Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-11/2019 (2-918/2018;) ~ М-1008/2018 от 20.08.2018

Решение изготовлено в окончательной форме 26.06.2019 года.

РЕШЕНИЕ

именем Российской Федерации

21 июня 2019 года г. Краснотурьинск

Краснотурьинский городской суд Свердловской области в составе:

председательствующего судьи Шумковой Н.В.,

с участием прокурора - помощника прокурора г. Краснотурьинска Дранициной В.В.,

при секретаре судебного заседания Юзеевой Е.В.,

истца Столяровой Н.А., Столярова С.И., представителя – Маленкиной О.Н., действующей на основании ордера от 25.08.2018 № 110400,

представителя ответчика – Позднякова А.Ю., действующего на основании доверенности от 10.01.2019 (до 31.12.2019),

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Столяровой Н.А., Столяров С.И. к Государственному автономному учреждению здравоохранения Свердловской области «Краснотурьинская городская больница» о взыскании материального ущерба и денежной компенсации морального вреда,

установил:

истцы Столярова Н.А., Столяров М.И., Столяров С.И. обратились в суд с иском к Государственному автономному учреждению здравоохранения Свердловской области «Краснотурьинская городская больница» (далее по тексту - ГАУЗ «Краснотурьинская городская больница») о взыскании материального ущерба и денежной компенсации морального вреда.

В обоснование требований указав, что в результате несвоевременного проведения оперативного вмешательства, недооценки клинических проявлений в послеоперационном периоде 07 сентября 2017 года умер <ФИО>1 Полагая, что смерть <ФИО>1 наступила в результате неправильного лечения, истец Столярова Н.А. просит взыскать с ответчика расходы на погребение в сумме 89 200 руб., компенсацию морального вреда в сумме 500 000 руб., истцы Столяров М.И. и Столяров С.И. взыскать компенсацию морального вреда по 500 000 руб.

На основании определения суда от 22 августа 2018 года к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечено Акционерное общество Страховая Медицинская Компания «АСТРАМЕД-МС» (л.д.48-49).

На основании определения суда от 12 сентября 2018 года в связи со смертью истца Столярова М.И. производство по исковому заявлению в части его требований о взыскании компенсации морального вреда прекращено (л.д.143-144).

В судебном заседании истец Столярова Н.А. поддержала доводы искового заявления, пояснив, что в результате преждевременной смерти мужа потеряла близкого человека, испытав чувство утраты, горя, просит в полном объеме удовлетворить исковые требования.

Истец Столяров С.И. в судебном заседании поддержал исковые требования в полном объеме, пояснив, что после смерти отца <ФИО>1 испытал чувство одиночества, утраты от потери близкого человека. Просит в полном объеме удовлетворить исковые требования и взыскать компенсацию морального вреда в сумме 500 000 руб.

Представитель истцов Маленкина О.Н., действующая на основании ордера, в судебном заседании дополнила, что смерть <ФИО>1 наступила не только по причине его заболевания, но и неправильно, несвоевременно оказанной медицинской помощи, то есть имеется косвенная причинно – следственная связь между действиями ответчика и смертью <ФИО>1

Представитель ответчика ГАУЗ «Краснотурьинская городская больница» Поздняков А.Ю., действующий на основании доверенности, в судебном заседании не признал исковые требования, пояснив, что медицинская помощь оказана <ФИО>1 правильно и в полном объеме, его смерть не связана с действиями врачей. Просит в иске отказать в полном объеме.

Привлеченные к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора, Манылов А.В., Кушнир В.Д. в судебное заседание не явились. О слушании дела извещены путем направления судебных извещений по адресу жительства (л.д.183).

Третье лицо, не заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора, Акционерное общество Страховая Медицинская Компания «АСТРАМЕД-МС» в судебное заседание не направило представителя. О времени, дате и месте проведения судебного разбирательство третье лицо извещено путем направления судебного извещения по месту нахождения юридического лица заблаговременно. От представителя третьего лица поступило письменное ходатайство о проведении судебного разбирательства в их отсутствие (л.д. 183,184).

