГАУЗ «Ангарская городская больница №» не представлено доказательств, свидетельствующих об отсутствии вины в причинении вреда здоровью потерпевшего.

Согласно ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта оценивается судом по правилам ст. 67 ГПК РФ в совокупности с другими доказательствами.

Из представленного в материалы дела акта территориального органа Росздравнадзора от ** № следует, что в течение госпитализации ФИО7 хроническое заболевание сердечно-сосудистой системы не заподозрено, несмотря на наличие признаков, указывающих на заболевание сердечно-сосудистой системы (глухость сердечных тонов, расширение границ сердца, синусовая тахикардия, снижение вольтажа зубцов, что свидетельствует о поражении миокарда). Осмотр терапевтом проведен при отсутствии данных дополнительных методов обследования, поверхностно; повторно с учетом данных обследования, терапевтом не осматривался.

На наличие этих же недостатков указано и в заключении судебной медицинской экспертизы, где в частности отмечено, что при описании рентгенограммы грудной клетки не отражено увеличение размеров полостей сердца; осмотр терапевта проведен поверхностно, без данных ЭКГ ( ЭКГ выполнена **) и при отсутствии данных дополнительных методов обследования.

В заключении судебной экспертизы указано, что причинно-следственной связи между действиями (бездействием) медицинских работников ОГАУЗ «АГБ №» и ОГАУЗ «АГБСМП» и наступившей смертью ФИО7 не имеется, что неблагоприятный исход заболевания обусловлен характером и тяжестью самого заболевания ТЭЛА, развившейся на фоне дилатационной кардиомиопатии и фибрилляции предсердий.

С учетом всех обстоятельств дела, суд находит несостоятельными доводы представителя ответчика о том, что лечение сопутствующих заболеваний не предусмотрено стандартами оказания медицинской помощи, поскольку это противоречит положениям ст. 70 ФЗ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

В соответствии с ч.2, 5, 6 ст.70 указанного Федерального закона, лечащий врач обязан организовать своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, пригласить для консультаций врачей-специалистов.

Лечащий врач устанавливает диагноз, который является основанным на всестороннем обследовании пациента. Диагноз включает в себя сведения об основном заболевании или о состоянии, сопутствующих заболеваниях или состояниях, а также об осложнениях, вызванных основным заболеванием и сопутствующим заболеванием.

Как следует из материалов дела, несмотря на наличие признаков сердечно-сосудистого заболевания у ФИО7 в период нахождения его в ОГАУЗ «АГБ №» оно не было диагностировано, соответственно лечение заболевания сердечно-сосудистой системы в указанном медицинском учреждении не проводилось. При этом установлено, что тромбоэмболия основного ствола легочной артерии, ставшая причиной смерти ФИО7, явилась осложнением дилатационной кардиомиопатии.

Доводы представителя ответчика, третьего лица о том, что медикаментозное лечение дилатационной кардиомиопатии является не эффективным не означает, что такой метод не должен был применяться для лечения имевшегося у пациента заболевания.

То обстоятельство, что признаки сердечной недостаточности у ФИО7 имели место в период нахождения в ОГАУЗ «АГБ №», как и то, что лечение указанного заболевания не проводилось, ответчик ОГАУЗ «АГБ №» не оспаривает.

Согласно п. 25 Приказа Минздравсоцразвития РФ от ** №н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» ухудшение состояния здоровья человека, обусловленное дефектом оказания медицинской помощи, рассматривается как причинение вреда здоровью.

Доказательств того, что в случае диагностирования заболевания сердечно-сосудистой системы у ФИО7 применение медикаментозного лечения было бы не эффективно, что не применение медикаментозного лечения не привело к нарастанию симптомов сердечной недостаточности, равно как и то, что такое лечение не исключило бы возникшего впоследствии осложнения, ответчики не представили.

На указанные суждения не влияют выводы судебной медицинской экспертизы отметившей отсутствие у пациента на момент выписки из ОГАУЗ «АГБ№» признаков острой сердечно-сосудистой патологии, поскольку при наличии объективных признаков хронического сердечно-сосудистого заболевания у ФИО7 в период нахождения его в ОГАУЗ «АГБ №» оно не было диагностировано, не было назначено его лечение, о чем свидетельствуют материалы дела.

При таких данных, суд полагает, что ответчиком ОГАУЗ «АГБ №» не представлено доказательств отсутствия вины в причинении вреда здоровью ФИО7

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ** № «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

В пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ** «О применении судами гражданского законодательства регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью граждан» судам разъяснено, что при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

В силу ст. ст. 151, 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Поскольку суд пришел к выводу о том, что ответчик ОГАУЗ «АГБ №» не доказал отсутствие своей вины в причинении вреда здоровью ФИО7, постольку требования о компенсации морального вреда являются обоснованными и подлежат удовлетворению.

