Решение по делу № 2-2623/2017 от 26.09.2017

Р Е Ш Е Н И Е                 2-2623/2017

                Именем Российской Федерации

19 декабря 2017 года                                 г. Канск

Канский городской суд Красноярского края в составе

председательствующего судьи                    Глущенко Ю.В.,

При секретаре                                Иващенко В.В.,

Рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Мельниковой Г.Л. к Максимовой Н.В., Мельникову А.В., Парфиновичу А.И., Парфинович Н.А., Парфинович О.П., Парфинович С.А.о признании договора дарения недействительным, признании права собственности,

                    У С Т А Н О В И Л :

    Мельникова Г.Л. обратилась в суд с исковыми требованиями к Максимовой Н.В., Мельникову А.В. о признании договора дарения недействительным, признании права собственности.

    Свои требования мотивировала тем, что в 1990 году ее семья в составе супруга, нее и двоих детей: Мельниковой (Максимовой) Н.В., ФИО18 получили от Канского завода легких металлоконструкций квартиру из трех комнат по адресу: <адрес>, общей площадью 62 кв.м. квартира не была приватизирована, но они хотели поменять ее на частный жилой дом, в связи с чем заключили устное соглашение с ФИО1 У ФИО1 в собственности был частный дом по адресу: <адрес> так как обмен был невозможен, ее супруг ФИО2 принял по договору дарения от 03.03.1992 года в дар от ФИО1 данный жилой дом. В свою очередь квартира перешла к ФИО1, то есть была совершена мена жилыми помещениями. 17 января 2017 года решением суда ФИО2 был признан умершим, после его смерти открылось наследство в виде дома по <адрес> являются она и дети. Она знала о том, что дом оформлен на мужа, но полагала, что она как супруга имеет в собственности половину дома как супружескую долю. Но при оформлении наследства нотариус ей пояснила, что она как и дети имеет право только на 1/3 доли дома и земельного участка, то есть в наследственное имущество вошли и ее половина дома и земельного участка. Сын ФИО19 отказался от наследства в ее пользу, но дочь Максимова Н.В., несмотря на то, что обеспечена жилым помещением, планирует продать свою часть наследства. Выкупить данную долю она (Мельникова Г.Л.) не в состоянии из-за отсутствия финансов, а продажа 2/3 имущества не обеспечит ее право на покупку иного жилья. Полагает, что при оформлении договора дарения в 1992 году нарушены ее права как супруги, поскольку квартира была оформлена в том числе и на ее имя. Просит признать данный договор недействительной сделкой, признать за ней право собственности на 5/6 доли жилого дома, а за Максимовой признать право собственности на 1/6 доли дома по <адрес>.

    В судебном заседании истица Мельникова Г.Л. требования поддержала, суду пояснила, что квартиру они получали на мужа и двоих детей, дочь Максимова Н.В. была уже совершеннолетней. Они все вместе решили, что лучше жить в частном доме и произвели обмен с ФИО1 на дом по ул. Муромской. Их квартира была неприватизирована. Приватизировать ее не стали, поскольку имелась возможность получения еще жилья в дальнейшем. В связи с этим ФИО1 оформил договор дарения на ее мужа. Она знала о том, что в договоре только муж, но поскольку была юридически неграмотной, полагала, что как супруга имеет право на половину дома. Их квартиру распределили ФИО1, в данное время там проживает семья Парфинович, ФИО1 давно умер. Она не может выкупить у Максимовой свою долю наследства, поэтому просит признать договор мены недействительным.

    Представитель истца Орлова т.Н. требования поддержала, суду пояснила, что сделка дарения является притворной, совершенной с целью прикрыть сделку мены жилых помещений. Мельникова Г.Л., будучи юридически неграмотной, не понимала, что ее доля будет потеряна, она полностью доверяла супругу, чье мнение в семье было определяющим. в дальнейшем М ельников В.А. оформил свидетельство о праве собственности на земельный участок под домом также на свое имя. После того как муж пропал без вести, ФИО19 с сыном решили продать дом. Для этого заменили ворота, крышу, сделали ремонт, хотели купить матери однокомнатную квартиру, но в связи с тем, что Максимова стала предъявлять претензии финансового характера, сделать это не смогли. Относительно заявленного стороной ответчика применения срока исковой давности, полагает, что следует учитывать обычаи народа и нрав человека, а именно ФИО2, который по своей сути являлся домостроевцем, поэтому все оформлялось на него. К семье Парфинович они претензий не имеют, лишать их квартиры не планируют, поэтому не просят о применении правил двухсторонней реституции, полагают, что следует просто перераспределить доли в наследственном имуществе, учитывая долю Мельниковой Г.Л. как супруги – ?.

    Максимова Н.В. в судебное заседание не явилась, ее интересы в судебном заседании представлял Карнатовский А.А. (на основании доверенности). Исковые требования не признал, просил применить срок исковой давности к договору дарения от 1992 года. Суду пояснил, что Мельникова Г.Л. не отрицает, что знала о том, что договор оформляется на имя супруга. Кроме того, если бы совершался договор мены, то в нем принимали бы участие все члены семьи, включая Максимову Н.В. и она имела бы право на свою долю. Но поскольку семья ФИО19 приняла решение не приватизировать квартиру, то она не являлась совместной собственностью, была частью муниципального имущества и была распределена ФИО1

    Ответчик ФИО18 требования признал, суду пояснил, что когда семьей была получена квартира в Северо-Западном микрорайоне, он являлся несовершеннолетним. Полностью поддерживает требования матери, считает, что большая часть дома должна принадлежать ей.

    Согласно справке о смерти, ФИО1, который являлся стороной в договоре дарения, умер ДД.ММ.ГГГГ.

    В настоящее время собственниками квартиры по адресу: <адрес> являются Парфинович А.И. в 1/3 доле, Парфинович Н.И. в 4/15 доле, Парфинович О.П. в 1/5 доле, Парфинович С.А. в 1/5 доле.

    По инициативе суда указанные лица привлечены в качестве ответчиков, извещены надлежащим образом. В судебное заседание не явились.

    Интересы Парфинович А.И. и Парфинович О.Л. в судебном заседании представляла адвокат Труднева Т.Л., которая требования не признала, суду пояснила, что Парфиновичи проживают в квартире в Северо-Западном микрорайоне по договору купли-продажи от 16.01.2001 года. Как следует из пояснений истца, она знала о том, что договор дарения совершен на имя ее супруга. С 1992 года ее данный факт устраивал. Поэтому истек срок исковой давности, определенный в соответствии с ГК РСФСР в 10 лет. Кроме того, при отмене договора дарения истица не просит возвратить ей квартиру. При признании договора дарения недействительной сделкой права Мельниковой Г.Л. никак не будут восстановлены.

    Третье лицо нотариус Галкина Е.Ю. требования не признала, суду пояснила, что она действительно оформляла договор дарения, но подробностей уже не помнит. Договор представлял собой волеизъявление сторон. Иных условий она не имела права предлагать никому из них. Ордера на квартиру у нее не могло быть, так как сделок с квартирой в Север-Западном микрорайоне, которая являлась муниципальной собственностью, она не совершала.

    Заслушав участников процесса, исследовав письменные материалы дела, суд полагает, что требования не подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

В соответствие со ст. 1113 ГК РФ наследство открывается со смертью гражданина. Объявление судом гражданина умершим влечет за собой те же правовые последствия, что и смерть гражданина.

        Как установлено в судебном заседании, брак между ФИО2 и Леушиной (ФИО19) г.Л. зарегистрирован 29.12.1973 года.

    От данного брака ФИО19 имеют двоих детей: Мельникову (Максимову) Н.В., 1971 г. рождения и ФИО18, 1975 г. рождения.

03 марта 1992 года государственным нотариусом Канской нотариальной конторы Галкиной Е.Ю. зарегистрирован договор дарения жилого дома по адресу: <адрес> между ФИО1 и ФИО20, согласно которому ФИО1 подарил ФИО2 указанный жилой дом общеполезной площадью 77,1 кв.м., жилой 56, расположенном на земельном участке 1455,6 кв.м.

    Согласно свидетельству 7527 от 12.11.1992 года ФИО2 передан земельный участок в бессрочное (постоянное) пользование 1455,6 кв.м. по адресу: <адрес> для индивидуального жилого дома.

    Право собственности на земельный участок зарегистрировано за ФИО2 на основании свидетельства о праве собственности от 12.12.2008 года.

    Согласно свидетельству о смерти, ФИО2 умер ДД.ММ.ГГГГ.

    Как следует из наследственного дела ФИО2, в состав наследственного имущества вошли дом по адресу: <адрес> и земельный участок по тому же адресу. С заявлениями о принятии наследства после смерти ФИО2 обратились его супруга Мельникова Г.Л. и дочь Максимова Н.В. Сын ФИО18 обратился к нотариусу с заявлением об отказе от наследства в пользу своей матери Мельниковой Г.Л.

    Кроме того судом установлено, что 21.08.1990 года на основании ордера, выданного исполкомом Канского городского совета народных депутатов как очереднику КЗЛМК ФИО2 предоставлена квартира по адресу: <адрес> на состав семьи: супруга Мельникова Г.Л., сын ФИО18, дочь ФИО19 Н.В. В дальнейшем данная квартира согласно ордеру от 28.02.1992 года в порядке обмена с ФИО1 была распределена семье ФИО1, умершего в 1994 году.

    В настоящее время право собственности на квартиру в Северо-Западном микрорайоне зарегистрировано за Парфинович А.И. в 1/3 доле, Парфинович Н.И. в 4/15 доле, Парфинович О.П. в 1/5 доле, Парфинович С.А. в 1/5 доле.

В силу п. 1 ст. 209 ГК РФ права владения, пользования и распоряжения своим имуществом принадлежит собственнику имущества. Согласно ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

    Суд полагает, что Мельниковой Г.Л. неправильно избран способ защиты своих прав. Настаивая на признании договора дарения недействительной сделкой, Мельникова Г.Л. при этом не указывает, каким образом при отмене договора дарения могут быть восстановлены ее права, о нарушении которых она заявляет. Само по себе признание договора дарения недействительной сделкой повлечет за собой прекращение права собственности за ФИО2 на спорный жилой дом, но никак не признание права собственности на часть этого дома за Мельниковой Г.В.

    Согласно ст. 20 КоБС РСФСР, действующего на момент заключения договора дарения, имущество, нажитое супругами во время брака, является их общей совместной собственностью. Супруги имеют равные права владения, пользования и распоряжения этим имуществом.

В силу ст. 22 КоБС РСФСР имущество, принадлежавшее супругам до вступления в брак, а также полученное ими во время брака в дар или в порядке наследования, является собственностью каждого из них.

Исходя из того факта, что дом по <адрес> был получен ФИО2 в дар от ФИО1, он является его личной собственностью и на него не может быть определена супружеская доля.

Доводы Мельниковой Г.Л. о том, что договор дарения является притворной сделкой с целью прикрыть собой сделку по мене частного дома на полученную ими квартиру по адресу: <адрес>, суд не может принять во внимание, поскольку осуществить мену жилых помещений ФИО19 не могли в силу того, что на жилье были установлены разные режимы владения, квартира находилась в муниципальной собственности и у ФИО19 по договору социального найма, а дом был у ФИО1 в собственности. Однако, если бы ФИО19 действительно желали бы заключить обмен жилыми помещениями, то ничего не препятствовало бы им приватизировать квартиру в <адрес>, в после этого осуществить обмен или куплю продажу. Поскольку этого не было сделано, суд полагает, что ФИО19, желая приобрести частный дом, просто договорились с ФИО1 о дарении дома с тем условием, что они освободят для него полученную квартиру.

    При этом стороны самостоятельно договаривались о том, на чье имя будет совершен договор дарения. Так как договор совершен в пользу ФИО2, суд делает вывод о том, что именно в таком порядке семья ФИО19 договорилась между собой.

Мельникова Г.В. не отрицает тот факт, что все они знали о том, что новый дом записан на супруга. При этом, если бы фактически осуществлялась мена жилыми помещениями, то право собственности на дом по адресу: <адрес>, надлежало бы закреплять не только за ФИО19, как она того требует, но и за детьми – ФИО18 и Максимовой Н.В., поскольку они совместно с родителями являлись нанимателями квартиры в Север-Западном микрорайоне.

Перераспределение наследственных долей, как того хотелось бы ФИО19, противоречит гражданскому законодательству РФ, поскольку оснований для такого перераспределения судом не установлено.

Кроме того, суд полагает необходимым применить срок исковой давности к требованиям о признании договора дарения недействительным, как об этом заявляет сторона ответчика Максимовой Н.В. и Парфинович.

     На основании ст. 181 ч. 2 ГК РФ в ранее действовавшей редакции, срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается... со дня, когда истец узнал или должен был узнать об... обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

В соответствии с п. 1 ст. 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из этого правила устанавливаются ГК РФ и иными законами.

Истицей не отрицается тот факт, что она с самого начала знала о том, что договора дарения оформлен на имя супруга, однако в течение длительного времени (более 25 лет) не обращалась за признанием его недействительным. Каких-либо уважительных причин (тяжелая болезнь и.т.д.), препятствующих обращению Мельниковой Г.Л. с иском, истицей не представлено.

Применение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в исковых требованиях, в связи с чем суд полагает, что требования Мельниковой Г.Л. удовлетворению не подлежат.

    На основании изложенного, руководствуясь ст. 196-199 ГПК РФ,

                        Р Е Ш И Л :

В удовлетворении исковых требований Мельниковой Г.Л. к Максимовой Н.В., ФИО18, Парфиновичу А.И., Парфинович Н.А., Парфинович О.П., Парфинович С.А. о признании договора дарения недействительным, признании права собственности – отказать.

Решение может быть обжаловано в Красноярский краевой суд через Канский городской суд в течение одного месяца со дня вынесения решения в окончательном виде.

    Судья                                Глущенко Ю.В.