Из письменного отзыва представителя третьего лица следует, что при проведении экспертизы качества медицинских услуг по предоставленной первичной документации выявлен факт задержки оперативного лечения. Имело место недооценка тяжести состояния пациента. Смерть пациента <ФИО>1 была непредотвратимой с учетом тяжести основного заболевания: <данные изъяты>. Причинно – следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и летальным исходом от <данные изъяты> экспертиза не усматривает (л.д.68).

На основании ч. 5 ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судом определено рассмотреть дело в отсутствие не явившихся третьих лиц.

Выслушав объяснения участников процесса и заключение прокурора, полагавшего требования подлежащими частичному удовлетворению, изучив материалы дела, суд не находит правовых оснований для удовлетворения исковых требований.

В силу п. 2 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации нематериальные блага, в том числе жизнь и здоровье, защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного материального права и характера последствий нарушения.

Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10 от 20 декабря 1994 года, под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Пунктом 3 приведенного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации разъяснено, что в соответствии с действующим законодательством одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя.

В соответствии с п. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

Согласно п. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Из анализа вышеприведенных правовых норм следует, что для возложения обязанности по компенсации морального вреда на ответчика необходимо наличие всех оснований, предусмотренных для наступления деликтной ответственности: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда; причинная связь между ними и вина причинителя вреда, поскольку законом в этом случае не предусмотрено иных специальных условий ответственности.

В соответствии с ч. ч. 2, 3 ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

При этом в силу ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации бремя доказывания того, что вред причинен ответчиком, а также наличия причинной связи между возникшим вредом и действиями (бездействием) причинителя вреда, лежит на истце, а бремя доказывания отсутствия вины в причинении вреда лежит на лице, причинившем вред.

Из материалов гражданского дела следует, что 07 сентября 2017 смерть <ФИО>1 наступила по причине острого панкреатита алкогольной этиологии, что следует из справки о смерти № от <дата обезличена> (л.д.32).

В период с 29 августа 2017 по 07 сентября 2017 <ФИО>1 находился на стационарном лечении с диагнозом <данные изъяты>, в соответствии с медицинской картой стационарного больного №, заключения №-СО (л.д.165).

05 сентября 2017 <ФИО>1 выполнена операция – лапаротомия, санация, дренирование. 06 сентября 2017 проведена операция некросеквестрэктомия, частичная абдоминизация поджелудочной железы, вскрытие ферментативно – некротической флегмоны справа, санация и дренирование брюшной полости.

Согласно выводов, содержащихся в экспертном заключение АО Страховая Медицинская Компания «АСТРАМЕД-МС» качества медицинской помощи от 17 ноября 2017 следует, что имело место задержка оперативного лечения. Показания к оперативному лечению были сформулированы 04 сентября 2017, а оперативное вмешательство проведено 05 сентября 2017, дренирование забрюшинной флегмоны проведено 06 сентября 2017, а не во время первого оперативного вмешательства 05 сентября 2017. Имело место недооценка тяжести состояния пациента терапевтом при первичном обращении за медицинской помощью 21 августа 2017, что привело к задержке обследования и госпитализации пациента через 2 недели от начала заболевания. Дефекты оказания медицинской помощи могли создать риск прогрессирования заболевания, но не привели непосредственно к летальному исходу. Смерть пациента была непредотвратимой с учетом тяжести основного заболевания: <данные изъяты>. Причинно – следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и летальным исходом от <данные изъяты> экспертиза не усматривает (л.д.68,73, 74).

В соответствии с выводами, содержащимися в заключение №-СО от <дата обезличена>, следует, что диагноз <данные изъяты> <ФИО>1 установлен правильно. Непроведение <ФИО>1 бактериологического исследования выпота в брюшной полости какого–либо влияния на наступление смертельного исхода не оказало, так как за временной промежуток между операцией 05 сентября 2017, при которой мог быть взят материал на исследование, и наступлением смерти 07 сентября 2017 данный анализ не мог быть выполнен (при сроке исследования от 3 до 5 дней). Консервативное лечение в период с 29 августа 2017 по 04 сентября 2017 <ФИО>1 проведено правильно и в достаточном объеме. Проведенная 05 сентября 2017 операция выполнена по показаниям, своевременно, технически правильно. Объем операции недостаточен по причине непроведения вскрытия и дренирования флегмоны забрюшинной клетчатки справа.

Операция 06 сентября 2017 являлась своевременной, вскрытие и дренирование флегмоны выполнено несвоевременно. В послеоперационном периоде лечение проводилось в целом правильно и в достаточном объеме. Реанимационные мероприятия выполнены своевременно и в полном объеме, но эффекта не имели.

Наступление смерти у <ФИО>1 целесообразно рассматривать как непредотвратимое. Несвоевременное выполнение операции – вскрытие и дренирование забрюшинной флегмоны справа создавало условия для выраженности (тяжести) течения осложнений панкреонекроза, но само по себе их причиной не являлось. Между несвоевременным выполнением операции и наступлением смерти <ФИО>1 от тотального панкреонекроза прямой причинно – следственной связи не имеется (л.д.163-179).

Суду не были представлены истцом достаточные, достоверные и убедительные доказательства наличия причинно-следственной связи между действиями ответчика по оказанию медицинских услуг и смертью <ФИО>1

Не имеется оснований не доверять заключению №-СО от <дата обезличена> экспертов ГБУЗ СО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» поскольку экспертиза назначена определением суда с учетом поставленных лицами, участвующими в деле, вопросов, проведена экспертами, имеющими специальное высшее образование, достаточный стаж работы, предупрежденными об уголовной ответственности по ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, отводы экспертам заявлены не были и соответствующие основания, предусмотренные статьей 18 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, истцом не приведены и не доказаны.

Оснований сомневаться в компетентности экспертов и выводах экспертного заключения не имеется.

Отсутствуют основания в пределах действия ч. 2 ст. 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к назначению по делу повторной судебно-медицинской экспертизы, поскольку допустимых доказательств, свидетельствующих о наличии противоречий в экспертном заключении не представлено.

Выводы, содержащиеся в экспертизе качества оказания медицинской помощи, проведенной АО Страховая Медицинская Компания «АСТРАМЕД-МС», выводам судебных экспертов не противоречат.

Несостоятельными являются доводы стороны истца о наличии оснований для возложения на ответчика гражданско – правовой ответственности в связи с выявленными недостатками медицинской помощи, поскольку представленные доказательства не содержат данных о наличии косвенной причинной – следственной связи между недостатками медицинской помощи и смертью <ФИО>1

Выявленные при проведении экспертизы качества оказания медицинских услуг и проведении судебной экспертизы недостатки оказания медицинской помощи в виде непроведении бактериологического исследования выпота в брюшной полости, несвоевременно выполненном вскрытии и дренировании забрюшинной флегмоны справа, назначения амоксиклава причиной смерти не являлись, в том числе и косвенно. Как указывает комиссия экспертов в заключении №-СО, смертность при развитии тотального панкреонекроза достигает 100%.

Совокупностью представленных в материалы дела доказательств подтверждается, что между оказанием медицинской помощи и наступившей смертью <ФИО>1 прямая или косвенная причинно-следственная связь отсутствует, что свидетельствует об отсутствии оснований для удовлетворения заявленных требований.

При отсутствии виновных действий в наступлении смерти <ФИО>1 отсутствуют основания для возложения гражданско – правовой ответственности на ответчика ГАУЗ «Краснотурьинская городская больница», требования Столяровой Н.А., Столярова С.И. о взыскании суммы материального вреда и компенсации морального вреда не подлежат удовлетворению в полном объеме.

На основании изложенного, учитывая, что в удовлетворении заявленных требований истцов суд отказывает, в соответствии со ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации взысканию с ответчика судебные издержки не подлежат.

Учитывая изложенное, руководствуясь ст.ст. 194, 196-198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

решил:

исковые требования Столяровой Н.А., Столяров С.И. к Государственному автономному учреждению здравоохранения Свердловской области «Краснотурьинская городская больница» о взыскании материального ущерба и денежной компенсации морального вреда оставить без удовлетворения в полном объеме.

Решение может быть обжаловано в судебную коллегию по гражданским делам Свердловского областного суда в течение месяца со дня его вынесения в окончательной форме путем подачи жалобы через Краснотурьинский городской суд Свердловской области.

Председательствующий: судья (подпись) Шумкова Н.В.