Фактические обстоятельства дела свидетельствуют о том, что право на компенсацию морального вреда имеет как несовершеннолетний сын умершего ФИО7 – ФИО2, так и истица ФИО3

Установлено, что на момент смерти ФИО7 брак между ним и ФИО3 был прекращен (**), однако фактически они проживали единой семьей, воспитывали общего ребенка, что подтверждается справкой №, выданной жилищной организацией, а также показаниями допрошенного свидетеля ФИО14, показавшей суду, что она длительное время знала семью ФИО15, которые постоянно жили вместе, ей не было известно, что брак у них расторгнут. Указанный свидетель также показала, что смерть ФИО7 причинила тяжелые нравственные переживания как его несовершеннолетнему сыну, так и истице ФИО3

Не доверять показаниям указанного свидетеля у суда оснований не имеется. Таким образом, несмотря на то обстоятельство, что брак между супругами ФИО15 был расторгнут, однако родственные отношения между ними не прекращались, так как они проживали единой семьей, заботились друг о друге, воспитывали сына. В связи с чем, ФИО3 имеет право на компенсацию морального вреда в связи со смертью ФИО7

Смерть близкого человека, безусловно, причинила истцам глубокие нравственные страдания.

Определяя размер компенсации, подлежащий взысканию в пользу истцов, суд, руководствуясь требованиями ст. 1101 ГК РФ учитывает, что ФИО7 умер в молодом возрасте (39 лет), что он был отцом и мужем, такая утрата, безусловно, невосполнима для истцов.

Из объяснений истицы установлено, что до настоящего времени ни она, ни сын не могут смириться со смертью ФИО7

Суд учитывает также, что несовершеннолетний ФИО2 потерял своего отца, следует учесть и то, что он находится в том возрасте, когда происходит формирование личности и смерть отца, причинила глубокую психологическую травму. Указанные выводы подтверждаются в том числе, письменными доказательствами.

Так, ** ФИО3, действуя от своего имени и несовершеннолетнего сына ФИО2, заключила договор на предоставление психологических услуг. Как следует из бланка индивидуальной консультации, причиной обращения к психологу явилось нарушение сна, повышенная тревожность, депрессия, плохой аппетит. По результатам консультации сделан вывод о наличии посттравматического синдрома (стрессовое расстройство).

Из заключения психолога от ** следует, что ФИО2 была оказана психологическая помощь; в результате диагностических и консультативных мероприятий выявлено посттравматическое стрессовое расстройство, проявляющееся в повышенной нервозности, нарушении сна, тревожности, беспокойстве, нежелании говорить о травмирующих событиях. С ФИО2 была проведена интенсивная работа по восстановлению душевного равновесия.

Доводы представителя ответчика ФИО11 о том, что указанные письменные доказательства не отвечают требованиям относимости, суд отклоняет, поскольку ответчиком они не опровергнуты, не представлены доказательства того, что обращение к психологу было обусловлено какой-либо иной психотравмирующей ситуацией, не связанной со смертью ФИО7

Всё это свидетельствует о том, что истцам причинен моральный вред, ибо смерть близкого человека приводит к огромным нравственным страданиям, горе родственников, потерявших близкого человека - безмерно и безусловно.

Между тем, человеческие страдания невозможно оценить в денежном выражении. Компенсация морального вреда не преследует цель восстановить прежнее положение потерпевшего, поскольку произошло умаление неимущественной сферы гражданина, а лишь максимально возместить причиненный моральный вред – негативные изменения в психической сфере личности. Поэтому исходя из принципа разумности и справедливости, с учетом фактических обстоятельств, установленных в судебном заседании, суд определяет размер компенсации морального вреда в размере 75 000 рублей каждому истцу, полагая, что такая сумма отвечает требованиям разумности и справедливости.

В силу ст.98 ГПК РФ с ответчика ОГАУЗ «Ангарская городская больница №» в пользу ФИО3 подлежат взысканию судебные расходы по оплате за производство судебной медицинской экспертизы в размере 5000 рублей, что подтверждается квитанцией об оплате.

Кроме того, в силу ст.103 ГПК РФ с указанного ответчика подлежит взысканию государственная пошлина в соответствующий бюджет в сумме 300 рублей.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 194-199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

Исковые требования ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего ФИО2 к ОГАУЗ «Ангарская городская больница №» о компенсации морального вреда - удовлетворить

Взыскать с ОГАУЗ «Ангарская городская больница №» в пользу ФИО3 в качестве компенсации морального вреда 75 000 рублей, а также расходы за производство судебной экспертизы 5 000 рублей.

Взыскать с ОГАУЗ «Ангарская городская больница №» в пользу ФИО2 в лице его законного представителя – матери ФИО3 в качестве компенсации морального вреда 75 000 рублей.

Взыскать с ОГАУЗ «Ангарская городская больница №» государственную пошлину в соответствующий бюджет в сумме 300 рублей.

В удовлетворении исковых требований ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего ФИО2 к ОГАУЗ «Ангарская городская больница скорой медицинской помощи» о компенсации морального вреда – отказать.

Решение может быть обжаловано сторонами в апелляционном порядке в Иркутский областной суд через Ангарский городской суд в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме.

Мотивированное решение будет изготовлено **.

Судья

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>