Решение по делу № 33-3961/2020 от 25.05.2020

Судья Е.А.Г.             Дело ***

***

22RS0***-29

     АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

23 июня 2020 года                            город Барнаул

Судебная коллегия по гражданским делам Алтайского краевого суда в составе

председательствующего Цибиной Т.О.,

судей Параскун Т.И., Белодеденко И.Г.,

при секретаре И.

с участием прокурора У.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционный жалобы истца Д.Г.Н., ответчика краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бийская центральная районная больница» на решение Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019 года по делу по иску Д.Г.Н. к краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Центральная городская больница, г.Бийск», краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Бийская центральная районная больница» о взыскании компенсации морального вреда, расходов на погребение.

Заслушав доклад судьи Цибиной Т.О., судебная коллегия

     У С Т А Н О В И Л А :

03 октября 2016 года Д.Т.В. обратилась за медицинской помощью в КГБУЗ «Бийская ЦРБ», где у нее выявлен диагноз «<данные изъяты>», в соответствии с которым назначено лечение.

10 октября 2016 года Д.Т.В. в связи с ухудшением состояния здоровья экстренно доставлена в КГБУЗ «Бийская ЦРБ», откуда по согласованию с начальником медицинской части учреждения здравоохранения 11 октября 2016 года направлена в КГБУЗ «Центральная городская больница, г.Бийск».

В данное лечебное учреждение Д.Т.В. поступила в тяжелом состоянии, была осмотрена врачом-терапевтом и направлена на стационарное лечение в терапевтическое отделение больницы, где находилась и получала медицинскую помощь с 11 по 13 октября 2016 года

13 октября 2016 года Д.Т.В. в предсмертном состоянии вновь доставлена в КГБУЗ «Бийская ЦРБ», где скончалась.

В связи со смертью Д.Т.В. 09 января 2017 года возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 Уголовного кодекса Российской Федерации (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей).

09 апреля 2018 года производство по данному уголовному делу прекращено по основаниям, предусмотренным п.2 ч.1 ст.24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием в действиях врачей состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Д.Г.Н., являясь дочерью умершей Д.Т.В., обратилась в Бийский городской суд с иском к КГБУЗ «Центральная городская больница, г.Бийск», КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», просив взыскать с ответчиков денежную компенсацию морального вреда, причиненного ненадлежащим оказанием медицинской помощи и повлекшим смерть близкого человека, в сумме 3 000 000 руб., по 1 500 000 руб. с каждого ответчика; взыскать с ответчиков расходы на погребение в размере 60 000 руб. пропорционально установленной вине и удовлетворенным основным требованиям; судебные издержки в размере 27 000 руб. В обоснование заявленных требований истец указала, что в связи с ошибочным диагностированием Д.Т.В. определили <данные изъяты>. Причиной смерти Д.Т.В. явилось острое отравление противотуберкулезным препаратом «изониазид». Материалами уголовного дела и заключениями экспертов подтверждены нарушения медицинскими организациями установленных стандартов и обязательных требований при проведении лечения <данные изъяты>, назначение лечения в максимально возможных дозах, без учета потенцирования и эффекта возраста пациентки и без подтверждения диагноза центральной врачебной контрольной комиссией. До настоящего времени истец испытывает страдания в связи со смертью матери.

Решением Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019 года исковые требования Д.Г.Н. удовлетворены частично. С КГБУЗ «Бийская центральная районная больница» в пользу Д.Г.Н. взыскана компенсация морального вреда в сумме 250 000 руб., расходы на погребение в сумме 60 000 руб., судебные расходы по оплате услуг представителя в сумме 20 000 руб. В удовлетворении остальной части требований истцу отказано.

С таким решением стороны не согласились.

В апелляционной жалобе истец Д.Г.Н. просит принять новое решение о взыскании денежной компенсации морального вреда с каждого из ответчиков в ранее заявленной сумме. В жалобе заявитель оспаривает позицию суда первой инстанции об отсутствии в действиях второго ответчика КГБУЗ «Центральная городская больница, г.Бийск» вины в связи со смертью пациента, невзирая на заключение судебной медицинской экспертизы, установившей факт неполучения умершей необходимого объема медицинской помощи. Судом не принят во внимание факт неоднократного перевода больной в иные медицинские учреждения, что ускорило наступление летального исхода. Д.Г.Н. не соглашается с установленным судом размером морального вреда, определенным без учета последствий смерти матери, повлекшей за собой ссору с отцом, утрату жилья и работы. Также заявитель возражает против уменьшения размера судебных расходов на оплату услуг представителя до 20 000 руб.

