Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-996/2019 ~ М-753/2019 от 21.03.2019

Решение в окончательной форме изготовлено 19 июля 2019 года

Дело № 2-996/2019

УИД: 51RS0003-01-2019-000971-68

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

25 июня 2019 года                             город Мурманск

Ленинский районный суд города Мурманска в составе:

председательствующего судьи                        Засыпкиной В.А.,

при секретаре                                 Халовой С.С.,

с участием: старшего помощника Мурманского прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Мурманской области

Аксененко А.В.,

истца                                        Королёва А.В.,

представителя ответчика Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации и Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области                    Мушенковой Е.В.,

представителя ответчика Федерального казенного учреждения Исправительная колония – 17 Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области                    Кибы С.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании с использованием системы видеоконференцсвязи, гражданское дело по иску Королёва А.В. к Федеральному казенному учреждению Исправительная колония – 17 Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области, Управлению Федерального казначейства по Мурманской области, Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации и Управлению Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области о компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Королев А.В. обратился в суд с иском к Федеральному казенному учреждению Исправительная колония – 17 Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области (далее – ФКУ ИК-17 УФСИН России по МО), Управлению Федерального казначейства по Мурманской области (далее – УФК по МО) о компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных требований указал, что постановлением должностного лица ФКУ ИК-17 УФСИН России по МО от 30.07.2014 он был признан злостным нарушителем установленного режима содержания и переведен в строгие условия отбывания наказания. Он был помещен не в отряд СУОН, а в камеру № помещения ШИЗО ПКТ. В указанном помещении он содержался с августа 2014 года до 12 мая 2017 года. При его помещении в указанную камеру в ней уже находились три человека. Камера № ПКТ имела четыре спальных места и рассчитана на содержание четырех человек.

Камера № ПКТ представляет из себя помещение размером 3 х 7 метров, в ней были две двухъярусные кровати, пристегивающиеся к стене, с учетом их особенностей присесть на кровать невозможно. Также был металлический стол с двумя лавками, составляющими единую неподвижную конструкцию. Санитарный узел представляет из себя туалет (не унитаз), размером приблизительно 1 х 1 метр, частично огороженный с двух сторон перегородками из ДСП в металлических каркасах, одна из которых, размером 1 х 1 метр является дверью. Вторая перегородка приблизительно размером 1 х 2 метра, является не сплошной, так как начинается от пола туалета и не достает до потолка, примерно 70-100 см, отделяет туалет от умывальника, расположенного между перегородкой и кроватью. Умывальник представлял из себя эмалированную раковину с полкой и зеркалом. Также в камере № ПКТ была вешалка для верхней одежды, прикрепленная к стене, электророзетка и полка для кипячения. При этом в камере № ПКТ отсутствовало центральное водоснабжение горячей водой и помывка проводилась один раз в неделю (до вступления в силу приказа минюста РФ № 195 от 26.12.2016).

Туалет камеры № ПКТ не отвечает условиям обеспечения приватности, так как не отгорожен полностью от остального помещения, входная дверь в туалет расположена в непосредственной близости от входной двери в камеру, через смотровое окошко, которой человек, находящийся в туалете, виден полностью вне зависимости от положения, в котором он находится.

Камера № ПКТ не имеет отдельного помещения для приема пищи, отсутствует разрешённая к использованию бытовая техника. Нет отдельного спального помещения с кроватями установленного образца.

Исходя из изложенного следует, что в камере № ПКТ комната приема пищи, спальное помещение и санузел (включая туалет) не разделены между собой и составляют практически одно (единое) помещение условно разделенное на зоны.

При этом помещение отряда СУОН является отдельно стоящим, в котором имеется отдельное помещение для приема пищи, оборудованное бытовой техникой, разрешенной к использованию и свободным доступом к ней; отдельное спальное помещение с кроватями установленного образца и полностью отгороженным от него санузлом, включая туалет, обеспечивающим полную приватность при его посещении, также имеется централизованная подача горячей воды. Имеется комната воспитательной работы с установленным телевизором и возможностью ежедневного просмотра в соответствии с распорядком дня в СУОН. Также в здании отряда СУОН имеется второй санузел, полностью изолированный от остальных помещений, оборудованный унитазом и обеспечивающий полную приватность, также имеется душевая, в которую имеется свободный доступ.

При указанных обстоятельствах, в период с августа 2014 года по май 2017 года, содержась в камере № ПКТ, он был лишен возможности, установленной законодательством Российской Федерации и нормами международного права, к осуществлению нормальной жизнедеятельности в соответствии с санитарно-бытовыми условиями отряда СУОН, так как камера № ПКТ не была оборудована комплексом санитарно-бытовых и технических средств, которыми оборудовано помещение отряда СУОН ФКУ ИК-17 УФСИН России по МО.

Из-за бытовой неустроенности в камере постоянно возникали конфликты и осужденные переводились в другие камеры. Полагал, что был поставлен администрацией исправительного учреждения в унижающее его человеческое достоинство положение, в том числе из-за несоблюдения приватности при посещении санузла (туалета). Также, не имелось возможности к просмотру телепередач.

На основании изложенного указал, что в нарушение требований ч. 2 ст. 1, ч. 1 ст. 3, ст. 8 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми, администрация исправительного учреждения обязана обеспечить равные условия содержания для осужденных, содержащихся, как в общих, облегченных, так и в строгих условиях содержания, в которых содержался он с августа 2014 года по май 2017 года. Как следствие в отношении него прекратили свое действие и нарушались нормы ст. 2, ч. 2,4 ст. 15, ч. 1,2 ст. 16, ч. 1,2 ст.17, ст. 18, ч. 1,2 ст. 19, ч. 5 ст. 29, ч. 1,2 ст. 45 Конституции Российской Федерации, ст.ст. 3, 14 Европейской конвенции о правах человека.

Также указал, что с учетом того, что он более 15 лет находится в местах лишения свободы, помещение его в камеру № ПКТ вместо отряда СУОН, негативно отразилось на его общем самочувствии, выразившемся в обострении хронического заболевания, нарушении нормального сна, что подтверждается возросшим количеством обращений за медицинской помощью в сравнении с периодом отбывания наказания до его перевода в строгие условия отбывания наказания. Также, он исходя из своего самочувствия, ощущая моральное давление окружающей обстановки, неоднократно обращался за медицинской помощью к врачу-психиатру, который по итогам опросов назначал медикаментозное лечение <данные изъяты> Из-за помещения его в камеру № ПКТ вместо отряда СУОН он испытывал сильнейшее моральное давление, связанное с ощущением собственной беспомощности и неполноценности, так как на протяжении более двух с половиной лет находился в бесправном состоянии, осознавая то, что режим содержания и условия в камере № ПКТ и режим содержания и условия в отряде СУОН, имеют существенные отличия как по сути, так и по факту, что подтверждается сравнением санитарно-бытовых условий.

Указал, что содержась в камере № ПКТ, он был поставлен администрацией исправительного учреждения в неравное положение по сравнению с другими осужденными, содержащимися в отряде СУОН, являлся «правовым» инвалидом, лишенным возможности для реализации своих прав и свобод, гарантированных законодательством Российской Федерации и нормами Европейской конвенции о правах человека.

На основании изложенного, ссылаясь на положения ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, просил взыскать с соответчика по данному иску в лице Управления Федерального казначейства по Мурманской области города Мурманска компенсацию морального вреда в размере 390 000 рублей.

В ходе рассмотрения гражданского дела истец настаивал на взыскании компенсации морального вреда именно с ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области.

    Определением суда от 15 мая 2019 года к участию в деле в качестве соответчиков привлечены Федеральная служба исполнения наказаний Российской Федерации и Управление Федеральной служба исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области.

    В судебном заседании истец исковые требования поддержал в полном объеме по основаниям, изложенным в исковом заявлении, настаивал на взыскании с ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области компенсации морального вреда в размере 390 000 рублей. Указал, что в камере № ПКТ, где он содержался и в отряде СУОН был разный распорядок дня, и при его содержании в указанной камере к нему применялся распорядок дня, установленный для ШИЗО, а не для отряда СУОН. Настаивал на том, что в смотровое окно, расположенное на двери входа в камеру № ПКТ было видно, как осужденный справляет свои физиологические потребности, чем были нарушены его права.

В судебном заседании представитель ответчика ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области Киба С.А. исковые требования не признала, по основаниям, изложенным в отзыве на исковое заявление. Полагала, что камера № ПКТ ШИЗО, в которой содержался Королев А.В., была идентична помещению отряда СУОН, в связи с чем, права осужденного не нарушались. Необходимость использования камеры № ПКТ в качестве помещения отряда СУОН была вызвана тем, что отряд СУОН был переполнен. В случае помещения осужденного Королева А.В. в отряд СУОН, была бы нарушена ч. 1 ст. 99 УИК РФ, согласно которой, минимальная норма жилой площади в расчете на одного осужденного 2 кв.м. Пояснила, что для просмотра телепередач осужденные из камеры № ПКТ, согласно распорядку дня, выводились в клуб. Пояснила, что высота перегородки кабинки санузла в ПКТ ШИЗО № составляет 1 метр 09 сантиметров от уровня пола камерного помещения, и не менее 1 метра от уровня пола уборной, высота дверцы – 1 метр 20 сантиметров.

В судебном заседании представитель ответчиков ФСИН России и УФСИН России по Мурманской области Мушенкова Е.В. возражала против удовлетворения исковых требований. Условия содержания осужденных в отряде СУОН определены в ст. 99 УИК РФ, а также в ст. 103 Правил внутреннего распорядка исправительного учреждения. Полагала, что все необходимые условия, обеспечивающие нормальные условия жизнедеятельности осужденного были соблюдены. Сведений о том, что истец находился в более ущемленном положении, по сравнению с осужденными, содержащимися в отряде СУОН – не имеется, доказательств тому не предоставлено. Кроме того, истцом не предоставлено доказательств тому, что имеющееся у истца хроническое заболевание связано с действиями должностных лиц исправительного учреждения. Полагала тот факт того, что через смотровое окно хорошо просматривается помещение камеры, не говорит о том, что все осужденные, содержащиеся в данной камере, лишены возможности справлять свои физиологические потребности в условиях приватности. Полагала, что истцом не доказано причинение морального вреда и просила отказать в удовлетворении исковых требований.

Представитель ответчика Управления Федерального казначейства по Мурманской области в судебное заседание после перерыва не явился, просил дело рассмотреть в его отсутствие. Ранее возражал против удовлетворения исковых требований в полном объеме, по основаниям, изложенным в отзыве на исковое заявление. Полагал, что факт незаконности действий должностных лиц ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области на момент рассмотрения настоящего спора не установлен.

Выслушав лиц, участвующих в деле, исследовав материалы настоящего гражданского дела, материалы надзорного производства № 106ж-2013, заслушав заключение прокурора, полагавшего, что исковые требования не подлежат удовлетворению, суд приходит к следующему.

Согласно статье 21 Конституции Российской Федерации, принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 года, достоинство личности охраняется государством. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

В соответствии со статьей 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Согласно статье 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, заключенной в г. Риме 04 ноября 1950 года и требованиями, содержащимися в постановлениях Европейского суда по правам человека, условия содержания обвиняемых под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания.

В силу части 2 статьи 1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее – УИК РФ) задачами уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации являются регулирование порядка и условий исполнения и отбывания наказаний, определение средств исправления осужденных, охрана их прав, свобод и законных интересов, оказание осужденным помощи в социальной адаптации.

В соответствии со статьей 10 УИК РФ при исполнении наказаний осужденным гарантируются права и свободы граждан Российской Федерации с изъятиями и ограничениями, установленными уголовным, уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации.

Статья 13 Закона Российской Федерации от 21.07.1993 № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» закрепляет обязанность учреждений, исполняющих наказания, осуществлять деятельность по развитию своей материально-технической базы и социальной сферы.

Непосредственный контроль за деятельностью учреждений, исполняющих наказания, в соответствии со ст. 38 указанного Закона осуществляют федеральный орган уголовно-исполнительной системы и территориальные органы уголовно-исполнительной системы.

Установленные нормами Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации ограничения прав лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, вытекают из условий отбывания такого наказания.

Так, в соответствии с частью 3 статьи 123 УИК РФ осужденные, отбывающие наказание в строгих условиях, проживают в запираемых помещениях.

Условия отбывания наказания в строгих условиях характеризуются повышенной степенью ограничений. Наиболее серьезным ограничением является ограничение свободы перемещения внутри исправительных учреждений. Осуждённые содержатся изолированно от других категорий осуждённых в запираемых помещениях и находятся под повышенным контролем и надзором.Материально-бытовое обеспечение осужденных регламентировано законом и иными нормативными правовыми актами в целях создания необходимых условий для содержания осужденных и удовлетворения их основных потребностей в жилище, одежде, питании. Согласно статье 99 УИК РФ, норма жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в исправительных колониях не может быть менее двух квадратных метров, в тюрьмах – двух с половиной квадратных метров. Осужденным предоставляются индивидуальные спальные места и постельные принадлежности. Они обеспечиваются одеждой по сезону с учетом пола и климатических условий, индивидуальными средствами гигиены (как минимум мылом, зубной щеткой, зубной пастой (зубным порошком), туалетной бумагой, одноразовыми бритвами (для мужчин), средствами личной гигиены (для женщин)).

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические и нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда.

В соответствии со ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению.

Из смысла указанной нормы права следует, что ответственность по данной статье наступает, если вред причиняется противоправными действиями указанных в статье субъектов.

В силу статей 12, 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон; каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений. В связи с этим обязанность доказать факт причинения вреда личным неимущественным правам и другим нематериальным благам, а также незаконность действий (бездействия) органа государственной власти, либо его должностного лица, в рассматриваемом случае возлагается на истца. Более того, истец должен доказать наличие причинно-следственной связи между незаконными действиями (бездействием) и возникновением у него морального вреда.

Согласно пункту 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» суду следует также устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Из приведенных правовых норм и акта их толкования следует, что само по себе нарушение личных неимущественных прав потерпевшего или посягательство на нематериальные блага не являются безусловными основаниями для удовлетворения требований о компенсации морального вреда.

Обязательным условием удовлетворения таких требований следует отнести, прежде всего, наличие вреда. Вред может иметь как имущественный, так и неимущественный характер.

Вторым условием возмещения вреда, является причинно-следственная связь между действиями (бездействием) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов и наступившими вредоносными последствиями.

Третье условие - противоправность деяния причинителя вреда - в комментируемой статье определено как "незаконные действия (бездействие) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов».

Четвертым условием возмещения вреда, является наличие вины должностных лиц в причинении вреда.

Критерии определения размера компенсации морального вреда определены в части 2 статьи 151, части 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать характер и степень физических и нравственных страданий, фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальные особенности потерпевшего. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Судом установлено, что Королев А.В. отбывал наказание в ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области с 24 июня 2010 года по 13 июля 2017 года.

Постановлением администрации ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области от 30 июля 2014 года осужденный Королев А.В. признан злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания (том 2 л.д. 14).

В период с 30.04.2014 по 12.05.2017 осужденный Королев А.В. содержался в строгих условиях отбывания наказания (том 2 л.д. 13, 12).

С 30.07.2014 Королев А.В. находился в запираемом помещении камерного типа № отряда СУОН ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области.

В период отбывания наказания Королевым А.В. в отряде СУОН использовалась камера № ПКТ.

Материалами дела подтверждается, что общая площадь камеры № ПКТ составляет 16 кв.м (том 1 л.д. 78). Из справки ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области следует, что в период отбывания наказания в отряде СУОН (камера № совместно с Королевым А.В. в различные периоды содержались трое осужденных (том 1 л.д. 75-76). Таким образом, в камере № ПКТ содержались четверо осужденных.

В своем постановлении Европейский Суд по правам человека от 10 января 2012 года по делу «Ананьев и другие против Российской Федерации» указал, что «при принятии при принятии решения о том, имело ли место нарушение статьи 3 Конвенции относительно недостатка личного пространства, Европейский Суд должен учитывать следующие три элемента:

(a) каждый заключенный должен иметь личное спальное место в камере;

(b) каждый заключенный должен обладать как минимум 4 кв. м личного пространства;

(c) общее пространство камеры должно позволять заключенным свободно передвигаться между предметами мебели.

Отсутствие одного из этих элементов создает высокую презумпцию того, что условия содержания под стражей составляют жестокое обращение и нарушают положения статьи 3 Конвенции».

Таким образом, норма площади, приходящаяся на истца, соответствовала норме площади в 4 кв.м, и была не менее норматива, установленного ст. 99 УИК РФ.

Согласно справке начальника ОКБИ и ХО ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области Садигова Д.Н. камера ШИЗО (ПКТ) № оборудована четырьмя спальными местами, столом с двумя скамейками, раковиной, санузлом, настенным трехстворчатым шкафчиком, двумя тумбочками, настенной вешалкой и полкой. Также камера оборудована двумя потолочными светильниками. Санузел оборудован перегородкой высотой 1,9 м и дверцей высотой 1,28 м, для соблюдения приватности. Расстояние между раковиной и спальным местом для осужденных составляет 21 см (л.д. 82).

Представленными в материалы дела фотографиями указанные сведения подтверждаются (том 1 л.д. 115-118). Также данными фотографиями подтверждается, что в камере имеется туалет, в котором размещена напольная чаша, и который оборудован перегородкой и дверью, что обеспечивает приватность при его посещении. Санитарно-техническое оборудование исправно. Имеется централизованная система отопления, входная дверь, освещение.

Таким образом, камера № ПКТ обеспечена мебелью в соответствии с требованием Приложения № 2 к приказу ФСИН России от 27.07.2006 № 512 «Об утверждении номенклатуры, норм обеспечения и сроков эксплуатации мебели, инвентаря, оборудования и предметов хозяйственного обихода (имущества) для учреждений, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, и следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы».

В нарушение ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, истцом не представлено доказательств того, что в период его нахождения в камере № ПКТ отряда СУОН к нему применялся распорядок дня, установленный для осужденных, содержащихся в ШИЗО, ПКТ.

Из пояснений представителя ответчика ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области Кибы С.А. следует, что камера № ПКТ закреплена за отрядом СУОН, содержащиеся в ней осуждённые отбывают наказание в соответствии с распорядком дня, установленным для отряда СУОН. Также представитель ответчика пояснила, что согласно распорядку дня осужденные выводятся из камеры № ПКТ в клуб для просмотра телепередач.

При этом суд, полагает несостоятельным довод истца о том, что он был поставлен в неравное положение с осужденными, отбывающим наказание в отряде СУОН, поскольку жизнедеятельность последних также осуществляется в соответствии с установленным распорядком дня для отряда СУОН, в том числе посещение душевой.

Также, в ходе рассмотрения дела, не нашел своего подтверждения довод истца о том, что из-за условий содержания в камере № ПКТ между осужденными возникали конфликты, вследствие чего они постоянно переводились из камеры в камеру. Из представленных по ходатайству истца, журналов назначения дежурных по камерам в корпусе ШИЗО, ПКТ в ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области, следует, что за период содержания Королева А.В. в камере № ПКТ, из указанной камеры был переведен лишь один осужденный.

Из выписки из амбулаторной карты Королева А.В. следует, что в период с 2014 по 2017 годы он обращался за медицинской помощью по поводу: <данные изъяты>

Однако выписка из амбулаторной карты истца не содержит указаний на то, что указанные заболевания были приобретены Королевым А.В. вследствие ненадлежащих условий содержания в исправительном учреждении. Доказательств тому, истцом так же не представлено.

Таким образом, наличие прямой причинно-следственной связи между действием (бездействием) администрации исправительного учреждения, выразившимся в содержании Королева А.В. в запираемом помещении отряда СУОН, и возникновением у истца указанных выше заболеваний, в том числе получением медицинской помощи у врача-психиатра, не установлено.

Пунктом 145 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом министерства юстиции Российской Федерации от 16.12.2016 № 295 установлено, что запираемые помещения, в которых содержатся осужденные, отбывающие наказание в строгих условиях, оборудуются комплексом коммунально-бытовых объектов с обеспечением изоляции содержащихся в них лиц от осужденных, отбывающих наказание в других условиях. В дневное время осужденные находятся в помещениях, раздельных от спальных помещений.

Исходя из совокупности положений статьи 21 Конституции Российской Федерации и требований статьи 99 УИК РФ, суд приходит к выводу, что условия содержания Королева А.В. в помещении камеры № ПКТ СУОН отвечали требованиям закона и не привели к нарушению его личных субъективных прав. Размещение осужденного Королева А.В. в помещении исправительного учреждения произведено с учетом реальных возможностей уголовно-исполнительной системы и жилой площади. Нарушения условий содержания, касающихся обеспечения необходимой санитарной площадью, надлежащего оборудования камер, обеспечения приватности при отправлении естественных потребностей человека, обеспечения санитарно-гигиенических процедур, не установлено.

Как следует из материалов надзорного производства по обращению истца с жалобой, соответствующей предмету рассматриваемого иска, Мурманской прокуратурой по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Мурманской области проводилась соответствующая проверка, нарушений в действиях сотрудников Учреждения и нарушений прав истца со стороны администрации ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области установлено не было.

Таким образом, в ходе судебного заседания судом установлено, что действия администрации ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области не были противоправными, их действиями физические и нравственные страдания истцу не причинены, при отбывании Королевым А.В. наказания в учреждении нарушений требований уголовно-исполнительного законодательства не установлено, в связи с чем, суд приходит к выводу о том, что оснований для удовлетворения исковых требований Королева А.В. о компенсации морального вреда не имеется.

При этом суд исходит из того, что сам процесс содержания под стражей или отбывания им наказания законодательно урегулирован, осуществляется на основании нормативно-правовых актов министерства юстиции Российской Федерации, которыми регламентированы условия содержания, права и обязанности лиц, содержащихся под стражей или отбывающих наказание, а также права и обязанности лиц, ответственных за их содержание.

Содержание лица под стражей или отбывание им наказания в местах, соответствующих установленным государством нормативам, заведомо не может причинить физические и нравственные страдания, поскольку такие нормативы создавались именно с целью обеспечить не только содержание в местах лишения свободы или под стражей, но и обеспечить при этом соблюдение прав лиц, оказавшихся в них вследствие реализации механизма государственного принуждения.

Следовательно, само по себе содержание лица под стражей или отбывание им наказания в местах лишения свободы не порождают у него права на компенсацию морального вреда.

Доказательств, опровергающих позицию ответчика, истцом суду в нарушение требований ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не представлено. Нахождение истца в местах лишения свободы не освобождает его от бремени доказывания обстоятельств, на которые он ссылается как на основания своих требований.

При таких обстоятельствах, оценив собранные по делу доказательства в соответствии требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд принимает решение об отказе в удовлетворении требования о взыскании компенсации морального вреда ввиду недоказанности факта совершения ответчиком каких-либо неправомерных действий (бездействий), приведших к нарушению личных неимущественных прав истца, либо причинивших ему физические и нравственные страдания, в том числе и причинения вреда его здоровью.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░. ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ – 17 ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ – ░░░░░░░░.

░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░.

░░░░░                                    ░.░. ░░░░░░░░░