Определение суда апелляционной инстанции по делу № 10-20404/2019 от 30.10.2019

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Москва 19 ноября 2019 года

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в составе: председательствующего судьи Неделиной,

судей Рыжовой, Федоровой,

с участием старшего помощника Пресненского межрайонного прокурора г. Москвы Трубниковой,

адвокатов Димитрогло (в защиту осужденной Егоровой); Кухаренко (в защиту осужденного Ефремова); Федосеева, Страхова (в защиту осужденного Куликова); Кудрявцева (в защиту осужденного Купрейшвили); Героева (в защиту осужденного Батажева); Хутова (в защиту Белоокого); Косенко (в защиту осужденного Кодзоева); Глазковой (в защиту осужденного Тумгоева); Манафова (в защиту осужденного Хутиева),

осужденных Батажева, Белоокого, Егоровой, Ефремова, Кодзоева, Куликова, Купрейшвили, Хутиева, Тумгоева,

представителя заинтересованного лица М – адвоката Хорста,

при помощнике судьи Ежове,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные представления заместителя Пресненского межрайонного прокурора г. Москвы Гусева, и.о. заместителя Пресненского межрайонного прокурора г. Москвы Трубниковой и апелляционные жалобы осужденных Тумгоева, Егоровой, Купрейшвили, Хутиева, Ефремова, Куликова и адвокатов Косенко, Страхова, Федосеева, Боровика, Бишенова, Глазковой, Хутова, Кудрявцева, Героева, Михеева, Бадма-Халгаева, Манафова, Хорста на приговор Пресненского районного суда г. Москвы от 30 июля 2019 года, которым

Батажев, ранее судимый:

 14 мая 2004 г. Истринским городским судом Московской области по п. «в» ч. 2 ст. 162 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 7 лет, освобожден 21 июня 2010 г. по отбытии срока наказания,

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 9 лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Белоокий, ранее судимый:

27 октября 2009 г. Измайловским районным судом г. Москвы по ч. 4 ст. 159 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 5 лет, освобожден 15 марта 2013 г. условно-досрочно на неотбытый срок 9 месяцев 13 дней,

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 9 лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Егорова, ранее не судимая,

осуждена по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 7 лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Ефремов, ранее не судимый,

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 7 лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Кодзоев, ранее не судимый,

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 8 лет 6 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Куликов, ранее не судимый,

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 8 лет 6 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Купрейшвили, ранее не судимый,

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 8 лет 6 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Тумгоев, ранее не судимый,

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 7 лет 6 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Хутиев, ранее не судимый,

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 7 лет 6 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении Батажева, Белоокого, Кодзоева, Куликова, Купрейшвили, Тумгоева, Хутиева до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения в виде заключения под стражей, в отношении Егоровой и Ефремова мера пресечения изменена на заключение под стражу, они взяты под стражу в зале суда.

Срок отбывания наказания осужденным исчислен с 30 июля 2019 года.

На основании ст. 72 УК РФ в срок отбывания наказания осужденным зачтено время содержания под стражей: Батажева, Белоокого, Куликова, Тумгоева, Хутиева  с 30 марта 2016 года по день вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима; Кодзоева, Купрейшвили  с 31 марта 2016 года по день вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима; Ефремова в период с 1 марта 2017 года по 2 марта 2017 года, время нахождения его под домашним арестом в период с 3 марта 2017 года по 13 июля 2018 года, время содержания его под стражей в период с 30 июля 2019 года по день вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

Зачтено время нахождения Егоровой под домашним арестом в период с 1 апреля 2016 года по 15 сентября 2016 года из расчета один день содержания под домашним арестом за один день отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, время задержания Егоровой 31 марта 2016 года, время нахождения ее под стражей в период с 30 июля 2019 года по день вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Приговором решена судьба вещественных доказательств.

За гражданскими истцами Ш и С признано право на удовлетворение гражданских исков, вопрос о размере их возмещения передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Наложенные аресты на денежные средства, автомобили, акции сохранены до принятия решений по гражданским искам.

Заслушав доклад судьи Рыжовой, выступления участников процесса по доводам апелляционных представлений и жалоб, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

Батажев, Белоокий, Егорова, Ефремов, Кодзоев, Куликов, Купрейшвили, Тумгоев, Хутиев, каждый, признаны виновными в совершении вымогательства, то есть требовании передачи чужого имущества и права на имущество под угрозой применения насилия, группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере.

Преступление ими совершено в г. Москве при обстоятельствах подробно изложенных в приговоре, в отношении потерпевших Ш и С.

Осужденный Куликов свою вину в совершенном преступлении признал частично, осужденные Белоокий, Ефремов, Тумгоев, Кодзоев, Батажев, Купрейшвили, Хутиев, Егорова  вину не признали.

В апелляционном представлении заместитель Пресненского межрайонного прокурора г. Москвы Гусев считает приговор незаконным и необоснованным.

В дополнениях к апелляционному представлению и.о. заместителя Пресненского межрайонного прокурора г. Москвы Трубникова просит приговор отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение в тот же суд, в ином составе.

Автор представления,  не оспаривая доказанность вины осужденных, полагает, что приговор постановлен с существенными нарушениями уголовного и уголовно-процессуального законов. В нарушение ст. 304 УПК РФ во вводной части приговора в числе участвующих лиц не указан осужденный Тумгоев. В описательно-мотивировочной части приговора при описании преступного деяния в числе лиц, совершивших вымогательство, указан Тугоев, который по данному уголовному делу не привлекается. Кроме того, в приговоре искажены показания потерпевшего Ш, который после оглашения его показаний в порядке ст. 281 УПК РФ объяснил причины противоречий в них, однако оценки этому судом не дано. В ходе судебного разбирательства по ходатайству стороны защиты были допрошены свидетели Б и К по характеристике личности осужденного Куликова, показания которых отражения в приговоре не нашли, не получили оценки и не были приняты при назначении наказания. Суд необоснованно учел Куликову в качестве обстоятельства, смягчающего наказание – активное способствование расследованию, что не подтверждено в ходе судебного разбирательства. В судебном заседании Куликов пояснил, что вину признает частично, так как умысла на совершение вымогательства у него не имелось, поскольку он хотел вернуть принадлежащие ему 200 000 долларов США и 40% акций ОАО «***», за которые он нес ответственность перед П, при этом оказывал М и М содействие в открытии счетов, из подсудимых знал только Белоокого. В заключении досудебного соглашения о сотрудничестве Куликову было отказано. При назначении наказания осужденному Белоокому в качестве смягчающего наказание обстоятельства в соответствии со ст. 61 ч. 1 УК РФ было учтено наличие на иждивении малолетнего ребенка, однако сведения об этом в материалах уголовного дела отсутствуют. В протоколе судебного заседания от 17 июля 2019 года Белоокий пояснил, что у него на иждивении имеется только дочь 2000 года рождения.

В апелляционной жалобе осужденный Тумгоев просит приговор отменить и вынести по делу новое решение, которым его оправдать.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным и необоснованным. Обращает внимание на то, что преступление, в котором он признан виновным, не совершал, а потерпевшие Ш и С его оговорили. Полагает, что изложенные им обстоятельства нахождения в ***, а также его дальнейшие действия не были опровергнуты совокупностью доказательств. Кроме того, при вынесении приговора суд действовал исключительно с обвинительным уклоном.

В апелляционной жалобе с дополнениями осужденная Егорова просит приговор отменить, прекратить уголовное дело и ее оправдать. В дополнениях к апелляционной жалобе ставит вопрос об отмене приговора и передаче уголовного дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным в связи с нарушением уголовно-процессуального закона, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам. Приговор также является несправедливым вследствие его чрезмерной суровости. Обращает внимание на то, что ее показания о том, что она, временно исполняя обязанности нотариуса, действовала в соответствии с законом, в сговор ни с кем не вступала, суд опроверг показаниями потерпевших Ш и С, несмотря на то, что все ее действия зафиксированы видеозаписью, исследованной судом, которой не подтверждаются показания последних. В качестве обстоятельств, смягчающих наказание в соответствии со ст. 61 ч. 2 УК РФ, суд признал ей: положительные характеристики, занятие благотворительной деятельностью, состояние ее здоровья и членов семьи, однако не учел, что ранее к уголовной ответственности она не привлекалась и ни в чем преступном замечена не была. Обстоятельств, отягчающих наказание, не установлено. Полагает, что с учетом совокупности смягчающих наказание обстоятельств, суд мог назначить ей наказание с применением ст. 64 УК РФ. Также, по мнению осужденной, суд проигнорировал требования законодательства об индивидуальном подходе к назначению наказания.

В апелляционной жалобе осужденный Купрейшвили просит приговор отменить и вынести в отношении него оправдательный приговор либо направить дело на новое судебное разбирательство.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным, необоснованным и несправедливым. Обращает внимание на то, что преступления он не совершал, угроз в адрес потерпевших не высказывал. Обращает внимание на то, что Ш и С являются друзьями и последний зависим от Ш, что подтверждается показаниями Куликова, а также показаниями самих потерпевших. Показания Ш и С опровергаются совокупностью иных доказательств, в частности, показаниями Батажева, Белоокого, Егоровой, Ефремова, Кодзоева, Куликова, Хутиева, Тумгоева, а также свидетелей К, Д, К, согласно которым насилие, давление и угрозы к потерпевшим не применялись; видеозаписями из ресторана «***» и из «***»; заключением специалиста из Центра независимой экспертизы «Аспект»; заключением эксперта №12/9-103 от 31 августа 2016 года. Из показаний С и материалов дела также следует, что телефон у потерпевшего не забирали и какое-то время он оставался наедине в нотариальной конторе с Егоровой и К, то есть без присутствия, якобы угрожавших ему людей, тем самым, у него имелась возможность сообщить о совершаемых в отношении него противоправных действиях. Полагает, что Ш и С, получившие бесплатно акции, оговаривают его, опасаясь мести, либо пытаясь уйти от уголовной ответственности за мошенничество, так как они стали собственниками акций. Кроме того, Ш получил акции, выдавая себя за влиятельного человека, имеющего связи в руководстве спецслужб и в Центробанке, способного решить вопрос с прохождением гарантирования в ЦБ РФ. После получения денег и акций Ш вопрос с гарантированием не решил и потребовал еще 150 миллионов. Факт обмана со стороны Ш подтвержден распиской и судебным решением о взыскании с него денег по расписке. Обращает внимание на то, что на момент передачи акций их владельцем был П, однако согласно устной договоренности между последним и Куликовым, фактическим владельцем акций был Куликов. То есть сделка по передаче акций проходила между Куликовым с одной стороны, и Ш, С с другой стороны, при этом в ходе указанной сделки Куликов передал акции и деньги. Куликов свои обязательства выполнил, а Ш и С нет, в связи с чем сделка не состоялась и у потерпевших не возникло законного права на получение акций и денег. После этого Куликов предпринял действия по возврату своего имущества, обратившись к Белоокому, таким образом, требования к потерпевшим являлись правомерными, следовательно, состав вымогательства отсутствует. Квалифицирующий признак совершения преступления «группой лиц по предварительному сговору» вменен ему необоснованно, так как с Белооким он ранее знаком не был, увидел его впервые 10 февраля 2016 года в кафе, тем самым к участию в совершении преступления последний его не привлекал. Кроме того, судом нарушена тайна совещательной комнаты, поскольку судья, удалившись на приговор по настоящему уголовному делу, рассматривала другие дела, что подтверждается информацией с сайта Московского городского суда.

В апелляционной жалобе осужденный Хутиев просит приговор отменить и вынести в отношении него оправдательный приговор либо направить дело на новое судебное разбирательство.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным, необоснованным и несправедливым. Обращает внимание на то, что выводы суда о высказывании им угрозы и выдвижении  требований, основаны только на показаниях одного лишь потерпевшего Ш, которые опровергаются совокупностью иных доказательств, в частности, показаниями Батажева, Белоокого, Егоровой, Ефремова, Кодзоева, Куликова, Купрейшвили, Тумгоева, свидетелей К, Д, К, согласно которым насилие, давление и угрозы к потерпевшим не применялись. Кроме того, он (Хутиев) не общался с потерпевшим, что подтверждается показаниями Кодзоева, Батажева, Тумгоева. В кафе он пришел, чтобы поговорить с Батажевым о его лечении. Видеозаписями из ресторана «***» и из «***», заключением специалиста из Центра независимой экспертизы «Аспект», заключением эксперта №12/9-103 от 31 августа 2016 года также подтверждается, что никаких противоправных действий в отношении потерпевших не совершалось. Сам потерпевший С не подтверждает совершение им (Хутиевым) противоправных действий, как в отношении С, так и в отношении Ш. Из показаний С и материалов дела также следует, что телефон у потерпевшего не забирали и какое-то время он оставался наедине в нотариальной конторе с Егоровой и К, то есть без присутствия якобы угрожавших ему людей, тем самым, у него имелась возможность сообщить о совершаемых в отношении него противоправных действиях. Потерпевший Ш давал противоречивые показания относительно его роли в совершении преступления: в одних показаниях он говорил, что он (Хутиев) не ездил к нему на квартиру, а в последующих стал утверждать, что он там был, при этом причину противоречий в показаниях  пояснить не смог. Кроме того, показания Ш опровергаются видеозаписями, в связи с чем полагает, что последний оговаривает его, так как опасается мести либо пытается уйти от уголовной ответственности за мошенничество. Кроме того, у Ш имеется корыстный интерес, так как после возбуждения уголовного дела он стал собственником акций, а все способные ему воспрепятствовать люди в настоящее время находятся в тюрьме. Обращает внимание на обстоятельства приобретения акций Ш и С, в частности, что Ш получил акции, выдавая себя за влиятельного человека, имеющего связи в руководстве спецслужб и в Центробанке, способного решить вопрос с прохождением гарантирования в ЦБ РФ. После получения денег и акций Ш вопрос с гарантированием не решил и потребовал еще 150 миллионов. Факт обмана со стороны Ш подтвержден распиской и судебным решением о взыскании с него денег по этой расписке. Обращает внимание на то, что на момент передачи акций их владельцем был П, однако согласно устной договоренности между последним и Куликовым, фактическим владельцем акций был Куликов. То есть сделка по передаче акций проходила между Куликовым с одной стороны, и Ш, С с другой, в ходе которой Куликов передал акции и деньги. Куликов свои обязательства выполнил, а Ши С нет, в связи с чем сделка не состоялась и у потерпевших не возникло законного права на получение акций и денег. Условия сделки подтверждаются показаниями Куликова, Т, П, Ш, С, С, Ш, Л, К. После этого Куликов предпринял действия по возврату своего имущества, обратившись к Белоокому и Кодзоеву, а последний привлек еще несколько человек. Таким образом, требования Куликова к потерпевшим являлись правомерными, следовательно состав вымогательства отсутствует. Квалифицирующий признак совершения преступления «группой лиц по предварительному сговору» ему вменен необоснованно, так как доказательств этому нет, с Белооким до встречи в кафе 10 февраля 2016 года он знаком не был. Кроме того, судом нарушена тайна совещательной комнаты, поскольку судья, удалившись на приговор по настоящему уголовному делу, рассматривала другие дела, что подтверждается информацией с сайта Московского городского суда.

В апелляционной жалобе с дополнениями осужденный Ефремов просит приговор изменить в связи с отсутствием в его действиях ст. 163 ч. 3 УК РФ; вынести в отношении него законное, обоснованное и мотивированное решение, без вменения деяний, которых он не планировал и не совершал. В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный просит приговор отменить и вынести в отношении него оправдательный приговор в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, полагая, что он подлежит отмене, поскольку является незаконным, необоснованным и несправедливым. Обращает внимание на то, что в ходе предварительного следствия и судебного следствия он последовательно и достоверно изложил фактические обстоятельства дела, в частности о его обращении к нотариусу Егоровой, чтобы последняя в законном порядке осуществила выезд и произвела законные нотариальные действия, что подтвердила сама Егорова. Никаких противоправных указаний при совершении Егоровой нотариальных действий он не давал, последняя действовала исключительно в рамках закона, за что получила от него денежные средства, что в судебном заседании подтвердил и потерпевший Ш. Потерпевший С в суде сообщил, что впервые увидел его в коридоре нотариальной контры, при этом они не общались. Свидетель К и осужденный Белоокий дали аналогичные показания о том, что обратились к Ефремову, чтобы найти нотариуса, который мог бы совершить нотариальные действия на выезде в установленном законом порядке. Осужденные Батажев, Кодзоев, Куликов, Белоокий, Купрейшвили, Тумгоев, Хутиев показали, что с ним ранее знакомы не были, не общались и в свои замыслы не посвящали. В судебном заседании его (Ефремова) конкретные действия не установлены и не доказаны, в связи с чем у суда не имелось достаточных оснований для постановления в отношении него приговора и осуждения по ст. 163 ч. 3 УК РФ. К утверждениям потерпевших Ш и С о том, что они реально воспринимали угрозы в свой адрес, опасались за свою жизнь и здоровье, а также за своих близких в момент подписания документов у нотариуса Егоровой, следует отнестись критически, так как они опровергаются результатами почерковедческой экспертизы, признанной судом допустимым доказательством, согласно которой признаков, что подписи и записи, сделанные потерпевшими в документах под влиянием каких-либо «сбивающих» факторов (угрозы, психологического-физического воздействия), не установлено. Представленное стороной защиты заключение специалиста Центра независимой экспертизы «Аспект» по видеозаписи с камер видеонаблюдения во время встречи в «***» свидетельствует об отсутствии агрессии со стороны подсудимых по отношению к потерпевшим. О деяниях, совершенных третьими лицами в отношении Ш и С ему известно не было и участия в этом он не принимал, что также установлено в судебном заседании. Кроме того, осужденный ссылается на заключение комиссии экспертов «Центра специальных исследований и экспертиз», согласно которому до 10 февраля 2016 года он не владел информацией о том, что на указанный день Белоокий запланировал незаконную сделку по отчуждению акций у Ш и С. Обращает внимание, что согласно обвинительному заключению ему было предъявлено обвинение по ст. 163 ч. 3 п. п. «а, б» УК РФ, суд исключил из обвинения пункт «а», совершение преступления организованной группой лиц, что существенно изменило квалификацию действий всех подсудимых. При этом, из текста предъявленного ему обвинения следует, что он не причастен к инкриминируемому ему преступлению, поскольку в нем не описано, какие действия по требованию передачи чужого имущества или права на имущество им совершались. Данное обстоятельство исключало возможность рассмотрения уголовного дела в судебном заседании, поскольку предъявленное ему обвинение не конкретизировано. Кроме того, выдвигаемое требование о получении имущества в особо крупном размере, не соответствует размеру денежного вознаграждения, полученного им от К за оказанную услугу по организации выезда нотариуса, в рамках исключительно правового поля. Суд уклонился от проверки доказательств, представленных стороной защиты и не дал им оценки. Суд не учел то обстоятельство, что ранее уголовное дело возвращалось прокурору в связи с допущенными нарушениями уголовно-процессуального закона, которые не были устранены. Указывает на нарушения ст. 298 УПК РФ, поскольку суд, находясь в совещательной комнате по настоящему делу в период с 12 часов 00 минут 23 июля 2019 года до 12 часов 00 минут 30 июля 2019 года рассматривал другие дела.

В апелляционной жалобе осужденный Куликов просит приговор в отношении него отменить либо изменить, переквалифицировав его действия на ст. 330 ч. 2 УК РФ.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, поскольку изложенные в нем обстоятельства не соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным в ходе судебного заседания. Обращает внимание на то, что 200 000 долларов США, явившиеся предметом вымогательства, никогда не принадлежали Ш. В ходе судебного заседания Ш признал, что получил указанные деньги от него (Куликова) и Т для организации прохождения НПФ «***» в систему гарантирования пенсионных накоплений. При этом суд проигнорировал тот факт, что на момент выдвижения 10 февраля 2016 года Ш требований о возврате денежных средств, у него (Куликова) имелась расписка, подтверждающая факт получения Ш 222 400 долларов США, написание которой последний подтвердил. Показания Ш о расписке подтвердил и свидетель Л, опровергнувший показания Ш о получении последним денег не от него (Куликова), а от Т. На листе дела 33 приговора суд сослался, как на доказательства, как его вины, так и других подсудимых, на показания свидетеля  Ш от 23 апреля 2019 года, который также подтвердил факт передачи им (Куликовым) денег Ш для организации прохождения НПФ «***» в систему гарантирования, при этом, суд умолчал о сути этих показаний, в том числе о том, что Ш в дальнейшем вымогал у него (Куликова) 150 миллионов рублей, при этом угрожал и забрал принадлежащий ему автомобиль «БМВ». Свидетель П, на показания которого от 20 июня 2019 года суд сослался в приговоре, утверждал, что передал акции Ш, С и ему (Куликову). При этом, суд не учел, что П утверждал, что все переговоры вел с ним (Куликовым), а Ш никогда ни в чем не принимал участия. Также П опроверг показания Ш о том, что последний проводил какую-то работу по организации прохождения НПФ «***» в систему гарантирования и заявил, что Ш и С являлись номинальными владельцами акций, поскольку о передаче 60 % акций он договаривался с ним (Куликовым), связи с чем П не интересовало, если бы вместо Ш и С появились другие люди. Также П отверг факт того, что Ш и С имели какое-либо право на 40 % акций, так как оплату за них последние не производили и он считал их своими, следовательно акции должны быть возвращены обратно. Свидетель П также не подтвердил показания Ш о том, что переданные последнему Куликовым деньги были взяты из фонда. Таким образом, показания П и Ш не подтверждают факт вымогательства, однако суд доверяет показаниям указанных свидетелей, игнорируя то обстоятельство, что он (Куликов) имел право требовать от Ш возврата денежных средств и акций. Не согласен с оценкой суда, данной решению Сергиево-Посадского суда о взыскании с Ш в его (Куликова) пользу 200 000 долларов США. Кроме того, суд не дал оценки в приговоре его показаниям о том, что Ш высказывал в его адрес угрозы, бравируя наличием у него связей в правоохранительных органах, что объясняет тот факт, почему последний изначально не обратился в полицию. Суд не принял во внимание тот факт, что 7 марта 2017 года следователем было вынесено постановление о выделении материала в отношении Ш по признакам преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ. Обращает внимание, что он изначально признал свою вину в противоправных действиях, однако не согласен с квалификацией его действий, как вымогательство, поскольку в них содержится самоуправство. Вывод суда о том, что не представлено каких-либо соглашений о взаимном сотрудничестве между потерпевшими и подсудимыми, не обоснован, так как наличие такого соглашения подтвердил сам потерпевший Ш, признавший факт получения денег за проведение подготовительной работы по прохождению НПФ «***» в систему гарантирования пенсионных накоплений. Проведенная по делу экспертиза основана на отчетности ОАО «***» по состоянию на 31 декабря 2015 года, однако достоверность данной отчетности ничем не подтверждена. В приговоре поставлены под сомнение показания специалиста К, несмотря на то, что в ходе судебного заседания 17 июля 2019 года к материалам дела была приобщена ее рецензия на заключение эксперта, определившего стоимость акций, вместе с тем, оценки рецензии в приговоре не дано. Полагает, что вывод суда о причинении потерпевшим ущерба в особо крупном размере ничем не подтвержден и опровергается доказательствами, исследованными в судебном заседании, в том числе показаниями П и С о реальной стоимости ценных бумаг. Суд не указал в приговоре, по каким основаниям, при наличии противоречивых доказательств, он принял одни из них, и отверг другие.

В апелляционной жалобе с дополнениями адвокат Федосеев (в защиту осужденного Куликова) просит приговор отменить и вынести новое судебное решение. В дополнениях к апелляционной жалобе защитник просит приговор в отношении Куликова изменить, переквалифицировав действия последнего со ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ на ст. 330 ч. 2 УК РФ; исключить из обвинения Куликова действия других лиц, связанные с выездом по месту жительства Ш и получением от последнего 7 000 долларов США, в связи с эксцессом исполнителя; назначить Куликову наказание в пределах санкции ст. 330 ч. 2 УК РФ; разрешить заявленные потерпевшими гражданские иски и судьбу имущества, на которое в рамках предварительного следствия был наложен арест.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным и необоснованным, а назначенное наказание чрезмерно суровым. Полагает, что судом допущены нарушения уголовно-процессуального закона в части оценки доказательств, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, неправильно применены нормы материального права. Судом допущена ошибка при оценке объективной и субъективной стороны деяния, совершенного Куликовым, что повлекло неверную квалификацию преступления и существенно ухудшило положение последнего. Судом было исследовано вступившее в законную силу Решение Сергиево-Посадского городского суда от 17 ноября 2016 года (исполнительный лист и постановление о возбуждении исполнительного производства), которым с Ш в пользу Куликова взыскано 200 000 долларов США по долговой расписке от 27 января 2016 года. Факт получения указанной суммы от Куликова и составление расписки потерпевший не отрицал в суде, что также подтверждается материалами дела и показаниями свидетелей. Указанное решение в соответствии со ст. 90 УПК РФ имеет преюдиционное значение. Таким образом, инкриминированное в вину Куликову требование о возврате принадлежащих ему денежных средств в размере 200 000 долларов США было основано на долговых обязательствах, его подзащитный требовал свое, а не чужое имущество, тем самым отсутствует диспозитивный признак ст. 163 УК РФ. Однако приговором указанное судебное решение необоснованно поставлено под сомнение, что является нарушением принципов судопроизводства в РФ. В приговоре конкретизирован и вменяется в вину Куликову умысел на вымогательство у Ш денежных средств в размере 200 000 долларов США, а также приговором обособлен дополнительный предмет преступления в виде 7 000 долларов США, которые получены Кодзоевым от потерпевшего в квартире последнего. Указанная сумма включена в сумму имущественного ущерба, причиненного Ш и фактически инкриминируется в вину Куликову. По смыслу закона, вымогательство окончено с момента выдвижения требований о передаче чужого имущества. Приговором установлено, что в «***» 10 февраля 2016 года, примерно в 12 часов 01 минуту, по предварительному сговору, обвиняемыми было выдвинуто требование к Ш о передаче 200 000 долларов США, что является моментом окончания преступления. Кроме того, согласно приговору, после передачи Кодзоеву 7 000 долларов США виновные продолжали выдвигать Ш требования о передаче 200 000 долларов США, однако умысел Куликова на вымогательство 207 000 долларов США судом не установлен. Хищение 7 000 долларов США умыслом Куликова не охватывалось, в предварительный сговор на это последний не вступал, деньги ему не передавались и о данных обстоятельствах до момента предъявления обвинения Куликов осведомлен не был. Исключив из приговора квалифицирующий признак совершения преступления организованной группой, суд не рассмотрел вопрос об эксцессе исполнителей. Исследованными доказательствами подтверждается, что часть денежных средств, в размере 22 400 долларов США, полученных от Куликова, Ш оставил себе и указанную сумму Куликов не требовал, так как это было отступное вознаграждение за возврат акций потерпевшим. Данное обстоятельство Ш не опровергнуто, он подтвердил, что 22 400 долларов США на момент совершения преступления находились в его распоряжении и были им потрачены по своему усмотрению. Таким образом, 10 февраля 2016 года в действиях Куликова при выдвижении требований к Ш о передаче акций ОАО «***» отсутствовал признак безвозмездности, так как в распоряжение последнего Куликовым было оставлено отступное вознаграждение. Обращает внимание на то, что в декабре 2015 года бенефициарным владельцем акций П по инициативе Куликова были безвозмездно переданы П и подконтрольными ему другими владельцами акций, Ш и С. При этом С был привлечен Ш в качестве номинального владельца акций, самостоятельных решений не принимал, расчет за оформленные на него акции не производил. Все основные решения по вопросам ОАО «***» и ОАО НПФ «***» разрешались между бенефициарным владельцем этих компаний П и Куликовым. Взятые перед Куликовым обязательства о содействии прохождению НПФ «***» в систему государственного гарантирования Шне исполнил, а полученные от Куликова деньги присвоил. Таким образом, суд при постановлении приговора не учел существенные обстоятельства, явно указывающие на наличие у Куликова действительного или предполагаемого права требовать от Ш и С возврата 40% безвозмездно полученных ими акций ОАО «***». Квалифицирующий признак совершения преступления в особо крупном размере не подтверждается исследованными судом доказательствами, так как фактическая стоимость предмета преступления не установлена. Подсудимым вменено вымогательство ценных бумаг – акций обыкновенных именных бездокументарных ОАО «***» в количестве 220 800 штук, на общую сумму 201 731 200 рублей. При постановлении приговора суд не располагал доказательствами, подтверждающими стоимость акций на 10 февраля 2016 года, их рыночная стоимость не определялась. Финансово-экономическая и оценочная экспертиза стоимости акций не производилась, акции не участвовали в биржевых торгах с 2011 года и были изъяты в 2012 году из обращения на фондовом рынке, чему предшествовала недостоверная отчетность эмиссионера. В основу имеющегося в материалах дела заключения специалиста-бухгалтера положена не проверенная бухгалтерская отчетность ОАО «***», информация о реальном имущественном положении компании не проверялась, стоимость акций установлена на 31 декабря 2016 года. Эксперт находился в зависимости от предписанного следователем метода расчета, то есть от мнения стороны обвинения, указанного в постановлении о назначении экспертизы. В судебное заседание эксперт-бухгалтер Д не вызывалась и не допрашивалась, дополнительная (повторная) экспертиза по делу судом не назначалась. Между тем, судом был допрошен специалист в финансово-экономической деятельности и оценочной экспертизы К, исследована рецензия (заключение специалиста), из которых следует, что проведенные в рамках судебно-бухгалтерской экспертизы исследования не позволяют выявить объективную стоимость ценных бумаг. Кроме того, из совокупности исследованных судом доказательств следует, что акции ОАО «***» на момент передачи Ш, С и Куликову экономической ценности не представляли, так как на период 2013-2016 г.г. компания предпринимательской деятельности не вела, работников, имущества и денежных средств на расчетных счетах не имела, управление активами НПФ «***» не осуществляла, а лишь являлась управленческим инструментом по отношению к НПФ «***». Акции могли представлять реальную рыночную стоимость в будущем при условии прохождения НПФ «***» в систему государственного гарантирования. В связи с безвозмездностью передачи акций в обмен на обещание оказать услугу, налицо притворная сделка. Кроме того, в случае совершения реальной сделки купли-продажи, у продавцов акций возникла бы обязанность по оплате 13% (НДФЛ) в 2016 году, что составило бы 26 225 056 рублей, при этом, продавцы денег не получали, сведения в ИФНС не предоставляли, следовательно, на основании приговора суда в действиях П, С и других лиц может усматриваться состав преступления, предусмотренный ст. 198 УК РФ. В распоряжении суда имелись данные о том, что основной актив ОАО «***» в виде НПФ «***» в 2016 году был признан банкротом. При назначении наказания Куликову часть характеризующих данных не получили оценку суда, в частности, положительные характеристики и личное поручительство Народного артиста России Б, а также Г, И; не определен вид соучастия; установлено отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, а также смягчающее наказание обстоятельство, предусмотренное ст. 61 ч. 1 п. «и» УК РФ. Решение суда об оставлении иска потерпевших без рассмотрения не основано на законе, тем более, что на все похищенные у Ш и С акции наложен арест, следовательно, они подлежали возврату законному владельцу без производства дополнительных расчетов и отложения судебного заседания. Не требует производства указанных расчетов и подлежащая взысканию с осужденных сумма в 7 000 долларов США.

В апелляционной жалобе с дополнениями адвокат Страхов (в защиту осужденного Куликова) просит приговор изменить, переквалифицировать действия Куликова на ст. 330 ч. 1 УК РФ и снизить размер наказания в соответствии с санкцией указанной статьи.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным и необоснованным в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела и неправильным применением судом норм материального права. Суд необоснованно, вопреки исследованным доказательствам, самоуправные действия Куликова, подпадающие под признаки ст. 330 ч. 1 УК РФ, квалифицировал как вымогательство. Обращает внимание на то, что суд проигнорировал существенные противоречия в показаниях потерпевших, свидетелей обвинения и не устранил их. Потерпевшие в своих показаниях заявляли то о хищении у них акций НПФ «***», то ОАО «***». Судом не дано оценки тому обстоятельству, на какие цели Ш получил деньги от осужденного Куликова в размере 222 400 долларов США и какова их судьба. Органом предварительного следствия в 2017 году выделены в отдельное производство материалы в отношении Ш по факту совершения мошеннических действий в отношении Куликова, а именно хищении 200 000 долларов США по заявлениям Куликова на предварительном следствии. Супруга его подзащитного Куликова также обращалась в правоохранительные органы с заявлением о хищении Ш указанной суммы. В настоящее время решение об отказе в возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ, в отношении Ш от 23 октября 2018 года отменено 31 июля 2019 года, как незаконное и необоснованное. А решением Таганского районного суда г. Москвы от 14 августа 2019 года признано незаконным бездействие начальника СУ УВД по ЦАО ГУ МВД России по г. Москве, выразившееся в не проведении проверки по заявлению К. Показания свидетелей К и Ш, в том числе о том, что Ш является мошенником, суд признал достоверными и не противоречащими друг другу. Вопреки требованиям ст. 90 УПК РФ суд проигнорировал и поставил под сомнение судебное решение о взыскании с Ш в пользу Куликова 200 000 долларов США по расписке Ш от 27 января 2016 года о получении указанной суммы от Куликова. Указанное судебное решение свидетельствует о том, что требуемые у Ш денежные средства принадлежали Куликову, тем самым квалификация действий последнего по ст. 163 УК РФ, в том числе, как хищение, исключается, поскольку нельзя похитить свое имущество, оказавшееся во владении другого лица. Также нельзя похитить или вымогать имущество, на которое лицо имеет предполагаемое право. Из исследованных судом доказательств следует предполагаемое право Куликова на переданные Ш и С 40% акций ОАО «***», поскольку, согласно показаниям последних, акции они получили безвозмездно и акции оформлены на указанных лиц в результате договоренностей Куликова и П. Кроме того, согласно показаниям Ш в суде, С является номинальным держателем акций. Данное обстоятельство также подтверждается показаниями свидетеля По том, что акции в количестве 60 % были переданы Куликову и приисканным последним лицам, номинальным держателем акций Ш и С в обмен на услугу по обеспечению прохождения НПФ «***» процедуры гарантирования в ЦБ РФ. Так как обязательства по гарантированию выполнены не были, П считает, что акции, являющиеся предметом вымогательства, принадлежат ему и должны быть возвращены ему обратно. С учетом изложенного, действия Куликова в отношении акций также не могли быть квалифицированы, как вымогательство. Необоснованно Куликову вменен квалифицирующий признак совершения преступления в особо крупном размере, поскольку суд руководствовался номинальной стоимостью акций, в то время, как согласно действующему законодательству должна быть установлена их рыночная стоимость. Выводы проведенной по делу бухгалтерской экспертизы являются несостоятельными. Суд не изложил в приговоре и не дал оценки заключению специалиста К, а также показаниям последней в судебном заседании. Дело судом рассмотрено с обвинительным уклоном, о чем также свидетельствует тот факт, что суд не отразил в приговоре показания свидетелей защиты по личности Куликова – Народного артиста России Б, мамы осужденного, Г и И, являющихся ветеранами труда, что отрицательно сказалось на виде и размере назначенного Куликову наказания.

В апелляционной жалобе с дополнениями адвокат Бадма-Халгаев (в защиту осужденной Егоровой) просит приговор отменить. В дополнениях к апелляционной жалобе защитник просит приговор в отношении Егоровой и других осужденных отменить, уголовное дело возвратить прокурору для пере составления обвинительного заключения, устранения невосполнимых в судебном заседании препятствий рассмотрения дела судом.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая приговор незаконным, необоснованным, несправедливым в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела и существенным нарушением уголовно-процессуального закона. Обращает внимание, что 16 апреля 2018 года постановлением суда данное уголовное дело в связи с процессуальными нарушениями было возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, решение суда вступило в законную силу 6 июня 2018 года. Защитник перечисляет нарушения, явившиеся основаниями для возвращения уголовного дела прокурору, указывает на необоснованности проведенной доследственной проверки, на основании которой было возбуждено уголовное дело, а также о незаконной деятельности оперативных подразделений, как до, так и после возбуждения уголовного дела, свидетельствующих о фальсификации результатов следственных действий и процессуальных документов. Полагает, что протокол осмотра и прослушивания фонограммы от 3 ноября 2016 года и протоколы опознаний необходимо признать недопустимыми доказательствами. Указывает на нарушения нумерации страниц в ряде томов уголовного дела, а также, что не все защитники, участвующие в деле, были ознакомлены с постановлениями о назначении судебных экспертиз и с заключениями экспертов, в том числе и с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ. В материалах дела содержатся постановления о назначении экспертиз и заключения экспертов, с которыми никто не ознакомлен. Не все ходатайства, заявленные в ходе предварительного следствия, были рассмотрены следователем, отсутствует приложение к протоколу допроса потерпевшего Ш от 22 марта 2016 года, а именно выписка из реестра владельцев именных ценных бумаг. 25 марта 2016 года Ш был дополнительно допрошен в качестве потерпевшего, однако согласие последнего на допрос в ночное время в деле отсутствует. Не рассмотрены заявления Ш и С о признании их гражданскими истцами и ходатайства о наложении ареста на имущество лиц, совершивших преступление. Не принято решение по заявлению С о преступлении, отсутствуют документы, которые последний просил приобщить к протоколу допроса от 24 марта 2016 года. Кроме того, в ходе расследования ни потерпевшим, ни обвиняемым, за исключением Куликова, не предъявлялись для дачи пояснений результаты прослушивания телефонных переговоров. После изменения Егоровой меры пресечения с домашнего ареста на подписку о невыезде и надлежащем поведении, сама подписка следователем не составлялась. В ходе расследования дела потерпевшие давали непоследовательные и противоречивые показания, при этом последние не утверждали, что Егорова выдвигала в их адрес какие-либо требования, высказывала угрозы или применяла насилие, то есть не указывали на нее, как на лицо, совершившее в отношении них преступление. В ходе очной ставки между Егоровой и С последний сообщил о том, что подписывал документы в кабинете Егоровой под давлением третьих лиц, однако после просмотра видеозаписи он изменил свои показания, указав, что находился в кабинете исключительно с Егоровой, которая давления на него не оказывала (т. 6 л.д. 16-22). Со слов потерпевших они не имели возможности прочитать подготовленные Егоровой документы, однако данный факт опровергается тем обстоятельством, что, когда Егорова вносила в реестр их паспортные данные, документы находились в распоряжении потерпевших, то есть они могли свободно с ними ознакомиться, что подтверждается видеозаписями. Иных сведений о причастности Егоровой к преступлению в деле нет. По смыслу закона вымогательство считается оконченным с момента выдвижения требования о передаче имущества или прав на имущество и высказывания потерпевшему угрозы, однако подобных действий Егорова не совершала, требований потерпевшим она не выдвигала, угроз не высказывала, насилия не применяла и вообще  ни с кем из обвиняемых по делу она знакома не была. Кроме того, указанных действий в ее присутствии никто не совершал, тем самым Егорова не была осведомлена о совершении в отношении Ш и С какого-либо преступления. Стороной обвинения не доказано наличие преступного сговора между Егоровой и иными лицами, направленного на совершение вымогательства. В материалах дела содержится копия акта о результатах внеплановой проверки исполнения профессиональных обязанностей нотариусом г. Москвы от 22 ноября 2016 года, согласно которому нарушений при осуществлении Егоровой профессиональной деятельности, в том числе 10 февраля 2016 года, не установлено. В обвинении, предъявленном Егоровой по ст. 163 ч. 3 п «б» УК РФ, и в приговоре, не приведено существо обвинения, способы совершения преступления, не описано, в чем оно заключалось, а содержатся лишь формулировки, не имеющие отношения к его подзащитной, тем самым нарушены требования ст. 252 УПК РФ. Полагает, что суд необоснованно отказал в удовлетворении заявленного им ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ. В приговоре содержатся недостоверные сведения, в частности, суд указал, что дело рассмотрено с участием государственных обвинителей Трубниковой и Арсеньева, третий государственный обвинитель не указан, чем нарушена ст. 297 УПК РФ. Вывод суда о том, что показания Егоровой опровергаются показаниями потерпевших, согласно которым они пытались сообщить нотариусу об оказанном на них давлении, однако она никаких действий не предприняла, не соответствуют фактическим обстоятельствам, поскольку указанных  показаний они не давали, что опровергается исследованными в суде видеозаписями. В приговоре отсутствует достаточная мотивировка и перечисление доказательств, на основании которых суд пришел к выводу о виновности Егоровой.

В апелляционной жалобе с дополнениями адвокат Косенко (в защиту осужденного Кодзоева) просит постановление отменить и вынести оправдательный приговор.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным и необоснованным в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. Кроме того, суд первой инстанции проигнорировал установленные в ходе судебного разбирательства обстоятельства, свидетельствующие о грубых нарушениях требований законодательства и права на защиту в ходе предварительного следствия. Суд не дал должной правовой оценки обстоятельствам, подтверждающим ложность показаний потерпевших, в том числе потерпевшего Ш о применении к нему ножа. Кроме того, показания потерпевших противоречивы, непоследовательны и связаны с нежеланием Ш возвращать чужое имущество и исполнять взятые на себя обязательства, противоречия в показаниях судом устранены не были. Полагает, что у суда имелись основания для назначения в отношении потерпевшего Ш экспертизы в соответствии со ст. 196 УПК РФ, поскольку его поведение свидетельствует о том, что он не способен правильно воспринимать обстоятельства дела, имеющие значение для уголовного дела. Суд неверно трактует фактические обстоятельства, ставшие известными в ходе судебного разбирательства. Не согласен с выводом суда о том, что допросы свидетелей обосновывают вину осужденных, поскольку ни один из свидетелей не дал показаний, изобличающих последних. В ходе допросов стали очевидны обстоятельства формального получения потерпевшими акций ОАО «***» и отсутствие признаков вымогательства, что подтверждается показаниями П, которого суд в приговоре назвал бенефициаром акций, то есть по смыслу закона их владельцем, имеющим право на данные акции и сейчас, подтвердив факт того, что Ш и С являлись лишь номинальными держателями акций. Свидетель С подтвердила факт безвозмездной передачи акций в пользу С, который деньги за них не платил, аналогичная ситуация и с Ш. Согласно приговору, потерпевшим причинен ущерб на общую сумму 202 281 963 рубля 50 копеек, при этом, исследованные в судебном заседании видеозаписи и иные доказательства, представленные стороной защиты свидетельствуют об адекватном и спокойном состоянии Ш с С, как при общении в кафе, так и в нотариальной конторе, таким образом, поведение последних не свидетельствует о насилии и об угрозах в их адрес. Заявление о преступлении Ш и С подали спустя несколько дней после произошедших с ними событий. Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что никакого ущерба Ш и С не причинено, а заявленный ими гражданский иск не соответствует требованиям законодательства и не обоснован. Стоимость акций ОАО «***», рассчитанная как пропорциональная часть чистых активов данного ОАО, определена неверно, заключение эксперта Д является недостоверным в связи с неполнотой исследования, рыночная стоимость акций не определена. Ошибочность выводов эксперта подтверждают рецензионные заключения специалистов, приобщенные к материалам дела по ходатайству защиты, а также допрос специалиста К, показания которой суд не раскрыл в приговоре, равно как и заключения полиграфолога, заключение ЦНЭ «Аспект» об отсутствии признаков агрессии на исследованных в суде видеозаписей. В судебном заседании также исследовалась расписка Ш и решение суда от 17 ноября 2016 года о взыскании с Ш в пользу Куликова 200 000 долларов США. При этом, в данную сумму входят деньги в размере 15 000 рублей, внесенные Кодзоевым и переданные Т – Куликову для Ш. Т, который мог бы подтвердить данное обстоятельство, ни в ходе предварительного, ни судебного следствия допрошен не был. Таким образом,  Кодзоев был вправе предъявить Ш требование о возврате ему вышеуказанной суммы. Показания подсудимых в части обоснованности их требований к Ш о возврате денег не опровергнуты. Суд первой инстанции в приговоре неправомерно высказался относительно законности и обоснованности решения, принятого по гражданскому делу, нарушив ст. 90 УПК РФ. Требований к С его подзащитный не выдвигал, в нотариальную контору последнего не сопровождал и фактически с ним не общался, поэтому очная ставка между ними не проводилась. Вместе с тем, по мнению защитника, не проведение очной ставки в ходе предварительного следствия является нарушением права Кодзоева на защиту, так как он был лишен возможности задать С вопросы. До момента ознакомления с делом показания С скрывались, в связи с чем Кодзоев не смог их опровергнуть. Суд при вынесении приговора не принял во внимание, что уголовное дело было 16 апреля 2018 года возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, однако, указанные в постановлении нарушения, препятствовавшие рассмотрению уголовного дела и вынесению по нему решения, в ходе предварительного расследования устранены не были, несмотря на это, суд постановил приговор. Обращает внимание на то, что после возобновления предварительного расследования его подзащитному Кодзоеву обвинение перепредъявлено не было и осталось в прежней редакции от 17 августа 2017 года, однако оценки этому судом не дано.

В апелляционной жалобе с дополнениями адвокат Бишенов (в защиту осужденного Кодзоева) просит приговор отменить и вынести оправдательный приговор.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором суда, считая его незаконным и необоснованным в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона. Суд первой инстанции проигнорировал обстоятельства, установленные в судебном заседании, свидетельствующие о нарушениях требований законодательства и права на защиту в ходе предварительного следствия, а также не дал должной правовой оценки обстоятельствам, подтверждающим ложность показаний потерпевших, в том числе потерпевшего Ш о применении к нему ножа. Кроме того, показания потерпевших противоречивы, непоследовательны и связаны с нежеланием Ш возвращать чужое имущество и исполнять взятые на себя обязательства. Обращает внимание на то, что потерпевшие всего лишь номинальные владельцы акций, не имеющих никакой ценности. Акции ОАО «***» потерпевшими были получены формально, тем самым признаки вымогательства отсутствуют, что подтвердил свидетель П, согласно показаниям которого акции Ш и С были переданы безвозмездно для оказания помощи в прохождении процедуры гарантирования, однако обязательства не были выполнены, но оценки этому судом не дано. Свидетель С подтвердила факт передачи акций С на безвозмездной основе, при этом никакого договора не было и деньги за акции последний не платил, аналогичным образом «акционером» стал и Ш. Согласно приговору потерпевшим причинен ущерб на сумму 202 281 963 рубля 50 копеек, при этом, исследованные судом видеозаписи и иные доказательства свидетельствуют об адекватном, спокойном состоянии Ш и С, как в ходе общения в кафе, так и в нотариальной конторе, где С, улыбаясь, прохаживается по коридору, при этом ничего не свидетельствует об угрозах и насилии. Кроме того, заявление о преступлении Ши С подали через несколько дней после произошедшего. Полагает, что никакого ущерба потерпевшим не причинено, гражданский иск не соответствует требованиям законодательства и не обоснован. В соответствии с заключением эксперта от 30 января 2017 года, на которое сослался суд в приговоре, стоимость обыкновенных акций «***» в количестве 110 400 штук, рассчитанная как пропорциональная части чистых активов указанной компании, по состоянию на 31 декабря 2015 года составила 100 865 600 рублей. При этом, данное заключение имеет заранее установленную силу, несмотря на то, что оно является явно недостоверным, а проведенное исследование неполным. В частности, вопреки ст. 8 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», эксперт Д не применяет требования ФЗ «Об оценочной деятельности в РФ», игнорирует федеральные стандарты оценки, утвержденной Приказом Минэкономразвития №297 от 20 мая 2015 года. Кроме того, эксперт руководствовался бухгалтерской отчетностью ОАО «***», которая не проверялась на достоверность и в заключении не дан ответ на вопрос: «Какова рыночная стоимость акций на момент предполагаемого совершения преступления, на момент отчуждения акций, то есть на 10 февраля 2016 года?». Рецензионные заключения специалистов, приобщенные к материалам уголовного дела по ходатайству стороны защиты, подтверждают недостоверность и ошибочность вышеуказанного заключения. В судебном заседании был допрошен свидетель К, показания которой суд не раскрыл в приговоре, также не нашли своего отражения и иные доказательства защиты: рецензионные заключения, заключения полиграфолога, заключение центра независимой экспертизы «Аспект». Кроме того, в судебном заседании была исследована расписка Ш и решение Сергиево-Посадского городского суда Московской области от 17 ноября 2016 года о взыскании  с Ш в пользу Куликова более 200 000 долларов США, имеющее преюдициальное значение. При этом, в указанной сумме фактически имеются деньги, внесенные Кодзоевым и переданные Т – Куликову для передачи Ш, что подтвердили подсудимые. Обращает внимание на то, что Т не был допрошен ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании. Автор жалобы указывает, что Ш и С акции и денежные средства были переданы исключительно для оказания помощи в прохождении пенсионного фонда в систему гарантирования Центрального банка России, что не было выполнено, указанное обстоятельство подтверждается показаниями свидетелей, подсудимых и письменными материалами дела. Кроме того, Кодзоев не выдвигал С никаких требований, не сопровождал последнего в нотариальную контору и фактически с ним не общался, именно поэтому между ними не проводилась очная ставка. Полагает, что не проведение очной ставки между С и Кодзоевым является грубым нарушением права последнего на защиту, так как он был лишен возможности задать вопросы данному потерпевшему, выслушать обвинения в свой адрес, и выдвинуть контраргументы в опровержение показаний С. По мнению защитника, показания потерпевших противоречивы, однако они устранены не были. В частности, показания Ш о якобы угрозах ножом со стороны Кодзоева опровергаются записями с камер видеонаблюдения, а также последующими показаниями потерпевшего, вспомнившего, что ножа не было. Также потерпевший выдумал Татьяну и Сергея, якобы занимавшихся подготовкой документов для прохождения процедуры гарантирования, которым он заплатил 200 000 долларов США без расписки, однако их конкретных данных в суде указать не смог, при этом указанные  показания судом проигнорированы. На вопрос суда о добровольности действий Ш, последний ответил, что акции отдал добровольно. Его подзащитный Кодзоев денег у Ш не вымогал, а действовал исключительно в рамках предполагаемого и имеющегося у него фактического права требования возврата денежных средств. В приговоре суд сослался на протокол опознания Кодзоева – Ш, однако в деле имеются опознания Ш и других лиц, причастных по мнению последнего, к совершению преступления, которым обвинение не предъявлялось. По инициативе Ш владельцем акций стал С, при этом оба за акции ничего не платили и играли роль формальных держателей акций. Показания С об угрозах в его адрес являются неправдивыми, поскольку согласно записям с камер видеонаблюдения в нотариальной конторе никакого насилия либо угроз в адрес последнего не было, он спокойно и безбоязненно прохаживался по коридорам и выполнил нотариальные формальности. Кроме того, суд не дал оценки процессуальным нарушениям. В частности, ранее данное уголовное дело возвращалось прокурору в связи с существенными нарушениями законодательства, в частности, в связи с не возбуждением уголовного дела по заявлению С и нарушениях закона при предъявлении обвинения Кодзоеву и другим обвиняемым. При вынесении приговора суд устранился от оценки процессуальных нарушений, сославшись на постановление о возвращении уголовного дела прокурору и апелляционное постановление Московского городского суда. Вместе с тем, ранее установленные нарушения устранены не были, что влечет отмену приговора. Обращает внимание на незаконность предъявленного Кодзоеву обвинения, в частности, что 22 августа 2017 года последнему было с его (защитника) участием предъявлено обвинение по ст. 163 ч. 3 п. п. «а, б» УК РФ, в редакции от 17 августа 2017 года, несмотря на требования ст. 172 УПК РФ о предъявлении обвинения не позднее 3-х суток со дня его вынесения. При этом, после предъявления обвинения им, до допроса Кодзоева, были заявлены два ходатайства, одно из которых о не извещении его подзащитного о предъявлении обвинения и предоставлении времени для изучения постановления с целью подготовки к даче показаний. Следователь принял ходатайства и не допросил Кодзоева немедленного после предъявления обвинения. Однако, впоследствии следователь сфабриковал протокол допроса обвиняемого Кодзоева от 22 августа 2017 года, указав, что обвиняемый и его защитник отказались от подписи в протоколе. Первый допрос в качестве обвиняемого по обвинению в редакции от 17 августа 2017 года состоялся 25 августа 2017 года, однако указанный протокол назван дополнительным, что не соответствует действительности. После возвращения уголовного дела прокурору,  допущенные нарушения устранены не были, оценки этому судом первой инстанции не дано, поскольку после возобновления предварительного расследования обвинение Кодзоеву не перепредъявлялось.

В апелляционной жалобе адвокат Глазкова (в защиту осужденного Тумгоева) просит приговор отменить, вынести новое судебное решение, которым Тумгоева оправдать.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным и необоснованным, вынесенным без учета фактических обстоятельств уголовного дела. Полагает, что в нарушение ст. ст. 17, 240, 85, 87 и 88 УПК РФ суд при постановлении приговора в отношении Тумгоева не проверил и не оценил надлежащим образом все представленные и исследованные в судебном заседании доказательства, не изложил свои выводы и мотивы о результатах их проверки и оценки, не устранил имеющиеся в них противоречия. Кроме того, суд первой инстанции допустил в приговоре неправильное и ошибочное толкование закона, противоречия в своих выводах. Также обращает внимание на противоречия в показаниях потерпевших и свидетелей, в том числе на то, что доводы ее подзащитного Тумгоева о невиновности опровергнуты не были.

В апелляционной жалобе с дополнениями адвокат Хутов (в защиту осужденного Белоокого) просит приговор отменить, переквалифицировать действия его подзащитного со ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ на ст. 330 ч. 2 УК РФ.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным и необоснованным в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции и неправильным применением уголовного закона. Обращает внимание на то, что владельцем НПФ «***» и ОАО «***» является П, о чем последний и ряд свидетелей, в том числе С, сообщили в судебном заседании и фактические держатели акций были лишь номинальными, полностью подконтрольными П. Акции были безвозмездно переданы Ш и его доверенному лицу С в обмен на то, что Ш решит проблему НПФ «***», связанную с прохождением процедуры гарантирования в ЦБ РФ, для этого же последнему были переданы 222 400 долларов США. В суде Ши С подтвердили, что акции не оплачивали и получили их безвозмездно, хотя, согласно договорам купли-продажи, они должны были уплатить за них по несколько десятков миллионов рублей. При этом Ш своих обязательств не исполнил, в связи с чем у П возникло право требовать исполнения обязательств, либо возврата акций в соответствии со ст. 167 ГК РФ, которым он и воспользовался, что также было установлено в судебном заседании. В частности, П подтвердил в ходе допроса, что попросит Т и Куликова провести переговоры с Ш на предмет возврата акций и эти показания не опровергнуты. Ш и С не исполнили обязательства по оплате полученных ими пакетов акций, следовательно, получили данное имущество незаконно, путем обмана. Передав акции М и М, Ш с С фактически вернули имущество, полученное обманным путем, тем самым ущерба им не причинено. Согласно показаниям Куликова – Т нашел Белоокого, которому они передали просьбу По проведении переговоров с Ш и С о возврате акций. С этой целью Т  передал Белоокому паспортные данные Ш, адрес проживания и т.д., а также попросил обсудить вопрос возврата 200 000 долларов США, переданных последнему по расписке от 27 января 2016 года. В связи с этим, по результатам встречи 10 февраля 2016 года он ожидал возвращения 40% акций, полученных обманным путем и денежных средств, а также прекращения угроз со стороны Ш и его знакомых, данные Куликовым показания  не опровергнуты. Белоокий, не являясь участником отношений между П, Куликовым, Т с одной стороны, и Ш, с другой, исходил из правомерности требований П, Куликова и Т, в подтверждение чему ему были переданы вышеуказанная расписка и документы о безвозмездной передаче акций. Таким образом, действия Белоокого и других осужденных должны квалифицироваться, как самоуправство, то есть по ст. 330 ч. 2 УК РФ. Согласно показаниям Белоокого в суде, от Т ему стало известно также о том, что Ш не вернул деньги, принадлежавшие его знакомым, в связи с чем и предложил самостоятельно требовать их возврата на встрече 10 февраля 2016 года, что также подтвердил при допросе Куликов. Поэтому после разговора в кафе 10 февраля 2016 года Ш предложил поехать к нему домой для возвращения денежных средств, указанных в расписке. В квартире Ш передал Кодзоеву 7 000 долларов США, при этом, последний увидел на тумбочке около входной двери 30 000 рублей, которые тоже взял, однако вернул их после того, как Ш сообщил, что они предназначены для оплаты съемной квартиры. Данные обстоятельства свидетельствуют об отсутствии у Кодзоева, Купрейшвили и других осужденных умысла на вымогательство имущества Ш. В судебном заседании были просмотрены видеозаписи с камер видеонаблюдения из кафе «***», *** и нотариальной конторы, которыми установлены существенные противоречия в показаниях Ш и фактами, запечатленными на видеозаписях, свидетельствующие об отсутствии агрессии в действиях Белоокого и других лиц по отношению к Ш и С, добровольности действий последних, что также подтверждается заключением специалиста, приобщенным к делу стороной защиты, показаниями свидетелей К и показаниями свидетелей – официантов кафе Д и К. Кроме того, свидетель К подтвердила, что со слов ее мужа Куликова – Т дал Ш 40 000 долларов США, которые были ему переданы Кодзоевым, Батажевым и Купрейшвили, а также сообщила о том, что слышала угрозы Ш в адрес Куликова. Автор жалобы также обращает внимание, что после 10 февраля 2016 года ни Ш, ни С никто не звонил и требований о передаче имущества не выдвигал, что свидетельствует о том, что Белоокий и другие лица действовали строго в рамках просьбы П, следовательно, состав преступления, предусмотренный ст. 163 УК РФ в их действиях отсутствует. Кроме того, в суде 15 июля 2019 года было приобщено к делу заключение специалиста ЦНЭ «Аспект», однако, сославшись на него в приговоре, суд не раскрыл его содержание и допустил противоречие в его оценке, признав с одной стороны, допустимым доказательством, а с другой стороны, указав на неполноту и недостоверность данных с камер видеонаблюдения. 17 июля 2019 года в судебном заседании допрошен специалист К, но в нарушение требований Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 года №55, показания специалиста в приговоре не раскрыты. В судебном заседании исследовалась расписка Ш, данная Куликову и решение Сергиево-Посадского городского суда Московской области от 17 ноября 2016 года о взыскании с Ш в пользу Куликова денежных средств в размере 222 400 долларов США, следовательно, вступившим в законную силу решением суда установлена обязанность Ш вернуть денежные средства. Суд не дал оценки противоречиям в показаниях Ш и С, более того, Ш при допросе 4 апреля 2019 года сообщил, что в ходе следствия давал недостоверные показания. При даче показаний в суде 8 апреля 2019 года С пояснил, что отношения к акциям ОАО «***» не имел, он «номинал», вопросом приобретения им акций занимался Куликов и денег за акции он не платил. Из показаний в судебном заседании свидетеля Ш от 23 апреля 2019 года следует, что, деньги, переданные Куликовым и Тим при встрече, являются не только деньгами Куликова, что подтверждает показания Кодзоева, Батажева и Купрейшвили. Кроме того, указанный свидетель подтвердил, что Ш вымогал у Куликова 150 миллионов рублей и забрал машину.

В апелляционной жалобе с дополнениями адвокат Героев (в защиту Батажева) просит обвинительный приговор отменить и вынести в отношении его подзащитного оправдательный приговор.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным, поскольку уголовное преследование осужденных стало возможным только в связи с нарушением основополагающих принципов уголовного судопроизводства. Указывает на нарушения процессуальных и материальных норм права, которые повлекли назначение несправедливого наказания. В частности, на постановлении о привлечении Батажева в качестве обвиняемого нет подписей защитников, хотя их было двое: он и адвокат Клюкарев (т. 22 л.д. 142-165), обвинение Батажеву 22 августа 2018 года не предъявлялось, допрос обвиняемого не проводился, процессуальные документы сфальсифицированы, что также подтверждается составленным следователем документом о том, что Батажев отказался от прекращения уголовного дела по ст. 264 УК РФ, по которому его подзащитный  Батажев всегда признавал вину, возместил причиненный ущерб, примирился с потерпевшим и обе стороны настаивали на прекращении уголовного дела. Вышеуказанные нарушения явились основаниями для возвращения уголовного дела 16 апреля 2018 года прокурору. Однако допущенные в отношении Батажева нарушения не были устранены, что препятствовало вынесению обвинительного приговора. В томе 24 л.д. 129-132 имеется постановление от 11 января 2018 года об изменении состава следственной группы, в котором указано о том, что Батажев отказался от ознакомления с и от подписи, однако это не соответствует действительности. Данное постановление стороне защиты для ознакомления не предъявлялось, в нем указана фамилия, не соответствующая фамилии его подзащитного, отказ от подписи должным образом не зафиксирован, следователь, составивший постановление, в СИЗО-5 не приходил, тем самым процессуальное право Батажева на заявление отводов не реализовано. Полагает, что протоколы опознания Батажева потерпевшими Ш и С от 22 и 23 марта 2016 года (т. 1 л.д. 262-265, т. 2 л.д. 45-48) сфальсифицированы, что подтверждается протоколом допроса Ш от 25 марта 2016 года (т. 1 л.д. 199), в котором он указал, что узнанный им мужчина представлялся как «Мага» и он при встрече может его опознать и составить фоторобот. В своих показаниях от 24 марта 2016 года С (т. 2 л.д. 12) показал, что за руль сел «Мага», а второй кавказец сел на переднее пассажирское сиденье, следовательно, опознания 22 и 23 марта 2016 года не могли быть проведены, в противном случае потерпевшие указали бы фамилию «Маги» - Купрейшвили, а Ш сообщил бы о самом опознании. Подтверждением указанному обстоятельству является рапорт сотрудника полиции от 24 марта 2016 года (т. 1 л.д. 237) о получении в рамках ОРМ фотоснимков фигурантов по делу – Батажева, Купрейшвили, Егоровой, Хутиева, Белоокого, Илиева, Эсмурзиева, Ахмадова. Кроме того, Ш опознал как лиц, причастных к преступлению, Илиева, Ахмадова и Эсмурзиева, которые отношения к данному уголовному делу не имеют, что не помешало потерпевшему дать ложные показания и оговорить указанных лиц. Выводы суда о том, что Куликов, Белоокий и неустановленное лицо в период до 1 февраля 2016 года, имея умысел на вымогательство денежных средств и акций, создали группу лиц по предварительному сговору, в состав которой до 10 февраля 2016 года вошел Батажев, опровергаются показаниям последнего, согласно которым о встрече 10 февраля 2016 года он узнал утром от позвонившего ему Кодзоева, который попросил приехать в «***», где состоится встреча с человеком, которому были переданы денежные средства, часть из которых принадлежала Батажеву. При этом, Белоокого его подзащитный до 10 февраля 2016 года не знал, а о существовании Куликова и неустановленного лица узнал после задержания 30 марта 2016 года, как и об акциях «***». Обвинение в вымогательстве основано исключительно на показаниях потерпевших Ш и С, которые являются противоречивыми и не подтверждаются видеозаписями, вместе с тем, суд указал в приговоре о последовательности и достоверности показаний указанных лиц. Обращает внимание на заявление С (т. 1 л.д. 122), в котором указано, что неизвестные лица по адресу: ***, путем угроз физической расправы ему и членам его семьи принудили передать долю НПФ «***», вместе с тем, признавая данный документ доказательством, суд не дал оценку тому, что угрозы имели место только по адресу нотариальной конторы и речь шла не о доле, а об акциях ОАО «***». В ходе очной ставки Батажева с Ш, на которую суд сослался в приговоре (т. 3 л.д. 186-197), последний показал, что С никто в его присутствии не угрожал. Согласно видеозаписи из нотариальной конторы, исследованной судом, при совершении нотариальных действий С, ни Батажев, ни Купрейшвили в кабинете нотариуса не присутствовали, что опровергает показания потерпевшего о том, что указанные лица стояли сзади и оказывали на него давление. Кроме того, у С при себе находился телефон, имеющий функцию диктофона и он, как бывший сотрудник полиции, мог произвести на него аудиозапись, что также подтверждает несостоятельность показаний потерпевших и фабулы обвинения.

В апелляционной жалобе адвокат Михеев (в защиту осужденного Ефремова) просит приговор изменить, переквалифицировать действия его подзащитного со ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ на ст. 330 ч. 1 УК РФ, по которой назначить Ефремову наказание, не связанное с лишением свободы.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, обращая внимание на то, что, отвергая показания подсудимых, суд руководствовался показаниями потерпевших Ш и С, несмотря на то, что они их неоднократно меняли, в связи с чем показания последних оглашались в судебном заседании. При этом в приговоре (стр. 20-22) приведены только одни показания потерпевших, а их показания, содержащие противоречия, в приговоре не приведены и правовая оценка имеющимся противоречиям не дана, что повлекло необъективность и односторонность выводов суда в оценке доказательств по уголовному делу. Из показаний потерпевших Ш и С, изложенных в приговоре, следует, что Ефремов не участвовал в каких-либо действиях других осужденных, в связи с чем он не может нести за них уголовную ответственность. Кроме того, Ш и С не производили оплату 60% акций ОАО «***», в связи с чем им не может быть причинен ущерб в особо крупном размере и они не могут быть признаны потерпевшими и гражданскими истцами по делу. Кроме того, в приговоре отсутствует описание конкретных действий Ефремова, содержащих признаки вымогательства. На стадии предварительного следствия и в судебном заседании Ефремов последовательно признавал свое участие в том, что по просьбе Белоокого обратился к нотариусу Егоровой, чтобы последняя в законном порядке осуществила и произвела законные нотариальные действия, что и было сделано Егоровой за денежное вознаграждение. Вышеуказанное обстоятельство подтверждается не только показаниями потерпевших, но и показаниями Егоровой, Белоокого, Купрейшвили, Батажева, свидетелей К, М, специалистом Ф. С учетом изложенного,  в действиях Ефремова отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ, поскольку последний у потерпевших ничего не требовал и не забирал, при этом суд не проверил наличие в действиях Ефремова эксцесса исполнителя. Кроме того, сам Ефремов признал свою вину в самоуправстве, то есть по ст. 330 ч. 1 УК РФ. Указав на ст. 62 ч. 2 УК РФ и ст. 58 ч. 1 п. «в» УК РФ суд назначил Ефремову наказание в исправительной колонии строгого режима, что свидетельствует о несоразмерности назначенного последнему наказания, принимая во внимание тот факт, что участие последнего в совершении преступления было минимальным. Кроме того, показания Ефремова опровергнуты не были, что подтверждается протоколом судебного заседания.

В апелляционной жалобе с дополнениями адвокат Кудрявцев (в защиту осужденного Купрейшвили) просит приговор отменить. В дополнениях к апелляционной жалобе защитник просит приговор изменить и переквалифицировать действия Купрейшвили со ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ на ст. 330 ч. 1 УК РФ.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, считая его незаконным, необоснованным, немотивированным, вынесенным без учета фактических обстоятельств уголовного дела. Полагает, что в нарушение требований уголовно-процессуального закона при постановлении приговора в отношении Купрейшвили суд уклонился от проверки и надлежащей оценки представленных и исследованных в судебном заседании доказательств, как в отдельности путем сопоставления, так и их совокупности с соблюдением установленных законом правил проверки и оценки доказательств. В основу обвинительного приговора положены исключительно показания потерпевших по уголовному делу Ш и С, при этом, несмотря на очевидную ложность данных показаний, которые неоднократно менялись, суд первой инстанции не дал этому  оценку. В частности, в своих первоначальных показаниях Ш утверждал, что угрозы в отношении него сопровождались применением ножа, однако после просмотра видеоматериалов отказал от них, придумав версию о якобы имевших место ударах в грудь, которая также опровергается видеозаписью, исследованной в судебном заседании. Показания свидетелей и осужденных указывают на отсутствие в действиях последних преступления, предусмотренного ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ. Показания Купрейшвили полностью согласуются, как с показаниями других подсудимых, так и с иными доказательствами. Материалами дела установлено, что потерпевший С являлся номинальным владельцем акций и действовал исключительно по указанию Ш, при этом последний не выплачивал никаких личных денежных средств за право владения акциями и не совершал никаких иных действий, то есть ущерба не понес, а делая заявление, фактически ввел следствие и суд в заблуждение. Из содержания видеозаписей не усматривается наличие какого-либо давления со стороны подсудимых на потерпевших, что подтверждается заключением специалиста. Ссылаясь на показания Купрейшвили, указывает о том, что его подзащитный не вымогал имущество и денежные средства у Ш и С, а лишь принимал участие в общении с Ш по поводу возврата ему (Купрейшвили) принадлежавших ему денежных средств, которые были переданы последнему через Кодзоева. Таким образом, если его подзащитным и совершены преступные действия, то они должны квалифицироваться по ст. 330 ч. 1 УК РФ.

В апелляционной жалобе адвокат Манафов (в защиту осужденного Хутиева) просит приговор отменить и вынести в отношении его подзащитного оправдательный приговор.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, неправильным применением уголовного закона и несправедливостью приговора. Хутиев, как и другие подсудимые, вину в совершении вымогательства ни на предварительном следствии, ни в суде не признал, пояснив, что 10 февраля 2016 года днем приезжал в кафе «***», чтобы встретиться со своим знакомым Батажевым и обсудить вопрос прохождения лечения. Кроме Батажева в кафе находились Купрейшвили, Кодзоев, Тумгоев, которых он знал, а также ранее ему незнакомые Белоокий и Ш, в содержание разговора последних он не вникал, но никаких угроз Хутиев никому не высказывал. Показания Хутиева подтвердили и другие подсудимые. Несмотря на это, суд положил в основу приговора показания потерпевших Ш и С, при этом не привел убедительных и бесспорных доводов, почему доверяет им, а не показаниям Хутиева и остальных подсудимых. По мнению автора жалобы, косвенным подтверждением неправдивости показаний потерпевшего Ш является тот факт, что последний ранее был судим за мошенничество. В то время, как его подзащитный Хутиев ранее судим не был, работал, положительно характеризуется, имеет на иждивении престарелую мать – пенсионера и ребенка – ***. Полагает, что доказательств вины Хутиева и других подсудимых в совершении преступления, предусмотренного ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ, добыто не было, в связи с чем в отношении его подзащитного должен быть вынесен оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе адвокат Боровик (в защиту осужденной Егоровой) просит приговор отменить и уголовное дело в отношении его подзащитной прекратить в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления.

Автор жалобы указывает о несогласии с приговором, так как суд в ходе исследования и оценки представленных обвинением доказательств допустил существенное нарушение материального и процессуального законов. Полагает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным судом первой инстанции. В качестве доказательств вины Егоровой в преступлении суд привел показания потерпевших Ш и С, при этом вывод суда о том, что последние, находясь в состоянии страха за свою жизнь и жизнь своих близких, могли объективно оценивать действия Егоровой при совершении ею нотариальных действий в кафе «***» и нотариальной конторе нотариуса К 10 февраля 2016 года, является ошибочным. Суд не дал оценки в приговоре двум просмотренным видеозаписям, отражающим события того дня, а также противоречиям между показаниями потерпевших и Егоровой. Кроме того, в основу приговора положен протокол осмотра предметов от 8 февраля 2017 года, согласно которому были осмотрены документы, касающиеся акций ОАО «***», при этом согласно выписки из ЕГРЮЛ от 8 февраля 2019 года учредителем и генеральным директором указанной компании является П. Осмотренные документы подтверждают правдивость показаний Егоровой и опровергают версию обвинения о наличии у нее сговора с другими подсудимыми. Протокол осмотра документов от 29 июня 2016 года, изъятых в нотариальной конторе, свидетельствует о законности выезда Егоровой для совершения нотариальных действий. При осмотре телефона Егоровой обнаружен телефон Ефремова, что подтверждается протоколом осмотра предметов от 18 ноября 2016 года, однако наличие в записной книжке мобильного телефона помощника нотариуса телефонного номера клиента и факт общения между ними по мобильной связи не свидетельствует о наличии между ними сговора на совершение преступления. Вышеперечисленные документы подтверждают доводы Егоровой о ее непричастности к преступлению, в совершении которого суд признал ее виновной, а также ставят под сомнение правдивость показаний потерпевших Ш и С.

В апелляционной жалобе представитель заинтересованного лица М – адвокат Хорст просит приговор в части разрешения вопроса о судьбе вещественных доказательств, а именно изъятых у М 270 000 долларов США изменить: принять решение о их возвращении его подзащитной либо, если на них был наложен арест в целях обеспечения гражданского иска, то отменить его.

Автор жалобы указывает о том, что по постановлению Тверского районного суда г. Москвы от 19 апреля 2016 года был проведен обыск в сейфовой ячейке №*** в АО «***», арендованной М, в ходе которого в тот же день были изъяты 270 000 долларов США. 6 мая 2019 года Пресненский суд г. Москвы уведомил М о том, что вышеуказанные денежные средства признаны вещественными доказательствами по делу. 3 июня 2019 года представитель М обратился в суд с просьбой о возврате денежных средств. Согласно приговору суд сохранил арест на имущество, на которое он был наложен в обеспечение гражданского иска. Автор жалобы обращает внимание на то, что М не была информирована об аресте принадлежащих ей денежных средств в качестве обеспечения гражданского иска. Уголовное преследование в отношении М было прекращено, она по делу свидетель, то есть не является лицом, в отношении которого осуществляется уголовное преследование. Кроме того, от следствия М не скрывалась и в розыск не объявлялась, следовательно процессуальный статус последней не предполагает существование ограничений в отношении принадлежащего ей имущества. Имущество М не может быть средством обеспечения гражданского иска, так как оно не добыто преступным путем. В связи с этим, приговор в части решения принятого по денежным средствам, принадлежащим М, является незаконным и необоснованным.

В возражениях на апелляционную жалобы осужденных и защитников адвокат Кухаренко (в защиту осужденного Ефремова) указал о несогласии с апелляционной жалобой адвоката Михеева, поданной в защиту его подзащитного, так как Ефремов вину в преступлении никогда не признавал.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и представлений, выслушав участников процесса, судебная коллегия приходит к следующему.

Мотивируя свои выводы о виновности осужденных Батажева, Белоокого, Кодзоева, Куликова, Купрейшвили, Хутиева, Тумгоева в совершении преступления, предусмотренного ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ, суд сослался на:

-показаниям потерпевшего Ш в суде и в ходе предварительного следствия, согласно которым совместно с Куликовым они решили заняться бизнесом, связанным с управлением денежными средствами негосударственных пенсионных фондов (НПФ), в связи с чем решили выкупить такой НПФ или войти в состав его акционеров. Куликов познакомил его с Т, предложив назначить последнего  генеральным директором управляющей компании фонда. В конце ноября 2015 года  Куликов сообщил о том, что П, являющийся владельцем НПФ «***» г. ***, отдаст им 60% акций ОАО «***», а они подготовят документы и проведут работу, связанную с прохождением фондом процедуры гарантирования в ЦБ РФ. Он (Ш) согласился помочь П за 40% акций ОАО «***», сообщив об этом Куликову, при этом последний,  чтобы не подавать налоговую декларацию, предложил оформить 20% акций на его (Ш) друга С. Таким образом, у него,  Куликова и С было по 20% акций. В декабре 2015 года они подписали необходимые документы, подготовленные Куликовым, а 31 декабря 2015 года в г. Москву приехал П, который совместно с Куликовым и Т подал документы в Центральный Банк России. 27 января 2016 года на встрече с Куликовым, Т и молодым человеком по имени Грег, он (Ш) получил от Куликова денежные средства в размере 222 400 долларов США для решения коммерческих вопросов фонда, о чем  написал расписку. 9 февраля 2016 года ему позвонил Куликов и договорился с ним о встрече на следующий день. 10 февраля 2016 года, примерно в 11 часов 30 минут он встретился с Куликовым в кафе «***», расположенном в ТЦ «***». Через некоторое время к их столику в кафе подошли ранее незнакомые ему Кодзоев, Купрейшвили и Тумгоев, после чего  Куликов ушел. После ухода Куликова в кафе зашел ранее незнакомый Белоокий, который сообщил о том, что ему (Ш) необходимо отдать акции ОАО «***» и вернуть 200 000 долларов США. После этого ему стали угрожать, Кодзоев показал ему на своем телефоне фотографии, где была изображена в печатном виде таблица движения автомобиля его (Ш) сына. Все мужчины, сидевшие за столом, постоянно угрожали ему причинением телесных повреждений и физической расправой. Через некоторое время в кафе зашел Хутиев, подсел к нему и также стал высказывать в его адрес угрозы, за ним пришел Батажев, который сказал, что, если он не подпишет документы на передачу акций и не вернет деньги, то он даст команду своим людям и его сына посадят в яму или подвал, и он будет получать его по частям. Также угрозы поступали в адрес его (Ш) жены, он реально воспринял угрозы для своей жизни и здоровья.  Через некоторое время Белоокий встал и подошел за столик, который стоял у него (Ш) за спиной, затем  ему сказали пересесть за столик, где располагались ранее незнакомые ему Егорова, Ефремов и К Он попытался покинуть помещение кафе, воспользовавшись ситуацией, когда Егорова попросила его предоставить паспорт, однако его остановили. Затем Егорова  положила перед ним листок бумаги и показала ручкой, где расписаться. Белоокий забрал подписанный им в присутствии Егоровой документ. Потом Белоокий в присутствии Егоровой, Ефремова, К спросил у него, когда будет С, он (Ш) сказал, что позвонит ему и тот приедет чепез 30-40 минут. Тогда Егорова сказала, чтобы С  привезли к ней в нотариальную контор и вышла из кафе вместе с Ефремовым и К После этого, ему сказали перейти в другое кафе  в «***». Когда приехал С и подошел к их столику, то последнему также стали угрожать, сказали, чтобы тот вел себя правильно и что от его действий зависит его жизнь. После этого С, Батажев и Купрейшвили  уехали к нотариусу, а Тумгоев, Хутиев и Кодзоев остались с ним (Ш) После возвращения С от нотариуса, его (Ш) Хутиев, Купрейшвили, Кодзоев  и Тумгоев отвезли в его квартиру, где забрали 7 000 долларов США, а затем его вновь привезли в ТЦ «***».

Свои показания потерпевший Ш подтвердил в ходе очных ставок с Белооким, Батажевым, Купрейшвили, Хутиевым, Тумгоевым, Куликовым Кодзоевым;

-аналогичных показаниях потерпевшего С в суде и в ходе предварительного следствия, а также сообщившего, что 10 февраля 2016 года примерно в 12 часов 30 минут ему позвонил Ш и попросил срочно приехать в кафе «***» в ***. Когда он приехал в кафе, то там Ш не было, поскольку тот находился рядом в «***» в окружении незнакомых лиц кавказской народности - Купрейшвили, Кодзоева, Батажева и еще двоих мужчин. Когда он подошел к столику, в его адрес посыпались угрозы, ему сказали, чтобы он вел себя правильно и что от его действий зависит его жизнь и жизнь его компаньона Ш, а также жизнь всех членов его семьи, если он не подпишет нужные им документы. После этого в сопровождении Батажева и Купрейшвили его отвезли в нотариальную контору к нотариусу Егоровой, где последняя предоставила ему на подпись какой-то документ, который впоследствии оказался передаточным распоряжением о переходе акций в собственность незнакомого ему М. Подписанный им документ Егорова оставила себе. Когда он выходил, то в коридоре заметил ранее незнакомого ему Ефремова, который зашел в кабинет к Егоровой. После этого его отвезли обратно в ТЦ «***».

Свои показания потерпевший С подтвердил в ходе очных ставок с Белооким, Батажевым, Купрейшвили, Куликовым;

-показаниях свидетеля П в суде и в ходе предварительного следствия, согласно которым в конце декабря 2015 года по ранее достигнутой договоренности с Куликовым он бесплатно передал последнему, а также Ш и С 60% акций ОАО «***». За переданные акции Куликов должен был помочь ему пройти процедуру гарантирования в Центральном банке РФ АО «НПФ «***». Куликов, Ш, С оплату стоимости 60% акций ОАО «***» не произвели, но и обязательств своих по договоренности не выполнили. Он общался в основном с Куликовым и все вопросы, касающиеся ОАО «***» и АО «НПФ «***», разрешал именно с ним. О том, что происходило 10 февраля 2016 года в кафе «***» в г. Москве, ему неизвестно;

-показаниях свидетеля С в суде и в ходе предварительного следствия о том, что  ее супруг - П в конце 2015 года нашел какого-то человека, который должен был оказать содействие в продлении лицензии АО «НПФ «***», взамен необходимо было перевести часть акций в пользу этого человека. 28 декабря 2015 года по указанию П она подписала распоряжение о совершении операции по передаче акций ОАО «***» на имя С. Фактически никакого договора купли- продажи акций между нею и С она не подписывала. Никаких денежных средств от С в качестве оплаты стоимости переданных ему акций она никогда не получала;

-показаниях свидетеля М в ходе предварительного следствия, согласно которым она с 1 апреля 2015 года работала в должности специалиста отдела финансового мониторинга АО «НПФ «***». В январе 2016 года руководство АО «НПФ «***» представило работникам троих акционеров нового состава совета директоров, среди которых были Куликов и Ш. В связи с тем, что у неё была доверенность, подписанная П на представление интересов указанной организации в ЗАО «***», ей известно, что Куликов, Ш и С купили по 20% акций ОАО «***», каждый. А  в декабре 2015 года она относила в ЗАО «***» поручение на перевод акций ОАО «***» на имя вышеуказанных лиц;

-показаниях свидетеля Д в ходе предварительного следствия, также работавшего 10 февраля 2016 года в вышеуказанном ресторане и  обслуживавшем столик, где сидел Ш, к которому  сели несколько лиц кавказской народности. При этом, он (Д) слышал от них некоторые фразы, обращенные к Ш: «Что скрываешься, почему трубку не берешь?». Ш был очень напряжен и испуган. Кроме того, он видел, как за соседний столик села женщина с кудрявыми волосами, после чего Ш и двое из кавказцев пересели за столик к женщине, где Ш стал подписывать какие-то бумаги. Через некоторое время Ш увели кавказцы;

-показаниях свидетеля К в суде и в ходе предварительного следствия, согласно которым он совместно с Куликовым, Т и Ш в январе 2016 года летал в *** смотреть НПФ «***», при этом ему предложили стать членом наблюдательного совета указанного фонда, на что он согласился и его  представили генеральному директору фонда П и иным членами общества, как нового члена правления. Он (К) подписывал, не читая, документы и протоколы, которые ему предоставлял Куликов. После того, как фонд пройдет процедуру системы гарантирования в ЦБ РФ,  Куликов и Т обещали ему зарплату в размере не менее 150 000 рублей. 10 февраля 2016 года он договорился встретиться с Ш в «***», прибыв на встречу, ему стало известно, что неизвестные в количестве 8-10 человек, угрожая Ш  расправой, а также расправой его семье заставили переписать акции. Кроме того, его знакомого С посадили в машину, отвезли к нотариусу, где последний переписал свои акции, а также ездили домой к Ш, где забрали 7 тысяч долларов США;

-показаниях свидетеля Ш в суде о том, что в сентябре 2015 года Куликов сообщил ему, что нашел новых партнеров, будет развивать пенсионный бизнес, и познакомил его с Ш, который позиционировал себя, как человека, имеющего большие связи в спецслужбах на государственном уровне. Куликов предложил ему (Ш) возглавить службу безопасности нового фонда. В декабре 2015 года Куликов сообщил, что он договорился о покупке фонда «***» и они совместно с Ш станут акционерами. В конце  декабря 2015 года Куликов сообщил, что они подали заявку в ЦБ РФ на прохождение процедуры гарантирования. В январе 2016 года Т и Куликов рассказали ему, что Ш получил от Куликова 220 тысяч долларов США, написав расписку, чтобы развить фонд и способствовать условиям проверки ЦБ РФ по выдаче гарантии. Он (Ш) сказал, что, по его мнению, Ш попросит еще денег, и оказался прав, так как Ш попросил еще 150 миллионов рублей. В связи с этим, он посоветовал Куликову обратиться в правоохранительные органы, однако Куликов этого не сделал. Впоследствии ему стало известно о том, что 10 февраля 2016 года состоялась встреча, на которой Ш переписал свои акции;

-показаниях  свидетеля К в суде, согласно которым после того, как ее супругу Куликову понадобились денежные средства, она взяла в долг у своей подруги Ю 250 тысяч долларов США, которые передала супругу. Впоследствии ей стало известно, что данные денежные средства Куликов передал Ш, при этом последний после получения денег стал требовать еще. Потом ей стало известно от мужа, что Т нашел одного человека, который пообещал решить проблему с Ш и вернуть обратно ее деньги, данным человеком оказался Белоокий;

-показаниях свидетеля М в суде и в ходе предварительного следствия, согласно которым в 2015 года ей позвонил Куликов и сообщил, что хочет организовать новый бизнес, пообещав взять ее на работу. Впоследствии, в декабре 2015 года по просьбе Куликова она готовила пакет документов по купле-продаже акций ОАО «***» акционера ОАО «НПФ ***» на имя Куликова, Ш и С. Подготовленные  документы для купли продажи-акций она передала Куликову по электронной почте на адрес ***. В начале февраля 2016 года Куликов позвонил ей и сообщил, что Ш и С выходят из состава акционеров и планируют продать свои акции другим акционерам, при этом он  попросил ее снова подготовить пакет документов, прислав ей на электронную почту паспортные данные М и М. Также Куликов попросил ее позвонить по телефону в нотариальную контору и уточнить список документов, необходимых для совершения сделки. Также по просьбе Куликова она общалась с нотариусом Егоровой, уточняла у нее, какие необходимы документы, и отсылала их на электронный адрес нотариуса ***, а также на электронные адреса, сообщенные Куликовым - *** и ***;

-показаниях свидетеля З в ходе предварительного следствия, из которых следует, что в начале февраля 2016 года к ней обратился Белоокий и спросил, есть ли у неё знакомый нотариус для оформления документов, на что она ответила, что спросит у К. Впоследствии она дала Белоокому телефон К, от которого она затем узнала, что он помог Белоокому найти нотариуса. За то, что К  нашел нотариуса для Белоокого ей было передано около 30 или 40 тысяч рублей;

-показаниях свидетеля Е в суде и в ходе предварительного следствия, из которых следует, что ее супруг Ефремов оказывает риэлторские услуги, у него имеется электронный почтовый адрес:***. Среди знакомых мужа ей знаком К. Со слов мужа за оказанную услугу Белоокому последний заплатил ее супругу денежную сумму, из которой он принес домой 60 тысяч рублей;

-показаниях  свидетеля М в суде о том, что Белоокий, который является его дядей, убедил его и М стать номинальными собственниками акций, уверяя, что эти сделки законны. В связи с чем он (М) и М предоставили Белоокому паспортные данные, а в последующем Белоокий  познакомил их с Куликовым, пояснив, что необходимо выполнять все его распоряжения. Они вместе с Куликовым несколько раз заходили в ЗАО «***», где Куликов передавал регистратору какие-то бумаги, он и М предъявляли регистратору свои паспорта, потом регистратор выдавал им какие-то бумаги, которые у них сразу же забирал Куликов, что это были за документы, он не знает;

-аналогичных показаниях свидетеля М в суде, согласно которым по просьбе М он предоставил свои паспортные данные за денежное вознаграждение. Его познакомили с Куликовым, после чего он вместе с М и Куликовым проследовали в офис в ЗАО «***», где он подписал представленные ему документы, которые не читал;

-показаниях  свидетеля М в суде о том, что она работает в Московском филиале ЗАО «***», реестр ценных бумаг ОАО «***» ведет ЗАО «***» г. ***. Распоряжение С, подпись которого удостоверила нотариус Егорова, ей передал М, а распоряжение Ш, подпись в котором удостоверила тот же нотариус,  ей передал М;

-показаниях свидетеля стороны защиты Л о том, что в его присутствии, а также в присутствии Т, Куликов передал Ш сумку с денежными средствами, после чего последнего попросили написать расписку.

Кроме вышеприведенных показаний вина осужденных подтверждается также исследованными судом материалами дела, в частности:

-протоколами опознания по фотографии, а также предъявления лица для опознания, согласно которым Ш опознал Хутиева, Белоокого, Купрейшвили, Батажева, Кодзоева, Тумгоева, участвовавших 10 февраля 2016 года  в совершении в отношении него преступления, в ходе которого указанные лица выдвинули требования передачи денежных средств в размере 200 000 долларов США, а также угрожали применением насилия, если он (Ш) не отдаст деньги и не подпишет документы о переходе прав на акции. Относительно Купрейшвили и Кодзоева потерпевший также сообщил о том, что они забрали у него из дома 7000 долларов США;

-протоколом опознания по фотографии, согласно которому Ш опознал Куликова, как человека, рассказавшего ему про НПФ, с которым он подыскивал необходимые им НПФ;

-протоколом опознания по фотографии, из которого следует, что С опознал Купрейшвили, который 10 февраля 2016 года в кафе «***» в *** вместе с другим кавказцем усадил его в автомашину марки «Лексус», отвез к нотариусу и угрожал ему применением физической силы, если он не выполнит их требования;

-протоколом опознания для фотографии, из которого следует, что С опознал Батажева, которого встретил 10 февраля 2016 года в кафе «***» в ***, угрожавшего  ему причинением физической силы;

-протоколом опознании по фотографии, согласно которому С опознал Белоокого, который 10 февраля 2016 года отправил его вместе с двумя кавказцами в нотариальную контору, а также сам подъехал туда, чтобы удостовериться в проведении сделки;

-протоколами осмотра предметов, изъятых в ходе обыска в нотариальной конторе нотариуса К, а именно: договора купли-продажи обыкновенных именных акций ОАО «***» без указания числа, месяца, количества акций, данных продавца и покупателя; устава ОАО «***», свидетельства о государственной регистрации юридического лица, данных генерального директора и главного бухгалтера ОАО «***», протокола №1 заседания совета директоров ОАО «***», общей информации по акциям ОАО «***»; выписки из ЕГРЮЛ от 8 февраля 2016 года, в которой указано, что учредителем и генеральным директором общества является П; распоряжения о совершении операций (передаточное распоряжение) приложение № 13 «***»; а также «флеш-накопителя марки «Transcend 8 gb с электронными файлами содержащими переписку с почтового ящика ***, принадлежащего Ефремову; реестра для регистрации нотариальных действий №1, о наделении Егоровой полномочиями нотариуса в связи с временным отсутствием нотариуса К, а также телефона марки Iphone 6 plus, принадлежащего Егоровой;

-протоколом осмотра предметов – документов, изъятых в ходе обыска по месту жительства Куликова,  касающиеся передачи акций ОАО «***»;

-протоколом осмотра предметов - документов, изъятых в ходе обыска по месту жительства Белоокого, в частности, скриншотов с паспортными данными Ш и С;

-протоколом  осмотра предметов – документов, изъятых в ходе обыска в жилище П, связанных с переходом прав собственности акций ОАО «***» Куликову, Ш и С;

-протоколом осмотра предметов – документов,  изъятых в ходе обыска в ЗАО «***» о возникновении и переходе права собственности акций ОАО «***» на имя Ш, С, М и М;

-протоколом  осмотра предметов – компакт диска с видеозаписью от 10 февраля 2016 года, на которой отражены действия Батажева, Купрейшвили, а также потерпевшего С и свидетеля К. При осмотре видеозаписи подсудимые Батажев и Купрейшвили пояснили, что на видеозаписи запечатлены они;

-протоколом  осмотра предметов - компакт диска с видеозаписью от 10 февраля 2016 года, полученной в ходе ОРМ из ресторана «***» и помещения «***» расположенных по адресу: г. Москва, ***, на которой запечатлены действия подсудимых Куликова, Батажева, Белоокого, Кодзоева, Купрейшвили, Тумгоева, Хутиева,   а также потерпевших Ш, С и свидетеля К При осмотре видеозаписи подсудимые пояснили, что на видеозаписи запечатлены они;

-протоколом  осмотра и прослушивания фонограммы, в ходе которого установлены соединения и разговоры Куликова с Белооким, Ш, М, П и Т, в том числе, касающиеся акций ОАО «***»;

-заключение эксперта № 12/3-19 от 30 января 2017 года, которым установлено, что стоимость обыкновенных именных акций ОАО «***», в количестве 110 400 штук (номер государственной регистрации ***), рассчитанная как пропорциональная часть чистых активов ОАО «***», по состоянию на 31.12.2015 согласно представленной бухгалтерской отчетности указанной организации составила 100 865 600 рублей; иными материалами дела, исследованными судом.

Все собранные по делу доказательства всесторонне, полно и объективно исследованы судом, их анализ и оценка изложены в приговоре. Данная судом оценка доказательств в части вымогательства Батажевым, Белооким, Кодзоевым, Куликовым, Купрейшвили, Тумгоевым, Хутиевым акций, принадлежащих Ш и С,  не противоречит материалам дела и оснований для признания ее ошибочной не имеется.

Суд первой инстанции дал надлежащую оценку показаниям подсудимого Куликова  о его непричастности к вымогательству акций ОАО «***», а также показаниям подсудимых Батажева, Белоокого, Кодзоева, Куликова, Купрейшвили, Тумгоева и Хутиева о том, что угроз применения насилия в адрес потерпевших и членов семей последних они не высказывали, акции и деньги в сумме 200 000 долларов США вернуть не требовали, признав их не соответствующими фактическим обстоятельствам дела и опровергнутыми совокупностью доказательств, исследованных в ходе судебного следствия, в частности показаниями самих потерпевших об обстоятельствах совершения Куликовым, Батажевым, Белооким, Кодзоевым, Купрейшвили, Тумгоевым, Хутиевым в отношении них преступлений, а также показаниями свидетелей К, Д, К, Ш.

Оснований для фальсификации дела и оговора потерпевшими Ш и С подсудимых Батажева, Куликова, Белоокого, Кодзоева, Купрейшвили, Тумгоева и Хутиева не установлено, так как обстоятельства, изложенных в показаниях указанных потерпевших, подтвердили не только допрошенные свидетели, но и сами осужденные, при этом, давая иную оценку своим действиям.

Согласно требованиям ст. 307 ч. 2 УПК РФ в приговоре указаны убедительные мотивы, по которым суд отверг доводы осужденных о их невиновности в совершении инкриминируемого им преступления, связанного с вымогательством акций ОАО «***» Батажевым, Белооким, Кодзоевым, Куликовым, Купрейшвили, Тумгоевым, Хутиевым и  судебная коллегия с ними соглашается.

Нарушений уголовно-процессуального закона при сборе доказательств, проведении следственных и процессуальных действий, оперативно-розыскных мероприятий  по делу, в том числе, при проведении опознания потерпевшими Ш и С лиц, совершивших в отношении них преступление, а также при предъявлении обвинения, которые давали бы основания для признания полученных доказательств недопустимыми, вопреки доводам апелляционных жалоб адвокатов, судебная коллегия не усматривает. Все исследованные судом доказательства получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, являются достаточными, относимыми и допустимыми.

То обстоятельство, что акции ОАО «***» были переданы Ш и С безвозмездно и денег за них последние не платили, не свидетельствует о  наличии у осужденных Куликова, Батажева, Белоокого, Кодзоева, Купрейшвили, Тумгоева, Хутиева какого-либо права, в том числе предполагаемого, на указанные акции и не свидетельствует о неправильной квалификации их действий в этой части.

Доводы осужденных и их защитников о недостоверности заключения судебно-бухгалтерской экспертизы не могут быть приняты во внимание, в связи с тем, что акции ОАО «***» длительное время не участвовали в торгах на бирже, поэтому их стоимость была обоснованно рассчитана по состоянию на 31 декабря 2016 года, исходя из бухгалтерского отчета указанной организации, представленного в налоговую инспекцию. Таким образом, оснований для признания указанного заключения недопустимым доказательством не имеется, поскольку экспертиза проведена в соответствии с требованиями действующего законодательства, экспертом имеющем высшее образование, необходимую квалификацию и стаж работы. Заключение является мотивированным и научно обоснованными

Из материалов дела следует, что судом первой инстанции уголовное дело рассмотрено с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, в соответствии с принципами равноправия и состязательности сторон.

Оснований, предусмотренных ст. 237 УПК РФ для возвращения уголовного дела в отношении Куликова, Белоокого, Батажева, Кодзоева, Хутиева, Тумгоева, Купрейшвили прокурору не имеется, поскольку обвинительное заключение в отношении указанных осужденных соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ. Доводы что стороны защиты о том, что органом предварительного следствия не были устранены нарушения, по которым данное уголовное дело ранее возвращалось прокурору, несостоятельны.

Не ознакомление всех защитников, как с постановлениями о назначении экспертиз, так и с заключениями экспертов, не свидетельствует о недопустимости проведенных по делу экспертиз, поскольку по окончании расследования, как обвиняемые, так и их защитники в полном объеме были ознакомлены с материалами уголовного дела при выполнении требований ст. 217 УПК РФ, причем дважды, с учетом возвращения дела прокурору.

Не проведение в ходе предварительного следствия очной ставки между потерпевшим С и Кодзоевым, не свидетельствует о нарушение прав последнего, в том числе права на защиту, поскольку в соответствии со ст. 192 УПК РФ очная ставка проводится, если в показаниях ранее допрошенных лиц имеются существенные противоречия, то следователь вправе провести очную ставку. Однако из материалов дела следует, что Кодзоев показаний ни при допросе его в качестве подозреваемого, ни в качестве обвиняемого не давал, тем самым оснований для проведения очной ставки между ним и потерпевшим С не имелось. Проведение очной ставки является правом, а не обязанностью следователя. Кроме того, потерпевший С был допрошен в судебном заседании и Кодзоев имел возможность оспорить его показания.

Обвинение всем подсудимым, в том числе Кодзоеву и Батажеву, было предъявлено в соответствии с требованиями ст. ст. 171, 172, 173 УПК РФ, с соблюдением прав участников процесса, не перепредъявление обвинения после возвращения уголовного дела не свидетельствует о нарушении прав обвиняемых.

При этом, доводы адвоката Бишенова о фальсификации следователем протокола допроса обвиняемого Кодзоева от 22 августа 2017 года не обоснованы, поскольку доказательств этому материалы уголовного дела не содержат.

То обстоятельство, что по заявлению С не было принято решение о возбуждении уголовного дела, не препятствовало рассмотрению уголовного дела судом и постановлению по нему приговора, поскольку расследование уголовного дела проводилось в рамках возбужденного по заявлению Ш уголовного дела об обстоятельствах совершения в отношении последнего преступления, связанного с вымогательством акций и денежных средств (т. 1 л.д. 1-2). Кроме того, из материалов дела следует, что по заявлениям Ш и С имелся один материал проверки, по которому проводилась доследственная проверка в порядке ст. ст. 144-145 УПК РФ.

Все заявленные в ходе судебного разбирательства участниками процесса ходатайства, в том числе осужденных и их защитников, были рассмотрены судом с приведением мотивов принятых по ним решений.

Вопреки доводам стороны защиты, суд первой инстанции обоснованно не принял в качестве доказательств заключения специалистов-полиграфологов, поскольку результаты психофизических исследований с применением прибора под названием "полиграф" (лайдетектор, детектор лжи) не являются доказательствами по уголовному делу, так как результаты данного исследования не отвечают требованиям, предъявляемым законом к доказательствам.

Также, несмотря на доводы стороны защиты, судом были приняты во внимание, как показания специалиста К, так и результаты рецензионных заключений, касающиеся определения стоимости акций, а также судом первой инстанции была дана оценка заключению специалиста Центра независимой экспертизы «АСПЕКТ» по видеозаписям, просмотренным в судебном заседании, с которой судебная коллегия соглашается. При этом, то обстоятельство, что показания К не приведены в приговоре, не влияет на его законность и обоснованность.

Представленные в суд апелляционной инстанции стороной защиты копии постановления об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Ш и постановления Таганского районного суда г. Москвы, вынесенного в порядке ст. 125 УПК РФ о признании незаконным бездействия начальника СУ УВД по ЦАО г. Москвы в не проведении проверки о преступлении, совершенном Ш, не свидетельствуют о недопустимости собранных по делу и исследованных судом доказательств.

Судебная коллегия считает, что на основании исследованных доказательств, суд пришел к правильному выводу о виновности Куликова, Белоокого, Батажева, Кодзоева, Купрейшвили, Тумгоева, Хутиева в совершении преступления, предусмотренного ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ (в части акций ОАО «***»), квалифицировав их действия, как вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества и права на чужое имущество под угрозой применения насилия, группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере.

При этом суд привел в приговоре основания, по которым пришел к выводу о наличии в действиях вышеуказанных осужденных данного состава преступления, с которыми судебная коллегия соглашается.

Доводы осужденных и их защитников о том, что сговора на совершение преступления не было, опровергаются исследованными доказательствами, в том числе показаниями потерпевших  об обстоятельствах совершенного в отношении них Куликовым, Белооким, Батажевым, Кодзоевым, Купрейшвили, Тумгоевым и Хутиевым преступления, записями с камер видеонаблюдения, установленных в местах совершения преступлений, свидетельствующих о том, что действия указанных лиц были совместными, согласованными и каждый выполнял при этом отведенную ему роль.

Квалифицирующий признак совершения преступления  в особо крупном размере судом установлен правильно, поскольку вышеуказанные осужденные требовали у потерпевших передать им акции, стоимость которых  превышает один миллион рублей.

При этом, суд апелляционной инстанции считает необходимы исключить из описания преступного деяния указание о том, что Белоокий являлся одним из организаторов преступной группы, поскольку квалифицирующий признак совершения вымогательства организованной группой был исключен судом первой инстанции.

Оснований для переквалификации действий Куликова, Белоокого, Батажева, Кодзоева, Купрейшвили, Тумгоева и Хутиева в части вымогательства акций на ст. 330 УК РФ, судебная коллегия не усматривает, поскольку исследованными судом доказательствами установлено, что у указанных лиц отсутствовало какое-либо право, в том числе и предполагаемое, на акции ОАО «***», принадлежавшие потерпевшим С и Ш.

Вместе с тем, частично соглашаясь с доводами апелляционных жалоб, судебная коллегия полагает, что суд дал неверную юридическую оценку действиям Куликова, Белоокого, Батажева, Кодзоева, Купрейшвили, Тумгоева, Хутиева по факту требования передачи денежных средств в размере 200 000 долларов США, квалифицировав их действия по ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ.

Из совокупности исследованных в судебном заседании и положенных в основу приговора доказательств усматривается, что умысел вышеуказанных осужденных был направлен не на совершение вымогательства денежных средств у потерпевшего Ш, а на возврат денежных средств в сумме 200 000 долларов США, ранее переданных Куликовым – Ш, что подтверждается имеющейся в материалах уголовного дела распиской.

Данные обстоятельства подтвердил в своих показаниях потерпевший Ш, показания которого судом первой инстанции признаны достоверными и положены в основу приговора.

С выводами суда о том, что показания потерпевшего Ш, расписка и решение Сергиево-Посадского городского суда Московской области о взыскании с Ш в пользу Куликова 200 000 долларов США, не влияют на квалификацию действий осужденных, судебная коллегия согласиться не может, поскольку вышеуказанные обстоятельства непосредственно свидетельствуют о направленности умысла осужденных на возврат денежных средств в размере 200 000 долларов США, ранее переданных Ш, и напрямую влияют на квалификацию действий осужденных.

При таких обстоятельствах, с учетом направленности умысла осужденных Батажева, Белоокого, Кодзоева, Куликова, Купрейшвили, Хутиева, Тумгоева на возврат денежных средств в размере 200 000 долларов США, ранее переданных Ш - Куликовым, судебная коллегия считает необходимым переквалифицировать их действия, связанные с требованием денежных средств в размере 200 000 долларов США со ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ на ст. 330 ч. 2 УК РФ – самоуправство, то есть самовольное, вопреки установленному законом порядку совершение действий, правомерность которых оспаривается гражданином, причинивших существенный вред потерпевшему, совершенное с угрозой применения насилия, о чем указывается в апелляционных жалобах. При этом причинение существенного вреда потерпевшему обуславливается тем, что в ходе требований возврата денег осужденные угрожали потерпевшему Ш и его близким применением физического насилия, при этом требовали передачи им 200 000 долларов США.

Доводы жалоб о квалификации действий осужденных по ст. 330 ч. 1 УК РФ являются несостоятельными, поскольку совокупностью приведенных в приговоре доказательств, в том числе показаний потерпевших Ш и С, бесспорно установлено, что осужденные угрожали Ш применением насилия, при этом угрозы последним воспринимались реально, он опасался за свою жизнь и жизнь членов его семьи, и эти угрозы были высказаны осужденными именно с требованием передачи денег.

При этом, доводы жалоб об эксцессе исполнителя в действиях Кодзоева, забравшего 7 000 долларов США из квартиры Ш, судебная коллегия считает необоснованными, поскольку по месту жительства потерпевшего Кодзоев, Купрейшвили, Тумгоев и Хутиев проследовали, с целью получения 200 000 долларов США, продолжив выдвигать требования об этом.

Доводы стороны защиты о необоснованном признании судом права потерпевших Ш и С на удовлетворение заявленных ими исков в порядке гражданского судопроизводства, несостоятельны. Суд первой инстанции в полном соответствии с требованиями действующего законодательства передал вопрос о размере возмещения по заявленным гражданским искам на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

Также судом обоснованно сохранены наложенные в рамках данного уголовного дела аресты на денежные средства, автомобили и акции, как в связи с наличием не разрешенных гражданских исков, так и нахождения в производстве следственного органа выделенного уголовного дела в отношении неустановленного лица.

Вопреки доводам апелляционной жалобы адвоката Хорста, вопрос о судьбе вещественных доказательств, а именно денежных средств в размере 270 000 долларов США, изъятых у М, может быть разрешен судом первой инстанции в порядке ст. ст. 396-399 УПК РФ.

При назначении наказания осужденным Куликову, Батажеву, Белоокому, Кодзоеву, Купрейшвили, Тумгоеву, Хутиеву по ст. 330 ч. 2 УК РФ судебная коллегия принимает во внимание принимает во внимание характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности каждого из них, смягчающие обстоятельства, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденных и на условия жизни их семей.

В частности, суд апелляционной инстанции учитывает, что Батажев имеет на иждивении мать пенсионера и инвалида, малолетнего ребенка; Белоокий имеет на иждивении несовершеннолетнего ребенка; Кодзоев ранее не судим, имеет на иждивении мать пенсионера и инвалида, трех малолетних детей; Куликов ранее не судим, имеет на иждивении мать пенсионера и малолетнего ребенка; Купрейшвили ранее не судим, имеет на иждивении престарелых родителей, малолетнего ребенка; Тумгоев ранее не судим, имеет на иждивении родителей пенсионеров и инвалидов; Хутиев ранее не судим, имеет на иждивении малолетнего ребенка, а также мать пенсионера и инвалида.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Батажеву, судебная коллегия в соответствии с ч. 1 ст. 61 УК РФ признает наличие на иждивении малолетнего ребенка, в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ - положительные характеристики, длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора, наличие на иждивении престарелых родителей, в том числе матери-инвалида, а также состояние здоровья самого осужденного и членов его семьи.

Отягчающим наказание обстоятельством Батажеву суд апелляционной инстанции признает рецидив преступлений.

Соглашаясь с доводами апелляционного представления в части, судебная коллегия считает необходимым исключить из приговора указание на признание Белоокому обстоятельством, смягчающим наказание в соответствии со ст. 61 ч. 1 УК РФ – наличие на иждивении малолетнего ребенка, поскольку согласно материалам дела и показаниям самого осужденного, у него имеется на иждивении дочь 2000 года рождения. Вместе с тем, в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ суд апелляционной инстанции признает обстоятельствами, смягчающими наказание Белоокому – наличие на иждивении несовершеннолетнего ребенка, престарелых родителей, положительные характеристики, длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора, состояние здоровья самого осужденного и членов его семьи.

Отягчающим наказание обстоятельством Белоокому судебная коллегия признает рецидив преступлений.

При этом, суд апелляционной инстанции полагает необходимым исключить из вводной части приговора указание на судимость Белоокого по приговору Нагатинского районного суда г. Москвы от 16 декабря 2002 года, поскольку она является погашенной.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Кодзоеву, судебная коллегия в соответствии с ч. 1 ст. 61 УК РФ признает наличие на иждивении  трех малолетних детей, в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ - положительные характеристики, длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора, также суд признает наличие на иждивении престарелых родителей, в том числе матери-инвалида, состояние здоровья самого осужденного и членов его семьи.

Отягчающих наказание обстоятельств в отношении Кодзоева не имеется.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Куликову, суд апелляционной инстанции в соответствии с ч. 1 ст. 61 УК РФ признает наличие на иждивении малолетнего ребенка, активное способствование расследованию преступления.

Вопреки доводам апелляционного представления, оснований для исключения из числа обстоятельств, смягчающих наказание Куликову, - активного способствования расследованию не имеется.

В соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ суд апелляционной инстанции признает обстоятельствами, смягчающими наказание Куликову, - положительные характеристики, в том числе данные его матерью, женой, Народным артистом России Б, ветеранами труда Г и И; длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора, наличие на иждивении престарелых родителей, состояние здоровья самого осужденного и членов его семьи.

Отягчающих наказание обстоятельств Куликову не установлено.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Купрейшвили, судебная коллегия  в соответствии с ч. 1 ст. 61 УК РФ признает наличие на иждивении малолетнего ребенка, в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ - положительные характеристики, длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора, наличие на иждивении престарелых родителей, состояние здоровья самого осужденного и членов его семьи.

Отягчающих наказание обстоятельств Купрейшвили не установлено.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Тумгоеву, суд апелляционной инстанции в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ признает положительные характеристики, длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора, наличие на иждивении престарелых родителей, состояние здоровья самого осужденного и членов его семьи.

Отягчающих наказание обстоятельств Тумгоеву не установлено.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Хутиеву, судебная коллегия в соответствии с ч. 1 ст. 61 УК РФ признает наличие на иждивении малолетнего ребенка, в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ - положительные характеристики, длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора, наличие на иждивении матери пенсионера и инвалида, состояние здоровья самого осужденного и членов его семьи.

Отягчающих наказание обстоятельств Хутиеву не установлено.

Учитывая общественную опасность содеянного, суд полагает необходимым назначить наказание осужденным в виде лишения свободы, при этом суд не усматривает оснований для применения положений ч.6 ст.15 УК РФ и изменения категории преступления на менее тяжкую, также суд не находит оснований для применения к ним ст.73 УК РФ, назначение дополнительного наказания в виде штрафа и ограничения свободы суд находит нецелесообразным.

Наказание по ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ осужденным Куликову, Белоокому, Батажеву, Купрейшвили, Кодзоеву, Тумгоеву и Хутиеву назначено с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных о личности каждого из них, смягчающих обстоятельств, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденных и условия жизни их семей. При этом, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что их исправление возможно лишь в условиях изоляции от общества, не усмотрев оснований для применения ст. ст. 15 ч. 6, 73 УК РФ, с данным выводом суда судебная коллегия соглашается.

Вместе с тем, учитывая вышеприведенные смягчающие наказание обстоятельства, а также длительное содержание осужденных Куликова, Батажева, Белоокого, Купрейшвили, Кодзоева, Тумгоева и Хутиева под стражей – с 2016 года, судебная коллегия считает необходимым признать совокупность смягчающих обстоятельств исключительными и назначить им наказание по ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ с применением ст. 64 УК РФ, ниже низшего предела, предусмотренного санкцией указанной статьи.

На основании п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ суд назначает подсудимым Батажеву, Белоокому, Кодзоеву, Куликову, Купрейшвили, Тумгоеву, Хутиеву отбывание наказания в исправительной колонии строгого режима.

Соглашаясь с доводами апелляционного представления частично, суд апелляционной инстанции считает необходимым уточнить во вводной части приговора, что дело рассмотрено с участием подсудимого Тумгоева, а также уточнить в описательно-мотивировочной части приговора при описании преступного деяния фамилию Тумгоев

Доводы осужденных и их защитников о нарушении судом тайны совещательной комнаты были проверены, однако своего подтверждения не нашли и опровергаются, как, имеющейся в материалах уголовного дела справкой о результатах служебной проверки, так и приобщенными судом апелляционной инстанции копиями протоколов судебных заседаний, согласно которым нарушений ст. 298 УПК РФ не установлено (т. 45 л.д. 156-157).

Кроме того, суд апелляционной инстанции, соглашаясь с доводами осужденных Ефремова и Егоровой, а также адвоката Бадма-Халгаева, изложенными в апелляционных жалобах, полагает, что приговор в отношении Егоровой и Ефремова подлежит отмене, а уголовное дело возвращению прокурору в порядке ст. 237 ч. 1 п. 1 УПК РФ, поскольку обвинительное заключение в отношении указанных лиц составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

Согласно ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении следователь указывает, в частности, существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также перечень доказательств, подтверждающих обвинение, однако указанные требования закона в отношении Ефремова и Егоровой следователем выполнены не были.

В частности, согласно формулировки предъявленного Ефремову и Егоровой обвинения, а также обвинительного заключения следует, что Ефремов, являясь исполнителем преступления, в период до 3 февраля 2016 года при неустановленных следствием обстоятельствах привлек для совершения преступления Егорову, посвятив ее в преступный умысел, связанный с отчуждением ценных бумаг, принадлежащих потерпевшим Ш и С, после чего передал Куликову информацию о привлечении им для совершения преступления Егоровой в качестве соучастника и способах связей с ней, для последующей организации и подготовки к совершению преступления. 10 февраля 2016 года Егорова, исполняя обязанности нотариуса г. Москвы К на основании лицензии №***, приказа ГУ Министерства юстиции по г. Москве №***, имея умысел на использование своих полномочий вопреки задачам своей деятельности, с целью извлечения выгоды для своих соучастников, а также с целью личного обогащения, осознавая преступность такого вида деятельности, согласно отведенной роли, находясь в нотариальной конторе нотариуса г. Москвы К по адресу: г. Москва, ***, распечатала документы: распоряжения о совершении операций о перерегистрации акций. После чего, согласно разработанного плана, Егорова, действуя согласованно с соучастниками, будучи осведомленной о предстоящей встрече Куликова с Ш, 10 февраля 2016 года, примерно в 12 часов 12 минут, совместно с соучастником Ефремовым и К, неосведомленным о преступных намерениях группы лиц по предварительному сговору, прибыла в помещение кафе «***», расположенного в ТЦ «***» по адресу: г. Москва, ***, где расположилась совместно с Ефремовым и К за соседним столиком, за которым сидел Ш. Белоокий подвел Ш к столику, где расположилась Егорова, дав Ш указание подписать подготовленные Егоровой документы, связанные с отчуждением акций ОАО «***». Егорова передала Ш распоряжение для подписи, которое Ш подписал, после чего Егорова, продолжая свою преступную деятельность, внесла соответствующую запись о совершенном нотариальном действии в реестр для регистрации нотариальных действий за №***, придав своим действиям законный вид, а затем в целях исключения возможности уничтожения распоряжения потерпевшим или его повреждения, передала соучастнику Белоокому, после чего не дождавшись С, убыла в нотариальную контору, дав соучастникам указание, туда доставить С. В тот же день, примерно в 14 часов 00 минут С доставили в нотариальную контору, где Егорова указала С подписать заранее подготовленное ею распоряжение о совершении операций по перерегистрации акций ОАО «***», которое С подписал. После чего Егорова внесла соответствующую запись о совершенном нотариальном действии в реестр для регистрации нотариальных действий за №***, придав своим действиям законный вид, а затем в целях исключения возможности уничтожения распоряжения потерпевшим или его повреждения, передала соучастнику Ефремову, который находился в нотариальной конторе и ожидал окончания нотариального действия за дверью. В тот же день, Ефремов подписанное С распоряжение передал Белоокому.

Таким образом, в предъявленном Ефремову и Егоровой обвинения не указаны, какие конкретно действия, направленные на совершение вымогательства акций и денежных средств у потерпевших они совершали, также отсутствуют данные о том, что Ефремов  давал Егоровой указание о совершении противозаконных нотариальных действий. А в нотариальных действиях, совершенных Егоровой и описанных следователем в предъявленном последней обвинении при вымогательстве, согласно акту о результатах внеплановой проверки исполнения профессиональных обязанностей нотариусом г. Москвы нарушений при осуществлении Егоровой  нотариальных действий 10 февраля 2016 года с Ш и С не установлено (т. 17 л.д. 187-197).

С учетом изложенного, принимая во внимание, что обвинительное заключение в отношении Ефремова и Егоровой составлено с нарушением требований ст. 220 УПК РФ, то постановленный на его основании обвинительный приговор, не может быть признан законным и обоснованным.

По мнению судебной коллегии вышеуказанные обстоятельства имеют существенное значение и не могут быть устранены судом апелляционной инстанции самостоятельно, поскольку при рассмотрении дела в соответствии со ст. 252 УПК РФ, определяющей пределы судебного разбирательства, суд не вправе выйти за рамки сформулированного в обвинительном заключении обвинения.

Кроме того, приведенные нарушения создали неопределенность в обвинении, которое носит неконкретный характер, грубо нарушили гарантированное Конституцией РФ право Ефремова и Егоровой на судебную защиту, в связи с чем, имеющееся в материалах дела в отношении указанных осужденных обвинительное заключение препятствует постановлению судом приговора или вынесению иного решения, отвечающего принципу законности и справедливости, то есть составлено с нарушениями требований уголовно-процессуального закона, которые могут быть исправлены лишь органом предварительного расследования.

В связи с отменой приговора в части осуждения Егоровой и Ефремова и возвращения уголовного дела в отношении них прокурору г. Москвы в порядке ст. 237 ч. 1 п. 1 УПК РФ, суд апелляционной инстанции считает необходимым меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении Егоровой и Ефремова - отменить, освободить их из-под стражи в зале суда.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

приговор Пресненского районного суда г. Москвы от 30 июля 2019 года в части осуждения Егоровой и Ефремова отменить, уголовное дело в этой части возвратить прокурору г. Москвы в порядке ст. 237 ч. 1 п. 1 УПК РФ.

В остальной части этот же приговор в отношении Батажева, Белоокого, Кодзоева, Купрейшвили, Куликова, Тумгоева, Хутиева изменить:

уточнить во вводной части приговора, что уголовное дело рассмотрено с участием подсудимого Тумгоева;

исключить из вводной части приговора указание на судимость Белоокого по приговору Нагатинского районного суда г. Москвы от 16 декабря 2002 года;

исключить из описания преступного деяния, что Белоокий являлся одним из организаторов преступной группы;

уточнить в описательно-мотивировочной части приговора при описании преступного деяния фамилию Тумгоев;

исключить из приговора указание на признание Белоокому обстоятельством, смягчающим наказание в соответствии со ст. 61 ч. 1 УК РФ – наличие на иждивении малолетнего ребенка;

признать Белоокому обстоятельством, смягчающим наказание в соответствии со ст. 61 ч. 2 УК РФ наличие на иждивении несовершеннолетнего ребенка;

переквалифицировать действия Батажева, Белоокого, Кодзоева, Купрейшвили, Куликова, Тумгоева, Хутиева по вымогательству денежных средств в размере 200 000 долларов США со ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ на ст. 330 ч. 2 УК РФ, по которой назначить наказание: Батажеву в виде лишения свободы сроком на 2 года 6 месяцев, Белоокому в виде лишения свободы сроком на 2 года 6 месяцев, Кодзоеву в виде лишения свободы сроком на 2 года, Купрейшвили в виде лишения свободы сроком на 2 года, Куликову в виде лишения свободы сроком на 2 года, Тумгоеву в виде лишения свободы сроком на 1 год 6 месяцев, Хутиеву в виде лишения свободы сроком на 1 год 6 месяцев;

назначить по ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ (в отношении акций ОАО «***») наказание с применением ст. 64 УК РФ осужденным: Батажеву в виде лишения свободы сроком на 3 года 8 месяцев, Белоокому в виде лишения свободы сроком на 3 года 8 месяцев, Кодзоеву в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев, Купрейшвили в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев, Куликову в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев, Тумгоеву в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев, Хутиеву в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев;

на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, окончательно назначить наказание по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 330 ч. 2 УК РФ (в отношении денежных средств в размере 200 000 долларов США) и ст. 163 ч. 3 п. «б» УК РФ (в отношении акций ОАО «***») осужденным: Батажеву в виде лишения свободы сроком на 4 года 1 месяц с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, Белоокому  в виде лишения свободы сроком на 4 года 1 месяц с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, Кодзоеву в виде лишения свободы сроком на 4 года с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, Купрейшвили в виде лишения свободы сроком на 4 года с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, Куликову в виде лишения свободы сроком на 4 года с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, Тумгоеву в виде лишения свободы сроком на 4 года с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, Хутиеву в виде лишения свободы сроком на 4 года с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении Егоровой и Ефремова отменить, освободить их из-под стражи в зале суда.

В остальной части этот же приговор в отношении Батажева, Белоокого, Кодзоева, Купрейшвили, Куликова, Тумгоева, Хутиева оставить без изменения.

Апелляционные представления удовлетворить частично, апелляционные жалобы осужденных Егоровой, Ефремова, Куликова, адвокатов Федосеева, Страхова, Хутова, Боровика - удовлетворить частично, апелляционные жалобы осужденных Тумгоева, Купрейшвили, Хутиева, адвокатов Косенко, Бишенова, Глазковой, Героева, Михеева, Кудрявцева, Манафова, Хорста - оставить без удовлетворения, апелляционную жалобу адвоката Бадма-Халгаева - удовлетворить.

Председательствующий

Судьи