Определение суда апелляционной инстанции от 18.06.2013 по делу № 11-13932/2013 от 14.06.2013

Судья Кузнецова Е.А.

Гр.дело № 11-13932

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

18 июня 2013 года                                                  

Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда в составе:

председательствующего Сергеевой Л.А.,

судей Смирновой Ю.А., Андреевой И.Ю.

при секретаре Журкиной О.П.,

заслушав в открытом судебном заседании по докладу судьи Смирновой Ю.А.,

дело по апелляционной жалобе З Н.В., Ш И.А. на решение Никулинского районного суда г. Москвы от 29 марта 2013 года, которым постановлено:

в удовлетворении исковых требований ЗНВ, ШИА к ДИЛ о защите чести, достоинства и деловой репутации, компенсации морального вреда - отказать,

УСТАНОВИЛА:

Истцы З Н.В., ШИ.А. обратились в суд с иском к ДИ.Л. о защите чести, достоинства и деловой репутации, компенсации морального вреда, мотивируя свои требования тем, что ***года в московском международном аэропорту «Домодедово» ввиду несогласованности действий сотрудников правоохранительных органов Российской Федерации, истцы, перевозившие в Россию памятник древнерусского искусства ***, были задержаны сотрудниками ГУУР МВД РФ (ЛУ УМВД России в а/п Домодедово). Задержание было произведено по подозрению одного из истцов в контрабанде культурных ценностей. После проведённой УБЭП МВД РФ проверки, материал был направлен в УМВД РФ по Вологодской области. ***года Следователем СУ УМВД России по Вологодской области ***было вынесено Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Н.В. З по факту приобретения имущества, заведомо добытого преступным путём, и по факту контрабанды. В данном Постановлении отражено, что Н.В. З в таможенных документах указал информацию, соответствующую действительности. После инцидента в а/п Домодедово в сети Интернет появилась противоречивая информация о том, что З нарушил требования российского законодательства при покупке и ввозе Иконы в Россию. 18 мая 2012 года И.А. Шалина через сеть Интернет в письме обратилась к музейной общественности с детальным описанием обстоятельств изъятия Иконы. Также в письме было сообщено, что будет организована пресс-конференция, посвященная обсуждению проблемы ввоза в Россию памятников культуры и искусства. В этом письме И.А. Ш упомянула факт передачи ***, которая состоялась в ***ответчик, Д И.Л. посредством электронной почты, осуществила массовую рассылку письма-заявления под заголовком «***» с дискредитацией истцов в глазах профессионального сообщества, обвинениями и ложными умозаключениями в отношении них, соответственно ответчик распространила сведения, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию истцов. Факт распространения Заявления ответчика подтверждается ссылкой на него в ***года и газеты ***года. В Заявлении ответчик указывает на, якобы, имеющую место несостоятельность И.А. Ш как специалиста в вопросах древнерусского искусства, либо её заинтересованности в затруднении опознания икон. В частности, ответчик, комментируя действия И.А. Ш, пишет: «...Однако сотрудники ЧМРИ, и в первую очередь И.А. Ш, стали доказывать, что это совершенно другие иконы, написанные в костромских (!) землях и не имеющие никакого отношения к Устюгу. Эти памятники и опубликованы были в изданиях ЧМРИ с неверной атрибуцией и датировкой, а также с путаницей в названиях сюжетов - или из-за некомпетентности И.А. Ш, или для того, чтобы затруднить опознание». Ответчик, не имея каких-либо достоверных сведений о случившемся в аэропорту «Домодедово» задержании, рассуждает о сопроводительных документах Н.В. З на *** и, отвечая на вопрос «достаточны ли они были для ввоза данного предмета», делает вывод «скорее всего, что нет». Хотя данный вывод вариабельный, он основан исключительно на личных предположениях самой ДИ.Л. без какого-либо подтверждения. В своём заявлении ответчик далеко уходит от корректного обсуждения проблемы ввоза памятников истории и культуры, а также от первоначального послания И.А. Ш в сторону негативной оценки личности Н.В. З. Так, ответчик, характеризуя истца, пишет следующее: «Он не является сколько-нибудь заметной фигурой, абсолютно не занимается политикой, а торговля ***нынче не преследуется». Следовательно, ответчик низводит личность истца до незаметного, аполитичного человека, деятельностью которого является торговля ***. В контексте задержания Н.В. Зв аэропорту Домодедово упоминание погашенной судимости и эти выводы несут большую смысловую нагрузку и призваны показать музейному и историко-культурному сообществу, которому и был адресован текст, «каким человеком является Н.В. З», что, безусловно, влечёт вред чести, достоинству и деловой репутации Н.В. З и необходимость в их восстановлении. Своими действиями ответчик поставил под угрозу трудовые отношения Н.В. З и ***, поскольку основатель ***, меценат ***потребовал от Н.В. З объяснений в связи с информацией, содержащейся в Заявлении ответчика. Ответчик, не имеет юридического образования, не разбирается в уголовно-правовом и уголовно-процессуальном законодательстве, но тем не менее, позволяет себе распространять следующий категоричный вывод: «Нет никаких вопросов по правомерности задержания Н.В. З, поскольку не было документов, удостоверяющих, что он имел право вывозить ***. Те документы, которые он предъявил, не дают ему права в одиночку разыскивать и перевозить икону через границу». Сразу после этого абзаца, в тексте указывается: «Сознаюсь, что личность Н.В. З мне малосимпатична». Взяв на себя публично-правовую функцию государственно-властного органа, оценивающего правомерность задержания истца и назначение ему наказания, не владея информацией об имевшихся на *** документах и иных обстоятельствах дела, ответчик «авторитетно» заключает: «Итак, сухой остаток: Н.В. З не оформил достаточное количество документов для ввоза ***. За это ему грозит штраф»; «Биться за отмену штрафа, который этот «искусствовед» навлек на себя своими некорректными действиями, просто смешно»; ни Н.В. З, имеющий большой и, так сказать, многообразный опыт транспортировки памятников через границу, ни Минкулът, прекрасно знакомый с этой практикой, не оформили должным образом возвращение украденного шедевра. В заключении, ответчик, причисляя себя к «сообществу чутких и отзывчивых людей», в ответ на основной призыв Ш И.А. о поддержке в сложившейся ситуации, говоря от всего музейного сообщества, делает вывод, что «особенно неприятно видеть, как нами пытаются манипулировать в личных и малодостойных целях». Вышеизложенные сведения, распространённые ответчиком в заявлении, не соответствуют действительности. Истцы полагают, что ответчик, распространив в адрес работников культуры и искусства, представителей музейного сообщества заявление целью которого является дискредитация истцов как профессионалов в данной области знаний и содержащее сведения, не соответствующие действительности, причинили вред их чести, достоинству, деловой репутации и моральный вред в форме нравственных страданий. Истцы просили суд обязать ответчика опровергнуть причиняющие вред чести, достоинству и деловой репутации истцов недостоверные сведения о совершении Н.В. З действий, нарушающих законодательство Российской Федерации при покупке ***и её последующем ввозе в Российскую Федерацию, а также о некомпетентности     З Н.В. и Ш И.А., как музейных работников и членов искусствоведческого сообщества путем распространения заявления по тем же адресам электронной почты, на которые было направлено Заявление от *** года о не соответствии действительности сведений, изложенных в заявлении, распространённом ***года с указанием на Решение суда по данному делу; а также взыскать с ответчика в пользу З Н.В. компенсацию морального вреда в размере 80 000 руб.; в пользу       Ш И.А. компенсацию морального вреда в размере 50 000 рублей.

Истцы и их представители в судебное заседание явились, исковые требования поддержали в полном объеме.

Ответчик и ее представитель в судебное заседание явились, исковые требования не признали.

Суд постановил вышеуказанное решение, об отмене которого просят истцы в апелляционной жалобе, полагая его незаконным и необоснованным, ссылаясь, в частности на то, что отсутствуют доказательства, что изложенные в оспариваемом письме высказывания носят предположительный, субъективный характер, однако в назначении по делу лингвистической экспертизы истцу было необоснованно отказано. Факт распространения оспариваемых сведений, по мнению истцов является доказанным и указанные сведения носят порочащий характер.

Истец З Н.В. в заседание судебной коллегии явился, доводы апелляционной жалобы поддержал в полном объеме.

Истец ШИ.А. в заседание судебной коллегии не явилась, извещена о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом, направила в суд своего представителя.

Представитель истцов по ордеру – адвокат Набатов О.А. в заседание судебной коллегии явился, доводы апелляционной жалобы поддержал в полном объеме.

Ответчик Д И.Л. в заседание судебной коллегии не явилась, извещена о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом.

Изучив материалы дела, выслушав истца и представителя истцов, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия полагает решение законным и не подлежащим отмене, апелляционную жалобу не подлежащей удовлетворению по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 330 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке являются:

1) неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела;

2) недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела;

3) несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела;

4) нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

2. Неправильным применением норм материального права являются:

1) неприменение закона, подлежащего применению;

2) применение закона, не подлежащего применению;

3) неправильное истолкование закона.

Указанных обстоятельств, которые могли бы послужить основанием к отмене либо изменению оспариваемого решения, при рассмотрении настоящего дела не установлено.

Судом первой инстанции установлено, что после задержания сотрудниками ***З Н.В. ***года в зоне таможенного контроля аэропорта Домодедово у которого при себе находилась одна ***, супругой З Н.В. – Ш И.А. было написано письмо, направленное по электронной почте сети «Интернет» членам музейного сообщества и иным лицам, в котором ШИ.А. сообщает об обстоятельствах приобретения и ввоза в страну вышеуказанной ***, а также извещает о намерении организовать в ***конференцию для музейного сообщества и прессы, чтобы прокомментировать случившееся и представить все документы, и полагает, что у кого-то могут появиться предложения о каких-то других действиях.

В ответ на вышеуказанное письмо ШИ.А. ответчиком Д И.Л. было написано письмо ***, также направленное по электронной почте сети «Интернет» членам музейного сообщества, в котором Д И.Л. выразила свой взгляд на происходившие события.

Заявляя исковые требования истцы указывали, что не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истцов являются следующие фразы (доводы): «...Однако сотрудники ЧМРИ, и в первую очередь И.А. Ш, стали доказывать, что это совершенно другие ***, написанные в костромских (!) землях и не имеющие никакого отношения к ***. Эти памятники и опубликованы были в изданиях ЧМРИ с неверной атрибуцией и датировкой, а также с путаницей в названиях сюжетов – или из-за некомпетентности И.А. Ш, или для того, чтобы затруднить опознание»; «Он не является сколько-нибудь заметной фигурой, абсолютно не занимается политикой, а торговля иконами нынче не преследуется»; «Нет никаких вопросов по правомерности задержания Н.В. З, поскольку не было документов, удостоверяющих, что он имел право вывозить ***. Те документы, которые он предъявил, не дают ему права в одиночку разыскивать и перевозить *** через границу»; «Сознаюсь, что личность Н.В. З мне малосимпатична»; «Итак, сухой остаток: Н.В. З не оформил достаточное количество документов для ввоза ***. За это ему грозит штраф»; «Биться за отмену штрафа, который этот «искусствовед» навлек на себя своими некорректными действиями, просто смешно»; «...ни Н.В. З, имеющий большой и, так сказать, многообразный опыт транспортировки памятников через границу, ни Минкульт, прекрасно знакомый с этой практикой, не оформили должным образом возвращение украденного шедевра»; особенно неприятно видеть, как нами пытаются манипулировать в личных и малодостойных целях».

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что содержание вышеприведенной статьи в сети Интернет не позволяет достоверно установить факт распространения ответчиком сведений об истцах «массовой рассылкой» письма-заявления посредством электронной почты, так как статья ***содержит заметку следующего содержания: «...ИД выступила в Интернете со статьей под названием ***, а статья в газете ***содержит заметку следующего содержания: «Полемизируя по поводу истории со ввозом ***, специалист по древнерусской живописи PAX  написала в открытом письме...».

Кроме того, доводы истцов и представителей истцов о распространении ответчиком недостоверных, причиняющих вред чести, достоинству и деловой репутации истцов сведений о совершении Н.В. З действий, нарушающих законодательство РФ при покупке иконы ***и ее последующем ввозе в Российскую Федерацию, не признаны судом первой инстанции состоятельными, поскольку факт задержания ***года сотрудниками управления уголовного розыска МВД России ***, истца Н.И., в аэропорту Домодедово по подозрению в контрабанде культурных ценностей, о которых в письме- заявлении от ***содержится цитата ответчика со ссылкой на Интернет-ресурс ***по адресу в сети Интернет: ***, подтверждается Постановлением следователя СУ УМВД России по ***года об отказе в возбуждении уголовного дела и сообщениями ряда средств массовой информации, в числе которых вышеупомянутый №***года Вологодской областной газеты ***по адресу: *** и сообщение от ***года на сайте ВМД РФ в сети Интернет по адресу: ***.

Таким образом, суд первой инстанции установил, что цитата ответчика со ссылкой на источники, о задержании в аэропорту Домодедово сотрудниками управления уголовного розыска МВД России Директора Музея русской иконы истца Н.И. З является достоверной.

Приведенная ответчиком в письме-заявлении от ***года цитата: «Департамент культуры Вологодской области в одиночку не уполномочен давать разрешение на вывоз предметов государственной ценности, которые находятся в международном розыске. Министерство культуры или, скажем, тот же музей, уведомляет об этом, правоохранительные органы, после этого только проводится ряд процедур по возвращению ***, и все это прерогатива, прежде всего, правоохранительных органов. Нет никаких вопросов по правомерности его задержания, поскольку не было документов, удостоверяющих, что он имел право вывозить икону. Те документы, которые он предъявил, не дают ему права в одиночку разыскивать и перевозить икону через границу. Как минимум надо было уведомить правоохранительные органы заранее, и тогда в составе группы он мог бы вылететь и вернуть эту ***», не содержит сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию истцов, поскольку в названной статье ответчик цитировала уже существующую информацию из других открытых источников - интервью ИА «СеверИнформ — Новости Вологодской области» заместителя начальника пресс- службы ГУ уголовного розыска МВД России ***, со ссылкой на Интернет -ресурс        по        адресу        в        сети        Интернет: ***.

