Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-1820/2018 ~ М-1552/2018 от 09.10.2018

66RS0008-01-2018-002175-68

Дело № 2-1820/2018

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

26 декабря 2018 года

Дзержинский районный суд города Нижний Тагил Свердловской области в составе председательствующего Охотиной С.А.,

при секретаре судебного заседания Чарушиной О.Н.,

с участием истца Шабалиной С.А.,

представителя ответчика Сазонова А.А. – адвоката Бабенко В.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Шабалиной С. А. к Сазонову А. А.овичу о признании договора дарения недействительным, признании свидетельства праве собственности недействительным, восстановлении срока принятия наследства по завещанию,

У С Т А Н О В И Л:

Истец Шабалина С.А. обратилась в суд с иском к Сазонову А.А., в котором просит признать недействительным договор дарения в отношении квартиры по <Адрес> в г.Н.Тагиле, заключенный ДД.ММ.ГГГГ между Сазоновой А. Н. и ответчиком; признать недействительным свидетельство о праве собственности Сазонова А.А. на указанную квартиру и восстановить право наследования Шабалиной С.А. на квартиру по <Адрес> согласно завещания Сазоновой А. Н..

В обоснование иска с учетом уточнения заявленных оснований в ходе рассмотрения дела Шабалиной С.А. указано: на основании договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ Сазонова А.Н. безвозмездно передала в дар ответчику, а он принял в дар квартиру по <Адрес>. Указанная квартира была завещана истцу Сазоновой А.Н. до заключения договора дарения - в <№> году. В завещании указана фамилия истца до брака Сазонова С.А.. Об указанном договоре истец узнала только в сентябре 2018 года, после получения выписки о собственниках указанной квартиры в целях оформления наследственных прав согласно завещанию. Ранее о договоре дарения ее ни кто не уведомлял, ответчик в квартире не проживал. Полагает, что в силу своего возраста Сазонова А.Н. не осознавала своих действий и не отдавала отчет себе, на каких условиях и кому отдает безвозмездно свою квартиру. У нее уже было плохое самочувствие, жалобы на здоровье, что доказывают записи в медицинских документах. До заключения договора Сазонова А.Н. – <данные изъяты> истца, была в плохих отношениях со своим <данные изъяты> Сазоновым А.А. (ответчиком), он не давал ей покоя, постоянно доводил до слез, заставлял кормить его каждый вечер, при этом денег никаких не давал и продукты ей не носил, а она сама ходила за продуктами и носила тяжелые сумки. От такой жизни <данные изъяты> часто убегала из дома, приходила и ночевала у своей подруги – <данные изъяты> которой Б.Р.А.. Именно последней <данные изъяты> жаловалась на поведение внука и на то, что она его боится, чтобы она не говорила внуку о разговорах, что он ее будет гонять, доводить до слез; а также приходила в семью истца и жаловалась на ответчика. Бабушка, а также и старшая по дому обращались в полицию на такое поведение ответчика, в частности ответчик также плюнул старшей по дому в лицо, кричал на нее и выражался нецензурной бранью. Когда ДД.ММ.ГГГГ бабушку привезли в больницу и после выписки, ответчик не ухаживал за ней, хотя она нуждалась в постоянной помощи, ничего для нее не делал, приходя домой выкидывал ее вещи из квартиры; а истец и в больнице и впоследствии дома совместно с <данные изъяты> Пигиной осуществляла уход за <данные изъяты>, меняла пеленки, кормила, обтирала. В связи с таким поведением ответчика, у истца возникли сомнения относительно состояния <данные изъяты> и в здравом ли уме она подарила квартиру <данные изъяты>. Истец полагает, что <данные изъяты>, хоть и была <данные изъяты>, но не могла в полной мере понимать значение своих действий и руководить ими, так как действовала под влиянием внука, испытывая страх перед ним в связи с угрозами внука в ее адрес, принуждения. В связи с чем, полагает, что подлежит применению ст. 177 ГК РФ и соответственно договор должен быть признан недействительным. Также указала, что полагает сделку мнимой (притворной, пояснив, что в ее понимании это одно и то же), так как полагает, что бабушка Сазонова А.Н. полагала, что заключает договор пожизненного содержания с иждивением, а не договор дарения, что возможно было в силу ее возраста, плохого самочувствия, а также и того, что на протяжении 7 лет <данные изъяты> жила в квартире после заключения договора дарения, сама получала пенсию и себя содержала; об этом свидетельствует, по мнению истца и то, что стоимость объекта по договору дарения оценена явно ниже кадастровой стоимости квартиры. В связи с чем, бабушка заблуждалась относительно совершенной сделки. Истец делает ссылку и на ст.450 ГК РФ о существенных изменениях обстоятельств, из которых сторона исходила при заключении договора и что является основанием для его отмены. (л.д.2-3 т.1 и л.д.177-179 т.1).

В ходе рассмотрения дела истец Шабалина С.А. настаивала на своих требованиях по заявленным ею основаниям, в частности подержав и подтвердив наличие оснований для признания договора дарения недействительным по основаниям п.1 ст. 177 ГК РФ, и указав в судебном заседании от 25.12.2018, что приведенные ею доводы подтверждаются показаниями допрошенных по делу свидетелей со стороны истца, ее пояснениями и совокупностью представленных письменных доказательств; от проведения судебной посмертной психолого-психиатрической экспертизы фактически отказалась, полагая данное не целесообразным с учетом представленных и имеющихся в деле доказательств; иных ходатайств об истребовании каких-либо отсутствующих, по ее мнению, в деле доказательств не заявила.

Также истец 26.12.2018 представила в суд письменные пояснения по существу спора, просила их учесть при вынесении решения, в которых указала, что с учетом исследованных доказательств, просит иск удовлетворить по следующим основаниям: о договоре дарения она узнала только после смерти <данные изъяты> Сазоновой А.Н. – в <данные изъяты> года, когда обратилась за получением сведений о собственнике квартиры по <Адрес>, которая ранее принадлежала наследодателю и была завещана истцу ДД.ММ.ГГГГ. До этого о договоре ничего не знала, и полагала, что действует завещание. С применением срока исковой давности, о чем указано ответчиком, она не согласна, поскольку полагает, что действует правило п.1 ст. 181 ГК РФ и срок течет с того момента, когда она узнала о начале исполнения сделки, поскольку стороной сделки не является; 10-летний срок со дня исполнения сделки не истек. Полагает, что в течение всей жизни Сазонова А.Н. жила в страхе перед <данные изъяты>, который не давал ей покоя, доводил ее до слез, грубил ей, унижал и оскорблял, что вынуждало <данные изъяты> часто приходить в ее семью, оставаться ночевать, чтобы не находиться с <данные изъяты> в одной квартире; а также делилась <данные изъяты> о страхе перед внуком с Б.Р.А. еще до смерти С.В.Т. в ДД.ММ.ГГГГ году; и впоследствии при встречах с Б.Р.А. просила не говорить о разговорах внуку, испытывала страх перед ним. Полагает, что свидетели Ч. и А. не дали пояснений, имеющих отношение к делу, поскольку рассказывают лишь о событиях жизни <данные изъяты> с ДД.ММ.ГГГГ года, а свидетели с ее стороны длительно знают семью истца. При этом ответчик не ухаживал за <данные изъяты> в больнице в 2018 году, после выписки также уходом занималась она и сестра бабушки Пигина Н.В., ответчик дома с ней не ночевал, закрывал в квартире парализованную, отсутствовал по несколько дней, ломал камин и шкафчик на кухне. Обеспечить свидетелей со своей стороны истец не смогла, поскольку свидетель Б. отказалась идти в суд от страха перед ответчиком. Полагала, что представитель ответчика не смог пояснить процедуру регистрации договора дарения, его заключения, а также какие отношения были между внуком и <данные изъяты> ответчик лично участия в суде не принимал, и указанное, по ее мнению, свидетельствует о том, что со стороны ответчика и наследодателя имелись тяжелые отношения. На квитанциях по уплате госпошлины за оформление сделки только подписи С., это и свидетельствует, что ответчик не давал ничего сделать <данные изъяты> без его ведома, несмотря на то, что сама С. ставила подписи при получении пенсии. Полагает, что ответчик установил в ДД.ММ.ГГГГ году двери в квартире – как в своей собственной, а не ради удобств <данные изъяты>. Полагает, что показания свидетелей со стороны ответчика противоречат сведениям, содержащимся в медицинской документации из больницы по <Адрес> – по выписке следует, что внук пояснил, что <данные изъяты> жила одна и последний раз он ее видел 4 дня назад, хотя свидетели говорили, что он приходил каждый вечер. Показания свидетеля Б. полагает поверхностными, об отношениях между <данные изъяты> и <данные изъяты> ничего сказано не было, ее сожительство ставиться под сомнение, в браке они не находятся; а из показаний сотрудника почты России следует, что пенсию сама получала <данные изъяты>, никого из родственников при этом не было, кроме последнего раза – когда в ДД.ММ.ГГГГ года бабушка была парализована и ее пенсию получил <данные изъяты>. Полагает, что показания свидетелей со стороны ответчика также не согласуются между собой и в датах, когда <данные изъяты> перестала самостоятельно выходить на улицу; и относительно вопросов траты пенсии или передачи ее <данные изъяты>, и соответственно расходы на приобретение техники в квартиру мог нести внук и из пенсии <данные изъяты>. Полагает, что с ДД.ММ.ГГГГ года по ДД.ММ.ГГГГ год соседи не слышали криков и скандалов между ответчиком и наследодателем именно в связи с состоявшимся договором дарения, поскольку <данные изъяты>, добившись данного договора, не стал больше предпринимать никаких скандалов и ругани. В связи с чем, истец считает, что под воздействием страха перед ответчиком, состоянии боязни за свою жизнь, Сазонова А.Н. оформила договора дарения на ответчика и на основании п.1 ст. 177 ГК РФ, полагает, что данный договор подлежит признанию недействительным. Также выразила несогласие с заявлением о возмещение представительских расходов по заявлению ответчика, полагая, что это право каждой стороны иметь представителя.

Судом, с учетом представленной в письменном виде позиции по заявленным требованиям, а также отсутствием каких-либо мотивов, объективно препятствующих рассмотрению дела до ДД.ММ.ГГГГ и необходимости предоставления каких-либо дополнительных доказательств по делу, отклонено ходатайство истца от ДД.ММ.ГГГГ об отложении рассмотрения дела в связи с отъездом истца ДД.ММ.ГГГГ в другой город. Судом учитывалось и то, что все представленные доказательства были исследованы непосредственно в судебных заседаниях, проведенных с участием истца Шабалиной С.А.; ей предоставлялось достаточное количество времени для ознакомления с имеющимися в деле доказательствами, в том числе с разрешением ознакомления с помощью технических средств, чем обеспечено соблюдение прав стороны, предусмотренных гражданско-процессуальным кодексом; а наличие замечаний на протоколы судебных заседаний и иных жалоб безусловными основаниями для отложения дела не являются, могут быть рассмотрены после принятия итогового судебного акта в установленном в законе порядке и сроки.

Ответчик Сазонов А.А. в судебное заседание не явился, о рассмотрении дела извещен надлежащим образом, обеспечил участие своего представителя – адвоката Бабенко В.А., который в судебном заседании возражал против заявленных требований, указав, что: с учетом уточненных истцом оснований требований возражает против их удовлетворения, поскольку наличие у наследодателя Сазоновой А.Н. в момент совершения сделки – договора дарения такого состояния при котором она не понимала значение своих действий и не могла ими руководить по каким-либо причинам со стороны истца не доказано. Факт наличия страха перед ответчиком у дарителя не подтверждается представленными доказательствами, а наоборот ими опровергается, поскольку на протяжении длительного времени истец лично к бабушке не приходила, ее не видела, о состоянии здоровья ей было известно только со слов <данные изъяты> по телефону, конфликтов между бабушкой и ответчиком также лично не наблюдала длительное время; при этом Сазонова А.Н. длительное время, несмотря и на свой возраст, проживала одна, самостоятельно – до ДД.ММ.ГГГГ года обслуживала себя, понимала происходящее, получала пенсию и периодически обращалась за медицинской помощью, какими-либо заболеваниями влияющими на сознание на страдала, была активной. Между Сазоновой А.Н. и ответчиком были нормальные хорошие отношения, ответчик на протяжении длительного периода времени один ей помогал, приносил продукты, навещал и заботился о ней, и как пояснили свидетели – скандалов между внуком и бабушкой они не видели; а также и после заключения договора дарения, несмотря на факт проживания бабушки в квартире, занимался содержанием своего имущества – поставил дверь, окна, помогал и оплачивал коммунальные платежи. В течение своей жизни Сазонова А.Н. никогда не оспаривала права ответчика на квартиру, договор не просила признать недействительным и вернуть ей квартиру, и понимала, что квартиру отдала внуку. В связи с чем, полагает, что указанные истцом основания для признания договора дарения не нашли свое подтверждение, а иные основания, такие как мнимость или притворность сделки, и существенное изменение обстоятельств после заключения договора, не были поддержаны истцом, а более того, также не нашли и подтверждения при рассмотрении дела.

Также в материалах дела имеется письменное заявление (ходатайство) ответчика (л.д.166 т.1) о применении срока исковой давности, в связи с чем, представитель ответчика просит отказать истцу в требованиях и по данному основанию.

Определением суда от ДД.ММ.ГГГГ к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора привлечены Пигина Н.В., являющаяся <данные изъяты> умершей Сазоновой А.Н., и Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Свердловской области. Указанные лица в судебное заседание не явились, о рассмотрении дела извещались надлежащим образом, в том числе посредством направления почтовой корреспонденции по месту жительства и регистрации Пигиной Н.В., путем направления смс-извещения, а организация по юридическому адресу; а также Пигина Н.В. первоначально извещалась о судебном споре через родственника - дочь Б.И.С., о чем в деле имеется расписка в получении документов для передачи (л.д.244,245 т.1). Указанные извещения соответствуют положениям ст.113 ГПК РФ и ст. 165.1 ГК РФ, и соответственно явились основанием для рассмотрения дела в отсутствие указанных лиц. От Пигиной Н.В. каких-либо возражений и ходатайств не поступило, а от Управления Росреестра поступил отзыв, в котором они просили рассмотреть дело в их отсутствие и по обстоятельствам дела указав, что: правовую оценку требований о признании недействительным договора дарения – оставляет на усмотрение суда; при этом по требованию о признании недействительным свидетельства о праве собственности полагают его необоснованным и излишне заявленным, поскольку данный документ не является правоустанавливающим, а лишь является право подтверждающим документом, свидетельствующим о внесении соответствующей записи в госреестр; а соответствующая запись может быть аннулирована и на основании решения суда о признании договора недействительным и применении последствий недействительной сделки. (л.д.237-239 т.1).

Заслушав лиц, участвующих в деле, изучив материалы дела и допросив свидетелей А.О.А., А.А.А., Б.З.С., Ч.А.П., Б.Р.А., Ш.О.В., Б.В.Н. и Н.И.Л., а также исследовав медицинскую документацию в отношении Сазоновой А.Н., суд приходит к следующему.

Право наследования, гарантированное частью 4 статьи 35 Конституции Российской Федерации, обеспечивает переход имущества наследодателя к другим лицам в порядке, определяемом гражданским законодательством.

Дела, возникающие из наследственных правоотношений, связаны с переходом имущественных прав и обязанностей в порядке универсального правопреемства от наследодателя к наследникам, о чем и указано в п.1 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации N 9 от 29 мая 2012 «О судебной практике по делам о наследовании» (далее по тексту постановление Пленума ВС РФ № 9 от 29.05.2012).

В соответствии со ст. 1111 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту ГК РФ) наследование осуществляется по завещанию и по закону.

Согласно ст. 1118 ГК РФ и разъяснениям, данным в п.22 постановления Пленума ВС РФ № 9 от 29.05.2012, распорядиться имуществом на случай смерти можно только путем совершения завещания по правилам статей 1124 - 1127 или 1129 ГК РФ.

В состав наследства входит принадлежавшее наследодателю на день открытия наследства имущество, что следует из положений ст. 1112 ГК РФ и разъяснений п.14 постановления Пленума ВС РФ № 9 от 29.05.2012, в частности: вещи, включая деньги и ценные бумаги (статья 128 ГК РФ); имущественные права, имущественные обязанности.

Наследство открывается со смертью гражданина. Временем открытия наследства является момент смерти гражданина. Местом открытия наследства является последнее место жительства наследодателя. (ст. 1113, 1114, 1115 ГК РФ)

Судом установлено, что ДД.ММ.ГГГГ в г.Н.Тагил умерла Сазонова А. Н. (справка на л.д.4, повторное свидетельство на л.д.129 т.1); которая на момент смерти была зарегистрирована и проживала одна по адресу: г.<Адрес> (справка МКУ «СПО» и поквартирная карта на л.д.145-146 т.1).

Согласно ответа нотариуса Свинцовой В.А. от ДД.ММ.ГГГГ наследственного дела после смерти Сазоновой А.Н., последовавшей ДД.ММ.ГГГГ, не заводилось, в том числе и по данным Единой информационной системы нотариата такового не заводилось (л.д.153 т.1). Срок принятия наследства, установленный законом, истек – ДД.ММ.ГГГГ.

При этом судом установлено, что наследниками после смерти Сазоновой А.Н. фактически могли являться: <данные изъяты> наследодателя Пигина Н.В., <данные изъяты> наследодателя – истец Шабалина С.А. и ответчик Сазонов А.А. (наследники первой очереди – ст.1142 ГК РФ); иных возможных наследников соответствующих очередей не установлено.

Также нашел подтверждение и тот факт, что ранее Сазонова А. Н. имела имя А., обращалась за заменой паспорта в связи со сменой имени в ДД.ММ.ГГГГ году (л.д.160,161 т.1 – ответ отдела по вопросам миграции); в связи с чем, нашли подтверждения указанные истцом обстоятельства того, что она и ответчик являются <данные изъяты> наследодателя по линии своей <данные изъяты> С.В.В., умершей ДД.ММ.ГГГГ и являющейся <данные изъяты> Сазоновой А.Н..

Доказательств достоверно и безусловно подтверждающих фактическое принятия наследства после смерти Сазоновой А.Н. со стороны наследников не представлено на момент рассмотрения дела; при этом Шабалина С.А. обратилась лишь в суд с данным исковым заявлением ДД.ММ.ГГГГ и с требованием о восстановлении ее наследственных прав на квартиру по <Адрес> согласно завещанию.

Вместе с тем установлено, что на момент открытия наследства – ДД.ММ.ГГГГ Сазоновой А.Н. <Адрес> фактически не принадлежала, собственником данного имущества с ДД.ММ.ГГГГ значится ответчик Сазонов А.А.. В связи с чем, данное имущество безусловно в состав наследства после смерти Сазоновой А.Н. не вошло.

Так, из материалов дела усматривается, что Сазонова А.Н. являлась собственником квартиры по <Адрес> на основании договора купли-продажи квартиры в собственность граждан <№> от ДД.ММ.ГГГГ (л.д.105-106 т.1), и свидетельства о праве на наследство по закону после смерти супруга С.В.Т. от ДД.ММ.ГГГГ - в частности ? доли в указанном жилом помещении (л.д.103-104 т.1).

Также нашло подтверждение, что еще при жизни Сазонова А.Н. совершила завещание в пользу истца Шабалиной С.А. (до брака С.), а именно, ДД.ММ.ГГГГ завещала квартиру по <Адрес> (л.д.130 т.1), то есть совершила распоряжение имуществом на случай своей смерти.

Согласно ч.5 ст. 1118 ГК РФ завещание является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства.

Оформление завещания не порождает обязанностей у завещателя, он никак не связан его содержанием и вправе распоряжаться имуществом по своему усмотрению.

В соответствии со ст. 209 ГК РФ собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом; собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам, в том числе - отчуждать свое имущество в собственность другим лицам.

В связи с чем, оформленное в ДД.ММ.ГГГГ году завещание на имя истца, не лишало возможности собственника Сазоновой А.Н., распорядится принадлежащим ей имуществом по своему усмотрению иным образом; при этом суд исходит из положений закона, действующих на момент совершения сделки.

Пунктом 1 ст. 572 ГК РФ предусмотрено, что по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность.

Договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации (пункт 3 статьи 572 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно представленным материалам дела правоустанавливающих документов - <№> установлено, что: ДД.ММ.ГГГГ между Сазоновой А.Н. и Сазоновым А.А. заключен договор дарения квартиры по <Адрес>, в соответствии с которым даритель безвозмездно передает, а одаряемый принимает в дар в частную собственность указанную квартиры ( п.1). В п.9 Договора указано, что даритель безвозмездно передала, а Одаряемый вышеуказанный дар принял.

В пункте 5 Договора указано, что договор считается заключенным с момента его регистрации в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Свердловской области; право собственности на квартиры возникает у Одаряемого с момента государственной регистрации перехода права собственности.

В пунктах 6 и 8 Договора стороны заявили, что содержание статей 209,218,188,292 и 572 ГК РФ им известны. На момент заключения настоящего договора стороны не лишены дееспособности, находятся в здравом уме, твердой памяти и ясном сознании, трезвом состоянии, абсолютно понимают значение своих действий и могут ими руководить. Сделка совершается Дарителем и Одаряемым добровольно, без какого-либо заблуждения относительно характера сделки, без обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения; отсутствует стечение тяжелых жизненных обстоятельств, при которых стороны были бы вынуждены совершить сделку на крайне невыгодных для себя условиях.

Договор подписан сторонами, что не оспаривалось в судебном заседании и его условия не противоречат нормам материального права; в частности указание на оценку передаваемого объекта ниже ныне существующей кадастровой стоимости, о чем заявлено истцом, не свидетельствует о несоответствии договора дарения каким-либо требованиям закона, о его ничтожности, а также мнимости или притворности договора. При этом учитывается и то, что указанная в настоящее время в выписке кадастровая стоимость утверждена ДД.ММ.ГГГГ, то есть после составления договора дарения, что следует из соответствующей выписки на л.д.13 т.1.

Договор и переход права собственности зарегистрированы в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Свердловской области ДД.ММ.ГГГГ (л.д.101-102), а также регистрация и соответственно возникновение права собственности у ответчика на квартиру по <Адрес> подтверждается выданным свидетельством <№>.

В период своей жизни, как следует из установленных судом обстоятельств дела, Сазонова А.Н. от исполнения договора дарения в соответствии со ст.577 ГК РФ не отказывалась, отмены дарения в соответствии со ст.578 ГК РФ не требовала и с какими-либо исками в суд об оспаривании договора не обращалась; не дееспособной не признавалась.

В соответствии со ст.8 ГК РФ гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, в частности из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему.

Согласно ч.6 ст. 8.1 ГК РФ зарегистрированное право может быть оспорено только в судебном порядке. Лицо, указанное в государственном реестре в качестве правообладателя, признается таковым, пока в установленном законом порядке в реестр не внесена запись об ином.

Истец Шабалина С.А., предъявляя требования о признании недействительным договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ, указывает на наличие завещания в ее пользу в отношении этого имущества со стороны бывшего собственника Сазоновой А.Н., то есть указывает на фактические правовые основания для оспаривания сделки – дарения принадлежащей наследодателю квартиры, лишивших на момент открытия наследства данного имущества как наследственного.

Основанием для оспаривания сделки истец указывает наличие оснований для признания ее недействительной по ст. 177 ГК РФ, полагая, что Сазонова А.Н. в момент совершения сделки хоть и являлась дееспособной, но в связи с длительным оказанием на нее давления и влияния внука - ответчика Сазонова А.А., находилась в постоянном страхе перед ответчиком и в связи с этим не была способна понимать значение своих действий и руководить ими, в том числе учитывая и ее престарелый возраст. В обоснование истец описывала сложившиеся между сторонами отношения, свидетельствующие о наличии, по ее мнению, со стороны ответчика эмоционального и психологического давления на наследодателя с целью совершения спорного договора дарения (данные фактически обстоятельства приведены подробно в решении выше).

Также в обоснование своих доводов и правовых оснований истец ссылалась и на то, что со стороны Сазоновой А.Н. имелось заблуждение относительно существа и природы сделки, полагала, что Даритель ассоциировала данный договор с договором пожизненного содержания с иждивением – от данного основания истец в судебном заседании, несмотря на утонение оснований своих требований под протокол судебного заседания, не отказалась в соответствии с требованиями ст. 39 ГК РФ, в связи с чем, судом данные основания подлежат оценке.

Согласно ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом (ст. 167 ГК РФ).

В силу п. 2 ст. 166 ГК РФ требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лишь лицами, указанными в Гражданском кодексе

В силу п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

По смыслу приведенной нормы неспособность наследодателя в момент совершения сделки понимать значение своих действий или руководить ими, является основанием для признания договора дарения недействительным, поскольку соответствующее волеизъявление по распоряжению имуществом отсутствует.

В силу ч.1 ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

По смыслу ст. 178 ГК РФ заблуждение относительно условий сделки, ее природы должно иметь место на момент совершения сделки и быть существенным. Сделка считается недействительной, если выраженная в ней воля стороны неправильно сложилась вследствие заблуждения и повлекла иные правовые последствия, нежели те, которые сторона действительно имела в виду. Под влиянием заблуждения участник сделки помимо своей воли составляет неправильное мнение или остается в неведении относительно тех или иных обстоятельств, имеющих для него существенное значение, и под их влиянием совершает сделку, которую он не совершил бы, если бы не заблуждался.

В силу ст. 179 ГК РФ, сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

Исходя из положений статей 167, 177, 178, 572 ГК РФ юридически значимыми обстоятельствами для вывода о состоявшемся договоре дарения является действительная общая воля сторон с учетом цели договора и непосредственное наличие волеизъявления каждой стороны при заключении договора.

Таким образом, суд полагает, что у истца имеется интерес в оспаривании данной сделки по дарению квартиры, поскольку в случае приведения сторон в первоначальное положение, она как наследник Сазоновой А.Н. по завещанию, сможет претендовать на данное имущество в установленном законом порядке и с соблюдением срока принятия наследства.

Вместе с тем, права истца Шабалиной С.А., как наследника, переходят в порядке универсального правопреемства в неизменном виде, в связи с чем, производны от прав и обязанностей наследодателя, что и подлежит учету как при оценке оснований для оспаривания сделки – договора дарения, так и при оценке возражений ответчика по факту пропуска срока исковой давности для предъявления соответствующих требований.

В соответствии с ч. 1 ст. 56 ГПК РФ, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается, как на основания своих требований и возражений.

В процессе рассмотрения дела судом допрошены свидетели, как со стороны истца – Б.Р.А. и Ш.О.В., так и со стороны ответчика – Алыповы, Б.З.С. и Ч.А.П., а также вызванные судом лица – работники организаций в которых Сазонова А.Н. получала различные услуги – Н.И.Л. (доставщик пенсии) и Б.В.Н. (участковый терапевт). Все указанные свидетели фактически подтвердили, что в юридически значимый период – на протяжении 2011 года, наследодатель Сазонова А.Н. проживала одна, была социально адаптирована, активная, существенных отклонений в ее поведении они не отмечали.

Свидетель Б.Р.А. пояснила, что до ДД.ММ.ГГГГ года общалась, и знала семью С., в том числе <данные изъяты> истца и ответчика А. Н., так как это были знакомые ее бывшей <данные изъяты>. После развелась с супругом, отношения со свекровью перестала поддерживать и также престала тесно общаться с С.. Однако в последние лет 10 до смерти Сазоновой А. Н. она видела ее в парикмахерской, куда примерно раза два в год приходила Сазонова А.Н. на стрижку, в этот период они разговаривали минут по 10; в эту же парикмахерскую приходил и ее <данные изъяты> Сазонов А.А.. Пояснила, что Сазонова А.Н., когда приходила на стрижку, была спокойная, позитивная, улыбалась, на здоровье не жаловалась, рассказывала про своих правнуков, что навещала их и что у семьи истца все хорошо. На вопросы о Сазонове А.А. отвечала неохотно, ничего говорить о нем не хотела, сразу менялась и по поведению она (свидетель) замечала, что Сазонова А.Н. боится своего <данные изъяты> Сазонова А.А., так как ее сразу начинало трясти, она просила не говорить ему, что они общались; и ранее говорила, что все готова отдать, чтобы А. побыстрее ушел домой. Сазонов А.А. был немногословен, ничего не рассказывал и при встрече на вопрос о том «как <данные изъяты>», просто отвечал нормально.

Оснований не доверять показаниям данного свидетеля относительно характеристики личности Сазоновой А.Н. в течение указанных свидетелем периодов жизни не имеется, они не противоречат иным собранным по делу доказательствам. Вместе с тем, достоверно основываться на показаниях данного свидетеля в части наличия страха у Сазоновой А.Н. перед ответчиком (боязни ответчика) также не представляется возможным, поскольку свидетель Б.Р.А. фактически лишь по поведению определяла, то есть субъективно, что Сазонова А.Н. боится своего <данные изъяты>; при этом не указала конкретные факты в поведении Сазонова А.А., которые свидетельствовали бы о негативном поведении в отношении Сазоновой А.Н., о таковых действиях непосредственно свидетелю не известно, лично их не наблюдала, с чьих-либо слов ей также об этом не известно (не указала конкретный источник своей осведомленности). Как следует из показаний свидетеля, она видела Сазонову А.Н. не часто, общение было не продолжительное, а поведение последней было адекватное, позитивное.

Свидетели Ч.А.П., и супруги А.О.А. и А.А.А. суду пояснили, что фактически в период с ДД.ММ.ГГГГ года по ДД.ММ.ГГГГ год проживали вместе в г.<Адрес>, являлись соседями Сазоновой А. Н.; имели общий совместный коридор между двумя квартирами, поддерживали соседские хорошие отношения. Пояснили, что Сазонова А.Н. проживала в квартире одна, была всегда чистая и опрятная, в квартире у нее было прибрано, она сама и позднее с внуком С. ходила в магазин, на улицу выходила, поддерживала отношения с соседями, общалась, изначально даже мыла полы в общем коридоре; сама получала пенсию, была адекватная, поддерживала разговор; каких-либо криков из квартиры, ругани они не слышали; с внуком С. у умершей были нормальные отношения, доброжелательные; <данные изъяты> часто приходил к Сазоновой А.Н., приносил продукты, помогал ей, поменял входные двери в квартиру и они совместно поменяли двери в общий коридор их квартир. <данные изъяты> (истца) и иных родственников они не видели, при этом свидетель А. также показала, что у нее имеются телефоны <данные изъяты>, <данные изъяты> и <данные изъяты> Сазоновой А.Н., но всегда отвечал и приходил к бабушке только внук С.. Также со слов Сазоновой А.Н. им известно, что она переписала квартиру на внука; об этом сожалений им не высказывала; а также говорила, что у нее есть <данные изъяты> и <данные изъяты>, но они к ней не приходят, не общаются, ругаются. Каких-либо телесных повреждений на Сазоновой А.Н. не видели, и жалоб в отношении внука не слышали. В ДД.ММ.ГГГГ году Сазонова А.Н. сдала, заболела, ей вызывали скорую и в ДД.ММ.ГГГГ году она скончалась.

Несмотря на незначительные разногласия в показаниях данных свидетелей, в частности в определенных датах событий, суд полагает, что они не являются противоречивыми и существенного влияния на их суть не оказывают; учитывая, что действительно определенные события в силу личностных качеств каждого из них, обстоятельств общения с Сазоновой А.Н. и длительности временного периода могли быть восприняты иначе. В совокупности их показания могут быть положены в основу решения при установлении фактических обстоятельств по делу; согласуются с иными собранными по делу доказательствами и между собой. Оснований сомневаться в достоверности показаний данных свидетелей не имеется, таковых объективно не указано и истцом, данные лица являются соседями, близко с кем-либо из участников процесса не общаются, заинтересованности в деле данных лиц не установлено. Кроме того, именно данные свидетели, в частности А. не скрывая указала на наличие конфликта в ДД.ММ.ГГГГ году между ответчиком и <данные изъяты>, который фактически разрешился.

Также показания данных свидетелей подтверждены показаниями допрошенных по делу Б.В.Н. и Н.И.Л., которые не являются знакомыми лиц, участвующих в деле, приглашены и допрошены по инициативе суда с учетом конкретных установленных обстоятельств дела, определенного предмета доказывания. Оснований не доверять показаниям данных свидетелей судом не установлено, это сотрудники организаций, в которых Сазонова А.Н. получала соответствующие услуги; в том числе в юридически значимый период времени именно данные лица оказывали ей услуги, что подтверждено официальными сведениями Учреждений. Иного суду не представлено.

Свидетель Б.В.Н. пояснила, что являлась участковым терапевтом с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ года, обслуживала территорию по адресу - <Адрес>, знала и Сазонову А. Н.. Она приходила на прием самостоятельно, была чистоплотная и хорошо выглядела, была адекватная. У Сазоновой А.Н. не было серьезных заболеваний до ДД.ММ.ГГГГ года, была <данные изъяты>, но <данные изъяты> не было; были <данные изъяты>, один раз обращалась с <данные изъяты>, были <данные изъяты>. Она сама себе вызывала скорую помощь для снятия криза, самостоятельно принимала лекарства по назначению. Также и она (свидетель) приходила к ней домой по вызову, дома было все чисто, ухожено.