В апелляционной жалобе ответчик КГБУЗ «Бийская центральная районная больница» просит решение суда отменить в связи с отсутствием причинной связи между смертью пациента и действиями КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», неустановлением вины врачей в причинении смерти по неосторожности либо вследствие халатности. Заявитель оспаривает действия суда, полностью взыскавшего истцу расходы на погребение, несмотря на частичное удовлетворение иска и требования Д.Г.Н. о пропорциональном взыскании данного вида расходов. Также судом нарушен установленный ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации принцип пропорционального взыскания судебных расходов, размер которого зависит от объема удовлетворенных требований.

Прокурор в письменных возражениях не соглашается с апелляционной жалобой истца Д.Г.Н.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб, возражений на них, выслушав объяснения представителя истца, возражения ответчика в лице КГБУЗ «Центральная городская больница, г.Бийск», заключение прокурора, просившего о назначении судебной медицинской экспертизы, судебная коллегия усматривает основания для отмены оспариваемого судебного акта в части отказа истцу в иске к КГБУЗ «Центральная городская больница, г.Бийск», а также в части определения размера компенсации морального вреда.

Правовое регулирование медицинской деятельности осуществляется на основании норм Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», статья 19 которого предусматривается право граждан на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи.

Статьей 6 названного Федерального закона установлена обязанность медицинских работников и иных работников медицинской организации по оказанию медицинской помощи пациенту с учетом его физического состояния.

В статье 19 Закона перечислены права пациента, включая право на диагностику, лечение, медицинскую реабилитацию в медицинских организациях в условиях, соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям (подпункт 2); возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи (подпункт 9).

В числе обязанностей медицинских организаций, предусмотренных статьей 79 Закона, указаны обязанность оказывать гражданам медицинскую помощь в экстренной форме; организовывать и осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в том числе порядками оказания медицинской помощи, и на основе стандартов медицинской помощи; вести медицинскую документацию в установленном порядке.

Качество медицинской помощи определяется совокупностью признаков медицинских технологий, правильностью их выполнения и результатами их проведения.

Некачественное оказание медицинской помощи - оказание медицинской помощи с нарушениями медицинских технологий и правильности их проведения.

Одним из видов оказания медицинской помощи ненадлежащего качества является невыполнение, несвоевременное или некачественное выполнение необходимых пациенту диагностических, лечебных, профилактических, реабилитационных мероприятий (исследования, консультации, операции, процедуры, манипуляции, трансфузии, медикаментозные назначения и т.д.).

Согласно статье 98 базового закона медицинские организации несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Как следует из пункта 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» к отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страхования, применяется законодательство о защите прав потребителей.

Статьей 15 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» предусматривается право потребителя на компенсацию морального вреда, причиненного потребителю вследствие нарушения исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером) прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», при решении судом вопроса о компенсации потребителю морального вреда достаточным условием для удовлетворения иска является установленный факт нарушения прав потребителя.

При рассмотрении настоящего дела судом установлено, что 03 октября 2016 года Д.Т.В. обратилась за медицинской помощью в КГБУЗ «Бийская ЦРБ», где у нее выявлен диагноз «<данные изъяты> в соответствии с которым назначено лечение.

10 октября 2016 года Д.Т.В. в связи с ухудшением состояния здоровья бригадой скорой медицинской помощи доставлена в КГБУЗ «Бийская ЦРБ», откуда по согласованию с начальником медицинской части учреждения здравоохранения 11 октября 2016 года помещена в КГБУЗ «Центральная городская больница, г.Бийск».

В данное лечебное учреждение Д.Т.В. поступила в тяжелом состоянии, была осмотрена врачом-терапевтом и направлена на стационарное лечение в терапевтическое отделение больницы, где находилась и получала медицинскую помощь с 11 по 13 октября 2016 года

13 октября 2016 года Д.Т.В. в предсмертном состоянии вновь была доставлена в КГБУЗ «Бийская ЦРБ», где скончалась.

Разрешая спор и отказывая истцу в иске к КГБУЗ «Центральная городская больница, г.Бийск», суд первой инстанции указал на то, что истцом не представлены доказательства ненадлежащего оказания медицинской помощи, повлекшего смерть пациента Д.Т.В. Выявленные дефекты в оказании медицинской помощи не повлияли на диагноз и лечение Д.Т.В., не могли предотвратить наступление смерти, что подтверждено заключением судебного эксперта. По мнению суда, негативные последствия в результате госпитализации и стационарного лечения Д.Т.В. в терапевтическом отделении КГБУЗ «Центральная городская больница, г.Бийск» не находятся в причинной связи с кончиной пациента.

Отвечая на доводы апелляционной жалобы истца в этой части, коллегия исходит из того, что в соответствии с актом судебно-медицинского исследования от 20 ноября 2016 года смерть Д.Т.В. наступила от острого отравления изониазидом.

Кроме того, в рамках уголовного расследования были проведены две комиссионные медицинские экспертизы: комиссией экспертов КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» и комиссией негосударственных нештатных экспертов (г.Санкт-Петербург).

Согласно заключению экспертно-медицинской комиссии КГБУЗ «АКБ СМЭ» смерть Д.Т.В. наступила от <данные изъяты>. По мнению экспертов, противотуберкулезный препарат «изониазид» был назначен пациенту в терапевтической дозировке, его концентрация в теле не является летальной и не могла привести к смерти Д.Т.В. Также эксперты не определили у Д.Т.В. признаков наличия <данные изъяты> легких, диагноз, установленный Д.Т.В. в КГБУЗ «Бийская ЦРБ», КГБУЗ «ЦГБ, г.Бийск», объективными данными не подтвержден. Эксперты повели анализ качества медицинской помощи при обращении Д.Т.В. 03 октября 2016 года в КГБУЗ «Бийская ЦРБ» и пришли к выводу о том, что в соответствии с анамнезом заболевания и предъявляемыми жалобами ей были правильно и в полном объеме назначены диагностические мероприятия и консультация врача-фтизиатра, выставленный предварительный диагноз не противоречил рентгенологической картине, правильно назначены лабораторные исследования, рекомендовано начать противотуберкулезное лечение. Эксперты отметили допущенные врачами КГБУЗ «Бийская ЦРБ» нарушения процедуры оформления письменного отказа пациентки от лечения, единоличной постановки окончательного диагноза, вменили медицинскому персоналу отсутствие контроля за приемом противотуберкулезных препаратов Д.Т.В. и отсутствие направления пациента для прохождения центральной врачебной контрольной комиссии. Также эксперты указали на отсутствие дифференциальной диагностики заболеваний Д.Т.В. с помощью компьютерной томографии органов грудной клетки. Учитывая тяжесть состояния Д.Т.В., по мнению экспертной комиссии, при установлении правильного диагноза и проведении соответствующей терапии, возможность благоприятного исхода заболевания была маловероятна. Эксперты обусловили смерть больной тяжестью самого заболевания (<данные изъяты>), так и недостаточными диагностическими мероприятиями, как на амбулаторном, так и на стационарном этапах, установив косвенную причинно-следственную связь между качеством оказания медицинской помощи Д.Т.В. и наступлением неблагоприятного исхода.

Напротив, экспертным заключением комиссии негосударственных нештатных экспертов (г.Санкт-Петербург) подтверждены диагнозы, выставленные КГБУЗ «Бийская ЦРБ» и КГУБЗ «ЦГБ, г.Бийск», а также подтверждена причина смерти Д.Т.В. в связи с острым отравлением противотуберкулезными препаратами, осложнившимся <данные изъяты>. Согласно данному экспертному заключению Д.Т.В. назначался препарат «изониазид» в дозировке, превышающей максимальную суточную дозировку с учётом массы тела и возраста Д.Т.В. Данные эксперты усмотрели на момент обращения Д.Т.В. за медицинской помощью явные признаки, указывающие на наличие у нее <данные изъяты> легких, не сопровождаемые необходимыми для полноценной диагностики заболевания данными: выделением мокроты, характерной рентгенологической картиной, что не препятствовало установлению этого диагноза и началу правильного лечения. Эксперты установили факт недостаточного обследования врачом-фтизиатром при амбулаторном приеме и недостаточный объем полученной медицинской помощи и обследования, указав на необходимость немедленной госпитализации после отравления. Эксперты привели перечень мероприятий, должных быть проведенных в связи с отравлением, сославшись на то, что зондовое промывание желудка, гемодиализ, мероприятия для удаления всосавшегося яда, экстракорпоральной детоксикации не выполнялись.

Анализируя качество оказания медицинской помощи при амбулаторном обращении, эксперты пришли к выводу о том, что прием препаратов на догоспитальном этапе проводился без профилактического назначения препаратов пиридоксина (витамина В6), что было показано, то есть данное лечение было неверным. Эксперты отметили, что состояние Д.Т.В. при ее госпитализации было критическим. При таком состоянии возможность спасения жизни отсутствовала, что указывает на отсутствие прямой причинно-следственной связи между допущенными при оказании стационарной медицинской помощи Д.Т.В. недостатками и наступлением ее смерти.

Таким образом, как экспертами КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы», так и комиссией негосударственных нештатных экспертов (г.Санкт-Петербург) установлены недостатки качества оказанной медицинской помощи пациентке Д.Т.В. как при амбулаторном обращении, так и в рамках госпитализации каждым из ответчиков.

Коллегия соглашается с процессуальными действиями суда первой инстанции, направленными на устранение конкуренции доказательств, в виде обсуждения вопроса о назначении судебной медицинской экспертизы, сравнительного анализа выводов каждой из комиссии экспертов с иными средствами доказывания, а именно актом судебно-медицинского исследования № 2231 от 20 ноября 2016 года, проведенного КГБУЗ «Бийское межрайонное отделение», актом судебно-гистологического исследования № 2591 от 21 октября 2016 года, протоколами допросов врачей, полученных в рамках уголовного расследования, пояснениями указанных свидетелей при рассмотрении данного гражданского дела, показаниями эксперта С.С.П., допрошенного в судебном заседании (т.2, л.д. 87-97), который подтвердил выводы экспертов комиссии негосударственных нештатных экспертов, дополнительно пояснив, что диагноз «<данные изъяты>» был выставлен Д.Т.В. правильно, при соблюдении дозировки препарата «Изониазид», назначенной врачом-фтизиатром, смерть пациентки не наступила бы (т.2, л.д. 95-96).

Поскольку заключение экспертов комиссии негосударственных нештатных экспертов (г.Санкт-Петербург) о причинах смерти Д.Т.В. и выставленных диагнозах согласуется с другими доказательствами, исследованными по гражданскому делу, коллегия также принимает выводы суда первой инстанции о достоверности именно этого средства доказывания.

Вместе с тем, именно эти эксперты фактически сделали вывод о недооценке степени тяжести исходного состояния пациента, поступившего на стационарное лечение в терапевтическое отделение КГУБЗ «ЦГБ, г.Бийск». На этапе лечения персоналом именно этого лечебного заведения не проведен весь комплекс необходимых мероприятий, который мог бы препятствовать либо своевременно диагностировать развитие тяжелого отравления.

Учитывая изложенное, судебной коллегией отклоняются как противоречащие установленным обстоятельствам дела выводы суда первой инстанции об отсутствии вины медицинского персонала КГУБЗ «ЦГБ, г.Бийск».

Вывод суда первой инстанции о том, что судебными экспертами установлена не прямая причинно-следственная связь между действиями персонала медицинского учреждения и наступившими последствиями, а только косвенная причинно-следственная связь, не может являться основанием для отказа истцу в иске, поскольку прямая причинно-следственная связь - это такая связь, в которой причина должна быть достаточной, а сама связь - однозначной. Косвенная (опосредованная) связь характеризуется постоянным (во всех случаях) наступлением следствия с особыми качественными характеристиками, которые определяются причиной.

Таким образом, как прямая причинно-следственная связь, так и косвенная свидетельствуют о вине освобожденного от ответственности ответчика при оказании истцу медицинских услуг, различия заключаются лишь в степени вины.

Вопреки доводам жалобы КГБУЗ «Биийская ЦРБ» и выводам суда по данной категории дел установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием каждая из медицинских организаций – ответчиков должна доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда Д.Г.Н. в связи со смертью Д.Т.В. (ее матери), медицинская помощь которой была оказана, как утверждает истец, ненадлежащим образом.

Между тем Д.Г.Н. в подтверждение доводов о причинении ей морального вреда вследствие некачественного оказания ее матери медицинской помощи в каждом из учреждений, приведшего к смерти матери, представила в суд две комиссионных судебно-медицинской экспертизы, акты о причинах смерти, то есть представила доказательства, которые, по ее мнению, подтверждают наличие связи между ненадлежащим оказанием ответчиками медицинской помощи матери истца и ее смертью, что в силу ст. 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» дает истцу право требовать компенсацию морального вреда.

Однако суд и ответчик, подавая жалобу, не учли, что в соответствии с ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации именно на ответчиках лежала обязанность доказать свою невиновность в смерти пациента и причинении морального вреда истцу.

В то же время ни одним из ответчиков не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие их вины в оказании Д.Т.В. медицинской помощи, не отвечающей требованиям порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, утвержденных уполномоченным федеральным органом исполнительной власти, а также отсутствие их вины в дефектах такой помощи, которые согласно выводам в заключении комиссионных экспертиз явились одним из факторов, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода - смерти Д.Т.В.

В связи с изложенным коллегия полагает, что обязанность компенсации морального вреда должна быть возложена на каждое из медицинских учреждений- ответчиков, одно из которых допустило неверное назначение лечения, приведшее к коме пациента, второе – не выполнило необходимых интоксикационных мероприятий, обязательных при отравлении.

При определении размера компенсации морального вреда, причиненного истцу, суд апелляционной первой инстанции, исходя из положений ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, с учетом разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», принимает во внимание фактические обстоятельства, степень вины ответчиков, которую признает равной по правилам ст. 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации, характер причиненных истцу физических и нравственных страданий, а также учитывает требования разумности и справедливости, статус ответчиков как бюджетного учреждения.

    Обсудив требование иска о размере денежной компенсации морального вреда в 3 000 000 рублей, судебная коллегия полагает его обоснованным частично, не соглашаясь с жалобой истца о том, что такие факторы как потеря жилья и работы, ухудшение родственных отношений с отцом после смерти матери, способны повлиять на увеличение денежной компенсации морального вреда. Выводы городского суда в этой части мотивированы, подтверждены выводами экспертов КГБУЗ «Алтайская краевая клиническая психиатрическая больница им. Эрдамана Ю.К.», согласно которым смерть матери к декомпенсации психического здоровья Д.Г.Г. не привела.

Вместе с тем, из содержания искового заявления следует, что основанием обращения Д.Г.Н. в суд с требованием о компенсации причиненного ей морального вреда явилось ненадлежащее оказание ответчиками медицинской помощи его матери, что, по мнению истца, привело к несвоевременной ее смерти.

    Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами ст. 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

    Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (п. 1 ст. 1 СК РФ).

    Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями ст. 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

    Поскольку судом установлены дефекты оказания медицинской помощи, выяснено, что выявленные дефекты повлияли на своевременность постановки диагноза, назначение соответствующего лечения и предотвращение летального исхода, а также степени нравственных и физических страданий истца с учетом длительного совместного проживания с матерью одной семьей, непосредственного участия матери в воспитании и жизни сына, наличии у нее душевных и нравственных страданий, связанных со смертью матери, потеря которой для нее является невосполнимой, ее индивидуальные особенности, разрыв отношений с иными близкими родственниками, коллегия полагает возможным увеличить компенсацию морального вреда до 500 000 руб., по 250 000 руб. с каждого из ответчиков. Тождественную позицию коллегия занимает и при распределении расходов на погребение, по 30 000 руб. с каждого из ответчиков.

Отвечая на доводы апелляционной жалобы ответчика о нарушении принципа пропорциональности, допущенном судом первой инстанции при взыскании расходов на погребение и судебных расходов, коллегия полагает, что заявителем не учтена неимущественная природа требований о взыскании денежной компенсации морального вреда при предъявлении доводов о распределении судебных издержек. Кроме того, взыскание расходов на погребение закон относит к самостоятельным требованиям, объем удовлетворения которых не может быть поставлен в зависимость от размера денежной компенсации морального вреда.

    Что касается доводов истца о недостаточности компенсации расходов на оплату услуг представителя, коллегия признает размер такой компенсации верным исходя из участия представителя истца в трех судебных заседаниях и составлении письменных обоснований занимаемой позиции по спору.

Руководствуясь ст. ст. 327-339 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

    решение Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019 года     отменить.

    Принять новое решение.

    Исковые требования Д.Г.Н. удовлетворить частично.

    Взыскать с краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница, г.Бийск» в пользу Д.Г.Н. расходы на погребение в сумме 30 000 руб., компенсацию морального вреда в размере 250 000 руб., расходы на оплату услуг представителя в сумме 10 000 руб., всего взыскать 290 000 руб.

    Взыскать с краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бийская центральная районная больница» в пользу Д.Г.Н. расходы на погребение в сумме 30 000 руб., компенсацию морального вреда в размере 250 000 руб., расходы на оплату услуг представителя в сумме 10 000 руб., всего взыскать 290 000 руб.

Апелляционную жалобу истца Д.Г.Н. удовлетворить частично.

Апелляционную жалобу ответчика краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница, г.Бийск» оставить без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи