Определение суда апелляционной инстанции от 06.03.2023 по делу № 33-3908/2023 от 12.01.2023

УИД 77RS0004-02-2021-013160-28

Судья Голубкова  А.А.

Дело № 33-3908/2022

(№2-2048/2022 - в суде 1-й инст.)

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

6 марта 2023 года                                                                город Москва

Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда в составе председательствующего Мухортых Е.Н.,

судей Ивановой Е.А., Филипповой О.В., 

при помощнике судьи Алексий О.В.,   

рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Мухортых Е.Н. гражданское дело по апелляционной жалобе истца Серова В.В. на Гагаринского районного суда города Москвы от 14 июня 2022 года, которым постановлено:

в удовлетворении исковых требований Серова Виталия Викторовича к Степашкину Павлу Борисовичу, Степашкиной Любови Васильевне о признании сделки недействительной, обращении взыскания отказать,  

установила:

Серов В.В. обратился в суд с иском к Степашкину П.Б., Степашкиной Л.В. о признании договора от 29.04.2015 дарения квартиры, расположенной по адресу: ***, недействительным, об обращении взыскания на указанную квартиру в счет погашения задолженности по исполнительному производству № 17093/20/77006-ИП, мотивируя свои требования тем, что ответчик Степашкин П.Б. в составе организованной группы совершил хищение банковских активов Серова В.В., что подтверждено вступившим в законную силу приговором суда. Ответчики Степашкина Л.В. (мать Степашкина П.Б.) и Степашкин П.Б., имея умысел по сокрытию имущества, принадлежащего Степашкину П.Б., заключили договор дарения квартиры, который по мнению истца, является фиктивным. Поскольку до настоящего времени гражданский иск исполнен не был, истец обратилась в суд с настоящим иском.

Истец Серов В.В. в судебном заседании настаивал на удовлетворении требований истца в полном объеме.

Ответчики Степашкин П.Б., Степашкина Л.В. в судебное заседание не явились, о дате, времени и месте судебного разбирательства извещалась судом надлежащим образом, обеспечили явку своего представителя по доверенности Моисеенкова Ю.Е., который в судебном заседании в удовлетворении заявленных требований просил отказать по доводам письменных возражений, просил применить последствия пропуска срока исковой давности.

Представитель третьего лица Управления Росреестра по г. Москве в судебное заседание не явился, о дате, времени и месте судебного разбирательства извещен надлежащим образом, ходатайств и возражений по делу не заявил.

Судом постановлено приведенное выше решение, об отмене которого просит истец Серов В.В. по доводам апелляционной жалобы.

Истец Серов В.В., отбывающий наказание в ИК-1 УФСИН России по Кировской области, в судебном заседании коллегии участвовал посредством видеоконференц-связи, доводы апелляционной жалобы поддержал.

Представитель ответчиков Степашкина П.Б., Степашкиной Л.В. по доверенности Моисеенков Ю.Е. в судебном заседании коллегии против удовлетворения апелляционной жалобы возражал.

Иные лица, участвующие в деле, уведомленные о времени и месте судебного разбирательства надлежащим образом, в суд апелляционной инстанции не явились, об уважительности причин неявки суду не сообщили, ходатайств об отложении слушания по делу не заявили, в связи с чем судебная коллегия, руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, выслушав объяснения истца Серова В.В., представителя ответчиков Степашкина П.Б., Степашкиной Л.В. по доверенности Моисеенкова Ю.Е., обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены обжалуемого решения, постановленного в соответствии с обстоятельствами дела и требованиями закона.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, вступившим в законную силу приговором Тверского районного суда города Москвы от 19.09.2016 Степашкин П.Б. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 4 ст. 158, ч.3, ст.30, ч.4 ст. 159 УК РФ, и назначено ему наказание по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, в виде лишения свободы сроком на 5 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Приговором суда установлено, что Степашкин П.Б. и его соучастники тайно похитили принадлежащие Серову В.В. денежные средства в размере 2 352 524,23 руб.

Вступившим в законную силу решением Гагаринского районного суда города Москвы от 26.06.2019 со Степашкина П.Б. в пользу Серова В.В. взысканы денежные средства в размере 2 352 524,23 руб.

На основании выданного Гагаринским районным судом города Москвы исполнительного листа и заявления взыскателя судебным приставом-исполнителем Гагаринского ОСП УФССП России по г. Москве Усановым Ю.А. было возбуждено исполнительное производство № 17093/20/77006-ИП от 18.03.2020 о взыскании со Степашкина П.Б. в пользу Серова В.В. денежных средств в сумме 2 352 524,23 руб.

Из материалов дела следует, что Степашкин П.Б. принадлежала на праве собственности квартира, расположенная по адресу: ***, на основании договора передачи от 13.01.2009.

В рамках исполнительного производства установлено отсутствие у должника имущества, направленного на погашение суммы долга, в связи с чем кредитору стало известно о заключении договора от 29.04.2015 дарения квартиры по адресу***, между должником Степашкиным А.Б. и его матерью Степашкиной Л.В. 

Истец полагает, что данные действия направлены на сокрытие имущества, принадлежащего должнику, в целях ухода от ответственности по погашению задолженности.

В силу пункта 1 ст. 572 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

В соответствии с п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Частью 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации установлено, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Данному конституционному положению корреспондирует п. 3 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

Как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации в п. 1 постановления Пленума от 23 июня 2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

Под злоупотреблением субъективным правом следует понимать любые негативные последствия, явившиеся прямым или косвенным результатом осуществления субъективного права.

Одной из форм негативных последствий является материальный вред, под которым понимается всякое умаление материального блага. Сюда могут быть включены уменьшение или утрата дохода, необходимость новых расходов.

В частности, злоупотребление правом может выражаться в отчуждении имущества с целью предотвращения возможного обращения на него взыскания.

По своей правовой природе злоупотребление правом является нарушением запрета, установленного в ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в связи с чем злоупотребление правом, допущенное при совершении сделок, влечет ничтожность этих сделок, как не соответствующих закону (ст. ст. 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Для установления наличия или отсутствия злоупотребления участниками гражданско-правовых отношений своими правами при совершении сделок необходимо исследование и оценка конкретных действий и поведения этих лиц с позиции возможных негативных последствий для этих отношений, для прав и законных интересов иных граждан и юридических лиц.

Следовательно, по делам о признании сделки недействительной по причине злоупотребления правом одной из сторон при ее совершении обстоятельствами, имеющими юридическое значение для правильного разрешения спора и подлежащими установлению, являются наличие или отсутствие цели совершения сделки, отличной от цели, обычно преследуемой при совершении соответствующего вида сделок, наличие или отсутствие действий сторон по сделке, превышающих пределы дозволенного гражданским правом осуществления правомочий, наличие или отсутствие негативных правовых последствий для участников сделки, для прав и законных интересов иных граждан и юридических лиц, наличие или отсутствие у сторон по сделке иных обязательств, исполнению которых совершение сделки создает или создаст в будущем препятствия.

Кроме того, презумпция добросовестности является опровержимой, из смысла п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что на основании презумпции добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений, а также общего принципа доказывания в гражданском процессе лицо, от которого требуются разумность или добросовестность при осуществлении права, признается действующим разумно и добросовестно, пока не доказано обратное. При этом бремя доказывания лежит на лице, утверждающем, что управомоченное лицо употребило свое право исключительно во вред другому лицу.

В ситуации, когда лицо, оспаривающее совершенную со злоупотреблением правом сделку дарения, представило достаточно серьезные доказательства и привело убедительные аргументы в пользу того, что даритель и одаряемый при ее заключении действовали недобросовестно, с намерением причинения вреда истцу, на ответчиков переходит бремя доказывания того, что сделка совершена не для причинения вреда кредитору путем воспрепятствования обращению взыскания на имущество и имущественные права должника.

