Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-260/2019 ~ М-254/2019 от 20.05.2019

Р Е Ш Е Н И Е

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

11 сентября 2019 года г. Плавск Тульской области

Плавский районный суд Тульской области в составе:

председательствующего судьи Половой Ю.А.

при ведении протокола судебного заседания секретарем Поляничевой И.А.,

с участием

истцов: Сапроновой Н.А., Сапронова А.В.,

представителя истца Сапроновой Н.А. по доверенности Канатчиковой И.В.,

представителя ответчика - ГУЗ «Плавская центральная районная больница имени С.С.Гагарина» по доверенности Фомичевой Ж.В.,

представителей соответчика - ГУЗ Тульской области «Тульская областная клиническая больница» по доверенности Логиновой Т.В., Басилая А.В.,

представителя соответчика – Министерства здравоохранения Тульской области по доверенности Алпатовой Д.А.,

привлеченной в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Васильевой Н.А.,

помощника прокурора Плавского района Тульской области Наумовой С.С.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении суда гражданское дело № по иску Сапроновой Н.А., Сапронова А.В. к ГУЗ «Плавская центральная районная больница им.С.С. Гагарина» о возмещении вреда, повлекшего смерть в связи с оказанием медицинской помощи ненадлежащего качества,

установил:

Сапронова Н.А., Сапронов А.В. обратились в суд с исковым заявлением к ГУЗ «Плавская центральная районная больница имени С.С.Гагарина» о взыскании причиненного материального ущерба в размере 28550 рублей, компенсации морального вреда в размере 3000000 рублей, причиненного в результате оказания медицинской помощи ненадлежащего качества, повлекшего смерть дочери истцов ФИО., а также о взыскании судебных расходов в размере 50000 рублей.

В обоснование своих исковых требований истцы указывают на то, что 08 августа 2018 года ФИО, ДД.ММ.ГГГГ обратилась за медицинской помощью в ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» в отделение стоматологии. В ходе оказания медицинской помощи ФИО под инфильтрационной анестезией был введен препарат «Артифрин форте», после чего ФИО потеряла сознание. Ей была вызвана скорая помощь и она была доставлена в отделение анестезиологии и реанимации ГУЗ «Плавская ЦРБ» в виду тяжести состояния. ФИО оказывалась реанимационная медицинская помощь, но ДД.ММ.ГГГГ констатирована биологическая смерть по причине анафилактического шока.

При подготовке дела к судебному разбирательству определением суда дополнительно привлечена в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Васильева Н.А.

Определениями суда дополнительно в качестве соответчиков были привлечены ГУЗ Тульской области «Тульская областная клиническая больница», Министерство здравоохранения Тульской области, Министерство имущественных и земельных отношений Тульской области.

Исковые требования истцами были увеличены и они просили: взыскать с ГУЗ «Плавская центральная районная больница имени С.С.Гагарина» в пользу истцов причиненный материальный ущерб в размере 28550 рублей (услуги на захоронение); компенсацию морального вреда в размере 3000000 рублей; издержки, связанные с оплатой юридической помощи за составление искового заявления в суд и представление интересов в суде в размере 50000 рублей; материальный ущерб в размере 50000 рублей за поминальный обед.

В судебном заседании истцы Сапронова Н.А., Сапронов А.В. поддержали свои уточненные исковые требования. Истец Сапронова Н.А. пояснила, что она присутствовала в ЦРБ со своей дочерью ФИО с момента её обращения к стоматологу и видела все страдания дочери и фактическое бездействие врачей.

Представитель истца Сапроновой Н.А., по доверенности Канатчикова И.В. в судебном процессе, поддерживая иск, пояснила, что в ходе оказания медицинской помощи ФИО в отделении стоматологии ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» ей был введен препарат «Артифрин форте» после чего ФИО потеряла сознание. Врачом стоматологом, врачом-терапевтом неправильно оценена степень тяжести состояния, неправильно поставлен диагноз, несмотря на имеющиеся признаки анафилактического шока, назначены и введены ненадлежащие для такого состояния медицинские препараты. Врач стоматолог, обладая необходимым объемом знаний и навыков по своей специальности, имела реальную возможность правильно диагностировать наличие у ФИО заболевания - анафилактический шок, однако, правильный диагноз так и не был установлен врачами. Правильный диагноз был установлен лишь спустя 37 минут, но при лечении анафилактического шока скорость оказания помощи является критическим фактором. Дальнейшие реанимационные мероприятия не дали эффекта. Смерть наступила от анафилактического шока острой тяжелой системной угрожающей жизни реакции гиперчувствительности, сопровождающейся выраженными нарушениями гемодинамики со снижением систолического артериального давления, приводящего к недостаточности кровообращения и гипоксии во всех жизненно важных органах, развившегося на введение лекарства при лечении зуба. Неправильная диагностика и несвоевременное лечение неблагоприятным образом сказались на здоровье ФИО, и развитие заболевания привело к необратимым последствиям - смерти. При оказании медицинской помощи в стоматологическом отделении ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С. Гагарина» имели место недостатки оказания ее в виде неправильной диагностики и лечения анафилактического шока. Имеется косвенная связь с наступившим неблагоприятным исходом, поскольку причиной смерти явилось индивидуально обусловленная реакция организма на введенное лекарственное средство, а допущенные недостатки явились неблагоприятным (отрицательным) условием для ее протекания. Несвоевременное и неверное оказание ФИО медицинской помощи, установление ей неправильного диагноза, повлекшее оказание ненадлежащего и несвоевременного лечения, а также наличие дефектов в оказании ей медицинской помощи работниками этой организации, приведших к ухудшению состояния здоровья ФИО и впоследствии смерти. Полагала, что заявленные требования подлежат удовлетворению в полном объеме, а факт причинения нравственных страданий истцам ненадлежащим оказанием медицинской помощи дочери не вызывает сомнений, при указанных обстоятельствах.

