Судебный акт #1 (Приговор) по делу № 1-210/2012 от 20.06.2012

Дело № 1-210/2012

ПРИГОВОР Именем Российской Федерации

г. Каменск-Уральский 01 ноября 2012 года

Красногорский районный суд г. Каменска - Уральского Свердловской области в составе: судьи Иваницкого И.Н.,

при секретарях Ивраевой Е.А., Пунане Е.М.,

с участием государственных обвинителей - старшего помощника прокурора г. Каменска-Уральского Ивановой Е.А. и заместителя прокурора г. Каменска-Уральского Попкова П.С.,

потерпевшей Н.

подсудимого Субботина А.В. и его защитника - адвоката Царева Э.В., представившего ордер № 050736 от 10.07.2012 года и удостоверение № 1762,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении:

СУББОТИНА А.В., * ранее не судимого,

задержанного по уголовному делу в порядке ст.91 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации 14 мая 2012 года, в отношении которого избрана мера пресечения – заключение под стражу с 15 мая 2012 года,

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.162 Уголовного кодекса Российской Федерации,

УСТАНОВИЛ:

Органами предварительного следствия Субботин А.В. обвиняется в совершении разбоя, то есть в нападении в целях хищения чужого имущества, совершенного с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с угрозой применения такого насилия, с применением предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище.

Обвинение сформулировано следующим образом.

* около * часов Субботин А.В. вместе со своим знакомым Ж. вступили в преступный сговор на хищение чужого имущества из дома № * по улице * в деревне * в *, где проживали знакомые Ж. Полагая, что хозяев нет дома, Ж., действуя в интересах группы, находясь возле окна дома № * по ул. * в д. * в *, с помощью гвоздя вытащил деревянные штапики, удерживающие стекло в раме, таким образом, выставил стекло, открыв проход для соучастника Субботина А.В. Однако, в этот момент Ж., понимая, что совершает преступление в отношении знакомых ему лиц, добровольно отказался от совершения преступления, при этом он осознавал, что препятствия для проникновения в дом устранены и ничего не мешает ему и соучастнику Субботину А.В. довести до конца совместный преступный умысел. После этого Ж. покинул место преступления.

Субботин А.В., несмотря на отказ соучастника, продолжил реализовывать преступный умысел, и умышленно, из корыстных побуждений, с целью незаконного обогащения, аналогичным способом выставил стекло во внутренней раме окна. Далее, Субботин А.В., убедившись, что за его действиями никто не наблюдает, без ведома и разрешения владельца дома, через окно, незаконно проник в дом № * по улице *, намереваясь отыскать и похитить ценные вещи. В это время в дом зашла проживающая в нем ранее незнакомая Н., находившаяся на 9-м месяце беременности, и заметила Субботина А.В. Последний, осознавая, что обнаружен, не отказался от своих намерений, приискал на месте преступления два ножа, и, используя их в качестве оружия, напал на потерпевшую, которая в этот момент, испугавшись присутствия постороннего, выбежала в сени. Субботин А.В. догнал Н. и, держа по ножу в каждой руке, продемонстрировал их потерпевшей, угрожая применением насилия, опасного для жизни и здоровья. Далее, он, стремясь облегчить хищение, схватив Н. за одежду и, действуя против ее воли, с помощью силы прижал к стене, отчего она испытала физическую боль, применив тем самым насилие, опасное для жизни, с учетом происходящего создавая в этот момент реальную опасность для жизни и здоровья, и потребовал не сопротивляться и не кричать. Далее, Субботин А.В., находясь в сенях указанного дома, приставил нож к животу потерпевшей, заведомо находившейся в состоянии беременности, и высказал угрозу убийством, обещая зарезать Н., в случае неисполнения его требований. Потерпевшая реально восприняла угрозу и опасалась ее осуществления.

После этого, Субботин А.В., подавив таким образом сопротивление Н., схватил последнюю за одежду, против ее воли завел в дальнюю комнату и посадил на диван. Далее он, продолжая реализовывать умышленный преступный умысел, потребовал от * передать ему имеющиеся денежные средства. Получив отказ, осознавая, что его действия носят открытый характер, Субботин А.В. против воли обыскал карманы куртки Н., обнаружил в кармане и открыто похитил * рублей, сотовый телефон, стоимостью * рублей, зеркальце и зажигалку, не представляющие материальной ценности, на общую сумму * рублей. Открыто похитив * рублей, Субботин А.В. с места преступления скрылся. В дальнейшем похищенным имуществом Субботин А.В. распорядился по своему усмотрению.

Потерпевшая Н. в судебном заседании пояснила, что в * году вместе с матерью и сожителем Ю. проживала в индивидуальном жилом доме, расположенном по * в д. * *. На тот период дом был огорожен деревянным забором высотой около 2,5 метров, вход осуществлялся через калитку, которая запиралась на врезной замок. Им по хозяйству помогал Ж., который выполнял разную работу. В * года она находилась на 9-м месяце беременности. * или * около *-* часов она вернулась из больницы домой, открыла калитку в ограде, зашла в сени, отперла замок на входной двери в дом. Когда она вошла в дом, то увидела, что в первой комнате разбросаны вещи из шифоньера. Она посмотрела во вторую комнату и увидела, что в окне выставлена рама, закричала от испуга. Из второй комнаты на нее выскочил незнакомый человек, который держал в каждой руке по ножу. Она разглядела, что ножи принадлежат ей. Мужчина был без верхней одежды, на нем были темная вязаная шапка, серый свитер с узором в виде ромба, темные брюки. От испуга она выскочила в сени, но мужчина настиг ее, схватил за одежду в районе плеча и приставил один из ножей к ее животу, при этом боли она не ощущала. Нападавший ей сказал: «Будешь кричать, я тебя зарежу», затем спросил, одна ли она пришла. Мужчина осмотрел входную дверь, отвел ее во вторую комнату, усадил на диван, а дверь закрыл на крючок. Далее он потребовал у нее деньги, а, получив отказ, проверил наружные карманы пуховика, в который она была одета, достал сотовый телефон, * рублей мелочью, зажигалку и зеркальце. Все вещи он бросил на диван, из сотового телефона вытащил батарею и бросил на пол. Себе мужчина оставил только * рублей. Во время нападения она кричала, говорила нападавшему, что находится в состоянии беременности, тем более это обстоятельство было очевидным, поскольку даже зимний пуховик плотно облегал живот. В ответ на ее крики, мужчина сказал: «Не будешь орать, не трону». Обыскав карманы, мужчина отпустил ее, она выбежала на улицу за ограду и побежала к соседям. Ф. (*) со своим приятелем пошли к ней домой, осмотрели его, но никого не обнаружили. В результате нападения ей никакие телесные повреждения причинены не были, похищено только * рублей. При осмотре дома было установлено, что из набора кухонных ножей один пропал, а второй, обнаруженный под диваном, был изъят следователем. Позднее приехала милиция, осмотрели дом, сняли отпечатки пальцев, ее доставили в отдел. В милиции ей показывали фототеку лиц, состоящих на учете, одного из них, который показался ей похожим на нападавшего, ей привели лично, но он оказался не тем лицом. Кроме того, ее допросили, с ее слов составили фоторобот.

Из показаний потерпевшей Н. на предварительном следствии следует, что, вернувшись домой, калитку она открыла своим ключом, во время нападения она убежала от виновного под предлогом необходимости выйти в туалет (т.1 л.д. 115-116).

Свидетель А. пояснила, что является матерью Н., с которой проживают вместе по * в *. В * года с утра она ушла на работу, дочь уехала в больницу. После обеда дочь ей позвонила, по голосу она поняла, что у дочери истерика, та ей сказала, что к ним в дом залез мужчина, напал на нее с ножами. Бросив работу, она прибежала домой, дочь плакала. Дочь ей рассказала, что, когда она вошла в дом, то увидела разбросанные вещи, а потом на нее напал мужчина, в каждой руке у которого было по ножу. Затем мужчина закрыл ее в комнате, угрожая убийством, потребовал деньги. При этом он приставил нож к ее животу. Нападавший похитил только * рублей из пуховика дочери, из имущества в доме ничего не пропало. Дочь каким-то образом освободилась от нападавшего и выбежала на улицу. Позднее при осмотре дома она обнаружила, что одна из рам в окне отсутствует, а одно из стекол во второй раме разбито, от забора через огород к этому окну вели следы на снегу, пропал один нож из набора, а второй изъяла милиция. Когда приехала милиция, то служебная собака взяла след и довела до общежития по *.

Свидетель Ф. в судебном заседании пояснил, что Н. и А. являются его соседками, проживающими в индивидуальном жилом доме по * в *, через три дома от него. Однажды, время он не помнит, он находился у себя дома, в гости к нему зашел приятель. Через несколько минут после его прихода в дверь позвонили. Открыв дверь, он увидел на пороге Назарову А.О., которая рассказала ему, что зашла к себе домой и увидела преступника, который с угрозой забрал у нее деньги и телефон. Вместе с приятелем он вышел на улицу, чтобы выяснить что произошло. В это время он увидел, что по проулку между домом потерпевшей и соседним пробежал какой-то человек в сторону общежития по ул. *. Его одежду и внешность он не разглядел. Его приятель вызвал полицию. Он (Ф.) зашел в дом потерпевшей, увидел, что некоторые вещи разбросаны, в окне из комнаты, выходящее на заднюю часть двора, отсутствовала рама, в доме никого нет. Он видел на снегу следы, ведущие от открытого окна через огород к забору с задней стороны участка, что это были за следы, он не разглядел, разбитых стекол не видел. Забор, огораживающий участок примерно высотой 170-180 см, повреждений на нем он не помнит.

Также событие преступления подтверждается письменными материалами уголовного дела:

- заявлением потерпевшей Н.о привлечении к уголовной ответственности неизвестного, который * около * час. * мин. по * под угрозой ножа похитил * рублей (л.д.17),

- рапортом дежурного УВД * о поступлении * в * часов * минут сообщения от Н. о проникновении неизвестного в дом, в котором разбросаны вещи, беспорядок (т.1 л.д. 18).

- протоколом осмотра места происшествия – дома * по ул. *, из которого следует, что одноэтажный жилой дом огорожен забором, размером 5х5 м, вход на участок осуществляется через калитку, оборудованную врезным исправным замком. Вход в дом осуществляется через две двери, вторая из них имеет навесной замок. При входе расположено помещение кухни, из которой имеются две двери в смежные комнаты. В первой комнате имеется окно, состоящее из двух рам. Внешняя рама делит проем на четыре части, в правой нижней части отсутствует стекло. Внутренняя рама повреждений не имеет, приоткрыта. В комнате стоит диван, на котором обнаружено зеркало, размером 50х1,20 см, под подушкой набор для пяти кухонных ножей, два из которых отсутствуют, отдельно под диваном лежит нож с зубчиками. В комнате имеются два шкафа и тумба, в которых двери открыты, внутри сложены вещи, на тумбе стоит телевизор. Во второй комнате имеется шкаф, на полу перед ним разбросаны вещи, стенка-«горка» имеет стеклянные дверцы, на ней стоит телевизор, на антресоли стоит музыкальный центр, на кресле имеются различные вещи. Снаружи дома, перед разбитым окном на снегу имеются глубокие следы, ведущие от забора к окну, рисунок не отобразился, на подоконнике имеются осколки. В ходе осмотра были изъяты нож, микрочастицы волос, следы узоров папиллярных линий на 7 отрезках (т. 1 л.д. 19-21).

Таким образом, судом, на основании показаний потерпевшей Н., ее заявления в милицию и рапорта дежурного, показаний свидетелей А., Ф., а также протокола осмотра места происшествия, установлено, что около * часов * минут * по * в д. * в * имело место нападение на Н., квалифицированное органами предварительного расследования по ч. 3 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации, как разбой, совершенный с применением предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилое помещение.

Между тем, в судебном заседании не была установлена причастность Субботина А.В. к совершению указанного преступления.

Поводом для подозрения Субботина А.В. в совершении разбойного нападения послужили показания Ж., данные им при явке с повинной и при допросе в качестве подозреваемого, а затем и при допросе в качестве свидетеля, в том числе, на очной ставке с Субботиным А.В.

Из протокола явки с повинной Ж. следует, что зимой * года он совместно с Субботиным А. пришел в частный дом по * с целью проникнуть в него и что-нибудь там украсть. Он выставил окно, а Субботин залез в дом. После чего Ж. осознал, что совершает преступление и отошел от дома, что произошло в доме ему неизвестно. Явка с повинной написана собственноручно, без оказания давления со стороны сотрудников полиции (т.1 л.д. 129).

Будучи допрошенным в качестве подозреваемого, Ж. пояснил, что зимой * года в дневное время, в ходе распития спиртных напитков с Субботиным А.В. и его сожительницей в комнате * общежития по *, он рассказал, что подрабатывает у *, проживающих по *. Когда закончилось спиртное и деньги, Субботин А.В. предложил сходить к Назаровым и похитить у них имущество для последующей продажи. Вдвоем они подошли к дому, перелезли через забор, подошли к окну с обратной стороны дома, он (Ж.) выставил наружную раму окна. В этот момент он осознал, что совершает преступление, отказался от продолжения своих действий и ушел. На следующий день он пришел к *, где * рассказала ему о разбойном нападении неизвестного мужчины. В тот же день он встретил Субботина А.В., который рассказал ему, что накануне он продолжил совершать преступление, разбил стекло во второй раме и проник в дом. Когда искал деньги, то в дом зашла девушка. Испугавшись, он схватил нож и, угрожая им, потребовал у нее деньги. Сколько похитил денег, Субботин А.В. ему не пояснил (т.1 л.д. 134-136).

При допросе на предварительном следствии в качестве свидетеля, а также на очной ставке с Субботиным А.В., Ж. дал показания тождественные тем, которые имели место при допросе в качестве подозреваемого (т. 1 л.д. 138-139, 174-175).

При повторном допросе в качестве свидетеля Ж. дополнил свои первоначальные показания и пояснил, что на территорию домовладения он с Субботиным А.В. зашел через калитку, поскольку собака его знает, то не воспрепятствовала этому, найденным у дома гвоздем он отогнул гвоздики, которые удерживали стекло в раме, вынул его из окна и поставил рядом. Также уточнил, что не знал о наличии у Субботина А.В. при себе ножа. Позднее тот рассказал ему, что угрожал девушке ножом, когда требовал деньги. Когда девушка отказалась передавать ему деньги, Субботин А.В. сам забрал их (т.1 л.д. 140).

Показания Ж. уже на предварительном следствии содержали противоречия, которые не только не были устранены, но и не были оценены следователем. В частности, в показаниях Ж. различным образом описан способ проникновения на территорию домовладения: перелезли через забор, зашли через калитку. Между тем, из протокола осмотра места происшествия следует, что калитка в заборе оборудована врезным замком, который не имеет повреждений. Данное обстоятельство подтверждается и показаниями потерпевшей Н., которая на предварительном следствии поясняла, что, вернувшись домой, она открыла калитку ключом, а в суде пояснила, что на территорию участка постороннему человеку можно попасть только через забор, поскольку калитка постоянно заперта. Более того, на месте происшествия была обнаружена цепочка следов на снегу от разбитого окна к забору с задней стороны дома, что противоречит способу проникновения, указанному Ж. при дополнительном допросе в качестве свидетеля. Имеются противоречия и в описании способа проникновения в дом: снял наружную раму либо выставил стекло, которое поставил рядом. При этом сообщенный Ж., со слов Субботина А.В., способ проникновения в дом противоречит протоколу осмотра места происшествия, согласно которому внутренняя рама не имела повреждений. Также в этих показаниях Ж. на предварительном следствии имеются противоречия при указании на обладание Субботиным А.В. ножом: имел при себе либо обнаружил на месте происшествия. В протоколе осмотра места происшествия указано, что на месте происшествия был обнаружен набор кухонных ножей, один из ножей отсутствовал.

Далее, в судебном заседании Ж. не только не подтвердил свои показания на предварительном следствии, но и сообщил, что они были получены под физическим воздействием сотрудников полиции, в результате чего он обращался за медицинской помощью в городской травматологический пункт. Более того, Ж. указал, что во время совершения преступления он не мог находиться на месте происшествия, поскольку проходил лечение в стационаре * больницы * *, в связи с переломом ноги.

В частности, Ж. в судебном заседании пояснил, что у него есть знакомые *, которые ранее проживали с ним в коммунальной квартире, а сейчас проживают в индивидуальном жилом доме по *. Дом окружен деревянным забором, высотой около 3 метров. Войти на территорию домовладения можно только через калитку, которая оборудована замком и постоянно закрыта, через забор перелезть очень трудно. Ранее он находился с * в хороших отношениях, помогал им вести хозяйство, за это они кормили его. В * года он сломал ногу, находился на лечении в стационаре больницы, во время операции ему был установлен аппарат Илизарова. После выписки домой, он приходил в гости к *, но не во время нахождения в больнице, поскольку не мог самостоятельно передвигаться. При встрече Н. рассказала ему, что к ним в дом проник неизвестный мужчина, который под угрозой ножа забрал у нее * рублей мелочью. Это было для него (Субботина А.В.) неожиданностью, он выразил ей сочувствие. И до совершения преступления и после он неоднократно бывал в гостях у *. В * года к нему домой приехали оперативные сотрудники полиции, задержали его и доставили в отдел. Там ему предъявили фотографию Субботина А.В. в полный рост, сделанную в дежурной части, и спросили, знает ли он его. Когда он сказал, что знаком с Субботиным А.В., ему нанесли удары по голове и потребовали признаваться в совершении преступления: что Субботин А.В. проникал в дом по ул. * к его знакомым *. Во время избиения сотрудник полиции говорил ему, чтобы он указывал на Субботина А.В., иначе его (Субботина А.В.) родственники могут дать показания в отношении самого Ж. и его посадят. Поскольку он не знал, в чем нужно сознаваться, то сотрудник полиции диктовал ему, а он написал явку с повинной, в которой указал, что Субботин А.В. залез в дом, а он (Ж.) сначала стоял рядом с домом, а потом ушел. Опасаясь дальнейшего применения насилия со стороны сотрудников полиции, он подписал составленные ими документы. После полиции он позвонил Н. и спросил, опознала ли он Субботина А.В., потерпевшая ответила ему, что узнала. После посещения полиции, он по совету знакомого, обратился в гортравмпункт, где у него были зафиксированы телесные повреждения, определили сотрясение головного мозга. В дальнейшем он давал показания против Субботина А.В., поскольку опасался повторного применения насилия со стороны сотрудников полиции. В * года он не распивал спиртное с Субботиным А.В. и его сожительницей, в дом к * его не приводил, окно не выставлял. У Субботина А.В. он бывал в квартире по месту его регистрации (**), но не на ул. *. Первому следователю он говорил о том, что в * года находился в больнице, предъявлял ему справку, которую тот откопировал.

По запросу суда из Городского травматологического пункта был получен ответ о том, что Ж. действительно обращался за медицинской помощью * (Диагноз: *), то есть после его пребывания в отделе полиции * и * (т. 2 л.д. 63).

Кроме того, из представленных по запросу суда справки (т. 2 л.д. 59) и медицинкской карты Ж. следует, что он в период с * по * находился на стационарном лечении в травматологическом отделении * больницы * * с диагнозом: *. В медицинских документах содержатся сведения о получении Ж. лечения на протяжении всего пребывания в больнице, в том числе *. При этом медицинская карта не содержит каких-либо отметок о том, что Ж. нарушал больничный режим и покидал медицинское учреждение.

Специалист – судебно-медицинский эксперт М., изучив историю болезни Ж., пояснил, что с той травмой, которая имелась у свидетеля при госпитализации, Ж. мог самостоятельно передвигаться, однако при этом испытывал бы сильную боль. Наложенная при обращении за медицинской помощью гипсовая лангета, зафиксировала кости и их отломки, чем должна была снизить болевые ощущения. Она же исключала у Ж. возможность носить свою обычную обувь – модельные туфли, ботинки. Имеющаяся травма должна была существенно ограничить скорость и дальность перемещения Ж. Кроме того, эксперт отметил, что медицинская карта, как документ, у него не вызывает сомнений в подлинности, поскольку содержит все те обычные сведения, которые характерны для лечения травмы Ж., почерки врачей, их подписи, имеющиеся в документе, знакомы ему по роду своей деятельности.

Стороной обвинения не представлено доказательств, свидетельствующих о недопустимости медицинской карты Ж., как доказательства, в том числе и о ее фальсификации, что также подтверждается мнением судебно-медицинского эксперта.

Кроме того, суд не усматривает мотивов и возможностей у Ж. либо иных лиц для осуществления фальсификации этих медицинских документов.

Доводы дочери Ж. – С., о том, что отец сломал ногу и проходил лечение * года, опровергаются объективным доказательством – историей болезни. Кроме того, ее утверждение о времени лечения отца основано на личных впечатлениях, связанных с возрастом своего малолетнего ребенка, его одеждой, кормлением, развитием, но не содержат какой-либо привязки к абсолютно определенным фактам.

Также стороной обвинения не представлено доказательств, объясняющих причину, по которой Ж. * покинул лечебное учреждение, со сломанной ногой, испытывая при этом боль, преодолел расстояние от больницы до места жительства Субботина А.В. (около 15 км), где, употребив спиртное, прибыл на место происшествия, преодолел забор, высотой около 2,5-3 м, выставил стекло в окне дома, а затем отказался от совершения преступления, вернулся в больницу и продолжил лечение.

С учетом внутренних противоречий в показаниях Ж. на предварительном следствии, а также их несоответствия протоколу осмотра места происшествия, установленному в судебном заседании факту прохождения им лечения в * отделении в * года, суд приходит к выводу о том, что * Ж. отсутствовал на месте происшествия, а, следовательно, не мог являться очевидцем совершения Субботиным А.В. преступления. Его показания на предварительном следствии, изобличающие Субботина В.Н., являются ложными и не могут быть приняты в качестве доказательств обвинения.

В качестве доказательства вины суд также не может принять протокол опознания потерпевшей Н. обвиняемого Субботина А.В.

В соответствии со ст. 193 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следователь может предъявить для опознания потерпевшему лицо, подозреваемое или обвиняемое в совершении преступления. При этом опознающий предварительно допрашивается об обстоятельствах, при которых он видел предъявленное для опознания лицо, а также о приметах и особенностях, по которым он может его опознать. Для опознания лицо предъявляется вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним. Общее число лиц, предъявляемых для опознания, должно быть не менее трех. Если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц, то опознающему предлагается объяснить, по каким приметам или особенностям он опознал данное лицо.

При первоначальном допросе на предварительном следствии Н. следующим образом описывала лицо, напавшее на нее: «на вид 30-40 лет, рост около 170 см, среднего телосложения, в серой вязаной кофте с рисунком в виде ромбиков, их цвет не помню, что на ногах не видела, на голове шапка черного цвета вязаная, лицо оплывшее, запах алкоголя я не почувствовала» (т. 1 л.д. 115-116).

В качестве описания примет и особенностей подозреваемого (обвиняемого) суд не может принять сведения, указанные Н. при составлении субъективного портрета. В частности, в справке об изготовлении субъективного портрета перечислены демографические и антропологические признаки лица, его общефизические элементы и признаки, сообщенные Н., на основании которых был изготовлен «фоторобот» нападавшего (л.д. 142).

Часть 2 ст. 193 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что такие сведения должны быть получены в результате допроса потерпевшего, а не оперативным путем.

Более того, по мнению суда, а также по признанию самой потерпевшей, лицо на субъективном портрете, созданное на основании ее показаний, не имеет ничего общего с внешностью Субботина А.В.

Из протокола предъявления для опознания следует, что следственное действие производилось * в присутствии двух понятых – И. и Д., с привлечением О. и Б. в качестве статистов, опознаваемым являлся Субботин А.В. Из представленных лиц потерпевшая Н. опознала Субботина А.В., как «лицо, которое в * года проникло в мой дом по * и, угрожая ножом, похитило деньги в сумме * рублей. Его я опознаю по чертам лица, телосложению, фигуре» (т.1 л.д. 176-177).

Таким образом, указанные Н. в первоначальном допросе сведения о примерном возрасте и росте, об оплывшем лице и общее указание на телосложение нападавшего, не могут служить достаточной характеристикой примет и особенностей лица, подлежащего опознанию, поскольку никоим образом не позволяют его идентифицировать. После опознания Н. также не указала каких-либо конкретных примет Субботина А.В.., на основании которых она идентифицировала его и сделала вывод о его причастности к преступлению.

Свидетель Б. в судебном заседании пояснил, что ранее он был знаком с Субботиным А.В. и В., с которыми в детстве проживали в одном доме. С подсудимым у него до совершеннолетия были дружеские отношения, а с В. до сих пор дружеские. Летом * года сотрудники полиции пригласили его в отделение для участия в опознании. Когда он пришел в кабинет, то в нем сидели следователь К. и адвокат, потом привели второго статиста - О., парня с наколками на кистях рук (И.) и Субботина А.В. Перед опознанием никакие права не разъяснялись. Через некоторое время в кабинет зашла потерпевшая, на вопрос следователя, узнает ли она кого-либо, девушка осмотрела четверых стоящих перед ней и указала на Субботина А.В. При этом Н. не сказала, по каким именно признакам она узнает Субботина А.В., а тот на ее утверждение никак не отреагировал. Во время опознания О. и И. находились в состоянии опьянения, при этом последний вел себя неадекватно, выражался нецензурной бранью, его успокаивал находившийся здесь же оперуполномоченный В. Статисты и Субботин А.В. были одеты примерно одинаково, головных уборов на каждом из них не было.

Свидетель О. в судебном заседании пояснил, что * года его задержали сотрудники полиции за то, что он находился в состоянии опьянения в общественном месте. Число он назвать затруднился, но указал, что употреблял спиртное на лодочной станции, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, он упал в реку. Из-за этого кто-то вызвал сотрудников полиции. Будучи в отделе полиции, его в состоянии сильного алкогольного опьянения и в мокрой одежде привели для участия в каком-то следственном действии. В каком кабинете все происходило, во сколько, кто присутствовал помимо него, как происходило следственное действие, он не помнит. О том, что он участвовал в следственном действии с Субботиным А.В. и Н., он узнал только перед судебным заседанием от неизвестного, который стоял вместе с судебными приставами.

Суд, зафиксировав с привлечением специалиста внешность каждого из статистов и подсудимого, приходит к выводу, что все они примерно равны по возрасту, росту и телосложению, то есть имеют сходные общефизические элементы, однако имеют заметные различия в анатомических элементах и признаках, в частности, в строении глаз, носа, подбородка. Кроме того, при производстве опознания один из них – О., находился в таком состоянии опьянения, которое препятствовало его участию в следственном действии, а также был в мокрой одежде, что в совокупности привело к существенной разнице во внешности между опознаваемым и статистом.

При дополнительном допросе, произведенном после опознания Субботина А.В., потерпевшая Н. пояснила, что опознала его по чертам лица, глазам, волосам, телосложению (т. 1 л.д. 119), то есть не только не указала конкретные приметы и особенности лица, напавшего на нее, но и указала в качестве таковых волосы Субботина А.В. (не конкретизируя их цвет, длину, густоту, форму, прическу и т.д.), хотя напавший на нее в момент преступления был одет в шапку.

Таким образом, на предварительном следствии не были выполнены требования закона о процедуре опознания и не установлены обстоятельства, ее предваряющие.

Кроме того, в силу ст. 170 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации при проведении опознания участвуют не менее двух понятых, которые вызываются для удостоверения факта производства следственного действия, его хода и результатов.

Допрошенный в судебном заседании И., указанный в протоколе предъявления для опознания понятым, пояснил, что он не принимал участия в опознании Субботина А.В., ни с потерпевшим, ни с подсудимым он не знаком, подписи в протоколе следственного действия ему не принадлежат.

Суд критически оценивает показания И. о его отсутствии при проведении опознания, поскольку и потерпевшая, и подсудимый прямо указали о его присутствии во время следственного действия. Более того, потерпевшая указала и о конфликте И. с одним из статистов, что было подтверждено в судебном заседании показаниями Б., а подпись в протоколе, по мнению суда, сходна с его росписью в подписке о предупреждении об уголовной ответственности, отобранной в настоящем судебном заседании. Отрицание И. своего участия в производстве следственного действия, суд объясняет наличием у него предыдущих судимостей, а также привлечением в настоящий момент к уголовной ответственности за совершение одного из наиболее тяжких преступлений. Вместе с тем, такие показания И. лишают суд возможности проверить обстоятельства проведения опознания.

Второй понятой - Д., допрошенный в судебном заседании, также пояснил, что он не присутствовал при проведении опознания Субботина А.В., с потерпевшей и подсудимым он не знаком, не принимал участия в следственных действиях с ними. На представленных судом фотографиях подсудимого Субботина А.В., понятого И., статистов О. и Б., он никого не узнал. После разъяснения судом процедуры опознания, как следственного действия, пояснил, что не принимал участия в подобном мероприятии с участием указанных выше лиц. Вместе с тем, Д. пояснил, что * года он обращался в отдел полиции * (*) по факту хищения у него сотового телефона. По этому поводу он общался с сотрудниками полиции, съездил домой за коробкой от телефона, подписывал какие-то бумаги, но их название и содержание не помнит. Адрес места жительства, указанный в протоколе предъявления для опознания, ему не известен, он там никогда не жил.

Кроме того, и подсудимый Субботин А.В., и потерпевшая Н. заявили о том, что Д. не принимал участия в опознании, а свидетель Б., перечисляя лиц, присутствовавших на опознании, также не назвал Д. в их числе.

У суда не имеется оснований сомневаться в достоверности показаний Д., поскольку он не имеет какой-либо заинтересованности в исходе дела. Наличие его подписей в протоколе следственного действия суд объясняет невнимательностью с его стороны при подписании документов при обращении в правоохранительные органы за помощью, а также злоупотребление этим со стороны сотрудников полиции.

На основании изложенного, суд приходит к выводу, что при проведении опознания следователем были нарушены требования ст. 170 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу о том, что при предъявлении Субботина А.В. для опознания потерпевшей Н. были существенным образом нарушены требования уголовно-процессуального закона, которые выразились в ненадлежащем первоначальном допросе потерпевшей об особенностях и приметах виновного лица, об отсутствии указания на особенности и приметы Субботина А.В., по которым он был идентифицирован Н. при предъявлении для опознания, в не обеспечении участия двух понятых при производстве следственного действия, а также в привлечении в качестве понятого лица, не желающего и не намеренного добросовестным образом выполнить свой гражданский долг (И.), и участие в качестве статиста лица, пребывающего в состоянии сильного алкогольного опьянения в мокрой одежде.

На основании ст. 75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд признает протокол предъявления Субботина А.В. для опознания Н. недопустимым доказательством и исключает его из доказательств обвинения.

Следы пальцев рук, изъятые при осмотре места происшествия, также не уличают Субботина А.В. в совершении преступления.

Протоколом осмотра предметов было зафиксировано внешнее состояние пакета, в который были упакованы следы узоров папиллярных линий с места происшествия, сам пакет не вскрывался. При этом на пакете (а не в протоколе осмотра места происшествия) отражено, что следы узоров папиллярных линий были обнаружены на поверхности документов на полу в большой комнате, зеркале на диване в комнате, дверки телевизионной тумбочки в большой комнате, обломка пластика на полу в большой комнате, косяка двери слева от входа (т.1 л.д. 23).

Последующими экспертизами было установлено, что из семи узоров папиллярных лини, обнаруженных на месте происшествия, для идентификации пригодны только четыре. Из этих четырех узоров два оставлены Н. и А. Остальные оставлены не Назаровыми, не Ю., не Т., не Ф., не Г., не Ц., а другим лицом (заключение эксперта № * от *, т. 1 л.д. 148-149), два не идентифицированных следа пальцев рук, изъятых с места происшествия, оставлены не Э., а иным лицом (заключение эксперта * от *, т. 1 л.д. 156), один из двух не идентифицированных следов пальцев рук, изъятых с места происшествия, оставлен Ж., а второй след оставлен не Субботиным А.В. (заключение эксперта * от * т.1 л.д. 162).

Таким образом, заключениями дактилоскопических экспертиз было установлено, что ни один из следов пальцев рук, изъятых с места происшествия, не принадлежит Субботину А.В.

Учитывая, что следы пальцев рук были обнаружены внутри дома, а не на окне (стеклах), через которое проникло виновное лицо, то принадлежность одного из таких следов Ж. не свидетельствует о его участии в преступлении.

Более того, до настоящего времени не установлена принадлежность одного из следов пальцев рук, обнаруженных на месте преступления.

Иных объективных доказательств, свидетельствующих о том, что Субботин А.В. не только совершил преступление, но и хотя бы присутствовал на месте происшествия, стороной обвинения не представлено.

Несмотря на последовательные показания Н. об обстоятельствах совершения преступления, следователем не были предприняты меры по изъятию с места происшествия сотового телефона, зажигалки и дамского зеркальца, являющихся предметами преступления, которые виновное лицо держало в руках и, вероятно, могло оставить на этих предметах следы пальцев рук. Нож, являющийся орудием преступления и изъятый с места происшествия, с большой долей вероятности мог бы сохранить на себе следы пальцев рук виновного лица. Однако, из заключения служебной проверки следует, что он был утерян следователем (т.1 л.д. 26-27).

Свидетель Щ. пояснила, что с Субботиным А.В. она не знакома и никогда не встречалась. В * года она гуляла с новорожденным ребенком в коляске на *. На конечной остановке общественного транспорта она переходила дорогу, навстречу ей пробежал мужчина, со стороны общежития по ул. * в направлении остановки транспорта, возможно в сторону ул. *. Внимание на него она обратила из-за того, что он чуть не попал под колеса машины, а также из-за того, что он был одет не по погоде: толстовка светлого цвета с капюшоном на голове, спортивные штаны. Мужчина был ростом около 170 см, худощавого телосложения. О случившемся она рассказала дома мужу. В тот же день сотрудники милиции проводили поквартирный опрос, и муж сообщил им о ее рассказе, по этим обстоятельствам ее допрашивал следователь. Субботин А.В. не является тем самым мужчиной.

Свидетель Л. пояснила, что Субботин А.В. является ее сыном. До * года сын проживал с сожительницей П. по ул. *, а после этого в общежитии по ул. *. * от сожительницы сына – П., ей стало известно о том, что его задержали сотрудники полиции. От следователя она узнала, что сына подозревают в совершении разбойного нападения. Узнав у следователя адрес, по которому проживает потерпевшая, она пришла к Н., принесла ей свои извинения, предложила возместить ущерб. От потерпевшей она узнала об обстоятельствах нападения, об одежде, в которой был преступник. Примерно через неделю на свидании с сыном она узнала, что тот не совершал этого преступления и что сотрудниками полиции на него было оказано давление, характер которого ей не известен. После этого свидания она вновь пришла к Н., которую стала спрашивать об уверенности в своих показаниях относительно Субботина А.В., на что потерпевшая выразила свои сомнения относительно личности нападавшего. Узнав отношение сына к обвинению, она больше не предлагала потерпевшей возместить ущерб.

Свидетель П. пояснила, что с * года состоит в фактических брачных отношениях с Субботиным А.В. Ранее они проживали по ул. *, а с * года стали проживать в ее комнате * в общежитии по ул. *. Ж. ей знаком, но в гости к ним он никогда не приходил, совместно спиртное они не распивали. Однажды Ж. приходил к ним домой, постоял у порога и ушел. * к ним приехал оперуполномоченный В. и задержал Субботина А.В. Представила справку от соседей по общежитию о том, что Субботин А.В. заехал в общежитие *.

Свидетель Ш. пояснила, что с * года проживала с Субботиным А.В. в одной коммунальной квартире по ул. *. * или * * года Субботин А.В. выехал из этой комнаты, а она со своей семьей въехала в нее.

Свидетель З. пояснила, что знакома с Субботиным А.В. и П. по прежнему месту работы, состоит в дружеских отношениях с ними. Сразу после Нового * года, в первых числах, Субботин и П. заехали в общежитие по ул. *, в котором она проживает.

Их показания согласуются с ответом из ТСЖ «*» и справкой, выполненной от имени жильцов, о том, что Субботин А.В. не зарегистрирован по адресу: г. Каменск-Уральский ул. *, но проживает совместно с П. в комнате * по ул. * со * * года (т. 2 л.д.71, 80).

Таким образом, свидетели Щ., Л., П., Ш. и З. не только не подтвердили факт нахождения Субботина А.В. * в общежитии по ул. * в * или поблизости с ним, но и указали о том, что по состоянию на эту дату он проживал по другому адресу, который находится значительно дальше от ул. *.

Показания указанных лиц в очередной раз опровергают показания Ж. на предварительном следствии о том, что * он распивал спиртное у Субботина А.В. в комнате общежития по ул. *

По этим же основаниям суд не может принять показания свидетеля А. о том, что служебная собака взяла след и привела сотрудников к общежитию по ул. *, как к обстоятельству, свидетельствующему о причастности Субботина А.В. к преступлению.

Суд не может согласиться с доводами обвинения о том, что предложения матери подсудимого о возмещении ущерба, компенсации вреда, просьбы изменить показания свидетельствуют о виновности Субботина А.В., поскольку они были сделаны Л. до того, как она выяснила у сына его отношение к обвинению.

Свидетель В. пояснил, что он является оперативным уполномоченным полиции, специализируется на раскрытии грабежей и разбоев. В * года в отдел полиции из экспертного центра поступили сведения о том, что узоры папиллярных линий, обнаруженные на месте преступления, совершенного в * году по *, принадлежат Ж. Когда Ж. задержали, то он пояснил, что является знакомым *, в доме у которых работал, поэтому там могли быть его отпечатки пальцев. Созвонившись с А., он получил подтверждение слов Ж. Через некоторое время Ж. рассказал, что в * году он распивал спиртное с Субботиным А.В. и рассказал тому, что в доме по * можно похитить имущество, продать его, а деньги потратить на спиртное. После этого Ж. вместе с Субботиным А.В. пришли к дому, где Ж. вытащил из окна раму со стеклом, а затем скрылся с места преступления, так как увидел потерпевшую, а Субботин А.В. проник в дом. По итогам беседы Ж. написал явку с повинной. Во время беседы на Ж. со стороны сотрудников полиции не оказывалось никакого давления. Происхождение травм у Ж. после посещения * РОВД он объяснить не может. Знает, что в * года Ж. избивал *, по этому поводу Ж. доставляли в отдел полиции, он жаловался на плохое самочувствие. Помимо показаний Ж. у сотрудников полиции более не имелось никакой оперативной информации о причастности Субботина *. к совершению преступления. О том, что во время совершения преступления Ж. находился на лечении в больнице, ему стало известно во время судебного разбирательства, считает, что медицинские документы могут быть сфальсифицированы. Лично ему Ж. говорил, что ломал ногу в * году. После признания Ж. был задержан Субботин А.В., который отрицал свою причастность к преступлению. Причину оговора со стороны Ж. Субботин А.В. не называл. С Субботиным А.В. он (В.) знаком с детства, проживал в одном дворе. До службы в армии они общались, а после * года все общение было сведено лишь к приветствиям. Лично он не мог поверить в причастность Субботина А.В. к совершению преступлении до тех пор, пока не было проведено опознание Н. Субботина А.В., на котором потерпевшая уверенно указала на подозреваемого. Во время опознания он не присутствовал в кабинете, предварительной беседы с потерпевшей о том, кого нужно опознать, не имел. После опознания он спрашивал Н., уверена ли она в том, что Субботин А.В. преступник, на что получил утвердительный ответ. Позднее от следователя ему стало известно, что Субботин А.В. дал признательные показания.

Свидетель К. пояснил, что у него, как у следователя СО ОП * ММО МВД России «Каменск-Уральский» в производстве находилось уголовное дело по факту разбойного нападения на Н. *. Во время расследования уголовного дела были получены сведения о том, что следы пальцев рук, обнаруженные на месте происшествия, принадлежат Ж. Доставленный в отдел полиции Ж. пояснил, что присутствовал при том, как Субботин А.В. проник в дом * по ул. *, а сам он остался на улице. После того, как Субботин А.В. вышел из дома, они пошли в ларек, купили пиво, которое совместно распили. Свои показания Ж. воспроизвел и на очной ставке с Субботиным А.В. во время очной ставки Субботин А.В. пытался оказать давление на свидетеля: кричал, что такого не было. Сомнений в достоверности показаний Ж. у него (К.) не возникало. Считает, что в медицинских документах о травме Ж. могла быть допущена ошибка в дате. Субботин А.В. первоначально отрицал свою причастность к совершению преступления, однако потом дал признательные показания, при этом каких-либо новых обстоятельств, которые ранее не были известны из показаний Ж. и Н., он не сообщил. Он, как следователь, никаких обещаний, связанных с изменением меры пресечения в обмен на признание, Субботину А.В. не давал, разъяснил, что этот вопрос решается судом. Лично ему была не понятна позиция Субботина А.В., поскольку он постоянно менял свое отношение к обвинению, то признавая, то отрицая свою причастность. Кроме того, им проводилось опознание потерпевшей Субботина А.В., а также очная ставка между ними. Перед опознанием он разъяснил Н. процедуру, сообщил, что ей нужно будет опознать преступника, при этом не называя кого конкретно. Во время опознания в кабинете присутствовал оперативный уполномоченный. На очной ставке Субботин А.В. во время рассказа потерпевшей об обстоятельствах преступления закричал, что у него был один нож, а не два.

Суд не может принять в качестве доказательств вины показания сотрудников полиции В. и К., поскольку их пояснения о содержании показаний подозреваемого, а затем и свидетеля Ж., а также подозреваемого и обвиняемого Субботина А.В., не могут подменять собой соответствующие протоколы допроса этих лиц. Кроме того, ложность показаний Ж. на предварительном следствии установлена настоящим приговором суда. При этом сам оперативный уполномоченный указывает, что никакой иной информации о причастности Субботина А.В. к совершению преступления, кроме этих показаний Ж. не имелось. Мнение сотрудников полиции о недостоверности истории болезни Ж. является их предположением, которое не основано на каких-либо доказательствах.

Также суд отмечает, что В. отрицает свое присутствие при проведение очной ставки, в то время как участники опознания (Н., Б.) этот факт подтверждают. К., в свою очередь, подтвердил, что ориентировал Н. на то, что среди представленных на опознание лиц находится преступник.

Об обстоятельствах установления виновных лиц свидетель А. пояснила, что с Ж. она знакома в связи с тем, что ранее проживали в одной коммунальной квартире. После того, как 6 лет назад она с дочерью переехала в индивидуальный дом, Ж. приходил к ним, помогал по хозяйству, помогал перекладывать печь. Взамен она его кормила, давал продукты, небольшие деньги. После преступления Ж. неоднократно приходил к ним домой, они рассказывали ему обстоятельства, а он этому удивлялся. Около * лет назад, весной, Ж. действительно ходил с аппаратом Илизарова на ноге, когда они гуляли с внучкой в коляске (Согласно свидетельству о рождении ребенка после * – т.1 л.д. 120). Со слов дочери ей известно, что с ней после преступления проводились опознания, на которых она никого не узнала. Через три года, в * году, дочери позвонили из полиции и спросили, знает ли она Ж., на что дочь ответила утвердительно, и ее вызвали на допрос. После разговора дочь с ней поделилась предположением о том, что возможно Ж. причастен к преступлению. Она (А.) приезжала в отделение полиции, где видела Ж., укорила его в этом, в ответ Ж. опустил взгляд и сказал, что не виноват. После этого они больше лично не общались. Несколько раз Ж. звонил дочери и просил забрать заявление. О том, что к преступлению причастно иное лицо, Ж. им не говорил. После преступления она видела перед оградой на снегу следы обуви большого размера с зауженными носами, такой же как у Ж., поскольку к ним больше никто не ходит, другим лицам такие следы принадлежать не могли. Позади дома, на снегу были следы от других ботинок. Внимание сотрудников на следы обуви Ж. она не обращала, так же не говорила им о том, что он бывает в их доме. В * года дочери на опознании был представлен Субботин А.В., на котором дочь его уверенно узнала, хотя перед следственным действием сильно волновалась.

Таким образом, свидетель А. подтвердила возможность обнаружения следов пальцев рук Ж. в своем жилище в условиях правомерности его пребывания там. К выводу об участии Ж. в преступлении она пришла совместно с дочерью получив соответствующую информацию от полицейских и вспомнив о следах обуви, похожей на ботинки Ж., обнаруженных у ограды дома после преступления. Между тем, из показаний судебно-медицинского эксперта в судебном заседании установлено, что * Ж. не мог носить свою обычную повседневную обувь. О виновности же Субботина А.В. она судит исключительно на основании слов дочери.

О причастности Субботина А.В. к совершению преступления потерпевшая Н. в судебном заседании * пояснила, что в * году ей позвонили из полиции и спросили, знает ли она Ж., на что она ответила отрицательно, поскольку в тот момент не знала его фамилию. Только потом сообразила кто это. Она пояснила сотрудникам полиции, что Ж. неоднократно бывал в их доме, поскольку помогал им с матерью по хозяйству, именно этим она ответила на их вопрос о происхождении следов пальцев рук Ж. в ее доме. Через некоторое время ей вновь позвонили сотрудники полиции и пригласили в отдел полиции, не указав причину. Прибыв в милицию, ее посадили в кабинет к сотруднику, который сказал ей, что имеется подозреваемый в совершении преступления. Затем ее завели в другой кабинет, где находилось три человека, среди которых нужно было опознать преступника, понятые, следователь и адвокат. Из тех лиц, которые стояли, она сразу же указала на Субботина А.В., узнала его по взгляду и лицу, а позднее по голосу. Никаких сомнений в его личности у нее не было. После преступления она и ее мать продолжали общаться с Ж., рассказывала ему о преступлении, до того, как в * году от сотрудников милиции им не стало известно, что он сам причастен к преступлению. После своего задержания Ж. звонил ее матери – А., и ей самой, просил вытащить его из тюрьмы, спрашивал, почему они его оговаривают, говорил, что не причастен к преступлению. Ее мать съездила в полицию, встретила там Ж., пристыдила его, в ответ тот ничего не сказал. После этого мать рассказала ей об этом, выразила мнение, что Ж. причастен к преступлению, поскольку сознался в этом. Лично ей (Н.) Ж. также говорил о своей непричастности, однако после этого сотрудники полиции сказали ей, что именно Ж. «навел» Субботина А.В. на их дом. После опознания Ж. неоднократно звонил им, говорил, что Субботин А.В. не причастен к преступлению, но в то же время говорил и о своей виновности. Лично она уверена в своем выборе, настаивает, что преступление совершил Субботин А.В. Во время следствия к ней приходила мать Субботина А.В. предлагала ей деньги, просила изменить показания, исключив из них упоминание о ножах. Кроме того, она вспомнила, что после преступления видела на снегу у дома следы мужской обуви (ботинки-«утконосы»), которая была похожа на ту обувь, которую Ж. носил в * году.

В судебном заседании * года потерпевшая Н. пояснила, что «фоторобот», составленный с ее участием, не имеет ничего общего с внешностью Субботина А.В. Этот портрет она создавала в * году, после проведения допросов и следственных действий, в * часа, будучи на 9 месяце беременности. После преступления сотрудники показывали ей фототеку преступников, одного даже предъявляли лично, но среди них она не узнала никого. Перед опознанием Субботина А.В. ей сказали, что есть подозрение на одного человека. Когда ее завели в кабинет, то она сразу же узнала Субботина А.В., не рассматривая остальных лиц. Остальные статисты существенно отличались от Субботина А.В. по росту, телосложению, лицу. Во время опознания присутствовал В., который то заходил, то выходил из кабинета, но ей не указывал, кого нужно опознать.

В судебном заседании * года потерпевшая Н. пояснила, что для производства опознания за ней приехал В., привез ее в отдел полиции, по дороге сообщил, что нужно посмотреть на людей, среди которых есть подозреваемый, на которого указал Ж. Во время опознания она осмотрела всех присутствующих людей, узнала Субботина А.В. и после этого сказала о своем выборе.

Оценивая показания потерпевшей Н., суд приходит к выводу о том, что ее уверенность в причастности Субботина А.В. к совершению преступления сформировалась в результате воздействия со стороны третьих лиц и внешних факторов, а не в результате собственных воспоминаний о личности виновного.

В частности, потерпевшая Н. изначально была ориентирована оперативными сотрудниками и своей матерью на то, что в совершении преступления принимал участие Ж. Это предубеждение подкрепилось и личными воспоминаниями о том, что перед оградой дома имелись следы обуви, похожей на обувь Ж. Далее сотрудники полиции не только подтвердили участие Ж. в преступлении, но и сообщили, что он указал на исполнителя преступления, после чего это лицо было представлено ей на опознание. При этом, сотрудники полиции нацелили ее на то, что среди представленных на опознание лиц однозначно находится виновное лицо, тем самым исключив вероятность того, что никто из представленных на опознание лиц мог не принимать участие в преступлении либо, что потерпевшая может не опознать его. Также предубеждение потерпевшей сформировалось и в результате общения с Л., которое было расценено Н. как признание вины самим подозреваемым (обвиняемым).

Кроме того, показания потерпевшей являются непоследовательными относительно описания примет виновного лица, процедуры опознания и тех событий, которые этому предшествовали. Если первоначально Н. указывала возраст, рост и телосложение нападавшего, при предъявлении Субботина А.В. для опознания указала, что узнала его по чертам лица, телосложению, фигуре, не раскрывая этих понятий, то в судебном заседании привела абсолютно новые признаки – взгляд и голос.

Суд полагает, что опознание Субботина А.В. по взгляду и голосу не может носить бесспорный характер, поскольку данные обстоятельства не отражены в процессуальных документах (в том числе отсутствует предварительное описание взгляда и голоса (например, язык, акцент, словарный запас, интонация и прочее), не зафиксировано с помощью технических средств. Кроме того, такого рода опознание зависит от множества привходящих факторов (например, настроение, интонация, громкость, эмоциональная окраска, состояние здоровья и прочее), что не позволяет взгляд и голос, как признаки, считать идентифицирующими фактороми.

Также Н. первоначально указывала, что самостоятельно явилась в отдел полиции для производства опознания, но в дальнейшем сообщила, что была доставлена туда оперуполномоченным В., который ориентировал ее на то, что ими установлено виновное лицо, которое нужно опознать.

Процесс опознания Н. сначала описала, как «зашла и, не глядя на остальных, сразу узнала», затем она исправилась, указав, что все-таки осмотрела всех присутствующих, и только после этого указала на Субботина А.В.

Кроме того, суд отмечает, что в судебном заседании Н. сопоставляет внешность Субботина А.В. с «фотороботом», составленным непосредственно после совершения преступления, указывая о его несоответствии внешности Субботина А.В., а не сопоставляет этот субъективный потрет с образом преступника, которого она запомнила.

Перечисленные обстоятельства, в совокупности с тем, что со времени преступления до момента предъявления для опознания прошло более трех лет, во время преступления Назарова А.О. находилась в состоянии беременности и пережила стресс, наряду с отсутствием иных доказательств, уличающих Субботина А.В., приводят суд к выводу, что в настоящее время потерпевшая добросовестно заблуждается о личности лица, виновного в совершении преступления.

Подсудимый Субботин А.В. вину в совершении преступления не признал, в судебном заседании пояснил, что * года около * часов он вернулся с рыбалки. В это время к нему домой пришел оперуполномоченный В., с которым они ранее учились в одной школе. В. попросил его выйти в коридор, он согласился. Совместно со вторым сотрудником В. доставил его в отдел полиции. По дороге они спросили, знает ли он Ж., на что он ответил утвердительно. Тогда оперативники рассказали ему, что Ж. указал на него, как на лицо совершившее преступление в *, по пути показали, где находится улица *. В отделе полиции сотрудники рассказали ему обстоятельства преступления, но он сказал им, что не совершал его. В подтверждение своих слов сотрудники показали ему явку с повинной Ж., в которой он указывал на него, как на лицо, совершившее преступление. Пообещали, что, если он сознается в нем, то его отпустят домой. Затем его поместили в камеру, откуда несколько раз приводили на допрос к В., но он (Субботин А.В.) продолжал настаивать на своей невиновности. В его присутствии В. созвонился с потерпевшей и с Ж., сказал им, что сейчас приедет за ними. Через некоторое время в кабинет привели Ж., который, увидев его, опустил голову, попросил прощения и сказал, что его били. Следователь стал проводить очную ставку с Ж., когда он (Субботин А.В.) стал возражать против показаний свидетеля, следователь пригрозил ему, что прекратит очную ставку. После первой очной ставки его вновь привели в кабинет к В., где последний повалил его на пол, застегнул наручники, стал наносить удары ногой по спине, требуя при этом сознаться в преступлении. Не получив от него признания, В. вновь отправил его в камеру. В камере к нему обратился человек, который стал выяснять у него обстоятельства преступления, он догадался, что это «подсадная утка». Спустя некоторое время, его вновь привели в кабинет к В., которому он рассказал о сокамернике, после чего сотрудник полиции применил в отношении него силу. После этого В. сказал, что привезет потерпевшую, которая опознает его. Затем его привели к следователю, К. посоветовал написать ему протокол явки с повинной, сказав, что в этом случае его отпустят домой с вероятностью 80-90%. Потом в кабинет привели еще троих мужчин, в том числе ранее знакомого Б., все они были выше него ростом и более крепкого телосложения. Затем В. привел потерпевшую. Ее он видел впервые. Вчетвером они стояли лицом к Н., а В. стоял позади него. Н., как только вошла в кабинет, сразу же указала на него (Субботина А.В.), других статистов даже не рассматривала. Сразу после опознания следователь стал проводить очную ставку, он (Субботин А.В.) говорил потерпевшей, что она ошиблась, но та в ответ только усмехнулась. В надежде, что его отпустят домой, он рассказал обстоятельства преступления, которые стали ему известны от оперативников. После очной ставки его поместили в ИВС, а на следующий день привезли в суд для ареста. После ареста его перевели в СИЗО, он понял, что следователь его обманул и вновь стал настаивать на своей невиновности. Где находится дом по ул. *, ему неизвестно, ранее он никогда не был по этому адресу, с потерпевшей не знаком. В * года он проживал по ул. * что существенно дальше от ул. *, чем ул. * За год до * года его задерживали сотрудники полиции, сфотографировали, В. предлагал работать осведомителем, но он отказался.

Из протоколов допроса в качестве подозреваемого от *, обвиняемого от * и *, а также протокола очной ставки с Ж. следует, что Субботин А.В. отрицал свою вину в совершении преступления, от участия в проверке показаний на месте отказывался, так как не знал обстоятельств преступления, заявлял о ложности своих показаний в качестве обвиняемого * и об оговоре со стороны Ж. (т. 1 л.д. 170-171, 194-195, 201-202).

При допросе в качестве обвиняемого * и на очной ставке с Н. в тот же день Субботин А.В. пояснил, что вину в совершении разбойного нападения он признает частично, поскольку применял только один нож. При этом указывал, что в * или * года совместно с Ж. пришел в один из домов по *, чтобы попросить у знакомого Ж. деньги. Не застав никого дома, они решили проникнуть в дом с целью хищения имущества для последующей его продажи и приобретения спиртного. Ж. выставил одну оконную раму и отошел в сторону, а он разбил второе стекло и проник в дом. Когда он искал деньги, в дом зашла незнакомая женщина. Он взял на кухне нож, держа его в руке, подошел к женщине и потребовал деньги на спиртное. При этом нож к животу он не приставлял и зарезать не угрожал. Женщина передала ему * рублей, он выпрыгнул в окно, встретился с Ж., на вырученные деньги купили пиво и выпили его (т.1 л.д. 178-179, 183-184).

Изучив признательные показания Субботина А.В. при допросе в качестве обвиняемого *, а также на очной ставке с потерпевшей Н., суд приходит к выводу, что они не могут служить доказательством его вины в совершении преступления.

Протокол допроса в качестве обвиняемого от * не содержит каких-либо обстоятельств совершения преступления, о которых могло знать только само виновное лицо: каким образом проник в дом, как и какое разбил стекло, планировка и обстановка в жилище, что делал в доме до прихода потерпевшей, какое имущество и где искал, где взял ножи, почему набор ножей оказался в комнате, их описание и так далее. Между тем, протокол допроса обвиняемого содержит исключительно те сведения, которые уже были известны следователю перед началом допроса Субботина А.В. от свидетеля Ж. и потерпевшей Н. Даже слова обвиняемого о том, что на вырученные в результате совершения преступления деньги было приобретено спиртное, логичным образом следуют из показаний Ж. о необходимости приобретения спиртного, как причины совершения преступления.

Более того, признательные показания Субботина А.В. противоречат протоколу осмотра места происшествия в части проникновения в жилище: Субботиным А.В. указано, что Ж. выставил наружную раму, а он разбил стекло и проник в дом. Между тем, в протоколе осмотра места происшествия зафиксировано отсутствие одного из четырех стекол во внешней раме, которая осталась на месте, а внутренняя рама окна не имела никаких повреждений.

Наконец, в судебном заседании было установлено, что * Ж. отсутствовал на месте происшествия по объективной причине, а, следовательно, признательные показания Субботина А.В. в этой части также являются ложными. Поскольку совершение преступления, по мнению органов предварительного следствия, имело две стадии: с участием Ж. и без него, то иначе, как самооговором, объяснить показания Субботина А.В. о продолжении преступных действий после отказа соучастника от преступления, суд не может.

Также в причастности Субботина А.В. к преступлению суд не убеждают показания Н. и следователя К. о том, что во время очной ставки, при воспроизведении потерпевшей события преступления, Субботин А.В. выкрикивал, что у него был только один нож и, что он не высказывал угрозу применения ножа.

Такое поведение Субботина А.В. суд объясняет тем, что, согласившись при допросе в качестве обвиняемого * с предложенной органами предварительного расследования версией событий (один нож, его демонстрация без угроз и применения), он был удивлен той версией, которую изложила потерпевшая при проведении очной ставки.

Изучив все представленные стороной обвинения доказательства, суд не находит совокупности доказательств, свидетельствующих о причастности Субботина А.В. к совершению разбойного нападения на Н.

При таких обстоятельствах, на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации Субботин А.В., в связи с непричастностью, подлежит оправданию по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации, а именно в совершении * по ул. * в г. * разбойного нападения на Н., совершенного с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с угрозой применения такого насилия, с применением предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище.

Гражданский иск Н. о возмещении имущественного ущерба в размере * рублей и компенсации морального вреда в размере * рублей удовлетворению не подлежит, поскольку Субботин А.В. не виновен в совершении преступления.

На основании ст. 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации Субботин А.В. имеет право на реабилитацию, то есть право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 303 - 306 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПРИГОВОРИЛ:

СУББОТИНА А.В. признать невиновным в совершении преступления, предусмотренногоч. 3 ст. 162 Уголовного Кодекса Российской Федерации в соответствии с п.1 ч. 1 ст. 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с непричастностью к совершению преступления.

Меру пресечения Субботину А.В. – заключение под стражу – отменить, немедленно освободить его из-под стражи в зале суда.

Разъяснить Субботину А.В., что в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 133 и ст. 134 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации он имеет право на реабилитацию, то есть право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, связанных с фактом привлечения к уголовной ответственности и содержания под стражей.

В удовлетворении гражданского иска потерпевшей Н. отказать.

Вещественное доказательство – конверт со следами папиллярных узоров на 7 отрезках липкой пленки, хранящийся при деле, оставить на хранение при деле после вступления приговора в законную силу.

После вступления приговора в законную силу уголовное дело направить руководителю следственной части ММО МВД России «Каменск-Уральский» для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Свердловский областной суд путем подачи кассационной жалобы или кассационного представления через Красногорский районный суд в течение 10 дней со дня его провозглашения.

При подаче кассационной жалобы оправданный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, отказаться от защитника, пригласить защитника для участия в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, ходатайствовать перед судом о назначении защитника, в том числе бесплатно в случаях, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.

Кассационным определением Свердловского областного суда от 25.01.2013 года приговор Красногорского районного суда от 01.11.2012 года в отношении Субботина А.В. оставить без изменения, кассационное представление прокурора и кассационную жалобу потерпевшей – без удовлетворения.

Приговор вступил в законную силу 25.01.2013 года.

СУДЬЯ И.Н.ИВАНИЦКИЙ