Согласно п. 1 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В силу п. 2 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 8 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, к сделке, совершенной в обход закона с противоправной целью, подлежат применению нормы гражданского законодательства, в обход которых она была совершена. В частности, такая сделка может быть признана недействительной на основании положений статьи 10 и пунктов 1 или 2 статьи 168 ГК РФ. При наличии в законе специального основания недействительности такая сделка признается недействительной по этому основанию (например, по правилам статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса РФ, мнимая сделка, то есть сделка совершенная лишь для вида, без намерения создать правовые последствия, ничтожна.

В соответствии с руководящими разъяснениями, изложенными в п. 86 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна (пункт 1 статьи 170 Гражданского кодекса РФ).

Следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним.

Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При этом, в соответствии с п. 3 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо. Требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом (п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов, и в иных предусмотренных законом случаях (п. 4 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Применительно к ст. ст. 166, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации под публичными интересами, в частности, следует понимать интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды (п. 75 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25).

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 78 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25, исходя из системного толкования п. 1 ст. 1, п. 3 ст. 166 и п. 2 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки. В исковом заявлении такого лица должно быть указано право (законный интерес), защита которого будет обеспечена в результате возврата каждой из сторон всего полученного по сделке.

В п. 84 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 разъяснено, что согласно абз. 2 п. 3 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации допустимо предъявление исков о признании недействительной ничтожной сделки без заявления требования о применении последствий ее недействительности, если истец имеет законный интерес в признании такой сделки недействительной. В случае удовлетворения иска в решении суда о признании сделки недействительной должно быть указано, что сделка является ничтожной.

По смыслу указанной статьи истцом по таким спорам может являться лицо, имеющее материально-правовой интерес в признании сделки ничтожной, в чью правовую сферу эта сделка вносит неопределенность и на чье правовое положение она может повлиять.

В силу п.1 ст. 446 Гражданского кодекса Российской Федерации взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на следующее имущество, принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности жилое помещение (его части), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в принадлежащем помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением.

В доказательство реальности заключенного договора дарения ответчиком Степашкиной Л.В. представлены платежные поручения об оплате жилищно-коммунальных услуг на квартиру с 2015 года.

Отказывая в удовлетворении исковых требований в полном объеме, суд первой инстанции исходил из того, что доказательств, свидетельствующих о том, что оспариваемый договор дарения был заключен лишь для вида, с целью избежать в дальнейшем возможного взыскания по неисполненным ответчиком Степашкиным П.Б. обязательствам перед истцом, суду представлено не было, как и не было установлено факта нарушения ответчиками положений действующего законодательства Российской Федерации при заключении данного договора, а сам по себе допрос ответчиков в качестве свидетелей по уголовному делу не может препятствовать в заключении такой сделки в отсутствие возбужденного как уголовного дела, так и решения суда о взыскании с него денежных средств.

При этом суд учел, что спорная квартира являлась для Степашкина П.Б. единственным местом для постоянного проживания, в силу положений абз. 2 ч. 1 статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации являлась имуществом, на которое не могло быть обращено взыскание, в связи с чем посчитал, что оспариваемый договор дарения не мог нарушать права истца как взыскателя по исполнительному производству. 

Кроме того, ответчиками также заявлено о применении последствий пропуска срока исковой давности.

Удовлетворяя заявление ответчиков о пропуске истцом срока исковой давности, суд руководствовался положениями ст. ст. 181, 199, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходил из того, что истец узнал об отчуждении принадлежащего Степашкину П.Б. имущества в 2018 году, тогда как с настоящим иском обратился в суд лишь 23.11.2021, то есть по истечении годичного срока давности, установленного п. 2 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции, поскольку они основаны на фактических обстоятельствах дела, установленных в ходе судебного разбирательства, и соответствуют требованиям закона, суд первой инстанции дал надлежащую правовую оценку всем представленным сторонами доказательствам по делу в их совокупности в соответствии с требованиями ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы апелляционной жалобы о том, что договор дарения является фиктивным, на момент совершения сделки Степашкин А.Б. находился в розыске, родители Степашкина П.Б. были допрошены следователем в качестве свидетелей по уголовному делу в отношении Степашкина А.Б. 17.04.2015 и 17.07.2015, были предметом исследования суда первой инстанции и своего подтверждения в ходе судебного разбирательства по делу не нашли. В качестве обвиняемого по уголовному делу Степашкин П.Б. был привлечен 22.04.2016. Для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что совершая сделку, стороны намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес. Между тем, надлежащих доказательств злоупотребления правом при заключения сторонами договора дарения истец в материалы дела не представил. Заключение договора дарения между близкими родственниками не свидетельствует о таком злоупотреблении.

Договор дарения от 29.04.2015 заключен в письменной форме, соответствует требованиям ст. ст. 572, 574 Гражданского кодекса Российской Федерации, предъявляемым к форме и содержанию договора, подписан сторонами, стороны достигли правового результата, характерного для данной сделки, регистрация перехода права собственности произведена 18.05.2015. Доказательств, подтверждающих, что воля сторон была направлена на создание иных правовых последствий, не представлено. 

Доводы апелляционной жалобы о том, что судом проигнорированы ходатайства истца об истребовании дополнительных доказательств, в том числе сведений об объявлении Степашкина П.Б. в розыск, а также о том, что в протоколах судебных заседаний ходатайства и результат их разрешения отражены не были, основанием к отмене решения не являются, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Суд обоснованно счел представленный объем доказательств достаточным и дал им надлежащую оценку. Замечания на протоколы судебных заседаний принесены не были.

Довод апелляционной жалобы о том, что судом сделан неверный вывод о том, что спорная квартира является единственным жильем для ответчика, судебная коллегия отклоняет как необоснованный, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие наличие у ответчика Степашкина А.Б. на праве собственности или пользовании иного жилого помещения, в жалобе истца отсутствует указание на жилое помещение, на которое у ответчика возникло право пользования. В этой связи, вывод суда о том, что отчуждение должником единственного принадлежащего ему жилого помещения не может причинить вред его кредитору, поскольку он не вправе претендовать на удовлетворение своих требований за счет данного имущества, является правильным.

Вопреки доводам апелляционной жалобы о том, что срок исковой давности не пропущен, поскольку истец узнал о нарушении своего права в 2021 году, судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о пропуске срока исковой давности.

Согласно п. 2 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделки (п. 1 ст. 179) либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что срок исковой давности истцом пропущен, поскольку из копии искового заявления Серова В.В., Ануфриевой Т.М., Ануфриева С.С. к Степашкину П.Б., Степашкиной Е.А., Степашкиной Л.В., поданного в Гагаринский районный суд города Москвы 29.08.2018, следует, что на день подачи указанного заявления истец знал об отчуждении принадлежащего Степашкину П.Б. имущества родственникам (том 1, л.д. 75). Вместе с тем, с настоящим иском истец обратился лишь 23.11.2021, т.е. с пропуском установленного законом срока исковой давности.

Иные доводы апелляционной жалобы аналогичны доводам, которые были предметом исследования и оценки суда первой инстанции и им дана надлежащая правовая оценка в обжалуемых судебных постановлениях, они, по существу, направлены на переоценку собранных по делу доказательств и не опровергают правильность выводов суда об установленных обстоятельствах. Выводы суда, содержащиеся в решении суда, не противоречат фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции.

Нарушений норм материального или процессуального права, указанных в ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при разрешении настоящего спора судом не допущено, в связи с чем оснований для отмены решения суда не имеется.

Исходя из изложенного, руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия 

определила:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░ 14 ░░░░ 2022 ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░ ░.░. - ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░

░░░░░