Представитель ответчика ГУЗ «Плавская центральная районная больница имени С.С. Гагарина» по доверенности Фомичева Ж.В. в судебном заседании возражала против заявленных исковых требований в полном объеме. Пояснила, что стоматологическая медицинская помощь пациентке ФИО оказывалась в соответствии с Клиническими рекомендациями при диагнозе болезни пульпы зуба. После введения препарата «Артифрин форте» пациентка потеряла сознание, но врач стоматолог и терапевт оказывали всю необходимую помощь в необходимом объеме. Пациентка обоснованно транспортирована в реанимационное отделение и ей проводилось лечение согласно клиническим рекомендациям по реанимации и интенсивной терапии анафилактического шока. Была достигнута стабилизация состояния пациентки, и она была транспортирована в ГУЗ ТО «ТОКБ». Между недостатками, допущенными при оказании медицинской помощи, и смертью пациентки не имеется прямого (причинного) характера, поскольку причиной смерти явилась индивидуально обусловленная патологическая реакция (анафилактический шок) на адекватно назначенное, правильно примененное лекарственное средство. Ответственность за вред наступает в случае наличия причинно - следственной связи между деяниями (действием либо бездействием) работников учреждений здравоохранения и наступившими последствиями у пациента. Данный случай смерти пациента в стационаре относится к разряду несчастных случаев в медицинской практике - случаем с непредвиденным стечением обстоятельств и условий, при котором неблагоприятный исход наступает во время (после) проведения показанных медицинских манипуляций, не связан с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, а обусловлен патологическим состоянием организма. Зубной врач, проводивший оказание медицинской помощи ФИО., могла предположить наличие у пациентки анафилактического шока по имеющимся симптомам, проявившимся после введения препарата «Артифрин форте», но на основании предположений нельзя проводить лечебные мероприятия. В дальнейшем фельдшер скорой помощи, врач анестезиолог-реаниматолог правильно установили диагноз. Диагностика анафилактического шока была правильной и своевременной, реанимационные мероприятия в условиях развивающегося шока соответствовали стандарту оказания медицинской помощи, утвержденному приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 20.12.2012 №1079н «Об утверждении стандарта скорой медицинской помощи при анафилактическом шоке». Все медицинские работники правильно выполняли свои профессиональные обязанности, их вина отсутствует. Полагала, что в удовлетворении исковых требований истцов необходимо отказать, т.к. нет доказательств прямой причинно-следственной связи между действиями работников ЦРБ и негативными последствиями - наступлением смерти ФИО.

Представители соответчика - ГУЗ Тульской области «Тульская областная клиническая больница» по доверенности Логинова Т.В., Басилая А.В. исковые требования не признали. Пояснили, что медицинская помощь ФИО в ГУЗ ТО «Тульская областная клиническая больница» оказана в полном объеме, нарушений качества медицинской помощи не выявлено. Дефектов оказания медицинской помощи в ГУЗ ТО «Тульская областная клиническая больница» не установлено. Таким образом, ответчик строго соблюдал права пациента и с правовой точки зрения поведение ГУЗ ТО «Тульская областная клиническая больница» при оказании медицинской помощи нельзя рассматривать как противоправное. Медицинских документов, свидетельствующих, что ответчик является причинителем вреда, не представлено. Таким образом, отсутствуют условия, необходимые для наступления гражданской правовой ответственности ГУЗ ТО " Тульская областная клиническая больница". Доказательств, подтверждающих наличие виновных противоправных действий (бездействия) со стороны ответчика, а также наступление вредных последствий у пациентки от действий (бездействия) ответчика в деле не имеется. На основании изложенного, в удовлетворении исковых требований в отношении ГУЗ ТО «Тульская областная клиническая больница» просили отказать в полном объеме.

Представитель соответчика - Министерства здравоохранения Тульской области по доверенности Алпатова Д.А. в судебном заседании возражала против удовлетворения исковых требований в полном объеме по следующим основаниям. Согласно заключению эксперта № ГУЗ ТО «БСМЭ» между недостатками, допущенными при оказании медицинской помощи ФИО., как в совокупности, так и в отдельности имеется причинно-следственная связь, но она не имеет прямого (причинного) характера, поскольку причиной смерти явилась индивидуально обусловленная патологическая реакция (анафилактический шок) на адекватно назначенное, правильно примененное лекарственное средство, а допущенные недостатки были неблагоприятными (отрицательными) условиям их протекания и имеют косвенную (опосредованную) связь с наступлением смерти. Данный случай смерти пациента в стационаре не связан с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, а обусловлен патологическим состоянием организма. На этапе оказания медицинской помощи в стоматологическом кабинете ЛПУ дефектов оказания медицинской помощи не было, поскольку аллергологический анамнез зубным врачом собран полно, что отражено в медицинской карте стоматологического больного. Первые признаки анафилактического шока у ФИО схожи с клинической картиной обморока. Клиническая картина анафилактического шока у ФИО протекала не по типичному варианту. Точно установить диагноз больному в экстренной ситуации способен только специалист, имеющий специальную подготовку в области неотложных состояний - специалисты скорой помощи, врачи-реаниматологи. Что в дальнейшем и сделали фельдшер скорой помощи, врач анестезиолог-реаниматолог. Диагностика анафилактического шока была правильной и своевременной, реанимационные мероприятия в условиях развивающегося шока соответствовали стандарту оказания медицинской помощи. Причина развития неблагоприятного исхода в данном случае, это индивидуально обусловленная реакция организма на введенное лекарственное средство в виде анафилактического шока. Следствием данной индивидуально обусловленной реакции организма явилось наступление смерти. Все медицинские работники выполняли свои профессиональные обязанности, и между их деяниями и наступившими последствиями отсутствует прямая причинно-следственная связь. Прямого указания на наличие субсидиарной ответственности с подведомственными государственными учреждениями Министерства по рассматриваемым в настоящем деле правоотношениям законодательно не установлено; основания полагать о невозможности исполнения подведомственными Министерству государственными учреждениями решения суда по причине отсутствия денежных средств отсутствуют. На основании вышеизложенного, представитель Министерства просила принять решение в соответствии с действующим законодательством РФ и отказать в удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Представитель соответчика - Министерства имущественных и земельных отношений Тульской области в судебное заседание не явился, о месте и времени судебного заседания извещен, заявлений об отложении судебного заседания не представил.

Третье лицо Васильева Н.А. возражала против удовлетворения уточненных исковых требований Сапроновых в полном объеме. Полагала, что они заявлены необоснованно. Пояснила, что с её стороны все возможное было сделано, вся необходимая помощь была оказана ФИО. Она не предполагала, что у ФИО развивается анафилактический шок, а думала, что это обычный обморок, так как признаки все были схожи. Кроме того за 24 года своей лечебной практики она не встречала случаев проявления анафилактического шока при оказании стоматологических услуг. Дополнила, что пришедший врач терапевт, имеющий высшее образование также не распознала клинические признаки анафилактического шока и именно врач-терапевт назначала лечение.

Представитель третьего лица Васильевой Н.А. – адвокат Василевский В.В. – в судебное заседание не явился, о месте и времени судебного заседания извещен, ходатайств об отложении судебного заседания не заявлял, уважительных причин своей неявки суду не представил. При этом в предыдущем судебном заседании высказал мнение, что исковые требования Сапроновых не подлежит удовлетворению по следующим основаниям. Смерть ФИО наступила в результате нетипичного анафилактического шока, протекавшего в гемодинамической форме злокачественного течения. Данная форма анафилактического шока отличается устойчивостью к интенсивной терапии, в связи с чем, для указанного течения названного заболевания характерен неблагоприятный - летальный исход. Этот вывод в полной мере доказан клинической картиной, отраженной как в медицинских документах, так и в показаниях свидетелей. Указанная причина и обстоятельства смерти в полной мере проанализированы и установлены в заключении специалистов № от ДД.ММ.ГГГГ. Медицинская помощь была оказана надлежащим образом, своевременно и в полном объеме. Сотрудниками Плавской ЦРБ в реальности не было допущено нарушений их профессиональных обязанностей.

Заслушав пояснения всех участников судебного процесса, исследовав материалы дела, допросив свидетелей и экспертов, выслушав заключение помощника прокурора, полагавшего, что иск подлежит удовлетворению частично, суд приходит к следующему.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ, здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

В силу статьи 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ охрана здоровья в Российской Федерации основывается на ряде принципов, одним из которых является соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий.

В числе таких прав - право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Согласно копии свидетельства о рождении следует, что матерью ФИО, ДД.ММ.ГГГГ, является Сапронова Н.А., отцом – Сапронов А.В..

08.08.2018 ФИО обратилась на прием в стоматологический кабинет ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С. Гагарина», с жалобами на боли в зубе верхней челюсти слева от температурных раздражителей. По результатам проведенного осмотра ротовой полости ФИО., зубным врачом Васильевой Н.А. выставлен диагноз – острый пульпит и назначено лечение под инфильтрационной анестезией с применением препарата «Артифрин форте».

08.08.2018 в период времени с 15 часов 21 минуты до 16 часов 08 минут ФИО зубным врачом был введен препарат для инфильтрационной анестезии «Артифрин форте». Примерно через 5-7 минут после окончания введения препарата «Артифрин форте» у ФИО произошла кратковременная потеря сознания, кожные покровы приобрели цианотично – серый окрас. Увидев состояние ФИО., зубной врач Васильева Н.А. дала больной ФИО вдохнуть пары нашатырного спирта, облила лицо водой, после чего последняя пришла в сознание, и ей было измерено артериальное давление, которое составляло 50/0 мм рт. ст. (не прослушивалось).

Пришедшая по вызову терапевт ФИО1 назначила ФИО «Преднизолон» 60 мг внутримышечно и «Кордиамин» 2 мл подкожно, инъекции были произведены медсестрой стоматологического кабинета.

После этого прибыла бригада СМП для оказания помощи. Фельдшером бригады скорой помощи ФИО был установлен диагноз «анафилактический шок». Однако указание на введение «Адреналина» были даны только врачом реаниматологом ФИО2. Произведена катетеризация вены, в/в введен «Адреналин», артериальное давление не изменилось.

Позднее ФИО на автомобиле скорой помощи доставлена в реанимационное отделение ГУЗ «Плавская ЦРБ им.
С.С. Гагарина», для проведения реанимационных мероприятий. Состояние расценивалось как критическое: анафилактический шок, острая сердечно-сосудистая недостаточность, отек легких. По тяжести состояния переведена на ИВЛ, начата интенсивная инфузионная терапия. За время нахождения в отделении анестезиологии и реанимации состояние расценено как крайне тяжелое. В связи с отрицательной динамикой протекания заболевания, ФИО 09.08.2018 бригадой санитарной авиации доставлена в реанимационное отделение ГУЗ ТО «<данные изъяты>».

Смерть ФИО наступила ДД.ММ.ГГГГ в реанимационном отделении ГУЗ ТО «<данные изъяты>».

В медицинском свидетельстве о смерти серия <данные изъяты> № от ДД.ММ.ГГГГ, выданном ГУЗ «<данные изъяты>» в качестве причины смерти ФИО указан анафилактический шок на введение препарата артикаин+ эпинефрин; неблагоприятная реакция на лекарственные препараты местно применяемые в стоматологической практике.

Из представленных документов следует, что смерть ФИО наступила ДД.ММ.ГГГГ в реанимационном отделении ГУЗ ТО «<данные изъяты>» расположенном по адресу: <адрес>, основной клинический диагноз Т88.6 – анафилактический шок от 08 августа 2018 года на введение препарата артикаин+ эпинефрин во время проведения местной анестезии (на стоматологическом приеме 08.08.2018 в г.Плавске). Осложнение основного: 150.1 Вторичное острое диффузное повреждение миокарда. Сердечно-сосудистая и респираторная недостаточность.

В целях осуществления ведомственного контроля приказом министерства здравоохранения Тульской области от ДД.ММ.ГГГГ № назначено проведение внеплановой документарной проверки качества медицинской помощи, оказанной ФИО, создана комиссия.

Согласно справке по результатам внеплановой документарной проверки качества медицинской помощи, оказанной специалистами ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С. Гагарина» ФИО, ДД.ММ.ГГГГ., умершей ДД.ММ.ГГГГ, комиссией сделаны, в том числе, следующие выводы: в кабинете стоматолога после развития аллергической реакции немедленного типа с развитием значимой гипотонии (50/0 мм.рт.ст.), с нарушением уровня сознания, бледностью и акроцианозом кожных покровов была допущена неверная трактовка и интерпретация клинических данных, что привело за собой выбор неверной тактики лечения (вдыхание паров нашатырного спирта, п\к введение Sol. Cordiamini, в\м введение Sol.Prednisoloni 60мг.) Согласно клиническим рекомендациям по реанимации и интенсивной терапии анафилактического шока глюкостероиды не относятся к препаратам первой линии при развитии анафилактического шока, препараты стимулирующие дыхание не рекомендованы к применению. В условиях гипотонии и нарушения микроциркуляции путь введения любого лекарственного средства должен быть внутривенный. Глюкостероиды, как препараты второй линии при лечении анафилактической реакции, вводятся в дозе 1000-1500 г. Обращено внимание на несоответствие в медицинской карте стационарного больного содержание записей в листах врачебных назначений и текстах дневников наблюдения. Различия в содержании врачебных записей не позволяют качественно интерпретировать и оценивать клинические решения, а именно, правильность применения адреналина – превышение суточной дозы препарата либо отсутствие такового. Также в истории болезни не отражена причина отсутствия катетеризации центрального венозного русла в ситуации жизнеугрожающих состояний – анафилактический шок, острая респираторная недостаточность, потребовавшая АИВЛ, стойко сохраняющаяся гипотония.

Согласно Заключению эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ смерть ФИО наступила от анафилактического шока, острой тяжелой системной угрожающей жизни реакции гиперчувствительности, (сопровождающаяся выраженными нарушениями гемодинамики со снижением систолического артериального давления, приводящего к недостаточности кровообращения и гипоксии во всех жизненно важных органах), развившегося на введение лекарственного средства при лечении зуба. Клинический диагноз анафилактического шока устанавливается на основании обследования больного и включает: сбор анамнеза, осмотр, физикальное, лабораторное, инструментальное и другие исследования. В данном случае клинический диагноз «анафилактический шок на введение «Артифрина» не установлен зубным врачом в стоматологическом отделении ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С. Гагарина», на всех последующих этапах оказания медицинской помощи установлен правильно. При оказании медицинской помощи ФИО имели место следующие недостатки:

аллергологический анамнез зубным врачом собран не полно (при опросе в ГУЗ «ТОКБ» отмечена эпидермальная и пыльцевая аллергия); после нарушения сознания с падением давления диагноз: «анафилактический шок» им не установлен, неотложная помощь оказывалась врачом-терапевтом, а затем бригадой скорой медицинской помощи «Плавской ЦРБ им. С.С. Гагарина»;

медикаментозная терапия назначенная врачом терапевтом в стоматологическом кабинете не соответствовала действующим клиническим рекомендациям по лечению анафилактического шока;

-на этапе «скорой медицинской помощи и терапевтического отделения «Плавской ЦРБ им. С.С. Гагарина» клинический диагноз установлен правильно, лечение проводилось в соответствии поставленному диагнозу, однако «разночтения» в записях врачей и листе назначений не позволяют точно оценить правильность введённых доз адреналина и дофамина.

- на этапе нахождения в стационаре ГУЗ «ТОКБ» недостатков оказания медицинской помощи не выявлено.

Между недостатками, допущенными при оказании медицинской помощи, как в совокупности, так и в отдельности имеется причинно-следственная связь, но она не имеет прямого (причинного) характера, поскольку причиной смерти явилась индивидуально обусловленная патологическая реакция (анафилактический шок) на адекватно назначенное, правильно примененное лекарственное средство, а допущенные недостатки были неблагоприятными (отрицательными) условиям для их протекания и имеют косвенную (опосредованную) связь с наступлением смерти.

В заключении экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ, сделаны следующие выводы:

Симптомы, появившиеся у ФИО 08.08.2018 г. после инъекции препарата «Артифрин Форте» при нахождении в стоматологическом кабинете ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С.Гагарина» могут наблюдаться при гемодинамической форме анафилактического шока.

При анафилактическом шоке возможен как благоприятный, так и неблагоприятный исход. Результат зависит от тяжести и степени выраженности клинических проявлений анафилаксии, времени наступления и характера течения анафилактического шока, реакции организма, проводимого лечения.

Установить точно время, которое прошло от момента начала развития анафилактического шока до оказания «адекватной» медицинской помощи по имеющимся медицинским документам невозможно, однако когда отмечено нарушение сознания, измеренное артериальное давление было 50\0, имел место шок 3 (третьей) степени тяжести.

Зубной врач, проводивший оказание медицинской помощи ФИО., могла предположить наличие у пациентки анафилактического шока по имеющимся симптомам, появившимся после введения препарата «Артифрин Форте».

При оказании медицинской помощи в стоматологическом отделении ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С.Гагарина» имели место недостатки оказания ее в виде неправильной диагностики и лечения анафилактического шока, развившегося у ФИО на правильно введенный и по показаниям компонент препарата «Артифрин Форте».

По литературным данным при парентеральном (инъекционном) введении аллергена наблюдается наиболее быстрое развитие анафилаксии (от нескольких минут до нескольких часов) и в лечении анафилактического шока скорость оказания медицинской помощи является критическим фактором.

Между недостатками, допущенными при оказания медицинской помощи ФИО врачом стоматологом ГУЗ « Плавская ЦРБ
им. С.С.Гагарина» имеется косвенная связь с наступившим неблагоприятным исходом, поскольку причиной смерти явилось индивидуально обусловленная реакция организма на введенное лекарственное средство, а допущенные недостатки явились неблагоприятным ( отрицательным) условиям для её протекания.

Допрошенные в качестве экспертов ФИО3., ФИО4., ФИО5 все выводы экспертиз подтвердили. Пояснили, что полный комплекс противошоковых мероприятий в стоматологическом кабинете ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С. Гагарина» начат несвоевременно, что явилось неблагоприятным (отрицательным) условием для развития анафилактического шока и способствовало его прогрессированию. Клиническая картина анафилактического шока, развившегося у ФИО после введения препарата «Артифрин форте», протекала по гемодинамическому варианту с преобладающим симптомом в виде падения артериального давления. Клиническая картина анафилактического шока отличается от обморока и коллапса, поскольку причины их возникновения различны. Алгоритм действия врачей Плавской ЦРБ на первоначальном этапе не соответствовал имевшейся симптоматике анафилактического шока.

Суд находит заключения экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ достоверными и допустимыми доказательствами по делу. Содержащиеся в них выводы являются методологически последовательными и обоснованными, постановленными компетентной в области проведенного исследования комиссией экспертов, которые предупреждены об уголовной ответственности по ст.307 Уголовного кодекса РФ. Выводы экспертов основаны на материалах уголовного дела, медицинских карт ФИО и имеющихся диагностических данных, им не противоречат. Экспертами проанализированы конкретные обстоятельства оказания медицинской помощи, по результатам исследования постановлены выше указанные выводы, которые иными допустимыми доказательствами не опровергаются. При составлении заключения экспертов нарушений требований ст.8,23,25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», которые бы послужили достаточными основаниями объективно сомневаться в правильности выводов экспертов, свидетельствовали о недопустмости заключения, не допущено.

Стороны надлежащим образом выводы судебных экспертиз не оспорили, ходатайств о проведении судебной экспертизы в рамках настоящего гражданского дела не заявляли.

Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля ФИО6 показал, что в ходе проведения проверки им была изучена медицинская документация ФИО. Полагал, что имели место недостатки в оказании медицинской помощи ФИО в стоматологическом кабинете ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С. Гагарина», а именно после развития аллергической реакции немедленного типа с развитием значимой гипотонии 50/0 мм рт ст., нарушения уровня сознания, бледностью и акроцианозом кожных покровов, была дана неправильная оценка состояния, что повлекло за собой выбор неверной тактики лечения. Введение «Адреналина» было отсрочено необоснованно. Из описания следует, что на первоначальном этапе имелись все признаки, симптоматика анафилактического шока. Для анафилактического шока характерны следующие симптомы: снижение артериального давления, угнетение уровня сознания, нарушение ритма дыхания, нарушение ритма сердечных сокращений вплоть до остановки, бледность или цианотичость кожных покровов, возможна тошнота, рвота. Неотложная медицинская помощь при анафилактическом шоке заключается в прекращении введения аллергена, затем немедленном введении «Адреналина». Введение иных препаратов, кроме «Адреналина» не привели и не могли привести к наступлению благоприятного исхода при анафилактическом шоке. Введение «Преднизолона» и «Кордиамина» никак не повлияло на состояние ФИО. Дополнил, что медицинские работники в стоматологическом кабинете должны были ввести «Адреналин» ФИО немедленно после появления симптомов анафилактического шока: нарушения сознания и уточнения данных артериального давления.

Допрошенные в качестве свидетелей ФИО2., ФИО7., ФИО8 в судебном заседании пояснили обстоятельства, при которых им стало известно о случившемся с ФИО., а также о своих действиях при оказании ей медицинской помощи. Также подтвердили, что медицинские работники могут отличить признаки анафилактического шока от обморока и коллапса.

Выводы заключения специалистов № от ДД.ММ.ГГГГ, проведенного автономной некоммерческой организации «Орловское бюро судебных экспертиз» об отсутствии при имевших место обстоятельствах возможности у врача-стоматолога точно установить диагноз ФИО., об отсутствии какой-либо причинно-следственной связи между действиями медицинского персонала и наступлением смерти ФИО., не подтверждены иными материалами дела, противоречат показаниям указанных выше свидетелей, экспертов. Специалисты, давшие указанное заключение, не были предупреждены об уголовной ответственности в установленном законом порядке. Данные обстоятельства дают основания суду признать данное доказательство недостоверным.

Принимая во внимание указанные выше заключения экспертов, оценив их в совокупности со всеми исследованными по делу доказательствами по правилам ст.67 ГПК РФ, суд приходит к выводу о том, что действия работников ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» по диагностике заболевания, нераспознание анафилактического шока в первые минуты после ухудшения состояния ФИО, непринятие мер по немедленному и надлежащему виду экстренной помощи в стоматологическом кабинете, являются существенными недостатками, допущенными при оказании медицинской помощи.

На основании изложенного суд приходит к выводу, что сотрудниками ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» были допущены дефекты оказания медицинской помощи больной ФИО.: зубным врачом неверно определены симптомы, появившиеся у последней после введения инфильтрационной анестезии с применением препарата «Артифрин форте», и расценены как обморок, хотя надлежащее изучение клинической картины и симптомов, позволяло зубному врачу Васильевой Н.А. и консультировавшему врачу терапевту ФИО1 диагностировать у ФИО наступление анафилактического шока и предпринять меры, направленные на его лечение путем введения препарата «Адреналин»; они не предприняли указанных мер по оказанию экстренной помощи ФИО и не дали указаний о их проведении другим медицинским работникам ГУЗ «Плавская ЦРБ им. С.С. Гагарина», медикаментозная терапия назначенная врачом терапевтом в стоматологическом кабинете не соответствовала действующим клиническим рекомендациям по лечению анафилактического шока.

Таким образом, в судебном заседании достоверно установлены вышеуказанные факты несвоевременного и ненадлежащего оказания медицинской помощи ФИО., зубным врачом, терапевтом ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина».

Анализируя представленные в суд и исследованные в судебном процессе доказательства в совокупности, суд приходит к выводу об отсутствии прямой причинно-следственной связи между действиями медицинских работников лечебного учреждения и наступившими последствиями в виде смерти ФИО., которая наступила в результате анафилактического шока. Действия работников ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина», оказывавших медицинскую помощь, не были причиной смерти ФИО., но допущенные недостатки явились неблагоприятным ( отрицательным) условиям для протекания индивидуально обусловленной реакции организма на введенное лекарственное средство.

В соответствии с п. 1 ст. 1094 ГК РФ лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы

Поскольку из представленных доказательств не усматривается вина ответчика ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» в смерти ФИО., то на лечебное учреждение не может быть возложена ответственность по возмещению истцам расходов на погребение пациента, так как ответчика нельзя признать лицом, ответственным за возникший вред в виде смерти.

На основании изложенного, суд приходит к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований о взыскании в пользу истцов материального ущерба в размере 28550 рублей, затраченных на захоронение и 50000 рублей, затраченных на поминальный обед.

При этом суд находит доводы представителя ответчика ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» о неправомерности заявленных требований в части взыскания морального вреда необоснованными по следующим основаниям.

Суд считает, что неправомерными действиями данных медицинских работников ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» причинен моральный вред Сапроновой Н.А. и Сапронову А.В., который выразился в их нравственных страданиях по поводу ненадлежащей и несвоевременной медицинской помощи дочери, их переживаниях по поводу того, что, обратившись за медицинской помощью в стоматологический кабинет по поводу больного зуба (незначительное отклонение в здоровье), в связи с недостатками допущенными при оказании медицинской помощи, имеющими косвенную (опосредованную) связь наступила смерть их ребенка.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (в редакции от 6 февраля 2007 г.), под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина (абзац первый пункта 2 названного постановления Пленума).

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др. (абзац второй пункта 2 названного постановления Пленума).

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 названного постановления Пленума).

Исходя из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо (пункт 1 этого постановления).

Российская Федерация, как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод, признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней"), поэтому применение судами вышеназванной конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 10 названного постановления).

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Пунктом 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи, требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Пунктом 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации установлены общие основания ответственности за причинение вреда.

Согласно данной норме закона вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В силу части 2 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (часть 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Из изложенного следует, что в случае причинения гражданину морального вреда (нравственных и физических страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, в числе которых право гражданина на охрану здоровья, право на семейную жизнь, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

По смыслу разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации и норм материального права, регулирующих основания и порядок компенсации морального вреда, основанием иска о компенсации морального вреда являются указанные истцом фактические обстоятельства, свидетельствующие о нарушении в результате действий (бездействия) ответчика нематериальных благ истца, вследствие которых он испытывает нравственные и (или) физические страдания и с которыми он как с юридическими фактами связывает свое материально-правовое требование к ответчику - причинителю такого вреда.

Как установлено судом и следует из материалов дела, заявляя требования о компенсации морального вреда, Сапроновы указывали, в том числе на то, что медицинская помощь их дочери ФИО была оказана некачественно и несвоевременно; в результате несвоевременного определения диагноза и ненадлежащего лечения и оказания медицинским персоналом больницы помощи ФИО, она длительное время находилась в тяжелом и крайне тяжелом состоянии, претерпевала значительные болевые ощущения, и в результате наступила её клиническая смерть, при этом осознание того, что испытывала дочь истцов в лечебном учреждении, вынуждало их переживать и нервничать, то есть испытывать нравственные страдания.

Таким образом, требования о компенсации морального вреда заявлены истцами в связи с тем, что именно им ответчиком в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи их дочери ФИО были причинены нравственные страдания, выразившиеся в переживаниях по поводу состояния здоровья близкого человека.

Из представленных материалов суд установил, что в результате некачественного и несвоевременного оказания дочери истцов ФИО медицинской помощи сотрудниками ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» было нарушено личное неимущественное право Сапроновой Н.А. и Сапронова А.В. на семейную жизнь, что повлекло причинение им нравственных страданий (морального вреда).

При определении размера компенсации морального вреда судом учитываются характер и степень причиненных Сапроновым действиями ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» нравственных страданий, фактические обстоятельства, при которых истцам был причинен моральный вред, индивидуальных особенностей истцов, степень вины работников лечебного учреждения, фактическими обстоятельствами гибели близкого им человека. Исходя из принципа разумности и справедливости, суд устанавливает размер компенсации морального вреда в соответствии со ст.1101 ГК РФ в размере 550000 рублей каждому истцу.

Из материалов дела судом установлено, что на этапе нахождения ФИО в стационаре ГУЗ «Тульская областная клиническая больница» недостатков оказания медицинской помощи не имелось, нарушений прав истцов данным соответчиком не установлено. На основании изложенного, суд приходит к выводу, что исковые требования к ГУЗ «Тульская областная клиническая больница» не подлежат удовлетворению.

В соответствии с пунктом 3 статьи 123.21 Гражданского кодекса Российской Федерации учреждение отвечает по своим обязательствам находящимися в его распоряжении денежными средствами, а в случаях, установленных законом, также иным имуществом. При недостаточности указанных денежных средств или имущества субсидиарную ответственность по обязательствам учреждения в случаях, предусмотренных пунктами 4 - 6 статьи 123.22 и пунктом 2 статьи 123.23 названного Кодекса, несет собственник соответствующего имущества.

Суд принимает во внимание статус медицинского учреждения - государственного учреждения здравоохранения «Плавская центральная районная больница имени С.С.Гагарина», которое является юридическим лицом, отвечающим по своим обязательствам всем своим находящимся у него на праве оперативного управления имуществом.

Доказательств того, что у ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» отсутствуют денежные средства и имущество в размере, необходимом для выплаты взысканных судом сумм компенсации морального вреда, суду не представлено и в материалах дела не имеется.

На основании изложенного, суд, руководствуясь статьями 123.21, 123.22 Гражданского кодекса Российской Федерации, не находит оснований для возложении субсидиарной ответственности на Тульскую область в лице Министерства имущественных и земельных отношений Тульской области и Министерства здравоохранения Тульской области, являющегося учредителем государственного учреждения.

В соответствии с ч.1 ст.98 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

В силу ч.1 ст.88 ГПК РФ судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

Согласно ст.94 ГПК РФ к издержкам, связанным с рассмотрением дела отнесены, в том числе, суммы, подлежащие выплате экспертам, расходы на оплату услуг представителей и другие признанные судом необходимыми расходы.

При этом согласно ч.1 ст.100 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Возмещение судебных издержек осуществляется только той стороне, в пользу которой вынесено решение суда, которым спор разрешен по существу. Гражданское процессуальное законодательство при этом исходит из того, что критерием присуждения расходов на оплату услуг представителя при вынесении решения является вывод суда о правомерности или неправомерности заявленного истцом требования.

Из материалов дела усматривается, что истцом Сапроновой Н.А. за услуги в виде подготовки, подачи и участия в рассмотрении искового заявления о возмещении вреда, повлекшего смерть в связи с оказанием медицинской помощи ненадлежащего качества в Плавском районном суде Тульской области, а также в судах апелляционной и кассационной инстанций, оплачено ООО «Центр юридических услуг» 50000 рублей.

Согласно правовой позиции Конституционного суда РФ, изложенной в определении от 21.12.2004 №454-О, обязанность суда взыскивать расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах является одним из предусмотренных законом правовых способов, направленных против необоснованного завышения размера оплаты услуг представителя, и тем самым на реализацию требований ч.3 ст.17 Конституции РФ.

По смыслу приведенной нормы, закон предоставляет суду право уменьшить сумму, взыскиваемую в возмещение расходов на оплату услуг представителя тогда, когда признает эти расходы чрезмерными в силу конкретных обстоятельств дела, и является одним из предусмотренных законом правовых способов, направленных против необоснованного завышения размера оплаты услуг представителя.

В силу абз. 2 п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.01.2016 г. N 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела", в целях реализации задачи судопроизводства по справедливому публичному судебному разбирательству, обеспечения необходимого баланса процессуальных прав и обязанностей сторон суд вправе уменьшить размер судебных издержек, в том числе - расходов на оплату услуг представителя, если заявленная к взысканию сумма издержек, исходя из имеющихся в деле доказательств, носит явно неразумный (чрезмерный) характер. Согласно п. 13 указанного Постановления, разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства.

В связи с этим, оснований для удовлетворении требований о взыскании расходов на оплату услуг представителя в полном объеме не имеется.

Принимая во внимание категорию настоящего спора, уровень его сложности, совокупность представленных сторонами в подтверждение своей правовой позиции документов с учетом доказательств, подтверждающих произведенные истцом расходы, исходя из характера и объема оказанных правовых услуг, количества проведенных судебных заседаний, а также из разумности размера подлежащих отнесению на ответчика судебных расходов, суд считает, что с ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» в пользу Сапроновой Н.А. подлежат взысканию расходы на оплату услуг представителя в размере 30 000 рублей.

По правилам ст. 103 ГПК РФ в доход местного бюджета с ГУЗ «Плавская ЦРБ им.С.С.Гагарина» следует взыскать затраты по госпошлине по иску о возмещении морального вреда в размере 300 рублей.

Руководствуясь ст. 194-199 ГПК РФ, суд

решил:

уточненные исковые требования Сапроновой Н.А., Сапронова А.В. удовлетворить частично.

Взыскать с государственного учреждения здравоохранения «Плавская центральная районная больница имени С.С.Гагарина» (ИНН7132002720, ОГРН1027103075306) в пользу Сапроновой Н.А., ДД.ММ.ГГГГ, Сапронова А.В.,ДД.ММ.ГГГГ, в счет компенсации морального вреда в размере по 550000 (Пятьсот пятьдесят тысяч) рублей каждому.

В остальной части исковых требований Сапроновой Н.А., Сапронову А.В. отказать.

Взыскать с государственного учреждения здравоохранения «Плавская центральная районная больница имени С.С.Гагарина» в пользу Сапроновой Н.А., ДД.ММ.ГГГГ, судебные издержки в виде возмещения расходов на оплату услуг представителя в размере 30000 (тридцать тысяч ) рублей.

Взыскать с государственного учреждения здравоохранения «Плавская центральная районная больница имени С.С.Гагарина» в бюджет муниципального образования Плавский район Тульской области государственную пошлину в размере 300 рублей.

Решение может быть обжаловано в судебную коллегию по гражданским делам Тульского областного суда путем подачи апелляционной жалобы в Плавский районный суд Тульской области в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.

Председательствующий Половая Ю.А.