Судебный акт #1 (Определение) по делу № 33-225/2019 от 11.01.2019

Судья Воловикова И.В. Дело № 33-225

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

22 января 2019 года город Орёл

Судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда в составе:

председательствующего судьи Корневой М.А.,

судей Букаловой Е.А., Наместниковой Л.А.,

при секретаре Дееве А.Н.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Горячевой В.М. к Горячеву А.И. о признании завещания недействительным и признании права собственности на квартиру

по апелляционной жалобе Горячевой В.М. на решение Свердловского районного суда Орловской области
от 8 ноября 2018 года, которым в удовлетворении исковых требований отказано.

Заслушав доклад судьи Орловского областного суда Букаловой Е.А., объяснения истца Горячевой В.М., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, возражения на жалобу ответчика Горячева А.И., и его представителя Латышева В.С., изучив доводы жалобы, материалы дела, судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда

установила:

Горячева В.М. обратилась в суд с иском к Горячеву А.И. о признании завещания недействительным и признании права собственности на квартиру.

В обоснование заявленных требований указывала, что является родной сестрой жены умершего ФИО26., тоже умершей, не имевших детей.

При жизни ФИО8 на праве собственности принадлежала квартира, расположенная по адресу: <адрес>,
<адрес>, которую он завещал племяннику своей жены Горячеву А.И.

Ссылаясь на то, что <дата> указанное завещание было подписано ФИО8, страдавшим на тот момент алкогольной зависимостью и онкологическим заболеванием, под влиянием обмана матери ответчика Горячевой Л.В., просила суд признать данное завещание недействительным, а поскольку ее сестра (жена умершего) умерла позже своего супруга – признать за ней в порядке наследования по закону право собственности на вышеуказанную квартиру.

Судом постановлено вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе Горячева В.М. просит решение суда отменить ввиду нарушения норм материального и процессуального права, а также неверного определения обстоятельств, имеющих значение по делу, и принять новое, которым удовлетворить ее требования.

Считает, что судом не принято во внимание недобросовестное поведение Горячевой Л.В., фактически завладевшей обманным путем наследством ее умершей сестры ФИО7

Полагает свидетельские показания, принятые судом во внимание противоречивыми и ложными, поскольку они были даны лицами за материальное вознаграждение со стороны матери ответчика.

Указывает на то, что при жизни супруги не вели речь о распоряжении своим имуществом, намеревались приобрести дом, а потому написание завещания в пользу племянника обусловлено явным обманом тяжелобольного ФИО8, в связи с чем у суда имелись основания для применения положений ст.ст. 178 и 167 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции в пределах доводов апелляционной жалобы (ст. 327.1 ГПК РФ), судебная коллегия не находит оснований для его отмены.

Как установлено судом. ФИО8 и его мать ФИО9 являлись собственниками квартиры по адресу: <адрес> на основании договора на передачу квартиры в собственность от <дата>.

<дата> ФИО8 зарегистрировал брак с ФИО21 (ФИО27ФИО28. Детей супруги не имели.

<дата> ФИО8 составил завещание, согласно которому спорную квартиру он завещал племяннику супруги Горячеву А.И.

Согласно имеющимся в материалах дела свидетельствам о смерти супруги Бродович умерли <дата>.

В этой связи к их наследственному имуществу были заведены наследственные дела, открытые по заявлениям Горячева А.И. и ГорячевойВ.М.

При этом Горячев А.И. обратился к нотариусу <дата> с заявлением о принятии наследства по завещанию после смерти ФИО8, ГорячеваВ.М. <дата> подала заявление о вступлении в наследство после смерти сестры ФИО7, а <дата> аналогичное заявление о вступлении в наследство после смерти ФИО8

Обращаясь в суд с вышеуказанным иском, Горячева В.М. ссылалась на заблуждение ФИО8 при составлении <дата> завещания относительно природы данной сделки, одновременно указывая на нахождение его в состоянии, лишавшим его возможности понимать значение своих действий и руководить ими, ввиду тяжелой болезни и алкогольной зависимости.

Проверяя указанные доводы истца, судом по ходатайству последней была назначена комиссионная судебно-психиатрическая посмертная экспертиза.

Из заключения комиссии врачей судебно-психиатрических экспертов Орловского психоневрологического диспансера от <дата> следует, что объективного и содержательного описания психического и психологического состояния ФИО8 в исследуемый период, а также сведений о существенном нарушении его социального функционирования в представленных материалах не содержится, равно как и данных об индивидуально-психологических особенностях, а также о наличии признаков повышенной внушаемости, зависимости, подчиняемости.

В этой связи не представилось возможным оценить психологические, интеллектуально-мнестические, эмоционально-волевые компоненты, а также состояние критических и прогностических способностей подэкспертного, которые могли оказать влияние на принятие им решения при составлении завещания.

Врач-эксперт ФИО11, участвовыавшая при даче указанного заключения, давая пояснения суду первой инстанции, поддержала вышеуказанное заключение, указав, что о расстройствах психики БродовичаА.Г. ни в материалах дела, ни в показаниях свидетелей сведений не имеется, синдром зависимости от алкоголя не подтвержден.

Допрошенные судом первой инстанции свидетели со стороны, как истца, так и ответчика ФИО12, ФИО13, ФИО14, ФИО15, ФИО16 подтвердили то, что в связи с отсутствием собственных детей ФИО8 задолго до болезни и смерти намеревался завещать квартиру ответчику по делу – Горячеву А.И., которого любил, как родного сына, о чем была осведомлена ФИО7, а не задолго до смерти Бродовичей и истец по делу Горячева В.М.

Показаниями участкового уполномоченного ОМВД России по <адрес> ФИО17, фельдшера скорой медицинской помощи ФИО18, также допрошенных районным судом в качестве свидетелей, подтвержден факт составления протокола осмотра места происшествия <дата> в 23час. 50 мин. по поводу смерти ФИО8, а также выезда бригады скрой помощи по месту жительства умершего на вызов, поступивший <дата> в 01час. 15 мин., а затем – <дата> в 01час. 45 мин. – констатации его смерти.

Судом также установлено, что на диспансерном учете у врача?нарколога и врача-психиатра ФИО8 не состоял.

Установив изложенные обстоятельства, судом первой инстанции было отказано в удовлетворении исковых требований, поскольку допустимых и достоверных доказательств нахождения ФИО8 в момент составления завещания в состоянии, лишавшим его возможности понимать значение своих действий и руководить ими, не представлено.

Судебная коллегия соглашается с такими выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Согласно ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В соответствии со ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Таким образом, на момент совершения лицом сделки (в том числе собственником по распоряжению своим имуществом) предполагается ее действительность в случае, если данное лицо понимает значение своих действий и руководит ими.

По смыслу положений п.п. 1, 2 ст. 1118 ГК РФ, распорядиться имуществом на случай смерти можно только путем совершения завещания, которое может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме.

Общие правила, касающиеся формы и порядка совершения завещания, установлены ст. 1124 ГК РФ, согласно п. 1 которой завещание по общему правилу должно быть составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом.

Нотариально удостоверенное завещание должно быть написано завещателем или записано с его слов нотариусом.

Завещание, записанное нотариусом со слов завещателя, до его подписания должно быть полностью прочитано завещателем в присутствии нотариуса. Если завещатель не в состоянии лично прочитать завещание, его текст оглашается для него нотариусом, о чем на завещании делается соответствующая надпись с указанием причин, по которым завещатель не смог лично прочитать завещание.

Завещание должно быть собственноручно подписано завещателем (п.п.1-3 ст. 1125 ГК РФ).

На основании п.п. 1, 2 ст. 1131 ГК РФ при нарушении положений настоящего Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание).

Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием

Как разъяснено в пункте 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании», сделки, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей при наследовании (в частности, завещание, отказ от наследства, отказ от завещательного отказа), могут быть признаны судом недействительными в соответствии с общими положениями о недействительности сделок (§ 2 главы 9 Гражданского кодекса Российской Федерации) и специальными правилами раздела V Гражданского кодекса Российской Федерации.

Указанные нормы права в их взаимосвязи позволяют сделать вывод о том, что завещание может признаваться недействительным как по основаниям, предусмотренным специальными нормами, так и по общим основаниям недействительности сделок, установленным гражданским законодательством.

Как отмечено выше и следует из содержания иска Горячевой В.М., последняя в качестве оснований недействительности завещания, составленного <дата> ФИО8, ссылалась на нахождение его в состоянии, лишавшим его возможности понимать значение своих действий и руководить ими, обусловленном тяжелой болезнью и алкогольной зависимостью, что повлекло искажение его действительной воли относительно распоряжения принадлежащим ему недвижимым имуществом.

Основываясь на заключении проведенной по делу судебной экспертизы, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что доказательств нахождения ФИО8 в момент совершения завещания в состоянии, которое лишало его способности понимать значение своих действий и руководить ими, не имеется.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к выводу о том, что у суда первой инстанции отсутствовали основания ставить под сомнение выводы, изложенные в заключении посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, поскольку в соответствии со ст. 79 ГПК РФ, заключение дано в письменной форме, эксперты об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ предупреждались, экспертиза проводилась комиссией экспертов, обладающих специальными познаниями и имеющими длительный стаж экспертной работы, а само заключение составлено на основании анализа материалов дела и имеющихся медицинских документов, представленных в распоряжение экспертов.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает, что районным судом при вынесении обжалуемого решения заключение экспертизы Орловского психоневрологического диспансера обоснованно было принято во внимание и оценено наряду с иными доказательствами по делу, а ходатайство Горячевой В.М., заявленное в суде апелляционной инстанции, о проведении по делу повторной посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы не подлежит удовлетворению.

Ничем не подтверждены, а, следовательно, не влекут отмены обжалуемого решения и доводы истца о наличии у ФИО8 алкогольной зависимости по состоянию на момент совершения оспариваемого завещания, а также о повышенной внушаемости завещателя, повлекших искажение его воли относительно совершенных <дата> юридически значимых действий.

Голословными являются и утверждения истца в своей жалобе на ложный характер сведений, сообщенных свидетелями со стороны ответчика и принятыми районным судом, так как все свидетели, включая таковых со стороны истца, были перед допросом предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, и доказательства признания данных лиц виновными в этом деянии, совершенном при рассмотрении настоящего дела, отсутствуют.

Ссылка Горячевой В.М. на отсутствие оценки суда тому факту, что ФИО8, несмотря на сведения, отраженные в документах, в действительности умер ранее своей супруги ФИО7, при изложенных выше обстоятельствах не имеет правового значения, поскольку не отменяет факта действительности его завещания в пользу ответчика по делу.

Таким образом, обстоятельства, имеющие значение для дела, районным судом установлены правильно, представленным доказательствам дана надлежащая оценка, нарушений норм материального и процессуального права не допущено, в связи с чем оснований для отмены решения суда по доводам, изложенным в апелляционной жалобе, не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда

определила:

решение Свердловского районного суда Орловской области
8 ноября 2018 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Горячевой В.М. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи