Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-42/2021 (2-153/2020; 2-2136/2019;) ~ М-1700/2019 от 28.08.2019

Дело № 2-42/2021

УИД 18RS0005-01-2019-002294-19

Р Е Ш Е Н И Е

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

    02 марта 2021 года      г. Ижевск

Устиновский районный суд г. Ижевска Удмуртской Республики в составе:

председательствующего - судьи Черединовой И.В.,

при секретаре – Рогожниковой Е.М.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Рязановой В.В. и Рязановой В.В. к БУЗ УР «Городская клиническая больница № 6 МЗ УР» и БУЗ УР «Первая Республиканская клиническая больница МЗ УР» о компенсации морального вреда и возмещении материального ущерба,

у с т а н о в и л :

Истцы Рязанова В.В. и Рязанова М.А. обратились в суд с иском к БУЗ УР «Городская клиническая больница № 6 МЗ УР» (далее ГКБ № 6) и БУЗ УР «Первая Республиканская клиническая больница МЗ УР» (далее 1 РКБ) о компенсации морального вреда и возмещении материального ущерба, которым, с учетом заявления, поданного в порядке ст. 39 ГПК РФ, просят взыскать в счет компенсации морального вреда по 750.000 руб. каждому из истцов с каждого из ответчиков; в счет возмещения материального ущерба в пользу Рязановой В.В. с каждого из ответчиков по 60.195 руб.

Требование мотивировано тем, что 28.08.2018 г. ФИО2, являясь инвалидом 3 группы, при вызове бригады «Скорой помощи» при наличии высокой температуры и сильных болей в ноге отказался от госпитализации. Утром 29.08.2018 г. он вновь вызвал бригаду «Скорой помощи», которая доставила его в ГКБ № 6, где его осмотрел хирург ФИО19, вскрыл флегмону на левой голени, назначил анализы крови и мочи и рекомендовал амбулаторное лечение, консультацию терапевта и гематолога.

29.08.2018 г. ввиду ухудшения состояния повторно вызвана бригада «Скорой помощи», которая госпитализировала ФИО2 в 1 РКБ, где в приемном покое его осмотрел врач-уролог Гизатуллин И.Т., проведено УЗИ, урологической патологии не выявлено. После этого ФИО2 осмотрели врач-терапевт Малыгина А.С. и врач-хирург Метис В.В., ими выставлен диагноз «ГЛПС?» и рекомендовала консультация инфекциониста. Для транспортировки в РКИД вызвана бригада «Скорой помощи», которую ждали более 2 часов. В течение указанного времени состояние ФИО2 ухудшилось, он не мог самостоятельно сидеть и ходить. На просьбы истца Рязановой В.В. пригласить в приемный покой врача, сотрудники ответили отказом. Врач не интересовался состоянием ФИО2, находящегося в помещении приемного покоя, не вышел к бригаде «Скорой помощи». Приехавшая бригада «Скорой помощи», оценила состояние ФИО2, как тяжелое, и вызвала реанимационную бригаду «Скорой помощи», которая транспортировала ФИО2 в РКИБ на консультацию к инфекционисту. Последний в машине «Скорой помощи» исключил инфекционную патологию и рекомендовал госпитализацию в гнойную хирургию ГКБ № 6, куда его и увезли.

30.08.2018 г. рано утром в приемном покое ГКБ № 6 ФИО2 осмотрели хирург ФИО19 и врач-реаниматолог и госпитализировали. В течение 30 минут состояние здоровья ФИО2 ухудшилось, он перестал дышать, и его перевели в реанимационное отделение, где он скончался в 20.30 час. 30.08.2018 г.

Считают, что ФИО2 оказали некачественную медицинскую помощь:

со стороны 1 РКБ – неправильно установлен диагноз, при наличии тяжелого состояния медицинская помощь не оказывалась, неправильно выбрана маршрутизация;

со стороны ГКБ № 6 – недоценка тяжести состояния ФИО2 29.08.2018 г. и 30.08.2018 г.; отказ от госпитализации 29.08.2018 г.

Истцы потеряли любимого сына и брата, соответственно, в связи с чем, ими претерпеваются нравственные страдания, которые ими оцениваются в размере по 750.000 руб. в пользу каждого из истца с каждого из ответчиков.

На погребение ФИО2 понесены расходы в общем размере 120.390 руб., которые Рязанова В.В. просит взыскать в свою пользу с ответчиков в равных долях.

Истец Разнова М.А. в судебное заседание не явилась, о дне, времени и месте рассмотрения спора извещена надлежащим образом, в предыдущих судебных заседаниях на удовлетворении исковых требований настаивала в полном объёме, дополнительно суду пояснила, что, когда стало плохо с братом, родители второпях уехали к нему, забыли телефон, она потеряла родителей. Когда она приехала к ГКБ № 6 30.08.2018 г., к ним вышел врач и сказал, что ФИО2 не хочет жить. Заведующий отделением Лекомцев Б.А. не захотел с ними поговорить. После смерти тело ФИО2 долго не отвозили в морг. ФИО2 - ее единственный брат, он был женат. Она, как сестра, постоянно общалась с братом.

Истец Рязанова В.В. в судебном заседании на удовлетворении исковых требований настаивает в полном объёме, дополнительно суду пояснила, что 29.08.2018 г. в дневное время ее сыну ФИО2 оказана ненадлежащая медицинская помощь, в тяжелом состоянии он отправлен на амбулаторное лечение. 29.08.2018 г. поздно вечером сын находился дома с женой, ввиду ухудшения его состояния, она, истец, с мужем приехали к сыну, повторно вызвали бригаду «Скорой помощи», которая увезла сына в 1 РКБ, везти в ГКБ № 6 их отказались. Она показала все медицинские документы врачам 1 РКБ, указала на вскрытие гнойной флегмоны, но врачи решили отправить ФИО2 в РКИБ, транспортировку куда ожидали в коридоре приемного покоя три часа. РКИБ отказали в госпитализации, и сына увезли в ГКБ № 6.

В ГКБ № 6 уже 30.08.2018 г. рано утром сына осмотрели хирург Сяктерев А.В. и врач-реаниматолог, после чего его госпитализировали в хирургическое отделение, где ему стало плохо, и его перевели в реанимацию. В этот же день в 20.30 час. ФИО2 скончался. Полагает, что, если бы сына госпитализировали 29.08.2018 г. в ГКБ № 6 днем, он бы не страдал и не умирал на ее глазах, испытывая такие боли, находясь в многопрофильной специализированной больнице.

Представитель Рязановой В.В. и Рязановой М.А. - по доверенности Целоусова С.А. в судебном заседании на удовлетворении исковых требований настаивает в полном объёме, дополнительно суду пояснила, что при оказании медицинское помощи выявлены дефекты оказания медицинской помощи ФИО2 в 1 РКБ и ГКБ № 6, которые способствовали снижению возможности продления жизни пациента. Пациент не был своевременно госпитализирован в ГКБ № 6 29.08.2018 г., не проведен весь комплекс необходимых обследований. 30.08.2018 г. ФИО2 не своевременно помещён в реанимацию. Врачами 1 РКБ неправильно установлен диагноз, неправильно оценена тяжесть состояния. Некачественное оказание медицинской помощи ответчиками привело к смерти близкого человека истцов. Смерть близкого человека сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие истцов, а также неимущественное право на родственные связи.

Представитель ответчика БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР» - по доверенности Чупина Е.Ю. в судебном заседании исковые требования не признает в полном объёме, дополнительно суду пояснила, что 29.08.2018 г. в дневное время ФИО2 находился в ГКБ № 6 на амбулаторном приеме, осмотрен хирургом Сяктеревым А.В., оснований для госпитализации не имелось. Повторно ФИО2 поступил 30.08.2018 г. в 05.20 час. в крайне тяжелом состоянии, помещен в реанимацию, где ему оказывалось лечение. Полагает, что дефектов оказания медицинское помощи, которые могли привести к летальному исходу и усугубить состояние, не допущено сотрудниками ГКБ № 6.

Представитель ответчика БУЗ УР «Первая РКБ МЗ УР» - по доверенности Брызгалова Н.В. в судебном заседании исковые требований не признает в полном объёме, представила письменные возражения, дополнительно суду пояснила, что ФИО25 в приемный покой доставлен 29.08.2018 г. в 23.54 час. бригадой «Скорой помощи». В условиях приемного покоя ФИО2 оказана квалифицированная медицинская помощь, что исключает вину ответчика. Выявленные недостатки оказания медицинской помощи сами по себе не явились причиной заболеваний, которые привели к летальному исходу пациента, на течение заболевания не повлияли. Смерть ФИО2 не находится в причинно-следственной связи с характером и качеством оказания медицинской помощи. Оснований для взыскания компенсации морального вреда не имеется в связи с отсутствием причинно-следственной связи между действиями медицинских работников ответчика и последствий в виде смерти ФИО2 По указанным причинам отсутствуют основания для взыскания с ответчика материального ущерба в виде расходов на погребение, который также истцом не подтвержден документально.

Третье лицо на стороне истца, не заявляющего самостоятельных требований, Рязанов А.Ю. в судебное заседание не явился, о дне, времени и месте рассмотрения спора извещен надлежащим образом, в предыдущем судебном заседании исковые требования поддержал, дополнительно суду пояснил, что является отцом умершего ФИО2, вместе с последним он ездил на «Скорой помощи» ночью 29-30.08.2018 г. по больницам 1 РКБ, РКИБ, ГКБ № 6. За время нахождения в 1 РКБ с 01.00 час. до 03.30 час. никто к сыну не подходил, состояние его не выяснял.

Третье лицо на стороне истца, не заявляющего самостоятельных требований, Рязанова Е.А. в судебное заседание не явилась, о дне, времени и месте рассмотрения спора извещена надлежащим образом, в предыдущем судебном заседании исковые требования поддержала, дополнительно суду пояснила, что является супругой ФИО2 29.08.2018 г. в дневное время ей позвонил супруг и попросил забрать его из ГКБ № 6, ему было очень тяжело передвигаться, в больницу его не положили, сказали, что нужна консультация гематолога. Она увезла его домой, впоследствии его состояние ухудшилось.

Третье лицо на стороне ответчика, не заявляющего самостоятельных требований, Сяктерев А.В. с исковыми требованиями не согласен, суду пояснил, что 29.08.2018 г. ФИО2 пришел на амбулаторный прием, бригады «Скорой помощи» он, третье лицо, не видел. ФИО2 передвигался самостоятельно на костылях. После вскрытия флегмоны, он рекомендовал пациенту амбулаторное лечение и консультацию гематолога. Состояние здоровья опасения не вызывало, поэтому госпитализацию не предложил. 30.08.2018 г. в 05.20 час. ФИО2 поступил в крайне тяжелом состоянии и помещен в реанимацию, где вечером скончался.

Третье лицо на стороне ответчика, не заявляющего самостоятельных требований, Лекомцев Б.А. с исковыми требованиями не согласен, суду пояснил, что 29.08.2018 г. ФИО2 находился у них на амбулаторном приеме у врача Сяктерева А.В. После этого ФИО11 поступил к ним в крайне тяжелом состоянии 30.08.2018 г. рано утром, скончался вечером в реанимации.

Третье лицо на стороне ответчика, не заявляющего самостоятельных требований, Мейтис В.В. с исковыми требованиями не согласен, суду пояснил, что пациент обследован в приемном покое 1 РКБ. Пациент находился в стабильном состоянии. Выставлен диагноз «ГЛПС?». Согласована консультация инфекциониста, проведена дальнейшая транспортировка пациента в РКИБ для исключения острой патологии и дальнейшего решения вопроса о госпитализации в отделение хирургического профиля.

Третье лицо на стороне ответчика, не заявляющего самостоятельных требований, Гизатуллин И.Т. в судебное заседание не явился, о дне, времени и месте рассмотрения спора извещен надлежащим образом, в предыдущих судебных заседаниях в качестве представителя ответчика «1 РКБ» с исковыми требованиями не согласился в полном объёме, дополнительно суду пояснил, что пациент обследован в приемном покое стандартными методами. Производилась лекарственная терапия. Пациент находился в стабильном состоянии, которое расценивалось как средней тяжести. Выставлен диагноз «ГЛПС?», решением консилиума принято получить консультацию инфекциониста. Согласована консультация инфекциониста, проведена дальнейшая транспортировка пациента в РКИБ для исключения острой патологии и дальнейшего решения вопроса о госпитализации в отделение хирургического профиля.

Третье лицо на стороне ответчика, не заявляющего самостоятельных требований, АУЗ УР «Станция скорой медицинской помощи МЗ УР» в судебное заседание не явились, о дне, времени и месте рассмотрения спора извещены надлежащим образом, в предыдущих судебных заседаниях представитель по доверенности Балтин М.А. с исковыми требованиями не согласился в полном объёме.

Третьи лица на стороне ответчиков, не заявляющие самостоятельных требований, Малыгина А.С., Пляхтур Р.А., Министерство здравоохранения по Удмуртской Республике в судебное заседание не явились, сведений об уважительности причин неявки суду не представили, в связи с чем, в соответствии со ст. 167 ГПК РФ дело рассмотрено в их отсутствие.

Свидетель ФИО13 суду показал, что точные даты и время оказания скорой медицинской помощи указаны в путевке, согласно которой они доставили пациента в ГКБ № 6 с жалобами. Пациентов оставляют в коридоре у приемного кабинета, передают документы медикам. В данном случае обстоятельства подробно не помнит. Если состояние больного тяжелое, то еще в пути сообщают в больницу, чтобы их встречали. Если больной тяжелый, то дожидаются прихода врача, если состояния пациента среднее, то передают его медсестре или врачу, кто их встретит. Согласно документам на ФИО2 от 29.08.2018 г. последний находился в стабильном состоянии, реанимация не требовалась.

Свидетель ФИО14 суду показал, что является фельдшером бригады «Скорой помощи», им медицинская документация не заполняется. При доставке больного в стационар, передают его непосредственно медперсоналу: либо врач, либо медсестра. Если состояние больного тяжелое, то еще в пути сообщают в больницу, чтобы их встречали, передают больного только врачу.

В заключении по делу старший помощник прокурора Устиновского района г. Ижевска Семёнова А.В. полагала требования подлежащими удовлетворению, поскольку наличие дефектов оказания медицинской помощи нашло свое отражение в судебной медицинской экспертизе. Данные дефекты повлияли на течение болезни и его результат, в связи с чем имеются все основания для компенсации морального вреда. Полагает необходимым исковые требования подлежащими удовлетворению частично, с учетом требований разумности и справедливости.

Выслушав позицию лиц, участвующих в деле, показания свидетелей, заключение прокурора, полагавшей исковые требования обоснованными и подлежащими частичному удовлетворению, исследовав представленные сторонами письменные доказательства, суд признает установленными следующие обстоятельства.

ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, является сыном Рязанова А.Ю. и Рязановой В.В., что подтверждается свидетельством о рождении серии I-НИ № 425844 (л.д. 10 т. 1).

Рязанова М.А., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, является родной сестрой ФИО2 (л.д. 11 т. 1).

30.08.2018 г. ФИО2 умер, о чем Управлением ЗАГС Администрации г. Ижевска составлена актовая запись о смерти № 4956, выдано свидетельство о смерти II-НИ № 601138 (л.д. 9 т. 1).

Согласно квитанциям и кассовому чеку ФИО3 оплачены ритуальные услуги в размере 120.390 руб. (т. 1 л.д. 16-17).

    На основании установленных обстоятельств суд приходит к следующим выводам.

В силу ч. 3 ст. 123 Конституции РФ судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 г. № 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия", при рассмотрении гражданских дел следует исходить из представленных истцом и ответчиком доказательств.

Разрешая настоящее гражданское дело, суд руководствуется положениями ст.ст. 12, 56, 57 ГПК РФ, согласно которым правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон; каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом; доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле.

В соответствии со ст. 2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценостью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ч. 2 ст. 17 Конституции РФ). Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18 Конституции РФ).

В соответствии с ч. 1 ст. 41 Конституции РФ каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения организуется и оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулируются Федеральным законом от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Охрана здоровья граждан (далее - охрана здоровья) - система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (п. 2 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Основными принципами охраны здоровья являются в том числе: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (ст. 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

При этом качество медицинской помощи – это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата (п. 21 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно ч. 1 ст. 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается:

1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти;

2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями;

3) на основе клинических рекомендаций;

4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Из ч. 2 ст. 98 названного выше Закона следует, что медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Исходя из приведенного правового регулирования, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепленных в законе мер, включающих, в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Основанием обращения Рязановой В.В. и Рязановой М.А. в суд с требованием о компенсации морального вреда явилось некачественное оказание ФИО2 медицинской помощи в БУЗ УР «Первая РКБ» и БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР», приведшее по их мнению к смерти сына и брата, соответственно.

Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Моральный вред компенсируется лишь при наличии вины причинителя вреда. Исключения составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Согласно ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 8 и ст. 151 ГК РФ. Моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

В силу положений ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В силу п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Для возложения ответственности в виде возмещения вреда должны быть установлены противоправность поведения причинителя вреда и его вина, наличие и размер ущерба, причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и причиненным ущербом. При этом бремя доказывания причинения ущерба и причинно-следственной связи между действиями ответчика и причинением ущерба лежит на истце.

Из разъяснений, данных в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 г. № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда» следует, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции РФ, Семейного кодекса РФ, положениями ст.ст. 150, 151 ГК РФ следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством, в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Как следует из разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, изложенных в п. 32 постановления от 26.01.2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями ч. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводств и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Согласно п. 1 ст. 55 ГПК РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

В соответствии со ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Как следует из материалов дела, истцы основывают свои исковые требования о компенсации морального вреда, указывая на факт ненадлежащего оказания медицинских услуг (медицинской помощи) их близкому родственнику ФИО2, указав, что медицинские услуги оказаны не в полном объеме, не квалифицированно и не своевременно, что привело к ухудшению его состояния здоровья. Имеющиеся дефекты оказания медицинской помощи состоят в причинно-следственной связи с несвоевременной госпитализацией и постановкой верного диагноза, вследствие чего обоснованное лечение началось позднее. Своевременная госпитализация ФИО2 29.08.2018 г. позволила бы продлить ему жизнь и облегчить страдания, как его лично, так и близких родственников, наблюдавших за мучениями сына и брата, соответственно.

Определением о проведении подготовки по делу судом распределено бремя доказывания, на истцов возложена обязанность по доказыванию обстоятельств, в том числе, наличие физических и нравственных страданий, причинно-следственная связь между действиями (бездействием) ответчика, в чем оно выразилось, обоснованность размера компенсации морального вреда.

Согласно заключению комиссии экспертов МЗ Пензенской области ГБУЗ «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» № 59-к от 27.11.2020 г. даны следующие ответы на поставленные вопросы:

Согласно представленным данным, ФИО2, <данные изъяты> года рождения, в 2003 г. в результате падения с высоты получил сочетанную травму: закрытую черепно-мозговую травму; переломы правой половины таза со смещением отломков; закрытые оскольчатые переломы пяточных костей обеих стоп со смещением отломков; в последующем отмечался гнойный остеоартрит подтаранного сустава с остеомиелитом и дефектом пяточной кости правой стопы; являлся инвалидом 3 группы (с 2011 г. бессрочно); пациент прикреплен на обслуживание в БУЗ УР «ГП № 2 М3 УР», обращался за амбулаторной помощью по поводу хронического пиелонефрита, симптоматической гипертензии; рубцово-язвенного остеомиелита тела пяточной кости правой стопы, осложненного трофическими язвами; костного анкилоза правого голеностопного сустава; посттравматической контрактуры левого голеностопного сустава; хронического не обструктивного бронхита; последнее обращение в поликлинику зафиксировано в 2016 г. (указано наличие по подошвенной поверхности правой стопы раны (трофическая язва) длиной 4 см. глубиной 2 см, с наложениями фибрина: без отделяемого; гиперемии правой пяточной области), установлен диагноз: «Хронический посттравматический остеомиелит правой пяточной кости»…

28.08.2018 г. ФИО2 вызвана скорая медицинская помощь, которая прибыла к пациенту в 21.22 час.; зафиксирована гипертермия - 39.50С, наличие раны правой стопы 3x10 см с гнойным отделяемым и гиперемией вокруг; диагноз: «Инфицированные раны правой стопы»; изменения со стороны левой голени и стопы не описаны; в анамнезе заболевания указано, что болен третий день, постоянно принимает «кеторол»; пациент от госпитализации отказался, о чем составлен информированный добровольный отказ от предложенной госпитализации; состояние здоровья ФИО2 продолжало ухудшаться, 29.08.2018 г. вновь вызвана скорая медицинская помощь, прибыла брагада в 11.14 час., установлен диагноз: «Инфицированная рана правой стопы, флегмона левой стопы?», указано наличие отечности и болезненности обеих стоп, гнойная рана (3x10см) в области правой стопы; температура тела 38°С: ФИО2 доставлен в хирургическое отделение БУЗ УР «ГКБ № 6 М3 УР»: 29.08.2018 г. 12.00-14.20 час.; … температура указана как 36,30С: выполнен разрез мягких тканей в области наружной (латеральной) лодыжки левой голени, получена серозная жидкость (указаний на гнойное отделяемое из места разреза не имелось), установлен диагноз: «Хронические язвы кожи подошвенной поверхности правой стопы, левой стопы, флегмона левой голени»; пациенту госпитализация не предложена, отправлен на амбулаторное лечение; состояние пациента продолжало ухудшаться; 29.08.2018 г. вновь вызвана скорая медицинская помощь, прибыла брагада в 23.09 час., установлен диагноз: «Острый пиелонефрит. Артериальная гипотония, неясного генеза» … температура тела 37,50С, …. Доставлен в стационар урологического профиля БУЗ УР «1 РКБ М3 УР». При осмотре установлено: ЧДД-20, АД 110/70 мм.ртст., пульс 88 в минуту, симптом Пасгернацкого отрицательный с обеих сторон, отеки стоп и голеней, на стопе и голени повязки с серозно-геморрагическим гнойным отделяемым; пациент перенаправляется в стационар инфекционного профиля для исключения геморрагической лихорадки с почечным синдромом (ГЛПС); вызвана скорая медицинская помощь для перевозки в указанную медицинскую организацию, которая прибыла 30.08.2018 г. в 03.52 час. при этом АД 60/40, пульс 115, ЧДД 20 в минуту, температура 38.80С, сатурация кислорода 87% (после оказанной помощи: 80/50 мм.рт.ст., 115 уд. в мин., 98% (соответственно), вызвана реанимационная бригада скорой помощи, которая на фоне проводимого лечения транспортировала пациента в РКИБ, где данных за ГЛПС не выявили, пациент перенаправлен в хирургический стационар БУЗ УР «ГКБ № 6» М3 УР, куда поступает в 05.20 час. в состоянии септического шока, реаниматологом осматриваеся в 05.40 час.; по записям медкарты стационарного больного «пролежень крестца 5,0 см., без отделяемого, рана левой голени 5,О х 1,0 x 0,5 см, серозное отделяемое из раны, язва подошвенной поверхности правой стопы 7x3x3 см, ткани серого цвета, язва пяточной области 4x3x2 отделяемого из язв нет»; проводится интенсивная терапия, ИВЛ, эффекта от проводимой терапии не наступает; в 20.00 час. остановка сердечной деятельности, реанимацинные мероприятия, в 20.30 час. констатирована биологическая смерть ФИО2

Согласно данным из акта судебно-медицинского исследования трупа № 2456 при наружном исследовании установлено, что голени в области лодыжек с переходом на стопы резко отечные, кожа в указанной области синюшная. В области внутренней лодыжки левой голени поверхностные слои кожи отделяются с обнажением влажной розовой поверхности. В области наружной лодыжки левой голени рана длиной 6 см, глубиной до 0,7 см с ровными краями и остроугольными концами, дном ее являются жировая клетчатка и фасция розового цвета, тусклые, мутные. Произведены разрезы мягких тканей в области лодыжек и стоп, подлежащая ткань серо-розовая, тусклая, мутная, с поверхности разрезов стекают темная жидкая кровь и серо-розовая густая мутная тягучая жидкость»; гистологически выявляется: «гнойно-некротическое воспаление на фоне рубцово-измененных мягких тканей стопы.

Смерть ФИО2 наступила от полиорганной недостаточности вследствие тяжелого вторичного сепсиса в форме септикопиемии (двусторонняя полисегментарная сливная гнойная пневмония, миокардит, гепатит, нефрит); явившимся осложнением флегмоны стоп и голеней (области лодыжек) обеих нижних конечностей (основное заболевание).

По мнению экспертной комиссии при оказании скорой медицинской помощи бригадой ССМП 29.08.2018 г. в 23.09 час. имело место недооценка анамнестических данных о наличии хронического посттравматического остеомиелита, на фоне которого у пациента имелись хронические язвы, пролежень в области крестца, производилась медицинская манипуляция в БУЗ «ГКБ № 6 М3 УР» 29.08.2018 г. (вскрытие флегмоны левой голени), не оценивается тот факт, что пациент страдает хроническим пиелонефритом, безконтрольно принимает лекарственный препарат для медицинского применения - «кеторол», не учитывается длительность заболевания (не менее 3-х суток до момента вызова СМИ), пациенту осуществляется третий вызов бригады скорой медицинской помощи в течении последних двух суток, происходит недооценка клинических данных (отрицательный симптом покалачивания, двухсторонний болевой синдром в поясничной области, признаки шока - гипотония, жажда, олигоурия) и др., что повлекло неверное установленние предварительного диагноза (Острый пиелонефрит. Артериальная гипотония неясного генеза) и транспортировка пациента не по профилю - в урологический стационар БУЗ УР «1 РКБ М3 УР».

На этапе оказания первичной медико-санитарной помощи в условиях БУЗ УР «Первая РКБ М3 УР» выявлены следующие дефекты (недостатки/комплекс недостатков):

    диагноз основного заболевания: «ГЛПС» (геморрагическая лихорадка с почечным синдромом), врачом урологом установлен не верно;

    тяжесть состояния врачом терапевтом, проктологом рассценена как «средней тяжести», что не соответствует данным объективного состояния пациента (олигоанурия, повышение уровня креатинина; электролитные нарушения; лейкопения, тромбоцитопения: гипотензия, одышка и др.);

    направление пациента в РКИБ с диагнозом: «ГЛПС?» не обосновано (на основании лишь сведений о проживание пациента на садоогороде), анамнестические и клинические данные недооцениваются;

    септическое состояние у пациента не диагностировано;

    отсутствие госпитализации пациента в БУЗ УР «Первая РКБ М3 УР» (многопрофильная медицинская организации 3 уровня) при наличии показаний к таковой;

    ненадлежащее оформление медицинской документации (несоответствие Приказу Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 г. № 203н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи").

На этапе оказания первичной медико-санитарной помощи в условиях БУЗ «ГКБ № 6 М3 УР» выявлено следующее:

- 29.08.2018 г. ФИО2 оказанная медицинская помощь в виде проведения оперативного вмешательства по поводу флегмоны левой голени (разрез мягких тканей левой голени, промывание раны антисептиком, наложение асептической повязки), общеклинические исследования крови и мочи, рентгенография в 2-х проекциях; даны рекомендации по наблюдению хирургом в амбулаторных условиях, консультации терапевта, гематолога, контроль ПАК. На данном этапе имело место оказание первичной медико-санитарнои помощи, оказанной в приемном отделении, а не специализированной медицинской помощи, оказанной в условиях госпитализации пациента в стационар; поэтому Приказ Минздравсоцразвития РФ от 08.06.2007 г. № 407 «Об утверждении стандарта медицинской    помощи больным с    флегмоной» (при оказании специализированной помощи - лечение из расчета 21 дня) не применим; п. 3.12.2 Приказа Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 г. № 203н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи" не применим на том этапе.

На этапе оказания первичной-медикосанитарной помощи 29.08.2018 г. выявлены следующие дефекты (недостатки/комплекс недостатков):

- не выполнены: сбор анамнеза и жалоб общетерапевтический, ЧДД не измерены, термометрия, пальпация, перкуссия, аускультаци не проведены;    назначение лекарственной терапии при заболеваниях кожи, подкожно жировой клетчатки, придатков кожи не выполнено; тяжесть состояния не оценена; пациент в стационар хирургического профиля не госпитализирован; синдром системного воспалительного ответа инфекционного генеза не диагностирован; консультация анестезиолога не назначена: не надлежащим образом оформлена медицинская документация (несоблюдение критериев раздела 2, п. 2.1 Приказа Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 № 203 н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи"); отсутствует информированное добровольное согласие/отказ на медицинское вмешательство (несоблюдение ст. 20 323-ФЗ).

На этапе оказания специализированной медицинской помощи в условиях ВУЗ «ГКБ № 6 М3 УР» 30.08.2018 г. выявлены следующие дефекты (недостатки/комплекс недостатков):

    - не надлежащим образом оформление медицинской карты стационарного больного: несоблюдение критериев раздела 2, п. 2.2 Приказа Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 г. № 203н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи": отсутствует план обследования пациента при первичном осмотре с учетом предварительного диагноза; план лечения при первичном осмотре с учетом предварительного диагноза, клинических проявлений заболевания, тяжести заболевания или состояния пациента, лабораторных и инструментальных методов исследования; назначение лекарственных препаратов с учетом инструкций по применению лекарственных препаратов, возраста пациента, пола пациента, тяжести заболевания, наличия осложнений основного заболевания (состояния) и сопутствующих заболеваний: указание в плане лечения метода (объема) хирургического вмешательства при заболевании (состоянии) и наличии медицинских показаний, требующих хирургических методов лечения и (или) диагностики; установление клинического диагноза на основании данных анамнеза, осмотра, данных лабораторных и инструментальных методов обследования, результатов консультаций врачей-специалистов, предусмотренных стандартами медицинской помощи, принятие при затруднении установления клинического диагноза и (или) выбора метода лечения решения консилиумом врачей с оформлением протокола и внесением в стационарную карту, оформление обоснования клинического диагноза соответствующей записью в стационарной карте, подписанного лечащим врачом и заведующим профильным отделением и др.;

    - при консультации нефролога, диагноз не выставлен;

    - указанные данные (время) седации не соответствуют листу назначения наркотических и психоактивных лекарственных средств.

    отмечается нарушение построения и некорректная формулировка заключительного клинического диагноза:

    основной:    «Последствия перелома костей таза и обеих пяточных костей (падение с высоты от 2013 г.) Хронические язвы кожи правой стопы. Пролежень крестцовой области», тем не менее травма у пациента имела место в 2003 г., хронические язвы пациента отмечались обеих стоп (по данным патолого-анатомического вскрытия), диагноз: хронические остеомиелит правой пяточной кости (как прямое последствие травмы от 2003 г.) не установлен;

осложнение: «Сепсис, молниеностная форма. Полиорганная недостаточность. ДВС синдром»; у пациента имел место тяжелый вторичный сепсис, в форме септикопиемии;

сопутствующий: состояние после вскрытия флегмоны левой голени; (вскрытие флегмоны проведено 29.08.2018 г.), на момент осмотра рана наружной лодыжки левой голени с серозным отделяемым; (в данном случае диагностический поиск не продолжается, не рассматривается вопрос о хирургическом вмешательстве); по мнению экспертной комиссии флегмона нижних конечностей является основным заболеванием, приведшим к осложнениям, а не «Последствия перелома костей таза и обеих пяточных костей (падение с высоты от 2013 г.)». Следует заметить, что ФИО2 получил кататравму в 2003 г.;

- недооценка тяжести состояния пациента на момент госпитализации в стационар (госпитализация в отделение гнойной хирурги, а не анестезиологии и реанимации);

    несоблюдение п. 3.1.18 Приказа Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 г. № 203н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи" в части отсутствия проведения:    не оценена тяжесть состояния по шкале SOFA, не выполнено исследование уровня лактата в крови не позднее 1 часа от момента установления диагноза, не выполнено исследование уровня С-реактивного белка и/или прокальцитонина в крови не позднее 1 часа от момента поступления в стационар (тест проведен в 09.30-10.00 час., поступление в 05.20 час.); не выполнено исследование кислотно-основного состояния (pH, РаС02, Ра02, BE, SB, ВВ, S02, НЬО не позднее 1 часа от момента поступления в стационар; не выполнено не менее двух заборов проб крови, взятых из вен разных верхних конечностей, с интервалом 30 минут для бактериологического исследования крови на стерильность с определением чувствительности возбудителя к антибиотикам и другим лекарственным препаратам не позднее 1 часа от момента поступления в стационар; не использованы лекарственные препараты на основе гидроксиэтилкрахмала при инфузионной терапии (при тяжелом сепсисе и септическом шоке).

Исходя из характера и тяжести заболевания у Рязанова Д.А. с учетом исходного его состояния на момент обращения за медицинской помощью (в том числе показателей периферической крови: лейкопения, тромбоцитопения, анемия), на фоне отказа от госпитализации 28.08.2018 г., бесконтрольного приема НПВС в домашних условиях, при наличии хронического гнойно-септического очага в организме (хронический остеомиелит, трофические язвы конечностей, пролежень крестца; возможно хрониосепсис), прогноза при имеющейся у пациента патологии и выявленных дефектах (недостатки/комплекс недостатков) оказания медицинской помощи, экспертная комиссия пришла к выводу, что в случае своевременной госпитализации в стационар с проведением всех необходимых и надлежащих мероприятий по оказанию медицинской помощи пациенту, благоприятный исход заболевания был крайне сомнителен.

Тем не менее, экспертная комиссия пришла к выводу, что установленные недостатки/комплекс недостатков (дефекты) оказания медицинской помощи в условиях БУЗ УР БУЗ «ГКБ № 6 М3 УР» 29.08.2018 г. (выполнение в условиях приемного отделение вскрытие флегмоны левой голени, без последующей госпитализации в стационар, отсутствие диагностики синдрома системной воспалительной реакции на тот момент, не проведение адекватной комплексной терапии и др.) явились условиями, при которых отмечалось дальнейшее прогрессирование основного заболевания, то есть выявленные недостатки/комплекс недостатков снижали/способствовали снижению возможности продления жизни пациента.

Высказаться о том, насколько возможно было продление жизни ФИО2, в случае своевременной госпитализации в стационар на тот момент, с проведением всего комплекса лечебно-диагностических мероприятий не представляется возможным.

Установленные недостатки/комплекс недостатков (дефекты) оказания медицинской помощи в условиях БУЗ УР «Первая РКБ М3 УР» 29.08.2018 г. и БУЗ УР БУЗ «ГКБ № 6 М3 УР» 30.08.2018 г., по мнению экспертной комиссии, влияния на возможность избежания летального исхода не оказали, с учетом тяжести состояния пациента, характера течения сепсиса на тот момент (тяжелый сепсис, септикопиемия, дисфункция органов и др.) смерть ФИО2 была не предотвратима.

    Диагноз — один из важнейших объектов стандартизации в здравоохранении. Заключительный клинический и патологоанатомический диагнозы — обязательная составная часть медицинской документации: карт амбулаторного и стационарного больного, протокола патологоанатомического вскрытия — медицинских, юридических и статистических документов. Правила формулировки диагнозов основаны на принципах медицинской информатики, требованиях международных номенклатур и классификаций заболеваний, прежде всего МКБ-10. Согласно нормативным требованиям, клинический диагноз должен быть выставлен не позднее:установление клинического диагноза в течение 10 дней с момента обращения в амбулаторно-поликлинических условиях: установление клинического диагноза в течение 72 часов с момента поступления пациента в профильное отделение (дневной стационар) медицинской организации; установление клинического диагноза при поступлении пациента но экстренным показаниям не позднее 24 часов с момента поступления пациента в профильное отделение; до того как может быть выставлен клинический диагноз, необходимым условием оформления медицинской документации является установление предварительного диагноза лечащим врачом в ходе первичного приема пациента (в амбулаторно-поликлинических условиях); установление предварительного диагноза врачом приемного отделения или врачом профильного отделения (дневного стационара) или врачом отделения (центра) анестезиологии-реанимации медицинской организации не позднее 2 часов с момента поступления пациента в медицинскую организацию (при оказании специализированной медицинской помощи).

Следует заметить, что в течение всего времени состояние пациента, клинические и клинико-лабораторные данные изменялись, равно как изменялись установленные диагнозы в соответствии с данными осмотра, лабораторными, инструментальными и иными методами исследования, с учетом результатов консультаций врачей-специалистов; таким образом, данные, полученные при патологоанатомическом исследовании трупа ФИО2 и клинические данные в ходе оказания медицинской помощи с 28.08.2018 г. по 30.08.2018 г. не могут в полном объеме совпадать между собой.

Согласно представленным данным, медицинская помощь ФИО2 оказывалась:

    28.08.2018 г. в период с 21.22-22.03 час. Диагноз: «Инфицированные раны правой стопы»; (диагноз установлен предварительно не в полном объеме), судить о наличии/отсутствии признаков флегмоны по имеющимся данным не представляется возможным;

    29.08.2018 г. в период 11.14-12.01 час. Диагноз: «Инфицированная рана правой стопы, флегмона левой стопы?»; (диагноз установлен предварительно не в полном объеме), описание локального статуса не соответствует установленному диагнозу «Флегмона левой стопы?»; поскольку изменения левой голени не описаны;

    29.08.2018 г. в период 23.09-00.07 час. Диагноз: «Острый пиелонефрит. Артериальная гипотония неясного генеза»; диагноз установлен не верно, недооценены клинические и анамнестические данные;

    30.08.2018 г. в период 03.33-04.16 час. Диагноз: «Флегмона левой стопы. Остеомиелит костей правой стопы. Септический шок. ДВС синдром. Геморрагическая лихорадка с почечным синдромом? Трофическая язва правой стопы»; диагноз основного заболевания установлен правильно; диагноз: «Геморрагическая лихорадка с почечным синдромом?» установлен предварительно, с учетом консультаций специалистов, не верно;

    30.08.2018 г. в период 04.00-04.46 час. Диагноз: «Флегмона левой стопы. Остеомиелит костей правой стопы. Септический шок. ДВС синдром. Трофическая язва правой стопы»; диагноз основного заболевания установлен правильно;

    29.08.2018 г. (БУЗ УР «ГКБ № 6 М3 УР») Диагноз: «последствия перелома таза, обеих пяточных костей. Хронические язвы кожи подошвенной поверхности правой стопы, левой стопы, флегмона левой голени»; диагноз основного заболевания установлен не в полном объеме (хронический остеомиелит не указан; синдром системной воспалительной реакции не заподозрен); описание локального статуса отсутствует, диагноз флегмоны не верифицирован;

    30.08.2018 г. (БУЗ УР «Первая РКБ М3 УР») урологом установлен диагноз: «ГЛПС» (диагноз установлен не верно), данных за острую урологическую патологию не выявлено; терапевтом установлен диагноз: «ГЛПС? ОПН. Анурия. Флегмона левой стопы» (диагноз установлен предварительно, не в полном объеме, ГЛПС заподозрена не верно); хирургом проктологом установлен диагноз: «ГЛПС. Острая почечная недостаточность. Флегмона левой стопы. Остеомиелит костей левой стопы, состояние после вскрытия, санации и дренирования флегмоны стопы»; диагноз «ГЛПС» заподозрен не верно, «сепсис и септический шок» у пациента не диагностированы;

    30.08.2018 г. (РКИБ) на момент осмотра данных за ГЛПС нет. Флегмона левой стопы. Трофические язвы правой стопы. Сепсис. ОПН»; диагноз установлен правильно;

    30.08.2018 г. в ГУЗ УР «ГКБ № 6 М3 УР» в период с 05.20-20.30 час. диагноз при поступлении:    «Флегмона других отделов конечностей»; диагноз установлен предварительно правильно; Диагноз клинический: «Последствия перелома костей таза и обеих пяточных костей (падение с высоты от 2013 г.) Хронические язвы кожи правой стопы. Пролежень крестца. Сепсис»; диагноз установлен предварительно правильно, не в полном объеме; диагноз «флегмона левой стопы; хроническая язва левой стопы» не указан; Диагноз заключительный клинический: основной: «Последствия перелома костей таза и обеих пяточных костей (падение с высоты от 2013г.). Хронические язвы кожи правой стопы. Пролежень крестца». Осложнение: «Сепсис, молниеностная форма. Полиорганная недостаточность. ДВС синдром»; сопутствующий: «Состояние после вскрытия флегмоны левой стопы»; отмечается нарушение построения и не корректно составленный диагноз;

    - Судебно-медицинский диагноз: Основной: Флегмоны стоп и голеней: голени в области лодыжек с переходом на стопы резко отечные, кожа в указанной области синюшная, в области внутренней лодыжки левой голени поверхностные слои кожи отделяются с обнажением влажной розовой поверхности, мягкие гкани в области лодыжек и стоп на разрезах серо-розовые, тусклые, мутные, с поверхности разрезов стекают темная жидкая кровь и серо-розовая густая мутная тягучая жидкость, гистологический: гнойнонекротическое воспаление на фоне рубцово-измененных мягких тканей стопы. Осложнение: Сепсис: двусторонняя полисегменгарная сливная гнойная пневмония с геморрагическим компонентом, мелкоочаговый стромальный миокардит, интерстициальный нефрит, неспецифический межуточный гепатит, нарушение кровообращения внутренних органов, венозно-венулярное полнокровие и отек, частичный внутрисосудистый гемолиз эритроцитов, изменения реологии крови с развитием внутрисосудистого свертывания крови, стаза крови, «сладж»-феномена в сосудах микрогемоциркуляции, повышенная сосудистая проницаемость, очаговый некронефроз, септическая селезенка, шоковая почка, белковая дистрофия внутренних органов. Сопутствующий:    Хронические язвы кожи стоп. Миокардиодистрофия. Жировая дистрофия печени. Пролежень области крестца. Состояние после операции — вскрытия флегмоны левой голени (29.08.2018 г.)

Причинная связь в судебно-медицинском понимании - это объективно существующая связь между действием и наступившими последствиями (неблагоприятным исходом заболевания). Наличие или отсутствие причинной связи между действием (бездействием) медицинского работника и наступлением у пациента неблагоприятного исхода устанавливается экспертной комиссией в соответствии с общепринятыми в медицине представлениями об этиологии, патогенезе, клинической картине и лечении в отношении конкретной нозологической единицы заболевания, состояния у данного конкретного пациента. Формирование благоприятного или неблагоприятного исхода при различных заболеваниях при своевременном применении современной технологии оказания медицинской помощи определяется совокупностью факторов: естественное течение патологического процесса, его тяжесть, прогноз, исходя из современной технологии оказания медицинской помощи; исходное состояние организма, конкурирующее и сопутствующее заболевание; медицинская помощь (факт оказания медицинской помощи, дефекты при ее оказании).

Как указывалось ранее, с учетом характера и тяжести заболевания у ФИО2, с учетом исходного его состояния на момент обращения за медицинской помощью (в том числе показателей периферической крови: лейкопения, тромбоцитопения, анемия), на фоне отказа от госпитализации 28.08.2018 г., бесконтрольного приема НПВС в домашних условиях, при наличии хронического гнойно-септического очага в организме (хронический остеомиелит, трофические язвы конечностей, пролежень крестца; возможно хрониосепсис), прогноза при имеющейся у пациента патологии и выявленных дефектах (недостатки/комплекс недостатков) оказания медицинской помощи, экспертная комиссия считает, что в случае своевременной госпитализации в стационар с проведением всех необходимых и надлежащих мероприятий по оказанию медицинской помощи пациенту, благоприятный исход заболевания был крайне сомнителен. По мнению экспертной комиссии, оснований для установления причинно-следственной связи между действиями/бездействиями медицинских работников и наступившим неблагоприятным исходом заболевания (смерти) у ФИО2 не усматривается.

Выявленные дефекты оказания медицинской помощи ФИО2 в БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР» и БУЗ УР « Первая РКБ» состоят в причинно-следственной связи с несвоевременной постановкой правильного диагноза и как следствие, с более поздними сроками начала лечения, своевременной госпитализации. Установить степень влияния этого на длительность выживаемости пациента, не предоставляется возможным ввиду отсутствия достоверных критериев.

Результаты проведенной в рамках гражданского дела судебной медицинской экспертизы оценивается судом по его внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании каждого отдельно взятого доказательства, собранного по делу, и их совокупности с характерными причинно-следственными связями между ними и их системными свойствами. Суд оценивает экспертное заключение с точки зрения соблюдения процессуального порядка назначения экспертизы, соблюдения процессуальных прав лиц, участвующих в деле, соответствия заключения поставленным вопросам, его полноты, обоснованности и достоверности в сопоставлении с другими доказательствами по делу.

Статьей 7 Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" закреплено, что при производстве экспертизы эксперт независим от органа или лица, назначивших экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела. Эксперт дает заключение, базируясь на результатах проведенных исследований в соответствии со своими специальными знаниями. Указанное свидетельствует, что эксперт при проведении экспертизы, порученной ему судом, свободен в выборе методов и способов исследований.

Частью 3 ст. 85 ГПК РФ предусмотрено, что эксперт, поскольку это необходимо для дачи заключения, имеет право знакомиться с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы; просить суд о предоставлении ему дополнительных материалов и документов для исследования; задавать в судебном заседании вопросы лицам, участвующим в деле, и свидетелям; ходатайствовать о привлечении к проведению экспертизы других экспертов.

Абзацем 2 ч. 1 ст. 85 ГПК РФ установлено, что в случае, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта либо материалы и документы непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения, эксперт обязан направить в суд, назначивший экспертизу, мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение.

Экспертами в ходе рассмотрения дела не сообщалось об отсутствии возможности проведения экспертизы и полного ответа на поставленные судом вопросы, по представленным в их распоряжение материалам.

Каких-либо сомнений в правильности представленного экспертного заключения суд не усматривает, в связи с чем, полагает возможным положить в основу решения заключение комиссии экспертов МЗ Пензенской области ГБУЗ «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» № 59-к от 27.11.2020 г.

При этом суд отмечает, что проведенная в рамках настоящего дела медицинская экспертиза соответствует требованиям ст. 25 Федерального закона от 31.05.2001 г. № 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", составлена в соответствии с требованиями законодательства, регулирующего порядок осуществления подобного рода экспертиз и с использованием научно-исследовательской литературы компетентными лицами, имеющими специальное образование в исследуемой области, необходимую квалификацию, значительный стаж экспертной работы и предупрежденными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Экспертным заключением установлены дефекты (недостатки/ комплекс недостатков) оказания медицинской помощи:

- БУЗ УР «Первая РКБ М3 УР»:

диагноз основного заболевания «ГЛПС» (геморрагическая лихорадка с почечным синдромом) установлен не верно;

тяжесть состояния расценена как «средней тяжести», что не соответствует данным объективного состояния пациента (олигоанурия, повышение уровня креатинина; электролитные нарушения; лейкопения, тромбоцитопения: гипотензия, одышка и др.);

     направление пациента в РКИБ с диагнозом: «ГЛПС?» не обоснованно, анамнестические и клинические данные недооцениваются;

     септическое состояние у пациента не диагностировано;

     отсутствие госпитализации пациента в БУЗ УР «Первая РКБ М3 УР» (многопрофильная медицинская организации 3 уровня) при наличии показаний к таковой;

     ненадлежащее оформление медицинской документации с нарушением Приказа Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 г. № 203н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи";

- БУЗ «ГКБ № 6 М3 УР» 29.08.2018 г.:

оказание первичной медико-санитарной помощи в приемном отделении, а не специализированной медицинской помощи в условиях госпитализации пациента в стационар;

не выполнены: сбор анамнеза и жалоб общетерапевтический, ЧДД не измерены, термометрия, пальпация, перкуссия, аускультаци не проведены;

назначение лекарственной терапии при заболеваниях кожи, подкожно жировой клетчатки, придатков кожи не выполнено;

тяжесть состояния не оценена;

пациент в стационар хирургического профиля не госпитализирован;

синдром системного воспалительного ответа инфекционного генеза не диагностирован;

консультация анестезиолога не назначена;

не надлежащим образом оформлена медицинская документация в нарушение раздела 2, п. 2.1 Приказа Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 № 203 н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи");

отсутствует информированное добровольное согласие/отказ на медицинское вмешательство (несоблюдение ст. 20 323-ФЗ);

- БУЗ «ГКБ № 6 М3 УР» 30.08.2018 г.:

     не надлежащим образом оформление медицинской карты стационарного больного, несоблюдение критериев раздела 2, п. 2.2 Приказа Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 г. № 203н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи": отсутствует план обследования пациента при первичном осмотре с учетом предварительного диагноза; план лечения при первичном осмотре с учетом предварительного диагноза, клинических проявлений заболевания, тяжести заболевания или состояния пациента, лабораторных и инструментальных методов исследования; назначение лекарственных препаратов с учетом инструкций по применению лекарственных препаратов, возраста пациента, пола пациента, тяжести заболевания, наличия осложнений основного заболевания (состояния) и сопутствующих заболеваний: указание в плане лечения метода (объема) хирургического вмешательства при заболевании (состоянии) и наличии медицинских показаний, требующих хирургических методов лечения и (или) диагностики; установление клинического диагноза на основании данных анамнеза, осмотра, данных лабораторных и инструментальных методов обследования, результатов консультаций врачей-специалистов, предусмотренных стандартами медицинской помощи, принятие при затруднении установления клинического диагноза и (или) выбора метода лечения решения консилиумом врачей с оформлением протокола и внесением в стационарную карту, оформление обоснования клинического диагноза соответствующей записью в стационарной карте, подписанного лечащим врачом и заведующим профильным отделением и др.;

     при консультации нефролога, диагноз не выставлен;

     указанные данные (время) седации не соответствуют листу назначения наркотических и психоактивных лекарственных средств.

     отмечается нарушение построения и некорректная формулировка заключительного клинического диагноза;

недооценка тяжести состояния пациента на момент госпитализации в стационар (госпитализация в отделение гнойной хирурги, а не анестезиологии и реанимации);

несоблюдение п. 3.1.18 Приказа Министерства Здравоохранения РФ от 10.05.2017 г. № 203н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи" в части отсутствия проведения:    не оценена тяжесть состояния по шкале SOFA, не выполнено исследование уровня лактата в крови не позднее 1 часа от момента установления диагноза, не выполнено исследование уровня С-реактивного белка и/или прокальцитонина в крови не позднее 1 часа от момента поступления в стационар (тест проведен в 09.30-10.00 час., поступление в 05.20 час.);

не выполнено исследование кислотно-основного состояния (pH, РаС02, Ра02, BE, SB, ВВ, S02, НЬО не позднее 1 часа от момента поступления в стационар;

не выполнено не менее двух заборов проб крови, взятых из вен разных верхних конечностей, с интервалом 30 минут для бактериологического исследования крови на стерильность с определением чувствительности возбудителя к антибиотикам и другим лекарственным препаратам не позднее 1 часа от момента поступления в стационар;

не использованы лекарственные препараты на основе гидроксиэтилкрахмала при инфузионной терапии (при тяжелом сепсисе и септическом шоке).

Выявленные дефекты оказания медицинской помощи ФИО2 в БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР» и БУЗ УР «Перкая РКБ» состоят в причинно-следственной связи с несвоевременной постановкой правильного диагноза и как следствие, явилось условием, при котором отмечалось дальнейшее прогрессирование основного заболевания, т.е. выявленные недостатки/комплекс недостатков снижали/способствовали снижению возможности продления жизни пациента. Установить степень влияния этого на длительность выживаемости пациента, не представилось возможным ввиду отсутствия достоверных критериев.

Таким образом, выводы экспертов содержат указание на то, что при поступлении ФИО2 29.08.2018 г. в БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР», 29.08.2018 г. в БУЗ УР «Первая РКБ МЗ УР» и 30.08.2018 г. в БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР» имелись дефекты оказания медицинской помощи в виде неправильного установления и не установление диагноза, неверная оценка тяжести состояния, не госпитализации пациента, проведение манипуляцией вне условий стационара.

Вместе с тем, по мнению суда, своевременное диагностирование заболевания повлияло бы на общее состояние пациента, позволило улучшить состояние ФИО2, облегчило бы его страдания, повысило бы эффективность лечения. В рассматриваемом случае, прямой причинно-следственной связи между недостатками (дефектами) оказания медицинской помощи и наступлением смерти ФИО2 не имеется. Однако, вопреки доводам ответчиков, установленные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи снизили эффективность лечения, поскольку повлекли не правильный выбор методов лечения и как следствие не могли достичь цели лечения, как минимум облегчения состояния пациента и улучшения качества его жизни. Указанные обстоятельства стороной ответчиков не опровергнуты.

Как указано выше, в силу ч.ч. 2 и 3 ст. 98 ФЗ РФ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленными законодательством Российской Федерации.

Заявляя требования о компенсации морального вреда, истцы указывают на недостатки медицинской помощи, оказанной их близкому родственнику, в том числе на то, что такая помощь оказана некачественно, несвоевременно и не в полном объеме. Диагностика заболевания проведена неверно, привела к постановке неверного диагноза, выбору неверной тактики лечения, отказет в стационарном лечении и усугубила страдания их близкого родственника.

Следовательно, требования о компенсации морального вреда заявлены Рязановой В.В. и Рязановой М.А. в связи с тем, что нарушено их право на семейную жизнь, поскольку между матерью и сыном, братом и сестрой, соответственно, всегда имелись теплые и близкие отношения, они страдают от его потери, а также в связи с тем, что лично им в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи близкому родственнику причинены нравственные страдания, выразившиеся в переживаниях по поводу здоровья близкого и родного им человека.

Истцы Рязанова В.В. и Рязанова М.А. страдали также и от самого факта ненадлежащего оказания медицинской помощи их сыну и брату, соответственно, поскольку в случае своевременного оказания медицинской помощи и правильной диагностике заболевания, тактика лечения была бы иной, что в свою очередь, улучшило бы состояние ФИО2, облегчило бы его страдания. Истцы указывают, что страдают от осознания того, что близкий человек мог бы получить медицинскую помощь своевременно и облегчить свои страдания, однако, такая помощь ему оказана не своевременно.

Обстоятельства, изложенные истцами, а также наличие между родственниками теплых отношений стороной ответчика не оспаривались, у суда сомнений не вызывают.

Соответственно, приведенные фактические обстоятельства, указанные Рязановой В.В. и Рязановой М.А. в качестве основания иска о компенсации морального вреда суд полагает заслуживающими внимания.

Как указано выше, моральный вред, в частности, может заключаться и в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 г. № 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Исходя из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по их применению моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо.

В соответствии с п. 10 указанного Постановления, Российская Федерация, как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации, поэтому применение судами вышеназванной конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Согласно ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, которая охватывает существование семейных связей, в том числе между супругами, родителями и детьми, а также другими родственниками.

Согласно ст. 38 Конституции РФ семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (ст. 1 СК РФ).

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции РФ, Семейного кодекса РФ, положениями ст.ст. 150 и 151 ГК РФ следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно, как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, также причиняются нравственные и физические страдания ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Пунктом 2 ст. 150 ГК РФ определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с указанным кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 8 и ст. 151 ГК РФ.

В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Таким образом, по общему правилу, необходимым условием наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе моральный, являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя, вина причинителя вреда.

При этом установленная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда, предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт причинения вреда, его размер, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред. Поскольку компенсация морального вреда, о взыскании которой в связи с некачественным оказанием медицинской помощи ее супругу заявлено истцом, является одним из видов гражданско-правовой ответственности, нормы Гражданского кодекса РФ, устанавливающие основания ответственности в случае причинения вреда, применимы к требованиям о компенсации морального вреда.

С учетом изложенного и в соответствии со ст. 1064 ГК РФ, ст. 98 ч. 2 и 3 Федерального закона от 21.11.2011 г. № 332-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», в случае причинения гражданину морального вреда действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, в числе которых право на охрану здоровья, право на семейную жизнь, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда, равно как и в случае оказания гражданину ненадлежащей медицинской помощи такие требования могут быть заявлены родственниками такого пациента, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, также причиняются нравственные и физические страдания.

Экспертным заключением установлено, что в действиях БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР» и БУЗ УР «Первая РКБ МЗ УР» имелись недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи, выразившиеся в неправильном установлении и не установлении вообще диагноза, в неверной оценке тяжести состояния ФИО2, не госпитализации пациента в условия стационара, проведение манипуляцией вне условий стационара, в амбулаторных условиях и пр., что привело к дальнейшему прогрессированию основного заболевания и способствовало снижению возможности продления жизни ФИО2, чем, безусловно, нарушено личное неимущественное право Рязановой В.В. и Рязановой М.А. на семейную жизнь, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующих близкие отношения с сыном и братом, соответственно.

Нельзя не отметить те обстоятельства, что здоровье – это состояние полного социального, психологического и физического благополучия человека, которое может быть нарушено ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи.

Недостаток в оказании медицинской помоши - это любое действие (бездействие) медицинскою работника при оказании медицинской помощи пострадавшему (больному), которое по своему объему, времени, последовательности оказания и/или иным характеристикам не соответствует современным ему стандартам объема и качества оказания медицинской помощи, требованиям нормативных актов, регламентирующих данный вид медицинской деятельности, научно обоснованным, т.е. обоснованным с позиций доказательной медицины, принципам медицинской практики и теоретическим знаниям.

Недостаток в оказании медицинской помоши может не являться причиной неблагоприятною исхода и не иметь с ним прямой причинной связи, т.е. не влиять на его возникновение.

Дефект в оказании медицинской помощи - это такой недостаток в оказании медицинской помощи, который явился причиной наступившего неблагоприятного исхода либо имел с ним прямую причинную связь.

    Под дефектом медицинской помощи понимают непоказанное и/или неправильное действие или бездействие медицинского персонала при проведении мероприятий, направленных на поддержание и/или восстановление здоровья, выразившееся в неправильной профилактике, диагностике, лечении и медицинской реабилитации заболевших (пострадавших). Как правило, дефект медицинской помощи является результатом нарушения действующих порядков оказания и стандартов медицинской помощи, изложенных в различных руководящих документах (руководствах, положениях и наставлениях, директивах, приказах, инструкциях или правилах).

Несвоевременное помещение в условия стационара, неверное установление диагнозов и степень тяжести пациента, осознание того, что в случае отсутствия недостатков оказания медицинской помощи, из близкому родственнимку возможно было бы облегчить страдания и улучшить общее состояние (психологическое, физическое) безусловно, повлекло причинение истицам глубоких нравственных страданий (морального вреда).

Сторонами не оспариваются те обстоятельства, что наступление летального исхода обусловлено несвоевременным диагностированием заболевания – тяжелый сепсис и септический шок. Вместе с тем, у суда не вызывает сомнений, что осознание тяжести состояния и физических страданий близкого родственника, свидетелем которых истцы являлись, не оказание необходимой медицинской помощи, в которой нуждался ФИО2, осознание возможности облегчения состояния близкого родственника в случае своевременного и полного оказания ему медицинской помощи –фактическое оставление его без таковой при доставлении 29.08.2018 г. бригадой «Скорой помощи» в БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР», безусловно, повлекло для истцов, как матери и сестры, нравственные страдания, выразившиеся в переживаниях за состояние здоровья близкого и родного им человека. Указанные обстоятельства не могли не заставлять истцов переживать, испытывать постоянные нравственные страдания.

Вопреки требованиям ст. 1064 ч. 2 ГК РФ ответчиками не представлено доказательств, что медицинским учреждением приняты все необходимые и возможные меры к оказанию пациенту качественной и своевременной медицинской помощи, поскольку именно на ответчике лежит обязанность доказать свою невиновность в оказании ФИО2 медицинских услуг не надлежащего качества и причинении морального вреда Рязановой В.В. и Рязановой М.А.

Следовательно, суд считает, что обстоятельства причиненного вреда позволяют судить о существовании между истцами и ответчиками отношений, основанных на обязанности последних компенсировать истцам причиненный моральный вред.

При определении размера компенсации причиненного морального вреда суд принимает во внимание фактические обстоятельства, при которых причинен моральный вред, близкие эмоциональные связи между близкими родственниками (мать-сын, сестра-брат), установленные экспертами недостатки (дефекты) при оказании медицинской помощи ФИО2, которые состоят в причинно-следственной связи с дальнейшим прогрессированием основного заболевания, что снизило возможность продления жизни, ускорило наступление неблагоприятных последствий, характер и степень перенесенных истцами нравственных страданий (ст. 1101 ГК РФ, п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

                С учетом изложенного, требование истцов к БУЗ УР «ГКБ № 6 МЗ УР» и БУЗ УР «Первая РКБ МЗ УР» о компенсации морального вреда, суд полагает подлежащим удовлетворению, но частично: Рязановой В.В. в размере по 100.000 руб. с каждого ответчика, Рязановой М.А. – по 50.000 руб. с каждого ответчика, что суд считает соразмерным глубине и степени перенесенных ими нравственных страданий, учитывая возраст и семейное положение каждого из истцов.

                Разрешая требований Рязановой В.В. о возмещении расходов на погребение Рязанова Д.А. в размере 120.390 руб., суд приходит к следующему.

В соответствии со ст. 1094 ГК РФ лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы.

Размер подлежащих возмещению расходов на погребение подлежит определению с учетом положений Федерального закона от 12.01.1996 г. № 8-ФЗ "О погребении и похоронном деле", содержащего понятие "погребение" и устанавливающего перечень расходов, связанных с ним, по смыслу которых во взаимосвязи с положениями абзаца первого ст. 1094 ГК РФ возмещению подлежат лишь понесенные на погребение необходимые расходы.

По общему правилу, установленному п. п. 1 и 2 ст. 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Вместе с тем, процессуальная обязанность доказывания обстоятельств, на которых основаны требования, а именно факт причинения вреда, его размер и наличие причинно-следственной связи между противоправными действиями ответчиков и наступившим вредом, возлагается на истца.

Такой вывод следует из разъяснений, содержащихся в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 26.01.2010 г. "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", согласно которым потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В соответствии с законодательством Российской Федерации медицинские учреждения несут ответственность перед потребителем за неисполнение или ненадлежащее исполнение условий договора, несоблюдение требований, предъявляемых к методам диагностики, профилактики и лечения, разрешенным на территории Российской Федерации.

В данном случае истец Рязанова В.В. потребителем медицинской услуги не является, ее иск основан на положениях Гражданского кодекса РФ, а требованием является возмещение вреда, причиненного смертью сына в результате некачественно оказанной ему медицинской услуги.

Следовательно, исходя из предмета и оснований иска, значимым обстоятельством по делу является установление причинно-следственной связи между неправомерными действиями персонала медицинского учреждения и наступившими последствиями в виде смерти ФИО2

Согласно исследованному выше заключению экспертизы следует, что, исходя из характера и тяжести заболевания ФИО2, с учетом исходного его состояния на момент обращения за медицинской помощью, в том числе показателей крови, на фоне отказа от госпитализации 28.08.2018 г., бесконтрольного приема НПВС в домашних условиях, при наличии хронического гнойно-септического очага в организме (хронический остеомиелит, трофические язвы конечностей, пролежнь крестца, возможно хрониосепсис), прогноза при имеющейся у пациента патологии и выявленных дефектах оказания медицинской помощи, в случае своевременной госпитализации в стационар с проведением всех необходимых и надлежащих мероприятий по оказанию медицинской помощи пациенту, благоприятный исход заболевания был крайне сомнителен. Установленные недостатки оказания медицинской помощи влияния на возможность избежания летального исхода, не оказали, с учетом тяжести состояния пациента, характера течения сепсиса на тот момент, смерть ФИО2 была не предотвратима.

В силу ч.ч. 2 и 3 ст. 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Выводы экспертов об отсутствии прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступившими последствиями в виде смерти ФИО2 истцом по настоящему делу не опровергнуты, а при таких обстоятельствах у суда отсутствуют правовые основания для взыскания в ее пользу с ответчиков на основании ст. ст. 15, 1064, 1096 ГК РФ расходов на погребение.

Согласно ст. 98 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

В силу ч. 1 ст. 88 ГПК РФ судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

Истцом ФИО15 при подаче искового заявления уплачена государственная пошлина в размере 300 руб., которая подлежит взысканию с ответчиков.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 194-199, 209 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л :

Исковые требования Рязановой В.В. и Рязановой М.А. к БУЗ УР «Городская клиническая больница № 6 МЗ УР» и БУЗ УР «Первая Республиканская клиническая больница МЗ УР» о компенсации морального вреда, удовлетворить частично.

Взыскать с БУЗ УР «Городская клиническая больница № 6 МЗ УР» и БУЗ УР «Первая Республиканская клиническая больница МЗ УР» в пользу Рязановой В.В.:

в счет компенсации морального вреда по 100.000 (сто тысяч) руб. с каждого;

судебные расходы в связи с уплатой государственной пошлины в размере по 150 руб. (сто пятьдесят руб.) с каждого.

Взыскать с БУЗ УР «Городская клиническая больница № 6 МЗ УР» и БУЗ УР «Первая Республиканская клиническая больница МЗ УР» в пользу Рязановой М.А. в счет компенсации морального вреда по 50.000 (пятьдесят тысяч) руб. с каждого.

В удовлетворении исковых требований Рязановой В.В. к БУЗ УР «Городская клиническая больница № 6 МЗ УР» и БУЗ УР «Первая Республиканская клиническая больница МЗ УР» о возмещении материального ущерба, отказать в полном объёме.

Решение может быть обжаловано в Верховный Суд Удмуртской Республики через Устиновский районный суд г. Ижевска в течение одного месяца со дня изготовления решения в окончательной форме.

    Судья Устиновского районного суда

    Г. Ижевска Удмуртской Республики -                               Черединова И.В.

    СПРАВКА: Решение в окончательной форме изготовлено 05 апреля 2021 г.

    Судья Устиновского районного суда

    Г. Ижевска Удмуртской Республики -                               Черединова И.В.