Свидетель Н.И.Л. пояснила, что с ДД.ММ.ГГГГ года работает в отделе по доставке пенсии почты России, а знает Сазонову А. Н. с ДД.ММ.ГГГГ года - с того момента, как стала доставлять ей пенсию на адрес – <Адрес>; доставкой занималась до смерти Сазоновой А.Н.. Всегда пенсию Сазонова А.Н. получала сама, была ухоженная бабушка, бодрой, адекватной, всегда поддерживала разговор и были периоды, что говорила, что <данные изъяты> должен приехать, сходить в магазин и прибраться; дома у нее было все чисто и аккуратно. Иногда пенсию получала совместно с соседкой Ч., так как они общались и жили на одной площадке. Только в последний год жизни Сазонова А.Н. стала меньше прибираться, за собой меньше следила, и стала жаловаться на забывчивость. Один раз, уже перед смертью, она видела внука С., который был в квартире Сазоновой А.Н., а последняя лежала, и она вручила пенсию внуку; более пенсию по данному адресу не доставляла.

Тот факт, что Н.И.Л. вручила последнюю пенсию ответчику в связи с нахождением в парализованном состоянии Сазоновой А.Н., о чем указывалось истцом в своих доводах, не свидетельствует о заинтересованности свидетеля в деле, не может явиться основанием сомневаться в данных ею показаниях и на существо данного спора в целом не влияет.

Свидетель Б.З.С. суду пояснила, что сожительствует с ответчиком с ДД.ММ.ГГГГ года, с этого же времени знает истца, знала и общалась с их <данные изъяты> Сазоновой А. Н.. Отношения со всеми у нее были хорошие, с ДД.ММ.ГГГГ года за <данные изъяты> ухаживал ее сожитель – <данные изъяты> А., она (свидетель) и соседи. Сазонова А.Н. всегда была в памяти, адекватная, всегда за собой ухаживала сама, проживала одна, иногда жаловалась на больные ноги, рассказывала, что вызывала скорую, так как «не хорошо стало», сама ходила, но в последнее время меньше выходила на улицу, иногда выходила с ответчиком вместе. С ДД.ММ.ГГГГ года ей стало хуже, а впоследствии попала в больницу. Истец с <данные изъяты> не приходила к Сазоновой А.Н., и последнюю это сильно огорчало; она их ждала, но истец перестала приходить, так как от нее (свидетеля) узнала в ДД.ММ.ГГГГ году о договоре дарения, который оформила <данные изъяты> на ответчика. Договор Сазонова А.Н. оформила без условий, понимала, что делает и говорила, что желает квартиру отдать именно внуку, так как переживает и боится О. – супруга истца. Сазонова А.Н. никогда не жалела о данном договоре, проживала в квартире, так как это была бабушка ответчика; при этом ответчик менял сам двери в квартире, застеклил балкон и купил телевизор, приносил продукты <данные изъяты>.

Суд также полагает, что данные показания не противоречат имеющимся в деле доказательствам, согласуются с ними, и могут быть положены в основу решения. В данной части каких-либо объективных оснований сомневаться в показаниях данного свидетеля со стороны истца не представлено; а довод о том, что данное лицо в браке с ответчиком не состоит безусловно не свидетельствует о наличии таких оснований. Истцом в ходе судебного заседания непосредственно в ходе допроса данного лица не указывалось о несоответствии сообщенной свидетелем в данной части информации, не оспаривался факт, что она являлась и является сожительницей ответчика.

Судом истребованы все имеющиеся медицинские документы в отношении умершей Сазоновой А.Н., и согласно представленным документам установлено, что:

- Сазонова А.Н. у психиатра и нарколога на учете не состояла и не наблюдалась, о чем представлена справка ГБУЗ СО «Психиатрическая больница N 7» (л.д.158 т.1);

- представлены три медицинские карты стационарного больного - истории болезни <№> и <№> из ГБУЗ СО ЦГБ <№> и <№> из <данные изъяты>, а также амбулаторная карта <№> из поликлиники ЦГБ <№>. Согласно данным документам на стационарном лечении Сазонова А.Н. находилась в периоды: с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты> отделении, с диагнозом: <данные изъяты>; с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в неврологическом отделении с диагнозом: <данные изъяты>; и с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в неврологическом отделении <данные изъяты> с диагнозом: <данные изъяты>.

Из представленных документов, в частности медицинской карты за ДД.ММ.ГГГГ год следует, что Сазонова А.Н. указывала, что длительное время страдает <данные изъяты>, принимала лекарства; в начале ДД.ММ.ГГГГ года появились боли в поясничной области, участковым врачом выставлен диагноз – <данные изъяты>, прошла курс инъекций; указано, что согласно амбулаторной карте имела хронические заболевания – <данные изъяты>. Также указано общий статус: <данные изъяты>; в карте имеются сведения о вызове скорой медицинской помощи самой Сазоновой А.Н.. Из медицинской карты за ДД.ММ.ГГГГ года также следует, что <данные изъяты>.

Все сопутствующие документы при поступлении в больницу в ДД.ММ.ГГГГ заполнены Сазоновой А.Н..

Из медицинской карты за ДД.ММ.ГГГГ год следует, что Сазонова А.Н. поступила в экстренном порядке, в сопровождении <данные изъяты> Сазонова А.А.; находилась в ПИТ с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ; неврологический статус – <данные изъяты>. Со слов <данные изъяты> также установлено, что: живет пациентка одна, видел ее в последний раз ДД.ММ.ГГГГ в относительно удовлетворительном состоянии, ДД.ММ.ГГГГ не открыла дверь, вскрыв которую увидел пациентку поперек кровати, <данные изъяты>, вызвана бригада скорой медицинской помощи.

В карте, представленной поликлиникой, содержится лишь информация о последнем прохождении стационарного лечения в ДД.ММ.ГГГГ году, и констатации смерти Сазоновой А.Н. по вызову в ДД.ММ.ГГГГ года. Иных медицинских карт в суд не поступило, как сообщено свидетелем Б.В.Н. (участковым терапевтом) – карта часто находилась у Сазоновой А.Н. дома, поэтому ее нет в поликлинике. Данная карта не представлена суду, при том, что как истец, осуществляющая уход за наследодателем в последний период ее жизни, так и ответчики имели доступ к данному документу; однако никем из них он не представлен. Вместе с тем, суд полагает возможным исходить из вышеприведенных и содержащихся в медицинских картах стационарного больного данных, а также показаний свидетеля Б.В.Н., предупрежденной об уголовной ответственности, и давшей разъяснения относительно состояния здоровья Сазоновой А.Н. и поводах обращения в юридически значимый период времени; учитывая и то, что суд не вправе обязать стороны предоставлять доказательства, а может лишь предложить их представить.

Кроме того, судом учитываются и пояснения самой Шабалиной С.А., данные при рассмотрении дела (протоколы от ДД.ММ.ГГГГ, 17-ДД.ММ.ГГГГ, 25-ДД.ММ.ГГГГ), которая не указывала конкретные факты применения насилия в отношении Сазоновой А.Н. со стороны ответчика в юридически значимый период времени – на протяжении конца ДД.ММ.ГГГГ и всего ДД.ММ.ГГГГ года; наоборот же истцом указано, что она примерно с ДД.ММ.ГГГГ года не приходила к <данные изъяты> в гости, так как ответчик запретил им встречаться и общаться; общение с этого периода истца с <данные изъяты> сводилось к телефонным разговорам и непродолжительным встречам на улице (пояснения в протоколе от ДД.ММ.ГГГГ).

Несмотря на то, что телефонные разговоры были частые и Сазонова А.Н. жаловалась истцу, как указано последней, на то, что ничего в поведение <данные изъяты> не изменилось, и часто звонила зареванная, это достоверно о негативном поведении ответчика и применении какого-либо насилия (психологического или физического) в отношении Сазоновой А.Н. не свидетельствует; явных фактов и доводов в данной части истцом не представлено, как и не представлено явных доказательств тому, что конкретно вызывало страх у Сазоновой А.Н. перед <данные изъяты> в период ДД.ММ.ГГГГ годов; непосредственно истец участником каких-либо скандалов между ответчиком и наследодателем с ДД.ММ.ГГГГ года не являлась, лично их не наблюдала и не смогла конкретно указать даты и поводы обращения Сазоновой А.Н. в отдел полиции; не смогла указать каких конкретно действий ответчика опасалась Сазонова А.Н. в момент составления и сдачи на регистрацию договора дарения.

Доводы о том, что страх Сазоновой А.Н. перед ответчиком вызывали такие действия последнего как крик, нецензурная брань, запирание <данные изъяты> и истца в квартире, и постоянные требования приготовить еду, словесные унижения <данные изъяты>, что вынуждало последнюю уходить из дома, вызывало боязнь ответчика и совместного нахождения с ним в квартире, подтверждаются только пояснениями истца и свидетеля Ш.О.В.; кроме того, данные действия имели место до того, как истец перестала общаться с <данные изъяты> – до ДД.ММ.ГГГГ года; иного не представлено со стороны истца. Как указано выше, свидетель Б.Р.А. лично участником скандалов не была, со слов Сазоновой А.Н. ей конкретные действия <данные изъяты> не известны.

Так, свидетель Ш.О.В. указал, что истец его <данные изъяты>, а ответчик – <данные изъяты>. Сазонову А.Н. знал как их <данные изъяты>, знает их давно, примерно <№> лет назад познакомился и с Сазоновой А.Н.. При разговорах ранее со слов Сазоновой А.Н. знает, что, когда ответчик был в армии, то последняя не желала чтобы он возвращался, так как говорила «он мотал ей нервы»; по ее просьбе он ставил ей железную дверь, чтобы оградить ее от ответчика, они постоянно ругались, однако эту дверь ответчик спили впоследствии. Также Сазонова А.Н. рассказывала, что ответчик приходил к ней, лежал у нее на единственной кровати, ей даже прилечь не куда было и поэтому она приходила к ним в семьи в дом по <Адрес> было примерно ДД.ММ.ГГГГ года. Было даже такое, что <данные изъяты> в синяках прибегала, в полицию писала по этому поводу, и жала у них дома месяц после этого, и была подавлена в этот период времени, сидела смотрела телевизор и ревела. Потом еще такой случай был через пару месяцев. Сазонова А.Н. общалась с истцом до того момента как бабушка стала наговаривать на истца, что истец под порог ей гвозди сыпет, вещи у нее пропадали и она обвиняла <данные изъяты>. Это все было примерно, когда бабушке было <№> лет, она просто забывать уже какие-то вещи стала; и <данные изъяты> сказала, чтобы она больше к ним не приходила. Потом Сазонова А.Н. написала заявление в полицию на истца о том, что у нее пальто украли, и после этого перестали общаться. После того, как позвонил ответчик и сказал, что <данные изъяты> на скорой увезли в больницу, они снова стали общаться, истец ездила на выю в больницу, ухаживала за <данные изъяты>. Также далее пояснил, что фактически общаться не переставали истец с <данные изъяты>, только последние два года не общались; в квартире Сазоновой А.Н. не появлялись, так как ответчик запретил; но знает со слов <данные изъяты>, что С. орал на <данные изъяты> нецензурной бранью, унижал ее по малейшему поводу; примерно с ДД.ММ.ГГГГ года Сазоновой А.Н. становилось все хуже и хуже, она стало забывать периодами, называла его другим именем, засыпала и после забывала, о чем разговаривали. Позднее лично он с Сазоновой А.Н. не общался, в гости к ней не ходил, впоследствии <данные изъяты>.

Вместе с тем, конкретный период времени свидетель затруднялся назвать, указав, что это было примерно в ДД.ММ.ГГГГ году, а потом уточнив, что примерно ДД.ММ.ГГГГ год. В частности и истец после допроса свидетеля указала, что бабушка к ним приходила до ДД.ММ.ГГГГ года.

В связи с чем, то обстоятельство, что ранее до ДД.ММ.ГГГГ года между Сазоновой А.Н. и ответчиком могли быть неприязненные и негативные отношения, не свидетельствует безусловно о том, что в период совершения сделки в ДД.ММ.ГГГГ года отношения между Сазоновой А.Н. и ответчиком не могли наладиться, а у Сазоновой А.Н. присутствовал какой-либо страх перед ответчиком; учитывая и то, что с указанного времени и по момент смерти именно ответчик фактически помогал Сазоновой А.Н., приносил ей продукты, навещал ее периодически, следил за состоянием квартиры, а также они посещали одну парикмахерскую, о неадекватном поведении ответчика никто из свидетелей в отношении кого-либо не пояснял, доказательств оказания давления на возможных свидетелей со стороны истца также не представлено; в том числе именно ответчик вызвал скорую, занимался похоронами <данные изъяты>.

Иное является предположениями истца, на которых не может быть вынесено решение о признании недействительной сделки; при этом учитывая и то, что фактически активного участия в жизни Сазоновой А.Н. истец также не принимала с ДД.ММ.ГГГГ года, не осведомлена о том, сколько раз и в связи с чем, наследодатель находилась на лечении, какие заболевания имела, а общения сводилось к телефонным разговорам.

Кроме истца и свидетеля Ш.О.В. о плохих взаимоотношениях бабушки и внука в период с ДД.ММ.ГГГГ года никто фактически не пояснил, наличие возможно таковых отношений ранее этого периода, даже непосредственно не перед составлением договора дарения, не свидетельствует о наличии порока воли Дарителя в момент составления и регистрации договора дарения.

Во всех представленных медицинских картах содержится указание на контактные данные и внучки – истца и внука – ответчика (в карте ДД.ММ.ГГГГ года указан <данные изъяты> А. и телефон С.А.; в карте ДД.ММ.ГГГГ года – <данные изъяты> С.); указаны сотовые телефоны, что свидетельствует о том, что объективно Сазонова А.Н. негативного отношения к истцу либо к ответчику не испытывала, указав в качестве контактных номеров именно телефоны <данные изъяты>; сама истец не оспаривала, что именно ответчик возил бабушку в больницу, и как пояснили свидетели А. - именно ответчик реагировал на их телефонные звонки и приходил в случае возникших проблем у Сазоновой А.Н..

Довод истца о том, что в ДД.ММ.ГГГГ года в больнице и после выписки в апреле ДД.ММ.ГГГГ года ответчик непосредственно не ухаживал за <данные изъяты>, не свидетельствует о плохих отношениях между <данные изъяты> и ответчиком, и о недействительности договора дарения.

Доводы о том, что ответчик запретил истцу видеться с <данные изъяты> Сазоновой А.Н., суд не может полагать обоснованными, поскольку им не представлено доказательств, не представлено безусловных фактов опасаться за свою жизнь и здоровье в случае продолжения общения с Сазоновой А.Н., о чем указывалось истцом; а также учитывая и то, что несмотря на это истец принимала активное участие при уходе за <данные изъяты> в период нахождения в больнице в ДД.ММ.ГГГГ году и после выписки из больницы в апреле ДД.ММ.ГГГГ год, о чем также указано самим истцом, и именно ответчик сообщил о том, что бабушка находится в больнице; а из показаний Ш.О.В. следовало, что прекращение общение с <данные изъяты> имело место и со стороны самой истицы.

К показаниям свидетеля Ш.О.В. в части того, что Сазонова А.Н. была не адекватна и часто приходила со следами побоев, суд относится критически, так как они опровергаются всеми вышеприведенными доказательствами, в частности не подтверждены они и самим истцом, которая настаивала на том, что давление со стороны ответчика на бабушку было только психологическим, отчего <данные изъяты> и испытывала страх.

При этом показания Ш.О.В. относительно того, что Сазонова А.Н. в силу возраста действительно была забывчива, суд находит достоверными, поскольку они подтверждаются и сведениями, содержащимися в медицинских документах; однако не представлено суду доказательств, что это влияло на восприятие Сазоновой А.Н. происходящих событий, на ее мышление, и оказало какое-либо влияние при заключении договора дарения.

То обстоятельство, что Сазоновой А.Н. на момент совершения сделки в ДД.ММ.ГГГГ года исполнилось уже <№> года, то есть она находилась в <данные изъяты> возрасте, безусловно не свидетельствует о невозможности понимать значение своих действий и руководить ими, либо об обязательном заблуждении относительно совершаемых действий. Поскольку в данной части судом учитываются показания всех свидетелей и пояснения истца относительно того, что практически до ДД.ММ.ГГГГ года, в частности и в юридически значимый период времени, Сазонова А.Н. была самостоятельной, проживала одна, сама за собой ухаживала, получала пенсию, была адекватным человеком, общительной и активной; судом учитываются и условия договора, наименование сторон сделки.

Факты обращения наследодателя в полицию на какие-либо противоправные действия ответчика в ее сторону, не нашли подтверждения; пояснения свидетеля Ш.О.В. и истца в данной части не подтверждаются какими-либо доказательствами, в частности: из ответов начальника ОП <№> ММУ МВД России «Нижнетагильское» установлено, что сведений об обращении Сазоновой А.Н. с заявлениями в отношении Сазонова А.А. с 2000 по 2012 год не имеется ввиду истечения сроков хранения соответствующей документации в отделе полиции; за ДД.ММ.ГГГГ таких заявлений не имелось. Свидетель и истец не смогли также указать конкретные периоды и факты обращения Сазоновой А.Н. в отдел полиции, а также принятые по ним решения; что вызывает сомнения в их достоверности. Кроме того, свидетель Ш.О.В. указал, что у него не очень хорошие отношения с ответчиком, а также имелись и обращения Сазоновой А.Н. в полицию и на действия истца.

При этом также из представленных материалов дела правоустанавливающих документов следует, что заявление о государственной регистрации прав подано и подписано самой Сазоновой А.Н., доказательств оформления заявления и договора под принуждением и страхом суду не представлено; кроме того, заявление и документы приняты в непосредственном присутствии сторон сделки сотрудником Управления Росреестра, которым удостоверены личности, сверены представленные документы с их копиями; в расписках на получение документов содержатся подписи сторон о том, что им выдан ряд документов; на л.д.231 т.1 имеется и соответствующая расписка С..

Довод истца о том, что предоставленная при регистрации договора квитанция по уплате госпошлины подписана от имени Сазоновой А.Н. ответчиком, не свидетельствует о том, что Даритель действовала не добровольно, а по принуждению ответчика. Из совокупности представленных доказательств следует, что Сазонова А.Н. лично обратилась в регистрирующий орган, лично подписывала все документы, в частности расписалась в расписке на получение документов (в том числе и квитанции об уплате госпошлины).

Иных доказательств в обоснование своих доводов в указанной части о не возможности Сазоновой А.Н. понимать свои действия и руководить ими при совершении ДД.ММ.ГГГГ сделки – договора дарения, об оказании психологического давления со стороны ответчика и наличие ввиду этого страха перед последним, что явилось основанием для заключения договора, а также и фактов заблуждения относительно природы сделки, в нарушение ст. 56 ГПК РФ истцом не представлено.

При этом в ходе рассмотрения дела в судебном заседании от 25.12.2018 и после исследованиях всех приведенных выше доказательств, судом на разрешение был поставлен вопрос о необходимости назначения судебной посмертной психолого-психиатрической экспертизы с целью определения психического состояния Сазоновой А.Н. в момент совершения договора дарения, с учетом разъяснений, содержащихся в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.07.2008 N 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству»; возможность и необходимость назначения экспертизы и такого вида доказательства разъяснялась сторонам и при подготовке дела в ходе предварительного судебного заседания и в ходе его рассмотрения в судебных заседаниях.

Вместе с тем, стороны с учетом представленных и исследованных доказательств отказались от назначения и проведения такого вида экспертизы, о чем лично указали в судебном заседании, приведя этому соответствующие обоснования; в частности, истец и представитель ответчика полагали проведение данной экспертизы, несмотря на заявленные основания требований, нецелесообразным ввиду отсутствия объективной медицинской документации в указанный период времени, и считали возможным рассмотреть дело по представленным доказательствам, полагая их достаточными; иных ходатайств по истребованию дополнительных доказательств не заявлено, при этом и судом самостоятельно принимались меры для получения необходимых, в том числе и для решения вопроса о назначении экспертизы, доказательств.

В связи с изложенным, а также учитывая положения ст.56 и 57 ГПК РФ о том, что именно стороны предоставляют необходимые, по их мнению, доказательства в обоснование своих требований и возражений, а суд в соответствии с требованиями закона определяет круг и предмет доказывания, создает для сторон возможность участия в состязательном процессе; судом также не усмотрено безусловных оснований для назначения такой экспертизы по инициативе суда в рамках данного конкретного дела с оплатой за счет бюджета, учитывая и значительную стоимость данной экспертизы. При этом, судом учтены и иные разъяснения, данные в вышеприведенном пункте 13 постановления Пленума ВС РФ № 11 о том, что судья вправе с учетом мнения участвующих в деле лиц назначить экспертизу во всех случаях, когда необходимость экспертного заключения следует из обстоятельств дела и представленных доказательств (пункт 8 части 1 статьи 150 ГПК РФ).

Мнение сторон в данном деле было однозначно высказано против проведения экспертизы; а также судом учтены и требования части 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 настоящего Кодекса; в силу ч. 2 ст. 67 ГПК РФ никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. При этом, в соответствии с ч. 1 ст. 55 ГПК РФ заключение эксперта является одним из доказательств, которые могут быть использованы в суде. Наряду с заключением эксперта к доказательствам закон относит также объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, письменные и вещественные доказательства.

Суд также, принимая во внимание вышеприведенные нормы материального права, приходит к выводу, что Шабалина С.А. не может являться надлежащим истцом по требованиям о признании сделки недействительной по основаниям, указанным в ст.178 и 179 ГК РФ, так как она не является непосредственно стороной в сделке, не является потерпевшей; а сама Сазонова А.Н. при жизни, как указано в решении выше, с какими-либо требованиями относительно отмены состоявшегося договора дарения не обращалась.

Истец Шабалина С.А. заявляет и иные основания для оспаривания сделки, от которых в соответствии с положениями ст. 39 ГПК РФ, несмотря на утонение в ходе рассмотрения дела оснований требований, не отказалась, в связи с чем, суд полагает необходимым дать оценку и иным доводам истца, а именно: доводам истца о том, что данная сделка, хотя и была оформлена, какого-либо фактического исполнения не повлекла, поскольку Сазонова А.Н. продолжала проживать в указанной квартире до момента смерти.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», по смыслу части 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам.

Такие основания для признания сделки недействительной предусмотрены пунктом 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации - мнимой сделкой является сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Такая сделка ничтожна.

По смыслу придаваемым законом под мнимой сделкой подразумевается сделка, которая совершена для того, чтобы произвести ложное представление на третьих лиц, характеризуется несоответствием волеизъявления подлинной воле сторон: в момент ее совершения воля обеих сторон не направлена на достижение правовых последствий в виде возникновения, изменения, прекращения соответствующих гражданских прав и обязанностей.

Как следует из представленных материалов, реальные правовые последствия для сторон, предусмотренные для договора дарения, фактически наступили – сторонами были совершены распорядительные действия в отношении с. объекта недвижимого имущества, а именно, со стороны Дарителя были совершены действия, направленные на государственную регистрацию договора и перехода права собственности – подано в Управление росреестра соответствующее заявление о регистрации перехода права на объект к Одаряемому; в договоре дарения (п.9) указано, что Даритель передала имущество; и права на данную квартиру возникают с момента регистрации перехода прав в Управлении (п.5 Договора).

В связи с вышеизложенным, доводы о том, что бабушка фактически не продала квартиру, а полагала заключенным договор с иждивением также не нашли подтверждение в судебном заседании, доказательств этому не представлено, а из вышеприведенных доказательств явно данный факт не прослеживается; наоборот из представленных доказательств установлено, что Даритель понимала существо сделки - при заключении оспариваемого договора Сазонова А.Н. выразила свою волю на отчуждение имущества, являющегося её собственностью, путем его безвозмездной передачи ответчику, условия, которые могли бы ввести Дарителя в заблуждение относительно характера и последствий сделки, в оспариваемом договоре отсутствуют. Впоследствии, как пояснили свидетели А., Б. и Ч., - Даритель не жалела о совершенных действиях, понимала, что квартира подарена внуку и никогда не оспаривала сделку.

Несмотря на то, что Сазонова А.Н. ранее и после сделки проживала и продолжала проживать в указанной квартире, судом учитывается и то, что ответчиком также принимались меры к содержанию именно своего имущества – подаренной ему квартиры, производилась замена дверей, окон, оплачивались коммунальные платежи и именно с его согласия в квартире проживала Сазонова А.Н., поскольку иного суду не представлено; мер к выселению он не предпринимал, имел свое жилье и проживал отдельно; при этом интересовался жизнью <данные изъяты>, помогал ей в бытовых вопросах. Данные обстоятельства истцом не оспорены, а наоборот фактически подтверждены в письменных пояснениях от 26.12.2018.

Кроме того, намерения одного из участников на совершение мнимой сделки недостаточно. Стороны должны преследовать общую цель. При рассмотрении спора не установлено намерений обеих сторон оспариваемого договора дарения не исполнять сделку.

По доводам ответчика относительно пропуска срока исковой давности по требованиям о признании сделки недействительно по основаниям, предусмотренным ст. 177 ГК РФ, суд, учитывая и возражения истца относительно данного ходатайства, приходит к следующему.

Согласно ч. 2 ст. 199 ГПК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

В соответствии со ст. 195, 196, 197 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, и общий срок исковой давности устанавливается в три года, для отдельных видов требований законом могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком.

В соответствии с п. 1 ст. 166 ГК РФ требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.

Сделка, совершенная гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими, является оспоримой сделкой.

Согласно п. 2 ст. 181 ГК РФ, в редакции, действующей на момент совершения сделки, срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

В п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 15 от 12.11.2001 года и Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 года разъяснено, что к требованиям о признании сделки оспоримой не применяются общие правила о начале течения срока исковой давности, и в силу требований п. 2 ст. 181 ГК РФ годичный срок давности по указанным искам следует исчислять со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена такая сделка, либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

В состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности (ст. 1112 ГК РФ).

Как разъяснено в пункте 73 постановления Пленума ВС РФ от 29.05.2012 N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки, в том числе по основаниям, предусмотренным статьями 177, 178 и 179 ГК РФ, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления.

По смыслу положений п. 1 ст. 177, п. 2 ст. 181 ГК РФ с иском о признании сделки недействительной может обратиться гражданин, совершивший сделку, или правопреемник этого гражданина, в частности наследник, после смерти наследодателя. При этом все права и обязанности по сделке, носителем которых являлся гражданин, в полном объеме переходят к его правопреемнику, в том числе и в порядке наследования. В связи с этим правопреемство не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления.

С требованием о признании договора дарения по основаниям ст. 177 ГК РФ Сазонова А.Н. до своей смерти не обращалась. В свою очередь, исковое заявление по основаниям ст. 177 ГК РФ предъявлено истцом Шабалиной С.А. именно как правопреемником Сазоновой А.Н., поскольку фактически претендует на включение данной квартиры в наследственную массу после смерти последней; при этом предъявлены эти требования ДД.ММ.ГГГГ, т.е. более чем через <№> лет после совершения наследодателем оспариваемой сделки.

Тот факт, что о данной сделке истец узнала только после смерти Сазоновой А.Н. не может безусловно явиться основанием для исчисления срока исковой давности иным образом; а может лишь являться основанием для рассмотрения вопроса о восстановлении такого срока. Однако о восстановлении срока истцом не заявлено; а доводы относительно того, что срок не пропущен, поскольку исчисляется истцом в соответствии с п.1 ст. 181 ГК РФ являются не верными ввиду того, что данный пункт применяется в случае признания сделки ничтожной, а в данном деле сделка при ее оспаривании по ст. 177 ГК РФ, является оспоримой.

Кроме того, из представленных по делу доказательств – показаний свидетеля Б.З.С. следует, что о договоре дарения истец знала еще с ДД.ММ.ГГГГ года, в связи с чем, и испортились отношения между истцом и Сазоновой А.Н.. Данные обстоятельства истцом не опровергнуты, а наоборот, указано о том, что ей уже со слов <данные изъяты> было известно, что последняя опасалась, что ее ответчик может оставить без квартиры (пояснения истца в протоколе от ДД.ММ.ГГГГ).

При разрешении требований о признании договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ недействительным, совершенного Сазоновой А.Н. в пользу Сазонова А.А., суд оценив в совокупности, по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, все представленные сторонами письменные доказательства, объяснения сторон, показания свидетелей приходит к выводу о том, что оснований для удовлетворения исковых требований не имеется, поскольку в момент ее совершения у Сазоновой А.Н. отсутствовал порок воли, в юридически значимый период времени она могла понимать значение своих действий или руководить ими; каких-либо доказательств, объективно подтверждающих указанные истцом основания в нарушение ст. 56 ГПК РФ последней не представлено; при этом срок исковой давности по требованиям о признании сделки недействительной по ст. 177 ГК РФ со стороны истца фактически пропущен, а по иным основаниям учитывая и то, что Шабалина С.А., как не сторона в сделке, не может являться и надлежащим истцом.

В связи с изложенным, отказом истцу в требованиях о признании недействительным договора дарения недвижимого имущества, учитывая положения ст. 1152,1154, 1155 ГК РФ и соответствующих разъяснений постановления Пленума ВС РФ <№> «О судебной практике по делам о наследовании», судом также не усматривается и оснований для восстановления срока приятия наследства – квартиры по <Адрес> согласно завещанию от ДД.ММ.ГГГГ года; иных требований в данной части не заявлено, в частности не заявлено о восстановлении такого срока для принятия наследство по иным основаниям и в отношении иного имущества. В соответствии со ст.196 ГПК РФ суд рассматривает дело по заявленным требованиям, оснований для выхода за их пределы судом не усматривается. Тот факт, что судом отказано в принятии дополнительных требований относительно иного движимого имущества, которое по мнению истца является наследственным имуществом, не влияет на существо рассмотренного в данном деле спора, не относилось к предмету спора относительно оспаривания сделки совершенной наследодателем при жизни, о включении имущества в наследственную массу истцом изначально и впоследствии не заявлено; а дополнительные требования к зачету первоначальных не направлены. Кроме того, доказательств обращения к нотариусу и отказа в совершении нотариального действия суду не представлено, учитывая и указание истца на иное наследственное имущество (права наследования по закону также истцом не заявлены). В случае наличия иного спора истец не лишена возможности самостоятельного обращения в суд за защитой нарушенных прав.

На основании части 1 статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных частью второй статьи 96 настоящего Кодекса.

Ответчиком заявлено о возмещении судебных расходов, понесённых в связи с участием его представителя при рассмотрении данного дела в размере <данные изъяты> рублей, о чем представлена квитанция об оплате данных услуг адвоката Бабенко В.А..

В связи с тем, что в удовлетворении иска Шабалиной С.А. отказано, то судебные расходы подлежат взысканию с истца в пользу ответчика. Ссылка истца на положения ст.102 ГПК РФ суд полагает не состоятельным, поскольку данная норма к спорным правоотношениям не применима, истец обратилась в суд в своих интересах, за защитой нарушенного, по ее мнению, личного права на наследование имущества по завещанию.

Также и доводы относительно того, что ответчик воспользовался своим правом на участие с помощью представителя, и на истца не должны возлагаться данные расходы, суд также полагает не состоятельным, противоречащим нормам процессуального права.

Вместе с тем, согласно части 1 статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

С учетом объема и качества проделанной представителем работы, принимая во внимание требования разумности, суд находит необходимым взыскать с ответчика судебные расходы по оплате услуг представителя на стадии судебного разбирательства в размере <данные изъяты> рублей, учитывая количество судебных заседаний, состоявшихся по делу, проделанной представителем работы; а также того обстоятельства, что выполненная представителем работы в любом случае должна быть оплачена. Данная сумма возмещения расходов судом полагается разумной, соответствующей сложности дела и оказанной правовой помощи со стороны представителя ответчику. В остальной части требований о взыскании судебных расходов по оплате услуг представителя – отказать, полагая их завышенными.

Руководствуясь статьями 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

Р Е Ш И Л:

В удовлетворении исковых требований Шабалиной С. А. к Сазонову А. А.овичу о признании недействительным договора дарения в отношении квартиры по <Адрес>, заключенного ДД.ММ.ГГГГ между Сазоновой А. Н. и Сазоновым А. А.овичем; о признании недействительным свидетельства о праве собственности Сазонова А.А. на указанную квартиру и восстановлении срока наследования Шабалиной С.А. на квартиру по <Адрес> согласно завещания Сазоновой А. Н. – отказать.

Взыскать с Шабалиной С. А. в пользу Сазонова А. А.овича судебные расходы на оплату услуг представителя в размере 15 000 рублей.

В удовлетворении остальной части требований Сазонова А. А.овича к Шабалиной С. А. о взыскании судебных расходов – отказать.

Решение может быть обжаловано в Свердловский областной суд путем подачи апелляционной жалобы через Дзержинский районный суд города Нижний Тагил Свердловской области в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.

Судья: