Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-594/2020 ~ М-351/2020 от 27.02.2020

Мотивированное решение изготовлено 15 сентября 2020 года

Дело № 2-594/2020

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

08 сентября 2020 года                     ЗАТО г. Североморск

Североморский районный суд Мурманской области в составе:

председательствующего судьи Петровой О.С.

при секретаре Павловой В.К.,

с участием старшего помощника прокурора Малышевой М.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Третьякова Павла Николаевича к федеральному казенному учреждению «Северное управление дорожного хозяйства» Министерства обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Третьяков П.Н. обратился в суд с иском к муниципальному казенному учреждению «Северное управление дорожного хозяйства» Министерства обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда. В ходе рассмотрения дела уточнил верное наименование юридического лица, указав, что требования предъявлены к федеральному казенному учреждению «Северное управление дорожного хозяйства» Министерства обороны Российской Федерации (далее по тексту – ответчик, ФКУ «СЕВЕРВОЕНДОР» МО РФ)

В обоснование заявленных требований указано, что 25 июня 2019 года с истцом, работающим машинистом погрузочной машины ФКУ «СЕВЕРВОЕНДОР» на дистанции (дорожной) № 66-3, являющейся обособленным подразделением «СЕВЕРВОЕНДОР», расположенной по адресу: г. Североморск, ул. Железнодорожная, произошел несчастный случай. При спуске с кузова автомобиля Третьяков П.Н. потерял равновесие и упал на спину, ударившись головой об асфальт. Следов крови при внешнем осмотре обнаружено не было, работник находился без сознания.

В результате произошедшего Третьякову П.Н. установлен следующий диагноз: ***

Ссылаясь на приведенные обстоятельства, приводя довод о том, что вред здоровью причинен вследствие ненадлежащего исполнения работодателем обязанности по обеспечению безопасных условий труда, при этом истцу установлена степень утраты трудоспособности в размере 30 %, Третьяков П.Н., указав на отсутствие какой-либо помощи со стороны ответчика, просил взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 500 000 руб., расходы на приобретение лекарств в сумме 2 985 руб., судебные издержки в размере 6 000 руб.

В судебном заседании истец Третьяков П.Н. поддержал заявленные требования, настаивал на их удовлетворении.

Пояснил, что помнит не все события, произошедшие в день получения травмы. Так, в тот день по заданию, полученному от начальника, он совместно с еще одним работником разгружал машину с асфальтом, для чего при помощи лестницы залезал в кузов КАМАЗа, при этом размер лестницы был недостаточен, в связи с чем ему пришлось подтягиваться, чтобы забраться в кузов. По окончании разгрузки он стал спускаться вниз, но рука соскользнула, и он упал.

В настоящее время после пройденного лечения и реабилитации он чувствует себя хорошо, полностью восстановился, проблем со здоровьем не испытывает.

Представитель истца Третьякова Е.И., допущенная судом к участию в деле по устному ходатайству истца, в судебных заседаниях требования поддержала. Пояснила, что Третьяков П.Н. приходится ей сыном. 25 июня 2019 года она, будучи в отпуске за пределами Мурманской области, не смогла дозвониться до сына. На следующий день ей стало известно, что он находится в Мурманской областной больнице в отделении нейрохирургии с ***, состояние его крайне тяжелое, но стабильное. На лечении в отделении нейрохирургии МОКБ он находился месяц, потом перевели в ЦРБ г. Североморска, далее его состояние нормализовалось, но лечение продолжал проходить в медцентре «Гларус» в г.Мурманске, поскольку участковый терапевт никакого лечения не назначил.

Пояснила, что ей известно о том, что 25 июня 2019 года, находясь на рабочем месте, по просьбе своего начальника сын стал разгружать машину с асфальтом, что в его обязанности не входило. После окончания разгрузки сын оступился во время спуска с КАМАЗа и упал. При падении ударился головой об асфальт, при этом находился в сознании. В течение года шла реабилитация, в конце октября 2020 года будет переосвидетельствование по поводу степени утраты профессиональной трудоспособности. До полученной травмы его состояние здоровья было отличным, он ничем не болел, на учете у специалистов не состоял. В настоящее время сын чувствует себя нормально, он практически восстановился, но врачи говорят, что последствия для здоровья могут проявиться с возрастом. После полученной травмы под давлением начальства сын вынужден был уволиться. Сейчас он получает социальную выплату в размере 13 150 руб.

Относительно требований о взыскании стоимости лекарств пояснила, что назначенные врачами лекарственные средства не подлежали бесплатной выдаче, однако были рекомендованы врачами, в связи с чем их приходилось приобретать за счет личных средств.

Просила удовлетворить заявленные требования.

Представитель ответчика ФКУ «Северное управление дорожного хозяйства» Рылёва В.Д. в судебных заседаниях, поддержав доводы, изложенные в письменном отзыве на иск, с заявленными требованиями не согласилась. Полагала, что несчастный случай произошел отчасти по вине самого работника, поскольку истец в нарушение положений ст. 214 ТК РФ не известил непосредственного руководителя об ухудшении состояния своего здоровья. Так, в протоколе опроса от 08 августа 2019 года истец указал, что в день произошедшего несчастного случая «чувствовал слабость, но не стал жаловаться. Накануне не ел». Таким образом, несчастный случай произошел, в том числе, по вине истца, не исполнившего обязанности в сфере охраны труда. При этом ответчиком надлежащим образом исполнены обязанности работодателя по обеспечению безопасных условий труда работника, проведению соответствующего инструктажа, обучения, приняты меры к охране труда.

Привела довод о том, что длительное пребывания истца на лечении в ГОБУЗ МОКБ им. Баяндина обусловлено не тяжестью полученной травмы, а отсутствием в городе близкого родственника (матери), которую своевременно оповестили о несчастном случае, однако она приняла решение вернуться лишь по завершении своего отпуска в августе месяце.

Просила принять во внимание, что при внешнем осмотре истца следов крови не обнаружено, на момент приезда скорой помощи Третьяков П.Н. находился в сознании и отвечал на вопросы врачей. При этом согласно выписному эпикризу в части основного диагноза указана ***, что подразумевает ***. С учетом изложенного полагала, что истец мог получить дополнительную травму, находясь в приемном отделении ГОБУЗ МОКБ, повлекшую за собой неточность при установлении диагноза.

Сослалась на то, что в период нахождения истца в больнице его постоянно навещали представители ответчика, оказывали необходимую помощь, в том числе, приобретали средства личной гигиены, продукты питания.

Сослалась на то, что истец добровольно отказался от установления ему инвалидности, несмотря на положенные при этом денежные пособия и льготы для улучшения его материального положения.

Указала, что внутренними локальными актами ответчика не установлен порядок возмещения приобретенных лекарственных средств работнику при несчастном случае.

Полагала недоказанным факт причинения истцу нравственных и физических страданий в той степени, в которой это указано в исковом заявлении.

Так, указала, что истец прогуливался по городу со своими друзьями, употреблял спиртные напитки, в связи с чем полагала, что в целом он не испытывал нравственные и физические страдания.

Относительно вынужденного увольнения истца с работы под давлением руководства пояснила, что Третьяков П.Н. после окончания лечения вышел на работу с медицинской выпиской об ограничении по труду, соответственно, не выполнял никакую работу. После прохождения профосмотра в поликлинике им получено медицинское заключение об ограничении по труду по занимаемым должностям, по основной ставке его уволили в связи с тем, что он не мог выполнять должностные обязанности (в соответствии с ограничениями). По оставшейся 0,5 ставки на работу выходил сотрудник на полную основную ставку, в связи с чем Третьяков П.Н. был уволен, написав заявление об увольнении по собственному желанию, никаких нарушений на стадии увольнения не было.

Кроме того, пояснила, что руководством предприятия на претензию истца о выплате ему денежных средств дан ответ о том, что решение вопроса о присуждении компенсации морального вреда производится на основании решения суда, а для возмещения расходов на приобретение медикаментов, рекомендованных программой реабилитации пострадавшего, необходимо обращаться в Фонд социального страхования.

В целом просила отказать в удовлетворении заявленных требований.

Заслушав участников процесса, мнение специалиста, исследовав материалы дела, медицинские карты Третьякова П.Н. (стационарного больного № 5137, 5355, 27176/1544246, амбулаторного больного № т18053), выслушав заключение прокурора, полагавшего требования истца о взыскании компенсации морального вреда законными и обоснованными, суд полагает исковые требования подлежащими удовлетворению частично.

В силу статей 20, 41 Конституции Российской Федерации, статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь и здоровье являются нематериальными благами, принадлежащими гражданину от рождения.

Статьей 212 Трудового кодекса Российской Федерации обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов; создание и функционирование системы управления охраной труда; соответствующие требованиям охраны труда условия труда на каждом рабочем месте; обучение безопасным методам и приемам выполнения работ и оказанию первой помощи пострадавшим на производстве, проведение инструктажа по охране труда, стажировки на рабочем месте и проверки знания требований охраны труда; организацию контроля за состоянием условий труда на рабочих местах, а также за правильностью применения работниками средств индивидуальной и коллективной защиты; информирование работников об условиях и охране труда на рабочих местах, о риске повреждения здоровья, предоставляемых им гарантиях, полагающихся им компенсациях и средствах индивидуальной защиты; принятие мер по предотвращению аварийных ситуаций, сохранению жизни и здоровья работников при возникновении таких ситуаций, в том числе по оказанию пострадавшим первой помощи; расследование и учет в установленном настоящим Кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации порядке несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

В соответствии со статьей 22 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены настоящим Кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Абзацем 8 статьи 220 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что в случае причинения вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возмещение указанного вреда осуществляется в соответствии с федеральным законом.

Порядок возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника, причиненного при исполнении им обязанностей по трудовому договору, регулируется Федеральным законом от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», в соответствии с абзацем 2 пункта 3 статьи 8 возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Согласно ч. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

В силу ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений.

Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 26 января 2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» разъяснил, что по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. В случаях, специально предусмотренных законом, вред возмещается независимо от вины причинителя вреда (пункт 1 статьи 1070, статья 1079, пункт 1 статьи 1095, статья 1100 ГК РФ). Обязанность по возмещению вреда может быть возложена на лиц, не являющихся причинителями вреда (статьи 1069, 1070, 1073, 1074, 1079 и 1095 ГК РФ).

Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред (п. 11).

Таким образом, исходя из приведенных правил распределения обязанностей по доказыванию, обязанность доказать причинение вреда при определенных обстоятельствах и конкретным лицом, степень физических и нравственных страданий, претерпеваемых им, и в чем они выражаются, причинно-следственную связь между причинением вреда и наступившими физическими или нравственными страданиями, размер компенсации вреда, возлагается на истца, на ответчике лежит обязанность доказывания отсутствия его вины в причинении вреда.

Суд считает, что представитель ответчика в судебном заседании не привел убедительных доказательств отсутствия вины ответчика в причинении морального вреда истцу.

Истцом Третьяков П.Н., по мнению суда, в судебное заседание представлены достаточные доказательства, подтверждающие причинение ему вреда при определенных обстоятельствах ответчиком, степень физических и нравственных страданий, претерпеваемых им, и в чем они выражаются, причинно-следственную связь между причинением вреда и наступившими физическими и нравственными страданиями.

Так, судом в судебном заседании установлено, что Третьяков П.Н. 01 декабря 2010 года принят на работу в ФГУ МО РФ «Дорожный эксплуатационный участок № 66» (в дальнейшем переименованный в ФКУ «Северное управление дорожного хозяйства» МО РФ) на должность дорожного рабочего, заключен трудовой договор № 74; 03 июля 2017 года переведен на должность машиниста погрузчика МКСМ-800 IV тарифного разряда дорожной дистанции № 66-3. 29 сентября 2014 года с Третьяковым П.Н. заключен трудовой договор № 221 о работе по внутреннему совместительству 0,5 ставки (принят на должность водителя КАМАЗ-53501 филиала «Дорожная дистанция № 2»). В соответствии с дополнительным соглашением к трудовому договору № 221 с 01 апреля 2015 года переведен на должность аккумуляторщика, далее на должность аккумуляторщика тарифного разряда 0,5 ставки (соглашение от 03 июля 2017 года).

Согласно п. 6 трудовых договоров истец обязался полностью выполнять все требования и условия договора и должностной инструкции; соблюдать правила внутреннего трудового распорядка, трудовую дисциплину; соблюдать требования по охране труда и обеспечению безопасности труда; бережно относиться к имуществу предприятия, а также иные обязанности согласно ТК РФ.

Ответчик, в свою очередь, обязался обеспечивать безопасность труда и условия, отвечающие требованиям охраны и гигиены труда; обеспечивать работника оборудование, инструментами, технической документацией и иными средствами, необходимыми для исполнения им трудовых обязанностей (п. 8 трудового договора).

В силу положений абзаца четвертого и абзаца четырнадцатого части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый, пятнадцатый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора (часть 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации).

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абзац второй части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (абзацы второй и тринадцатый части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

Из приведенных нормативных положений в их системной взаимосвязи следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. Все работники, выполняющие трудовые функции по трудовому договору, подлежат обязательному социальному страхованию. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в установленном законодательством порядке возмещается материальный и моральный вред. В случае смерти работника в результате несчастного случая на производстве право на такое возмещение вреда имеют названные в законе лица, которым причинен ущерб в результате смерти кормильца. Моральный вред работнику, получившему трудовое увечье, и, соответственно, членам семьи работника, если смерть работника наступила вследствие несчастного случая на производстве, возмещает работодатель, не обеспечивший работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности.

В ходе рассмотрения дела установлено, что условия труда Третьяков П.Н., предшествующие получению ею травмы, условиям безопасности не отвечали.

Из обстоятельств, приведенных в акте о несчастном случае на производстве, утвержденном 22 августа 2019 года Врио начальника управления ФКУ «Северное управление дорожного хозяйства» МО РФ, следует, что Третьяков П.Н. 25 июня 2019 года, находясь на рабочем месте, получив соответствующее задание от начальника гаража дистанции (дорожной) ФИО1 загрузить материалы в автомобильную технику, совместно с работником ФИО2. вручную переложили мешки с холодной бетонной смесью из ковша погрузчика в кузов автомобиля КАМАЗ, после чего погрузчик отъехал. При спуске с кузова Третьяков П.Н. поставил одну ногу на складывающуюся подножку заднего откидного борта КАМАЗа, вторую ногу опускал на землю. Нога, находившаяся на подножке, соскочила. Не удержавшись за поручень, Третьяков П.Н. потерял равновесие, сделал шаг назад и упал на спину, ударившись головой об асфальтовую поверхность. Следов крови при внешнем осмотре не было, работник находился без сознания.

В качестве причин, вызвавших несчастный случай, в акте указаны: неудовлетворительная организация производства работ, выразившаяся в необеспечении безопасности погрузочно-разгрузочных работ при спуске и подъеме работников в кузов автомобиля КАМАЗ (нарушена ч.2 ст. 212 ТК РФ).

Таким образом, сам работодатель при расследовании несчастного случая на производстве не отрицал, что условия труда работника не были безопасными.

Учитывая изложенное, суд исходит из того, что несчастный случай с истцом Третьяковым П.Н. произошел при исполнении им должностных обязанностей, в результате неудовлетворительной организации производства работ со стороны работодателя ФКУ «СЕВЕРВОЕНДОР» МО РФ, в связи с чем приходит к выводу о том, что ответчик как работодатель истца должен выплатить ему компенсацию морального вреда.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»).

Как разъяснено в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических и нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

В Постановлении Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 г. по делу "Максимов (Maksimov) против России" указано, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Таким образом, право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Как следует из материалов дела, истец госпитализирован в ГОБУЗ «Мурманская областная клиническая больница им. П.А. Баяндина» по экстренным показаниям через 1 час. 05 мин. после травмы, где находился на лечении с 25 июня 2019 года по 18 июля 2019 года с диагнозом: «***. Осложнение: ***. Сопутствующий диагноз: ***». В дальнейшем истец находился на лечении в ГОБУЗ ЦРБ «ЗАТО г.Североморск» в период с 8 июля 2019 года по 30 июля 2019 года, в период с 02 августа 2019 года по 12 августа 2019 года в отделении сестринского ухода ГОБУЗ ЦРБ «ЗАТО г.Североморск», а также находился на амбулаторном лечении в поликлинике ГОБУЗ «ЦРБ ЗАТО г. Североморск» по 13 декабря 2019 года.

Согласно справке серии МСЭ-2013 № 0029811 от 21 ноября 2019 года Третьякову П.Н. в связи с несчастным случаем на производстве присвоена степень утраты профессиональной трудоспособности составила 30 %, срок утраты установлен с 24 октября 2019 года, дата очередного освидетельствования - 24 октября 2020 года.

От освидетельствования в бюро МСЭ для установления инвалидности истец 13 декабря 2019 года отказался (о чем имеется письменный отказ), лист нетрудоспособности закрыт.

Допрошенный в качестве специалиста в судебном заседании врач невролог ГОБУЗ «ЦРБ ЗАТО г. Североморск» ФИО3. пояснил, что истцом получена травма, угрожающая жизни в момент её получения, причинившая тяжкий вред здоровью истца. Последствия данной травмы не предсказуемы, могут иметь отдаленный характер. При этом у каждого человека они проявляются по-разному. Так, это могут быть болевые ощущения, эпилептические припадки, посттравматические кисты, функциональные изменения и др. Лекарственные препараты фенибут, нейромидин, нолицин, глиатилин показаны при подобных травмах. Кроме того, рекомендовано дальнейшее обследование пациента на предмет того, есть ли у него предрасположенность к развитию посттравматической эпилепсии, эпизодов утраты сознания.

Таким образом, совокупностью представленных медицинских документов подтверждается, что истцу причинен тяжкий вред здоровью.

Соглашение о компенсации морального вреда, причиненного в результате несчастного случая на производстве, между сторонами не достигнуто.

Приказом начальника ФКУ «Северное управление дорожного хозяйства» Министерства обороны Российской Федерации от 16 декабря 2019 года № 180 Третьяков П.Н. отстранен от работы (в должностях машиниста МКСМ-800 IV тарифного разряда и аккумуляторщика III тарифного разряда дистанции (дорожной) № 66-3 в соответствии со ст.76 Трудового кодекса Российской Федерации на основании выписки из протокола решения врачебной комиссии ГОБУЗ «ЦРБ ЗАТО г.Североморск», медицинского заключения по результатам периодическошго медицинского осмотра от 09 декабря 2019 года, медицинского заключения о пригодности или непригодности к выполнению отдельных видов работ от 10 декабря 2019 года № 1 и в связи с отсутствием вакантных должностей по штату 87/016 дистанции (дорожной) № 66-3, подходящих по состоянию здоровья Третьякова П.Н согласно медицинским рекомендациям. Этим же приказом трудовые договоры с Третьяковым П.Н. по обеим занимаемым должностям расторгнуты по инициативе работника на основании пункта 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации.

Суд считает, что потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается, поэтому установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд учитывает особенности личности потерпевшего, здоровью которого был причинен тяжкий вред в возрасте 36 лет, то есть по классификации Всемирной организации здравоохранения – в молодом возрасте, длительность нахождения истца на лечении, характер и объем причиненных ему нравственных и физических страданий, степень вины ответчика, требования разумности и справедливости, фактические обстоятельства причинения вреда, индивидуальные особенности истца, его состояние здоровья в настоящее время.

В материалы дела ответчиком представлены Журнал № 8-28 «Регистрации ежедневного инструктажа на рабочем месте» (начат 23 июля 2018 года по 28 июня 2019 года), «Журнал регистрации инструктажа на рабочем месте» (начат 27 июня 2017 года, ведется по настоящее время)

В соответствии с должностными инструкциями машиниста МКСМ-800 IV тарифного разряда и аккумуляторщика III тарифного разряда дистанции (дорожной) в обязанности Третьякова П.Н. не входило выполнение погрузочно-разгрузочных работ.

Факт ознакомления с данными инструкциями истец в судебном заседании не отрицал, пояснил, что к выполнению погрузочно-разгрузочных работ был привлечен, получив задание от начальника гаража дистанции.

Действительно, согласно должностным инструкциям по занимаемым истцом должностям он подчиняется начальнику гаража дистанции (дорожной), обязан выполнять внутрихозяйственные работы по распоряжению начальника гаража дистанции (дорожной).

Учитывая вышеизложенное, принимая во внимание обстоятельства причинения Третьякову П.Н. вреда, а также установленные действующим законодательством требования соразмерности, справедливости и соблюдения баланса интересов сторон, суд полагает необходимым определить подлежащую взысканию с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 425 000 руб.

Довод представителя ответчика о возможном причинении вреда здоровью истца при его госпитализации в ГОБУЗ МОКБ им. П.А. Баяндина суд находит несостоятельным, поскольку совокупностью исследованных судом доказательств подтверждается факт причинения тяжкого вреда здоровью истца именно в результате падения с кузова автомобиля КАМАЗ.

Ссылки представителя ответчика на то, что длительность лечения истца обусловлена исключительно отсутствием матери в городе, а не последствиями производственной травмы, ничем не подтверждены, основаны на собственном толковании стороной ответчика представленных в материалы дела медицинских документов.

Кроме того, суд полагает подлежащими удовлетворению требования истца о взыскании стоимости лекарств в сумме 2 985 руб. (стоимость глиатилина и нолицина в размере 1238 руб. по чеку от 26 сентября 2019 года, фенибута в размере 964 руб. по чеку от 03 октября 2019 года, стоимость глиатилина в размере 783 руб. по чеку от 12 октября 2019 года) поскольку в ходе рассмотрения дела установлено, что истец приобретал назначенные ему лекарственные средства при отсутствии на тот момент у истца оснований для их бесплатного получения, поскольку оплата дополнительных расходов на приобретение лекарственных средств предоставляется на основании абзаца 3 подпункта 3 пункта 1 статьи 8 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний".

Оплата дополнительных расходов, предусмотренных подпунктом 3 пункта 1 настоящей статьи, за исключением оплаты расходов на лечение застрахованного непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве, производится страховщиком, если учреждением медико-социальной экспертизы установлено, что застрахованный нуждается в соответствии с программой реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания в указанных видах помощи, обеспечения или ухода. Условия, размеры и порядок оплаты таких расходов определяются Правительством Российской Федерации.

Таким образом, законодательное регулирование отношений в сфере обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве предусматривает оплату дополнительной медицинской помощи сверх программ государственных гарантий оказания гражданам бесплатной медицинской помощи при лечении прямых последствий несчастных случаев на производстве, и страховщик имеет право возмещать расходы застрахованных лиц при приобретении этими лицами изделий медицинского назначения и индивидуального ухода только на основании программы реабилитации пострадавшего путем выплаты соответствующих денежных сумм после предоставления документов, указанных в п. 22 Положения.

Исходя из изложенного, суд приходит к выводу, что в данном случае расходы на лечение не подлежат возмещению за счет средств Фонда социального страхования, поскольку указанные лекарственные средства не включены в программу реабилитации истца.

Вместе с тем в судебном заседании установлена нуждаемость истца в данных лекарственных средствах, расходы понесены истцом для сохранения здоровья и предотвращения более тяжких последствий полученной травмы для его жизни и здоровья.

Суд учитывает, что право застрахованных лиц на возмещение вреда, осуществляемое в соответствии с законодательством Российской Федерации, в части, превышающей обеспечение по страхованию, не ограничивается лишь Федеральным законом "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", так как работодатель (страхователь) несет ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей, в порядке, закрепленном главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пп. "б" п. 27 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" расходы на лечение и иные дополнительные расходы (расходы на дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии и т.п.) включаются в объем возмещаемого вреда, причиненного здоровью. Судам следует иметь в виду, что расходы на лечение и иные дополнительные расходы подлежат возмещению причинителем вреда, если будет установлено, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение. Однако если потерпевший, нуждающийся в указанных видах помощи и имеющий право на их бесплатное получение, фактически был лишен возможности получить такую помощь качественно и своевременно, суд вправе удовлетворить исковые требования потерпевшего о взыскании с ответчика фактически понесенных им расходов.

Исходя из изложенного, учитывая, что допустимых, конкретных и однозначных доказательств, подтверждающих, что истец мог получить указанное лечение бесплатно, ответчиком в материалы дела не представлено, суд приходит к выводу, что расходы на лекарства подлежат возмещению работодателем, а не Фондом социального страхования, что прямо предусмотрено законодателем.

Объем понесенных расходов соответствует диагнозу, выставленному потерпевшему, медицинским рекомендациям и назначениям, в связи с чем суд удовлетворяет в указанной части требования истца.

В силу ч. 1 ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

Согласно ст. 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Согласно договору возмездного оказания услуг от 10 января 2020 года, заключенному между Третьяковым П.Н. и ИП ФИО4., последний обязуется оказать заказчику юридические услуги по вопросу взыскания морального вреда за производственную травму, подготовив исковое заявление по предмету договора. Стоимость услуг составляет 6 000 руб. Денежные средства в указанной сумме внесены истцом согласно квитанции к приходному кассовому ордеру № 002 от 10 января 2020 года.

Руководствуясь совокупностью критериев, позволяющих правильно определить разумность понесенных судебных расходов, характер и степень сложности рассматриваемого судом вопроса, объем оказанных услуг, необходимость соблюдения баланса интересов сторон, суд полагает, что заявленная к взысканию сумма судебных расходов по оплате услуг представителя в размере 6 000 руб. является завышенной и снижает ее до 4 000 руб.

В связи с тем, что истец по данной категории спора освобожден от уплаты госпошлины, с ответчика надлежит взыскать госпошлину в сумме 300 руб. за удовлетворение требования компенсации морального вреда, а также 400 руб. за рассмотрение спора имущественного характера.

Суд рассматривает спор на основании представленных сторонами доказательств, с учетом ст. 56 ГПК РФ и в пределах заявленных требований.

Руководствуясь ст. 194-198, 199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования Третьякова Павла Николаевича к федеральному казенному учреждению «Северное управление дорожного хозяйства» Министерства обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с федерального казенного учреждения «Северное управление дорожного хозяйства» Министерства обороны Российской Федерации в пользу Третьякова Павла Николаевича компенсацию морального вреда в размере 425 000 руб., расходы на приобретение лекарственных средств в сумме 2 985 руб., расходы по оплате юридических услуг в сумме 4 000 руб., а всего взыскать 431 985 руб.

В удовлетворении остальной части исковых требований отказать.

Взыскать с федерального казенного учреждения «Северное управление дорожного хозяйства» Министерства обороны Российской Федерации государственную пошлину в доход местного бюджета в размере 700 руб.

Решение суда может быть обжаловано сторонами в апелляционном порядке в Мурманский областной суд через Североморский районный суд в течение месяца со дня изготовления мотивированного решения.

Председательствующий О.С. Петрова