Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-207/2021 ~ М-34/2021 от 13.01.2021

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

г. Сегежа                        29 апреля 2021 года

Сегежский городской суд Республики Карелия

в составе председательствующего судьи Скрипко Н.В.

при секретаре Романовой К.В.,

с участием прокурора Кучина Д.А.,

истца Гусева В.В.,

представителя ответчиков ФКУ ИК-7 УФСИН России по Республике Карелия, ФСИН России Моховой М.В., действующей на основании доверенностей,

рассмотрев в открытом судебном заседании посредством видеоконференц-связи гражданское дело по иску Гусева В.В. к Федеральному казенному учреждению исправительной колонии № 7 Управления Федеральной службы исполнения наказания России по Республике Карелия, Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации о возмещении вреда, причиненного здоровью, -

УСТАНОВИЛ:

    Истец обратился в суд к ответчику по тем основаниям, что в 2017 году отбывал наказание в ФКУ ИК-7 УФСИН России по Республике Карелия, где был трудоустроен на участок «Картонажный» в должности сборщика папок, после чего переведен на печатно-штанцевальный автомат, хотя допуска для работы с указанной техникой у него не было, как и соответствующего опыта, образования. Также указал на то, что работал он без выходных и отпуска, что нарушает его права и свободы. В июле 2017 года примерно в 4.00 часа он получил травму безымянного пальца левой руки. Сотрудники оперативного отдела заставили его в объяснительной указать, что палец был поврежден в отряде при нарезании хлеба. В дальнейшем он месяц находился на лечении в лазарете, в ФК ЛПУ РБ-2 его так и не направили на лечение. С работы его уволили задним числом. После выписки он вновь был трудоустроен на ПША, а затем после закрытия участка, в котельную на должность машиниста, хотя его туда также трудоустраивать не имели права, так как он на тот момент только проходил обучение по указанной должности, комиссия у него пройдена не была, а работа в котельной относится к вредным и опасным условиям труда, соответственно требует специального допуска. Кроме того работая с марта по ноябрь 2018 года в котельной у него не было ни одного выходного дня, смены составляли 12 часов в день, что является нарушением действующего трудового законодательства, а также его конституционных прав и свобод, подвергало его здоровью вреду. На основании изложенного просил суд взыскать с учреждения компенсацию морального вреда в размере 1 500 000 руб.

    При подготовке дела к рассмотрению по существу к участию в деле в качестве соответчика было привлечено ФСИН России, в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора – Министерство финансов РФ.

    Истец в судебном заседании заявленные требования поддержал по изложенным в иске основаниям, дополнительно пояснил, что в учреждении его принудили к труду, никаких заявлений с просьбой его трудоустроить он не писал, ему просто пришли и сказали «завтра выходишь на работу». К труду на аппарат ПША он был допущен без проведения какого-либо обучения, в котельную – до прохождения обучения и производственной практики в ПТУ № 30 при учреждении, что нарушает его права и свободы, а также могло нанести ущерб его здоровью. Работать их заставляли и днем, и ночью, без выходных и праздничных дней, никто не давал ему отпуск. В июле 2017 года он на аппарате ПША порезал себе палец – вырвал кусок, однако сотрудники учреждения заставили его сказать всем, что это была травма в зоне приема пищи, что якобы он порезался ножом. При этом во всей медицинской документации указана скальпированная рана, хотя у него была резаная рана. Для оказания помощи его в РБ-2 не отправили. Уволили с работы задним числом. По требованиям о причинении вреда здоровью срок исковой давности законодательством не установлен, о том, что по трудовым спорам имеется специальные сроки заявления иска в суд он не знал, в связи с чем ходатайствовал о его восстановлении. После освобождения из мест лишения свободы в 2018 году он занимался личными проблемами, времени чтобы обращаться с настоящим иском в суд у него не было.

