Судебный акт #1 (Определение) по делу № 33-2032/2021 от 16.07.2021

Судья Зацепилина Е.В.                  Дело № 33-2032/2021

                                         № 2-598/2021

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

4 августа 2021 г.                          город Орел

Судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда в составе:

председательствующего судьи Корневой М.А.,

судей Букаловой Е.А., Жидковой Е.В.,

при секретаре Щекотихиной М.М.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Балобанова С.В. к Балобановой М.В. об обязании демонтировать систему видеонаблюдения, взыскании компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе Балобанова С.В. на решение Заводского районного суда г. Орла от 17 мая 2021 г., которым в удовлетворении исковых требований отказано.

Заслушав доклад судьи Орловского областного суда Букаловой Е.А., объяснения представителя истца Балобанова С.В. ФИО6, поддержавшей апелляционную жалобу, возражения представителя ответчика Балобановой М.В. ФИО7, полагавшей решение суда законным и обоснованным, изучив доводы жалобы, материалы дела, судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда

установила:

Балобанов С.В. обратился в суд с иском к Балобановой М.В. об обязании демонтировать систему видеонаблюдения, взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных требований указал, что он является собственником ? доли домовладения и весь земельный участок, находящиеся по адресу: <адрес>. Другая половина домовладения принадлежит ответчику.

Балобановой М.В. была установлена система видеонаблюдения, которая включает в себя 2 камеры наружного видеонаблюдения в режиме реального времени с сохранением информации на определенный срок, расположение которых позволяет наблюдать за всеми его передвижениями по его же земельному участку. Данные с камер собираются ответчиком и могут быть использованы в любое время. Пользование гаражом и земельным участком без возможности попадания под видеонаблюдение невозможно. Фиксируемые сведения о его личной жизни просматриваются не только ответчиком, но и членами ее семьи.

Поскольку он согласия на установку видеонаблюдения за его частной жизнью не давал, письменное требование о демонтаже установленных камер осталось без исполнения, истец просил суд с учетом уточнения требований обязать Балобанову М.В. устранить мешательство в его частную жизнь и жизнь членов его семьи путем демонтажа за свой счет системы видеонаблюдения в виде двух камер, расположенных на стенах домовладения по адресу: <адрес>, а также взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в сумме 20000 руб.

Судом постановлено вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе Балобанов С.В. просит решение суда отменить и принять по делу новое решение об удовлетворении заявленных требований.

В обоснование доводов указывает на то, что изображение гражданина, получаемое в процессе видеофиксации, является его биометрическими персональными данными, которые по общему правилу могут обрабатываться только при наличии согласия в письменной форме субъекта этих персональных данных.

Считает, что судом дана неверная оценка доказательствам по делу: техническим характеристикам установленных камер, которые с учетом пояснений допрошенного судом специалиста позволяют полностью просматривать большую часть его земельного участка, в том числе ночью; демонстрационной записи, сделанной с целью предоставления суду доказательств своей позиции, необоснованно подвергнутой судом критической оценке.

Обращает внимание на то, что ответчику земельный участок при доме не принадлежит, следовательно, она осуществляет видеосъемку чужого земельного участка и не принадлежащей ей части жилого дома, которые являются его собственностью, а он, соответственно, постоянно находится под наблюдением ответчика против своей воли.

Выводы суда о предполагаемых правах Балобановой М.В. на земельный участок считает не основанными на законе и преждевременными.

Указывает, что охват видеокамерами потенциально опасных зон (электрического счетчика и газового оборудования) не может являться основанием для нарушения его конституционных прав.

В настоящее судебное заседание стороны, извещенные надлежащим образом о времени и месте слушания дела, не явились, ходатайств об отложении дела не заявили, реализовали свое право на участие в деле через своих представителей.

В этой связи судебная коллегия на основании статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив законность и обоснованность решения в пределах доводов апелляционной жалобы (ст. 327.1 ГПК РФ), судебная коллегия приходит к следующему.

Основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке является, в частности, несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела, а также нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (п.п. 3, 4 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

Как установлено судом и следует из материалов дела, истец и ответчик являются собственниками домовладения, находящегося по адресу: <адрес>.

Указанный жилой дом был разделен в натуре на основании решения Заводского районного суда г. Орла от <дата>: в собственность Балобановой М.В. на причитающиеся ей ? долю в доме выделена проектируемая квартира (жилое помещение) № площадью 116,1 кв.м, состоящую из соответствующих помещений 1-го и 2-го этажей, подвала; в долевую собственность Балобанова С.В. и ФИО8 на причитающиеся им доли в доме выделена проектируемая квартира (жилое помещение) № площадью 124,4 кв.м, состоящая из соответствующих помещений 1-го и 2-го этажей, подвала; прекращено право общей долевой собственности на указанный жилой дом Балобановой М.В., Балобанова С.В. и ФИО8; за Балобановым С.В. и ФИО8 признано право собственности на ? и ? доли в праве собственности на дом соответственно.

Собственником земельного участка, расположенного по вышеуказанному адресу, является истец. Кроме того, на территории домовладения имеется гараж, находящийся в собственности сторон по делу.

Балобановой М.В. в <дата> были установлены две камеры видеонаблюдения (серийный №, №), ONT (серийный №) на выделенной ей части жилого дома.

Зона обзора видеокамеры с фасадной стороны жилого дома охватывает крыльцо квартиры ответчика, вход в гараж, а также наружный счетчик электрической энергии. Камера с задней стороны жилого дома охватывает зону газовой трубы, газового счетчика, дымохода, вентиляционного окна в подвал со стороны части дома ответчика.

Проверяя доводы сторон, суд установил, что Балобанова М.В. обращалась в правоохранительные органы с заявлением по факту противоправных действий со стороны Балобанова С.В. (КУСП № от <дата>), который, по мнению ответчика, спилил металлическое перила со стороны ступеней в ее часть дома и замусорил крыльцо ее части дома.

Между тем, из объяснений Балобанова С.В. от <дата> следовало, что мусор разбросан самой Балобановой М.В., а о демонтаже перил ему ничего не известно.

Постановлением от <дата> было отказано в возбуждении уголовного дела ввиду отсутствия в действиях Балобанова С.В. признаков состава преступления, предусмотренного ст. 330 УК РФ.

Кроме того, Балобанова М.В. обращалась в следственный комитет с заявлением о привлечении к ответственности Балобанова С.В., проникшего в ее часть дома, из которой исчезли раковина, унитаз, зеркала, торшер, смеситель, полотенцесушитель, межкомнатные двери, были повреждены обои в комнате.

В свою очередь Балобанов С.В. в объяснениях, не отрицая того, что оторвал пенопласт с задней части дома на стене, ведущей в подвал дома, зашел в часть дома, принадлежащую Балобановой М.В., и забрал свои вещи: раковину, унитаз, полотенцесушитель.

Указанные обстоятельства подтверждаются выписками из Единого государственного реестра недвижимости; копией постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от <дата>; копией постановления о передаче сообщения о преступлении по подследственности от <дата>; копиями договора об оказании услуг связи заключенного между Балобановой М.В. и ПАО «Ростелеком» <дата> и договора на оказание услуги «Гарантия плюс» от <дата>; фотоматериалами.

Кроме того, допрошенный судом первой инстанции в качестве специалиста сервисный инженер ПАО «Ростелеком» ФИО9 подтвердил, что спорные видеокамеры относятся к цилиндрическим IP-камерам, работающим посредством сети «Интернет», дальностью 30 метров, с ночным и черно-белым режимом, углом обзора 104 градуса, позволяющим запечатлеть лицо человека, находящегося в 5-10 м от камеры; их пользователь самостоятельно может сохранить видеозапись пяти роликов по 30 минут. Также специалистом было указано, что указанные камеры выставлены стационарно, изменение угла их обзора возможно механически путем направления камеры в необходимую сторону.

В ходе рассмотрения спора сторона ответчика ссылалась на установку камер видеонаблюдения в целях сохранности личного имущества, личной безопасности и в целях установления лица, регулярно захламляющего крыльцо и гараж, производящего хищения и порчу ее имущества, при этом не опровергала отсутствие согласия Балобанова С.В. на видеонаблюдение за ним и на установку вышеуказанных камер,

Установив изложенное, суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска Балобанова С.В., поскольку пришел к выводу о том, что нарушение прав ответчика неизвестными лицами, демонтировавшими перила на крыльце ее части домовладения, складирующими на данном крыльце мусор, проникшими в ее часть дома, похитившими и повредившими ее имущество, позволяет Балобановой М.В. принять меры к сохранности своего имущества, а также меры, направленные на обеспечение работы газового оборудования и исключение его повреждения, утечку газа путем установки видеокамер.

При этом суд учел открытость размещения видеокамер и, соответственно, открытость ведения видеонаблюдения ответчиком, принял во внимание просматриваемость земельного участка истца и его перемещений по нему с учетом его ограждения сеткой-рабицей, в связи с чем нашел обоснованными доводы Балобановой М.В. об установке камер в целях обеспечения безопасности жизни и здоровья ее семьи, сохранности личного имущества от посторонних посягательств, отсутствие запрета в законе на установку камер в целях защиты своего имущества.

Давая оценку добытым по делу доказательствам, районный суд критически оценил представленную Балобановым С.В. видеозапись, на которой он зафиксирован спорной камерой видеонаблюдения, так как данная запись является преднамеренным позированием истца с целью доказать нарушение своих прав.

Судебная коллегия не может согласиться с такими выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

Конституция Российской Федерации закрепляет право каждого на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, защиту своей чести и доброго имени (ч. 1 ст. 23) и одновременно устанавливает, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (ч. 3 ст. 17).

В главе 8 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) содержатся общие положения о нематериальных благах и их защите, согласно которым защите подлежат: неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом (ст. 150).

Право каждого на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции закреплено также в п. 1 ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Понятие личной (частной) жизни по смыслу положений ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод распространяется на множество аспектов самоидентификации человека, включая его имя и изображение, физическую и психическую целостность, физическую и моральную неприкосновенность (постановления Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ) от 7 февраля 2012 г. по делу «Фон Ганновер (принцесса Ганноверская» против Германии (№ 2)», от 10 ноября 2015 г. по делу «Кудерк и компания «Ашетт Флипакки ассосье» против Франции»).

Право на частную жизнь включает право жить неприкосновенно, вне нежелательного внимания (постановления ЕСПЧ от 10 ноября 2015 г. по делу «Кудерк и компания «Ашетт Филипакки ассосье» против Франции», от 24 июля 2003 г. по делу «С. против Российской Федерации»).

Таким образом, предусмотренные приведенными выше законоположениями норм международного и национального права гарантии, прежде всего, направлены на обеспечение развития без внешнего вмешательства каждого в отношениях с другими людьми.

Согласно ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных» (далее - Закон о персональных данных) персональные данные - любая информация, относящаяся прямо или косвенно к определенному или определяемому физическому лицу (субъекту персональных данных).

Согласно ст. 2 Закона о персональных данных его целью является обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина при обработке его персональных данных, в том числе защиты прав на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну.

Под обработкой персональных данных понимается любое действие (операция) или совокупность действий (операций), совершаемых с использованием средств автоматизации или без использования таких средств с персональными данными, включая сбор, запись, систематизацию, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передачу (распространение, предоставление, доступ), обезличивание, блокирование, удаление, уничтожение персональных данных (п. 3 ст. 3 Закона о персональных данных).

В силу ч. 1 ст. 11 Закона о персональных данных сведения, которые характеризуют физиологические и биологические особенности человека, на основании которых можно установить его личность (биометрические персональные данные) и которые используются оператором для установления личности субъекта персональных данных, могут обрабатываться только при наличии согласия в письменной форме субъекта персональных данных, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 настоящей статьи (в связи с реализацией международных договоров Российской Федерации о реадмиссии, в связи с осуществлением правосудия и исполнением судебных актов, в связи с проведением обязательной государственной дактилоскопической регистрации, а также в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации об обороне, о безопасности, о противодействии терроризму, о транспортной безопасности, о противодействии коррупции, об оперативно-разыскной деятельности, о государственной службе, уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации, законодательством Российской Федерации о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию, о гражданстве Российской Федерации, законодательством Российской Федерации о нотариате).

Согласно ч. 1 ст. 152.1 ГК РФ обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (в том числе его фотографии, а также видеозаписи или произведения изобразительного искусства, в которых он изображен) допускаются только с согласия этого гражданина. После смерти гражданина его изображение может использоваться только с согласия детей и пережившего супруга, а при их отсутствии - с согласия родителей. Такое согласие не требуется в случаях, когда: 1) использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах; 2) изображение гражданина получено при съемке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях, спортивных соревнованиях и подобных мероприятиях), за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования; 3) гражданин позировал за плату.

Согласно ч. 1 ст. 152.2 ГК РФ если иное прямо не предусмотрено законом, не допускаются без согласия гражданина сбор, хранение, распространение и использование любой информации о его частной жизни, в частности сведений о его происхождении, о месте его пребывания или жительства, о личной и семейной жизни.

Не являются нарушением правил, установленных абзацем первым настоящего пункта, сбор, хранение, распространение и использование информации о частной жизни гражданина в государственных, общественных или иных публичных интересах, а также в случаях, если информация о частной жизни гражданина ранее стала общедоступной либо была раскрыта самим гражданином или по его воле.

Как указано выше и не оспаривалось ответчиком, ею без согласия Балобанова С.В. были установлены две камеры наружного видеонаблюдения, позволяющие с учетом широкого угла их обзора и иных технических характеристик не только фиксировать часть домовладения ответчика, но и истца, а также перемещение любых лиц по земельному участку при вышеуказанном домовладении, в частности, Балобанова С.В., с возможности точной идентифицировать данных лиц с расстояния 5-10 м.

Возможность дальнейшего использования видеозаписей с данных камер стороной ответчика не опровергнута, напротив, при рассмотрении дела Балобанова М.В. ссылалась на то, что с их помощью желает установить лицо, нарушающее ее имущественные права.

Доказательствами по делу, в том числе представленной истцом видеозаписью, подтверждена возможность попадания истца в объектив видеокамер при нахождении его на участке при домовладении.

Таким образом, вопреки вышеприведенным требованиям закона, камеры, установленные ответчиком, фиксирующие, в том числе частную территорию истца и пребывание на ней собственника и членов его семьи, позволяют ответчику собирать сведения об истце и членах его семьи, нарушая неприкосновенность частной жизни истца.

Поскольку видеофиксация действительно позволяла ответчику осуществлять сбор и хранение информации о частной жизни истца, членов его семьи, что дает возможность использовать эту информацию без согласия лиц, съемка которых ведется, судебная коллегия находит выводы суда первой инстанции, на основании которых истцу было отказано в удовлетворении иска, не соответствующими обстоятельствам, установленными по делу и не отвечающим приведенным выше нормам права, регулирующим спорные правоотношения.

Доводы стороны ответчика о том, что камеры видеонаблюдения охватывают территорию домовладения, свободно просматриваемую с улицы, по мнению судебной коллегии, не свидетельствуют об отсутствии указанных выше нарушений прав истца действиями ответчика, установившей данные камеры, поскольку доказательств отсутствия приватности на всей охватываемой камерами территории ответчиком не представлено, а отсутствие согласия истца на обработку его персональных данных при осуществлении видеонаблюдения ответчиком является бесспорным нарушением законных прав истца.

Критическая оценка суда представленной истцом в обоснование своей позиции видеозаписи противоречит положениям ст.ст. 12, 56, 67 ГПК РФ, которые в своей взаимосвязи и совокупности предполагают равные возможности для сторон в предоставлении любых, добытых законным способом доказательств, никакие из которых не могут иметь для суда заранее установленной силы. Указание суда о преднамеренном позировании истца и возможности избежать попадания под объектив камеры при определенных условиях не опровергает, а подтверждает его позицию о вынужденности избирать траекторию передвижения по территории принадлежащего ему земельного участка во избежание попадания под обзор камер, что в свою очередь доказывает ограничение его прав.

Право Балобановой М.В. защищать свое имущество, на которое сослался суд в обжалуемом решении, в рассматриваемой ситуации не может оправдывать нарушение при этом законных прав истца.

С учетом изложенного судебная коллегия находит допущенные судом первой инстанций нарушения норм материального и процессуального права существенными, в связи с чем решение Заводского районного суда г.Орла от 17 мая 2021 г. подлежат отмене как незаконное с вынесением нового решения об удовлетворении исковых требований Балобанова С.В., как в части возложения на ответчика обязанности демонтировать за свой счет систему видеонаблюдения, так и в части взыскания компенсации морального вреда.

Разрешая требования о компенсации морального вреда, судебная коллегия приходит к следующему.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (п. 1 ст. 151 ГК РФ).

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 названного постановления Пленума).

Исходя из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (ст.ст. 1064 - 1101) ГК РФ и ст. 151 ГК РФ.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (п. 2 ст. 151 ГК РФ).

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (п. 2 ст. 1101 ГК РФ).

В абзаце втором пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что суду следует также устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»).

Как следует из материалов дела и установлено судом апелляционной инстанции, стороной ответчика установкой системы видеонаблюдения нарушаются личные неимущественные права истца, а именно право на неприкосновенность частной жизни.

Указанное нарушение имеет место быть с конца <дата>., когда спорные камеры были установлены на домовладение, по настоящее время, то есть, в течение более полугода. Просьба демонтировать камеры в добровольном порядке ответчиком удовлетворена не была.

При таких обстоятельствах с учетом степени и характера нравственных страданий истца, степени вины ответчика, принципов разумности и справедливости судебная коллегия полагает, что с ответчика в пользу истца подлежит взысканию компенсация морального вреда в размере <...>

Руководствуясь статьями 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда

определила:

апелляционную жалобу Балобанова С.В. удовлетворить.

Решение Заводского районного суда г. Орла от 17 мая 2021 г. отменить, постановив по делу новое решение, которым удовлетворить исковые требования Балобанова С.В. к Балобановой М.В. об обязании демонтировать систему видеонаблюдения, взыскании компенсации морального вреда частично.

Обязать Балобанову М.В. демонтировать за свой счет систему видеонаблюдения в виде двух камер, расположенных на стенах домовладения по адресу: <адрес>.

Взыскать с Балобановой М.В. в пользу Балобанова С.В. компенсацию морального вреда в размере <...> в возврат госпошлины в размере <...>

Председательствующий

Судьи