Судебный акт #1 (Решения) по делу № 2-162/2021 (2-2401/2020;) ~ М-1317/2020 от 16.03.2020

                        КОПИЯ

дело №

РЕШЕНИЕ

ИФИО1

ДД.ММ.ГГГГ                                                         г. Петропавловск-Камчатский

            Петропавловск-Камчатский городской суд Камчатского края в составе: председательствующего (судьи)                                      Липковой Г.А.,

    при секретаре                                                                     ФИО6,

    с участием:

    представителя ответчика                                                  Ближникова О.А.,

    представителей третьих лиц                          Устюгова Р.А., Барышевой О.И.,

    старшего помощника прокурора г. Петропавловска-Камчатского Ляховенко В.В.,

        рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Карташовой Надежды Михайловны к ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского» о компенсации морального вреда, расходов на погребение,

    УСТАНОВИЛ:

Истец Карташова Н.М. обратилась в суд с иском к ответчику ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского» о взыскании компенсации морального вреда, причинённого в результате смерти мужа ФИО2, расходов на его погребение.

В обоснование исковых требований истец указала, что её супруг скончался 13 мая 2019 года в неврологическом отделении регионального сосудистого центра ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского», куда был госпитализирован при поступлении и оставлен без оказания необходимой медицинской помощи. Полагала, что несвоевременное и некачественное оказание медицинской помощи сотрудниками больницы привело к смерти ФИО2

10 мая 2019 года находясь на даче, ФИО2 сообщил о плохом самочувствии, в связи с чем, позвонила сыну ФИО9, который незамедлительно приехал и отвез ФИО2 в Елизовскую станцию скорой медицинской помощи, где ему была оказана первая медицинская помощь.

Сотрудники сообщили, что ФИО2 отвезут в неврологическое отделение регионального сосудистого центра ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского» (далее по тексту – РСЦ). При этом супруг самостоятельно сообщил свои персональные данные, указал на хорошее самочувствие и отказался от его сопровождения при поездке в машине скорой медицинской помощи до места госпитализации. Прибыв в РСЦ, ей сообщили, что её супруг чувствует себя нормально, его можно будет навестить на следующий день, привезти вещи. Позже, в этот же день из больницы сообщили, что вещи привозить не нужно, ФИО2 будет находится в реанимации. Также указала, что ФИО2 поступил в РСЦ в удовлетворительном состоянии и что по прошествии трех дней нахождения ФИО2 в отделении РСЦ ему не было проведено необходимое обследование. 13 мая 2019 года главный врач сообщил о том, что у её супруга лопнула артерия, он получает должное лечение. Вечером этого же дня ей сообщили, что ФИО2 умер. Полагала, что её мужу не было проведено обследование, не оказано лечение, про него просто забыли. В правоохранительные органы с заявлением о привлечении к уголовной ответственности не обращалась, обращалась с заявлениями в прокуратуру Камчатского края и Министерство здравоохранения Камчатского края, была ознакомлена с материалом проверки, проведенной прокуратурой Камчатского края. Смертью супруга вследствие неоказания сотрудниками больницы своевременной и качественной медицинской помощи ей причинен моральный вред.

Просила суд взыскать с ответчика расходы на погребение в размере 97 550 рублей, компенсацию морального вреда в размере 3 000 000 рублей.

Истец Карташова Н.М. суд не яилась, о времении и месте судебного заседания извещена надлежащим образом. Просила рассмотреть дело в её отсутствие.

В судебном заседании представитель ответчика Ближников О.А., действующий на основании доверенности, исковые требования не признал. Суду пояснил, что отсутствует причинно-следственная связи между действиями медицинских работников и наступлением смерти ФИО13 Просил в удовлетворении исковых требований отказать, взыскать с истца расходы, понесенные по оплате судебной медицинской экспертизы.

В судебном заседании представитель третьего лица АО СК «СОГАЗ-Мед» Барышева О.И., действующая на основании доверенности, высказала мнение об обоснованности заявленных требований. Представила письменное мнение на иск, в котором указала и суду пояснила, что ФИО2, являлся застрахованным лицом по обязательному медицинскому страхованию в филиале АО СК «СОГАЗ-Мед». С целью выявления нарушения прав застрахованного лица проведена целевая экспертиза качества медицинской помощи, оказанной ФИО13, при проведении рассмотрены все этапы оказания медицинской помощи, в которых принимали участие эксперты разных профилей: «Скорая медицинская помощь», «Неврология», «Анестезиология и реаниматология». Результаты контроля отражены в экспертных заключениях к актам экспертизы качества медицинской помощи, и содержат указания на выявленные нарушения при оказании медицинской помощи ФИО2 в период с 10 мая 2019 года по 13 мая 2019 года, что свидетельствует о несвоевременном и ненадлежащем выполнении необходимых диагностических и лечебных мероприятий, оперативных вмешательств.

В судебном заседании представитель третьего лица Министерства здравоохранения Камчатского края Устюгов Р.А., действующий на основании доверенности, считал исковые требования не подлежащими удовлетворению. Представил письменное мнение на иск, в котором указал и суду пояснил, что доказательств наличия причинно-следственной связи между действиями ответчика и наступившими последствиями - смерти ФИО13 не имеется. Указания истца на допущенные ответчиком дефекты при оказании медицинской помощи, являются домыслами. Также, в нарушение п. 3 ст. 131 ГПК РФ, истцом не указано, в чем конкретно заключается нарушение её интересов. Заявленный размер компенсации морального вреда не отвечает требованиям разумности и справедливости. Полагал, что истцом выбран неверный способ защиты.

Третье лицо ГБУЗ КК «Елизовская станция скорой медицинской помощи» о времени и месте судебного заседания извещено, в суд представителя не направили. Направили письменное мнение на иск, в котором указали на отсутствие доказательств наличия причинно-следственной связи между смертью ФИО13 и оказанием медицинской помощи ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского». По указанному мотиву оснований для удовлетворения требования о взыскании расходов на погребениене имеется.

Третьи лица: Апушкина Т.М., Бондаренко М.Н., Галимулина Т.Г., Шайхутдинова Ю.Е., Шайкин В.В., Терентьева А.Е., Киреева Т.Н., Гавриллина Р.С. (привлеченные судом к участию в деле на стороне ответчика) в суд не явились, о времени и месте судебного заседания извещены. Направили коллективное письменное мнение на иск, в котором выразили несогласие с исковым заявлением, указали, что медицинская помощь была оказана в полном объеме, согласно стандартам и клиническим рекомендациям по лечению больных с ОНМК. ФИО2 находился на лечении в отделении РСЦ с 10 мая 2019 года, поступил в экстренном порядке. Заболел остро 10 мая 2019 года, после тяжелой физической работы на даче ему стало плохо, возникло нарушение речи, головная боль, парез лица слева. Больной с помощью родственников был доставлен на станцию СМП г. Елизово, затем бригадой СМП в приемное отделение РСЦ с подозрением на инсульт. При первичном осмотре дежурным неврологом РСЦ и после дообследования выставлен диагноз: острое нарушение мозгового кровообращения по типу лакунарного ишемического инсульта в бассейне средне-мозговой артерии справа. Больной поступил в период, превышающий терапевтическое окно, более 4,5 часов от начала острого сосудистого эпизода, при поступлении по шкале инсульта национального института здоровья – 2 балла. При поступлении был осмотрен дежурным неврологом, проведены обследования КТ головного мозга (в первые 40 минут от поступления), по шкале КТ головного мозга – 10 баллов, рентгенография ОКГ, клинические и биохимические исследования крови и мочи. Тромболическая терапия ему не была показана и не проводилась, малый неврологический дефицит, время от начала заболевания более 4,5 часов. Больной находился в отделении реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ) РСЦ, согласно стандартам лечения больных с инсультами: все пациенты с инсультами находятся в отделении реанимации и интенсивной терапии первые сутки от поступления в неврологическое отделение РСЦ. Незамедлительно начата интенсивная консервативная терапия: коррекция водно-электролитного баланса, антиагрегатная терапия, коррекция артериальной гипертензии, липостатическая терапия, профилактика стресс – язв, уход за кожными покровами и профилактика пролежней. Спустя примерно три часа от начала госпитализации состояние больного ухудшилось, повторно сделана КТ головного мозга, проведено КТ нейроперфузия головного мозга и КТ ангиография сосудов головного мозга. При дообследовании были выявлены ядро ишемии в головном мозге, вызван на консультацию рентгенваскулярный хирург, согласно заключению которого, показаний к нейроперфузионному лечению нет, риск эндоваскулярного вмешательства высокий, (не в пользу лечения), высокий риск геморрагической трансформации. Далее больной получал консервативное лечение. Вся информация была доведена руководителем отделения РСЦ ФИО18 13 мая 2019 года до родственников, супруги и сына. Обследование и лечение ФИО2 были оказаны в полном объеме.

Третье лицо Кривинков М.П. участия в судебном заседании не принимал.

Выслушав лиц, участвующих в деле, заслушав заключение помощника прокурора города Петропавловска-Камчатского, полагавшей, что исковые требования удовлетворению неподлежат, исследовав материалы гражданского дела, суд приходит к следующему.

К числу признаваемых в Российской Федерации и защищаемых Конституцией Российской Федерации прав и свобод относятся, прежде всего, право на жизнь (статья 20, часть 1), как основа человеческого существования, источник всех других основных прав и свобод и высшая социальная ценность, и право на охрану здоровья и медицинскую помощь (статья 41, часть 1), которое также является высшим для человека благом, без которого могут утратить значение многие другие блага.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулируются Федеральным законом от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Пунктами 1, 2, 3 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ предусмотрено, что здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи.

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг.

В соответствии со ст. 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 названного закона).

Согласно п. 21 ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Частью 1 статьи 79 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ установлена обязанность медицинской организации осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательством и иными подзаконными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в числе которых акты, устанавливающие порядок оказания медицинской помощи и стандарты медицинской помощи.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 статьи 150 ГК РФ определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно разъяснениям, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина (абз. 1 п. 2).

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др. (абз. 2 п. 2).

Абзацем третьим пункта 4 указанного постановления Пленума определено, что отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

В соответствии с п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения жизни и здоровью гражданина», при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо (п.1 данного Постановления).

Пунктом 10 данного Постановления предусмотренного, что Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»), поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса РФ предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса РФ).

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по права человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 ГК РФ следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Пунктом 2 статьи 150 ГК РФ определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

В соответствии с п. 1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (1064-1101 ГК РФ) и статьей 151 ГПК РФ.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред ст. 151 ГК РФ).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10).

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1).

Согласно п. 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 года № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству», при определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела. Поскольку основанием иска являются фактические обстоятельства, то указание истцом конкретной правовой нормы в обоснование иска не является определяющим при решении судьей вопроса о том, каким законом следует руководствоваться при разрешении дела.

Таким образом, основанием иска о компенсации морального вреда являются указанные истцом фактические обстоятельства, свидетельствующие о нарушении в результате действий (бездействия) ответчика нематериальных благ истца, вследствие которых он испытывает нравственные и (или) физические страдания и с которыми он как с юридическими фактами связывает свое материально-правовое требование к ответчику - причинителю такого вреда.

В судебном заседании установлено, что ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, являлся супругом Карташовой Надежды Михайловны (л.д. 20).

10 мая 2019 года в 15 часов 20 минут ФИО2 был доставлен супругой и сыном с СОТа «Строитель» в ГБУЗ КК «Елизовская станция скорой медицинской помощи». Со слов Карташовой Н.М., её супруг начал разговаривать как «с кашей во рту» после работы на даче в наклон, он сообщил, что ему плохо, но шел сам, было ощущение онемения. На момент осмотра разговаривает четко, с нормальной скоростью. После проведенного осмотра ФИО2 поставлен диагноз: острое нарушение мозгового кровообращения (?), транзиторная ишемическая атака (?), ГБ (?).

ФИО2 в этот же день был доставлен работниками скорой медицинской помощи в регионально – сосудистый центр ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского», где 13 мая 2019 года умер.

Из посмертного эпикриза от 13 мая 2019 года ФИО2 следует, что больной находился на стационарном лечении в условиях РСЦ в период с 10 мая 2019 года по 13 мая 2019 года. <данные изъяты>.

Согласно справке о смерти № С-00402 от 15 мая 2019 года, причиной смерти ФИО2 является: а) <данные изъяты>.

Как следует из ответа Министерства здравоохранения Камчатского края от 05 августа 2019 года на её обращение по вопросу организации оказания медицинской помощи мужу ФИО2, факты в части несоблюдения медицинским персоналом этики и деонтологии, указанные в обращении, нашли свое подтверждение, проведен разбор на врачебной комиссии учреждения здравоохранения. Медицинским сотрудникам указано на соблюдение норм профессиональной этики и деонтологии в отношении пациентов, приказом главного врача медицинским работникам применены меры дисциплинарного взыскания в вид выговора. Руководителю учреждения и РСЦ рекомендовано усилить контроль за работой медицинского персонала.

Прокуратурой Камчатского края от 30 декабря 2019 года на обращение Карташовой Н.М. по вопросу оказания содействия в получении информации относительнооказания медицинской помощи её супругу ФИО2 дан ответ, из которого следует, что Карташова Н.М., как супруга, вправе получить только заключение о причине смерти и диагнозе заболевания, правом на ознакомление со сведениями, полученным при его медицинском обследовании и лечении она не обладает.

Согласно ответу Камчатского филиала АО «Страховая компания «Согаз – Мед» на обращение Карташовой Н.М., филиалом организованы экспертиза качества медицинской помощи, оказанной ФИО2 ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского», ГБУЗ КК «Елизовская станция скорой медицинской помощи», с применением мультидисциплинарного подхода, привлечением экспертов качества медицинской помощи из других субъектов РФ.

Экспертными заключениями (протоколами оценки качества медицинской помощи) от 16 августа 2019 года (л.д. 98-103), 14 августа 2019 года (л.д. 104-111), 14 августа 2019 года (л.д. 112-117) выявлены дефекты оказания медицинской помощи ФИО2 ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского».

Так, актом экспертизы качества № 28212/Д от 14 августа 2019 года выявлены следующие дефекты: электрокардиография не описана надлежащим образом ЭКГ в карте отсутствует, применяется каптоприл, не входящий в объем оказания медицинской помощи, не осуществлен мониторинг состояния больного в процессе медицинской эвакуации.

Согласно акту экспертизы качества № 28346/Д от 14 августа 2019 года в период лечения в медицинском учреждении с 10 мая 2019 по 13 мая 2019 года были выявлены нарушения при оказании медицинской помощи: при наличии показаний к исследованию, без указания отсутствует назначение в карте интенсивной терапии/листе назначения антигена к вирусу гепатита В в крови, антител классов М, Gк вирусному гепатиту С, антител классов М, G к вирусу иммунодефицита человека ВИЧ-1, антител классов М, G к вирусу иммунодефецита человека ВИЧ-2, определения реакции Вассермана (RW),эхокардиографии, в связи с чем, исследование не было проведено.

Согласно акту экспертизы качества № 28931/Д от 14 августа 2019 года в период лечения медицинском учреждении с 10 мая 2019 года по 13 мая 2019 года были выявлены следующие нарушения: пациенту с высоким риском развития венозного тромбоэмболизма не проведена лекарственная тромбопрофилактика данного явления;пациенту был назначен цефтриаксон в лечебной дозе 2 грамма в сутки при отсутствии в истории болезни упоминаний о наличии у пациента, агностированного или подозреваемого инфекционного заболевания; во время реанимации были использованы атропин и гидрокарбонат натрия, которые в настоящее время не являются рекомендованными для рутинного пользования.

Полагая, что смерть ФИО2 явилась результатом неоказания сотрудниками больницы своевременной и качественной медицинской помощи, истец обратилась в суд с настоящим иском.

Определением Петропавловск-Камчатского городского суда Камчатского края от 02 ноября 2020 года по настоящему гражданскому делу назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой было поручено экспертам ГБУЗ «Бюро судебно – медицинской экспертизы».

Как следует из заключения экспертов № 751 от 29 января 2021 года, раздела 3. «Анализ полученных данных», смерть ФИО25 B.C. наступила в результате заболевания «Острого нарушения мозгового кровообращения по типу обширного ишемического инсульта (атеротромботический вариант) от 10 мая 2019 года в бассейне правой внутренней сонной мозговой артерии. Левосторонняя гемиплегия, бульбарные расстройства. Острый период. Фон Стенозирующий атеросклероз брахиоцефальных артерий. Окклюзии правой внутренней сонной артерии на интракраниальном уровне, правой средней мозговой артерии. Гипертоническая болезнь III ст., артериальная гипертония 3 ст., риск 4. ХСН I ст.осложнения: Отек и дислокация головного мозга. Острая сердечно-сосудистая, дыхательная недостаточность...».

С учетом незначительной неврологической симптоматики при поступлении на фоне грубого нарушения кровотока в магистральных сосудах головного мозга (интракраниальный сегмент правых ВС А и СМА) по данным УЗДГ, СКТ-перфузии можно было прогнозировать быстрое нарастание необратимых ишемических расстройств, что требовало бы проведение системного тромболизиса и при возможности — тромбэкстракции и тромбаспирации (при неэффективности тромболизиса) у пациента достаточно молодого возраста.

Медицинская помощь ФИО25 B.C. в ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского» выполнялась по Протоколу оказания помощи при ОНМК (ввиду незначительной неврологической симптоматики по NIHSS — 2 балла при поступлении в 16-43,10 мая 2019 года и данных СКТ при поступлении от 16-44, 10 мая 2019 года проведение системной и региональной тромболитической терапии ему было не показано). ФИО25 B.C. был своевременно госпитализирован в РСЦ. При повторной СКТ, которое провели сразу после нарастания очаговой и общемозговой симптоматики, выявлено <данные изъяты>).

В представленных медицинских документах имеются организационные дефекты оказания медицинской помощи по протоколу лечения ОНМК (острого нарушения мозгового кровообращения), в виде отсутствия оценки в первые сутки мультидисциплинарной бригадой с заполнением шкал, глотания, ЛФК (лечебной физкультуры), физиотерапии и т.д., + каждые 4 часа оценка статуса в первые сутки и при дальнейшем нахождении в реанимации, не выполнена эхокардиография (не позднее трех суток от поступления). Вышеуказанные дефекты медицинской помощи не вызвали неблагоприятных последствий и не имеют прямой причинно-следственной связи с ухудшением состояния здоровья и смертью ФИО2

Отвечая на поставленный вопрос о том, является ли смерть ФИО2, 1955 года рождения, следствием оказанием некачественной медицинской помощи (нарушение Стандартов и порядков оказания медицинской помощи) сотрудниками ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского», экспертная комиссия пришла к выводу о том, что смерть ФИО2, 1955 года рождения, страдающего заболеваниями сосудов головного мозга и сердца (стенозирующим атеросклерозомартерий головного мозга, атеросклерозом брахиоцефальных артерий, атеросклеротической болезнью сердца, нестенозируюшим атеросклерозом венечных артерий), гипертонической болезнью с преимущественным поражением сердца с застойной сердечной недостаточностью (гипертрофия миокарда, масса сердца - 555 г, толщина мышечного слоя левого желудочка - 1,9 см, правого - 0,5 см), наступила в результате острого нарушения мозгового кровообращения по типу обширного ишемического инсульта из-за окклюзии правой внутренней сонной артерии на интракраниальном уровне, правой средней мозговой артерии (атеротромботический вариант) от 10 мая 2019 года с инфарктом области височной, теменной долей и подкорковых ядер правого полушария головного мозга, осложнившимся отеком головного мозга с дислокацией ствола, отеком легких.

Эксперты пришли к выводу, что смерть ФИО2 явилась следствием заболевания, а не оказания некачественной медицинской помощи (т.2 л.д.10-34).

При этом эксперты указали, что в представленных медицинских документах из ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского» имеются организационные дефекты оказания медицинской помощи по протоколу лечения ОНМК, что (согласно Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации») свидетельствует о том, что медицинская помощь была некачественной, однако, установленные дефекты не вызвали неблагоприятных последствий и, не имеют прямой причинно-следственной связи с ухудшением состояния здоровья и смертью ФИО25 B.C.

Заключение указанной судебной экспертизы, как средство доказывания в гражданском процессе, было получено судом в соответствии с нормами материального и процессуального права.

Каких-либо сомнений данное доказательство у суда не вызывает и принимается судом.

В обоснование морально-нравственных страданий истец указала на то, что медицинская помощь ее супругу ФИО2 была оказана некачественно и несвоевременно. Понесенные ею нравственные страдания по поводу смерти мужа выразились в форме страданий и переживаний, испытания горя, чувства утраты, беспомощности, одиночества, что указывает на то, что ответчиком в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи ее супругу были причинены нравственные страдания.

Принимая во внимание, что в ходе проведения комплексной судебно-медицинской экспертизы качества оказанной медицинской помощи были выявлены дефекты оказания таковой ФИО2, суд приходит к выводу о том, что в ходе рассмотрения дела нашли свое подтверждение доводы истца о ненадлежащем оказании ответчиком медицинской помощи ее супругу.

Ответчиком не представлено доказательств, подтверждающих отсутствие его вины в оказании ФИО2 медицинской помощи с организационными дефектами по протоколу лечения ОНМК в виде отсутствия оценки в первые сутки мультидисциплинарной бригадой с заполнением шкал, глотания, ЛФК (лечебной физкультуры), физиотерапии и т.д., + каждые 4 часа оценка статуса в первые сутки и при дальнейшем нахождении в реанимации, не выполнена эхокардиография (не позднее трех суток от поступления).

Допущенные ответчиком нарушения повлекли нарушение неимущественных прав истца на родственные и семейные связи, на семейную жизнь, что в силу приведенных выше норм материального права и актов их разъяснения Верховным Судом Российской Федерации влечет обязанность ответчика компенсировать истцу причиненный моральный вред.

Установив юридически значимые обстоятельства, учитывая, что сам по себе факт смерти человека не может не причинить его родным и близким людям соответствующих нравственных страданий в виде глубоких переживаний, полученного стресса, чувства потери и горя, суд приходит к выводу о причинении истцу, являющейся супругой умершего ФИО2 морально-нравственных страданий.

Вместе с тем размер компенсации морального вреда, заявленный истцом к взысканию с ответчика в размере 3 000 000 рублей, является завышенным.

Решая вопрос о размере подлежащей взысканию с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда, судом учитывается то обстоятельство, что согласно выводу, изложенному в заключении судебно-медицинской экспертизы, медицинская помощь была оказана некачественно, однако, установленные дефекты не вызвали неблагоприятных последствий и не имеют причинно-следственной связи с ухудшением состояния здоровья и смертью ФИО25 B.C., в связи с чем полагает подлежащей взысканию с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда в сумме 50000 рублей, отвечающей принципам разумности и справедливости.

В силу ст. 1094 ГК РФ, лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы.

При этом требование истца о взыскании с ответчика расходов на погребение в размере 97 550 рублей удовлетворению не подлежит, ввиду отсутствия причинно-следственной связи между действиями ответчика и смертью Карташова Н.М., поскольку смерть последнего явилась следствием заболевания, а не оказания некачественной медицинской помощи.

Более того, из представленного платежного документа не усматривается, что лицом, фактически понесшим указанные затраты является истец.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования Карташовой Надежды Михайловны удовлетворить частично.

Взыскать с ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского» в пользу Карташевой Надежды Михайловны компенсацию морального вреда в размере 50 000 рублей.

В удовлетворении исковых требования Карташовой Надежды Михайловны к ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского» о взыскании расходов на погребение в размере 97 550 рублей отказать.

Решение может быть обжаловано в Камчатский краевой суд через Петропавловск-Камчатский городской суд в течение месяца с даты составления решения в окончательной форме.

Мотивированное решение составлено 23 марта 2021 года.

Судья                                                                                                            Г.А. Липкова

подлинник решения находится в деле

Петропавловск-Камчатского городского суда

Камчатского края № 2-162/2021

УИД № 41RS0001-01-2020-002375-11