Решение по делу № 2-178/2017 ~ М-134/2017 от 03.03.2017

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

город Балтийск 19 июля 2017 года

Судья Балтийского городского суда Калининградской области Смыкова Г.А.

с участием помощника военного прокурора Куринного Н.С.,

при секретаре Макаровой А.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Кинжабаевой Гульнары Аминовны, действующей в интересах своих и несовершеннолетней ФИО1, к Министерству Обороны РФ о взыскании морального вреда,

У С Т А Н О В И Л :

    Кинжабаева Г.А., действующая в интересах свих и несовершеннолетней дочери ФИО1, обратилась в суд с иском, в котором с учетом уточненных требований просит взыскать с Министерства Обороны РФ денежную компенсацию морального вреда в размере 9 000 000 руб.

В обоснование своих требований истица указала, что она является вдовой погибшего военнослужащего мичмана ФИО3, проходившего военную службу по контракту в войсковой части <...>.

Указывает, что мичман ФИО2, будучи назначенным в период с 06.04.2016 по 07.04.2016 в суточный наряд дежурным по низам, находясь на территории войсковой части <...>, несущем боевое дежурство, исполняя обязанности военной службы, в результате нарушения правил обращения с оружием, причинил ФИО3 вред здоровью, повлекший по неосторожности смерть. Данные обстоятельства установлены приговором Балтийского гарнизонного суда по делу № <...> от 17.11.2016, которым ФИО2 признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 349 УК РФ и ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на один год и десять месяцев с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Из иска следует, что комиссией Западного военного округа проведено расследование по факту причинения смерти мичману ФИО3 По его результатам оформлено заключение, подтверждающее наличие причинной связи между действиями (бездействием) должностных лиц, допустивших нарушение (не обеспечивших соблюдение) требований безопасности, и наступившими последствиями причинения вреда жизни военнослужащему ФИО3, а также установлены конкретные должностные лица в/ч <...>, допустившие нарушения (не обеспечившие соблюдение) требований безопасности, повлекшие причинение вреда жизни ФИО3 Установлено, что причинами произошедшего явились отсутствие системы контроля за выполнением мероприятий повседневной деятельности со стороны командования корабля, в частности, невыполнение должностными лицами соответствующих требований Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ (УВС ВС РФ) и Корабельного Устава ВМФ (КУ ВМФ).

По итогам административных расследований Командующим Балтийским флотом издан приказ от 08 апреля 2016 года <данные изъяты> на основании которого должностные лица в/ч <...>, допустившие нарушения требований безопасности, повлекшие причинение вреда жизни мичмана ФИО3, вследствие нарушения требований УВС РФ и КУ ВМФ, требований Приказа Министра обороны РФ, были привлечены к дисциплинарной ответственности.

Из результатов проверки военной прокуратуры Балтийского гарнизона исполнения должностными лицами войсковой части <...> требований законодательства, направленного на обеспечение безопасных условий военной службы следует, что инструктаж по требованиям безопасности с заступающим в суточный наряд мичманом ФИО2 не проводился, о чем свидетельствует отсутствие его подписи в журнале инструктажей.

Истица полагает, что нарушение должностными лицами войсковой части <...> требований нормативных правовых актов РФ, устанавливающих систему безопасности военной службы, отсутствие надлежащего контроля за организацией службы войск, привело к смерти ФИО3 – её супруга и отца их совместного ребенка, а безвременная утрата мужа причинила ей моральные страдания.

Нравственные страдания Кинжабаева Г.А. обосновывает проявлением в эмоционально-волевых переживаниях, чувствах личного дискомфорта, подавленности, отчаяния, переживаний, «давящих» на психику. Истица ежедневно испытывает чувство подавленности, страха, чувство невосполнимой утраты близкого человека.

Кроме того, истица указывает, что ей причинены также физические страдания, ухудшилось состояние здоровья, появились чувства тревоги, страха, нарушения сна, приступов судорог конечностей, головные боли, которые возникли вследствие психоэмоциональной травмы в апреле 2016 года, связанной со смертью супруга.