    Представитель ответчиков ФКУ ИК-7 УФСИН России по РК и ФСИН России Мохова М.В. заявленные требования не признала, дополнительно пояснила, что у осужденных, в соответствии с действующим законодательством, имеется обязанность трудиться, в связи с чем Гусев В.В. был трудоустроен сначала на участок зоны «Картонажный», а потом и в Котельную. На указанных производствах Гусев В.В. исполнял трудовые функции в соответствии с графиком работы, за что ему производилась оплата в полном объеме, о чем представлены квитанции, в случае переработки, указанные часы работникам оплачиваются сверхурочно. Гусеву В.В. предоставлялись отпуска, о чем представлены приказы. Факт работы сверхустановленной нормальной продолжительности, в выходные и нерабочие праздничные дни истцом не доказан. В соответствии с представленной документацией перед трудоустройством, как на аппарат ПША, так и в котельную истец прошел первичный инструктаж и инструктаж по технике безопасности, что является достаточным для допуска на указанную работу, иных требований к образованию работников законодательством не предусмотрено. В соответствии с медицинской документацией, в июле 2017 года Гусевым В.В. была получена травма в быту – при нарезке хлеба в хозяйственной зоне отряда, версия истца бездоказательна. Принимая во внимание, что все оспариваемые события имели место в 2017-2018 года, просила суд применить положения о сроках исковой давности и в удовлетворении требований отказать.

    Третье лицо Министерство финансов РФ своего представителя в судебное заседание не направили, о дате, месте и времени рассмотрения дела извещены надлежащим образом, до рассмотрения дела по существу направили в адрес суда отзыв, в соответствии с которым причинение нравственных и физических страданий истец связывает с причинением вреда здоровью во время отбывания наказания в ФКУ ИК-7 УФСИН России по РК, которое по своей организационно-правовой форме является казенным учреждением. Исходя из положений действующего законодательства в настоящем случае, при наличии достаточных оснований, компенсация морального вреда подлежит взысканию на основании ст. 1064 ГК РФ. Оснований для применения в настоящем деле ст. 1069 ГК РФ по мнению третьего лица не имеется.

    В соответствии с главой 14 УИК РФ на отношения по привлечению осужденных к оплачиваемому труду распространяются нормы законодательства о труде, порядок и условия возмещения морального вреда работнику определены ст. 237 ТК РФ. Основанием возникновения обязательства из причинения вреда является факт причинения вреда, а условиями, при наличии которых на правонарушителя или иное указанное в законе лицо возлагается ответственность, является противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинно-следственной связи между этим поведением и наступившим вредом, вина причинителя вреда. Однако в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие факт причинения истцу травмы именно на производстве, а также факт работы истца на вредном и опасном производстве в отсутствие пройденного обучения, факт установления администрацией ФКУ ИК-7 графика работы истца, предусматривающего продолжительность рабочего временит, превышающего нормы продолжительности рабочего времени, установленные трудовым законодательством, факт повреждения здоровья истца при осуществлении трудовой деятельности. Также, в материалах дела отсутствуют надлежащие доказательства, подтверждающие наличие прямой причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) ФКУ ИК-7 и причиненным вредом здоровью. В связи с чем основания для взыскания компенсации морального вреда в пользу истца отсутствуют.

    Прокурор Кучин Д.А. в своем заключении полагал заявленные требования удовлетворению не подлежащими в связи с тем, что истцом в материалы дела не представлено доказательств причинения ему вреда здоровью при иных обстоятельствах, нежели указано в материалах проверки. Также действующее законодательство не предусматривает предъявление к образованию работников, трудоустроенных на ПША и в котельную, специальных требований, принимая во внимание заявление представителя ответчиков о пропуске срока исковой давности, считал необходимым в удовлетворении требований отказать.

    Заслушав участвующих в деле лиц, заключение прокурора, исследовав письменные материалы дела, медицинскую карту амбулаторного больного, допросив свидетелей, суд приходит к следующим выводам.

    В силу статьи 17 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации. При этом осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

    Статья 151 ГК РФ предусматривает, что если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

    Под нематериальными благами понимается жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом (п. 1 ст. 150 ГК РФ).

    Положения ст. 1099 ГК РФ устанавливают, что основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой и статьей 151 настоящего Кодекса. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

    В соответствии со ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

    Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

    В соответствии с п. 32 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда. Независимо от вины причинителя вреда осуществляется компенсация морального вреда, если вред жизни или здоровью гражданина причинен источником повышенной опасности (статья 1100 ГК РФ).

    Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", установленная указанной нормой презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия своей вины должны представить сами ответчики.

    Статьей 212 Трудового кодекса Российской Федерации установлено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

    В силу ст. 220 Трудового кодекса Российской Федерации в случае причинения вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возмещение указанного вреда осуществляется в соответствии с федеральным законом.

    В соответствии со статьей 184 Трудового кодекса Российской Федерации при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику (его семье) возмещаются его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию либо соответствующие расходы в связи со смертью работника. Виды, объемы и условия предоставления работникам гарантий и компенсаций в указанных случаях определяются федеральными законами.

    Согласно абзацу 2 пункта 3 статьи 8 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

    Статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации установлено, что моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

    Статьей 103 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что каждый осужденный к лишению свободы обязан трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных учреждений. Администрация исправительных учреждений обязана привлекать осужденных к труду с учетом их пола, возраста, трудоспособности, состояния здоровья и, по возможности, специальности, а также исходя из наличия рабочих мест. Осужденные привлекаются к труду в центрах трудовой адаптации осужденных и производственных (трудовых) мастерских исправительных учреждений, на федеральных государственных унитарных предприятиях уголовно-исполнительной системы и в организациях иных организационно-правовых форм, расположенных на территориях исправительных учреждений и (или) вне их, при условии обеспечения надлежащей охраны и изоляции осужденных.

    В судебном заседании установлено, что Гусев В.В. при отбывании наказания в ФКУ ИК-7 УФСИН России по Республике Карелия был привлечен к оплачиваемому труду в следующие периоды:

    - с 14 апреля по 10 июля 2017 года на участке «картонажный» сборщиком папок;

    - с 11 июля по 25 июля 2017 года на участке «картонажный» оператором ПША;

    - с 22 августа по 16 ноября 2017 года по участке «картонажный» сборщиком папок;

    - с 17 ноября 2017 года по 19 марта 2018 года на участке «картонажный» оператором ПША;

    - с 20 марта по 6 ноября 2018 года на участке «котельная» машинистом-кочегаром.

    Из копии приказа № 182-ос от 25 июля 2017 года следует, что Гусев В.В. в указанный день был отстранен от работы по должности оператор ПША в связи с чем доводы истца об увольнении его с должности «задним числом» не нашли своего подтверждения в судебном заседании.

    В соответствии со справкой ФКП образовательное учреждение № 30 от 24 марта 2021 года следует, что Гусев В.В. обучался в указанном учреждении в период с 1 сентября 2018 года по 2 ноября 2018 года по профессии 13786 «машинист (кочегар) котельной», срок обучения группы с 1 сентября 2018 года по 28 декабря 2018 года.

    По результатам итоговой аттестации от 2 ноября 2018 года, истцу присвоена квалификация по профессии машинист (кочегар) котельной 2 разряда по фактически достигнутому уровню образования. На производственную практику Гусев В.В. не направлялся в связи с условно-досрочным освобождением. Истец отчислен из учреждения приказом директора от 2 ноября 2018 года № 90-ос, выдано свидетельство о профессии рабочего, должности служащего № 3324101249266 от 6 ноября 2018 года.

    Вместе с тем согласно разъяснениям Государственной инспекции труда в Республике Карелия в соответствии со ст. 225 ТК РФ все работники, в том числе руководители организаций, а также руководители – индивидуальные предприниматели, обязаны проходить обучение по охране труда и проверку знания требований охраны труда в порядке, установленном уполномоченным Правительством РФ федеральным органом исполнительной власти с учетом мнения Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений.

    В настоящее время нормативным правовым актом, регулирующим вопросы порядка обучения по охране труда, является постановление Минтруда России и Минобразования России от 13 января 2003 года № 1/29 «Об утверждении Порядка обучения по охране труда и проверки знаний требований охраны труда работников организаций».

    Согласно Порядку обучение по охране труда и проведение проверки знаний требований охраны труда в самой организации проводится работодателем (или уполномоченным им лицом) при подготовке работников рабочих профессий, переподготовке и обучении их другим рабочим профессиям (п. 2.2.1 Порядка).

    В п. 2.2.3 Порядка определено, что порядок, форма, периодичность и продолжительность обучения по охране труда и проверки знаний требований охраны труда работников рабочих профессий устанавливаются работодателем (или уполномоченным лицом) в соответствии с нормативными правовыми актами, регулирующими безопасность конкретных видов работ. При этом согласно п. 3.4 Порядка для проведения проверки знаний требований охраны труда работников в организациях приказом (распоряжением) работодателя (руководителя) создается комиссия по проверке знаний требований охраны труда в составе не менее трех человек, прошедших обучение по охране труда и проверку знаний требований охраны труда в вышеуказанных обучающих организациях, по программам обучения по охране труда, разрабатываемым на основе примерных учебных планов и программ обучения по охране труда, утвержденным работодателем.

    Учитывая изложенное, разъяснено, что работодатель обязан в отношении работника рабочей профессии организовать обучение по охране труда и проводить проверку знаний требований охраны труда в порядке, установленном действующим трудовым законодательством.

    Работодатель вправе устанавливать дополнительные требования безопасности при выполнении работ, улучшающие условия труда работников.

    Дополнительно сообщено, что в соответствии с п. 2.1.1 Порядка обучения по охране труда и проверки знаний требований охраны труда работников организаций (утв. Постановлением Минтруда РФ, Минобразования РФ от 13 января 2003 года № 1/29) для всех принимаемых на работу лиц, а также для работников, переводимых на другую работу, работодатель (или уполномоченное им лицо) обязан проводить инструктаж по охране труда.

    В соответствии с п. 2.1.3 указанного Порядка кроме вводного инструктажа по охране труда проводятся первичный инструктаж на рабочем месте, повторный, внеплановый и целевой инструктажи.

    Первичный инструктаж на рабочем месте, повторный, внеплановый и целевой инструктажи проводит непосредственный руководитель (производитель) работ (мастер, прораб, преподаватель и так далее), прошедший в установленном порядке обучение по охране труда и проверку знаний требований охраны труда.

    В материалы дела ФКУ ИК-7 УФСИН России по Республике Карелия были представлены:

    - журнал регистрации вводного инструктажа № 1215, в соответствии с которым Гусев В.В. проходил вводный инструктаж 17 ноября 2017 года в должности оператор ПША на участке «Картонажный», 20 марта 2018 года в должности машинист-кочегар на участке «Котельная»;

    - журнал регистрации вводного инструктажа № 1016 за период 10 октября 2016 года по 7 ноября 2017 года, в соответствии с которым Гусев В.В. проходил вводный инструктаж 19 марта в должности оператор ПША на участке «Картонажный»;

    - журнал № 1182 регистрации инструктажей на рабочем месте участка «Котельная» за период с 8 августа 2017 года, в соответствии с которым Гусев В.В. проходил первичный инструктаж на рабочем месте 21 марта 2018 года, 2 июля 2018 года и 5 октября 2018 года в должности «машинист».

    Из представленной в материалы дела инструкции по охране труда машинистов котельных установок (кочегаров), утвержденной начальником ФКУ ИК-7 УФСИН России по Республике Карелия от 1 января 2018 года, следует, что к самостоятельной работе в котельной допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие вводный инструктаж и первичный инструктаж на рабочем месте по охране труда.

    Согласно карте специальной оценки условий труда № 1 от 14 июня 2017 года оператора ПША № 13986, условия труда на участке «картонажный» оцениваются как 2 класс опасных условий труда по факторам шума и аэрозолей преимущественно фиброгенного действия. Даны рекомендации по подбору работников, предусмотрена возможность применения труда женщин, труда лиц до 18 лет, применение труда инвалидов не рекомендуется. С указанной картой оценки истец ознакомлен 17 ноября 2017 года, о чем имеется его собственноручная подпись.

    Картой № 2 специальной оценки условий труда сборщика папок № 18130 от 14 июня 2017 года на участке «Картонажный», условия труда оцениваются как 2 класс опасных по факторам аэрозолей преимущественно фиброгенного действия и тяжести трудового процесса. Даны рекомендации по подбору работников, предусмотрена возможность применения труда женщин, труда лиц до 18 лет, труда инвалидов. С указанной картой оценки истец ознакомлен 22 августа 2017 года, о чем имеется его собственноручная подпись.

    Из карты № 1 специальной оценки условий труда машиниста (кочегара) котельной код 13786 от 7 июня 2016 года следует, что условия труда оцениваются как второй класс опасных по факторам химическому, шуму и параметрам микроклимата, а также как 3.1 класс опасных по факторам аэрозоли преимущественно фиброгенного действия и тяжести трудового процесса. Работа в подобных условиях не рекомендована женщинам, лицам в возрасте до 18 лет и инвалидам. С указанной картой оценки истец ознакомлен 20 марта 2018 года, о чем имеется его собственноручная подпись.

    Сведений о наличии специального образования для допуска к указанным работам карты специальной оценки труда не содержат.

    На основании изложенного суд приходит к выводу, что доводы искового заявления о допуске Гусева В.В. к вредному и опасному труду без наличия обязательного специального образования являются несостоятельными, необходимый в соответствии с нормами действующего законодательства инструктаж на рабочем месте, а также вводный инструктаж по охране труда истцом был пройден, что подтверждается его подписями в соответствующих журналах, в связи с чем в удовлетворении требований о взыскании компенсации морального вреда по указанным обстоятельствам суд считает необходимым отказать.

    Требований к наличию специального образования для допуска к работе по указанным профессиям действующее законодательство не содержит.

    Доказательств причинения вреда здоровью в связи с работой во вредных и опасных условиях труда Гусевым В.В. в дело не представлено, так же как и доказательств наличия причинно-следственной связи между ухудшением состояния здоровья и работой по спорным профессиям.

    Согласно ст. 135 ТК РФ заработная плата работнику устанавливается трудовым договором в соответствии с действующими у данного работодателя системами оплаты труда. Системы оплаты труда, включая размеры тарифных ставок, окладов (должностных окладов), доплат и надбавок компенсационного характера, в том числе за работу в условиях, отклоняющихся от нормальных, системы доплат и надбавок стимулирующего характера и системы премирования, устанавливаются коллективными договорами, соглашениями, локальными нормативными актами в соответствии с трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права.

    В силу положений ст. 91 ТК РФ, рабочее время - время, в течение которого работник в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка и условиями трудового договора должен исполнять трудовые обязанности, а также иные периоды времени, которые в соответствии с ТК РФ, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации относятся к рабочему времени. Нормальная продолжительность рабочего времени не может превышать 40 часов в неделю.

    Согласно ст. 91 Трудового кодекса Российской Федерации на работодателей возлагается обязанность по учету времени фактически отработанного каждым работником.

    В соответствии со ст. 99 Трудового кодекса Российской Федерации сверхурочная работа - работа, выполняемая работником по инициативе работодателя за пределами установленной для работника продолжительности рабочего времени ежедневной работы (смены), а при суммированном учете рабочего времени - сверх нормального числа рабочих часов за учетный период (ч. 1).

    Продолжительность сверхурочной работы не должна превышать для каждого работника 4 часов в течение двух дней подряд и 120 часов в год (ч. 6).

    Одновременно ч. 7 ст. 99 Трудового кодекса Российской Федерации обязывает работодателя вести точный учет продолжительности сверхурочных работ, выполненных каждым работником.

    В силу ст. 152 Трудового кодекса Российской Федерации сверхурочная работа оплачивается за первые два часа работы не менее чем в полуторном размере, за последующие часы - не менее чем в двойном размере. Конкретные размеры оплаты за сверхурочную работу могут определяться коллективным договором, локальным нормативным актом или трудовым договором. По желанию работника сверхурочная работа вместо повышенной оплаты может компенсироваться предоставлением дополнительного времени отдыха, но не менее времени, отработанного сверхурочно.

    Согласно ст. 153 Трудового кодекса Российской Федерации работа в выходной или нерабочий праздничный день работай получающим оклад (должностной оклад), оплачивается в размере не менее одинарной или часовой ставки (части оклада (должностного оклада) за день или час работы) сверх оклада (должностного оклада), если работа в выходной или нерабочий праздничный день производилась в пределах месячной нормы рабочего времени, и в размере не менее двойной дневной или часовой ставки (части оклада (должностного оклада) за день и работы) сверх оклада (должностного оклада), если работа производилась сверх месячной нормы рабочего времени.

    В дело стороной ответчика представлены приказ от апреля 2018 года № 180-ос о предоставлении ежегодного оплачиваемого отпуска Гусеву В.В., привлеченному к оплачиваемому труду на участке «Котельная» в должности машинист-кочегар за период работы с апреля 2017 года по 25 июля 2017 года, с 22 августа 2017 года по 9 мая 2018 года продолжительностью 12 рабочих дней (без выезда за пределы мест лишения свободы) с 14 мая по 26 мая 2018 года. С указанным приказом истец ознакомлен 28 апреля 2018 года.

    Из расчетных листков Гусева В.В. следует, что последнему производилась оплата труда весь период его трудоустройства по тарифам, с выплатой надбавки до МРОТ, за вредные условия труда, с учетом районного коэффициента, а в период трудоустройства в должности машиниста-кочегара – с доплатой за работу во вредных условиях и в ночные смены, квитком за апрель 2018 года подтверждается факт оплаты отпускных Гусеву В.В. за нахождение в отпуске в период с 14 по 26 мая 2018 года. При увольнении в ноябре 2018 года истцу была произведена оплата компенсации отпуска за 5 дней.

    Допрошенная в судебном заседании свидетель Ж. в судебном заседании пояснила, что является экономистом в ФКУ ИК-7 УФСИН России по Республике Карелия, в ее обязанности входит начисление работающим осужденным заработной платы. Учет рабочего времени производится непосредственно на участках работы, ей предоставлялись уже готовые табеля, по которым производилась оплата. В случае, если работник трудился сверхустановленной нормальной продолжительности рабочего времени, в выходные или нерабочие праздничные дни, все отметки делались в табелях, производилась соответствующая оплата. Все выплаты подробно излагались в квиточках. Для того чтобы допустить работника к работе свыше нормы, требовалось специальное разрешение УФСИН по Республике Карелия.

    Свидетель М., допрошенный по ходатайству Гусева В.В., в своих показаниях доводы искового заявления не подтвердил, пояснил, что не помнит обстоятельств работы истца на производствах.

    На основании изложенного суд приходит к выводу, что заявленные требования о взыскании компенсации морального вреда за работу сверхурочно, в выходные и нерабочие праздничные дни удовлетворению не подлежат, так как не подтверждаются исследованными в судебном заседании доказательствами.

    В части взыскания компенсации морального вреда за травму на производстве суд приходит к следующим выводам.

    Из исследованной в судебном заседании медицинской карты амбулаторного больного следует, что 25 июля 2017 года в 7.40 час. Гусев В.В. обратился за медицинской помощью с жалобами на боль в четвертом пальце левой руки, получил травму, общее состояние удовлетворительное, ориентирован правильно. По результатам обследования постановлен диагноз <...>.

    В этот же день получен отказ от Гусева В.В. от этапирования в больницу № 1 в Х.О., согласен на лечение в МЧ № 1 о последствиях отказа предупрежден, что подтверждается подписью истца.

    28 июля, 4 августа и 10 августа 2017 года проведены осмотры Гусева В.В., общее состояние удовлетворительное, всесторонне ориентирован, диагноз тот же.

    11 августа 2017 года от Гусева В.В. получен отказ от стационарного лечения, о чем имеется подпись последнего.

    18 августа 2017 года истец осмотрен врачом-травматологом по поводу раны от 25 июля 2017 года, указано в карте <...>

    По обстоятельствам происшествия были написаны рапорты младшим инспектором ОБ Петровым А.А. и ДПНК Смирновым Н.А., в соответствии с которыми указанные повреждения получены Гусевым В.В. в комнате приема пищи согласно распорядку дня - по собственной неосторожности порезал палец ножом.

    От Гусева В.В. в указанный день были получены аналогичные объяснения, которые также были подтверждены пояснениями очевидцев происшествия осужденных Панова А.С. и Николаева А.В.

    В соответствии с заключением по травме осужденного Гусева В.В. от 26 июля 2017 года проверка прекращена в связи с тем, что фактом применения физической силы и специальных средств к истцу во время проведения проверки не установлено, также как и фактов конфликтов с другими осужденными.

    В судебном заседании истцом даны пояснения, что с заявлениями в специализированные органы (Государственную инспекцию труда в Республике Карелия, Прокуратуру Республики Карелия) с заявлениями о защите своих прав в связи с причинением производственной травмы последний не обращался.

    Допрошенные в судебном заседании свидетели показали, что:

П. – с 2016 года трудоустроен в ФКУ ИК-7 УФСИН России по Республике Карелия, в июле 2017 года работал в должности младшего инспектора, в один из дней в ходе дежурства осуществлял сопровождение Гусева В.В. из отряда в медицинскую часть, так как тот порезал в хозблоке палец для оказания ему медицинской помощи. Рапорт, представленный в материалы дела, был составлен им по обстоятельствам того дня, соответствует действительности.

С. – в период 2017 года осуществлял свои трудовые функции в должности дежурного, обстоятельств причинения телесных повреждений Гусеву В.В. не помнит, рапорт, представленный в дело, составлял со слов младшего инспектора Петрова А.А.

Т. – что оказывал медицинскую помощь Гусеву В.В., при каких обстоятельствах тем была получена рана, уже не помнит, ему было предложено стационарное лечение, от которого истец добровольно отказался. Пояснил, что резаная и скальпированная рана это одно и то же. Выписан к труду истец был в связи с полным заживлением руки.

М. – помнит, как видел, что Гусева В.В. вели через участок, где он работал, в медчасть для оказания помощи. В дальнейшем ему истец пояснил, что получил травму на производстве, других обстоятельств не помнит, как все случилось знает со слов самого Гусева В.В., при получении травмы не присутствовал.

    На основании изложенного суд приходит к выводу, что Гусевым В.В. не представлено в материалы дела допустимых и достоверных доказательств, свидетельствующих о получении последним раны 25 июля 2017 года при иных обстоятельствах, нежели изложено в материалах проверки по данным обстоятельствам в июле 2017 года, в связи с чем в удовлетворении его требований о взыскании компенсации морального вреда в указанной части необходимо отказать.

    Доводы о применении к Гусеву В.В. угроз, понуждения к написанию объяснений определенного содержания иным образом, материалами дела не подтверждаются.

    Положениями ст. 392 ТК РФ предусмотрено, что работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки или со дня предоставления работнику в связи с его увольнением сведений о трудовой деятельности (статья 66.1 настоящего Кодекса) у работодателя по последнему месту работы.

    За разрешением индивидуального трудового спора о невыплате или неполной выплате заработной платы и других выплат, причитающихся работнику, он имеет право обратиться в суд в течение одного года со дня установленного срока выплаты указанных сумм, в том числе в случае невыплаты или неполной выплаты заработной платы и других выплат, причитающихся работнику при увольнении.

    В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года № 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" если требование о компенсации морального вреда вытекает из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ, то на него в силу статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность не распространяется, кроме случаев, предусмотренных законом.

    В случае, когда требование о компенсации морального вреда вытекает из нарушения имущественных или иных прав, для защиты которых законом установлена исковая давность или срок обращения в суд (например, установленные статьей 392 Трудового кодекса Российской Федерации сроки обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора), на такое требование распространяются сроки исковой давности или обращения в суд, установленные законом для защиты прав, нарушение которых повлекло причинение морального вреда.

    Согласно пункту 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Трудового кодекса Российской Федерации» в качестве уважительных причин пропуска срока обращения в суд могут расцениваться обстоятельства, препятствовавшие данному работнику своевременно обратиться с иском в суд за разрешением индивидуального трудового спора (например, болезнь истца, нахождение его в командировке, невозможность обращения в суд вследствие непреодолимой силы, необходимость осуществления ухода за тяжелобольными членами семьи).

    Соответственно, с учетом положений статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации в системной взаимосвязи с требованиями статей 2, 67, 71 ГПК РФ суд, оценивая, является ли то или иное обстоятельство достаточным для принятия решения о восстановлении работнику пропущенного срока для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора, не должен действовать произвольно, а обязан проверять и учитывать всю совокупность обстоятельств конкретного дела, не позволивших лицу своевременно обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора.

    Пропуск указанного срока, о применении которого заявлено ответчиком, является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований на основании ч. 4 ст. 198 ГПК РФ.

    Поскольку о нарушении своих прав истец узнал в 2017 – 2018 году при трудоустройстве его на должности оператора ПША, машиниста-кочегара котельной, суд приходит к выводу, что настоящее исковое заявление направленно в адрес суда посредством Почты России 20 декабря 2020 года за пределами срока исковой давности.

    Из пояснений Гусева В.В. следует, что после освобождения из мест лишения свободы 7 ноября 2018 года последний занимался своим трудоустройством, а также разрешением иных личных вопросов, суд приходит к выводу, что доказательств уважительности причин пропуска срока суду не представлено.

    Принимая во внимание, что представителем ответчиков сделано заявление о пропуске истцом срока обращения за защитой права, суд приходит к выводу об отсутствии оснований для восстановления срока, в связи с чем в удовлетворении исковых требований в части компенсации морального вреда в связи с нарушением трудовых прав Гусева В.В. следует отказать на основании абз. 2 ч. 2 ст. 199 ГК РФ.

    Принимая во внимание положения ст. 208 ГК РФ, в соответствии с которой исковая давность не распространяется на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ, кроме случаев, предусмотренных законом, суд не находит оснований для отказа в удовлетворении требований в части взыскания компенсации морального в связи с причинением травмы в связи с пропуском срока исковой давности.

    На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

В удовлетворении требований Гусева В.В. к Федеральному казенному учреждению исправительной колонии № 7 Управления Федеральной службы исполнения наказания России по Республике Карелия, Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации о возмещении вреда, причиненного здоровью отказать.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Верховный Суд Республики Карелия через Сегежский городской суд Республики Карелия в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме.

Судья                         Н.В. Скрипко

Решение в окончательной форме изготовлено 6 мая 2021 года.