При таких обстоятельствах, суд пришел к выводу о том, что указанный фрагмент публикации не являлся собственными высказыванием ответчика и был явно определен как сообщение иных лиц, что подтверждается копией статьи "МВД: Департамент культуры Вологодской области не вправе разрешать вывоз краденых икон из-за границы", распространенной в интернет издании газеты ИА «СеверИнформ — Новости Вологодской области» по, адресу в сети Интернет: ***, которая по своему дословному содержанию совпадают с высказываниями ответчика, изложенными в письме-заявлении.

Относительно доводов истцов о том, что постановлением следователя СУ УМВД России по Вологодской области от ***года отказано в возбуждении уголовного дела в отношении Н.В. Зпо факту приобретения имущества, заведомо добытого преступным путем и по факту контрабанды, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что они не имеют правового значения для рассмотрения настоящего спора, поскольку из текста письма-заявления Д И.Л. не следует, что последняя распространяла сведения о приобретении З Н.В. имущества, добытого преступным путем, либо о контрабандном ввозе иконы.

Также суд первой инстанции принял во внимание то, что письмо Ш И.Л. написано ***2 года, а вышеуказанное постановление вынесено ***года.

Относительно иных оспариваемых высказываний суд первой инстанции пришел к выводу о том, что высказывания ответчика представляют собой выражение субъективного мнения последней, а также носят характер предположения.

Судебная коллегия соглашается с данными выводами суда, поскольку они соответствует обстоятельствам дела, и основаны на правильном применении норм материального права.

Согласно п.1 ст. 152 ГК РФ гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 года «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» для удовлетворения иска о защите чести, достоинства и деловой репутации необходимо установление следующих обстоятельств: факта распространения сведений, не соответствующих действительности, не соответствие распространенных сведений действительности, порочащий характер этих сведений.

Из представленных истцом доказательств не усматривается наличия в спорном правоотношении приведенных выше признаков.

Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может признаваться их распространением, если лицом, сообщившим данные сведения, были приняты достаточные меры конфиденциальности, с тем, чтобы они не стали известными третьим лицам.

Согласно п. 9 вышеуказанного Постановления Пленума, в соответствии со ст. 10 «Конвенции о защите прав человека и основных свобод» и статьей 29 Конституции РФ, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 ГК РФ, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

Как следует из текста оспариваемого обращения ***в тексте обращения ответчика имеются вводные конструкции и слова, выражающие неуверенность, сомнение, вероятность происхождения того или иного события, а также вводные словосочетания и предложения.

Так, указанное выше обращение начинается словами: «Вчера несколько моих коллег с самыми лучшими намерениями переслали мне письмо И.А. Ш по поводу происшествия с «***. Подозреваю, однако, что ситуация не столь проста, как ее представляет автор письма …… я могу с полной ответственностью обрисовать существенно иную картину.».

Таким образом, данное вводное предложение характеризует последующий текст как предположение и личное мнение автора.

Довод апелляционной жалобы о необходимости проведения лингвистической экспертизы не свидетельствует о незаконности и необоснованности решения, поскольку по форме изложения, смысловому содержанию обращение в целом явно носит характер оценочного суждения, личного мнения, убеждения ответчика, а также содержит комментарий опубликованной в иных источниках информации.

Разрешая спор, суд правильно определил юридически значимые обстоятельства, дал правовую оценку установленным обстоятельствам, а также представленным доказательствам, оценив их по правилам ст. 67 ГПК РФ.

Оснований для иной оценки доказательств судебная коллегия не усматривает.

С учетом изложенного судебная коллегия приходит к выводу о том, что решение суда первой инстанции постановлено с соблюдением требований норм процессуального и материального права, не противоречит собранным по делу доказательствам и требованиям закона, а доводы апелляционной жалобы являлись предметом исследования суда первой инстанции, направлены на иное толкование норм права и оценку доказательств по делу, не опровергают вышеизложенных выводов суда, не содержат обстоятельств, нуждающихся в дополнительной проверке, и не влияют на правильность принятого судом решения.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 328-330 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░. ░░░░░░ ░░ 29 ░░░░░ 2013 ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░.░. ░ ░░.░. – ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░:

░░░░░:

7