Указывает, что ухудшение общего состояния здоровья и неправомерность действий целой группы должностных лиц войсковой части <...>, выразившихся в недобросовестном исполнении ими возложенных обязанностей и упущениях по надлежащей организации службы войск и корабельной службы приведшим к уклонению подчиненных им военнослужащих от строгого соблюдения порядка выдачи и заряжания штатного стрелкового оружия, следствием чего стала гибель ФИО3, находятся в прямой причинно-следственной связи с причиненным моральным вредом.

Заключением военно-врачебной комиссии отдела (военно-врачебной экспертизы, г. Калининград) филиала № 1 Главного центра военно-врачебной экспертизы Минобороны РФ, от 10 августа 2016 года установлено, что огнестрельное ранение гражданина ФИО3, является военной травмой, то есть полученной при исполнении обязанностей военной службы.

Истец полагает, что изменение формулировки приказа командира в/ч <...> № <...> от 27.12.2016 о том, что смерть ФИО3 не связана с исполнением обязанностей военной службы, наступила в период прохождения военной службы, со ссылкой на п.п. «б» п. 2 ст. 37 ФЗ «О воинской обязанности и военной службе», ст. 8 Устава внутренней службы ВС РФ, заключение эксперта № <...> от 08 апреля 2016 года, является неправомерным и противоречащим п.п. «б» п.2 ФЗ «О воинской обязанности и военной службе». Кроме того, причинную связь телесных повреждений военнослужащего с исполнением служебных обязанностей в соответствии с законодательством Российской Федерации, в том числе с постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июля 2013 г. N 565 нового Положения о военно-врачебной экспертизе, может устанавливать лишь военно-врачебная комиссия.

    Полагает, что ответчиком не представлено доказательств наличия прямой причинно-следственной связи между состоянием опьянения ФИО3 и получением им увечья (смерти) 06 апреля 2016 года. Напротив, непосредственной причиной смерти ФИО3 стало не алкогольное опьянение, а огнестрельное ранение.

Истец, полагает, что к требованиям о взыскании компенсация морального вреда, кроме положений ст.ст. 1064, 1099, 1101, 1069 ГК РФ, в данном споре применимы требования ст.ст. 1079 ГК РФ, поскольку гибель ФИО3 произошла от источника повышенной опасности – произведенного выстрела из пистолета, относящегося к огнестрельному оружию, предназначенному для механического поражения цели на расстоянии метаемым снаряжением, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда.

    В судебное заседание Кинжабаева Г.А. не явилась, о дне слушания дела извещена, просила дело рассмотреть в ее отсутствие с участием представителя Масленникова Д.Ю., действующего на основании доверенности (т. 1 л.д. 6), который в судебном заседании исковые требования с учетом их уточнений поддержал в полном объеме, изложив доводы, указанные в иске.

    Представитель ответчика Министерства Обороны РФ – Потеряева А.А., действующая на основании доверенности (т. 2 л.д. 40), иск не признала, просила в его удовлетворении отказать. В обоснование своих возражений указала, что ответственность по данному иску должен нести непосредственный причинитель вреда – ФИО2, признанный виновным в гибели ФИО3 приговором суда. Полагает, что обстоятельств, свидетельствующих о том, что Министерство Обороны РФ являлось непосредственным причинителем вреда ФИО3 и морального вреда Кинжабаевой Г.А., либо совершило какие-либо противоправные действия, истцом не представлено.

В своих возражениях представитель ответчика также ссылается на то, что законодательством в отношении военнослужащих установлена специальная система правовой и социальной защиты, в том числе и личное страхование военнослужащих за счет средств федерального бюджета. Между тем, истице, ее ребенку и матери погибшего были произведены выплаты страховой суммы в размере 779 117,50 руб. каждому. Учитывая, что Кинжабаевой Г.А. были получены страховые выплаты, ответчик полагает, что у нее отсутствует право на возмещение морального вреда по правилам главы 59 ГК РФ.

Кроме того, в связи со смертью ФИО3, его супруге Кинжабаевой Г.А. была осуществлена выплата компенсации по оплате ритуальных услуг (10500 руб.), компенсационная выплата на оплату стоимости проезда к месту погребения и обратно (47759 руб.), оплата за приобретение гроба (29450 руб.); истице и ее дочери произведены социальные выплаты, в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 07.1.2005 № 655 «О порядке функционирования накопительно-ипотечной системы жилищного обеспечения военнослужащих», в сумме 1 306 841 руб. и 1 306 841 руб. соответственно.

Также представитель ответчика считает необоснованными доводы истца о применении к сложившимся правоотношениям положений ст. 1079 ГК РФ о причинении ФИО3 вреда источником повышенной опасности.

Представитель ответчика Потеряева А.А. пояснила, что считается установленным нахождение ФИО3 в состоянии алкогольного опьянения, в связи с чем, командиром <данные изъяты> внесены изменения в приказ об исключении из списков личного состава ВС РФ ФИО3 о том, что смерть последнего наступила в период прохождения военной службы и не связана с исполнением обязанностей военной службы. Данные обстоятельства, по мнению ответчика, препятствуют выплате компенсации морального вреда.

Представитель войсковой части <...>, привлеченной к участию в деле в качестве 3-го лица, Иванова Л.В., действующая на основании доверенности (т.1 л.д. 38), полагала исковые требования не подлежащими удовлетворению по тем основаниям, что гибель ФИО3 явилась результатом личной недисциплинированности и пренебрежительного отношения к соблюдению правил обращения с огнестрельным оружием мичманом ФИО2, действия которого не были обусловлены непосредственным выполнением им боевых задач и не продиктованы характером поставленных перед ним служебных заданий.

Указывает, что в свою очередь, ФИО3 также нарушил требования Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ, выразившиеся в том, что он находился в тяжелой степени опьянения, убыл к себе в каюту и лег спать, в результате чего совершил грубый дисциплинарный проступок.

    Представитель войсковой части <...> Иванова Л.В. просит принять во внимание, что командованием в/части были приняты все необходимые меры по оказанию помощи вдове: было организовано прощание с погибшим на территории войсковой части, назначен сопровождающий к месту захоронения; военнослужащими войсковой части были собраны денежные средства в размере 100 000 руб. и переданы вдове. Кроме того, истице была выплачена денежная компенсация за билеты и погребение, оформлены и направлены документы на страховые выплаты и выплату единовременного пособия, направлены документы на рассмотрение вопроса о включении мичмана ФИО3 в реестр накопительно-ипотечной системы жилищного обеспечения, военнослужащих в ВС РФ и выплате его вдове и ребенку денежных средств на приобретение жилья.

Представитель 3-го лица ФКУ «УФО МО РФ» Коннова Ю.А., действующая на основании доверенности (т.1 л.д. 39), полагала исковые требования не подлежащими удовлетворению по тем основаниям, что виновным в причинении смерти ФИО3 признан ФИО2 По смыслу п.1 ст. 37 Федерального закона от 28.03.1998 № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» действия ФИО2 не были совершены при исполнении им обязанностей военной службы, так как не были обусловлены непосредственным выполнением им боевых задач, служебных заданий. Полагает, что доказательств вины командования в наступивших последствиях, т.е. смерти ФИО3, истцом не представлено.

Заслушав пояснения сторон, заключение прокурора, полагавшего требования истца подлежащими частичному удовлетворению, изучив имеющиеся в деле письменные доказательства, суд приходит к следующим выводам.

В соответствии со ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Согласно ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Статьей 1084 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении договорных обязательств, а также при исполнении обязанностей военной службы, службы в полиции и других соответствующих обязанностей возмещается по правилам, предусмотренным настоящей главой, если законом или договором не предусмотрен более высокий размер ответственности.

Конституционный Суд Российской Федерации в п.4 Постановления от 20 октября 2010 г. № 18-П указал, что согласно ст. 1084 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении обязанностей военной службы, службы в милиции и других соответствующих обязанностей возмещается по правилам главы 59 (статьи 1064-1101) данного Кодекса, если законом не предусмотрен более высокий размер ответственности. В системной связи со ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающей общие основания ответственности за причинение вреда, и ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, в силу которой вред, причиненный незаконными действиями (бездействием) государственных органов либо их должностных лиц, подлежит возмещению за счет соответствующей казны, это означает, что обязанность по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих и приравненных к ним лиц, в порядке главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации за счет соответствующей казны возникает в случае установления вины государственных органов или их должностных лиц в причинении данного вреда. Статья 1084 Гражданского кодекса Российской Федерации предполагает обеспечение выплаты государством в полном объеме возмещения такого вреда, но лишь в качестве меры гражданско-правовой ответственности государственных органов или их должностных лиц как причинителей этого вреда и позволяет использовать дополнительно к публично-правовым средствам социальной защиты военнослужащих меры гражданско-правовой ответственности в тех случаях, когда вина органов и должностных лиц государства в причинении вреда жизни или здоровью гражданина при исполнении им обязанностей военной службы установлена.

Положениями ст. 2 Федерального закона «О статусе военнослужащих» предусмотрено, что военнослужащие проходят военную службу по контракту или военную службу по призыву в соответствии с Федеральным законом от 28 марта 1998 года № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе».

Согласно ст.ст. 16, 27 указанного Закона предусмотрено, что охрана здоровья военнослужащих обеспечивается созданием благоприятных условий военной службы, быта и системой мер по ограничению опасных факторов военной службы, проводимой командирами во взаимодействии с органами государственной власти.

Забота о сохранении и об укреплении здоровья военнослужащих - обязанность командиров. На них возлагается обеспечение требований безопасности при проведении учений, иных мероприятий боевой подготовки, во время эксплуатации вооружения и военной техники, при производстве работ, исполнении других обязанностей военной службы.

Командиры являются единоначальниками и отвечают в мирное и военное время за постоянную боевую и мобилизационную готовность, успешное выполнение боевых задач, боевую подготовку, воспитание, воинскую дисциплину, правопорядок, морально-психологическое состояние подчиненного личного состава и безопасность военной службы, состояние и сохранность вооружения, военной техники и другого военного имущества, материальное, техническое, финансовое, бытовое обеспечение и медицинское обслуживание.

Аналогичные требования к обеспечению сохранности жизни и здоровья военнослужащих закреплены и в Уставе внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 года № 1495. Так, в частности, в соответствии с требованиями статьи 81 этого Устава командир в целях обеспечения безопасности военной службы обязан принимать все возможные меры по обеспечению защищенности военнослужащих от воздействия на них опасных факторов военной службы при исполнении ими своих обязанностей, предупреждению их гибели (смерти) и увечий (ранений, травм, контузий), а также осуществлять мероприятия по предотвращению причинения вреда жизни, здоровью, имуществу местного населения и окружающей среде в ходе повседневной деятельности воинской части (подразделения).

    Погибший ФИО3 являлся супругом Кинжабаевой Г.А. и отцом несовершеннолетней ФИО1 Данные обстоятельства подтверждаются свидетельством о заключении брака, свидетельством о рождении ребенка (т. 1, л.д. 9, 129)

Из материалов дела следует, что погибший ФИО3 являлся военнослужащим по контракту и проходил военную службу в должности старшины моторной команды мпк <...> Балтийской военно-морской базы, который в период с 11.03 по 08.04.2016 нес боевое дежурство по флоту, дежурным противолодочным кораблем (т. 1 л.д. 142).

Мичман ФИО2 также проходил военную службу на мпк «Калмыкия», был допущен к несению дежурной и вахтенной службы с оружием и в период с 06.04.2016 по 07.04.2016 был назначен в суточный наряд дежурным по низам войсковой части <...>.

В 15.00 час. во время развода личного состава корабля мичман ФИО3 получил приказание от командира электромеханической боевой части лейтенанта ФИО4 убыть в машинное отделение и руководить личным составом, производящим сборку двигателя.

После развода мичман ФИО3 приказал мотористу моторной команды Калинину убыть самостоятельно в машинное отделение и произвести сборку агрегатного узла. После убытия Калинина в машинное отделение, ФИО3 убыл к себе в каюту и, воспользовавшись отсутствием контроля, лег спать.

Дежурный по кораблю произвел запись в Книгу выдачи оружия 06.04.2016, в том числе, о выдаче пистолета мичману ФИО2, являющегося его личным оружием и закрепленным согласно ведомости закрепления оружия, и получил разрешение на его выдачу у командира корабля.

В 16 час. 30 мин. началась выдача стрелкового оружия и боеприпасов. ФИО2 отсутствовал на построении личного состава для получения оружия.

Выдав оружие личному составу нового суточного наряда, мичман ФИО5, не дождавшись мичмана ФИО2, взял пистолет и 2 магазина с боеприпасами, спустился в каюту, где одевался опаздывающий на развод ФИО2, и выдал ему оружие с боеприпасами в каюте.

ФИО2, получив пистолет, проверил отсутствие патрона в патроннике пистолета ПМ, произведя контрольный спуск, положил пистолет и магазины с боеприпасами на стол в каюте и одел снаряжение. Перед укладкой пистолета в кобуру, ФИО2 вставил магазин с патронами в пистолет, после чего, в силу слабого знания инструкции по правилам заряжания оружия, повторно снял с пистолета предохранитель, отвел затворную раму в заднее положение, чем дослал патрон в патронник и непреднамеренно произвел выстрел в сторону лежавшего на койке мичмана ФИО3

В результате выстрела ФИО3 получил проникающее пулевое ранение <...> и в 17 час. 33 мин. был госпитализирован в медицинское учреждение, где через непродолжительное время скончался. Непосредственная причина смерти: <данные изъяты>.

По факту гибели ФИО3 было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст. 349 УК РФ.

Приговором Балтийского гарнизонного военного суда от 17.11.2016, вступившим в законную силу, ФИО2 осужден за совершение преступления, предусмотренного ч.2 ст. 349 УК РФ, за нарушение правил обращения с оружием, что по неосторожности повлекло смерть его сослуживца мичмана ФИО3 (т. 1 л.д. 18-24).

Согласно заключению эксперта <...> судебно-медицинской лаборатории (г. Калининград) филиала № 1 Федерального государственного казенного учреждения «111 Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз» смерть ФИО3 наступила от огнестрельного пулевого сквозного ранения головы с повреждениями костей черепа и головного мозга, осложнившегося отека головного мозга, что и явилось причиной наступления смерти. (т.1 л.д. 44).

В соответствии с заключением военно-врачебной комиссии отдела (военно-врачебной экспертизы, г. Калининград) филиала № 1 главного Центра военно-врачебной экспертизы Минобороны России «увечье гражданина ФИО3 – огнестрельное ранение, в соответствии с пунктом 94 «Положения о военно-врачебной экспертизе» утвержденного постановлением Правительства РФ от 04.07.2013 № 565 – «Военная травма» (т.1 л.д. 55).

Согласно выводам административного расследования начальника военно-морского управления ЗВО по факту гибели ФИО3, причинами произошедшего явились: 1) отсутствие системы контроля за выполнением мероприятий повседневной деятельности со стороны командования соединения, выразившееся в недостаточном обеспечении всесторонней подготовки личного состава соединения и подразделений к несению службы в суточном наряде; в неудовлетворительной организации несения внутренней службы, в недостаточном контроле за подготовкой суточного наряда, в отсутствии контроля за соблюдением установленного распорядка дня; 2) нарушение организации и порядка выдачи стрелкового оружия и боеприпасов личному составу корабля, назначенному в суточный наряд, выразившееся в нарушении порядка выдачи и приема пистолета и патронов к нему, нарушении порядка заряжания и разряжания оружия; 3) нарушение правил обращения со стрелковым оружием и боеприпасами. Невыполнение ФИО2 требований ст. 13 УВС ВС РФ, выразившееся в нарушении правил хранения оружия, условий и порядка применения (т. 1 л.д. 63 – 68).

Кроме того, нарушение должностными лицами войсковой части требований УВС ВС РФ и КУ ВМФ также были выявлены в ходе административного расследования, проведенного командиром 64 бригады кораблей охраны водного района (т.2 л.д. 86-92).

В связи с выявленными нарушениями Приказом Командующего Балтийским флотом <...> от 08.04.2016, приказом командира войсковой части <...> <...> от 06.05.2016 соответствующие должностные лица, чьи действия привели к гибели военнослужащего, были подвергнуты дисциплинарным взысканиям (т. 1 л.д. 60-62, т.2 л.д.93-95).

По результатам проверки военной прокуратурой Балтийского гарнизона по исполнению требований законодательства о сохранности жизни и здоровья военнослужащих командиру войсковой части <...> внесено представление об устранении нарушений закона. Так в ходе проверки установлено, что в нарушение ст.ст. 26, 27 Федерального закона «О статусе военнослужащих», ст.ст. 16, 80-82, 93-95, 96, 97, 130, 163, 274, 319 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации (УВС ВС РФ) командиром войсковой части <...>, помощником командира, командиром боевой части радиотехнической и связи контроль за несением дежурной и вахтенной службы не осуществлялся, всесторонняя подготовка личного состава подразделений к несению службы в суточном наряде, а также поддержание твердого внутреннего прядка и соблюдение требований общевоинских уставов должным образом не обеспечивались, меры по выполнению требований безопасности военной службы не принимались. В нарушение ст.ст. 278-279 УВС ВС РФ, п.5 приказа командира войсковой части <...> от 22.11.2015 <...>, инструктаж по технике безопасности при обращении с оружием с заступающим в суточный наряд мичманом ФИО2 не проводился; должностные лица соблюдение прядка выдачи стрелкового оружия и боеприпасов личному составу корабля, назначенному в суточный наряд, не обеспечили и не контролировали. В нарушение требований п.п. 3, 39 приказа Министра обороны Российской Федерации «Об организации учета, хранения и выдачи стрелкового оружия и боеприпасов к нему, а также инженерных боеприпасов в Вооруженных Силах Российской Федерации» от 28.02.1996 № 90, п. 9 Приказа, выдачи пистолета мичману ФИО2 была осуществлена не в арсенале корабля, а непосредственно в каюте у последнего. Бездействие командования войсковой части <...> в сфере создания безопасных условий военной службы создает предпосылки к утрате оружия и боеприпасов, гибели военнослужащих, ухудшению состояния воинской дисциплины и правопорядка ( т. 2 л.д. 135-138).

Таким образом, принимая во внимание нарушение должностными лицами войсковой части требований вышеназванных норм Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, Федерального закона «О статусе военнослужащих», приказов командира войсковой части, что, в совокупности с действиями ФИО2, привело к гибели ФИО3, суд приходит к выводу о наличии вины войсковой части <...> в причинении морального вреда истице Кинжабаевой Г.А., супруге погибшего, поскольку непринятие должностными лицами войсковой части мер по сохранению жизни и здоровья военнослужащего ФИО3, повлекло его смерть. Из материалов дела не усматривается, что гибель ФИО3 произошла по его вине либо вследствие непреодолимой силы.

Компенсация морального вреда, о взыскании которой заявлено Кинжабаевой Г.А., в связи со смертью супруга при прохождении им военной службы, в силу положений ст. 1084 ГК РФ, является одним из видов гражданско-правовой ответственности.

В силу п.1 ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Статьей 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В абзаце 2 пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 № 10).

В силу п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда. При этом суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

Суд считает, что потеря близкого человека, бесспорно причинила истице моральный вред. Кроме того, гибель мужа спровоцировала ухудшение здоровья истицы и повлекла обращение за медицинской помощью, что подтверждается представленными в материалы дела документами.

Исходя из вышеназванных норм права, принимая во внимание изложенные обстоятельства гибели военнослужащего ФИО3, степень понесенных истицей физических и нравственных страданий, связанных с гибелью ее мужа, суд приходит к выводу об удовлетворении иска.

Между тем, удовлетворяя исковые требования, суд полагает, что размер заявленных исковых требований о взыскании компенсации морального вреда в размере 9 000 000 руб. является завышенным и несоответствующим требованиям разумности и справедливости.

Также при определении размера компенсации морального вреда суд учитывает заключение <...> судебно-медицинской лаборатории (г. Калининград) филиала № 1 Федерального государственного казенного учреждения «111 Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз» в части обнаружения в организме ФИО3, скончавшегося через 32 минуты после поступления в медицинский стационар, алкоголя, концентрация которого соответствует у живых лиц тяжелой степени интоксикации (т.1 л.д. 48).

Довод представителей ответчика и 3-х лиц о том, что ФИО3 находился в состоянии алкогольного опьянения, и, следовательно, не исполнял обязанности военной службы, не является основанием для отказа в выплате компенсации морального вреда, а может являться основанием для разрешения вопроса о выплате либо лишения членов семьи погибшего выплаты единовременного пособия.

Более того, причинную связь телесных повреждений с исполнением служебных обязанностей в соответствии с законодательством Российской Федерации может устанавливать лишь военно-врачебная комиссия.

Данный вывод согласуется с правовой позицией Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 20 Обзора практики рассмотрения судами дел о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью военнослужащих, граждан, призванных на военные сборы, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел Российской Федерации, Государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических и психотропных веществ, сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 23 декабря 2015 года.

Положение о военно-врачебной экспертизе утверждено постановлением Правительством Российской Федерации от 04.07.2013 № 565. Заключения военно-врачебной экспертизы являются обязательными для исполнения должностными лицами на территории Российской Федерации.

В соответствии с п. 94 указанного Положения заключение военно-врачебной комиссии с формулировкой «военная травма» свидетельствует о наличии юридически значимой причинной связи увечья, заболевания с исполнением обязанностей военной службы (службы в иных органах).

Таким образом, право устанавливать причинно-следственную связь полученного гражданином, проходившим военную службу (приравненную службу), увечья с формулировкой «военная травма» принадлежит исключительно органам военно-врачебной комиссии.

Заключение, вынесенное военно-врачебной комиссией, в отношении ФИО3, с формулировкой «военная травма», до настоящего времени не оспорено (т. 1 л.д. 55).

Возражения представителей ответчика и 3-х лиц об отсутствии доказательств вины должностных лиц войсковой части в гибели ФИО3 и причинении морального вреда истице, суд признает необоснованными и не подлежащими удовлетворению, поскольку они опровергаются вышеприведенными материалами дела. Оснований для освобождения войсковой части от ответственности за причинение морального вреда Кинжабаевой Г.А. судом не установлено.

Довод представителя в/части <...> о том, что ФИО3 своими действиями совершил грубый дисциплинарный проступок, исполняя обязанности военной службы в состоянии опьянения, в ходе разбирательства дела не установлен, представленные материалы проверок не содержат никаких замечаний по поводу нарушения ФИО3 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ, либо иных норм.

Довод стороны ответчика о том, что материальную ответственность должен нести непосредственный виновник причинения смерти – ФИО2, суд признает несостоятельным, поскольку смерть военнослужащего ФИО3, как указано выше, наступила в результате противоправных действий должностных лиц войсковой части и ФИО2 Кроме того, истец самостоятелен в выборе способа защиты своего права.

Довод представителя ответчика об отсутствии правовых оснований для компенсации морального вреда в силу выплаты истице страхового возмещения суд признает несостоятельным и основанным на неправильном толковании действующего законодательства, поскольку посредством обязательного государственного страхования жизни и здоровья, предполагающего выплату при наступлении страховых случаев соответствующих страховых сумм военнослужащим и приравненным к ним лицам, обеспечивается право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, право на охрану здоровья, защиты имущественных прав, а также осуществляется гарантируемое ст. 39 Конституции РФ социальное обеспечение граждан в случае болезни, инвалидности, потери кормильца и в иных случаях, установленных законом.

В соответствии с абзацем 2 пункта 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях, в связи с утратой родственников.

Перечень нравственных страданий, являющихся основанием для реализации права на компенсацию морального вреда, не является исчерпывающим.

В рассматриваемом случае основанием компенсации морального вреда, причиненного Кинжабаевой Г.А. является причинение ей нравственных страданий, выразившихся в утрате близкого человека,

Федеральный законодатель в положениях п.п. 23, 32 Постановления Пленума ВС РФ от 26.01.2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», п. 1 ст. 2 Федерального закона от 28.03.1998 № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» закрепил в числе особых публично-правовых способов возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы, обязательное государственное страхование их жизни и здоровья, специальное пенсионное обеспечение и систему мер социальной защиты, предназначение которых - в максимальной степени компенсировать последствия изменения материального и социального статуса военнослужащего и членов их семей, обеспечив уровень возмещения вреда, соразмерный денежному довольствию, которое он получал на момент увольнения с военной службы.

Получение членами семьи, страховых сумм по обязательному страхованию не препятствует предоставлению им других денежных выплат и иных видов компенсаций, имеющих целью возмещение вреда здоровью.

Вместе с тем, суд не может согласиться с доводами истца о применении к данным правоотношениям требований ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации о том, что в рассматриваемом случае гибель ФИО3 наступила в результате источника повышенной опасности - огнестрельного ранения из пистолета.

Пунктом 1 статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Владелец источника повышенной опасности может быть освобожден судом от ответственности полностью или частично также по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 3 статьи 1083 настоящего Кодекса.

Обязанность возмещения вреда возлагается на юридическое лицо или гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (на праве аренды, по доверенности на право управления транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности и т.п.).

Согласно статье 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда, в частности, в случаях, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

Огнестрельное оружие - оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии метаемым снаряжением, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда (статья 1 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии»).

В пункте 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» разъяснено, что, по смыслу статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации, источником повышенной опасности следует признать любую деятельность, осуществление которой создает повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека.

Таким образом, суд приходит к выводу о том, что при рассматриваемых обстоятельствах гибели ФИО3, вред, причиненный в результате выстрела ФИО2 из огнестрельного оружия, нельзя признать причиненным источником повышенной опасности.

Задачи по обеспечению социальной защиты военнослужащих возложены на Министерство обороны Российской Федерации, что следует из пункта 9 части 3 Положения о Министерстве обороны Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 августа 2004 года № 1082. В число полномочий Министерства обороны Российской Федерации названным Указом Президента Российской Федерации включена организация службы войск и обеспечение безопасности военной службы в Вооруженных Силах (пункт 26 части 7 Положения).

Министр обороны Российской Федерации является главным распорядителем средств федерального бюджета, предусмотренных на содержание Минобороны России и реализацию возложенных на него полномочий (пункт 31 части 10 Положения).

Проанализировав положения пункта 3 ст. 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации, согласно которому от имени Российской Федерации по искам о возмещении вреда, причиненного в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов или должностных лиц этих органов, в суде в качестве представителя ответчика выступает главный распорядитель средств федерального бюджета по ведомственной принадлежности, суд приходит к выводу, что надлежащим ответчиком по иску следует признать Министерство обороны РФ, в связи с чем, войсковая часть <...> является ненадлежащим ответчиком и привлечена к участию в деле в качестве 3-го лица.

На основании изложенного, учитывая характер и степень физических и нравственных страданий истца, полученную психоэмоциональную травму в связи с гибелью супруга, ее последствия, спровоцировавшие обращения к врачам из-за ухудшения здоровья, обстоятельства гибели ФИО3, а также объем неправомерных действий должностных лиц войсковой части <...>, выразившихся в необеспечении требований безопасности и повлекших причинение смерти военнослужащего, суд считает возможным, исходя из требований разумности и справедливости, взыскать с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 700 000 рублей.

Руководствуясь ст.ст. 103, 194-199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

Иск Кинжабаевой Гульнары Аминовны, действующей в интересах своих и несовершеннолетней ФИО1, к Министерству Обороны РФ о взыскании морального вреда, удовлетворить частично.

Взыскать с Министерства Обороны Российской Федерации в пользу Кинжабаевой Гульнары Аминовны, действующей в интересах своих и несовершеннолетней ФИО1, компенсацию морального вреда в размере 700 000 (семьсот тысяч) рублей.

В остальной части исковых требований Кинжабаевой Г.А. – отказать.

    Решение может быть обжаловано сторонами в апелляционном порядке в Калининградский областной суд через Балтийский городской суд Калининградской области в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.

Судья Балтийского городского суда

Калининградской области                         Г.А. Смыкова

Мотивированное решение изготовлено 24 июля 2017 года