Судебный акт #1 (Определение) по делу № 33-1286/2020 от 22.05.2020

Судья Лихачев В.И.                      Дело №33-1286/2020

№2-957/2019

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

10 сентября 2020 года город Орел

Судебная коллегия по гражданским делам Орловского областного суда в составе:

председательствующего Курлаевой Л.И.,

судей Старцевой С.А., Хомяковой М.Е.,

при секретаре Гороховой А.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Музалевского А.Ф., Музалевской М.И. к Музалевскому О.А. о признании недействительным договора дарения,

по апелляционной жалобе Музалевского А.Ф. на решение Железнодорожного районного суда г. Орла от 16 декабря 2019 г., которым в удовлетворении исковых требований отказано.

Заслушав доклад судьи Старцевой С.А., объяснения Музалевского А.Ф. и его представителя Карачун И.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы по изложенным в ней доводам, возражения на апелляционную жалобу представителя ответчика Музалевского О.А. – Онищенко С.А., объяснения представителя третьего лица Музалевского С.А. – Волковой Е.С., изучив материалы дела, доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия

установила:

Музалевский А.Ф., Музалевская М.И. обратились в суд с иском к Музалевскому О.А. о признании недействительным договора дарения доли в праве общей долевой собственности на земельный участок с долей в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенные по адресу: г. Орел, ул. Текмашевская, д. 13, от 16.01.2018, заключенного между Музалевским А.Ф. и Музалевским О.А.

В обоснование требований указывали, что 16.01.2018 Музалевский А.Ф. в соответствии с договором дарения передал своему сыну, ответчику по делу, 1/3 долю в праве общей долевой собственности на земельный участок и 63/156 долей в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенные по <адрес>. Одаряемый указанные объекты недвижимости в дар принял, зарегистрировав за собой право собственности в установленном законом порядке. Подаренные ответчику по договору дарения доля дома и земельного участка являются супружеским имуществом истцов, которые являются застройщиками указанного жилого дома, имеют двух сыновей, Музалевского О.А. и Музалевского С.А. В 1982 году по договору дарения младшему сыну Музалевскому О.А. (ответчику по делу) были подарены 20/156 долей в праве общей долевой собственности на жилой дом. В этом же году к имеющемуся строению истцы возвели пристройку для проживания семьи старшего сына Музалевского С.А., площадью 73 кв.м и в 1983 году по договору изменения долей и договору дарения к Музалевскому С.А. перешло право собственности на указанные доли жилого дома.

Таким образом, по состоянию на январь 2018 года было установлено следующее долевое участие сторон на жилой дом: Музалевский А.Ф. – 63/156 доли в праве общей долевой собственности, Музалевский О.А. – 20/156 долей, Музалевский С.А. – 73/156 долей. Земельный участок, общей площадью 1094 кв.м принадлежал до 2018 года Музалевскому А.Ф., Музалевскомй О.А., Музалевскому С.А. в равных долях, т.е. по 1/3 доле в праве каждому.

В связи с престарелым возрастом, состоянием здоровья, невозможностью обслуживать себя, а также в связи с участившимися конфликтами истцов с семьей старшего сына, истец Музалевский А.Ф. вынужден был пойти на уговоры младшего сына, подарив ему спорное имущество, поскольку ответчик, проживающий отдельно от родителей и брата, обещал отцу взамен за подаренное имущество достойный уход, помощь по хозяйству, решение различных бытовых проблем, с которыми престарелые родители уже не справлялись.

Вопрос о дарении младшему сыну спорного имущества, титульным собственником которого являлся Музалевский А.Ф., истцом и ответчиком с Музалевской М.И., 1938 года рождения, не согласовывался ввиду того, что последняя на протяжении последних примерно пяти лет страдает старческим слабоумием, имеет диагноз «<...>», имеет необратимые изменения памяти, забывает значимые события своей жизни, путает степень родства, даты, названия предметов, обвиняет родственников в злонамеренных действиях в отношении нее, не может выполнять привычную работу по дому, не ходит самостоятельно в магазин, поликлинику, аптеку и другие публичные места, поскольку плохо ориентируется в привычных когда-то местах. Такое состояние психики истицы не давало дарителю и одаряемому донести до сведения матери и супруги свои планы относительно дарения Музалевским А.Ф. супружеского имущества и узнать о волеизъявлении Музалевской М.И. по данному вопросу.

Находясь в безвыходном положении, нуждаясь в помощи сына по приготовлению пищи, стирке, уборке, приобретению продуктов питания и лекарств, оплате коммунальных услуг и уходе Музалевский А.Ф., не зная о возможности заключения договора пожизненного содержания с иждивением, единолично принял решение подарить принадлежащее ему имущество младшему сыну, которому доверял и не допускал возможности неисполнения последним своих обещаний обеспечить престарелым родителям уход. В тоже время, получив в дар имущество, помощи и ухода родителям ответчик не оказывает.

В связи с указанными обстоятельствами истцы считали, что оспариваемый договор дарения следует признать недействительным: в связи с заблуждением Музалевского А.Ф. относительно природы сделки, поскольку при осведомленности о существовании иного способа оформления правоотношений сторон прибег бы к заключению договора ренты с пожизненным содержанием; ввиду отсутствия согласия второго супруга (Музалевской М.И.) на распоряжение совместным имуществом.

Уточнив исковые требования, ссылались также на то, что оспариваемый договор дарения совершен ими на крайне невыгодных условиях, вследствие стечения тяжелых обстоятельств, т.е. на совершение кабальной сделки.

По изложенным основаниям просили признать недействительным договор дарения доли в праве общей долевой собственности на земельный участок с долей в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенные по адресу: <адрес>, от 18.01.2018, заключенный Музалевским А.Ф. и Музалевским О.А. по мотивам отсутствия согласия второго супруга на распоряжение совместным имуществом, ввиду их заблуждения относительно природы сделки, а также кабальности совершенной ими сделки.

Судом постановлено обжалуемое решение.

В апелляционной жалобе Музалевский А.Ф. просит решение суда отменить как незаконное, постановить новое об удовлетворении исковых требований.

Полагает, при вынесении решения судом не учтено то, что истцы не обладают достаточными юридическими познаниями, о существовании института пожизненного содержания с иждивением он не знал, а также не учтены престарелый возраст и состояние здоровья истцов.

Указывает, что совершенной под влиянием заблуждения сделкой лишили себя единственного жилья и тот факт, что они в настоящее время проживают в доме, не исключает возможности ответчика выселить их после рассмотрения дела судом.

Отмечает, что в результате оспариваемой сделки лишился всего принадлежащего ему недвижимого имущества, а в обмен на это не приобрел желаемого ухода и помощи, в то время как в отсутствие указанного недвижимого имущества истцам нечего предложить лицам, которые бы согласились на уход за ними.

Ссылается также на то, что рассчитывал подарить ответчику только долю жилого дома без земельного участка. После совершения сделки им было выяснено, что по договору дарения вместе с имевшейся до дарения у ответчика долей в праве общей долевой собственности на земельный участок ответчику отходит в собственность 2/3 доли земельного участка, а в собственности старшего сына остается только 1/3 доля земельного участка, в то время как на протяжении более сорока лет истцы и старший сын Музалевский С.А., привлеченный к участию в деле в качестве третьего лица, используют земельный участок примерно в равных долях. Т.е. при любом положении вещей он (истец) не имел намерения лишать старшего сына той части земельного участка, которой он пользуется фактически.

Судом сделан вывод о том, что основанием для его (Музалевского А.Ф.) обращения в суд явились не приведенные в иске обстоятельства, а желание изменить площадь земельных участков в пользу старшего сына, что не оспаривается им (истцом) до настоящего времени.

Полагает тот факт, что ранее им уже совершался договор дарения в пользу невестки Музалевской М.И., где, как и ответчику, одаряемому отошла доля в праве на земельный участок, не может бесспорно опровергать осведомленность истца в указанном вопросе, т.е. о природе совершаемой сделки.

Отмечает, что в качестве основания для признания договора дарения недействительным истцы со ссылкой на п.3 ст. 35 СК РФ указывали на отсутствие волеизъявления супруги дарителя при заключении договора дарения. В указанной части судом сделан неверный вывод о том, что в момент совершения сделки Музалевская М.И. не обнаруживала каких-либо признаков, дающих основание полагать, что она не осознавала характер совершаемых ею действий и не могла руководить ими, поскольку по заключению судебной психиатрической экспертизы экспертами сделан вывод о том, что по представленным материалам медицинской документации и гражданского дела определить степень изменений психики подэкспертной в период 16 января 2018 г. и ответить на вопрос, поставленный судом о ее способности правильно понимать значение своих действий и руководить ими при заключении договора дарения не представилось возможным.

Указывает на неполноту экспертного заключения, поскольку экспертами не дана оценка тому факту, что нарушения психики Музалевская М.И. обнаруживала спустя всего три месяца после совершения сделки. При этом, в удовлетворении ходатайства о назначении дополнительной судебно-психиатрической экспертизы судом необоснованно отказано, в то время как после поступления заключения эксперта в суд были допрошены еще ряд свидетелей, показания которых не учитывались при проведении экспертизы.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на жалобу, проверив законность и обоснованность решения суда в соответствии с требованиями ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) по доводам жалобы, судебная коллегия не находит оснований к отмене или изменению решения суда.

Согласно ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом.

Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им. оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом.

Статьей 421 ГК РФ предусмотрено, что граждане и юридические лица свободны в заключении договора, условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами.

В силу статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов (п.1). При совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга. Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки (п.2). Для заключения одним из супругов сделки по распоряжению имуществом, права на которое подлежат государственной регистрации, сделки, для которой законом установлена обязательная нотариальная форма, или сделки, подлежащей обязательной государственной регистрации, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга. Супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки (п.3).

На основании ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Согласно ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.

В соответствии со ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех. которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Статьей 168 ГК РФ предусмотрено, что за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (п.1). Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (п.2).

В силу п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

В силу статьи 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел (п.1). При наличии условий, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если: 1) сторона допустила очевидные оговорку, описку, опечатку и т.п.; 2) сторона заблуждается в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные; 3) сторона заблуждается в отношении природы сделки; 4) сторона заблуждается в отношении лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой; 5) сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку (п.2). Заблуждение относительно мотивов сделки не является достаточно существенным для признания сделки недействительной (п.3).

Под заблуждением по смыслу приведенной нормы права понимается неправильное, ошибочное, не соответствующее действительности представление лица об элементах совершаемой им сделки. Внешнее выражение воли в таких случаях не соответствует ее подлинному содержанию.

В соответствии с п. 3 ст. 179 ГК РФ сделка на крайне невыгодных условиях, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

Из материалов дела следует и установлено судом, что истцам Музалевскому А.Ф. и Музалевской М.И. на праве собственности принадлежали 63/156 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: г. орел, <адрес>. Земельный участок по указанному адресу общей площадью 1064 кв.м принадлежал истцу Музалевскому А.Ф., третьему лицу Музалевскому С.А. и ответчику Музалевскому О.А. в равных долях, по 1/3 доле каждому. По настоящее время истца проживают и зарегистрированы в указанном жилом доме.

16.01.2018 между Музалевским А.Ф. и Музалевским О.А заключен договор дарения доли в праве общей собственности на земельный участок с долей в праве общей собственности на жилой дом, удостоверенный нотариусом Орловского нотариального округа <адрес> Головиным Ю.И.

Согласно п. 1.1 договора Музалевский А.Ф. подарил сыну Музалевскому О.А. принадлежащие ему на праве общей долевой собственности 63/156 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, 1/3 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок, расположенные по адресу: <адрес>.

В силу п. 2.5 указанного договора, даритель (истец) гарантирует, что он заключает настоящий договор не вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях и настоящий договор не является для него кабальной сделкой.

Право общей долевой собственности на указанные земельный участок и жилой дом возникает у Музалевского О.А. с момента регистрации права общей долевой собственности в Едином государственной реестре недвижимости (п. 5.1 договора)

Содержание статей 1, 167, 209, 223, 288, 292, 572 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 35 Земельного кодекса Российской Федерации сторонам разъяснены и понятны (п. 5.2 договора).

Настоящий договор прочитан вслух и содержит весь объем соглашений между сторонами в отношении предмета настоящего договора, отменяет и делает недействительным все другие обязательства или представления, которые могли быть приняты или сделаны сторонами, будь то устной или письменной форме, до заключения настоящего договора.

Музалевский А.Ф. и Музалевский О.А., как участники сделки, понимают разъяснения нотариуса о правовых последствиях совершаемой сделки, условия сделки соответствуют их действительным намерениям, содержание настоящего договора его участникам зачитано вслух (п.5.5)

Согласие Музалевской М.И., супруги Музалевского А.Ф., удостоверенное нотариусом Головиным Ю.И., нотариусом Орловского нотариального округа Орловской области 16.01.2018 по реестру № 57/6-н/57-2018-1-108, на дарение согласно ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации, имеется (п. 3.2 договора).

При этом судом установлено и не оспаривалось сторонами, что истцы присутствовали при заключении сделки, лично подписали документы: Музалевский А.Ф. подписывал оспариваемый договор дарения, Музалевская М.И. - согласие на дарение, из которого следует, что содержание статей 34, 35 Семейного кодекса Российской Федерации ей разъяснены и понятны, содержание настоящего согласия прочитано ею лично и зачитано ей вслух и что она, как участник сделки, понимает разъяснение нотариуса о правовых последствиях совершаемой сделки, условия которой соответствуют ее действительным намерениям (л.д. 39-41, 71).

Из материалов дела следует и подтверждается показаниями допрошенного в качестве свидетеля нотариуса Головина Ю.И., что инициатива заключения договора дарения недвижимого имущества исходила от истца, подписывая договор, истец знал его содержание, условия, суть сделки, согласился со всеми условиями. Нотариус Головин Ю.И. также пояснил суду, что в процессе удостоверения сделки им проверялась принадлежность имущества, дееспособность, а также все документы, необходимые для совершения сделки, с Музалевским А.Ф. проводилась беседа, разъяснялись права и последствия совершения сделки, выяснялась воля сторон, согласие супруги на совершение сделки. Беседа проводилась им лично, договор дарения зачитывался вслух, разъяснялось, что одаряемому переходит право на долю в домовладении и земельном участке. В случае, если бы Музалевский А.Ф. высказывал намерения совершить данную сделку под условием получения ухода за ним и его супругой со стороны одаряемого, в её удостоверении было бы отказано. Истец в момент заключения договора дарения выразил свою волю на переход права собственности на доли в домовладении и земельном участке к ответчику, относительно природы данной сделки не заблуждался.

Судом также установлено, не оспаривалось истцом Музалевским А.Ф. по доводам апелляционной жалобы и в суде апелляционной инстанции, что ранее Музалевский А.Ф. уже совершал аналогичные сделки, а именно договор дарения доли в праве на жилой <адрес> в <адрес> в пользу невестки Музалевской М.И. (супруги старшего сына Музалевского С.А.), которой отошла и доля в праве на земельный участок. По аналогичному основанию в собственность сыновей истца ранее перешли доли в спорном домовладении.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание, что в соответствии с оспариваемым договором даритель безвозмездно передает одаряемому в собственность, а одаряемый принимает в дар долю жилого дома и земельного участка по адресу: <адрес>, в отсутствие иных условий договора, исключающих какое-либо другое толкование приведенных условий, суд обоснованно пришел к выводу о несостоятельности доводов истцов о заключении оспариваемого договора под влиянием заблуждения.

Проверяя доводы истцов о кабальности оспариваемой сделки, суд правомерно пришел и к выводу о том, что исходя из оценки собранных доказательств указанная в законе совокупность признаков, предусмотренных положениями статьи 179 ГК РФ, отсутствует. При заключении сделки не было порока воли истцов, изменений в материальном положении которых на момент совершения сделки судом не установлено, что подтвердил в судебном заседании истец Музалевский А.Ф., гарантировавший при заключении договора дарения, что он заключает таковой не вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях (п. 2.5 договора).

Оспаривая сделку, истцы заявляли также о том, что супруга дарителя Музалевская М.И. в момент заключения договора дарения находилась в состоянии, не способном понимать значение своих действий и руководить ими.

Проверяя указанные доводы истцов, судом установлено, что согласно выписки из медицинской карты стационарного больного №7993 БУЗ Орловской области «Орловская областная клиническая больница» Музалевкая М.И. на 20.04.2018 обнаруживала признаки <...>.

При этом, в оспариваемый период психиатром она не осматривалась, обратилась к психиатру спустя 1 год 6 месяцев после составления договора дарения.

Допрошенная судом первой инстанции по ходатайству истца врач-терапевт БУЗ Поликлиники №5 ФИО12 пояснила, что несмотря на наличие приведенного выше диагноза, Музалевская М.И. не обнаруживала каких-либо признаков, дающих основания для направления её на консультацию к психиатру или назначения психотропных препаратов до 2019 года.

По ходатайству истца и его представителя определением суда первой инстанции от 02.09.2019 была назначена судебная психиатрическая экспертиза, производство которой поручено БУЗ ОО «Орловский психоневрологический диспансер».

Как следует из заключения судебно-психиатрической экспертизы №833 от 29.10.2019, степень изменений психики Музалевской М.И. в период 16.01.2018 не определена и ответить на вопрос о её способности правильно понимать значение своих действий и руководить ими при заключении договора дарения 16.01.2018 не представилось возможным.

Судом апелляционной инстанции по ходатайству истца Музалевского А.Ф., представителя истцов Музалевской М.И. и Музалевского А.Ф. и третьего лица Музалевского С.А. – Карачун И.В. назначена дополнительная судебно-психиатрическая экспертиза, производство которой поручено БУЗ Орловской области «Орловский психоневрологический диспансер».

Согласно заключению комиссии врачей судебно-психиатрических экспертов №555 от 11.08.2020 Музалевская М.И. при настоящем обследовании обнаруживает признаки хронического расстройства психики в форме: <...>. Степень указанных изменений психики такова, что лишает Музалевскую М.И. в настоящее время способности правильно понимать значение своих действий и руководить ими. Однако, как показывает анализ предоставленной меддокументациии материалов гражданского дела - свидетельские показания относительно психического состояния Музалевской М.И. на исследуемый период (16.01.2018г.) взаимопротиворечивы; показания о выраженных изменениях психики обследуемой, проявлявшихся в ее поведении, - не находят своего подтверждения в медицинской документации того периода и показаниях лечащего врача. В связи с изложенным, - по предоставленным к изучению материалам меддокументации и гражданского дела - определить степень изменений психики подэкспертной в период 16.01.2018 года, и ответить на вопрос, поставленный судом о способности Музалевской М.И. правильно понимать значение своих действий и руководить ими при совершении сделки - заключении договора дарения 16.01.2018 года - не представляется возможным.

Из показаний эксперта Кирсановой З.В. в судебном заседании апелляционной инстанции, поддержавшей заключение экспертизы в полном объеме следует, что при обследовании Музалевской М.И. были обнаружены признаки органического расстройства личности с выраженными изменениями психики. На момент 16 января 2018 года определить степень изменения психики и решить, могла ли она понимать значение своих действий и руководить ими, не представляется возможным. Не имеется у Музалевской М.И. функциональных неврологических соматических диагнозов, которые могли бы заставить эксперта заподозрить на тот момент (январь 2018 года) изменения психики, которые эксперты видели на первоначальной экспертизе и дополнительной. У экспертов не было никаких объективных сведений о грубых изменениях психики на январь 2018 года. Исходя из представленной медицинской документации следует, что Музалевская М.И. находилась в тяжелом состоянии к концу 2018 года. В это время она чаще вызывала врача, её осматривал невропатолог, она постоянно напоминала о расстройствах памяти. Состояние Музалевской М.И. ухудшилось в конце 2018 года, примерно, в октябре. О назначении Музалевской М.И. препарата Пикамилон в феврале 2018 года в экспертизе указано для того, чтобы показать, что у нее не имелось никакого тяжело выраженного состояния. Показания свидетелей относительно психического состояния Музалевской М.И. противоречивы. Показания, которые говорят о тяжелых психических расстройствах на исследуемый момент, не соотносятся с медицинской документацией и с показаниями лечащего врача, который на протяжении многих лет её наблюдал.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание отсутствие в материалах дела относимых и допустимых доказательств, достоверно подтверждающих, что согласие на совершение сделки оформлялось в тот момент, когда Музалевская М.И. не была способна понимать значение своих действий или руководить ими, судебная коллегия соглашается с выводами районного суда об отсутствии правовых оснований для признания недействительным оспариваемого договора дарения по мотивам отсутствия согласия второго супруга на распоряжение совместным имуществом.

Учитывая изложенное, районный суд обоснованно отказал в удовлетворении исковых требований Музалевского А.Ф. и Музалевской М.И. о признании недействительным договора дарения доли в праве общей долевой собственности на земельный участок с долей в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенные по адресу: <адрес>, от 18.01.2018, заключенного Музалевским А.Ф. и Музалевским О.А. по мотивам отсутствия согласия второго супруга на распоряжение совместным имуществом, ввиду заблуждения истцов относительно природы сделки, а также кабальности совершенной ими сделки.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, поскольку они основаны на правильном применении норм материального и процессуального права и представленных сторонами доказательствах.

Ввиду изложенного не могут повлечь отмену решения суда, как не подтвержденные представленными в материалы дела доказательствами, доводы апелляционной жалобы Музалевского А.Ф., в которых фактически оспаривается оценка суда представленных доказательств и основанные на такой оценке выводы суда об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований, с которыми судебная коллегия согласна, поскольку они основаны на правильном применении норм материального права с учетом представленных сторонами доказательств.

Разрешая спор, суд правильно определил юридически значимые обстоятельства, дал правовую оценку установленным обстоятельствам и постановил законное и обоснованное решение. Выводы суда соответствуют обстоятельствам дела. Нарушений норм процессуального права, влекущих отмену решения, судом допущено не было.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Железнодорожного районного суда г. Орла от 16 декабря 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Музалевского А.Ф. – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи