Судебный акт #1 (Определение) по делу № 33-1127/2020 от 24.04.2020

Судья Севостьянова Н.В.                 Дело № 33-1127/2020

№ 2-153/2020

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

03 июня 2020 года                         город Орел

Судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда в составе:

председательствующего судьи Забелиной О.А.,

судей Букаловой Е.А., Жидковой Е.В.,

с участием прокурора Евтюховой Е.Н.,

при секретаре Шамарине А.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Костина И.А. к ОАО «РЖД» о признании приказа об увольнении незаконным, восстановлении на работе, выплате заработной платы, компенсации морального вреда

по апелляционной жалобе Костина И.А. на решение Железнодорожного районного суда <адрес> от <дата>, которым в удовлетворении исковых требований отказано.

Заслушав доклад судьи Букаловой Е.А., объяснения Костина И.А. и его представителя ФИО13, поддержавших доводы апелляционной жалобы, возражения на жалобу представителя ОАО «РЖД» ФИО6, заключение старшего помощника Орловского транспортного прокурора Московской межрегиональной транспортной прокуратуры Евтюховой Е.Н., полагавшей решение суда законным и обоснованным, изучив материалы дела, доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда

установила:

Костин И.А. первоначально обратился в суд с иском к Эксплуатационному локомотивному депо Орел-Сортировочный - структурному подразделению Московской дирекции тяги - структурному подразделению Дирекции тяги - филиала открытого акционерного общества «Российские железные дороги» (далее - Эксплуатационное локомотивное депо).

В обоснование заявленных требований указал, что с <дата> по <дата> работал у ответчика в должности помощника машиниста тепловоза (хозяйственное движение).

<дата> он был уволен с указанной должности на основании пп.«д» п.6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации - за однократное грубое нарушение работником трудовых обязанностей, установленного комиссией по охране труда нарушение работником требований охраны труда, создавшее реальную грозу наступления за собой тяжких последствий.

Полагая свое увольнение незаконным, поскольку не допускал грубого нарушения требований охраны труда, повлекших за собой наступление тяжких последствий, просил суд признать незаконным приказ № от <дата> о прекращении с ним трудового договора; восстановить его на работе в Эксплуатационном локомотивном депо ОАО «РЖД» в должности помощника машиниста тепловоза (хозяйственное движение); взыскать с ответчика в его пользу средний заработок за время вынужденного прогула, начиная с <дата> по день восстановления на работе, а также компенсацию морального вреда в размере 50000 руб.

Определением суда произведена замена ненадлежащего ответчика на надлежащего - ОАО «РЖД».

Судом постановлено вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе с учетом дополнений Костин И.А. просит решение суда отменить и вынести новое решение об удовлетворении иска.

Приводит довод о том, что в основу приказа о его увольнении положены документы, не подтверждающие факта создания им реальной угрозы наступления тяжких последствий в результате вменяемого ему проступка, соответствующее заключение специалистов отсутствует и примененное к нему наказание не учитывает тяжесть совершенного проступка.

Полагает, что суд не дал оценки его доводу о необеспечении самим работодателем надлежащих условий труда и отдыха и допустил процессуальные нарушения, предвзято оценив доказательства с его стороны.

Настаивая на надуманности со стороны работодателя вывода о допущении им сна во время рабочей смены, отмечает, что в момент, когда он прикрыл глаза от усталости, контроль за управлением локомотива с 03 час. 00 мин. до 04 час. 00 мин. был передан им бригаде машины СЧ-600, что исключало последствия в виде травмирования кого-либо.

Обращает внимание на некорректность указания в материалах расследования дисциплинарного проступка его совершения на 2-м главном пути перегона Пушкино-Софрино, поскольку локомотив в сцепке с машиной СЧ-600 в вышеуказанный период находились на 4-м пути самой станции Софрино.

Проверив законность и обоснованность решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы (ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), судебная коллегия не находит оснований к его отмене.

Как установлено судом и следует из материалов дела, Костин И.А. с <дата> осуществлял трудовую деятельность у ответчика в должности помощника машиниста электровоза (тепловоза).

<дата> трудовой договор с истцом был прекращен (расторгнут) приказом от указанной даты № на основании пп. «д» п. 6 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации – за однократное грубое нарушение работником трудовых обязанностей, установленное комиссией по охране труда нарушение работником требований охраны труда, создавшее реальную угрозу наступления за собой тяжких последствий.

С приказом истец ознакомлен в тот же день.

Основанием для издания данного приказа послужили акт внезапной проверки на железнодорожной станции Софрино при проведении хозяйственной работы (окно) от <дата> №, составленный ФИО7, протокол № № от <дата>.

Проверяя законность увольнения истца, суд установил, что приказами работодателя № от <дата> и № от <дата> локомотивная бригада в составе машиниста ФИО8 и помощника машиниста Костина И.А. была направлена в командировку по месту назначения: Пушкино-Софрино ПМС-104 на период с <дата> по <дата>.

Работа бригады была организована в соответствии с п. 5 приказа Минтранса России от 09.03.2016 № 44 «Об утверждении Особенностей режима рабочего времени и времени отдыха, условий труда отдельных категорий работников железнодорожного транспорта общего пользования, работа которых непосредственно связана с движением поездов» по турной технологии с отдыхом в турном вагоне.

Из акта внезапной проверки на железнодорожной станции Софрино при проведении хозяйственной работы (окно) от <дата> следует, что помощник машиниста Костин И.А. допустил сон в локомотиве в нарушение требований должностной инструкции работников локомотивных бригад эксплуатационных локомотивных депо Дирекции тяги, утвержденной распоряжением ОАО «РЖД» от <дата> №, тем самым не контролировал в установленном порядке работу устройств безопасности, радиосвязи, узлов и агрегатов тягового подвижного состава при работающих дизель-генераторных установках.

В своих письменных объяснениях по факту вменяемого проступка от <дата> истец указал, что допустил непреднамеренный сон на локомотиве ввиду физиологической усталости организма из-за некачественного междусменного отдыха.

Как следует из протокола заседания № от <дата>, по результатам разбора случая грубого нарушения требований норм охраны труда Комитетом (комиссией) по охране труда у начальника эксплуатационного локомотивного депо Орел-Сортировочный Московской дирекции тяги установлено грубое нарушение помощником машиниста тепловоза Костина И.А. в ночь с 16 по <дата> требований п. 1.12. Инструкции по охране труда для помощника машиниста тепловоза при обслуживании и эксплуатации тепловозов серий 2М62(у), 2ТЭ10МК, ТЭП70, ЧМЭЗ(т), 2ТЭ25КМ, утвержденной начальником Эксплуатационного локомотивного депо Орел-Сортировочный ФИО12 от <дата> ИОТ ТЧЭ-27-69-2018 и п. 20 должностной инструкции работников локомотивных бригад эксплуатационных локомотивных депо Дирекции тяги, утвержденной распоряжением ОАО «РЖД» от <дата> № (сон в кабине локомотива при исполнении должностных обязанностей); п. 1.13. Инструкции по охране труда для локомотивных бригад ОАО «РЖД» ИОТ РЖД-4100612-ЦТ-115-2017, утвержденной распоряжением ОАО «РЖД» от <дата> № (несоблюдение требований охраны труда, пожарной безопасности, выразившиеся в отсутствии контроля работы дизеля, вспомогательного и тормозного оборудования тепловоза в результате допущенного сна, что создало угрозу травмирования неуправляемым локомотивом работников железнодорожного транспорта, занятых при производстве путевых работ по 2-му главному пути перегона ПушкиноСофрино).

Данный протокол направлен начальнику депо для принятия решения о привлечении истца к дисциплинарной ответственности на основании пп. «д» п. 6 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации, в тот же день составлен акт об установлении нарушения истцом требований охраны труда.

Кроме того, районным судом были исследованы представленные ответчиком справка по расшифровке № с тепловоза серии № от <дата> под управлением машиниста ТЧЭ-27 ФИО8, составленной <дата>, а также письменные пояснения истца и пояснительная записка ответчика.

Из справки по расшифровке № усматривается, что в 3час. 09 мин. был осуществлен переход на режим двойной тяги и выключение ТСКБМ, в 3 час. 59 мин. – включение ТСКБМ.

В своих письменных пояснениях истец ссылался на то, что документы работодателя основаны лишь на предположениях наступления тяжких последствий, но не доказывают их, а также на то, что во время проведения проверки на 2-м главном пути никаких путевых работ с участием физических лиц не производилось и на несоблюдение работодателем нормы рабочего времени при установлении смен труда и отдыха.

Между тем, из представленной ответчиком суду первой инстанции пояснительной записки расчета учета рабочего времени усматривается, что рабочее время локомотивной бригады в составе машиниста ФИО8 и помощника машиниста Костина И.А. <дата> составило 13 час. 43 мин.; работа локомотивной бригады в связи с болезнью других машинистов была организована по вызову; время отдыха бригады было организовано в установленном порядке; отдых в турном вагоне составил 50 час. 25 мин; норма расчетного отдыха бригады в период времени с <дата> по <дата> с учетом ранее отработанных смен и межсменного отдыха составляет 243 час. 55 мин., фактический отдых составил 296 час. 03 мин.

Таким образом, фактическое рабочее время истца незначительно отличалось от запланированного, однако данные отличия (переработки) при соблюдении суммированной продолжительности отдыха и рабочего времени являются допустимыми.

Указанные обстоятельства подтверждены копиями трудовой книжки истца и трудового договора с учетом дополнительных соглашений, а также копиями вышеуказанных приказов, письменных объяснений истца, акта внезапной проверки, протокола заседания комиссии по охране труда и актом об установлении нарушения требований охраны труда от <дата>, пояснительной запиской ответчика о режиме труда и отдыха истца с распечатками периодов начала и окончания смен труда и отдыха за подписью начальник резерва ОАО «РЖД» ФИО9, а также фотографиями, зафиксировавшими факт сна истца в локомотиве.

Факт соответствия организации работодателем условий труда и отдыха истца предъявляемым к ним требованиям также подтвержден имеющимися в материалах дела графиками работы локомотивных бригад на ноябрь 2019 года,; актом о прибытии служебнотехнического вагона № приписки эксплуатационного вагонного депо Тула (ВЧДЭ-18) для проживания и отдыха работников локомотивных бригад эксплуатационного локомотивного депо Орел-Сортировочный на станцию Пушкино <дата> и убытии с указанной станции <дата>; требованиями-накладными № и № от <дата> и <дата> соответственно.

Помимо письменных доказательств, факт грубого нарушения Костиным И.А. правил охраны труда и трудовой дисциплины, создавшего реальную угрозу наступления тяжких последствий, подтверждено показаниями машиниста-инструктора вышеуказанного депо ФИО10, из содержания которых следует, что <дата> в период времени с 3 час. 09 мин. до 3 час. 59 мин. была отключена система ТСКБМ, осуществляющая контроль бодрствования машиниста, не допускающая его засыпания путем подачи соответствующих сигналов, а в случае отсутствия адекватной реакции осуществляющая автостопное торможение состава. В момент перевода управления в режим двойной тяги и работы с путевой машиной СЧ-600 локомотив остается в рабочем состоянии и его работу должна контролировать локомотивная бригада.

Пояснениям свидетеля ФИО11 о том, что поведение машиниста и его помощника Костина И.А., отключивших систему ТСКБМ и передавших управление локомотива в режиме двойной тяги путевой машине СЧ-600, не могло повлечь негативных последствий, а также об отсутствии условий в турном вагоне для отдыха судом первой инстанции дана критическая оценка, ввиду того, что этим же свидетелем пояснено об осуществлении им работы лишь в случае предоставления вагона для отдыха, цепляющегося непосредственно к рабочему локомотиву.

Установив изложенное и оценив представленные сторонами доказательства, суд первой инстанции пришел к выводу об отказе в удовлетворении иска исходя из доказанности законных оснований для применения к истцу дисциплинарного взыскания в виде увольнения по пп. «д» п. 6 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации, соблюдения порядка применения данного дисциплинарного взыскания и его соразмерности совершенному Костиным И.А. проступку.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

По смыслу положений ст. 192 Трудового кодекса Российской Федерации за совершение дисциплинарного проступка, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение работником по его вине возложенных на него трудовых обязанностей, работодатель имеет право применить дисциплинарное взыскание, в том числе увольнение по соответствующим основаниям.

Порядок применения дисциплинарных взысканий установлен ст. 193 Трудового кодекса Российской Федерации, исходя из содержания которой от работника до применения дисциплинарного взыскания работодателем должно быть затребовано письменное объяснение, непредоставление которого не является препятствием для применения дисциплинарного взыскания; возможность применения дисциплинарного взыскания по общему правилу ограничена одним месяцем со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни работника, пребывания его в отпуске, а также времени, необходимого на учет мнения представительного органа работников.

Кроме того, данной статьей установлено, что за каждый дисциплинарный проступок может быть применено только одно дисциплинарное взыскание, а соответствующий приказ (распоряжение) работодателя объявляется работнику под роспись в течение трех рабочих дней со дня его издания, не считая времени отсутствия работника на работе.

Трудовым кодексом Российской Федерации предусмотрено, что трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае однократного грубого нарушения работником трудовых обязанностей, установленного комиссией по охране труда или уполномоченным по охране труда нарушения работником требований охраны труда, если это нарушение повлекло за собой тяжкие последствия (несчастный случай на производстве, авария, катастрофа) либо заведомо создавало реальную угрозу наступления таких последствий (пп. «д» п. 6 ч. 1 ст. 81 указанного Кодекса).

По смыслу разъяснений, содержащихся в п. 38 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснено, что при рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, уволенного по пункту 6 части первой статьи 81 Трудового кодекса, работодатель обязан представить доказательства, свидетельствующие о том, что работник совершил одно из грубых нарушений трудовых обязанностей, указанных в этом пункте. При этом следует иметь в виду, что перечень грубых нарушений трудовых обязанностей, дающих основание для расторжения трудового договора с работником по пункту 6 части первой статьи 81 Кодекса, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит.

Анализ вышеуказанным норм права и разъяснений практики их применения позволяет сделать вывод о том, что привлечение работника к дисциплинарной ответственности в виде увольнения по основанию, предусмотренному пп. «д» п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации, возможно при наличии следующих условий: факт грубого нарушения работником трудовых обязанностей установлен комиссией или уполномоченным по охране труда или уполномоченным; данный факт повлек за собой тяжкие последствия в виде несчастного случая на производстве, аварии, катастрофы либо такой факт заведомо создал реальную угрозу наступления таких последствий.

Согласно ст. 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник обязан, в том числе добросовестно исполнять свои трудовые обязанности, возложенные на него трудовым договором; соблюдать правила внутреннего трудового распорядка; соблюдать трудовую дисциплину; соблюдать требования по охране труда и обеспечению безопасности труда.

Статьей 22 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено право работодателя требовать от работников исполнения ими трудовых обязанностей и бережного отношения к имуществу работодателя и других работников, соблюдения правил внутреннего трудового распорядка.

В соответствии со ст. 214 Трудового кодекса Российской Федерации работник обязан соблюдать требования охраны труда.

Согласно п. 3.2 Правил трудового распорядка для работников Эксплуатационного локомотивного депо Орел-Сортировочный, утвержденных начальником Эксплуатационного локомотивного депо Орел-Сортировочный ФИО12 <дата>, работник обязан в том числе, добросовестно исполнять свои должностные обязанности, возложенные на него трудовым договором, должностными инструкциями и нормативными документами ОАО «РЖД»; соблюдать трудовую и исполнительскую дисциплину; соблюдать требования по охране труда и обеспечению безопасности; соблюдать Правила пожарной безопасности.

Согласно п. 1.12 Инструкции по охране труда для помощника машиниста тепловоза при обслуживании и эксплуатации тепловозов серий 2М62(у), 2ТЭ10МК, ТЭП70, ЧМЭЗ(т), 2ТЭ25КМ, утвержденной начальником Эксплуатационного локомотивного депо Орел-Сортировочный ФИО12 <дата>, помощнику машинисту тепловоза запрещается спать в кабине управления локомотива, в том числе во время прогрева.

Факт ознакомления истца с правилами внутреннего трудового распорядка и указанной инструкцией, а также с инструкцией по охране труда для локомотивных бригад ОАО «РЖД» ИОТ РЖД-4100612-ЦТ-115-2017, утвержденной распоряжением ОАО «РЖД» от <дата> №, подтвержден материалами дела и не оспаривался им, как не оспаривалось знание своих должностных обязанностей, исключающих сон в локомотиве.

В силу ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Обращаясь в суд с настоящим иском и поддерживая свою позицию в суде, Костин И.А. ссылался, в частности, на то, что сна в локомотиве он не допускал, а лишь прикрыл глаза от усталости, а также на то, что указанное обстоятельство не повлекло и не могло повлечь реальной угрозы наступления таких последствий. Каких-либо заявлений о некорректности отражения в документах работодателя, фиксировавших совершение вменяемого Костину И.А. проступка, сведений о месте его совершения от последнего в суде первой инстанции не поступало.

Вместе с тем, как отмечено выше, истцом в собственноручно написанном объяснении был признан факт непреднамеренного сна в локомотиве, данное обстоятельство было также зафиксировано на фото, достоверность которых не опровергнута истцом. Акт комиссии от <дата>, которым констатировано нарушение Костиным И.А. требований охраны труда, им не оспорен, равно как не опровергнута допустимыми доказательствами возможность внештатной ситуации, связанной с самопроизвольным движением локомотива из-за отсутствия за ним контроля со стороны машиниста и его помощника.

В этой связи доводы апелляционной жалобы о недоказанности совершения истцом вменяемого ему дисциплинарного проступка, а также о передаче в момент совершения проступка управления локомотивом путевой машине СЧ-600 подлежат отклонению как несостоятельные и не влияющие на правильность выводов суда.

Ссылка в дополнениях к апелляционной жалобе на отсутствие заключения компетентных специалистов по итогам рассмотрения вышеуказанного случая, составленного в соответствии с Распоряжением ОАО «РЖД» от <дата> № «Об утверждении положения об организации расследования и учета транспортных происшествий и иных событий, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта на инфраструктуре ОАО «РЖД», является несостоятельной.

Из содержания п. 1 данного Положения следует, что оно разработано в соответствии с Положением о классификации, порядке расследования и учета транспортных происшествий и иных событий, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта, утвержденным приказом Минтранса России от 18.12.2014 № 344, и определяет, в частности, порядок информирования об уже свершившихся транспортных происшествиях и иных событиях, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта, а также процедуру образования и организации работы соответствующих комиссий по расследованию приведших к происшествиям нарушений безопасности движения.

В рассматриваемом случае истец уволен не в связи с наступлением тяжких последствий из-за допущенного им проступка, а за заведомую угрозу их наступления в результате такого проступка.

Судебная коллегия учитывает, что железнодорожные пути общего пользования и железнодорожные пути необщего пользования, железнодорожные станции, пассажирские платформы, а также другие, связанные с движением поездов и маневровой работой объекты железнодорожного транспорта являются зонами повышенной опасности ( п. 3 Правил нахождения граждан и размещения объектов в зонах повышенной опасности, выполнения в этих зонах работ, проезда и перехода через железнодорожные пути, утвержденных приказом Минтранса РФ от 08.02.2007 № 18, ст. 21 Федерального закона от 10.01.2003 № 17-ФЗ «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации»). Следовательно, вышеуказанное нарушение, допущенное истцом, заведомо создавало реальную угрозу тяжких последствий в результате самопроизвольного движения локомотива.

Приведенные выше обстоятельства, установленные судом, в контексте указанных законоположений свидетельствуют о правильности выводов суда о доказанности создания в результате проступка истца заведомой угрозы наступления тяжких последствий.

Представленные ответчиком по настоянию истца дополнительные доказательства (пояснительная записка начальника Путевой машинной станции № структурного подразделения Московской дирекции тяги по ремонту пути Центральной дирекции по ремонту пути филиала ОАО «РЖД» от <дата> №; ответ эксплуатационного локомотивного депо Орел-Сортировочный от <дата> №, а также общедоступные сведения об инфраструктуре станции Софрино, размещенные в сети «Интернет») свидетельствуют о том, что локомотивная бригада при работе с путевой машиной СЧ-600 должна находиться в передней по ходу движения кабине локомотива и обязана контролировать свободность железнодорожного пути, отсутствие препятствий для движения (люди, посторонние предметы, тормозные башмаки и т.д.), правильность приготовления маршрута дежурным по станции, показания светофоров на фронте работ, связь с руководителем работ, дежурным по станции.

Невыполнение данных обязанностей могло повлечь столкновение с другими подвижными железнодорожными единицами; проезд светофора на запрещающий сигнал с последующим сходом или столкновением с проходящим по соседнему пути поездом; травмирование людей, находящихся в непосредственной близости к локомотиву.

Также указанными документами подтверждены случаи наступления различной степени тяжести последствий в результате допущения сна в локомотивах и обоснована реальность возможных негативных последствий вследствие сна локомотивной бригады в локомотиве, которые могли наступить на станции Софрино, имеющей 10 путей, три электрифицированные, не оборудованные турникетами пассажирские платформы (одна островная, две боковые), между которыми пролегает четыре железнодорожных полотна.

Представленные Костиным И.А. суду апелляционной инстанции доказательства (схема станции Софрино и описание конструкции путевой машины СЧ-600) не только не опровергают выводов суда, но и подтверждает то, что в случае, если сон истца в локомотиве имел место непосредственно на 4м пути станции, а не на перегоне, как на то указывает Костин И.А., возможные негативные последствия от указанного проступка могли быть более серьезными с учетом численности пассажиропотока и конструкции станции, имеющей места посадки (высадки) пассажиров, предполагающие проход непосредственно через железнодорожные пути.

Таким образом, суд первой инстанции правильно установил обстоятельства совершения истцом дисциплинарного проступка, поскольку истец в нарушение требований нормативных актов, уснул на рабочем месте, в связи с чем, был лишен возможности обращать внимание на видимые и звуковые сигналы; не следил за состоянием локомотива, утратив бдительность как на время движения, так и возможной остановки; утратил возможность увидеть людей, которые могли оказаться на железнодорожных путях; утратил контроль за положением стрелок и расположением локомотива, чем заведомо создал угрозу наступления тяжких последствий, таких как самопроизвольный сход локомотива с рельсов, причинение вреда жизни и здоровью людей, находящихся на железнодорожных путях, причинение ущерба работодателю или третьим лицам.

Ссылка истца в жалобе на отсутствие оценки суда предоставленным им доказательствам, в частности, коллективному письму об отсутствии, в том числе условий для проживания в турном вагоне не влечет отмены обжалуемого судебного акта, поскольку материалами дела, показаниями свидетеля ФИО11 подтверждено и не оспаривалось истцом, что указанное письмо без даты на имя начальника эксплуатационного локомотивного депо Орел-Сортировочный ФИО12 не отправлялось адресату и не вручалось комулибо из сотрудников ответчика, ответа по указанному вопросу не принималось. При этом, несмотря на указанные в нем нарушения, достоверность которых ничем объективно не подтверждена, истец продолжал осуществлять трудовую деятельность у ответчика, не предъявляя к последнему личных претензий.

Не влечет отмены обжалуемого решения как ничем не подтвержденное и противоречащее материалам дела утверждение Костина И.А. о необеспечении ответчиком условий отдыха своим сотрудникам, включая его, в момент вменяемого дисциплинарного проступка.

Напротив, пояснительной запиской ответчика подтверждено соблюдение общей продолжительности междусменного отдыха бригад и соответствие допущенного уменьшения данного отдыха между конкретными сменами закону.

Так, п. 45 Приказа Минтранса России от 09.03.2016 № 44 «Об утверждении Особенностей режима рабочего времени и времени отдыха, условий труда отдельных категорий работников железнодорожного транспорта общего пользования, работа которых непосредственно связана с движением поездов» установлено, что, если продолжительность междусменного отдыха локомотивных бригад и других работников, постоянная работа которых осуществляется в пути, превысила нормальную продолжительность, то допускается соответствующее уменьшение времени междусменного отдыха после следующих поездок в данном учетном периоде, но не более чем на четверть нормальной продолжительности.

Довод апелляционной жалобы о несоразмерности примененного к истцу наказания с учетом наличия в материалах дела сведений о семейном положении истца и наличии на его иждивении ребенка, сведений о его работе в предшествующий увольнению период сводится по сути к несогласию с оценкой суда указанных обстоятельств, признавшим увольнение законным, но не опровергает данного вывода суда.

Более того, в вышеприведенном акте внезапной проверки от <дата> при оценке поведения локомотивной бригады отмечено, что помощник машиниста Костин И.А. проходил внеочередной инструктаж по случаям нарушения безопасности движения в связи с имевшим место столкновением на станции <адрес>.

Таким образом, изложенные в жалобе доводы не содержат фактов, которые не были бы учтены судом при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для разрешения спора по существу, влияли ли бы на законность и обоснованность решения суда либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем, они не могут служить основанием для отмены обжалуемого решения.

С учетом изложенного судебная коллегия не усматривает оснований для отмены обжалуемого решения по доводам апелляционной жалобы; нарушений процессуального законодательства, влекущих безусловную отмену судебного акта, по делу не установлено.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда

определила:

решение Железнодорожного районного суда г. Орла от 13 февраля 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Костина И.А. - без удовлетворения.

Председательствующий    

Судьи