Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-17/2013 (2-1865/2012;) ~ М-1212/2012 от 23.03.2012

№ 2-17/2013

№ 2-37/2013

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

04 марта 2013 года г.Ижевск

Октябрьский районный суд г. Ижевска в составе:

председательствующего судьи Карповой О.П.,

при секретаре К.К.Е,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску О.А.М. к С.П.В., Г.М.А. о признании недействительными договора по отчуждению квартиры, доверенности, о применении последствий недействительности сделки, признании права собственности в порядке наследования,

У С Т А Н О В И Л:

О.А.М. обратилась в суд с иском к С.П.В., Г.М.А. о признании недействительными договора по отчуждению квартиры, доверенности, о применении последствий недействительности сделки, признании права собственности в порядке наследования. Требования мотивировала следующим.

После смерти Г.М.А., умершего <дата>, наследниками первой очереди являются: дочь О.А.М., сын Б.Г.М.., дочь Б.Г.М.

Б.Г.М. и Б.Г.М. от наследства отказались.

Для оформления наследства, истец обратилась за выпиской из единого государственного реестра прав на недвижимое имущество в Управление федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по УР. Из полученной 11 октября 2011 года выписки ей стало известно, что заявленная ею к наследованию квартира умершего отца по адресу <адрес>, принадлежит ответчику С.П.В., которая приходится правнучкой умершему Г.М.А..

В процессе рассмотрения Октябрьским районным судом г.Ижевска исковых требований О.А.М. к С.П.В. о признании договора по отчуждению квартиры по адресу <адрес> недействительным, выяснилось, что спорная квартира была подарена умершим Г.М.А. С.П.В. Сделка была оформлена и зарегистрирована ответчиком Б.Г.М. на основании доверенности, выданной умершим Г.М.А.

В последние годы своей жизни Г.М.А. страдал рядом заболеваний, часто жаловался на головные боли. Близкие и знакомые люди отмечали его замкнутость и подозрительность, как вновь приобретенные качества, которые были чужды Г.М.А.

Ранее Г.М.А. страдал потерей памяти, не помнил недавние события, хотя отлично помнил события давно минувших лет. Г.М.А. сильно изменился, замкнулся в себе, стал безразличным к происходящему, чаще всего был в плохом настроении, раздражительный, грустный и на всех обиженный.

Возраст Г.М.А. (88 лет) на момент совершения сделки, состояние физического здоровья, эмоциональное состояние, характер отношений с окружающими, указывают на неполноценность способности осознавать свои действия, на невозможность осознанно руководить своими действиями и прогнозировать наступление их последствий. Истец считает, что в момент оформления доверенности, ее отец Г.М.А. не был полностью дееспособным, он не понимал значения своих действий и не мог руководить ими.

Просила признать недействительным договор, послуживший основанием перехода права собственности на квартиру <адрес>, заключенный между Г.М.А. и С.П.В..

Признать в порядке наследования, право собственности за О.А.М. на квартиру <адрес>

Признать недействительной доверенность, выданную Г.М.А., Г.М.А., удостоверенную нотариусом Чулкиной М.Б. 10 марта 2011 года (номер в реестре <номер>).

В ходе судебного заседания истец, ее представитель К.С.В., действующая на основании доверенности, поддержали требования в полном объеме, при этом истец пояснила, что ее отец Г.М.А. был женат только один раз. Брак был замечательным, родители любили друг друга, прожили вместе 52 года и были неразлучны. По характеру отец всегда был очень активным, энергичным, общительным, доброжелательным, открытым, всем интересовался. У родителей были закадычные друзья - четыре семейных пары, с коллегами по работе отец также общался, но более плотно общался с друзьями, они дружили семьями. Отношение к детям у отца было самое лучшее, ему можно было рассказать абсолютно все и получить ответ. Он мог поддержать, если человек прав или объяснить в чем не прав. Отец одинаково относился ко всем детям, подарки дарили всем. Это было при жизни мамы, она умерла 13 июня 1997 года. В их семье были замечательные отношения, главой семьи была мама. Родители советовались друг с другом, но все равно все выходило, как говорила мама. Отец с ней соглашался. В семье он был ведомым. После смерти мамы отец стал беспомощным, потерялся в жизни. Он никогда не смотрел за своим здоровьем, никуда не отлучался, ни в больницу ни в профилакторий. Он довел свое здоровье до крайности, дети начали его отправлять по больницам. Примерно год они вытаскивали его из этого состояния, он очень тосковал. Что касается отношения к окружающим, после смерти матери отец не очень общался с кем - то, друзья уже умерли, так как были старше, в основном, общался с семьей. После смерти матери, отца стали приглашать на мероприятия, он посещал школы, училища, общался с детьми, где-то в 2000 году его здоровье ухудшилось, он стал хуже видеть, перестал посещать публичные мероприятия, хотя иногда бывал на встречах ветеранов ОАО «Ижсталь», ему было интересно пообщаться со своими сослуживцами, но он их только слышал, поскольку зрение совсем упало. В последние годы жизни отец стал обидчивым, обижался беспричинно. Начинал высказывать ей, беспричинно обвинять в чем-то, когда она пыталась объяснить, что он не прав, он не слушал, пытался уйти от разговора. Последний Новый 2011 год они встречали вместе. Он обожал родственников из Питера, всегда ждал их. Когда они узнали о диагнозе, приехали в г.Ижевск. Но отец даже не поинтересовался их делами, посидел полчаса за столом, затем ушел в свою комнату отдыхать.

