Решение по делу № 10-1066/2020 от 10.02.2020

Дело № судья Шубакова Е.С.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. Челябинск 15 мая 2020 года

Челябинский областной суд в составе судьи Багаутдинова М.С.,

при помощнике судьи Макаренко О.В.,

с участием прокурора Шестакова А.А.,

адвоката Девятых С.А.,

осужденного Тарасова М.Г.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам с дополнениями осужденного Тарасова М.Г. и его защитника - адвоката Девятых С.А. на приговор Верхнеуфалейского городского суда Челябинской области от 23 декабря 2019 года, которым

ТАРАСОВ     Максим Геннадьевич, <данные о личности>;

осужден по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 292 УК РФ к штрафу в размере 30 000 рублей;

на основании п. 3 ч. 1 ст. 24, ч. 8 ст. 302 УПК РФ от назначенного наказания освобожден, за истечением срока давности уголовного преследования;

разрешены вопросы по мере пресечения.

Заслушав выступления осужденного Тарасова М.Г. и адвоката Девятых С.А., поддержавших доводы апелляционных жалоб, возражения прокурора Шестакова А.А., полагавшего необходимым приговор оставить без изменения, суд апелляционной инстанции

у с т а н о в и л :

Тарасов М.Г. осужден за подстрекательство путем уговоров к совершению врачом психиатром-наркологом <данные изъяты> О.И.В. служебного подлога.

Преступление совершено ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе адвокат Девятых С.А. считает приговор незаконным и необоснованным, в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам, установленным судом первой инстанции.

В обоснование жалобы указывает на то, что суд не принял во внимание представленные стороной защиты доказательства и аргументы об отсутствии события преступления. Приведенные судом обстоятельства считает предположениями, а обвинение - основанным на противоречивых показаниях свидетеля О.И.В. и недопустимых доказательствах.

Отмечает, что предъявленное Тарасову М.Г. обвинение противоречит имеющемуся в материалах дела заключению служебной проверки, согласно которому именно С.А.Л. просил О.И.В. о результатах освидетельствования.

Указывает на противоречивость и непоследовательность неоднократных показаний О.И.В., к которым суд не отнесся критически, не принял во внимание наличие у свидетеля оснований для оговора осужденного. В свою очередь, показания Тарасова М.Г. были последовательны и не противоречивы, он не имел заинтересованности в результатах освидетельствования С.А.Л. и в уговорах врача, оказавшись в кабинете случайно. При этом мотив совершения осужденным вмененных противоправных действий установлен не был.

Сообщает, что свидетели В.А.В. и С.А.Л., являясь очевидцами, подтвердили, что Тарасов М.Г. не уговаривал О.И.В.; свидетель У.Л.И. не смогла сообщить, кто и каким образом просил О.И.В. внести изменения в акт медицинского освидетельствования.

Заинтересованность О.И.В. в оговоре осужденного, по мнению адвоката, основана на том, что она мстит Тарасову М.Г. за невыплаченный им долг, а также в укрывательстве С.А.Л. и В.А.В. от ответственности.

Обращает внимание, что О.И.В. сначала поясняла о том, что ее уговаривали все трое сотрудников полиции; затем - только С.А.Л.; а в конечном итоге стала говорить, что ее уговорил Тарасов М.Г. При этом свидетель путалась в последовательности действий находящихся в кабинете лиц.

Полагает, что следствием достоверно не установлено, у кого прибор (алкометр) показал нулевые значения. В этой части свидетель О.И.В. также меняла свои показания.

Заявляет, что поскольку медицинское освидетельствование С.А.Л. надлежащим образом не проведено, то данное обстоятельство исключает наличие в действиях лиц, имеющих отношение к рассматриваемой ситуации, включая и Тарасова М.Г., состава преступления. Ссылку на полученный при однократном исследовании выдыхаемого воздуха результат (№ промилле) считает необоснованной, поскольку методика проведения освидетельствования была нарушена. По внешним признакам человека и исходящему от него запаху алкогольное опьянение и его степень не определяются. Кроме того, С.А.Л. был избит и его состояние могло быть ошибочно воспринято как наличие признаков опьянения. Вечером того же дня, ДД.ММ.ГГГГ, по результатам надлежаще проведенного освидетельствования этиловый спирт в изъятых у С.А.Л. биосредах обнаружен не был. Поэтому считает установленным, что С.А.Л. был трезвым. В силу несоблюдения процедуры освидетельствования изложенные в акте № сведения нельзя считать заведомо ложными, поскольку они носят предположительный характер.

Указывает на то, что акт медицинского освидетельствования на состояние опьянения не являлся официальным документом, влекущим юридические последствия, поскольку С.А.Л. не исполнял служебные обязанности на тот период времени. В данном случае акт нес исключительно информативный характер.

Обращает внимание, что согласно должностной инструкции О.И.В. она не обладала организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями, не являлась государственным либо муниципальным служащим, а также не относилась к числу должностных лиц. У О.И.В. не имелось и судом не установлено наличие у нее иной личной заинтересованности при оформлении акта. Ее желание помочь С.А.Л. основывалось исключительно просьбой последнего, к чему Тарасов М.Г. не имел отношения.

Полагает, что доказательства, полученные в ходе предварительного следствия по уголовному делу в отношении О.И.В., и постановление о судебном штрафе не имеют преюдициального значения по делу в отношении Тарасова М.Г. и не могут быть использованы в качестве доказательств его виновности. О.И.В. не предъявлялось обвинение, доказательства судом не исследовались, ее виновность не устанавливалась.

По мнению адвоката, суд избирательно оценил имеющиеся доказательства, необоснованно отказал в ходатайстве защиты о признании доказательств недопустимыми.

Отмечает, что в быту и по месту работы его подзащитный характеризуется исключительно положительно.

Ссылаясь на неверную оценку судом показаний свидетеля О.И.В. и необходимость толкования неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, указывает на отсутствие доказательств виновности его подзащитного в совершении рассматриваемого преступления.

Просит приговор отменить и оправдать Тарасова М.Г. за отсутствием события преступления и его непричастностью к совершению преступления.

В апелляционной жалобе осужденный Тарасов М.Г. указывает на незаконность и необоснованность приговора, ссылается на недоказанность выводов суда, их несоответствие фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Отмечает, что показания свидетелей О.И.В., У.Л.И., С.А.Л., В.А.В. в приговоре существенно искажены и не соответствуют тем, что были даны свидетелями в судебном заседании. Приводит содержание показаний указанных свидетелей, которые, по мнению осужденного, противоречат выводу суда о том, что В.А.В. и С.А.Л. не находились в кабинете О.И.В. в момент заполнения последней акта освидетельствования; и не подтверждают того, что У.Л.И. прямо указывала на Тарасова М.Г. как на лицо, уговаривавшее О.И.В. внести в акт недостоверные сведения.

Считает, что суд первой инстанции необоснованно не признал полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона доказательства: рапорт (№); копию акта медицинского освидетельствования № от ДД.ММ.ГГГГ (№); протокол осмотра места происшествия с фототаблицей от ДД.ММ.ГГГГ (№); протокол осмотра предметов от ДД.ММ.ГГГГ (№); постановление от ДД.ММ.ГГГГ о признании вещественным доказательством изъятого прибора – алкометра «Лион алкометр СД 400»; заключение о проведении служебной проверки от ДД.ММ.ГГГГ (№).

Приводит доводы, аналогичные доводам апелляционной жалобы адвоката Девятых С.А., о том, что врач О.И.В. не являлась должностным лицом, а акт освидетельствования в отношении С.А.Л. нельзя отнести к числу официальных документов. При нарушении предусмотренного приказом Минздрава РФ порядка освидетельствования считает состояние опьянения С.А.Л. не установленным, и ложных сведений в акте не имеется.

За непричастностью к совершению преступления просит оправдать.

В дополнении к апелляционной жалобе осужденный Тарасов И.В. указывает на нарушение требований уголовно-процессуального законодательства при вынесении постановления № о выделении уголовного дела, поскольку в нём отсутствует время его вынесения, повод и основание для возбуждения уголовного дела. Сообщает, что рапорт об обнаружении признаков преступления от ДД.ММ.ГГГГ возник после его обращения с жалобой в суд, содержит дописку о времени его вынесения, к нему не приобщена копия листа из КРСП, а также в нарушение Приказа СК России от 11 октября 2012 года №72 в нём отсутствует резолюция руководителя следственного органа. Аналогичные нарушения допущены следствием при расследовании уголовного дела, по которому принималось решение о выделении.

Заявляет, что акт медицинского освидетельствования № от ДД.ММ.ГГГГ приобщен к материалам дела с нарушением требований закона. В деле отсутствует источник появления указанного документа. Оспаривает пояснения следователя К.Е.О. о передаче акта С.А.Л. и отмечает, что сведений о приобщении указанного документа к объяснениям либо к протоколу допроса последнего материалы дела не содержат.

Полагает, что указанное в приговоре время совершения преступления (с 09 час. 11 мин. до 10 час. 00 мин. ДД.ММ.ГГГГ) основано на предположениях. Медицинского освидетельствования С.А.Л. в данное время не могло быть, поскольку с 10.00 час. до 10.40 час. проводился осмотр места происшествия. Отмечает, что свидетели точно не пояснили, в какое время В.А.В., Тарасов М.Г. и С.А.Л. прибыли в кабинет нарколога, однако указали, что на освидетельствование поехали после осмотра места происшествия. Пояснения следователя К.Е.О. о составлении протокола осмотра места происшествия после его фактического проведения, по мнению осужденного, являются ложными, они противоречат положениям ч. 3 ст. 166 УПК РФ, показаниям участвовавших в проведении следственного действия лиц. Ссылку суда на обнаруженные в приборе «лион алкометр SD 400» сведения о дате и времени проведения исследования считает необоснованной, поскольку прибор изъят и осмотрен следователем с нарушением уголовно-процессуальных норм, достоверность установленного в приборе времени не выяснена.

Сообщает, что в рамках служебной проверки, по результатам которой утверждено заключение от ДД.ММ.ГГГГ, С.А.Л. и О.И.В. поясняли, что уговаривал последнюю внести в акт сведения об отсутствии алкогольного опьянения именно С.А.Л.

Считает выводы суда о его нахождении в наркологическом кабинете с начала и до конца освидетельствования противоречащими показаниям свидетелей В.А.В., С.А.Л., О.И.В. и У.Л.И.

Отмечает, что У.Л.И. изначально поясняла, со слов О.И.В., что ее уговаривали сотрудники полиции. Однако затем свидетель поменяла свои показания после того, как их поменяла О.И.В. Полагает, что У.Л.И., являет косвенным свидетелем, не может прямо указывать на него как на лицо, уговорившее О.И.В. Более того, У.Л.И. поясняла, что не видела, чтобы Тарасов М.Г. уговаривал врача. Также отмечает, что О.И.В. не смогла объяснить противоречия и непоследовательность своих показаний.

Полагает, что судом не установлен мотив совершения преступления, выраженный в иной личной заинтересованности. Считает доказанным, что он не стремился извлечь какую-либо выгоду, поскольку акт освидетельствования не играл никакой роли.

Обсудив доводы апелляционных жалоб, проверив материалы уголовного дела, суд апелляционной инстанции не находит оснований, предусмотренных ст. 389.15 УПК РФ, для отмены или изменения приговора.

Вопреки доводам апелляционных жалоб решение суда, установившего в состязательном процессе и изложившего в приговоре фактические обстоятельства совершённого Тарасовым М.Г. преступного деяния, является обоснованным. Оно подтверждается достаточной совокупностью всесторонне исследованных в суде с участием сторон и оцененных в соответствии со ст.ст. 17, 87, 88 УПК РФ доказательств.

    Как следует из протокола осмотра акта медицинского освидетельствования № от ДД.ММ.ГГГГ на состояние опьянение (алкогольного, наркотического или токсического), бланк Акта изготовлен типографским способом, в соответствии с учетной формой №307/у-05, утвержденной соответствующим приказом Минздрава РФ. На его первой странице имеется штамп медицинского учреждения «<данные изъяты>», на второй странице - выполненная чернилами подпись и личная печать врача О.И.В., а также оттиск печати медицинского учреждения. Согласно Акта, по направлению следователя К.Е.О. в отношении С.А.Л., <данные изъяты>, с 08.05 час. до 08.15 час. ДД.ММ.ГГГГ проводилось медицинское освидетельствование с использованием прибора «алкометр SD 400», серийным номером №; результат освидетельствования - 0,00 мг/л, состояние опьянения не установлено (№).

    При осмотре следователем с участием инспектора Отделения ГИБДД ОМВД России <данные изъяты> Б.В.Ю. прибора «лион алкометр SD 400», серийным номером №, изъятого в рабочем кабинете врача нарколога О.И.В., данный прибор был подключен к персональному компьютеру ОГИБДД с использованием программы «Статистика 400», после чего при выборке результатов освидетельствования за период ДД.ММ.ГГГГ обнаружены сведения о проведенных данным прибором анализах за № от ДД.ММ.ГГГГ, в 09.45 час., результат 0,41 мг/л; а также за № от ДД.ММ.ГГГГ, в 09.49 час., результат 0 мг/л (№).

Из принятых судом в основу приговора показаний врача психиатра-нарколога О.И.В. следует, что утром ДД.ММ.ГГГГ ей позвонил Тарасов М.Г. и сообщил, что привезут человека на освидетельствование. Через полчаса в кабинет зашли трое сотрудников полиции: В.А.В., Тарасов М.Г. и С.А.Л. Последний был с похмелья, отекший, избитый. Ей подали направление на освидетельствование С.А.Л., после чего осужденный стал ее уговаривать сделать всё «по нулям». Остальные ему поддакивали, говорили, что у С.А.Л. могут быть проблемы с работой и за наличие опьянения его могут уволить. С.А.Л. находился в состоянии, близком к похмелью. После продувания прибор показал большие цифры, отрезветь до повторного продувания С.А.Л. бы не успел. Осужденный продолжал ее уговаривать, в результате чего она подделала акт, написав его с нулевыми значениями. Для отражения таких показаний в приборе она сама продула его, акт передала сотрудникам полиции в коридоре. Затем В.А.В. попросил ее изменить время составления акта на 08.00 час., в связи с чем она переписала акт, указав в нём нужное сотрудникам полиции время.

Согласно показаниям свидетеля У.Л.И., работающей медсестрой в наркологическом кабинете, Тарасов М.Г., В.А.В. и С.А.Л. договаривались с врачом О.И.В. о том, чтобы та дала положительную справку. В это время она (свидетель) ушла в процедурный кабинет, находящийся в смежной комнате, и слышала оттуда отдельные фразы. После ухода сотрудников полиции О.И.В. сказала ей, что по их просьбе она выписала положительную справку. На следующий день Тарасов М.Г. приходил к ним, говорил, что всё нормально и останется между ними.

Также свидетель У.Л.И., вопреки доводам апелляционных жалоб, прямо подтвердила свои показания, данные на предварительном следствии (№), о том, что О.И.В. в ходе последующего разговора с ней сообщила, что уговаривал её именно Тарасов М.Г.

Принятые в основу приговора доказательства суд первой инстанции признал относимыми, допустимыми, а их совокупность – достаточной для вывода о виновности осужденного. Вопреки доводам защиты существенных противоречий, не устраненных судом в ходе судебного разбирательства и ставящих под сомнение вывод о виновности Тарасова М.Г., указанные доказательства не содержат. Согласно п. 2 ст. 307 УПК РФ суд привел достаточные мотивы, по которым принял одни доказательства и отверг другие.

Суд первой инстанции верно изложил содержание положенных в основу приговора показаний свидетелей и других доказательств. Доводы осужденного об обратном являются необоснованными.

Доводы защиты о непоследовательности и противоречивости показаний свидетеля О.И.В. являются несостоятельными. На досудебной стадии свидетель О.И.В. допрашивалась неоднократно. В судебном заседании свидетель подтвердила те показания, которые были ею даны на предварительном следствии в качестве подозреваемой от ДД.ММ.ГГГГ (№). Эти показания содержат те же значимые сведения, которые свидетель сообщила и при допросе в судебном заседании. По поводу отмеченных в апелляционных жалобах противоречий о деталях проведения освидетельствования, общения с Тарасовым М.Г., В.А.В. и С.А.Л. свидетель О.И.В. привела убедительные причины изменения своих показаний на досудебной стадии, указав на то, что они были связаны с ее переживаниями, обусловленными совершением противоправного деяния. При этом свидетель пояснила, что с ДД.ММ.ГГГГ, когда в отношении нее возбудили уголовное дело, она стала излагать те сведения, которые имели место в действительности.

Ссылки стороны защиты на то, что свидетель О.И.В. в ходе допросов не сообщала подробных действий всех находившихся в момент проведения освидетельствования лиц, являются несостоятельными. Отмеченные стороной защиты обстоятельства не имеют существенного характера и не ставят под сомнение достоверность принятых судом показаний данного свидетеля, подтвержденных другими доказательствами.

Доводы о наличии у свидетеля О.И.В. причин оговаривать Тарасова М.Г. тщательно проверялись судом первой инстанции, который пришел к мотивированному выводу о их несостоятельности. Суд апелляционной инстанции полностью разделяет этот вывод суда. Не содержат материалы уголовного дела и сведений, указывающих на возможную заинтересованность свидетеля О.И.В. и в укрывательстве сотрудников полиции С.А.Л. и В.А.В. от ответственности, о чем указывает адвокат в апелляционной жалобе. Кроме того, наличие у Тарасова М.Г. имевших место отношений с О.И.В. согласуются с установленными фактическими обстоятельствами в том, что именно он проявил активную роль в ее подстрекательстве к выдаче не соответствующего действительности акта.

Доводы осужденного о том, что свидетель У.Л.И. изменила свои показания после их изменения О.И.В., направлены на переоценку показаний данного свидетеля и являются несостоятельными. В приговоре судом изложена иная их оценка, которую суд апелляционной инстанции разделяет.

Доводы апелляционных жалоб о необоснованном выводе суда о том, что из показаний свидетелей следует, что Тарасов М.Г. постоянно находился в кабинете О.И.В. с момента прибытия в наркологический кабинет до окончания медицинского освидетельствования С.А.Л., также несостоятельны. Сторонами не оспаривается, что Тарасов М.Г. утром ДД.ММ.ГГГГ вместе с В.А.В. и С.А.Л. для проведения медицинского освидетельствования последнего прибыли в наркологический кабинет О.И.В., откуда все трое сотрудника полиции ушли только после выдачи врачом акта. Поэтому указание суда на постоянное нахождение осужденного в наркологическом кабинете во время освидетельствования существенным образом не противоречит фактическим обстоятельствам, установленным судом в том числе и из свидетельских показаний.

Что касается присутствия в кабинете свидетелей С.А.Л. и В.А.В. в момент заполнения акта врачом О.И.В., то следует отметить, что непосредственно акт заполнялся врачом дважды. После первоначального оформления акта О.И.В. в коридоре передала его сотрудникам полиции, которые попросили ее указать в акте более раннее время освидетельствования, после чего она в кабинете оформила его вновь. Поэтому показания свидетелей в указанной осужденным части также не противоречат выводам суда.

Ссылки стороны защиты на показания свидетелей С.А.Л. и В.А.В., пояснявших, что при них Тарасов М.Г. не уговаривал врача оформить нужный акт, являются несостоятельными. Критически оценивая отмеченные показания свидетелей, суд первой инстанции верно принял во внимание состояние свидетеля С.А.Л., потребовавшее оказания ему медицинской помощи в процедурном кабинете, а свидетель В.А.В., согласно его же показаниям, периодически выходил из наркологического кабинета для разговоров по телефону.

Суд первой инстанции пришел к верному выводу об отсутствии предусмотренных законом оснований для признания доказательств, о которых заявлялось стороной защиты, недопустимыми и необходимости положить их в основу приговора.

Оформленное постановлением от ДД.ММ.ГГГГ решение следователя СО по <адрес> следственного управления Следственного комитета РФ по <адрес> К.Е.О., в производстве которого находилось уголовное дело №, о выделении из него и возбуждении уголовного дела № по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 292 УК РФ в отношении Тарасова М.Г. соответствует требованиям ст.ст. 140, 145, 154 УПК РФ.

Доводы Тарасова М.Г. о том, что данный процессуальный документ не является постановлением о выделении и возбуждении уголовного дела №, являются несостоятельными, поскольку противоречат его содержанию. Отсутствие указания на возбуждение уголовного дела в наименовании данного постановления не ставит под сомнение решение следователя об этом, прямо отраженное в его резолютивной части. Вопросы организации и порядка присвоения статистических номеров уголовным делам находятся за рамками уголовно-процессуального регулирования, в связи с чем доводы апелляционной жалобы в этой части приняты быть не могут.

Ссылки осужденного на отсутствие в постановлении о выделении и возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГГГ указания на время его вынесения являются несостоятельными. Эти доводы не являются основанием признать незаконными как данное процессуальное решение, так и в целом осуществление производства по данному уголовному делу. Следует также отметить, что следователем были уточнены как наименование постановления от ДД.ММ.ГГГГ, так и время его вынесения, что следует из постановления от ДД.ММ.ГГГГ об уточнении данных (№).

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с обоснованностью доводов Тарасова М.Г. об отсутствии предусмотренных ст. 140 УПК РФ повода и оснований для возбуждения уголовного дела № в отношении него. Из материалов дела видно, что поводом к возбуждению уголовного дела послужил рапорт следователя К.Е.О. от ДД.ММ.ГГГГ, зарегистрированный в Книге регистрации сообщений о преступлении за № (№), а основанием – вывод следователя о наличии достаточных данных, указывающих на совершение осужденным преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 292 УК РФ. Требований к форме рапорта, как повода для возбуждения уголовного дела, к порядку его регистрации в учетных документах, к наличию резолюции руководителя следственного органа процессуальный закон не предусматривает. Поэтому доводы Тарасова М.Г., оспаривающего содержание данного рапорта и обстоятельств его регистрации в учетных документах, не указывают на возбуждение уголовного дела без надлежащих к тому повода и оснований.

Доводы апелляционной жалобы о незаконности и необоснованности и решения органов следствия от ДД.ММ.ГГГГ о выделении и возбуждении уголовного дела № в отношении О.И.В. суд апелляционной инстанции не разделяет, поскольку материалы дела сведений об этом не содержат, а стороной защиты они суду не представлены.

Доводы об отсутствии в материалах уголовного дела данных о том, каким образом органами следствия был получен и приобщен к ним Акт медицинского освидетельствования № от ДД.ММ.ГГГГ в отношении С.А.Л., проверялись судом первой инстанции. Из допроса следователя К.Е.О. суд установил, что документ об освидетельствовании по выданному им запросу был представлен следователю самим С.А.Л. Кроме того, свидетель О.И.В. подтвердила, что именно приобщенный к материалам уголовного дела Акт под уговорами осужденного она составила и передала ДД.ММ.ГГГГ. Поэтому доводы защиты о недопустимости указанного акта освидетельствования являются несостоятельными.

Доводы о том, что следователь СО по <адрес> СУ СК России по <адрес> К.Е.О. не имел полномочий выдавать направление на медицинское освидетельствование оперуполномоченного С.А.Л., а само освидетельствование проведено врачом О.И.В. без наличия к тому правовых оснований, противоречит положениям ч. 1 ст. 144 УПК РФ, а также подп. 3 п. 5 Приказа Минздрава РФ от 18 декабря 2015 года №933н, поскольку направление на освидетельствование С.А.Л. выдано следователем в рамках осуществляемого уголовного судопроизводства.

Тарасов М.Г. осужден за подстрекательство врача нарколога О.И.В., которая внесла в Акт заведомо не соответствующие действительности сведения о надлежащем медицинском освидетельствовании С.А.Л. и отсутствии у него по результатам проведения исследований алкогольного опьянения. Поэтому суд апелляционной инстанции находит несостоятельными доводы защиты о том, что состояние опьянения С.А.Л. на момент его прибытия для освидетельствования утром ДД.ММ.ГГГГ в порядке, предусмотренном приказом Минздрава РФ от 18 декабря 2015 года, не подтверждено; о наличии отрицательных результатов освидетельствования С.А.Л. вечером того же дня; о необходимости толкования сомнений относительно состояния С.А.Л. в пользу обвиняемого. Отмеченные стороной защиты нарушения порядка освидетельствования С.А.Л. не только не опровергают вывод суда о том, что под подстрекательством осужденного врач О.И.В. допустила служебный подлог, но и подтверждают его.

Кроме того, суд первой инстанции, обосновано ссылаясь на свидетельские показания медицинских работников О.В.В., С.И.С., К.Н.Г., Н.Н.А., У.Л.И., которые наряду с врачом О.И.В. наблюдали объективные признаки опьянения С.А.Л., на полученный результат (№ мг/л) первичного продувания последним алкометра, пришел к обоснованному выводу о том, что врач О.И.В., нарушив порядок освидетельствования, несмотря на наличие признаков алкогольного опьянении у проверяемого лица, внесла по инициативе осужденного в Акт заведомо не соответствующие действительности сведения.

Обнаруженные в изъятом органами следствия алкометре данные о проведении им ДД.ММ.ГГГГ двух исследований: в первом случае (в 09.45 час.) с результатом № мг/л, а во втором (в 09.49 час.) – 0 мг/л, подтверждают показания свидетеля О.И.В., пояснившей, что сначала прибор продул С.А.Л. с результатом № мг/л, а затем для придания достоверности освидетельствованию алкометр продула она сама. Доводы адвоката о том, что суд не выяснил, у кого прибор показал нулевые значения, являются необоснованными.

Вопреки доводам апелляционных жалоб установленные судом дата и время совершения Тарасовым И.В. преступления соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Проведение освидетельствования С.А.Л. утром ДД.ММ.ГГГГ после осмотра места происшествия сторонами не оспаривается. При этом суд первой инстанции выяснил и привел в приговоре причины, по которым указанное следователем К.Е.О. время составления протокола осмотра места происшествия оказалось более поздним (с 10.00 час. до 10.40 час.), чем освидетельствование С.А.Л.

Ссылки стороны защиты на журнал регистрации участия экспертов-криминалистов в осмотрах мест происшествий, в котором также отражены дата и время участия сотрудников ЭКП в данных следственных действиях, являются несостоятельными, поскольку эти сведения в указанный журнал вносились самим Тарасовым М.Г.

Суд первой инстанции обоснованно принял пояснения свидетеля О.И.В. о прибытии сотрудников полиции и оформления акта в период с 9 до 10 часов, поскольку они подтверждаются детализацией ее телефонных соединений за ДД.ММ.ГГГГ (№), а также содержащимися в приборе-алкометре данными о времени проведенных в этот день исследований (№). Суд апелляционной инстанции расценивает как необоснованные доводы осужденного о недостоверности данных о времени исследований, отраженных в алкометре. Эти доводы являются голословными и противоречат не только показаниям свидетеля О.И.В., но и прохождению прибором поверки, срок которой не истек.

Объективных данных для обоснованного утверждения о заинтересованности следователя К.Е.О. в исходе уголовного дела стороной защиты не представлено. Факт нарушения, допущенного следователем при указании времени оформления протокола осмотра места происшествия, таким основанием служить не может.

Свидетель В.А.В. сообщил о прибытии в больницу «около 10 часов утра, плюс-минус 30 минут»; свидетель М.Р.В. конкретного времени отъезда В.А.В. и С.А.Л. в больницу не сообщал. Поэтому доводы осужденного о том, что установленное судом время преступления опровергается свидетельскими показаниями, приняты быть не могут.

Доводы о ненадлежащем изъятии органами следствия прибора - алкометра, недопустимости протоколов осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ (№), осмотра предметов (№) и признания алкометра вещественным доказательством являются несостоятельными. Как следует из материалов уголовного дела, прибор «<данные изъяты>», серийным номером №, был изъят следователем ДД.ММ.ГГГГ в ходе осмотра наркологического кабинета городской поликлиники <данные изъяты>, произведенного с участием врача О.И.В. Свидетель подтвердила, что при выдаче Акта освидетельствования в отношении С.А.Л. она применяла именно данный алкометр, объяснила обстоятельства получения результатов исследования за № и № от ДД.ММ.ГГГГ. Поэтому относимость и допустимость осмотренного органами следствия и приобщенного к материалам уголовного дела алкометра в качестве вещественного доказательства не вызывает сомнений.

Ссылка осужденного на необходимость участия в указанных выше осмотрах специалиста на основании ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ подлежат отклонению как несостоятельные. Необходимость участия специалиста определена законом с тем, чтобы исключить возможность видоизменения либо утраты информации на электронных носителях. При изъятии и осмотре указанного прибора участвовали лица, непосредственно осуществлявшие работу с ним, и свойства анализатора паров этанола, как носителя информации, не требовали необходимости привлечения специалиста ради достижения тех целей, которые преследует при этом уголовно-процессуальный закон.

Исследованное судом постановление Верхнеуфалейского городского суда Челябинской области от ДД.ММ.ГГГГ о прекращении уголовного дела в отношении О.И.В., подозреваемой по ч. 1 ст. 292 УК РФ, и назначении ей меры уголовно-правового характера – судебного штрафа в основу приговора судом не положено. Поэтому доводы о том, что данное судебное решение не имело преюдициального значения по настоящему уголовному делу, приняты судом апелляционной инстанции быть не могут. Использование же судом доказательств, полученных в ходе расследования уголовного дела в отношении О.И.В., соответствует требованиям ч. 5 ст. 154 УПК РФ, поскольку материалы деле в отношении Тарасова М.Г. были выделены.

Доводы о недопустимости заключения служебной проверки от ДД.ММ.ГГГГ являются необоснованными. В соответствии со ст. 84 УПК РФ критерием допуска документов в качестве доказательств по уголовному делу является наличие в них сведений, имеющих значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УУПК РФ. Суд привел заключения служебных проверок в качестве доказательств в связи с наличием в них сведений об употреблении С.А.Л. спиртных напитков и фальсификации результатов медицинского освидетельствования, имеющих значение по настоящему делу.

Ссылки адвоката на то, что служебной проверкой установлено, что С.А.Л. просил оформить врача подложный акт, не влияют на правильность вывода суда о виновности Тарасова М.Г., основанного на совокупности исследованных и приведенных в приговоре доказательств.

Доводы апелляционных жалоб о том, что врач О.И.В. не являлась должностным лицом, а оформленный ею в отношении С.А.Л. акт медицинского освидетельствования № от ДД.ММ.ГГГГ не относился к официальным документам, являются необоснованными. Суд обоснованно исходил из того, что в сфере здравоохранения врач психиатр-нарколог О.И.В. была уполномочена совершать действия и принимать решения в отношении неограниченного круга лиц, а установленные ею по результатам медицинского освидетельствования и отраженные в соответствующих актах факты опьянения лиц либо их отсутствие имеют для последних юридические последствия. Указанные полномочия врача О.И.В., вопреки доводам апелляционных жалоб, отражены в ее должностной инструкции. Таким образом, суд первой инстанции верно установил, что врач психиатр-нарколог <данные изъяты> О.И.В., являясь должностным лицом, при проведении ДД.ММ.ГГГГ медицинского освидетельствования в отношении С.А.Л. выполняла организационно-распорядительные функции; а составленный Акт № - является официальным документом.

Доводы о том, что утром ДД.ММ.ГГГГ С.А.Л., будучи избитым, находился на больничном и служебные обязанности не исполнял, в связи с чем наличие либо отсутствие у него опьянения не влияло на его правовое положение, а Акт не мог иметь для него юридических последствий, являются необоснованными. Действующее законодательство, относящееся к вопросам службы в органах полиции, предъявляет повышенные требования к поведению сотрудников органов внутренних дел не только при осуществлении служебной деятельности, но и во внеслужебное время. Для оценки поведения оперуполномоченного С.А.Л., имевшего конфликт с третьими лицами у местного кафе-бара накануне в ночное время, на предмет его соответствия таким требованиям результаты освидетельствования имели значение. Соответственно, эти результаты могли повлиять на наступление ответственности по службе как для С.А.Л., так и для его непосредственного руководства.

Согласно протоколу судебного заседания суда первой инстанции, председательствующим по делу были обеспечены необходимые условия для соблюдения установленного ст. 15 УПК РФ принципа состязательности и равноправия сторон, для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела. Сторонам обеспечена возможность для исполнения возложенных на них обязанностей и осуществления предоставленных им прав, всем заявленные сторонами обвинения и защиты доводам судом дана надлежащая оценка.

Доводы защиты об обвинительном уклоне председательствующего судьи суда первой инстанции основаны исключительно на несогласии с оценкой доказательств, приведенной в приговоре. Между тем, при оценке исследованных доказательств, в том числе при оценке показаний осужденного Тарасова М.Г. и свидетеля М.М.А., нарушений закона судом первой инстанции не допущено. Сомнений в объективности и непредвзятости председательствующего по делу у суда апелляционной инстанции не имеется.

Верно установив фактические обстоятельства, суд первой инстанции правильно квалифицировал действия Тарасова М.Г. по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 292 УК РФ, как подстрекательство путем уговоров к совершению служебного подлога, то есть к внесению должностным лицом в официальные документы заведомо ложных сведений, совершенное из иной личной заинтересованности (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292.1 УК РФ).

Врач О.И.В. внесла в официальный документ (Акт медицинского освидетельствования) заведомо ложные сведения в силу активных уговоров со стороны Тарасова М.Г. Поэтому квалификация действий осужденного как подстрекательства к совершению служебного подлога является верной.

Доводы апелляционных жалоб о том, что судом не установлен мотив совершения преступления, противоречит содержанию приговора, согласно которому таким мотивом послужило желание Тарасова М.Г. помочь С.А.Л. избежать проблем по службе. Наличие указанного мотива соответствует установленным фактическим обстоятельствам. Соответственно, этим же, а также желанием удовлетворить просьбы (уговоры) ранее знакомого Тарасова М.Г. были обусловлены и действия врача О.И.В.

Вопреки доводам Тарасова М.Г. совершенное врачом О.И.В. деяние по своему характеру являлось общественно опасным. Наличие общественной опасности, как признака преступления, определялось тем, что выдача не соответствующих действительности документов, имеющих юридические последствия, существенным образом противоречит интересам общества и государства. Суждение относительно правовых последствий освидетельствования сотрудника полиции С.А.Л. отражено выше.

Приведение защитником сведений, положительно характеризующих Тарасова М.Г. не влияет на законность и обоснованность обжалуемого приговора.

Суд назначил Тарасову М.Г. наказание в виде штрафа с соблюдением требований ст.ст. 6, 43, 60 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности преступления, данных о личности виновного, в том числе наличия смягчающих и отсутствия отягчающих обстоятельств, влияния наказания на исправление осужденного.

Размер штрафа определен судом в пределах санкции ч. 1 ст. 292 УК РФ и с учетом положений ст. 46 УК РФ.

Поскольку совершенное ДД.ММ.ГГГГ преступление отнесено к категории небольшой тяжести, то суд первой инстанции при вынесении обвинительного приговора пришел к правильному выводу о необходимости освободить Тарасова И.В. от наказания по основаниям, предусмотренным в п. 3 ч. 1 ст. 24 и п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, в виду истечения срока давности уголовного преследования.

    При изложенных обстоятельствах суд апелляционной инстанции находит приговор суда в отношении Тарасова М.Г. законным, обоснованным и справедливым, и не усматривает оснований для удовлетворения доводов апелляционных жалоб осужденного и его защитника.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

п о с т а н о в и л :

приговор Верхнеуфалейского городского суда Челябинской области от 23 декабря 2019 года в отношении Тарасова Максима Геннадьевича оставить без изменения, а апелляционные жалобы с дополнением осужденного и адвоката Девятых С.А. - без удовлетворения.

Председательствующий