Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-2617/2011 ~ М-1751/2011 от 14.03.2011

Петрозаводский городской суд Дело №2-2617/19

г. Петрозаводск, ул. Красная, д.33

Р Е Ш Е Н И Е

именем Российской Федерации

15 июня 2011 года город Петрозаводск

Петрозаводский городской суд Республики Карелия в составе председательствующего судьи Орловой А.А., при секретаре Трофимовой М.Ю., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску , к , , о признании недействительными доверенности от 30.10.2007 года,договора дарения квартиры, договора купли-продажи квартиры,

установил:

Истцы обратились с иском к указанным ответчикам и просили признать недействительными: доверенность от 30.10.2007 года, выданную П. на имя на право совершения всех необходимых действий для заключения договора дарения принадлежавшей П. квартиры; договор дарения квартиры ; договор последующей купли- продажи квартиры .

Заявленные требования основаны на том, что истцы являются наследниками после смерти бабушки - П. по праву представления, поскольку отец истцов - А.В. умер 22 апреля 1991 года, т.е. до открытия наследства. На день смерти П. была постоянно зарегистрирована и проживала в квартире, расположенной по адресу: <адрес>, которая ранее принадлежала ей на праве собственности. Бабушка неоднократно говорила внукам, что после ее смерти квартира достанется им - единственным внукам.

После смерти П. истцы обратились в Управление федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Республике Карелия с запросом о правообладателе квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, для включения квартиры в наследственную массу, при получении выписки им стало известно, что собственником квартиры является – двоюродная племянница П., которая последние годы жизни П. часто наведывалась к ней, настраивала ее против внуков, увозила ее к себе на дачу.

Указывая на противоречивость характера действий бабушки – со одной стороны, составление завещания на квартиру в пользу внуков, а с другой – ее безвозмездное отчуждение, и полагая, что действительная воля бабушки была искажена в силу ее болезненного состояния, связанного с преклонным возрастом и наличием заболеваний, в обоснование вышеуказанных требований сослались на положения ст. 177 ГК РФ.

В судебном заседании истец Пядин Л. А., представители истцов: Пядина О.А., действующая на основании доверенности, Дмитриева И.А., действующая на основании ордера, заявленные исковые требования поддержали по основаниям, изложенным в заявлениях.

Указали на то, что в поведении П., в период, предшествовавший и относящийся ко времени составления доверенности – в 2007 году, обнаруживались признаки неадекватности. Так, проживавший с ней в одной квартире до осени 2007 года Пядин Л. А. пояснил, что бабушка часто путала имена; отказывалась есть; запрещала трогать вещи в квартире, из-за чего с ней у его девушки возникали конфликты; постоянно меняла свои пожелания – например, просила купить ей одни продукты, а затем, когда он приносил их, говорила, что заказывала другие. Пядина О. А. обратила внимание на то, что Гоголева И. Ф. ухаживала за бабушкой исключительно из-за квартиры, в то же время она не имела возможности из-за занятости на работе этого делать, а переезжать к ней П. не захотела. Дмитриева И. А., оценивая заключение экспертизы, указала на то, что эксперты усмотрели у П. признаки психического заболевания, сопутствующего заболеваниям соматического характера в ее возрасте. Вместе с тем, сделали вывод об отсутствии искажения ее воли на момент совершении оспариваемых сделок. Полагала, что указанное противоречие вызвано наличием акта прижизненного освидетельствования, которое проводилось работниками того учреждения, что и предопределило вывод экспертов. Между тем, показания свидетелей, относящиеся к поведению бабушки в период совершения сделок, по ее мнению, подтверждают явное расстройство ее волевой сферы. Пядин М.А. в судебное заседание не явился, о дате времени и месте рассмотрения дела извещен.

Ответчица Кузнецова Е. М. иск не признала. Пояснила, что за П. некому было ухаживать, поэтому мать – Гоголева И. Ф. по просьбе П. стала осуществлять уход. Они договорились, что мать это будет делать в обмен на квартиру. Когда возник вопрос с оформлением документов, доверенность решили сделать на нее (Кузнецову), так как больше не на кого было делать, поскольку договор составлялся в пользу матери, а для других родственников это вызвало бы лишние хлопоты. При составлении доверенности не присутствовала. Указала на то, что имеющиеся у П. в силу возраста заболевания и трудности физического свойства, не повлияли на ее способность мыслить здраво. Бабушка была очень щепетильна и по поводу оформления сделки советовалась с родственниками – с сестрой. Не отрицала, что у бабушки был сложный характер, но обратила внимание на то, что мать (Гоголева) в течение 3 лет, пока за ней ухаживала, это выдержала.

Остальные лица, участвующие в деле в судебное заседание не явились, о дате, времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом извещены. Ранее обозначили свою позицию по заявленным требованиям.

Ответчица Гоголева И. Ф., не признавая иск, поясняла, что за П., которая приходилась ей двоюродной сестрой, некому было ухаживать, поэтому она согласилась это делать, сразу оговорив условие в виде дарения ей квартиры. П. с этим согласилась. До конца жизни она сохраняла адекватное мышление, в подтверждение чего представлены: ее ежедневник, обнаруженный после смерти, и так называемые «мемуары», которые она писала по ее (Гоголевой) просьбе. Кроме того, сослалась на показания свидетелей, допрошенных в судебном заседании, которые общались с П. на протяжении длительного периода. Также пояснила, что доверенность составлялась на дому, так как П. было сложно передвигаться. Предварительно проконсультировавшись с нотариусом, освидетельствовали ее комиссией врачей с тем, чтобы не было сомнений в ее психической состоятельности. Кроме того, в письменном возражении указала на пропуск истцами срока исковой давности по применению последствий недействительности ничтожной сделки.

Ответчица Реутова Е.О. в письменном заявлении просила рассмотреть дело в ее отсутствие. Представила письменный отзыв, в котором указала на то, что при приобретении ею спорной квартиры собственником – Гоголевой И. Ф. были представлены документы, свидетельствующие о том, что она является собственником более 3 лет. Отсутствие обременений и споров относительно принадлежности квартиры подтверждено при проверке документов в кредитном учреждении, так как квартира приобреталась с привлечением заемных средств ОАО «Сбербанк России». При заключении договора у нее не возникло никаких сомнений относительно законности действий продавца по отчуждению; о наличии ранее составленного завещания на квартиру она не знала; кроме того, указала, что последующим распоряжением П. завещание фактически утратило силу; полагала, что доводы о том, что П. не могла руководить своими действиями и отдавать им отчет являются голословными.

Представитель 3-го лица ОАО «Сбербанк России»- Поздняков Я.С., действующий на основании доверенности, полагал требования не подлежащими удовлетворению, сославшись на доводы письменного возражения; указал, что в настоящее время спорная квартира по договору ипотечного кредитования, заключенному с Реутовой Е. О., находится в залоге у банка.

Нотариус Барышева Н.Ю., привлеченная к участию в деле в качестве третьего лица, также полагала иск не подлежащим удовлетворению. Пояснила, что обстоятельств составления доверенности не помнит, но судя по записям в регистрационной книге, нотариальное действие совершалось на дому. Подтвердила сложившуюся практику, хотя и не закрепленную нормативно, но используемую, по добровольному освидетельствованию лиц преклонного возраста. Дала объяснения относительно обычно практикуемой в аналогичных ситуациях процедуре, утверждая, что в обязательном порядке устанавливается личность; выявляется действительная воля лица; разъясняются последствия совершения требуемого действия; выясняется вопрос о родственниках.

Управление Росреестра по РК в письменном отзыве оставило разрешение спора по существу на усмотрение суда.

Рассматривая ходатайство ответчика о применении последствий пропуска срока исковой давности, суд не усматривает оснований для его удовлетворения, поскольку установленный ст. 181 ГК РФ срок исковой давности, в силу ст. 200 ГК РФ, в рассматриваемой ситуации следует исчислять с того момента, когда истцам стало известно о предполагаемом нарушении прав. В качестве такового суд расценивает обращение П. с заявлением о принятии наследства к нотариусу 14.12.2010г., поскольку сам факт такого обращения свидетельствует о заблуждении относительно принадлежности спорного имущества.

Выслушав объяснения сторон, показания свидетелей, осмотрев вещественные доказательства – ежедневник и тетрадь, записи в которых сделаны П., что признано стороной истца, и в соответствии с ч. 2 ст. 68 ГПК РФ, является установленным; изучив материалы дела, суд приходит к выводу об отказе в удовлетворении исковых требований.

В судебном заседании установлено, поскольку подтверждено материалами дела и не оспаривается сторонами, что П., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершей 28.10.2010г., на основании договора о безвозмездной передаче жилья в собственность в порядке приватизации от 26.04.1993г., принадлежала двухкомнатная квартира, общей площадью <данные изъяты> кв.м., жилой – <данные изъяты> кв.м., расположенная по адресу: <адрес>, в которой она проживала по день смерти. 02.06.1993г. П. завещала указанную квартиру своему внуку Пядину Л. А. Нотариально удостоверенным завещанием от 19.08.1996г. предыдущее завещание отменено, П. распорядилась всем принадлежащим ей ко дню смерти имуществом, в том числе спорной квартирой, в пользу внуков Пядина Л. А. и Пядина М. А. – в равных долях. 30.10.2007г. П. выдала доверенность на имя , на право совершения от ее имени договора дарения спорной квартиры в пользу . Доверенность удостоверена нотариусом Барышевой Н. Ю., зарегистрирована в реестре за № от 30.10.2007г. 16.11.2007г. между Кузнецовой Е. М., действующей от имени и в интересах П., и Гоголевой И. Ф., заключен договор дарения спорной квартиры, право собственности на которую зарегистрировано за Гоголевой И. Ф. в ЕГРП 03.12.2007г. 17.03.2011г. между Гоголевой И. Ф. и заключен договор купли- продажи той же квартиры, 24.03.2011г. в ЕГРП зарегистрирован переход права с обременением – залог (ипотека) в силу закона в пользу залогодержателя – ОАО «Сбербанк России».

Истцы полагают, что при выдаче доверенности на имя Кузнецовой Е. М. П. по состоянию здоровья не понимала значение своих действий и не могла правильно руководить ими, поэтому оспаривают указанную сделку, основывая свои требования на положениях ст.177 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ), последующие сделки, по их мнению, являются незаконными, в связи с чем, требуя признать их недействительными, указывают на право суда применить к ним последствия недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе.

В соответствии со ст.177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

В ходе рассмотрения дела судом установлено, что в момент совершения оспариваемой сделки – доверенности П. была способна понимать значение своих действий и руководить ими.

Рассматриваемая доверенность, будучи односторонней сделкой, соответствует требованиям закона как по форме, так и по содержанию – сообразно ст. ст. 182, 185, 186 ГК РФ составлена в письменной форме и удостоверена нотариусом, содержит отметку о том, что личность П. установлена, ее дееспособность проверена.

В соответствии со ст. 290 ГК РФ собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом.

В связи с этим, ссылки стороны истца на то, что П. могла не понимать, что в пользу постороннего лица, вопреки интересам внуков, распорядилась завещанной им квартирой, сами по себе не могут свидетельствовать о недействительности завещания.

Приведенные утверждения, квалифицирующие действия П., по мнению представителя, как непоследовательные и неадекватные, суд находит голословными, поскольку они противоречат исследованным доказательствам.

Из объяснений сторон явствует, что в рассматриваемый период - с весны до осени 2007 года состояние здоровья П. ухудшилось, она передвигалась по квартире с трудом, на улицу не выходила, ей требовалась посторонняя помощь, для чего она прибегала к услугам социальных работников; также ей помогали приезжавшая сестра и проживавшие с ней Пядин Л. А. со своей девушкой. Когда осенью 2007 года Пядин Л. А., вследствие конфликтных отношений с бабушкой, покинул квартиру, она обращалась за помощью к его матери- Пядиной О. А., но не получив ее на устраивавших ее условиях (с проживанием в своей квартире), обратилась к Гоголевой И. Ф., являющейся ее двоюродной сестрой. Та согласилась, предложив услуги по уходу в обмен на квартиру. П. устроили такие условия, что следует из характера ее последующих действий.

Подобную мотивацию действий Пядиной А. К. по распоряжению принадлежавшей ей квартиры подтвердили свидетели Ф. и С., длительное время общавшиеся с ней.

Так, Ф., проживавшая в одном доме с П. показала, что по телефону они общались каждый день, заходила к П. в гости, за исключением перерыва в 2008 году, когда свидетель болела. П. жила одна, пока ее состояние ее здоровья не ухудшилось. При обсуждении вопроса ухода, она говорила, что завещала квартиру внукам, поэтому решили позвонить им. Их мать Пядина О. А. – невестка П., отказалась ухаживать, но вселились Леня со своей девушкой, тогда как она рассчитывала, что будет ухаживать Ольга. Леня ухаживал за бабушкой, но что- то не сложилось. Также за П. некоторое время ухаживала ее сестра, приезжавшая с Украины, затем 2 раза в неделю приходи социальный работник. В то же время, П., наблюдая, как Гоголева И. Ф. ухаживала за своей больной матерью, говорила, что если бы Гоголева согласилась ухаживать за ней, она бы отдала ей квартиру. После того, как к ней стала ходить Ира (Гоголева), она перестала обращаться с просьбами о помощи.

Свидетель С. показала, что в последние 3 года жизни П. часто общалась с ней, она звонила, приезжали к ней 3-4 раза в месяц, получала за нее пенсию по доверенности. Леня с девушкой жили у нее мало. После того, как ушли тетя Шура говорила – «раз не хотят ухаживать, квартиру подарю тому, кто будет ухаживать».

Помимо изложенного, последовательная воля П. в реализации ее намерения подарить квартиру Гоголевой, усматривается из самого характера действий.

Несмотря на то, что доверенность была составлена 30 октября 2007 года, а договор дарения подписан 16 ноября 2007 года, П., имея возможность отказаться от своего намерения распорядиться квартирой после разъяснения нотариусом последствий выдачи доверенности с таким содержанием, а также отменить ее до заключения договора, такой возможностью не воспользовалась. До своей смерти, последовавшей три года спустя, сделку не оспаривала. Целенаправленность и последовательность ее действий, по мнению суда, свидетельствуют о том, что в доверенности выражена действительная воля, что подтверждается совокупностью исследованных доказательств.

Доводы другой стороны, напротив, ничем не подтверждены и сводятся к тому, что доверенность следует признать недействительной по основаниям, предусмотренным ст. 177 ГК РФ – как сделку, совершенную гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими в силу болезненного состояния.

Свидетели стороны истца в своих показаниях отмечали те же обстоятельства, которые установлены из объяснений сторон.

Так, А., проживавшая в квартире П. вместе с Пядиным Л. А. показала, что переехали жить к бабушке в начале мая, в это же время приехала ее сестра с Украины и в течение 3 недель ухаживала за ней. До приезда сестры к бабушке приходил социальный работник, затем она от его услуг отказалась. После отъезда сестры они сами ухаживали за бабушкой: покупали продукты, готовили еду, но ей не понравилось, и она вновь вернула соц. работника. Она предъявляла необоснованные претензии – о том, что перекладывают ее вещи; в любое время могла заглянуть в комнату- проверить, что они делают; не разрешала переставлять вещи; не давала лишний ключ от квартиры. Общаясь с внуками, путала их имена, Леню часто называла именем своего сына.

П., с 2003 года проживающая совместно с Пядиным М. А. без регистрации брака, показала, что заходили к бабушке в гости, привозили ей правнука. В 2005 году она еще выходила на улицу. Затем заболела, стала плохо ходить, потом лежала, не вставая. Когда с ней стал жить Леня со своей девушкой, она при встречах часто жаловалась на нее – говорила, что та постоянно стирает. Также жаловалась на то, что чувствует себя в своей квартире как не у себя дома. Со слов Лени – постоянно проверяла, что они делают, проявляла излишнее беспокойство. При личном общении с бабушкой обращала внимание, что она путает имена – правнука называла именами внуков.

Ссылаясь на показания свидетелей, подтвердивших объяснения истцов о проявлениях неадекватности в поведении П., представитель истца полагала, что указанные несуразности в поведении свидетельствовали о проявлении имевшихся заболеваний, которые могли, с учетом преклонного возраста, затронуть и волевую сферу.

Действительно, исследование медицинской карты П., свидетельствует о наличии у нее ряда соматических заболеваний, отражает факты прохождения лечения. На период совершения юридически значимых действий у нее диагностированы: <данные изъяты>

Между тем, само по себе наличие у нее заболеваний не свидетельствует о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими.

Медицинская карта содержит сведения об осмотрах терапевтом амбулаторно в 2007 году, а также специалистами при стационарном лечении в 2006 году - поведенческие особенности вплоть до посмерного эпикриза не описываются; симптоматика отражает течение соматических заболеваний.

Наряду с этим, С. и Ф., регулярно общавшиеся с П. отмечают ее адекватность и отсутствие каких- либо болезненных проявлений психического свойства. Так, Ф. показала, что у П. был ясный ум, она была грамотной, поэтому в спорный период писала заявления в нужные инстанции по поводу ремонта крыши; на досуге они часто играли в домино, П. постоянно ее обыгрывала, быстро считала в уме до 100. С., отмечая ограничения в подвижности П. в силу болезни, указывала на то, что «с головой у нее все было в порядке»

Показания свидетелей стороны истца и объяснения истцов относительно забывчивости на имена и высказываемые претензии, связанные с совместным проживанием, не опровергают изложенное, Гоголева И. Ф. и Кузнецова Е. М. также не отрицают, что «у бабушки был сложный характер».

Представленные Гоголевой И. Ф. личные записи П., датированные юридически значимым периодом, не дают повода усомнится в способности автора понимать значение своих действий в указанный период – описания им событий ее жизни и жизни ее предков и родственников, а также исторических событий, логичны и последовательны.

В материалы дела представлен акт добровольного психиатрического освидетельствования от 22.10.2007г., произведенного врачами- психиатрами Р. перед совершением сделки по выдаче доверенности с целью исключения сомнений в психической состоятельности П. В акте отмечено, что П. правильно понимает цель беседы, поясняет свое намерение составить дарственную, подарить квартиру двоюродной сестре; понимает сущность сделки. По заключению специалистов на момент обследования П. обнаруживала проявления церебрального атеросклероза с незначительными возрастными изменениями психики, что не лишало ее способности выразить свою волю в отношении составления дарственной. Согласно заключению № от 02.06.2011 года судебно-психиатрической экспертной комиссии Г назначавшейся судом по ходатайству стороны истца, П. при жизни не состояла на учете у наркологов и психиатров. В течение жизни, несмотря на наличие соматических заболеваний, была достаточно адаптирована в своем социальном окружении. В юридически значимый период октября- ноября 2007 года в силу имевшихся у нее незначительных изменений психики, могла понимать фактическую сторону сделки и юридически- правовую сторону ситуации, прогнозировать правовые последствия сделки, мотивировала совершение сделки, была способна к произвольному поведению и самостоятельному принятию решений, критические функции были сохранны. Изложенное, по мнению суда, позволяет исключить предположение стороны истца о том, что распоряжение квартирой означенным способом было вызвано давлением либо уговорами со стороны Гоголевой, повлиявшими действительное намерение П.. Действительно, в экспертном заключении указано, что П. обнаруживала психическое расстройство в форме органического эмоционально- лабильного (астенического) расстройства в связи с сосудистым заболеванием головного мозга. Но вместе с тем, степень выраженности указанного психического расстройства была незначительна и не лишала П. возможности в момент выдачи доверенности 30.10.2007г. понимать характер и значение происходивших событий, понимать значение своих действий и руководить ими. Эксперты пришли к выводу, что в связи с сохранностью интеллектуального и волевого компонента, отсутствия нарушений памяти, с учетом возрастных особенностей и конкретных условий, в которых происходила выдача доверенности на имя Кузнецовой Е. М. 30.10.2007г., П. могла принимать самостоятельные решения, понимать их смысл, содержание и последствия, осуществлять необходимый контроль. Оценивая указанное заключение экспертов по правилам ст.67 ГПК РФ, суд учитывает, что оно мотивировано, последовательно в своих выводах и согласуется с иными собранными по делу доказательствами. Заключение судебно-психиатрической экспертизы основано на оценке первичной медицинской документации в отношении П., на медицинских сведениях о состоянии ее здоровья, исследовании ее личных записей, а также объяснениях лиц, участвующих в деле и допрошенных свидетелей, что нашло отражение в заключении экспертов. А не только на акте добровольного медицинского освидетельствования, вопреки утверждению стороны истца. Сделанные комиссией экспертов выводы изложены в заключении с учетом представленных материалов дела и пояснений всех участников процесса. Дополнительные доказательства, которые не оценивались экспертами Г - показания свидетелей П., А., по сути, не отличаются от объяснений истцов и их представителя, учтенных экспертами. Ни одно из доказательств не имеет для суда заранее установленного значения (п.2 ст.67 ГПК РФ). Экспертное заключение – это одно из доказательств, собранных по делу, которые оценивается судом в совокупности с другими доказательствами по правилам, установленным ст. 67 ГПК РФ (ст.55, п.3 ст.86 ГПК РФ). Между тем, каких-либо оснований сомневаться в объективности и достоверности представленного заключения судебно-психиатрической экспертной комиссии Г у суда не имеется. Медицинская документация, представленная в распоряжение экспертов, содержит объективные сведения о состоянии здоровья П., их вывод не противоречит показаниям свидетелей и исследованным вещественным доказательствам. Кроме того, следует учесть, что оспариваемая доверенность была удостоверена нотариусом, следовательно, у последнего также не возникло сомнений в отсутствии порока воли у доверителя.

По мнению суда, совокупность исследованных по делу доказательств, убедительная мотивированность выводов экспертов, признаются достаточными для установления того обстоятельства, что в момент составления доверенности 30.10.2007г. П. могла понимать значение своих действий и руководить ими, а значит, оснований для признания данной сделки недействительной как совершенной с пороком воли не имеется.

Не установив заявленных оснований недействительности первоначальной сделки и отказывая в иске о признании ее таковой, суд не усматривает несоответствия закону и последующих сделок, поэтому полагает не подлежащим применению последствия недействительности ничтожных сделок в отношении договоров дарения и купли- продажи.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194-198 ГПК РФ, суд

решил:

В удовлетворении иска отказать.

Решение может быть обжаловано в Верховный суд Республики Карелия через Петрозаводский городской суд Республики Карелия в течение 10 дней со дня его принятия в окончательной форме.

Судья А.А.Орлова

Мотивированное решение изготовлено 23.06.2011г.