Решение по делу № 02-6339/2021 от 23.09.2021

Уникальный идентификатор дела 77RS0012-01-2017-011195-53

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

14 декабря  2021 года город Москва

Кузьминский районный суд г. Москвы в составе судьи Прониной И.А., при секретаре Ахрамеевой А.Е., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело №2-6339/21 по иску Арефьевой Л. П. к Раассиной Т. А. о признании договора дарения от 23.07.2008г. недействительным, применении последствий недействительности сделки,

установил:

Истец Арефьев А.И. обратился в суд с иском к ответчику Раассиной Т.А. о признании недействительным заключенного между ним и ответчиком (его дочерью) договора дарения квартиры от 23.07.2008 г. и применении последствий недействительности этой сделки.

В обоснование своих требований истец ссылался на то, что в 2008 года к нему обратилась бывшая супруга Арефьева Л.А. и предложила заключить договор пожизненного содержания с иждивением с их дочерью - Раассиной Т.А. в связи с тем, что истец Арефьев А.И. является инвалидом первой группы бессрочно, ему требуется постоянная помощь и постоянный уход, он испытывал трудности с содержанием квартиры, оплатой коммунальных и эксплуатационных услуг, поскольку вся его пенсия уходила на лекарства и лечение. Арефьева Л.А. сказала, что их дочь на постоянной основе будет оплачивать содержание и ремонт квартиры, помогать материально и фактически повседневно заботиться об истце. Тем самым бывшая супруга убедила истца подписать договор пожизненного содержания с иждивением на принадлежащую истцу квартиру № ……, расположенную по адресу: г. Москва, ……. Во время подписания указанного договора Арефьев А.И. тяжело болел и не вникал в тонкости процедуры отчуждения квартиры, доверившись бывшей супруге и родной дочери; после подписания документов он полагал, что заключил договор пожизненного содержания с иждивением, но никакая помощь со стороны ответчика ему не отказывалась, договор не выполнялся. 11.09.2017 г. Арефьев А.И. попросил своего представителя получить выписку из домовой книги по спорной квартире, из которой узнал, что Арефьева Л.А. и ответчик зарегистрированы по постоянному месту жительства по адресу спорной квартиры, а 26.09.2017 г. из выписки из ЕГРН Арефьев А.И. узнал, что было переоформление собственности на квартиру по неизвестным Арефьеву А.И. основаниям. Со слов дочери истец узнал о том, что все сделала бывшая супруга и был заключен договор дарения, а не договор пожизненного содержания. Арефьеву А.И. не отдали его экземпляр документов об отчуждении квартиры, все время скрывали от него то, что на самом деле был оформлен иной договор, а не тот, о котором они договаривались. Бремя содержания жилого помещения полностью с момента заключения договора и до подачи иска нес Арефьев А.И., ответчик на спорной жилой площади никогда не проживала и не появлялась. Арефьев А.И. полагал, что на момент подписания договора дарения был введен в заблуждение, в силу своего возраста он испытывает физические трудности, юридически неграмотен, у него плохое состояние здоровья, чем ответчик воспользовалась и обманным путем убедила подписать договор дарения, заверяя при этом, что Арефьев А.И. подписывает договор ренты, в чем он и был убежден. Спорная квартира являлась для Арефьева А.И. единственным местом жительства и какого-либо иного имущества, принадлежащего ему на праве собственности, у него не было. Заключая договор дарения, Арефьев А.И. заблуждался о последствиях такой сделки, не предполагал, что ответчик поставит его в такое затруднительное положение, заключение договора дарения не соответствовало действительной воле Арефьева А.И., т.к. он не имел намерения лишить себя права собственности на единственное жильё, рассчитывал на материальную и физическую помощь со стороны ответчика.

Определением суда от 10.12.2020 года ввиду смерти истца Арефьева А.И. произведена замена его правопреемником – Арефьевой Л.П. (вдова умершего).

Решением Кузьминского районного суда г. Москвы от 9.02.2021г. в удовлетворении исковых требований было отказано.

Апелляционным определением Московского городского суда от 24.05.2021г. решение Кузьминского районного суда г. Москвы от 9.02.2021г. было оставлено без изменения.

Кассационным определением Второго кассационного суда общей юрисдикции от 14.09.2021г. были отменены оба вышеуказанных судебных акта, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе судей.

При новом рассмотрении дела в судебном заседании истец и ее представитель в судебном заседании иск поддержали, настаивали на его удовлетворении в полном объеме.

Ответчик, надлежащим образом извещенная о времени и месте судебного разбирательства, в судебное заседание, не явилась, обеспечила явку своего представителя, который заявил о применении последствий пропуска срока исковой давности по заявленным исковым требованиям, против иска возражал.

Третье лицо Управление Росреестра по Москве, извещенное надлежащим образом о рассмотрении дела, в судебное заседание представителя не направили.

По основаниям ст. 167 ГПК РФ суд счел возможным рассмотреть дело при данной явке участников процесса.

Выслушав объяснения истца и представителей сторон, исследовав письменные материалы дела, в том числе показания ранее допрошенных свидетелей, суд полагает исковые требования не подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.

Судом установлено, что Арефьев А.И. с 1999г. являлся собственником квартиры, расположенной по адресу: г. Москва, …….. (далее - спорная квартира), на основании свидетельства о праве на наследство по завещанию от 30.11.1999 г. (л.д.8).

Арефьев А.И. был зарегистрирован в спорной квартире по постоянному месту жительства с 14.02.2001 г. (л.д.9), состоял в браке с Арефьевой Л.П., 1937 г.р., зарегистрированной в данной квартире с этой же даты, что подтверждается выпиской из домовой книги (л.д. 9).

23.07.2008 г. между Арефьевым А.И. (даритель) и ответчиком Раассиной Т.А. (одаряемая, дочь истца) заключен в простой письменной форме договор дарения спорной квартиры по адресу: ………, собственноручно ими подписан (л.д. 72-73).

Указанный договор содержит условие о сохранении за истцом права пожизненного проживания и пользования спорной квартирой (пункт 4 Договора).

Право собственности ответчика зарегистрировано в ЕГРН 21.08.2008 г. (л.д.10-11).

В Управление Росреестра по Москве с заявлениями о регистрации договора дарения и перехода права собственности обратились – лично Арефьев А.И. и представитель ответчика по доверенности – Арефьева Л.А., при этом в заявлении о регистрации Арефьев А.И. учинил свою подпись, в пустом квадрате с указанием на вид договора (дарение) лично проставил отметку.

В имеющейся расписке также имеются записи сторон договора о получении на руки соответствующих документов – договоров дарения, с отметками о регистрации.

С 16.09.2014 г. в спорной квартире по постоянному месту жительства зарегистрирована по постоянному месту жительства ответчик (л.д.9), и Арефьева Л.А. (бывшая супруга Арефьева А.И.).

Инвалидность первой группы Арефьеву А.И. была установлена с 01.07.2017 г. (л.д.13).

25.09.2017 г. представителем Арефьева А.И. - Шарым Д.Л. получена выписка из ЕГРН по спорной квартире, в которой в качестве собственника спорной квартиры указана ответчик без указания основания права собственности (л.д.10-11), 14.11.2017 г. представителем истца - Шоколенко С.В. получена выписка из ЕГРН по спорной квартире, в которой помимо собственника спорной квартиры Раассиной Т.А. указано основание права собственности – договор дарения.

В подтверждение доводов иска по ходатайству были допрошены свидетели.

Свидетель Андрианова Е.Ю. показала, что приходилась истцу соседкой по дому, проживала в одном с ним доме с рождения, у них общая на две квартиры дверь. Арефьев А.И. проживал в своей квартире вместе со своей супругой, в квартире две комнаты, свидетель там была, еще там проживает Павел с женой. Павел, наверное, ухаживает за Арефьевым А.И., его дочь свидетель не видела, если бы кто-то приходил к нему, свидетель увидела бы. О заключенном договоре дарения свидетель знает со слов супруги Арефьева А.И., подробностей сделки свидетель не знает.

Свидетель Шаробаров П.Н. показал, что знал Арефьева А.И. с рождения, поскольку он являлся супругом его бабушки. Свидетель относился к нему, как к своему дедушке, проживал совместно с ним в спорной квартире четыре года (примерно с 2014 г. исходя из даты опроса свидетеля). Свидетель знает ответчика, но никогда её не видел в спорной квартире, бывшую супругу Арефьева А.И. свидетель тоже не видел в квартире. Свидетелю известно об оспариваемом договоре, что по нему ответчик должна была ухаживать за Арефьевым А.И. – за своим отцом, но она в квартире не появляется. Свидетель переехал к ним, поскольку они нуждаются в помощи и им нужен уход, свидетель им помогает, платит коммунальные платежи за спорную квартиру.

Показаниям допрошенных свидетелей суд доверяет, поскольку их показания отвечают требованиям относимости и допустимости.

Суд отмечает, что в этом же протоколе судебного заседания от 21 марта 2018 года истец Арефьев А.И. суду пояснил, что не против того, чтобы спорная квартира «досталась» его дочери, но он думал, что дочь будет ему помогать. Представитель истца пояснил, что с момента регистрации истец с супругой утратила права на льготы, им стало тяжело оплачивать коммунальные платежи, поэтому свидетелю Шаробарову П.Н. пришлось жить с ними и оплачивать коммунальные платежи.

При новом рассмотрении дела правопреемник истца (вдова умершего) пояснила суду, что ее супруг уже после заключения договора дарения признался ей в том, что бывшая супруга уговорила его поехать к нотариусу и оформить квартиру на свою дочь для того, чтобы последняя заботилась о них, оплачивала коммунальные платежи и материально помогала. Об этом договоре Арефьева Л.П. не знала, т.к. не вмешивалась в отношения между бывшими супругами. Рассказал о договоре супруг примерно в 2010 году после того, как он обратился к дочери за материальной помощью и помощью в оплате квартплаты, но она отказала. Супруг не смог пояснить, что за договор он заключил. Два года он никуда не обращался, т.к. жалел свою дочь, после 2010, 2011г.г. он начал обращаться к юристам, но долго этот вопрос не решал, потом все бросил и уехал жить на дачу, в суд обратился когда совсем серьезно заболел. Арефьева Л.П. также пояснила, что в 2014 году она получила платежный документ с указанием нового собственника – дочери и бывшей супруги, которые оказались зарегистрированными в спорной квартире, она об этом рассказала супругу. Супруг ей говорил, что читал то, что написано в договоре мелким шрифтом. Инвалидность супругу была установлена только в 2017 году, т.к. до этого времени он ничего не хотел делать, побуждением обратиться в суд явилось онкологическое заболевание. Кроме того, правопреемник истца пояснила, что у супруга было еще имущество – дача, которую он подарил приятелю также, как и квартиру - дочери, об этом дарении она тоже не знала.

Изучив доводы сторон, учитывая, что со стороны правопреемника истца, равно как и со стороны истца, не были предоставлены объективные доказательства, достоверно подтверждающие заявленные требования, суд приходит к следующему.

Согласно ч. 2 ст. 218 ГК РФ право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества.

В соответствии со ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Согласно ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Частями 1 и 2 ст. 167 ГК РФ предусмотрено, что недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В соответствии со ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

При наличии условий, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если:

1) сторона допустила очевидные оговорку, описку, опечатку и т.п.;

2) сторона заблуждается в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные;

3) сторона заблуждается в отношении природы сделки;

4) сторона заблуждается в отношении лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой;

5) сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку.

Заблуждение относительно мотивов сделки не является достаточно существенным для признания сделки недействительной.

Как установлено в судебном заседании и подтверждено объяснениями стороны сделки Арефьевым А.И. и его вдовой, о заключенном с ответчиком договоре Арефьев А.И. в неведении не находился, лично присутствовал в Управлении Росреестра по г. Москве для регистрации сделки и перехода права собственности, лично указал и отметил необходимость регистрации именно договора «дарения» при наличии иных вариантов для отметки в заявлении, лично получил документ – договор дарения, после его регистрации.

Следует отметить противоречия между объяснениями вдовы истца и обстоятельствами, указанными Арефьевым А.И. в самом иске (л.д.1,2), в части указания причин для заключения договора, поскольку доказательства наличия на момент заключения сделки тяжелого материального положения, наличия инвалидности у истца на 2008 г., и иных трудностей – не предоставлено. Инвалидность истцу была установлена спустя 9 лет после заключения договора, супруга Арефьева Л.П. хотя и являлась инвалидом второй группы, но с ее слов она работала в городской поликлинике, оба супруга получали пенсию, со слов Арефьевой Л.П. истец получал лекарственные препараты бесплатно, а со слов представителя истца, изложенных в протоколе от 21 марта 2018 года, льготы на лекарства и иные коммунальные услуги были утрачены только после регистрации по месту жительства ответчика и ее матери. Однако сей факт произошел только в 2014 году. Следовательно, обстоятельства, указанные в иске, не имели место быть и являлись избранной линией защиты цели, которую преследовал истец, заявляя вышеобозначенный иск. Этот вывод также подтверждают свидетельские показания Шаробарова П.Н. о том, что с момента регистрации ответчика и ее матери в спорной квартире, истец с супругой утратила права на льготы, им стало тяжело оплачивать коммунальные платежи, поэтому свидетелю пришлось жить с ними и оплачивать коммунальные платежи. Доказательства к тому, что истец обращался к дочери с просьбой помогать материально, а также исполнять обязательства по договору пожизненного содержания, который якобы был им заключен с дочерью, материалы дела не содержат.

Упомянутые в иске обстоятельства осведомленности о договоре дарения только после получения выписки из ЕГРН опровергаются объяснениями вдовы, которая указала суду о том, что узнала о договоре от супруга в 2010-2011г.г., а о наличии зарегистрированных в спорной квартире ответчика и ее матери сообщила супругу сразу после получения квитанции в 2014 году.

Суд отмечает, что умерший (со слов вдовы) стал обращаться к юристам для решения вопроса по спорной квартире после 2010-2011г.г., но до логического завершения процесс не был доведен, и в последующем не разрешался, а в суд обращение действительно последовало только после получения инвалидности в 2017 году.

Не смотря на отсутствие материальной и иной помощи от ответчика, Арефьев А.И. в судебные органы не обращался, равно как и с претензией к ответчику - о расторжении договора пожизненного содержания ввиду не исполнения его условий.

Суд не находит оснований полагать, что изначально истец не был осведомлен о сущности сделки из полученных в Управлении Росреестра по Москве документов, поскольку считает, что таким образом стороной истца в лице представителей формировалась доказательственная база, а получение документов, составляющих сведения о правах отдельных граждан и объектов недвижимого имущества, не составляло труда с учетом того, что истец ранее (после 2010-2011г.г.) намеревался заниматься вопросом возврата спорной квартиры в свою собственность, но не сделал этого.

Оснований полагать, что именно ответчик Раассина Т.А. ввела истца в заблуждение у суда также не имеется, поскольку договор от ее лица был заключен Арефьевой Л.А..

В ходе рассмотрения дела стороной ответчика заявлено о применении последствий пропуска срока исковой давности по заявленным исковым требованиям.

В соответствии со ст.199 ГК РФ, требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения срока исковой давности.

Данный вопрос обсуждался в судебном заседании, сторонами предоставлены объяснения, заявление о восстановлении данного срока.

В соответствии со ст. 200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

В соответствии со ст. 201 ГК РФ, перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, регулирование сроков для обращения в суд, включая их изменение и отмену, относится к компетенции законодателя; установление этих сроков обусловлено необходимостью обеспечить стабильность правоотношений и не может рассматриваться как нарушение права на судебную защиту (постановление от 15 февраля 2016 года N 3-П; определения от 3 октября 2006 года N 439-О, от 8 апреля 2010 года N 456-О-О и др.). Данный вывод в полной мере распространяется и на гражданско-правовой институт исковой давности, в частности на определение законодателем момента начала течения указанного срока (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2016 года N 2090-О, от 28 февраля 2017 года N 420-О и др.).

При этом Конституционный Суд Российской Федерации отмечал, что положение пункта 1 статьи 200 ГК Российской Федерации сформулировано таким образом, что наделяет суд необходимыми полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела (определения от 29 марта 2016 года N 516-О, от 25 октября 2016 года N 2309-О и др.).

Поскольку законом может быть определен иной момент исчисления срока исковой давности, следует учитывать, что Арефьевым А.И. заявлены требования о признании недействительным договора дарения, заключенного между сторонами 23.07.2008 года в отношении указанной квартиры по основаниям, которые закон связывает с оспоримостью сделок (пункт 1 статьи 166, пункт 1 статьи 168, статьи 178, 179 Гражданского кодекса РФ).

Срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной (пункт 2 статьи 181 Гражданского кодекса РФ).

Как указывает сторона истца в обоснование заявленного ходатайства о восстановлении срока для защиты нарушенного права, Арефьев А.И. тяжело болел, в 2007г. болезнью Паркинсона, в 2014 году инфарктом миокарда, в 2015году раком желудка, в 2017 году - канцероматозом кишечника, между тем, медицинские документы, объективно подтверждающие невозможность подачи им иска в суд и длительной и непрерывной госпитализации, не предоставлены; как указала его вдова, истец скрывал от нее наличие оспариваемого договора, после 2010,2011г.г. Арефьев А.И. обращался к юристам по поводу оспариваемого договора, но в последующем не занимался этим вопросом и жил на даче длительный период времени.

Таким образом, суд приходит к выводу об обоснованности заявления ответчика о пропуске срока исковой давности, поскольку Арефьев А.И. был осведомлен о существе сделки, самостоятельно занимался ее оформлением, последующей регистрацией в Управлении Росреестра по Москве, совершил для этого необходимые действия, не находился в неведении об отсутствии регулярной материальной помощи со стороны дочери с момента заключения договора, претензий в этом отношении к ответчику не предъявлял.

В пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" разъяснено, что истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса РФ), если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и не имеется уважительных причин для восстановления этого срока для истца - физического лица, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела.

С учетом установленных обстоятельств, суд приходит к выводу о том, что оснований к признанию договора дарения недействительным не имеется, поскольку не доказаны основания иска - заблуждение Арефьева А.И. в отношении природы сделки; срок для защиты нарушенного права истцом был пропущен без уважительных на то причин.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 193, 194-199 ГПК РФ, суд

решил:

В удовлетворении исковых требований Арефьевой Л. П. к Раассиной Т. А. о признании договора дарения от 23.07.2008г. недействительным, применении последствий недействительности сделки - отказать.

Решение может быть обжаловано в Московский городской суд в течение одного месяца, путем подачи апелляционной жалобы через Кузьминский районный суд г. Москвы.

Судья: И.А. Пронина