В начале 2009 года у них в семье были прекрасные отношения. Когда С.П.В. исполнилось 24 года, у нее появился мужчина, до этого за ней никто не ухаживал и все пошло наперекосяк. С.П.В. изменилась, она имела влияние на Г.М.А., всегда напоминала ему, что бабуся, когда умирала, просила, чтобы он о ней заботился. Даже когда стала взрослой, она говорила, что не готова жить без дедушки. Когда отца не стало, она случайно узнала, что пенсия отца была около 30 000 рублей. Этими деньгами распоряжалась С.П.В.. Она уговорила отца перевести пенсию на книжку и по доверенности сама распоряжалась этими деньгами. У отца никогда не было денег, и это его угнетало. После того, как с отцом начала проживать С.П.В., он стал целиком и полностью зависим от нее. Она могла оказывать на него влияние по составлению доверенности. На момент совершения сделки отцу было 88 лет, состояние его здоровья указывает на то, что он на момент совершения сделки не понимал значение своих действий и не мог руководить ими.

Ответчик С.П.В., ее представитель З.А.Р., действующая на основании доверенности, иск не признали, при этом С.П.В. пояснила, что с дедом она проживала примерно с 7 лет. Для нее дедушка всегда был самым добрым, заботливым человеком в мире, самым лучшим, ближе чем мать и отец. Она настолько любила этого человека, что не могла адекватно оценивать его. Дед всего был деятельным. Если даже он себя плохо чувствовал, ему надо было чем - то заняться или заставить ее что - то сделать. Он часто прибирал ее вещи, из-за этого они ссорились, потому что потом она не могла их найти, заставлял ее постоянно делать уборку в доме и на огороде. На огороде он также не сидел без дела, то забор сколотит, то баню разберет, то напилит дров. В период времени с 2004 по 2010 год дед, конечно изменился, здоровье стало слабее, но он жаловался только на астму. Осенью 2010 года, когда дед находился в госпитале, ему поставили диагноз: «подозрение на рак», в декабре 2010 года сделали МРТ, диагноз подтвердился. Дед расстроился, но по возвращению из госпиталя, он сказал, что проживет еще много лет, поскольку раковые клетки в организме пожилых развиваются очень медленно, при этом он осознанно совершал действия, в том числе оформил доверенность на совершение сделки.

Третье лицо - Главизин В.В., в ходе судебного заседания пояснил, что он является сыном умершего Г.М.А., поддержал позицию стороны ответчика С.П.В., пояснил, что до самой смерти отец находился в здравом уме, все понимал. При оформлении доверенности он присутствовал. Отец старался ограничить встречи со своей дочерью О.А.М., так как разговоры о наследстве, об имуществе начались задолго до его смерти, А. очень рассчитывала на квартиру, но отец распорядился иначе. Он сам решил подарить квартиру своей правнучке С.П.В. Чтобы сделка была совершена по закону, он пригласил нотариуса, которая вела видеозапись сделки, а поскольку зрение у отца было плохое, доверенность на дарение, с согласия отца, оформили на него.

Третье лицо Б.Г.М., в ходе судебного заседания пояснила, что она является дочерью Г.М.А. отец до самой смерти находился в здравом уме и светлой памяти, неоднократно говорил, что подарит свою квартиру С.П.В., все родственники согласились с его волей, кроме О.А.М.

Третье лицо нотариус Ч.М.Б. в ходе судебного заседания 26 июня 2012 года пояснила, что считает исковые требования не обоснованными. Ее нотариальная контора расположена на <адрес>, на протяжении уже десяти лет. Г.М.А. неоднократно приходил к ней в контору и когда его сын Б.Г.М. пригласил ее на дом к своему отцу, она была очень этому удивлена. Б.Г.М. был очень интеллигентным, общительным человеком, с активной жизненной позицией. Он никогда не показывал немощность.

В тот день, когда ее пригласили на дом к Г.М.А., они приехала, но поскольку они и ранее были знакомы, то опустили некоторые формальности по установлению личности, хотя другие вопросы, касающиеся оформления доверенности, она задавала все. Его желание составить доверенность на дарение квартиры, расположенной по <адрес>, ее не удивило, т.к. данная квартира была приобретена также по доверенности, за него действовала С.П.В., была покупка жилищного сертификата. Тогда она предостерегала его, говорила, что вдруг С.П.В. деньги получит, но не отдаст их ему. В ответ на это Г.М.А. сказал, что все равно квартира достанется ей. Он изначально это решил, сказав, что дети устроены. С.П.В. он очень любил. Поэтому сомнений по поводу распоряжения этой квартирой у него не возникло.

Г.М.А. был аккуратен в выражениях, действиях, поступках, никакой жалобы, дедовской немощи, отрицания всего не было. Он четко все понимал, знал, что необходимо сделать. Съемка совершения нотариального действия производилась в связи с тем, что существует большой процент недоверия у граждан к оформляемым нотариусом документам, сомнений в дееспособности и т.д., поэтому ею было предложено осуществить видеосъемку, это ее принципиальное условие.

Свидетель Х.В.А., опрошенный в ходе судебного заседания 26 июня 2012 года пояснил, что С.П.В. приходится ему гражданской супругой, вместе они около четырех лет. С Г.М.А. они часто встречались на протяжении последних лет, поскольку он бывал у него дома, а С.П.В. постоянно проживала со своим прадедом. У него никогда не возникало сомнений в том, что Г.М.А. находится в здравом уме. Когда оформлялась доверенность нотариусом, он присутствовал при данном нотариальном действии. При этом Чулкина М.Б., чтобы установить его дееспособность, на протяжении длительного времени, задавала вопросы. Дед отвечал адекватно. Не было ощущения, что его подготовили к этим вопросам.

Г.М.А. берег здоровье, у него были хорошие жизненные планы, ближе к весне стремился скорее уехать на огород, чтобы находиться на свежем воздухе. При этом всегда находил себе работу. После того, как ему сообщили об онкологической болезни, он огорчился, но принял это как должное. Характер его после этого не изменился. Мысль о том, что он болен, его угнетала, но он старался скрывать свои эмоции. Когда болезнь стала прогрессировать, он стал больше лежать, настроение изменилось, но не кардинально. Когда они встречались, он рассказывал о делах, о службе в Советской Армии, часто рассказывал про войну.

Свидетель К.Л.А., опрошенная в ходе судебного заседания 26 июня 2012 года пояснила, что она является приятельницей О.А.М. Ее отец Г.М.А. был очень жизнелюбивым, общительным, контактным, гостеприимным и жизнерадостным человеком. Но одновременно строго воспитывал детей. Он строил планы, на работе все ладилось, был энергичным. Но после смерти своей супруги Любови Васильевны, Г.М.А. сник, как-то потерялся в жизни.

О.А.М. говорила, что отец сильно болен, но о том, что раком, не уточняла. Ей кажется, что последнее время у Г.М.А. было не очень хорошо с памятью, он перестал ее узнавать, перестал работать на приусадебном участке, у него начали трястись руки, походка была шаркающей.

Свидетель Р.Л.Г., опрошенная в ходе судебного заседания 26 июня 2013 года пояснила, что является соседкой по огороду, с Г.М.А. была знакома давно, помнит его как статного, красивого, стройного, уверенно шагающего человека. По характеру он был энергичным, постоянно улыбался. В последние годы его жизни особых изменений характера не замечала, иногда забывал поздороваться, не узнавал, со слов О.А.М. знала, что последний очень болен.

Опрошенная в ходе судебного заседания 17 июля 2012 года свидетель Ш.О.Б. пояснила, что работает заведующей терапевтическим отделением Городской поликлиники № 6. Г.М.А. являлся ее пациентом последние два года своей жизни. Он наблюдался как участник войны, инвалид и ветеран объединения «Ижсталь», он приходил на прием ежемесячно. Так как он являлся инвалидом, получал препараты по льготным, выписанным в поликлинике рецептам.

У Г.М.А. было несколько заболеваний, в основном у него была тяжелая форма хронической абструктивной болезни легких, поэтому находился постоянно на ингаляторах, бронхалитиках. В момент общения с Г.М.А. сомнений в его реальной оценке обстановки не возникало. Он был абсолютно адекватным человеком, ориентирован правильно, потерей памяти не страдал, он сам называл препараты, знал своего лечащего врача. В днях приема не путался.

Тремора рук у Г.М.А. точно не было. Когда Г.М.А. приходил на прием в феврале 2011 года, его физическое состояние, с учетом возраста, было очень даже не плохим. Он адекватно реагировал, отвечал на вопросы, реагировал правильно. У него была походка пожилого человека, немножко шаркающая, но он не покачивался. У него всегда была одышка, кашель, чувствовалось, что ему не хватало воздуха. Она не ожидала, что он так быстро умрет.

Свидетель П.И.А., опрошенная в ходе судебного заседания 17 июля 2013 года пояснила, что с Г.М.А. была знакома с 70-х годов. В тот период Г.М.А. был бодрым, красивым, знающим свое дело, внимательным к просьбам, заявлениям работников завода, справедливым человеком. Она знала его только с хорошей стороны. Более тесно с Г.М.А. ей приходилось общаться в 2010 году, когда она стала старшей по дому и дом участвовал в федеральной программе по капитальному ремонту дома. Она ходила с опросными листами по всем квартирам. Тогда и увидела, где Г.М.А. живет. Годы взяли свое, он сдал, разговаривал дрожащим голосом, чувствовалось, что он сильно волновался, переживал, разговаривал сбивчиво. Чувствовалось, что он стал менее бодрым. Она узнала, что Г.М.А. проживал с С.П.В., которая не очень корректно обходилась с ней, как старшей по дому, на все их просьбы реагировала негативно, отрицательно. Ему было страшно неудобно за С.П.В., потому что она так безразлично отнеслась к необходимости сбора голосов для проведения капитального ремонта. Ему довелось встречаться с Г.М.А. после того, как он съездил в Санкт-Петербург. Это было примерно в мае 2010 года. Г.М.А. был дома один, поэтому пригласил пройти в квартиру. Он хорошо себя чувствовал. Он рассказывал много о Санкт-Петербурге, что он там воевал, что его очень хорошо приняли. На протяжении рассказа он повторялся неоднократно, говорил сбивчиво, страшно волновался, руки тряслись. Свидетель просила его не волноваться. Он ответил: «Видите, какой я теперь». На ее взгляд, была заметна сбивчивость мыслей и хождение рук. Он говорил, что уже не тот, его покидают силы, он редко выходит во двор, он серьезно болен. Конкретно на память не жаловался, но она чувствовала, что он повторял, возвращался снова к событиям.

Свидетель Б.С.В., в ходе судебного заседания 17 июля 2013 года пояснил, что работает фельдшером на станции скорой медицинской помощи. Г.М.А. помнит смутно. Помнит, что у Г.М.А. была одышка, было какое - то заболевание легких. Как пояснили люди, находящиеся в квартире и представившиеся родственниками, у него было тяжелое состояние здоровья и лечение не помогало. Рассказали, что перед вызовом скорой помощи они съезди в МСЧ № 3, пообщались с заведующей отделением терапии, после чего она выписала направление на госпитализацию. Даже было определено место в палате. На вызов он приехал в первой половине дня, до 17 часов. Это было в период с февраля по апрель 2011 года. С пациентом он разговаривал, так как ему было необходимо получить его согласие на осмотр, на оказание медицинской помощи. Он осмотрел пациента визуально, измерил давление перед транспортировкой, послушал легкие в связи с диагнозом, который был указан в направлении на госпитализацию. Вследствие тяжести состояния здоровья, Г.М.А. отвечал на его вопросы тихо, как обычно это делают больные в таком положении. На осмотр он согласился, но расписаться, вроде бы, не смог, так как у него тряслись руки. Он сказал, что согласен на медицинские мероприятия, и за него распишутся родственники.

Свидетель О.П.А., опрошенный в ходе судебного заседания 31 июля 2013 года пояснил, что приходится супругом истца. Г.М.А. знал давно, а стал его зятем в 1968 году. По характеру он был веселый, общительный, справедливый, строгий, хороший семьянин. У него было много друзей, как дворовых, так и фронтовых, друзья на работе были. Вспоминал тех, кто учился в школе. После его возвращения из Санкт- Петербурга в мае 2010 года, он изменился, стал замкнутый, чувствовалось влияние правнучки С.П.В. на его сознание, которая запрещала ему видеться с родственниками, друзьями. После того, как ему диагностировали рак, он вообще перестал выходить на улицу, лежал на кровати, уже не вставал.

Свидетель З.З.Х. в ходе судебного заседания 31 июля 2012 года пояснила, что ранее она занималась общественной работой, разносила поздравительные открытки ветеранам завода. Осенью 2010 года она пришла домой к Г.М.А., чтобы его поздравить с каким- то праздником. Он открыл дверь, был приветлив, даже спросил о состоянии здоровья, поинтересовался, сколько ей платят за общественную работу. В его поведении не было никаких странностей, он был полностью адекватен.

Свидетель М.Л.Н. в ходе судебного заседания 31 июля 2013 года пояснила, что она работает терапевтом в ведомственной больнице «Ижмаш», являлась соседкой Г.М.А. по подъезду. Они всегда помогали друг другу, он часто делился своим урожаем - яблоками, она неоднократно к нему приходила, чтобы посоветоваться по жизненным ситуациям, поскольку он был грамотным человеком, никогда не отказывал с советами, направлял в правильное русло. Плохого про него она ничего не может сказать. Последний раз видела его в ноябре-декабре 2010 года, она как врач может оценить состояние человека, он полностью был адекватен.

Свидетель Главизин И.В., опрошенный в ходе судебного заседания 25 сентября 2012 года пояснил, что ответчику Б.Г.М. приходится родным сыном. Со своим дедом Г.М.А. они общались часто, почти до самой смерти. Физическое состояние у деда было нормальным, он ходил, улыбался, смеялся. Изменений и странностей в его поведении, он не замечал. Руки у него не тряслись, на здоровье он не жаловался. Вместе отмечали наступивший 2011 Новый год, фотографировались с родственниками, дед сидел со всеми за праздничным столом, смеялся, все вмести пели песни. Атмосфера была семейная. Походка у деда немного изменилась, он стал медленнее ходить, но это естественно в силу возраста. Походка была шаркающая, но ходил дед прямо, не покачивался, руки у него немного дрожали, но такого, чтобы чай выплескивался, не было. С памятью у деда было все в порядке, он всегда помнил события, мог доподлинно рассказать обо всем, что случилось в его жизни.

Свидетель Б.А.Г. в ходе судебного заседания 25 сентября 2012 года пояснил, что Г.М.А. приходился ему дедом. Последний раз его видел в феврале 2011 года. Он периодически заходил к нему раз- два в неделю, когда мать пекла что-нибудь, то приходил чаще, уже с гостинцами. В новогодние праздники 2011 года, они собирались у него в квартире, сидели за столом, пели песни, дед даже поиграл с его сыном. На свое здоровье он никогда не жаловался, по характеру был вечно молодой, все у него было хорошо, здорово, такой он и останется в памяти всех родственников.

Свидетель Д.Л.Г. в ходе судебного заседания 25 сентября 2012 года пояснила, что она работает врачом - психиатром в Республиканском госпитале ветеранов войны. Г.М.А. как пациента она не помнит, судя по медицинским картам, она его осматривала в 2008 и 2009 годах, он жаловался на легкое снижение памяти, раздражительность, плохой сон. Головные боли, шум, головокружение - стандартный набор заболеваний для пациентов в таком возрасте. Снижение памяти было легким, но присутствовали раздражительность и суетливость. Она прописала Г.М.А. психотропный препарат, лоббирующий раздражительность, нервность, выравнивающий состояние.

Свидетель С.Е.Г., опрошенная в ходе судебного заседания 27 ноября 2012 года пояснила, что была знакома с Г.М.А. с 2000 года. Весной приобрела садовый участок по соседству с его участком. В самый первый день он вышел, познакомился с ней, произвел очень хорошее впечатление, они сразу сдружились. Летом пригласил ее с супругом на свой день рождения, познакомил со своей семьей. Семья у него была большая, были внуки, правнуки. Все относились друг к другу замечательно. Их семья была для нее показателем семейных отношений. Г.М.А. был открытым, доброжелательным человеком. Она часто уезжала в командировки и доверяла ему присмотр за своим участком. Помогала ему, если он обращался. Возрастные изменения с Г.М.А. начали происходить примерно с 2009 года, земельный участок из образцово- показательного пришел в упадок, зарос сорняками, туалет вообще развалился. Сам Г.М.А. стал от нее прятаться, осенью 2010 года выбрасывал гнилые яблоки на ее участок. Последний год жизни Г.М.А. они просто здоровались, он перестал приглашать их в гости, стал каким- то запуганным. Никто в гости к Г.М.А. не стал приходить. Полагает, что это связано с возрастом, возможно, было влияние с чьей- то стороны.

Выслушав мнение сторон, свидетелей, исследовав заключение судебной психиатрической экспертизы, медицинские документы, исследовав видеодиск, проанализировав материалы дела, суд приходит к следующему.

Как установлено в ходе судебного заседания <дата>, умер Г.М.А., <дата> года рождения.

Наследниками по закону являются О.А.М., зарегистрированная по адресу: <адрес> (<дата> подала заявление о принятии наследства по закону),

Г.М.А., зарегистрированный по адресу: <адрес> (<дата> подал заявление о принятии наследства по закону, <дата> подал заявление об отказе от наследства по закону в пользу О.А.М.),

Б.Г.М., зарегистрирована по адресу: <адрес> ( <дата>, по истечению срока для принятия наследства, подала заявление об отсутствии претензий к наследственному имуществу).

Нотариусом г.Ижевска С.С.М. выданы свидетельства о праве на наследство О.А.М. <дата> на автомобиль марки ВАЗ 21074, на денежные вклады в ОАО «Сбербанк России», на денежный вклад в ОАО «Углеметбанк».

<дата> Г.М.А. была оформлена нотариально заверенная доверенность, в соответствии с которой Г.М.А. уполномочил Б.Г.М., <дата> года рождения подарить принадлежащую ему на праве собственности квартиру, находящуюся по адресу: <адрес> С.П.В., <дата> года рождения (л.д. 103, 1 том).

<дата> между <адрес>, <дата> года рождения, действующим на основании доверенности, удостоверенной нотариусом Ч.М.Б. <дата> от имени Г.М.А.., <дата> года рождения, был заключен договор дарения, согласно которого С.П.В. была передана квартира, расположенная по адресу: <адрес> состоящая из одной жилой комнаты, имеющая общую площадь 30, 4 кв.м и расположеную на первом этаже пятиэтажного кирпичного дома.

Квартира по вышеуказанному адресу принадлежала Г.М.А. по праву собственности на основании договора купли- продажи квартиры от <дата>, зарегистрированного <дата> в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Удмуртской Республике (л.д.29,1 том).

Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по УР <дата> зарегистрирован договор дарения квартиры на праве собственности между Г.М.А. и С.П.В. и право собственности последней на квартиру по адресу: <адрес>.

Данные обстоятельства установлены в ходе судебного заседания, сторонами в целом не оспариваются.

Иск О.А.М. к С.П.В., Г.М.А. о признании недействительными договора по отчуждению квартиры, доверенности, о применении последствий недействительности сделки, признании права собственности в порядке наследования, удовлетворению не подлежит по следующим основаниям.

Разрешая заявленные истцом требования, суд руководствуясь положениями ст.177 ГК РФ и, на основании анализа и оценки представленных по делу доказательств, в том числе показаний свидетелей, медицинских документов, заключения назначенной по ходатайству истца амбулаторной судебной посмертной психиатрической экспертизы от 28 декабря 2012 года, согласно которому комиссия экспертов однозначно ответила, что Г.М.А. на момент совершения сделок понимал значение своих действий и руководил ими, приходит к выводу об отсутствии правовых оснований для признания доверенности и договора дарения недействительным по основаниям, предусмотренным ст.177 ГК РФ.

Согласно ст.177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся на момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина, либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

В силу закона такая сделка является оспоримой, в связи с чем лицо, заявляющее требование о признании сделки недействительной по основаниям ст.177 ГК РФ, обязано доказать наличие оснований недействительности сделки.

Таким образом, исходя из требований ст.56 ГПК РФ, бремя доказывания наличия обстоятельств, предусмотренных ч.1 ст.177 ГК РФ лежит на истце.

Согласно части 1 статьи 55 ГПК РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

В силу части 2 статьи 55 ГПК РФ доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда.

В соответствии с частью 5 статьи 67 ГПК РФ при оценке документов или иных письменных доказательств, суд обязан с учетом других доказательств убедиться в том, что такие документы или иное письменное доказательство исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицом, имеющим право скреплять документ подписью, содержат все другие неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств.

Как установлено в ходе судебного заседания 25 сентября 2012 года судом была назначена комплексная посмертная судебно-психолого-психиатрическая экспертиза, а перед экспертами поставлены следующие вопросы:

1) С учетом индивидуально-личностных, возрастных особенностей на фоне соматической патологии, с учетом социальной ситуации развития на момент подписания доверенности и особенностей его отношения с окружением, каково было состояние Г.М.А. <дата>? С учетом его состояния на <дата>, мог ли Г.М.А. свободно изъявлять свою волю по дарению квартиры С.П.В., мог ли он осознавать свои действия, руководить ими, полноценно прогнозировать наступление последствий своих действий?

2) Страдал ли Г.М.А. на дату оформления доверенности <дата> и оформления договора дарения квартиры <дата>, каким-либо психическим заболеванием, временным болезненным расстройством психической деятельности и если да, то каким, с какого времени, носили эти расстройства постоянный или временный характер, указать периоды?

3) Мог ли Г.М.А. с учетом уровня образования, состояния здоровья, по своему индивидуально психологическому или психическому состоянию в момент оформления доверенности <дата> и совершения сделки дарения квартиры <дата> и в последующем, до дня смерти (<дата>) правильно понимать значение своих действий или руководить ими?

При этом суд указал, что комиссии экспертов необходимо использовать материалы гражданского дела, в том числе показания истца, ответчиков, третьих лиц, свидетелей, медицинские карты, а также видеодиск, на котором изображено совершение нотариального действия (л.д.23, 1 том).

Как установлено в ходе судебного заседания 28 декабря 2012 года Бюджетным учреждением здравоохранения и судебно- психиатрических экспертиз УР «Удмуртская клиническая психиатрическая больница МЗ УР» проведена комплексная судебная психолого- психиатрическая экспертиза.

Комиссией экспертов были изучены материалы гражданских дел, просмотрен видеодиск нотариального действия, подлинная амбулаторная карта РКОД №6524, подлинная история болезни госпиталя ветеранов войны (101731/717, 91606/641, 81070/408), подлинная амбулаторная карта МСЧ №2 № 176, подлинная амбулаторная карта РОКБ №44765, подлинная история болезни МСЧ №3 №1603, подлинное дело МСЭ и установлено, Г.М.А. получил среднее образование, профессию сталевар (согласно трудовой книжки, л.д. 178, 1 том). По данным трудовой книжки подэкспертный с 1947 года работал секретарем комитета ВЛКСМ Первомайского района г.Ижевска, в том же году был переведен технологом на завод, затем в Автотрест, где работал первоначально технологом, затем инже­нером-механиком до 1949 года. С 1949 по 1956 годы работал на Металлургическом за­воде в термическом цехе сначала рабочим, затем начальником смены, мастером.

С 1956 по 1959 годы работал в шахте отбойщиком. С 1959 года вновь работал на Металлургическом заводе подручным сталеваром, мастером ремонтно-строительных работ, бригадиром разливочного пролета. С 1971 года переведен на должность председателя жилищно-бытовой комиссии, где работал до 1978 года. В 1978 году вышел на пенсию. В последующем с 1982 года по 1983 год работал в той же организации водителем. Из производственной характеристики подэкспертного известно (л.д.168, 1 том), что Г.М.А. работал в профсоюзном комитете Металлургического завода с <дата> в должности председателя жилищно-бытовой комиссии и был уволен <дата> в связи с уходом на пенсию. С момента увольнения по день смерти он являлся пенсионером профсоюзного комитета ОАО «Ижсталь» и был активным участни­ком всех проводимых для пенсионеров мероприятий. Г.М.А. являлся членом секции ветеранов Великой Отечественной войны, созданной в Совете ветеранов ОАО «Ижсталь», и территориальной ветеранской организации, созданной в Совете ветеранов Октябрьского района г.Ижевска. Как человек, заслуживающий особого внимания и почета, он всегда приглашался и участвовал в мероприятиях, священных празднованию 23 Февраля, Дня Победы, годовщин в честь знаменательных битв Великой Отечественной войны, Дня пожилых людей. Ответственный работник профсоюзного комитета ОАО «Ижсталь» поздравлял Г.М.А. с официальными праздниками, с Днем рождения, и он всегда лично разговаривал по телефону, благодарил за оказанное внимание. До последних дней своей жизни Г.М.А. общался со своими бывшими коллегами, интересовался судьбой завода. Из показаний ответчика Б.Г.М. (л.д.187, 1 том) известно, что сразу после войны отец женился. В семье их было 3 детей, погодки. Всю жизнь между родителями была глубокая любовь.

По данным личного дела МСЭ подэкспертный был освидетельствован на МСЭ <дата>. Был направлен с диагнозом: Хронический бронхит с астматическим компонентом. Диффузный пневмосклероз, плевродиафрагма и плевроперикард, адгезивный бронхит, энфизема легких II, ОД II. Ишемическая болезнь сердца стабильная стенокардия напряжения ФКо II, Атеросклеротический кардиосклероз. Дисциркуляторная энцефалопатия II. Подэкспертному была определена II группа бессрочно. <дата> подэкспертный в рамках обследования перед МСЭ был осмотрен психиатром. Психическое состояние подэкспертного было описано так: «Ориентирован правильно. Контакт хороший. Жалобы на одышку, боли в ногах, иногда головные боли, стала плохой па­мять. Расстройств восприятия и интеллекта нет. Мышление последовательное, логичное. Память снижена на настоящие события, пользуется записями, а прошлое помнит хорошо. Эмоции адекватные, поведение правильное. Критика сохранна. Диагноз: «Церебросклероз с умеренным снижением памяти».

По данным амбулаторной карты №176 (МСЧ №2) (ведется с января 2008 года) подэкспертный обращался в 2008 году к различным специалистам в рамках обследования перед направлением на МСЭ (для разработки индивидуальной программы реабилитации). Неврологом 25 января 2008 года вы­ставлен диагноз: Хроническая ишемия мозга II степени смешанного генеза в виде легкого подкоркового синдрома. Отмечено, что подэкспертный жалоб не предъявлял. Дано заключение об отсутствии противопоказаний к санаторно-курортному лечению. В последующем подэкспертный регулярно осматривался терапевтом по поводу хро­нической обструктивной болезни легких (ХОБЛ), бронхиальной астмы смешанного генеза средней степени тяжести ДН II ст. Подэкспертному назначался беродуал (ин­галятор), преднизолон в таблетках. Кроме того подэкспертный регулярно посещал окулиста.

10 марта 2009 года подэкспертный осматривался хирургом установлен диагноз: «Облитерирующий атеросклероз сосудов нижних конечностей II степени, астеросклероз сосудов нижних конечностей.

В медицинской карте <номер> (РОКБ) с 2004 года у подэкспертного выявлена начальная катаракта. В последующем несмотря на консервативное лечение, зрение подэкспертного ухудшалось и, с <дата> по <дата> он находился на стационарном лечении по поводу оперативного лечения катаракты (был имплантирован иол в правое глазное яблоко). Выставлен диагноз: Осложненная катаракта правого глаза, осложненная катаракта левого глаза, закрытоугольная III «А», глаукома (оперирование) обоих глаз. Отмечалось, что операция прошла без осложнений.

С 2010 года медицинской карте <номер> РКОД) подэкспертный обследовался у онкологов. <дата> ему был выставлен диагноз: Рак правой почки. Рекомендовалась симптоматическая терапия по месту медицинского обслуживания. Из представленных на экспертизу 4-х историй болезни (3 из госпиталя для ветеранов, 1 из МСЧ <номер>), известно, что подэкспертный трижды (с <дата> по <дата>, с <дата> по <дата>, с <дата> по <дата>) лечился по хронической обструктивной болезни легких средней степени тяжести, бронхиальной астмы смешанного генеза. Сопутствующими диагнозами выставлялись: Артериальная гипертензия, ХСН, Дисциркуляторная энцефалопатия, ДОА крупных и мелких суставов. Язвенная болезнь 12 - перстной кишки, а в 2010 году рак правой почки, простаты и толстого кишечника. Подэкспертный дважды осматривался психиатром. <дата> (история болезни <номер>) при осмотре указано следующее: Жалобы на резкие головные боли, а шума и головокружения нет. Спит по-разному, иногда не может заснуть, просыпается из-за никтурии, потом снова спит. Тревожных снов не видит. Обмороки, припадки, расстройства восприятия, дрожание отрицает. Беспокоят судороги в ногах. Память ухудшилась, но без дезориентировки. По характеру раздражительны, не плаксивый. Настроение «бодрое». Не контужен. Психическое состояние спокоен, доброжелателен, помощи не ищет. Ориентирован без бреда и галлюцинаций. Интеллектуально-мнестически слегка снижен. Эмоции неустойчивые, настроение ровное. Диагноз: Атеросклероз сосудов головного мозга с легким мнестико-интеллектуальным снижением, эмоционально-волевой неустойчивостью. Рекомендо­ван сонапакс 10 мг н/н. Указания на неправильное поведе­ние, неадекватность в высказываниях в дневниковых записях отсутствуют.

Из исто­рии болезни МСЧ <номер> (<номер>) известно, что подэкспертный лечился с <дата> по <дата> с диагнозом: Рак правой почки Т2 Кх М+ (печень, легкие). Раковая интоксикация кахексия, полиорганная недостаточность. При поступлении в стационар поддэкспертный жаловался на общую слабость, приступы удушья до 5-ти раз в сутки, плохой аппетит, боли внизу живота без связи с приемом пищи, слабость в ногах, головокружение. Состояние подэкспертного было оценено как «средней степени тяжести». На фоне лечения платифиллином, преднизолоном, тремалом, лазиксом, ингаляции беродуала, омеза, сорбифера - дурулекса состояние подэкспертного оценивалось стабильным - средней степени тяжести. Подэкспертный предъявлял разнообразные жалобы, отмечалась слабость, выраженная отдышка, сниженный аппетит, боли в правом боку, подреберье. Каких-либо странностей, нелепостей в поведении, дезориентировки не отмечалось. <дата> констатирована смерть подэкспертного.

Согласно заключения экспертов – психиатров М.М.В., Ю.Д.В. при проведении экспертизы были ис­пользованы методы психологического и патопсихологического анализа материалов гражданского дела и медицинской документации. Г.М.А. на момент подписания доверенности (<дата>) и совер­шения дарения (<дата>) обнаруживал органическое расстройство личности и по­ведения сосудистого генеза, на что указывает выявленная неврологом дисциркуляторная энцефалопатия, наличие снижения памяти (впервые установлено психиатром в 1995 году, описанное психиатром в 2009, 2010 годах), изменение черт характера (в виде замкнутости, подозрительности, нетерпимости, раздражительности и в последующем пассивность и безучастность). Отмеченные истцом О.А.М., свидетелями С.Е.Г., О.П.А., К.Л.А., П.И.А., появление эмоциональной неустойчивости, зафиксированной в 2009-2010 годах при осмотре психи­атром в госпитале ветеранов. Указанное психическое расстройство носило стойкий характер и выявлялось приблизительно с 1995 года по момент смерти подэкспертного. Вместе с тем указанное психическое расстройство не достигало уровня слабоумия, на что указывают показания свидетелей Б.Г.М., Г.М.А. П.М., Х.В.А., Ч.Н.Б., Ш.О.Б., М.А.Н., отмечающие сохранность ориентировки подэкспертного в месте, времени, окружающей обстановке, отсутствие грубых нарушений памяти, нелепостей и странностей в поведении. На что указывает и полное отсутствие в медицинской документации ссылок на неадекватность подэкс­пертного, осмотр подэкспертного психиатром в 2009, 2010 (9 ноября) годах, где пси­хическое состояние подэкспертного было описано так: «бреда, галлюцинаций нет. Мнестико-интеллектуально слегка снижен». Указанное психическое расстройство на момент юридически значимых действий (<дата>, <дата>) было выражено у Г.М.А. незначительно, не препятствовало ему планиро­вать, прогнозировать возможные последствия своих действий, действовать целена­правленно и, таким образом, подэкспертный <дата> и <дата> и в последую­щем до дня смерти <дата> мог правильно понимать значение своих действий и руководить ими.

Согласно заключения эксперта-психолога психологический и патопсихологиче­ский анализ представленной информации (материалы гражданского дела и медицин­ская документация), позволяет сделать вывод, что по своим индивидуально-личностным особенностям Г.М.А. обнаруживал близость к стеничной типологии личности, ему были присущи черты активности, общительно­сти, оптимистичности, ответственности, исполнительности, дисциплинированности, широкого круга интересов и увлечений. Вместе с тем, как следует из представленных материалов, под влиянием на протяжении нескольких лет сосудистого фактора у подэкспертного Г.М.А. стала выявляться дефицитарная органическая симптоматика на уровне познавательной деятельности и аффективно-личностной сферы, что проявилось в легком интеллектуально-мнестическом сниже­нии и заострении черт характера в виде подозрительности, нетерпимости, раздражи­тельности, с появлением на фоне ухудшения соматического состояния (онкология) пассивности и безучастности к событиям общественной, макросоциальной жизни. Как свидетельствует психологический анализ материалов гражданского дела, меди­цинской документации, свидетельских оценок в отношении Г.М.А. Ва­сильевича в непосредственной близости и в день подписания оспариваемого договора дарения, с учетом социальной ситуации, он не обнаруживал какого-либо эмоциональ­ного состояния, которое бы препятствовало ему осознавать свои действия и руково­дить ими. Несмотря на тяжесть соматического состояния, тем не менее, в материалах дела отсутствуют сведения, которые указывали бы на неспособность подэкспертного осознавать свои действия и руководить ими. Как свидетельствует анализ социальной ситуации развития, данных за существенное влияние на поведение подэкспертного присущих ему возрастных, индивидуально-личностных особенностей, данных за воз­никновение у Г.М.А. в период совершения юридически значимого акта, какого-либо состояния, оказавшего существенное влияние на его по­ведение, не выявлено. На это указывает:

1) отсутствие данных за повышенную вну­шаемость, конформность поведения подэкспертного, выраженную аномальность функционирования основных психических процессов, ответственных за социальную регуляцию поведения, а именно - за принятие решения, его планирование, реализа­цию, прогноз его возможных последствий в юридически значимый период времени,

2) отсутствие данных за давление, принуждение, внушенный характер мотивации по­ведения подэкспертной в контексте сложившихся отношений с ответчиком (на про­тяжении длительного времени проживала с подэкспертным и осуществляла за ним уход). Таким образом, психологический и патопсихологический анализ материалов гражданского дела, медицинской документации, свидетельствовал о том, что данных за существенное влияние на поведении присущих Г.М.А.­вичу индивидуально-личностных особенностей, с учетом образовании, состояния здоровья, за возникновение в момент совершения юридически-значимого акта (<дата> и <дата>) какого-либо состояния, оказавшего существенное влия­ние на его поведение, препятствующего ему осознавать свои действия и руководить ими, препятствующего его свободному волеизъявлению, не выявлено, с учетом чего поэкспертный мог в исследуемый период времени осознавать свои действия и руководить ими, мог понимать последствия договора дарения.

Оценив указанное заключение экспертов, в соответствии с правилами ст. ст. 67, 86 ГПК РФ в совокупности с другими доказательствами, в том числе с пояснениями свидетелей, суд приходит к выводу о недоказанности истцом обстоятельств, на которых он ссылался в обоснование требований о признании доверенности и договоров дарения недействительным.

В ходе рассмотрения дела истцом в нарушение требований ст. ст. 56, 57 ГПК РФ не представлено относимых и допустимых доказательств, с достоверностью подтверждающих, что в юридически значимый период по состоянию своего здоровья она не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

В ходе судебного заседания стороной ответчика было заявлено ходатайство о назначении повторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, с постановкой тех же вопросов, которые ставились ранее перед экспертами.

Прежде чем рассмотреть данное ходатайство, суд, выслушав экспертов Ю.Д.В. (л.д.21, 2 том), В.Е.В. (л.д. 22, оборот, 2 том), М.М.В. (л.д.44, 2 том), пришел к выводу об оставлении данного ходатайства без удовлетворения по следующим основаниям.

В соответствии с частью 1 ст.79 ГПК РФ, при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных познаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Доказательством по делу является заключение эксперта, сформулированное на основе проведенной экспертизы.

В соответствии с ч.2 ст. 87 ГПК РФ в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов, суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам.

Согласно п.15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 июня 2008 года № 13 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции», назначение повторной экспертизы должно быть мотивировано, при этом суду следует указать, какие выводы первичной экспертизы вызывают сомнения, сослаться на обстоятельства дела, которые не согласуются с выводами эксперта.

Суд полагает, что представленное суду заключение комиссионной экспертизы Бюджетного учреждения здравоохранения и судебно-психиатрических экспертиз УР «Республиканская клиническая психиатрическая больница МЗ УР» № 12/3514 от 28 декабря 2012 года, оформлено в соответствии с требованиям ст.86 ГПК РФ, содержит подробное описание проведенного исследования, сделанные в заключении выводы и ответы на поставленные судом вопросы носят исчерпывающий характер, сомнений в их правильности и обоснованности не имеется.

Между тем, согласно ст. 55 ГПК РФ доказательствами по делу являются полученные в установленном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

В соответствии со ст. 60 ГПК РФ обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

Соответственно, если обстоятельство по делу подтверждается определенным средством доказывания, но нарушена процедура совершения этого действия, такое доказательства нельзя считать допустимым.

Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Суд полагает, что предъявляя настоящий иск в соответствии с нормой ст. 177 ГК РФ и статьями 55 и 56 ГПК РФ, истцу надлежало доказать два значимых обстоятельства: во-первых, то Г.М.А.., выдавая доверенность 10 марта 2011 года, находился в момент совершения этой сделки в таком состоянии, когда не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, а во-вторых, что имело место нарушение прав или охраняемые законом интересов истца в результате совершения такой сделки.

Данные обстоятельства доказаны не были.

В материалах дела находится большой объем доказательств, опровергающих доводы истца. Прежде всего это письменные доказательства, содержащиеся в медицинских документах, показаниях свидетелей, в том числе врачей терапевта и психиатра, видеодиск, из которого следует, что на момент совершения нотариального действия Г.М.А. был адекватным, понимал значение подписания доверенности.

Суд полагает, что достаточных доказательств, на основании которых можно сделать однозначный вывод о доказанности отсутствия у Г.М.А. <дата> способностей понимать значение и руководить своими действиями в деле, не имеется.

Данные выводы подтверждаются также заключением посмертной комиссионной судебно-психиатрической экспертизы от 28 декабря 2012 года, проведенной комиссией экспертов БУЗ и СПЭ УР «РКПБ МЗ УР».

Также истцом не доказано, какие именно его права нарушены указанной доверенностью. Наследственные права истца, о которых упоминается в исковом заявлении доверенностью от 19 августа 2010 года, не затрагиваются.

Договоры дарения, заключенные между Г.М.А. и С.П.В., зарегистрированные в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по УР <дата> <номер>, совершены уполномоченным на то лицом на законных основаниях и в соответствии с действующим законодательством, то есть являются действительными. Прав О.А.М. данная сделка не нарушает и не затрагивает.

Таким образом, оценивая относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности, суд полагает необходимым в удовлетворении требований истцу отказать в полном объеме.

Руководствуясь ст.ст.194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Иск О.А.М. к С.П.В., Г.М.А. о признании недействительными договора по отчуждению квартиры, доверенности, о применении последствий недействительности сделки, признании права собственности в порядке наследования, оставить без удовлетворения.

Решение может быть обжаловано в Верховный Суд Удмуртской Республики через Октябрьский районный суд г. Ижевска в течение месяца со дня изготовления решения в окончательной форме.

Решение в окончательной форме изготовлено 05 апреля 2013 года.

Председательствующий судья О.П. Карпова