Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-4831/2017 ~ М-4470/2017 от 06.10.2017

РЕШЕНИЕ

именем Российской Федерации

30.11.2017 г. Самара

Октябрьский районный суд г. Самары в составе:

председательствующего судьи Трух Е.В..,

с участием прокурора Толмач Е.А.,

при секретаре судебного заседания Зайдуллиной Ю.И.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-4831/2017 по иску Колобова Андрея Васильевича к АО «Самаранефтегаз», ООО «РН-Сервис», АО «Сибирская сервисная компания» о компенсации морального вреда вследствие получения профзаболевания,

УСТАНОВИЛ:

    Колобов А.В. обратился в Октябрьский районный суд г. Самары с вышеуказанным исковым заявлением, указав, что около 27 лет он работал во вредных условиях труда, в том числе по профессиям помощника бурильщика капитального ремонта скважин, оператора по подземному ремонту скважин, бурильщика капитального ремонта скважин во вредных условиях труда, гигиенические нормативы которых были превышены. Трудовая деятельность истца проходила у следующих работодателей: с 14.11.1991 по 17.08.1992 – помощник бурильщика капитального ремонта скважин; с 17.08.1992 по 31.12.2001 – оператор по подземному ремонту скважин в НГДУ «Первомайнефть» (правопреемник АО «Самаранефтегаз»); с 01.01.2002 по 20.03.2005, с 02.09.2005 по 13.11.2007, с 03.04.2009 по 01.07.2009, с 01.09.2009 по 01.06.2010 – оператор по подземному ремонту скважин; с 20.03.2005 по 02.09.2005 – помощник бурильщика капитального ремонта скважин, с 01.07.2009 по 01.09.2009, с 01.06.2010 по 22.05.2017 – бурильщик капитального ремонта скважин в ООО «Управление ремонта скважин-Самара» (правопреемник ООО «РН-Сервис»); с 20.11.2007 по 18.02.2008 – помощник бурильщика капитального ремотна скважин, с 18.02.2008 по 13.02.2009 - бурильщик капитального ремонта скважин в Отрадненском филиале ЗАО «Сибирская сервисная компания» (правопреемник АО «Сибирская сервисная компания»). Согласно заключению Управления Роспотребнадзора по Самарской области работа по профессии бурильщика капитального ремонта скважин не соответствовала гигиеническим нормативам по параметрам тяжести трудового процесса; по профессии оператора по подземному ремонту скважин – по параметрам производственного шума и тяжести трудового процесса; по профессии бурильщика капитального ремонта скважин – по параметрам производственного шума и тяжести трудового процесса, что подтверждается санитарно-гигиенической характеристикой от 21.09.2016 № 19-16/31. Вредные условия труда, не соответствующие гигиеническим нормам, спровоцировали у истца хроническое профессиональное заболевание с диагнозом «***». Однако в дальнейшем, в 2017 году центр профпатологии зафиксировал ухудшение состояния здоровья истца. В связи с указанным профзаболеванием истец утратил профессиональную трудоспособность с 08.02.2017 до 01.03.2018 на 30%, а также признан лицом, нуждающимся в оказании медицинской и социальной помощи в соответствии с программой реабилитации со значительными противопоказаниями к труду, препятствующими дальнейшему продолжению работы в контакте с нагрузками на позвоночник, в вынужденной рабочей позе, в условиях воздействия шума, переохлаждением, а также рекомендациями постоянного медикаментозного лечения, что практически лишает истца возможности работать по рабочим специальностям. На основании изложенного просит взыскать компенсацию морального вреда с АО «Самаранефтегаз» в размере 500000 руб., с ООО «РН-Сервис» в размере 700000 руб., с АО «Сибирская сервисная компания» в размере 100000 руб., расходы по оплате услуг представителя в размере 25000 руб.

    В судебном заседании истец Колобов А.В., его представитель адвокат Андреева Т.Ю., исковые требования поддержали по основаниям, изложенным в иске.

    В судебном заседании представитель ответчика ООО «РН-Сервис» Акимова О.Ю., действующая на основании доверенности, исковые требования не признала по основаниям, изложенным в отзыве. Пояснила, что истец проходил медицинские осмотры, на здоровье он не жаловался.

    В судебном заседании представитель ответчика АО «Самаранефтегаз» Черепанова Ю.С., действующая на основании доверенности, исковые требования не признала по основаниям, изложенным в возражениях. Пояснила, что моральный вред не обоснован. Не представлено доказательств того, что истец именно у ответчика получил профзаболевание.

В судебное заседание представитель ответчика АО «Сибирская сервисная компания» не явился, извещен надлежащим образом, о причинах неявки суду не сообщил.

Суд, выслушав стороны, исследовав материалы дела, заслушав заключение помощника прокурора Толмач Е.А., полагавшей, что заявленные исковые требования подлежат удовлетворению в разумных пределах, приходит к следующим выводам.

Конституция РФ в Российской Федерации гарантирует охрану труда и здоровья людей. Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены (статья 37 Конституции РФ).

В соответствии со статьей 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, к которым относится жизнь, здоровье и др., суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимание обстоятельства.

Согласно статье 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определятся в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда, когда вина является основанием для возмещения вреда. При этом характер физических и нравственных страданий оценивается с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

На основании п. 2 ст. 58 ГК РФ в случае реорганизации юридического лица в форме присоединения права и обязанности присоединяемого юридического лица переходят к юридическому лицу, к которому оно присоединено, в соответствии с передаточным актом. В силу ч. 2 ст. 307 ГК РФ обязательства могут возникать и вследствие причинения вреда (глава 59 ГК РФ).

Согласно пункту 3 статьи 8 Федерального закона РФ N 125-ФЗ от 24.07.1998 года "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев и профессиональных заболеваний" возмещение морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Согласно ст. 3 Закона РФ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев и профессиональных заболеваний" под профессиональным заболеванием понимается хроническое или острое заболевание застрахованного, являющееся результатом воздействия на него вредных производственных факторов и повлекшее временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности.

Постановлением Пленума Верховного Суда РФ N 10 от 20 декабря 1994г. "О некоторых вопросах применения законодательства и компенсации морального вреда", разъяснено, что в соответствии с действующим законодательством одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя вреда, за исключением случаев прямо предусмотренных законом.

В данном случае таким законом является Федеральный закон N 125 от 24.07.1998 "О случаях профессиональных заболеваний".

В соответствии с п. 30 Положения о порядке расследования профзаболевания, утвержденного Постановлением Правительства РФ N 967 от 15.12.2000, акт о случае профзаболевания является документом, устанавливающим профессиональный характер заболевания, возникшего у работника на данном производстве. Согласно п. 14 данного Положения заключительный диагноз хронического профессионального заболевания устанавливает Центр профпатологии на основании клинических данных состояния здоровья работника и представленных документов (в т.ч. возникшее спустя длительный срок после прекращения работы в контакте с вредными веществами или производственными факторами).

Из материалов дела следует, что истец Колобов А.В. около 27 лет работал во вредных условиях труда, в том числе по профессиям помощника бурильщика капитального ремонта скважин, оператора по подземному ремонту скважин, бурильщика капитального ремонта скважин во вредных условиях труда, гигиенические нормативы которых были превышены.

Трудовая деятельность истца проходила у следующих работодателей:

- с 14.11.1991 по 17.08.1992 – помощник бурильщика капитального ремонта скважин; с 17.08.1992 по 31.12.2001 – оператор по подземному ремонту скважин в НГДУ «Первомайнефть» (правопреемник АО «Самаранефтегаз»);

- с 01.01.2002 по 20.03.2005, с 02.09.2005 по 13.11.2007, с 03.04.2009 по 01.07.2009, с 01.09.2009 по 01.06.2010 – оператор по подземному ремонту скважин; с 20.03.2005 по 02.09.2005 – помощник бурильщика капитального ремонта скважин, с 01.07.2009 по 01.09.2009, с 01.06.2010 по 22.05.2017 – бурильщик капитального ремонта скважин в ООО «Управление ремонта скважин-Самара» (правопреемник ООО «РН-Сервис»);

- с 20.11.2007 по 18.02.2008 – помощник бурильщика капитального ремонта скважин, с 18.02.2008 по 13.02.2009 - бурильщик капитального ремонта скважин в Отрадненском филиале ЗАО «Сибирская сервисная компания» (правопреемник АО «Сибирская сервисная компания»).

Данные обстоятельства подтверждаются записями в трудовой книжке истца.

Согласно заключению Управления Роспотребнадзора по Самарской области работа по профессии бурильщика капитального ремонта скважин не соответствовала гигиеническим нормативам по параметрам тяжести трудового процесса; по профессии оператора по подземному ремонту скважин – по параметрам производственного шума и тяжести трудового процесса; по профессии бурильщика капитального ремонта скважин – по параметрам производственного шума и тяжести трудового процесса, что подтверждается санитарно-гигиенической характеристикой от 21.09.2016 № 19-16/31 (л.д. 20-31), в пункте 24 которой дано подробное заключение о состоянии условий труда.

Вредные условия труда, не соответствующие гигиеническим нормативам, спровоцировали возникновение у истца хронических профессиональных заболеваний с диагнозом «***», что подтверждается представленными в дело извещениями № 260 от 14.11.2016, выданными Областным центром профпатологии ГБУЗ СО «СМСЧ № 5». Однако в дальнейшем, в 2017 году, центр профпатологии зафиксировал ухудшение состояния здоровья истца, что подтверждается заключением ВК № 1332 от 17.07.2017 (л.д. 40).

В связи с указанными профессиональными заболеваниями, Колобов А.В. утратил профессиональную трудоспособность с 08.02.2017 до 01.03.2018 на 30 %, а также признан лицом, нуждающимся в оказании медицинской и социальной помощи в соответствии с программой реабилитации со значительными противопоказаниями к труду, препятствующими дальнейшему продолжению работы в контакте нагрузкой на позвоночник, работе в вынужденной позе, в условиях воздействия шума, переохлажения, а также рекомендациями постоянного медикаментозного лечения, что лишает истца возможности работать по имеющимся у него профессиям.

Указанные обстоятельства подтверждаются выписками из медицинских документов.

Причинно-следственная связь указанных заболеваний с длительностью и интенсивностью воздействия на организм вредных условий труда подтверждается актом о случае профессионального заболевания от 16.12.2016 № 19-17/43.

Согласно заключению уполномоченной работодателем комиссии причиной, которая вызвала наступление заболеваний, явилось длительное воздействие на организм вредных производственных факторов.

Из амбулаторной карты истца усматривается, что жалобы на состояние здоровья возникли у него еще до первичного обращения в центр профпатологии, но в период работы в контакте с вредными производственными факторами у правопредшественника АО «Самаранефтегаз».

Таким образом, основываясь на вышеизложенном, суд учитывает, что в процессе трудовой деятельности Колобова А.В. у каждого из ответчиков, на него оказывали воздействие вредные производственные факторы, приведшие к получению профессионального заболевания, развитию которого способствовала работа истца в НГДУ «Первомайнефть» (правопреемник АО «Самаранефтегаз»), ООО «РН-Сервис», АО «Сибирская сервисная компания» в связи с чем, суд полагает, что истцу причинен моральный вред, который повлек за собой нравственные и физические страдания.

При этом суд, исходит из того, что профзаболевание развивается по причине длительного воздействия вредных факторов, оно может проявиться в любое время, в том числе и после окончания работы на предприятии, в котором имело место воздействие таких факторов. Таким образом, причинение вреда здоровью истца находится в причинной связи с его трудовой деятельностью в организациях ответчиков, во вредных для организма условиях.

Доводы представителей ответчиков о том, что на них не может быть возложена обязанность по возмещению истцу морального вреда, поскольку вины предприятий в причинении вреда здоровью истца нет, судом во внимание не принимается, поскольку, Постановлением Пленума Верховного Суда РФ N 10 от 20 декабря 1994г. "О некоторых вопросах применения законодательства и компенсации морального вреда", разъяснено, что в соответствии с действующим законодательством одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя вреда, за исключением случаев прямо предусмотренных законом.

В данном случае таким законом является Федеральный закон N 125 от 24.07.1998 "О случаях профессиональных заболеваний", который не связывает возмещение морального вреда с виной причинителя вреда.

Доводы представителей ответчиков об отсутствии причинно-следственной связи между работой истца в ОАО "Самаранефтегаз" и ООО «РН-Сервис» и установленными у него профессиональными заболеваниями не может быть принят во внимание, поскольку судом достоверно установлено, что причиной развития профзаболевания Колобова А.В. явилось длительное многократное воздействие на организм вредных производственных факторов. Обязанность создания работнику безопасных условий труда лежит на работодателе. Доказательств нарушения истцом требований внутреннего распорядка или условий технологического процесса, что могло бы привести к увеличению степени воздействия вредных факторов, ответчиками не представлено.

Кроме того, требованиями действующего законодательства предусмотрена материальная ответственность работодателя за вред, причиненный здоровью работника трудовым увечьем, к числу которых относятся также и профессиональные заболевания (заболевания, вызванные действием неблагоприятных производственно-профессиональных факторов, а также в развитии, которых установлена причинная связь с воздействием определенного производственно-профессионального фактора).

Ссылки ответчиков на то, что истцом не подтвержден объем причиненных ему, физических и нравственных страданий судом не принимаются во внимание, поскольку они опровергаются имеющимися в материалах дела документами.

Таким образом, исковые требования о компенсации морального вреда истцом заявлены обоснованно.

Вместе с тем, в соответствии с Постановлением Пленума ВС РФ от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», установлено, что применительно к правоотношениям, носящим длящийся характер, рассматривая требования потерпевшего–работника о компенсации перенесенных нравственных или физических страданий, суду необходимо учитывать, что вопросы возмещения морального вреда, в частности, регулировались ст. 7,131 основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятых 31.05.1991, действие которых было распространено на территории РФ с 03.08.1992, применявшихся до 01.01.1995 и ст. 151 ГК РФ, введенной в действие с 01.01.1995

Таким образом, право на компенсацию морального вреда, связанного с профессиональным заболеванием, возникает с 03.08.1992.

Судом установлено, что также подтверждается трудовой книжкой истца, что Колобов А.В. работал с 14.11.1991 по 17.08.1992 – помощник бурильщика капитального ремонта скважин; с 17.08.1992 по 31.12.2001 – оператор по подземному ремонту скважин в НГДУ «Первомайнефть» (правопреемник АО «Самаранефтегаз»); с 01.01.2002 по 20.03.2005, с 02.09.2005 по 13.11.2007, с 03.04.2009 по 01.07.2009, с 01.09.2009 по 01.06.2010 – оператор по подземному ремонту скважин; с 20.03.2005 по 02.09.2005 – помощник бурильщика капитального ремонта скважин, с 01.07.2009 по 01.09.2009, с 01.06.2010 по 22.05.2017 – бурильщик капитального ремонта скважин в ООО «Управление ремонта скважин-Самара» (правопреемник ООО «РН-Сервис»); с 20.11.2007 по 18.02.2008 – помощник бурильщика капитального ремотна скважин, с 18.02.2008 по 13.02.2009 - бурильщик капитального ремонта скважин в Отрадненском филиале ЗАО «Сибирская сервисная компания» (правопреемник АО «Сибирская сервисная компания»).

Однако, в период с 14.11.1991 по 03.08.1992 законодательство не предусматривало ответственность за причинение морального вреда.

В п. 6 Постановления Пленума ВС РФ от 20.12.1994 № 10 также разъяснено, что если моральный вред причинен до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования истца не подлежат удовлетворению и в том случае, когда истец после вступления этого акта в законную силу испытывает нравственные или физические страдания, поскольку на время причинения вреда такой вид ответственности не был установлен.

Таким образом, суд приходит к выводу, что исковые требования истца о взыскании компенсации морального вреда с АО «Самаранефтегаз» подлежат удовлетворению частично за период с 03.08.1992 по 31.12.2001, за период работы в ООО «РН–Сервис» с 01.01.2002 по 22.05.2017, в АО «Сибирская сервисная компания» с 20.11.2007 по 13.02.2009.

Учитывая продолжительность и характер работы истца в АО «Самаранефтегаз», ООО «РН-Сервис», АО «Сибирская сервисная компания» истец просит взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда с АО «Самаранефтегаз» - 500000 руб., с ООО «РН-Сервис» - 700000 руб., с АО «Сибирская сервисная компания» - 100000 руб.

Вместе с тем, суд учитывает при определении размера компенсации морального вреда степень тяжести причиненного вреда, процент утраты профессиональной трудоспособности на 30 %, продолжительность работы у ответчиков, вину причинителей вреда, отсутствие вины работника, характер физических и нравственных страданий, выразившийся в изменении бытовой активности и снижению качества жизни, ограничении в физических возможностях, 51-летний возраст истца, в связи с чем, полагает возможным взыскать компенсацию морального вреда в пользу истца с АО «Самаранефтегаз» в размере 60000 руб., с ООО «РН-Сервис» в размере 140000 руб., с АО «Сибирская сервисная компания» в размере 10000 руб.

В соответствии со ст. 100 ГПК РФ с ответчиков в пользу истцов подлежат взысканию расходы юридические услуги, подтвержденные квитанцией № 114790 от 06.10.2017 на сумму 25000 руб., однако, учитывая сложность и категорию дела, разумные пределы, требование подлежит удовлетворению частично в сумме 15000 руб., и, учитывая, что удовлетворен иск неимущественного характера, с ответчиков следует взыскать в равных долях по 5000 руб. с каждого.

В соответствии со ст. 103 ГПК РФ, с ответчиков подлежит взысканию госпошлина в доход местного бюджета по 300 руб. с каждого.

Руководствуясь ст. 194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Иск Колобова Андрея Васильевича удовлетворить частично.

Взыскать с АО «Самаранефтегаз» в пользу Колобова Андрея Васильевича компенсацию морального вреда в размере 60000 руб., расходы на юридические услуги – 5 000 руб., а всего 65 000 руб.

Взыскать с ООО «РН-Сервис» в пользу Колобова Андрея Васильевича компенсацию морального вреда в размере 140000 руб., расходы на юридические услуги в размере 5 000 руб., а всего 145000 руб.

Взыскать с АО «Сибирская сервисная компания» в пользу Колобова Андрея Васильевича компенсацию морального вреда в размере 10000 руб., расходы на юридические услуги – 5 000 руб., а всего 15000 руб.

В остальной части требований отказать.

Взыскать с АО «Самаранефтегаз» государственную пошлину в доход местного бюджета в размере 300 (триста) руб.

Взыскать с ООО «РН-Сервис» государственную пошлину в доход местного бюджета в размере 300 (триста) руб.

Взыскать с АО «Сибирская сервисная компания» государственную пошлину в доход местного бюджета в размере 300 (триста) руб.

Решение может быть обжаловано в Самарский областной суд через Октябрьский районный суд г.о. Самара в течение месяца со дня принятия судом в окончательной форме.

В окончательной форме решение суда принято 06.12.2017.

Судья                        (подпись)         Е.В. Трух

Копия верна. Судья

Секретарь