Судебный акт #1 (Приговор) по делу № 1-2/2018 (1-140/2017;) от 09.11.2017

<данные изъяты>

П Р И Г О В О Р

именем Российской Федерации

16 октября 2018 года г. Екатеринбург

Заместитель председателя Екатеринбургского гарнизонного военного суда Харечко В.А., при секретарях Салтановой С.С., Лукьяненко О.В., с участием государственного обвинителя – военного прокурора отдела военной прокуратуры Центрального военного округа <данные изъяты> Кубровского В.В., подсудимого Тараса Р.Б., его защитников – адвокатов Городничева В.А., Бушухина Д.Н., представителя потерпевшего - Министерства обороны РФ КРК, рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении гарнизонного военного суда материалы уголовного дела в отношении начальника службы <данные изъяты>

Тараса Романа Борисовича, родившегося ДД.ММ.ГГГГ года в <адрес>, <данные изъяты>,

обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 285 и ч. 3 ст. 290 Уголовного кодекса Российской Федерации,

У С Т А Н О В И Л:

С 8 сентября 2010 года по 31 января 2012 года Тарас Р.Б. проходил военную службу по контракту в управлении <данные изъяты>, дислоцирующемся в г. Екатеринбурге, в должности начальника отделения <данные изъяты>.

C октября 2011 года на основании телеграммы командующего войсками ЦВО от 08.10.2011 № Тарас Р.Б. приступил к временному исполнению обязанностей начальника службы <данные изъяты> и проходил военную службу в данном статусе до 31 января 2012 года.

31 января 2012 года Тарас приказом Министра обороны Российской Федерации назначен на должность начальника службы <данные изъяты> ЦВО, дислоцирующейся в г. Екатеринбурге, в которой проходит военную службу по настоящее время в воинском звании «<данные изъяты>».

В силу своих должностных полномочий, определенных Руководством по учету вооружения, техники, имущества и других материальных средств в Вооруженных Силах СССР, утвержденным приказом Министра обороны СССР от 18 октября 1979 года № 260 (далее – Руководство по учету, действовавшему в период инкриминируемых подсудимому деяний), Уставом внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 года № 1495 (далее – Устав внутренней службы), Временным положением об управлении технического обеспечения объединенного стратегического командования ЦВО, утвержденным 20 декабря 2010 года командующим войсками ЦВО <данные изъяты> ЧРК (далее – Временное положение), постоянно выполнял административно-хозяйственные и организационно-распорядительные функции в названном отделении и подчиненных службе войсковых частях (окружных арсеналах и складах боеприпасов), в том числе, связанные с производственной и операционно-складской деятельностью баз и складов боеприпасов ЦВО, своевременным и полным обеспечением войск боеприпасами и ПТУР, их состоянием, эксплуатацией, содержанием, хранением учетом, то есть являлся должностным лицом.

В этой связи на него, как начальника <данные изъяты> службы <данные изъяты>, в соответствии с упомянутыми нормативными предписаниями, в период с сентября 2010 года по октябрь 2011 года, возлагались обязанности знать требования нормативных правовых актов по вопросам войскового хозяйства, руководить и осуществлять контроль за ведением учета в отделении, осуществлять контроль и оказывать помощь начальникам окружных баз, арсеналов и складов боеприпасов в вопросах организации хранения, размещения, технического обслуживания и учета хранимых запасов боеприпасов, правильное их использование и содержание в порядке и исправности, руководить и осуществлять контроль за производственной операционно-складской деятельностью на окружных базах и складах боеприпасов, организовывать ведение установленного учета и отчетности, ежегодно проводить сверку учетных данных с объединениями, соединениями, воинскими частями и учреждениями военного округа путем представления последними донесений, согласно табеля срочных донесений, осуществлять контроль за получением, хранением, выдачей в войска и своевременным обновлением (освежением) неприкосновенных запасов вооружения, освежением и изъятием из войск запрещенных и ограниченно годных ракет и боеприпасов, своевременное планирование и выполнение плана железнодорожных перевозок, не реже двух раз в год осуществлять контроль за организацией эксплуатации, содержания, хранения и учета боеприпасов и ПТУР в войсках, на окружных складах, непосредственно руководить разработкой указаний, рекомендаций и необходимых мероприятий по этим вопросам. В целях реализации названных обязанностей, Тарасу вышеприведенными руководящими документами предоставлены служебные полномочия, связанные с оформлением распорядительных документов службы <данные изъяты> ЦВО, в том числе по приему и постановки на учет боеприпасов (снарядов) в подчиненных войсковых частях (базах, арсеналах), а также их перевозки железнодорожным транспортом.

Помимо этого, в силу возложенных на Тараса Р.Б. полномочий по временному исполнению обязанностей по должности начальника службы <данные изъяты> военного округа, в период с октября 2011 года по настоящее время он является прямым начальником личного состава службы и воинских частей <данные изъяты> ЦВО и отвечает за ракетно-техническое и артиллерийско-техническое обеспечение войск округа, за обеспечение войск округа ракетно-артиллерийским вооружением, ракетами и боеприпасами и другими материальными средствами по своей службе, правильное их использование и содержание в порядке и исправности, за сохранность оружия и боеприпасов на арсеналах, базах и складах вооружения и боеприпасов, и обязан в числе прочего руководить всей работой службы <данные изъяты> округа, а также начальников службы <данные изъяты> соединений, частей, учреждений и заведений округа по специальным вопросам, контролировать выполнение войсками правил сбережения, хранения и учета ракетно-артиллерийского вооружения, боеприпасов и артиллерийского имущества, производить проверки и давать все необходимые указания по этим вопросам, организовывать ведение установленного учета и отчетности. В связи с возложенными на него обязанностями имеет право давать указания, распоряжения и рекомендации командирам соединений, воинских частей по вопросам эксплуатации, учета и обслуживания ракетно-артиллерийского вооружения, содержания запасов ракет, боеприпасов и других материальных средств, для чего подписывать письменные распорядительные документы в адрес подчиненных воинских частей, обязательные для исполнения последними.

В период с октября 2006 года по сентябрь 2011 года Обществом с ограниченной ответственностью «<данные изъяты>» (далее – ООО «<данные изъяты>»), расположенным в г. <адрес> Свердловской области и наделенным соответствующей лицензией полномочиями по утилизации боеприпасов и их составных частей, в лице его директора МТР заключены с Федеральным агентством по промышленности Российской Федерации, Министерством промышленности и торговли Российской Федерации, Министерством обороны Российской Федерации государственные контракты № от 16.10.2006, № от 08.11.2006, № от 08.11.2006, № от 08.11.2006, № от 08.11.2006, № от 05.08.2009, № от 08.09.2011, а также договоры № от 26.07.2010 с Федеральным казенным предприятием «<данные изъяты>» и № от 20.07.2010 с ОАО «<данные изъяты>».

На основании этих контрактов и договоров ООО «<данные изъяты>» приняло на себя обязательства по утилизации в установленные названными договорными отношениями сроки выстрелов различной принадлежности калибров 23 мм, 25 мм и 30 мм, в том числе, путем подрыва элементов выстрелов (снарядов), не подлежащих разборке.

В установленные периоды времени ООО «<данные изъяты>» отчиталось перед сторонами о выполнении в полном объеме работ по вышеуказанным государственным контрактам и договорам, путем оформления актов сдачи-приемки работ, после чего исполнителю были перечислены денежные средства в предусмотренных размерах.

Однако, фактически ООО «<данные изъяты>» свои обязательства, согласно указанным выше контрактам и договорам, выполнило не в полном объеме, осуществив лишь разборку выстрелов и уничтожение в незначительном объеме их элементов в виде снарядов, ввиду отсутствия для этого необходимых производственных мощностей. При этом, на основании договоров аренды хранилищ, заключенных между ООО «<данные изъяты>» и войсковой частью №, дислоцирующейся в г. <адрес> Свердловской области, оставшиеся от разделки выстрелов снаряды в период с 2006 года по 2012 год складировались в хранилищах данной войсковой части.

Общее количество оставшихся после выполнения в ООО «<данные изъяты>» мероприятий разделки, подрыва и отжига, поступивших по вышеуказанным государственным контрактам и договорам снарядов составило: калибра 23 мм – <данные изъяты> штук, 25 мм – <данные изъяты> штук и 30 мм – <данные изъяты> штук, которые были складированы в период с 2006 года по 2012 год в хранилищах войсковой части №. При этом все вышеперечисленные боеприпасы (снаряды) после их передачи в рамках государственных контрактов и договоров в ООО «<данные изъяты>» фактически выбыли из пользования Вооруженных Сил Российской Федерации.

Кроме того, 7 апреля 2010 года между войсковой частью №, дислоцирующейся в пос. <адрес> Ленинградской области, в лице командира войсковой части ТЛГ и ООО «<данные изъяты>» в лице МТР заключен договор №, согласно которому ООО «<данные изъяты>» обязалось выполнить работы по утилизации боеприпасов калибра 23 мм и 30 мм путем их разборки, резки и других видов разделки, а также передаче обратно войсковой части № не подлежащих разборке снарядов, и по предоставлению представителям данной войсковой части площадки подрыва для уничтожения этих снарядов. В свою очередь войсковая часть №, согласно условиям данного договора, взяла на себя обязательства по компенсации затрат на вышеуказанные работы путем передачи в собственность ООО «<данные изъяты>» продуктов утилизации, образующихся в результате разборки боеприпасов, в виде лома черных и цветных металлов, взрывчатых веществ и других видов сырья.

Между тем, ООО «<данные изъяты>» не выполнило в полном объеме взятые на себя обязательства, а именно, возвратив войсковой части № для последующего уничтожения снаряды калибра 23- и 30-мм в количестве более <данные изъяты> миллионов штук, со второй половины 2011 года отказало в предоставлении войсковой части № площадки уничтожения боеприпасов, приспособленной для уничтожения такого объема снарядов данной воинской части, ввиду фактического отсутствия таковой, отвечающей установленным требованиям. В связи с этим, оставшиеся от разделки боеприпасов снаряды войсковой части № ООО «<данные изъяты>» складировало в хранилищах войсковой части №.

До февраля 2010 года войсковая часть № являлась структурной единицей центрального подчинения и находилась в непосредственном ведении Главного ракетно-артиллерийского управления Минобороны России (ГРАУ МО РФ). В связи с проводимыми в оборонном ведомстве организационно-штатными мероприятиями, Директивой Министра обороны РФ № от 9 апреля 2010 года было предписано с 1 мая того же года передать войсковую часть № в непосредственное подчинение командующего войсками Приволжско-Уральского военного округа (в последующем ЦВО), что согласно приказанию начальника штаба ПУрВО от 20.07.2010 №, по факту было реализовано 27 июля 2010 года. Вместе с тем, учет боеприпасов, находящихся на хранении в войсковой части № в службу <данные изъяты> в названные сроки передан не был, в службе <данные изъяты> по состоянию на 2010 - сентябрь 2012 года не заводился и фактически в этот период отсутствовал.

В соответствии с указаниями начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации от 9 февраля 2010 года № на основании приказа командующего войсками ЦВО от 9 сентября 2010 года № с 1 октября того же года в рамках масштабного уничтожения на территории Российской Федерации принадлежащих Министерству обороны РФ боеприпасов, непригодных к боевому использованию, в Центральном военном округе организовано уничтожение таких боеприпасов методом подрыва, в специально отведенных для этого местах - на полигонах, дислоцирующихся на территории военного округа. Этим же приказом предусматривалось обеспечение бесперебойного подвоза боеприпасов с арсеналов, баз и складов ЦВО к местам уничтожения силами транспорта, в том числе железнодорожного, по заявкам начальников соответствующих служб, включая начальника службы <данные изъяты> ЦВО. Комплексным планом реализации задач по ракетно-техническому и артиллерийско-техническому обеспечению, поставленных службе <данные изъяты> ЦВО заместителем Министра обороны Российской Федерации на 2011 год, утвержденным в декабре 2010 года заместителем командующего войсками ЦВО по материально-техническому обеспечению <данные изъяты> СВН, предусматривалось выполнение плана уничтожения ракет, боеприпасов и взрывчатых материалов методом подрыва (сжигания) в объеме <данные изъяты> тысяч тонн. При этом выполнение заданий, установленных планом уничтожения ракет, боеприпасов и взрывчатых материалов методом подрыва (сжигания) было возложено, в том числе и на Тараса Р.Б.

С названного времени для выполнения указанных задач Тарас, в связи с исполнением своих функциональных обязанностей, будучи ответственным за выполнение планов железнодорожных перевозок, плана по уничтожению боеприпасов методом подрыва, ежемесячно, совместно с начальником службы <данные изъяты> ЦВО, осуществлял планирование железнодорожных перевозок для доставления боеприпасов, непригодных к боевому использованию, из арсеналов, складов, баз ЦВО на полигоны для уничтожения, путем: подготовки, оформления, подписания у начальника службы и направления в службу ВОСО ЦВО заявок на выделение, планирование транспортов, оформления, подписания у начальника службы и направления в базы, склады, арсеналы нарядов и телеграмм службы <данные изъяты> ЦВО на отправку боеприпасов на полигоны.

В период с января по март 2011 года, Тарас, будучи начальником <данные изъяты> службы <данные изъяты> ЦВО, ненадлежащим образом исполняя и не реализовывая установленным порядком свои обязанности, вследствие небрежного к ним отношения, относясь безразлично к возможным негативным последствиям, заведомо зная о фактическом не заведении в службе <данные изъяты> ЦВО учета боеприпасов, находящихся на хранении в войсковой части №, переданной в июле того же года в окружное подчинение, самонадеянно рассчитывая на то, что представляемые командованием названной войсковой части заявки, содержащие числовые показатели хранящихся в войсковой части 23- и 30-мм снарядов и боеприпасов, якобы, принадлежащих этой войсковой части и подлежащих утилизации в рамках выполнения мероприятий плана по уничтожению, соответствуют действительности, действуя в нарушение вышеприведенных норм и требований, как Временного положения, так и Руководства по учету, в том числе, статей 13, 14 части II этого Руководства, предписывающих должностным лицам, в обязанности которых входит организация учета или непосредственное ведение его на складах, не только твердо знать, выполнять положения части II данного Руководства (Учет на складах, базах и арсеналах объединений), но и в пределах своей компетенции осуществлять систематический контроль за их выполнением подчиненными должностными лицами, принимать необходимые меры по наведению и поддержанию должного порядка в обязательном учете материальных средств (боеприпасов), их правильному использованию, экономному и законному расходованию и не предусматривающих, как учет имущества, выбывшего из пользования Вооруженных Сил Российской Федерации, так и оформление учетных документов в отношении, такого имущества, дал указание подчиненным оформить по заявке командира войсковой части № распорядительные документы службы <данные изъяты>, согласно которым на учет в войсковую часть № были приняты и поставлены снаряды, принадлежащие коммерческой организации ООО «<данные изъяты>», поступившие туда по вышеуказанным государственным контрактам и договорам, и оставшиеся в результате невыполнения в полном объеме этой коммерческой организацией взятых на себя договорных обязательств по утилизации боеприпасов, выбывших из ведения и пользования Вооруженных Сил Российской Федерации. При этом подготовленные и оформленные по указанию Тараса подчиненными ему должностными лицами <данные изъяты> службы <данные изъяты> ЦВО документы, были представлены подсудимым на утверждение и подписание временно исполняющему должность (врид) начальника службы <данные изъяты> <данные изъяты> КЗЛ, после чего явились основанием для направления фактически не принадлежащих министерству обороны снарядов на полигоны ЦВО путем их перевозки железнодорожными транспортами и последующего уничтожения под видом боеприпасов войсковой части № за счет сил и средств Минобороны РФ.

Так, в январе 2011 года Тарас после получения от командира войсковой части № МЗН заявки со сведениями о номенклатуре и количестве снарядов 23- и 30-мм калибра, якобы, принадлежащих войсковой части № и находившихся в ней на ответственном хранении, а фактически принадлежавших ООО «<данные изъяты>» и полученных ранее этой организацией в рамках государственных контрактов и договоров на утилизацию, доверившись пояснениям МЗН о том, что названные снаряды являются принадлежностью войсковой части и подлежат направлению на уничтожение в соответствии с приказом командующего войсками ЦВО от 09.09.2010 № и утвержденным ранее в 2010 году врид начальника службы РАВ ЦВО <данные изъяты> КЗЛ комплексным планом войсковой части №, находясь в служебном помещении службы <данные изъяты> ЦВО, не удостоверившись, по причине не заведения фактического учета хранящихся в войсковой части № боеприпасов, в реальной принадлежности снарядов таких номенклатур этой войсковой части, дал письменное указание исполняющему обязанности помощника начальника <данные изъяты> службы <данные изъяты> ЦВО ДНС на оформление наряда на отправку из войсковой части № в войсковую часть № (в последующем №) снарядов ООО «<данные изъяты>» 23 мм калибра в количестве <данные изъяты> штук и снарядов 30 мм калибра в количестве <данные изъяты> штук. 20 января 2011 года ДНС в соответствии с указанием Тараса в служебном помещении службы <данные изъяты> ЦВО, на служебном компьютере был изготовлен наряд № от 20 января 2011 года на отправку в войсковую часть № названных снарядов в указанном количестве, который был подписан Тарасом, после чего последний подписал его у врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> КЗЛ

4 февраля 2011 года Тарас, находясь в служебном помещении службы <данные изъяты> ЦВО, получил подписанную врид начальника службы <данные изъяты> КЗЛ телеграмму в адрес командира войсковой части № МЗН № на прием и постановку на учет от ООО «<данные изъяты>» снарядов калибра 23 мм в количестве <данные изъяты> штук и снарядов 30 мм калибра в количестве <данные изъяты> штук, составленную начальником первого отделения СРК, и уже подписанную последним. В тот же день Тарас, ограничившись наличием подписи исполнителя СРК и врид начальника службы <данные изъяты> КЗЛ на изготовленной и отработанной не в его отделении телеграммы по находящемуся в его непосредственном ведении вопросу движения боеприпасов, не проверяя соответствие указанных в этой телеграмме сведений, как принадлежности, так и фактическому наличию боеприпасов указанных номенклатур в войсковой части №, проставил согласно установленному порядку на оборотной стороне телеграммы отметки об исполнении и сдал её в делопроизводство для подшивки.

8 февраля и 15 марта 2011 года на основании наряда № от 20 января 2011 года и телеграммы № от 4 февраля 2011 года в войсковой части № приняты от ООО «<данные изъяты>» и поставлены на учет снаряды 23 мм калибра в количестве <данные изъяты> штук и снаряды 30 мм калибра в количестве <данные изъяты> штук, фактически принадлежащие ООО «<данные изъяты>», ранее полученные этой коммерческой организацией по государственным контрактам и договорам.

9 февраля 2011 года в войсковой части № на основании наряда службы <данные изъяты> ЦВО № от 20 января 2011 года организована отправка со станции <данные изъяты> Свердловской железной дороги части снарядов, отраженных в данном наряде, на спланированном службой ВОСО ЦВО по заявке службы <данные изъяты> ЦВО железнодорожном транспорте № в войсковую часть №, дислоцирующуюся в г. <адрес> Челябинской области.

11 февраля 2011 года транспорт № со снарядами прибыл на станцию <данные изъяты> Южно-Уральской железной дороги. 13 февраля 2011 года прибывшие на данном транспорте снаряды приняты в войсковую часть №, после чего в 2011 году были уничтожены инженерно-саперными подразделениями ЦВО на общевойсковом полигоне (войсковая часть №), дислоцировавшемся в Челябинской области.

13 марта 2011 года в войсковой части № на основании наряда службы <данные изъяты> ЦВО № от 20 января 2011 года организована отправка со станции <данные изъяты> Свердловской железной дороги части снарядов, отраженных в данном наряде, на спланированном службой ВОСО ЦВО по заявке службы <данные изъяты> ЦВО железнодорожном транспорте № в войсковую часть №, дислоцирующуюся на ст. <данные изъяты> Оренбургской области.

21 марта 2011 года транспорт № со снарядами поступил на станцию <данные изъяты> Южно-Уральской железной дороги, где принят представителями войсковой части №, после чего в 2011 году указанные снаряды были уничтожены инженерно-саперными подразделениями ЦВО на полигоне войсковой части №, дислоцировавшемся в Оренбургской области.

16 марта 2011 года в войсковой части № на основании наряда службы <данные изъяты> ЦВО № от 20 января 2011 года организована отправка со станции <данные изъяты> Свердловской железной дороги оставшейся части снарядов, отраженных в данном наряде, на спланированном службой ВОСО ЦВО по заявке службы <данные изъяты> ЦВО железнодорожном транспорте № в войсковую часть №, дислоцирующуюся на ст. <данные изъяты> Оренбургской области.

23 марта 2011 года транспорт № со снарядами поступил на станцию <данные изъяты> Южно-Уральской железной дороги, где принят представителями войсковой части №, после чего в 2011 году указанные снаряды были уничтожены инженерно-саперными подразделениями ЦВО на полигоне войсковой части №, дислоцировавшемся в Оренбургской области.

Всего по вышеуказанному наряду службы <данные изъяты> ЦВО из войсковой части № отправлено в железнодорожных транспортах № от 09.02.2011, № от 13.03.2011, № от 15.03.2011 снарядов калибра 23 мм -<данные изъяты> штуки, 30 мм – <данные изъяты> штук, находившихся в ведении ООО «<данные изъяты>», которые уничтожены на полигонах, дислоцировавшихся на территории Центрального военного округа.

Стоимость затрат Министерства обороны РФ по перевозке вышеуказанных снарядов, осуществленных железнодорожными транспортами, составила 1132 918 рублей, которые на основании перевозочных документов были оплачены из средств федерального бюджета Министерством обороны Российской Федерации ОАО «РЖД» в рамках заключенных в 2010-2011 годах государственных контрактов на осуществление железнодорожных перевозок.

Названные действия Тараса повлекли существенное нарушение прав и законных интересов Министерства обороны Российской Федерации, а также охраняемых законом интересов государства в лице названного исполнительного органа власти в виде нарушения установленного порядка учета и утилизации боеприпасов и необоснованной оплаты из средств Федерального бюджета услуг по перевозке железнодорожными транспортами боеприпасов, находящихся в ведении коммерческой организации ООО «<данные изъяты>», повлекшей причинение материального ущерба Минобороны РФ в общей сумме 1132 918 рублей.

Подсудимый Тарас, подтвердив фактические обстоятельства дела, свою вину в содеянном не признал. Показал, что на основании Директивы Генерального штаба МО РФ № от 09.04.2010 арсеналы и базы хранения боеприпасов центрального подчинения были переподчинены и переданы в непосредственное ведение командующих войсками военных округов. До проведения данных мероприятий, которые завершились 27 июля 2010 года, что было констатировано приказанием начальника штаба ПУрВО от 20.07.2010 №, в ведении службы <данные изъяты> Приволжско-Уральского военного округа (впоследствии также в 2010 году реорганизованного в Центральный военный округ) находилось четыре объекта хранения. После проведения мероприятий, установленных директивой № в ведении службы <данные изъяты> военного округа оказалось около сорока объектов хранения, ранее находившихся в подчинении не только ГРАУ МО РФ, но и ВВС и ПВО и других родов войск. Вместе с тем, учет боеприпасов, находящихся на хранении в переподчиненных войсковых частях, включая войсковую часть №, в службу <данные изъяты> управления технического обеспечения ЦВО в названные сроки передан не был, в службе <данные изъяты> по состоянию на 2010-2012 годы, несмотря на устное указание из ГРАУ о необходимости заведения такого учета, не заводился и фактически в этот период отсутствовал по причине не только большого объема переданных частей и поставленных задач по уничтожению боеприпасов, но и значительного сокращения штата службы <данные изъяты> округа в связи с переформированием военного округа из ПУрВО в ЦВО. Постановка на учет имущества (ракет и боеприпасов) войсковой части № в службе <данные изъяты> ЦВО была организована в период с марта по сентябрь 2012 года. Он с сентября 2010 года являлся начальником <данные изъяты> службы <данные изъяты> ЦВО и непосредственно подчинялся сначала врид начальника службы <данные изъяты> округа ЕЖВ, а затем сменившему его врид начальника службы КЗЛ, к компетенции которых относились вопросы подписания распорядительных документов в адрес подчиненных частей по движению боеприпасов. Параллельно в военном округе проводились мероприятия по выполнению указаний начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации от 9 февраля 2010 года №, продублированных приказом командующего войсками ЦВО от 9 сентября 2010 года № о масштабном поэтапном уничтожении хранящихся на территории Российской Федерации принадлежащих Министерству обороны РФ боеприпасов 3 категории, непригодных к боевому использованию. Командующим войсками ЦВО в приказе № было предписано приступить к уничтожению таких боеприпасов с 1 октября 2010 года, при этом в перечень частей, из которых подлежали направлению на уничтожение боеприпасы, входила и войсковая часть №. Между тем, в руководящих документах Генштаба и командующего войсками округа указывался общий объем в тоннах боеприпасов, спланированных к уничтожению в текущем периоде. Поскольку в службе <данные изъяты> округа отсутствовал учет боеприпасов, в том числе подлежащих уничтожению, имеющихся в переданных в окружное подчинение войсковых частях, то конкретные цифры по запланированному объему и номенклатурам подлежащих уничтожению боеприпасов предоставлялись в службу <данные изъяты> непосредственно командирами подчиненных воинских частей, а службой <данные изъяты> систематизировались, докладывались вышестоящему руководству, а также вносились в распорядительные документы. Количество и номенклатура подлежащих уничтожению боеприпасов по категориям указывались командирами в комплексных планах войсковых частей, которые утверждались начальником службы <данные изъяты>, после чего один экземпляр передавался в подчиненную войсковую часть, а второй оставался в службе <данные изъяты>, где им руководствовались в ходе проведения мероприятий по утилизации боеприпасов.

В ноябре 2010 года его вызвал к себе в кабинет начальник службы ЕЖВ и дал указание в рамках мероприятий уничтожения боеприпасов оформить наряд на перевод из неприкосновенного запаса (НЗ) в текущее довольствие для последующего уничтожения снарядов 3 категории калибров 23- и 30 мм войсковой части №, указанных в заявке, представленной командиром войсковой части № МЗН, который также находился в служебном кабинете ЕЖВ. О том, что эти снаряды находятся в части только на временном хранении и принадлежат коммерческой организации ООО «<данные изъяты>», (о чём ему стало известно в ходе расследования уголовного дела), командир войсковой части МЗН скрыл. При этом, с учетом того, что количество снарядов укладывалось в общий тоннаж, определенный приказом командующего войсками ЦВО №, как подлежащий отправке на уничтожение, в том числе и войсковой частью №, он, в связи с отсутствием в службе <данные изъяты> учета хранящихся в войсковой части № боеприпасов, доверившись пояснениям ЕЖВ и МЗН о том, что эти снаряды принадлежат войсковой части и находятся у неё на ответственном хранении, дал указание своим подчиненным подготовить проект наряда № от 18.11.2010, который был подписан им и утвержден ЕЖВ. Вместе с тем, по неизвестным ему причинам, наряд МЗН реализован не был, и указанные в нём снаряды в 2010 году не были направлены на уничтожение.

В декабре 2010 года врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> КЗЛ был утвержден комплексный план войсковой части № на 2011 год, подписанный командиром войсковой части № МЗН и лично им представленный на утверждение КЗЛ. Он - Тарас никакого участия в его составлении не принимал, ознакомился с ним после его утверждения начальником, после чего второй экземпляр плана хранился в службе <данные изъяты> и являлся основным документом, которым руководствовались офицеры службы, включая его, в ходе выполнения мероприятий по уничтожению боеприпасов. В соответствии с этим планом в 2011 году была спланирована отправка из войсковой части № 23- и 30- мм снарядов на подрыв в войсковую часть № двумя железнодорожными транспортами в феврале 2011 года и одним в марте 2011 года, общим объемом 1662 тонны (30 вагонов), фактически принадлежащих не войсковой части №, а ООО «<данные изъяты>», о чем он до возбуждения уголовного дела не знал.

В январе 2011 года от прибывшего в службу <данные изъяты> командира войсковой части № МЗН он получил лист-заявку формата А-4 с адресованной ему – Тарасу резолюцией врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО КЗЛ: «НО-3. Доложить предложения», в котором содержалась информация о снарядах, находившихся на ответственном хранении в войсковой части № на 18 января 2011 года. Содержащаяся в заявке формулировка «Снаряды на ответственном хранении в войсковой части №», в соответствии с положениями приказа Минобороны РФ №, утвердившим Руководство по учёту, свидетельствовала о том, что данное имущество находилось на постоянном учете в войсковой части. При этом количество, калибры и номенклатура снарядов, указанных в заявке МЗН, соответствовали количеству и номенклатурам снарядов 3 категории, подлежащих уничтожению, ранее указанных, как в наряде № от 18 ноября 2010 года, так и в комплексном плане войсковой части № на 2011 год. Не имея в отделении фактического учета хранящихся в войсковой части боеприпасов, он доверился пояснениям МЗН, а также имевшейся на документе резолюции КЗЛ и сведениям в комплексном плане войсковой части, после чего проставил на заявке письменную резолюцию своему помощнику ДНС: «Оформить наряд на уничтожение на <данные изъяты> полигоне». После этого ДНС 20 января 2011 года был оформлен наряд № на отправку из войсковой части № в войсковую часть № снарядов 23 мм калибра в количестве <данные изъяты> штук и снарядов 30 мм калибра в количестве <данные изъяты> штук., который он - Тарас подписал, после чего лично утвердил его у врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО КЗЛ и отдал МЗН. При этом спустя короткое время после подписания наряда, МЗН вернулся к нему с уже ранее подписанным КЗЛ нарядом и попросил внести незначительные изменения в количественные показатели подлежащих отправке снарядов, объяснив это фактическим уточнением данных о подготовленных в войсковой части № к отправке снарядов. Он, доверившись МЗН, внес с его слов исправления в наряд №.

4 февраля 2011 года он в служебном помещении вверенного ему 3 отделения увидел поступившую из 1 отделения (организационно-планового) службы <данные изъяты> и уже подписанную начальником 1 отделения СРК и начальником службы КЗЛ телеграмму в адрес командира войсковой части № МЗН № на прием и постановку на учет от ООО «<данные изъяты>» снарядов калибра 23 мм в количестве <данные изъяты> штук и снарядов 30 мм калибра в количестве <данные изъяты> штук. Поскольку учет боеприпасов войсковой части № отсутствовал, он, увидев соответствующие подписи должностных лиц, зная, что данная категория снарядов запланирована на отправку в плане войсковой части № и по ним уже подписан наряд №, не придал значения содержанию телеграммы. При этом данная телеграмма имела недостаток оформления, поскольку на ней не была выполнена оборотная сторона со сведениями об исполнителе. Так как обязанность по отработке телеграмм и сдачи их в делопроизводство службы <данные изъяты> возлагалась на его отделение, он, при наличии подписей СРК и врид начальника службы <данные изъяты> КЗЛ на изготовленной и отработанной не в его отделении телеграмме по вопросу движения боеприпасов, проставил согласно установленному порядку на оборотной стороне телеграммы отметки об исполнении и сдал её в делопроизводство для подшивки. В последующем в ходе предварительного следствия ему стало известно о том, что на основании названной телеграммы и наряда № от 20 января 2011 года войсковой частью № приняты от ООО «<данные изъяты>» и поставлены на учет снаряды 23- и 30- мм калибра, фактически принадлежащие ООО «<данные изъяты>», которые были отправлены запланированными железнодорожными транспортами на уничтожение на полигоны ЦВО.

Кроме того, в марте 2011 года МЗН и КЗЛ сообщили ему о том, что в войсковой части № хранятся снаряды, принадлежащие войсковой части № 1-го командования ВВС и ПВО. При этом со слов КЗЛ, разборкой боеприпасов, после которой остались эти снаряды, занималось ООО «<данные изъяты>». В то же время в службу <данные изъяты> ЦВО на имя врид начальника указанной службы КЗЛ из 1 командования ВВС и ПВО поступило обращение по поводу оказания содействия войсковой части № в уничтожении на одном из полигонов ЦВО снарядов калибра 23-, 30- мм. Позже КЗЛ сообщил ему, что им принято решение оказать содействие войсковой части № в уничтожении на полигонах ЦВО снарядов данной воинской части и дал указание готовить распорядительные документы по заявкам войсковой части № на прием снарядов на баланс последней и их отправку на уничтожение на полигоны ЦВО, после чего в его отделении готовились такие документы, которые он подписывал и снаряды, как он полагал, войсковой части № неоднократно отправлялись на уничтожение на полигоны ЦВО. К тому же, ещё в ноябре 2011 года он видел письмо от имени начальника штаба 1 командования ВВС и ПВО ССН от 03.11.2010 № в адрес врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО ЕЖВ с просьбой оказать содействие в уничтожении этих снарядов, принадлежащих войсковой части № на полигонах ЦВО. Это письмо поступило ему через делопроизводство службы <данные изъяты> с резолюцией и подписью начальника организационно – планового отделения КЗЛ: «НО-3 доложить предложения, 11 ноября 2010 г.». Поскольку на тот период времени начальником службы <данные изъяты> являлся ЕЖВ, а он не давал указаний не в устной и не в письменной форме по данному письму, то он - Тарас тогда оставил его без реализации, поставив свою резолюцию «В дело», и направил для подшивки в делопроизводство службы РАВ. Вместе с тем, в последующем такие письма неоднократно приходили как на имя КЗЛ, так и на его имя, в связи с чем, им принимались решения, аналогичные ранее принятому КЗЛ по уничтожению снарядов войсковой части № на полигонах ЦВО.

Тарас в суде также пояснил, что не знал о том, что в войсковой части № находились на временном хранении снаряды, принадлежавшие ООО «<данные изъяты>», не уничтоженные этой организацией по госконтрактам и иным договорам. Подписывая распорядительные документы на отправку снарядов, полагал, что они являются принадлежностью войсковой части №, а также войсковой части № 1-го командования ВВС и ПВО. При этом по причине не заведения в службе <данные изъяты> учета боеприпасов, хранящихся в войсковой части №, доверял сведениям, представляемым её командиром МЗН в службу <данные изъяты>.

Между тем, обстоятельства совершенного Тарасом преступления и его виновность в содеянном подтверждаются совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств.

Согласно приказу статс-секретаря – заместителя министра обороны Российской Федерации по личному составу от 8 сентября 2010 года №, Тарас Р.Б. назначен на воинскую должность начальника отделения <данные изъяты> Центрального военного округа.

Как видно из телеграммы Командующего войсками Центрального военного округа № от 8 октября 2011 года, предписано в срок до 10 октября 2011 года <данные изъяты> Тарасу Р.Б., начальнику отделения <данные изъяты>, принять дела и должность начальника службы <данные изъяты> Центрального военного округа. Телеграммой от 18 ноября 2011 года № за подписью заместителя командующего войсками военного округа по материально-техническому обеспечению <данные изъяты> СВН до сведения командиров воинских частей ЦВО доведено распоряжение командующего войсками округа о допуске Тараса к исполнению обязанностей начальника службы <данные изъяты> ЦВО и признании утратившей силу подписи врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> КЗЛ.

В соответствии с выпиской из приказа министра обороны Российской Федерации (по личному составу) от 31 января 2012 года № Тарас Р.Б. назначен на должность начальника службы <данные изъяты> Центрального военного округа. Приказом министра обороны Российской Федерации по личному составу от 18 июня 2012 года № Тарасу Р.Б. присвоено очередное воинское звание «<данные изъяты>».

Руководством по учету вооружения, техники, имущества и других материальных средств в Вооруженных Силах СССР, утвержденным приказом Министра обороны СССР от 18 октября 1979 года № 260 (действовавшим в период инкриминируемых подсудимому деяний), копией Временного положения об управлении технического обеспечения объединенного стратегического командования ЦВО, утвержденного 20 декабря 2010 года командующим войсками ЦВО <данные изъяты> ЧРК, подтверждается возложение на Тараса, как начальника <данные изъяты> службы <данные изъяты>, соответствующих обязанностей, в частности, по организации, руководству, контролю ведения учета боеприпасов в войсковых частях (базах, арсеналах) военного округа, своевременного планирования и выполнения планов железнодорожных перевозок, непосредственного руководства разработкой указаний, рекомендаций и необходимых мероприятий по этим вопросам, оформлению распорядительных документов службы <данные изъяты> ЦВО, а с октября 2011 года, в силу исполнения обязанностей по должности начальника службы <данные изъяты> военного округа, предоставлением ему права давать указания, распоряжения и рекомендации командирам соединений, воинских частей по вопросам эксплуатации, учета и обслуживания ракетно-артиллерийского вооружения, для чего подписывать письменные распорядительные документы в адрес подчиненных воинских частей, обязательные для исполнения последними. Подтвердил названные обстоятельства в суде и сам подсудимый.

Государственными контрактами и их копиями № от 16.10.2006, № от 08.11.2006, № от 08.11.2006, № от 08.11.2006, № от 08.11.2006, № от 05.08.2009, № от 08.09.2011, заключенными ООО «<данные изъяты>» в лице его директора МТР с Федеральным агентством по промышленности Российской Федерации, Министерством промышленности и торговли Российской Федерации, Министерством обороны Российской Федерации, а также договорами № от 26.07.2010 с Федеральным казенным предприятием «<данные изъяты>» и № от 20.07.2010 с ОАО «<данные изъяты>» подтверждается, что в период с октября 2006 года по сентябрь 2011 года ООО «<данные изъяты>», расположенное в г. <адрес> Свердловской области и наделенное соответствующей лицензией полномочиями по утилизации боеприпасов и их составных частей, приняло на себя обязательства по утилизации в установленные названными договорными отношениями сроки выстрелов различной принадлежности калибров 23-, 25- и 30- мм, в том числе, путем подрыва элементов выстрелов (снарядов), не подлежащих разборке.

Актами сдачи-приемки работ за период с октября 2006 года по декабрь 2011 года подтверждается, что ООО «<данные изъяты>» в установленные контрактами и договорами периоды времени отчиталось перед сторонами о выполнении в полном объеме работ по вышеуказанным государственным контрактам и договорам.

Выпиской по лицевому счету ООО «<данные изъяты>» № в ОАО "СКБ-БАНК", а также показаниями свидетелей МТР и СВР - директора и главного бухгалтера ООО «<данные изъяты>» соответственно, подтверждается, что в период с октября 2006 года по декабрь 2011 года Федеральным агентством по промышленности, Министерством промышленности и торговли Российской Федерации, Министерством обороны Российской Федерации, ФКП «<данные изъяты>», ОАО «НТЦ <данные изъяты>» соответственно, по вышеперечисленным государственным контрактам и договорам произведена в полном объеме оплата работ по утилизации боеприпасов путем перечисления на вышеуказанный банковский счет ООО «<данные изъяты>» денежных средств в общей сумме около 80 миллионов рублей.

Кроме того, договором № от 7 апреля 2010 года заключенным между войсковой частью №, дислоцирующейся в пос. <адрес> Ленинградской области, в лице командира войсковой части ТЛГ и ООО «<данные изъяты>» в лице МТР подтверждается взятие ООО «<данные изъяты>» на себя обязательств по выполнению работ по утилизации боеприпасов калибра 23 мм, 30 мм путем их разборки, резки и других видов разделки, а также передаче обратно войсковой части № не подлежащих разборке снарядов, и по предоставлению представителям данной войсковой части площадки подрыва для уничтожения этих снарядов. В свою очередь войсковая часть №, согласно условиям данного договора, взяла на себя обязательства по компенсации затрат на проведение вышеуказанных работ путем передачи в собственность ООО «<данные изъяты>» продуктов утилизации, образующихся в результате разборки боеприпасов, в виде лома черных и цветных металлов, взрывчатых веществ и других видов сырья, за исключением не подлежащих разборке снарядов.

Согласно исследованным в суде договору хранения между ООО «<данные изъяты>» и войсковой частью № № от 25.01.2010 с приложением, согласованному с врид начальника службы <данные изъяты> ПУрВО ЕЖВ, а также договору на оказание услуг по хранению имущества от мая 2011 года между ООО «<данные изъяты>» и войсковой частью №, согласованному с врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО КЗЛ, ООО «<данные изъяты>» осуществляло хранение принадлежащих этой организации снарядов на территории войсковой части №.

Директивой Министра обороны РФ № от 9 апреля 2010 года и приказанием начальника штаба ПУрВО от 20.07.2010 № подтверждается, что войсковая часть № до февраля 2010 года являлась структурной единицей центрального подчинения и находилась в непосредственном ведении ГРАУ Минобороны России. В рамках проводимых с 1 мая 2010 года организационно-штатных мероприятий, войсковая часть № с 27 июля 2010 года передана в непосредственное подчинение командующего войсками Приволжско-Уральского военного округа (в последующем ЦВО).

Проведение в 2010-2011 годах начиная с 1 октября 2010 года в ЦВО мероприятий по уничтожению непригодных к боевому применению боеприпасов 3 категории, скопившихся за длительное время на объектах хранения, подтверждается указаниями начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации от 9 февраля 2010 года №, изданным в целях их реализации приказом командующего войсками ЦВО от 9 сентября 2010 года №, а также разработанным на основании этих документов Комплексным планом реализации задач по ракетно-техническому и артиллерийско-техническому обеспечению, поставленных службе <данные изъяты> ЦВО заместителем Министра обороны Российской Федерации на 2011 год, утвержденным в декабре 2010 года заместителем командующего войсками ЦВО по материально-техническому обеспечению <данные изъяты> СВН При этом предусматривалось выполнение плана уничтожения ракет, боеприпасов и взрывчатых материалов, хранящихся на объектах хранения военного округа, методом подрыва (сжигания) в объеме 236,8 тысяч тонн.

Допрошенный в качестве свидетеля директор ООО «<данные изъяты>» МТР пояснил, что возглавляемая им организация, расположенная в г. <адрес> Свердловской области, осуществляет деятельность по утилизации боеприпасов.

В период с октября 2006 года по декабрь 2011 года ООО «<данные изъяты>» по результатам выигранных конкурсов заключило с в Федеральным агентством по промышленности, Министерством промышленности и торговли Российской Федерации, Министерством обороны Российской Федерации, ФКП «<данные изъяты>», ОАО «<данные изъяты>» соответственно, вышеперечисленные государственные контракты и договоры.

Предметом перечисленных государственных контактов и договоров являлось полная утилизация ООО «<данные изъяты>» боеприпасов 23-, 25- и 30 мм калибров. ООО «<данные изъяты>» должно было утилизировать поступившие боеприпасы, реализовать продукты утилизации в виде лома черных и цветных металлов, перечислив полученные за это денежные средства государству. Составные части выстрелов (снаряды) и предметы, содержащие взрывчатые вещества ООО «<данные изъяты>» должно было уничтожить путем подрыва или обжига.

Во исполнение указанных договоров и государственных контрактов
в ООО «<данные изъяты>» поступили боеприпасы в оговоренных объемах, утилизацией которых занимались представители возглавляемой им организации. Фактически условия договоров и государственных контрактов были выполнены своевременно, за исключением уничтожения снарядов 23-, 25- и 30 мм калибров от расснаряженных патронов (выстрелов), ввиду отсутствия у ООО «<данные изъяты>» достаточных производственных мощностей. При этом оставшиеся от разборки снаряды с 2006 года передавались на хранение на склады войсковой части №, с которой у ООО «<данные изъяты>» были заключены договоры хранения.

С целью получения всего объема финансирования, в отчетных документах о выполнении государственных контрактов и договоров ООО «<данные изъяты>» указало о полном выполнении взятых на себя обязательств, включая и утилизацию взрывоопасных предметов, в то время как фактически неуничтоженные снаряды хранились в войсковой части №.

Помимо этого, по инициативе 1-го командования ВВС и ПВО ООО «<данные изъяты>» был заключен договор № от 07.04.2010 с войсковой частью № на утилизацию авиационных боеприпасов 23- и 30 мм калибров. Данный договор заключался на условиях самоокупаемости, то есть войсковая часть № не несла финансовых затрат по уничтожению боеприпасов. Согласно условиям договора ООО «<данные изъяты>» оплачивало стоимость транспортировки боеприпасов из воинских частей ВВС и ПВО в г. <адрес>, расснаряжало выстрелы, а полученные в результате продукты утилизации реализовывало, окупая, таким образом, понесенные расходы. При этом по условиям договора, оставшиеся после расснаряжения выстрелов снаряды, подлежали передачи представителям войсковой части № для их последующего уничтожения на площадке подрыва, предоставляемой ООО «<данные изъяты>».

При подписании договора № изначально планировалось уничтожить около 1-2 миллионов боеприпасов 1 командования ВВС и ПВО, но в самом договоре количество подлежащих утилизации боеприпасов не указывалось, поскольку представители 1 командования ВВС и ПВО на момент заключения договора не знали конкретное количество, которое подлежало расснаряжению. В связи с этим, в процессе поступления боеприпасов на утилизацию в г. <адрес>, составлялись спецификации к договору с указанием фактического количества.

В ходе исполнения договора № от 07.04.2010 после расснаряжения выстрелов, образовавшиеся ввиду этого снаряды документально (путем оформления актов сдачи-приемки, товарных накладных) передавались обратно в войсковую часть №, а фактически перевозились силами ООО «<данные изъяты>» на хранение в войсковую часть №. В целях осуществления подрывов снарядов в ООО «<данные изъяты>» прибывали представители войсковой части №, в числе которых он помнит фамилию МНЗ.

Однако спустя незначительное время после заключения договора, в ООО «<данные изъяты>» стали направляться боеприпасы не только 1 командования ВВС и ПВО, но и с других арсеналов ВВС и ПВО. Ввиду значительно увеличившегося объема поступающих для утилизации из войсковой части № боеприпасов, и, по этой причине, нехватки мощности площадки подрыва ООО «<данные изъяты>», а также окончания срока действия договора аренды земельного участка, на котором располагалась площадка подрыва, он фактически приостановил работу по подрыву снарядов войсковой части №, и в конце 2010 года в ходе телефонного разговора, а затем и обратившись с письмом (№) к командиру этой войсковой части ТЛГ сообщил, что ООО «<данные изъяты>» не имеет возможности предоставить площадку для подрыва, а также предложил искать им своими силами такую площадку, для чего обратится в управление ЦВО и договорится о её выделении. При этом в ООО «<данные изъяты>» стало происходить накопление в больших количествах снарядов войсковой части № от расснаряженных выстрелов.

В январе 2011 года ему от командира войсковой части № МЗН стало известно о наличии плана Министерства обороны РФ по утилизации боеприпасов с истекшими сроками хранения, при этом МЗН сообщил, что, поскольку в ЦВО имеется проблема с исполнением данного плана ввиду отсутствия необходимых объемов боеприпасов, в службе <данные изъяты> ЦВО принято решение оказать содействие 1 командованию ВВС и ПВО и уничтожить снаряды войсковой части № на полигонах ЦВО.

После этого он предложил МЗН уничтожить также на полигонах ЦВО и снаряды ООО «<данные изъяты>», оставшиеся от исполнения указанных выше государственных контрактов и договоров, хранившиеся в войсковой части №. На это МЗН ответил, что обсудит данный вопрос в службе <данные изъяты> ЦВО, позже сообщив, что вопрос решён.

С МЗН конкретный объем подлежащей утилизации боеприпасов не оговаривался, так как ими планировалось отправить на утилизацию по возможности все снаряды ООО «<данные изъяты>», хранившиеся в войсковой части №. После этого в течение 2011-2012 годов снаряды, как ООО «<данные изъяты>», так и войсковой части № направлялись МЗН на полигоны ЦВО без непосредственного его участия. Фактически документальным оформлением снарядов ООО «<данные изъяты>» на утилизацию занимались главный бухгалтер СВР и МЗН. Последний сам распоряжался снарядами ООО «<данные изъяты>». Сам при помощи СВР занимался составлением актов передачи этих снарядов от ООО «<данные изъяты>» в войсковую часть №, сам решал, какие номенклатуры и в каком количестве необходимо принимать к себе на баланс и отправлять на уничтожение. Он - МТР никакого фактического участия в передаче снарядов войсковой части № и последующей отправке на уничтожение не принимал. На основании актов приема-передачи снарядов из ООО «<данные изъяты>» в войсковую часть №, снаряды списывались с учета в ООО «<данные изъяты>» и больше их судьбой он не интересовался.

Кроме того, пояснил, что в 2011 году он лично никаких переговоров по поводу перемещения боеприпасов с представителями службы <данные изъяты> не вел, несколько раз прибывал к КЗЛ в службу <данные изъяты> ЦВО, но не помнит для чего.

Свидетель СВР – главный бухгалтер ООО «<данные изъяты>» показала, что снаряды калибра 23- и 30 мм, поступавшие в ООО «<данные изъяты>» в период с 2006 года по 2011 год в рамках государственных контрактов и договоров находились в хранилищах войсковой части № на основании заключенных между последней и ООО «<данные изъяты>» договоров аренды складских помещений. В период с начала 2011 года по 2012 год она на основании поступающих в бухгалтерию актов приема (форма №4), согласно которых ООО «<данные изъяты>» передало, а войсковая часть № приняла снаряды 23- и 30 мм калибров, фактически уже хранившиеся в войсковой части №, осуществляла их списание с бухгалтерского учета ООО «<данные изъяты>». МТР при этом ей пояснил, что указанные снаряды вывезены железнодорожными транспортами и их необходимо списать с бухгалтерского учета ООО «<данные изъяты>», что ею и было сделано.

Подтверждаются названные обстоятельства исследованными в суде актами приема (форма № 4) за указанные периоды времени, ознакомившись с которыми СВР в суде подтвердила, что именно на основании них она снимала с бухгалтерского учета ООО «<данные изъяты>» переданные в войсковую часть № снаряды, оставшиеся от заключенных ранее госконтрактов и договоров.

Обстоятельства приема на учёт с начала 2011 года снарядов из ООО «<данные изъяты>» в войсковую часть № по вышеуказанным актам, а также их последующей отправки железнодорожными транспортами на уничтожение на полигоны ЦВО подтвердили допрошенные в суде свидетели БРК - заместитель командира войсковой части №, ТРШ - помощник начальника учетно-операционного отделения, КСТ - начальник отдела хранения, ГРБ - заведующая хранилищем той же войсковой части.

Свидетель ШРП, с 2005 по 2011 год исполнявший обязанности начальника учетно-операционного отделения войсковой части №, пояснил, что при передаче войсковой части № в подчинение командующего Центрального военного округа в 2010 году документальный учет боеприпасов, хранящихся в этой войсковой части, в службу <данные изъяты> не передавался, войсковая часть на учет в службе <данные изъяты> округа фактически не ставилась, по этой причине, он как начальник учетно-операционного отделения по итогам 2010 года донесения в службу <данные изъяты> не направлял, сверку по итогам того же года не проводил. Имущество, поступавшее в войсковую часть с 2006 года на хранение от ООО «<данные изъяты>», в нарушение требований Руководства по учету, учитывалось как временное и не поштучно, а ящиками. По личному указанию командира войсковой части <данные изъяты> МЗН данный учет велся ТРШ в отдельной книге, при этом такой учет не предусмотрен ни одним руководящим документом. В донесениях, представляемых вышестоящему руководству (до 2010 года ГРАУ МО РФ, а затем в службу <данные изъяты> ЦВО), указанное имущество не отражалось.

Изложенное подтвердил в суде и свидетель ЯНШ. в 2011-2012 годах - начальник учетно-операционного отделения войсковой части №. Также пояснил, что в 2011 году сверки по хранящимся боеприпасам между войсковой частью и службой <данные изъяты> не проводились. По итогам 2011 и 2012 года в службу <данные изъяты> ЦВО он представлял донесение, но сведения о снарядах ООО «<данные изъяты>» и войсковой части № в него не включал по личному указанию МЗН. Сверку учетных данных по имуществу части со службой <данные изъяты> ЦВО в эти годы также не проводил. По указанию МЗН он готовил заявки в службу <данные изъяты> на отправку на утилизацию с указанием номенклатур и количества снарядов ООО «<данные изъяты>» под видом снарядов восковой части №.

Аналогичные показания дала в суде и свидетель ТРШ, дополнительно пояснив, что временно хранившиеся в части снаряды ООО «<данные изъяты>», которые были отправлены на утилизацию под видом снарядов войсковой части №, принимались ею в начале 2011 года на баланс войсковой части № (оперативный учёт) путем составления актов по личному указанию МЗН.

Кроме того, ознакомившись с нарядом службы <данные изъяты> ЦВО № от 18.11.2010 за подписью ЕЖВ и комплексным планом войсковой части № на 2011 год, утвержденным в декабре 2010 года КЗЛ, пояснила, что снаряды 23- и 30- мм калибров, несмотря на указание в наряде и комплексном плане о принадлежности их войсковой части №, на самом деле принадлежали ООО «<данные изъяты>» и находились в хранилищах войсковой части на временном хранении, у войсковой части № таких снарядов не было. На момент оформления в ноябре 2010 года наряда и утверждения комплексного плана каких-либо документов о принятии этих снарядов на баланс войсковой части № не оформлялось.

Кроме того, свидетель ШРП, а также свидетель ЕПШ - заместитель командира войсковой части № по хранению в период с 2010 по 2013 год, в суде показали, что они, каждый в отдельности, принимали непосредственное участие в изготовление комплексного плана войсковой части № на 2011 год и являлись ответственными должностными лицами за его исполнение. Комплексный план «реализации задач, поставленных в ходе проведения сбора руководящего состава органов военного управления материально-технического обеспечения Вооруженных Сил Российской Федерации Заместителем Министра Обороны Российской Федерации в войсковой части № на 2011 год» разрабатывался в конце 2010 года под личным руководством командира войсковой части № Мезина. По указанию МЗН в данный план были включены мероприятия, связанные непосредственно с уничтожением (утилизацией) боеприпасов 3 категории, спланированных к выполнению в 2011 году. Комплексный план подписывался лично МЗН, который в свою очередь представлял и утверждал его у врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО КЗЛ в декабре 2010 года.

В комплексном плане войсковой части № на 2011 год предусматривалось отправка 1,662 тысяч тонн (30 вагонов) 23-, 30 мм снарядов, которые фактически принадлежали ООО «<данные изъяты>», на утилизацию методом подрыва в войсковую часть № (станция <данные изъяты>) двумя транспортами в феврале 2011 года и одним в марте того же года. Данный пункт Плана войсковой частью № был выполнен и снаряды отправлены в феврале 2011 года железнодорожными транспортами №, № и в марте того же года железнодорожным транспортом №.

ШРП и ЕПШ, каждый в отдельности, в суде пояснили, что сведения об утилизации снарядов 23 и 30- мм калибров в комплексный план войсковой части на 2011 год ими были включены по личному указанию командира войсковой части МЗН. При этом, на момент составления плана и представления его на утверждение в службу <данные изъяты> ЦВО, данные снаряды не находились на постоянном учете войсковой части и принадлежали коммерческой организации ООО «<данные изъяты>». Согласно данному Плану именно эти 23- и 30- мм снаряды по указанию МЗН подлежали направлению на уничтожение в первую очередь.

МЗН, отвечая на их, каждого в отдельности, вопрос относительно законности и обоснованности включения в План уничтожения снарядов, не принадлежавших войсковой части, а числившихся за ООО «<данные изъяты>» и временно хранившихся на территории части, ответил, что данный вопрос им решен с врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> КЗЛ. При этом МЗН сообщил, что в войсковой части имеется недостаточное количество боеприпасов для уничтожения 3 категории, предусмотренных для войсковой части № планами вышестоящих органов, в связи с чем, снаряды ООО «<данные изъяты>» подлежали направлению к местам уничтожения в первую очередь.

Также свидетели пояснили, что разработанный в связи с поставленными задачами по утилизации боеприпасов план отправки железнодорожных транспортов предусматривал только количество вагонов, а непосредственно номенклатуру снарядов, их тоннаж определяло по согласованию с МЗН учетно-операционное отделение войсковой части №. Данные сведения отражались в заявке, направляемой командиром войсковой части № в адрес службы <данные изъяты> ЦВО для оформления наряда на отправку и заявки службы <данные изъяты> в службу ВОСО на железнодорожные транспорты исходя из данных, представленных войсковой частью №.

Копиями повагонных и дорожных ведомостей, за период февраль-март 2011 года, актов оказания услуг за 2011 год подтверждается загрузка войсковой частью № на станции <данные изъяты> Свердловской железной дороги железнодорожных транспортов № от 09.02.2011, № от 13.03.2011, № от 15.03.2011 снарядами по количеству и номенклатурам совпадающими с указанными в наряде № от 20 января 2011 года и телеграмме № от 04.02.2011 службы <данные изъяты>, их отправка и поступление грузополучателям – на полигоны уничтожения, а именно: 9 февраля 2011 года отправка на железнодорожном транспорте № 317/8260, прибытие и принятие 13 февраля 2011 года груза на станции <данные изъяты> Южно-Уральской железной дороги войсковой частью №; 13 марта 2011 года отправка на железнодорожном транспорте №, прибытие и принятие 21 марта того же года на станции <данные изъяты> Южно-Уральской железной дороги войсковой частью №; 16 марта 2011 года отправка на железнодорожном транспорте №, прибытие и принятие 23 марта того же года на станции <данные изъяты> Южно-Уральской железной дороги войсковой частью №.

Из показаний свидетелей ДНШ, СТП, ЕГР, ДРГ, ГРБ, ТРФ, ГДВ, ВРБ, ОРХ, МЛХ, АБЗ, ССВ, ГРШ, НЗД – военнослужащих инженерно-саперных подразделений войсковых частей ЦВО усматривается, что снаряды, поступившие из войсковой части № на полигоны ЦВО в железнодорожных транспортах, в частности № от 09.02.2011, № от 13.03.2011, № от 15.03.2011, уничтожены в полном объеме методом подрыва на общевойсковом полигоне (войсковая часть №), дислоцировавшемся в Челябинской области и на полигоне войсковой части №, дислоцировавшемся в Оренбургской области.

Согласно показаний в суде бывшего главного инженера ООО «<данные изъяты>» СТР, руководившего в этой организации взрывными работами, в 2006-2007 годах ООО «<данные изъяты>» заключало государственные контракты и договоры на утилизацию боеприпасов калибра 23-, 25- и 30 мм. Образовавшиеся от разборки силами ООО «<данные изъяты>» данных боеприпасов снаряды, подлежавшие уничтожению методом подрыва, хранились в войсковой части № на основании заключенного между последней и ООО «<данные изъяты>» договора аренды хранилищ. После передачи данных снарядов на хранение в войсковую часть № в ООО «<данные изъяты>» они больше не возвращались. Кроме того в 2010-2012 годах, из ООО «<данные изъяты>» в войсковую часть № передавались и снаряды калибра 23-30 мм, образовавшиеся от разборки боеприпасов войсковой части № по заключенному между последней и ООО «<данные изъяты>» договору на утилизацию боеприпасов.

Аналогичные показания дал в суде и начальник участка взрывных работ ООО «<данные изъяты>» ДЕВ., дополнительно пояснив, что, ввиду фактического не уничтожения в полном объеме в ООО «<данные изъяты>» остававшихся от разборки 23-, 25- и 30 мм боеприпасов снарядов, они укладывались в штатные цинки (ящики), которые пломбировались и вывозились на хранение в войсковую часть №, после чего обратно в ООО «<данные изъяты>» не поступали.

Из оглашенных в суде показаний свидетеля МЗН - командира войсковой части № следует, что с момента назначения в феврале 2008 года на указанную должность ему известна организация ООО «<данные изъяты>», специализирующаяся на утилизации боеприпасов. При этом часть имущества в виде снарядов, пороха и боеприпасов ООО «<данные изъяты>», в рамках заключенных договоров аренды складских помещений, хранило в войсковой части №. С того же времени он знает директора ООО «<данные изъяты>» МТР.

От МТР ему стало известно о заключении между войсковой частью № и ООО «<данные изъяты>» договора на уничтожение боеприпасов, в рамках которого с 2010 года на железнодорожный подъездной путь войсковой части № стали поступать транспорты с боеприпасами для ООО «<данные изъяты>», которые на данном железнодорожном тупике принимались представителями ООО «<данные изъяты>» от войсковой части №. В течение 2011-2012 годов ООО «<данные изъяты>» передавало на хранение в войсковую часть № снаряды, оставшиеся от расснаряженных боеприпасов войсковой части №.

В начале 2011 года ему от врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО КЗЛ стало известно о том, что последним принято решение отправлять временно хранившиеся на территории войсковой части № снаряды войсковой части № на уничтожение. После этого, в 2011 и 2012 годах, на основании поступавших в часть из службы <данные изъяты> ЦВО телеграмм он отдавал распоряжения начальнику учетно-операционного отдела войсковой части № ЯНШ о подготовке для представления в службу <данные изъяты> ЦВО заявок со сведениями о количестве снарядов войсковой части №, запланированных к отправке на уничтожение на полигоны ЦВО. В соответствии с поступавшими затем из службы <данные изъяты> ЦВО нарядами, подготовленными по заявкам войсковой части №, снаряды были отправлены железнодорожными транспортами на полигоны ЦВО для уничтожения.

К началу 2011 года на территории войсковой части № хранилось большое количество снарядов калибра 23-, 25- и 30- мм, принадлежащих непосредственно ООО «<данные изъяты>». В то же время МТР обратился к нему с просьбой отправить совместно со снарядами № на утилизацию снаряды ООО «<данные изъяты>», на что он ответил, что уточнит этот вопрос у руководства службы <данные изъяты> ЦВО. После этого он обратился к врид начальнику службы <данные изъяты> ЦВО КЗЛ, который перенаправил его к Тарасу, являвшемуся на тот момент начальником отделения <данные изъяты>, с которым он согласовал этот вопрос.

Затем, в период с 2011 по 2012 год он вместе со сведениями о снарядах № представлял сведения о номенклатуре и количестве снарядов ООО «<данные изъяты>», также хранившихся на территории войсковой части №. После этого, из службы <данные изъяты> поступали телеграммы на прием от ООО «<данные изъяты>» снарядов и на постановку их на учет в войсковой части №, а также наряды, на основании которых в период с 2011 по 2012 год вышеуказанные снаряды на железнодорожных транспортах направлялись на полигоны ЦВО для уничтожения.

Свидетель ЕЖВ, исполнявший обязанности начальника службы <данные изъяты> ПУрВО (ЦВО) в 2010 году, в суде показал, что в это время служба <данные изъяты>, помимо прочего, занималась вопросами утилизации боеприпасов в рамках выполняемой Министерством обороны РФ программы по уничтожению боеприпасов, непригодных к боевому применению, которые на протяжении длительного времени были складированы в войсковых частях (базах и арсеналах). Он лично принимал участие в разработке на основании указаний начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации от 9 февраля 2010 года № проекта приказа командующего войсками ЦВО от 9 сентября 2010 года №, который предусматривал с 1 октября 2010 года в рамках масштабного уничтожения на территории Российской Федерации принадлежащих Министерству обороны РФ боеприпасов, непригодных к боевому использованию, уничтожение в Центральном военном округе в 2010-2011 годах таких боеприпасов методом подрыва на полигонах, дислоцирующихся на территории военного округа. В июле 2010 года войсковая часть №, ранее являвшаяся частью центрального подчинения ГРАУ МО РФ, наряду с другими, была передана в подчинение командующего войсками ПУрВО (ЦВО). Вместе с тем, несмотря на то, что служба <данные изъяты> и непосредственно начальник отделения боеприпасов должны были осуществлять контроль за учетом боеприпасов, хранящихся в подчиненных частях, в том числе и №, учет боеприпасов, находящихся на хранении в этой войсковой части не передавался и в службе <данные изъяты> не заводился. По этой причине в 2010 году все данные об объемах запланированных к уничтожению боеприпасов представлялись войсковыми частями, включая №, непосредственно в ГРАУ МО РФ, после чего готовились распорядительные документы Генштаба, где указывался общий объем в тоннах запланированных к уничтожению боеприпасов. Аналогичным образом на основании данных из войсковых частей, включая и №, указывались данные и в приказе командующего войсками ЦВО № 460, где, исходя из представленных командирами подчиненных частей цифр, был определен общий объём уничтожаемых боеприпасов, представляемых со всех арсеналов и баз военного округа, а также перечень полигонов уничтожения.

Подтвердил, что он согласовывал представленный командиром этой части МЗН договор хранения боеприпасов № от 25.01.2010, на основании которого в войсковой части № находились на временном хранении боеприпасы, принадлежащие ООО «<данные изъяты>», занимающейся утилизацией боеприпасов. Копии данного договора в службе <данные изъяты> не хранились.

В ноябре 2010 года к нему прибыл МЗН и представил ему заявку на перевод из неприкосновенного запаса имеющихся, как следовало из заявки, в войсковой части 23-, 30-мм снарядов 3 категории в текущее довольствие. При этом пояснил, что эти снаряды принадлежат войсковой части и их необходимо перевести в текущее довольствие для последующего уничтожения методом подрыва. В связи с проведением в округе мероприятий по уничтожению боеприпасов и поставленной приказами и директивами Генштаба и командования округа задачи уничтожить все боеприпасы 3 категории, хранящиеся на арсеналах и базах, согласно которым боеприпасы для уничтожения предоставляла и войсковая часть №, он вызвал Тараса и дал ему указание подготовить необходимый наряд по заявке МЗН. Поскольку в службе РАВ отсутствовал учет по этой войсковой части, он доверился данным по принадлежности, количеству и номенклатурам снарядов, представленным МЗН. После чего Тарас принёс ему на подпись наряд № от 18 ноября 2010 года, изготовленный по заявке МЗН, который он подписал.

Согласно исследованному в суде наряду службы РАВ № от 18 ноября 2010 года командиру войсковой части № на основании плана по утилизации боеприпасов 3 категории предписано перевести из неприкосновенного запаса в текущее довольствие 23- и 30-мм снаряды 3 категории в общем количестве более 3500000 штук. При этом на данном наряде имеется резолюции МЗН на отправку этих снарядов на уничтожение на один из полигонов ЦВО. Ознакомившись с данной резолюцией ЕЖВ в суде пояснил, что МЗН не вправе был сам принимать такое решение, поскольку для этого должен быть распорядительный документ службы <данные изъяты>. Он таких указаний МЗН не давал и соответствующие распорядительные документы на отправку этих снарядов в службе <данные изъяты> в 2010 году не готовились.

Кроме того, после изучения предъявленных ему в ходе судебного следствия Государственных контрактов, договоров и нарядов по утилизации боеприпасов в ООО «<данные изъяты>», ЕЖВ пояснил, что в 2009 - 2010 годах копии Государственных контрактов и договоров, а также нарядов ГРАУ и Главкомата ВВС по вопросам движения этих боеприпасов в службу <данные изъяты> округа не направлялись.

Допрошенный в качестве свидетеля бывший заместитель командующего войсками ЦВО по МТО – СВН в суде показал, что названную должность занимал с 2009 по 2013 год, в его подчинении находилось управление технического обеспечения округа, в которое входила служба <данные изъяты>.

В 2010 – 2012 годах перед возглавляемым им управлением стояла задача по утилизации боеприпасов с истекшими сроками хранения в рамках их масштабного уничтожения во всех частях Минобороны РФ. В службе <данные изъяты> ЦВО ответственными за утилизацию боеприпасов являлись врид начальника службы ЕЖВ, а затем сменивший его КЗЛ, а также начальник отделения боеприпасов и ракет службы Тарас. КЗЛ регулярно вместе с ним - СВН докладывал командующему войсками ЦВО о ходе утилизации боеприпасов. Задача службы <данные изъяты> при утилизации боеприпасов сводилась к планированию направления боеприпасов на утилизацию, контроль количества погруженных и отправленных боеприпасов, их поступление на полигоны. В данном процессе Тарас должен был вести учет хранящихся в подчиненных частях боеприпасов, контролировать процесс их направления на уничтожение, готовить проекты распорядительных документов службы, касающихся боеприпасов (телеграммы, наряды), а затем утверждать их у начальника службы.

Свидетель пояснил, что лично контролировал процесс утилизации, как по докладам должностных лиц, так и с выездом на места утилизации. Ежедневно утром и вечером ему докладывали КЗЛ и Тарас сколько уничтожено боеприпасов за предыдущий день, какие транспорты спланированы, какие ушли, а какие в пути с боеприпасами. Тарас как начальник отделения боеприпасов и ракет назначался ответственным исполнителем в службе <данные изъяты> по выполнению плана утилизации боеприпасов.

Процесс утилизации был на особом контроле, каждый понедельник о результатах уничтожения боеприпасов докладывали заместителю Министра обороны РФ.

Ознакомившись в суде с телеграммой командующего войсками ЦВО № от 8 октября 2011 года и телеграммой за его подписью от 18 ноября 2011 года №, пояснил, что в октябре-ноябре 2011 года КЗЛ в связи с многочисленными упущениями по службе был отстранен от исполнения обязанностей по должности, а к временному исполнению обязанностей начальника службы <данные изъяты> был допущен Тарас. По этой причине он подписал телеграмму № в адрес командиров подчиненных воинских частей ЦВО, в которой доведено распоряжение командующего войсками округа о допуске Тараса к исполнению обязанностей начальника службы <данные изъяты> ЦВО и признании утратившей силу подписи врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> КЗЛ.

Свидетель КЗЛ в судебном заседании пояснил, что в период, когда он исполнял обязанности начальника службы <данные изъяты> ЦВО, а именно с декабря 2010 года по ноябрь 2011 года, учет в службе <данные изъяты> за арсеналы, базы и склады, вошедшие в состав Центрального военного округа, в том числе и войсковую часть №, заведен не был по причине большого объема выполняемых задач, связанных, не только с направлением на утилизацию боеприпасов и переформированием военного округа из ПУрВО в ЦВО, но и фактическим существенным сокращением штатной численности службы <данные изъяты> округа.

9 сентября 2010 года командующим войсками ЦВО на основании указаний начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации от 9 февраля 2010 года № был издан приказ от №, предписывающий с 1 октября 2010 года приступить к уничтожению на территории ЦВО боеприпасов 3 категории, складированных на объектах хранения военного округа, в том числе переданных в округ в том же году из центрального подчинения, включая войсковую часть №. Он принимал участие в подготовке проекта этого приказа. Сведения в приказе о количестве в тоннах подлежащих уничтожению в службу <данные изъяты> были сообщены из ГРАУ МО РФ и их продублировали в приказе.

На основании этих распоряжений в службе был разработан комплексный план, где также было указано общее количество в тоннах боеприпасов 3 категории, подлежащих уничтожению и места уничтожения (полигоны). Данные в этот план вносились на основании сведений из подчиненных войсковых частей.

При этом в каждой подчиненной войсковой части тоже составлялся комплексный план, в который командиры частей уже вносили конкретные данные по номенклатурам и количеству боеприпасов, направляемых ими на уничтожение в 2011 году, а также количеству железнодорожных вагонов, необходимых для этого. За войсковую часть № такой комплексный план ему в декабре 2010 года был представлен командиром войсковой части МЗН, он – КЗЛ, в свою очередь, его утвердил. Названными комплексными планами руководствовались в службе <данные изъяты> в ходе мероприятий по направлению боеприпасов на уничтожение.

Поскольку учёта в службе <данные изъяты> по переподчиненным округу объектам хранения заведено не было, им в ГРАУ МО РФ было получено устное разрешение на отправку боеприпасов 3 категории, подлежащих уничтожению и хранящихся в переподчиненных округу войсковых частях, по нарядам службы <данные изъяты> ЦВО. Допускает, что по данному порядку отправки боеприпасов из ГРАУ в 2010 году было и письменное указание, но затруднился сообщить его местонахождение. При этом согласно указаниям ГРАУ службе <данные изъяты> ЦВО необходимо было параллельно заниматься вопросом заведения учета боеприпасов по данным войсковым частям. Фактически же, в названный период времени, войсковая часть № представляла в заявках данные о хранящихся боеприпасах 3 категории, подлежащих утилизации, а в службе <данные изъяты> ЦВО по факту отделением, возглавляемым Тарасом, готовились наряды на отправку таких боеприпасов на уничтожение, которые он - КЗЛ подписывал, исполняя обязанности начальника службы.

Также пояснил, что в ноябре 2010 года, в период временного отсутствия врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО Ежова, к нему поступило обращение начальника штаба 1 командования ВВС и ПВО <данные изъяты> ССН за исх. № от 03.11.2010 на имя ЕЖВ с просьбой оказать содействие войсковой части № в уничтожении 23- и 30 мм снарядов на ближайшем полигоне ЦВО. Из данного письма следовало, что в утилизации боеприпасов в качестве соисполнителя также принимает участие ООО «<данные изъяты>». Ознакомившись с ним, он поставил резолюцию Тарасу: «НО-3 доложить предложения, 11 ноября 2010 г.». Кроме того, Тарасу он поставил задачу проработать вопрос возможности уничтожения этих снарядов на полигонах ЦВО и доложить ему. После этого Тарас доложил ему о том, что снаряды хранятся в войсковой части №. Позже в марте 2011 года аналогичное обращение поступило вновь уже на его имя, и им лично было принято решение отправлять данные снаряды по нарядам службы <данные изъяты> из войсковой части № железнодорожными транспортами на полигоны ЦВО, поскольку они являлись собственностью Министерства обороны и подлежали уничтожению в рамках общего плана утилизации МО РФ.

Также показал, что лист бумаги формата А4 со сведениями о снарядах, находящихся на ответственном хранении в войсковой части № на 18.01.2011 за подписью МЗН поступил к нему в январе 2011 года, кто конкретно его представил не помнит. На данном письме он поставил резолюцию Тарасу «НО-3. Доложить предложения», поскольку в этой заявке было указано, что это снаряды войсковой части №.

После этого, 20 января 2011 года им был подписан оформленный Тарасом и представленный ему наряд службы <данные изъяты> ЦВО № на отправку из войсковой части № железнодорожным транспортом в войсковую часть № этих снарядов калибра 23 - и 30- мм. Он подписал этот наряд, поскольку содержащиеся в нём данные о количестве и номенклатуре снарядов соответствовали предусмотренным для уничтожения в комплексном плане войсковой части № на 2011 год.

Кроме того, 04 февраля 2011 года им была подписана телеграмма №, содержащая указание на прием в войсковой части № от ООО «<данные изъяты>» снарядов 23- и 30 мм калибров. Подписал данный документ именно с такой формулировкой, поскольку полагал, что это снаряды войсковой части №, принадлежащие Минобороны РФ, которые остались после разборки боеприпасов в ООО «<данные изъяты>». Их необходимо было поставить на учет в войсковую часть № для того, чтобы в последующем направить на уничтожение на полигоны ЦВО.

Допрошенный в суде свидетель СРК, с 2010 по 2013 год проходивший службу в должности старшего офицера организационно-планового отделения (1 отделения) службы <данные изъяты> ЦВО пояснил, что принимал участие в разработке комплексного плана утилизации боеприпасов ЦВО. Данные в этот план по боеприпасам 3 категории, подлежащим уничтожению, вносились на основании сведений из подчиненных войсковых частей, так как в службе <данные изъяты> не было заведено учета по войсковым частям, перешедшим в 2010 году из центрального в окружное подчинение. При этом в каждой войсковой части на основании данного плана утверждался свой комплексный план, в котором командиры частей указывали конкретное количество по номенклатурам боеприпасов, подлежащих уничтожению.

В первых числах февраля 2011 года в служебный кабинет к <данные изъяты> КЗЛ прибыл <данные изъяты> МЗН. Через непродолжительное время после прибытия, КЗЛ вызвал его к себе и отдал распоряжение предоставить МЗН возможность поработать на компьютере. Свидетель выполнил распоряжение и предоставил свое рабочее место. После чего МЗН распечатал телеграмму службы <данные изъяты> ЦВО и отдал ему – СРК, с просьбой подписать у начальника. Он подписал ее у КЗЛ, при этом тот никаких вопросов не задавал, затем он зарегистрировал её в делопроизводстве у делопроизводителя ЖРК, которая записала в журнале учета служебных документов службы <данные изъяты> его фамилию как исполнителя данной телеграммы, и присвоила документу номер № от 4 февраля 2011 года. Свои действия ЖРК заверила личной подписью, после чего СРК передал уже зарегистрированную телеграмму лично МЗН. Оборотную сторону телеграммы он не выполнял.

Свидетель ЖРК – ведущий документовед службы <данные изъяты> ЦВО, показала, что в 2010-2011 годах являлась ответственной за ведение журнала учета служебных документов службы <данные изъяты> ЦВО, пояснила, что телеграмму № от 4 февраля 2011 года ей передавал на регистрацию СРК. Согласно правилам регистрации документов, установленным в службе, в качестве исполнителя документа указывается то лицо, которое представило документ на регистрацию, что ей и было выполнено.

Подтверждаются названные обстоятельства и исследованным в суде журналом регистрации №1 службы <данные изъяты> ЦВО за 2011 год.

Согласно показаний допрошенных в суде свидетелей ДНС – до февраля 2011 года помощника начальника <данные изъяты> службы <данные изъяты> ЦВО и МТФ – с февраля 2011 по март 2017 года старшего офицера <данные изъяты> службы <данные изъяты> ЦВО, они, каждый в отдельности, пояснили, что при оформлении проектов нарядов и планировании железнодорожных перевозок на отправку боеприпасов 3 категории на уничтожение на полигоны ЦВО, использовали планы и заявки командиров частей, в том числе и комплексный план войсковой части № на 2011 год, в котором предусматривалась отправка на уничтожение на полигоны ЦВО снарядов 23- и 30 мм калибров. Учета хранящихся боеприпасов войсковой части № в службе <данные изъяты> заведено не было, поэтому данные в распорядительные документы включали из заявок командира войсковой части №.

Свидетель ДНС дополнительно также пояснил, что в январе 2011 года к нему на исполнение поступила заявка командира войсковой части № МЗН со сведениями о снарядах 23- и 30 мм калибров, находящихся на ответственном хранении в войсковой части № на 18.01.2011, с резолюцией Тараса о необходимости подготовки проекта наряда на отправку этих снарядов на уничтожение на полигоны ЦВО, согласно утвержденному ранее в округе плану утилизации боеприпасов. Поскольку из названного документа следовало, что это снаряды войсковой части №, о чем свидетельствовала формулировка «находящиеся на ответственном хранении», он без всяких сомнений исполнил указание начальника, подготовив наряд от 20 января 2011 года №, о чем поставил отметку на заявке. Наряд затем был подписан Тарасом и утвержден врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО КЗЛ.

Заключением почерковедческой экспертизы установлено, что подпись и резолюция от имени Тараса в листе формата А4 «Снаряды на ответственном хранении в войсковой части № на 18.01.2011», рукописная запись «исполнил п/п-к Тарас тел. №» в левом нижнем углу на оборотной стороне телеграммы командиру войсковой части № № от 4 февраля 2011 года за подписью КЗЛ выполнены самим Тарасом. Подписи от имени КЗЛ в телеграмме от 4 февраля 2011 года №, наряде от 20 января 2011 года № выполнены самим КЗЛ.

В соответствии с заключением опытно-промышленной судебной экспертизы № от 10.09.2018 общее количество оставшихся после выполнения в ООО «<данные изъяты>» мероприятий подрыва и отжига, поступивших по государственным контрактам 2006-2011 гг. (за исключением государственного контракта № от 8.09.2011 г. и договора № от 7 апреля 2010 г.) снарядов составило: калибра 23 мм – <данные изъяты> штук, 25 мм – <данные изъяты> штук и 30 мм – <данные изъяты> штук, которые были складированы в период с 2006 года по 2012 год в хранилищах войсковой части №.

В железнодорожных транспортах № от 09.02.2011, № от 13.03.2011 и № от 15.03.2011 было отправлено: - снарядов калибра 23 мм – <данные изъяты> шт.; - снарядов калибра 30 мм – <данные изъяты> шт. Итого: <данные изъяты> шт. снарядов. Снаряды 23- и 30- мм калибров, переданные от ООО «<данные изъяты>» в войсковую часть №, а затем отправленные железнодорожными транспортами № от 09.02.2011, № от 13.03.2011 и № от 15.03.2011 были получены ООО «<данные изъяты>» по государственным контрактам и договорам 2006-2011 гг. (за исключением договора № от 7 апреля 2010 г.).

Оценивая названные заключения экспертиз, суд констатирует, что они полностью соответствуют требованиям ст. 204 УПК РФ, выводы экспертов основаны на проведенных исследованиях, содержат подробное их описание, научно обоснованы, в ходе исследований экспертами приняты во внимание и изучены все материалы, представленные на экспертизы, которым дан соответствующий анализ и на основании которых даны исчерпывающие ответы на поставленные вопросы, в связи с чем, сомнений и неясностей у суда не вызывают. По вышеизложенным основаниям суд кладет в основу приговора, наряду с иной приведенной совокупностью исследованных в суде доказательств, названные заключения экспертов.

В соответствии с расчетом специалиста Южно - Уральского управления военных сообщений (исх. от 23.05.2018 г. №) по вопросам перевозки железнодорожных транспортов, а также вышеприведенным заключением опытно-промышленной судебной экспертизы № от 10.09.2018 общая стоимость перевозки 3-х железнодорожных транспортов № от 09.02.2011, № от 13.03.2011 и № от 15.03.2011 составляет: 1132918 (один миллион сто тридцать две тысячи девятьсот восемнадцать) рублей 00 копеек с учетом НДС.

Органами предварительного следствия Тарас обвинялся в злоупотреблении из иной личной заинтересованности своими должностными полномочиями, а именно, в совершении действий по оформлению соответствующих документов, на основании которых в период 2011-2012 годов, помимо снарядов ООО «<данные изъяты>», происходила отправка железнодорожными транспортами на полигоны ЦВО снарядов войсковой части № 23- и 30 мм калибров, что повлекло причинение материального ущерба Министерству обороны, связанного с необоснованными затратами на перевозку этих снарядов, не принадлежащих данному ведомству.

Это обвинение было основано на том, что после передачи боеприпасов войсковой частью № по договору № от 7 апреля 2010 года в ООО «<данные изъяты>М» они фактически выбыли из пользования Вооруженных Сил РФ.

Названные обстоятельства не нашли своего подтверждения в ходе судебного разбирательства.

Так, 3 ноября 2010 года за исх. № начальник штаба 1 командования ВВС и ПВО <данные изъяты> ССН обратился к врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> ЕЖВ с просьбой оказать содействие войсковой части № в уничтожении 23- и 30 мм снарядов на полигоне ЦВО. В письме указывалось, что именно войсковая часть № выполняет задачу по утилизации авиационных патронов комплексным методом, а ООО «<данные изъяты>» является соисполнителем по расснаряжению боеприпасов. Аналогичные сведения содержались и в неоднократных последующих обращениях за подписью начальника штаба 1 Командования ВВС и ПВО <данные изъяты> ССН от 31.03.2011 № в адрес врид начальника службы <данные изъяты> <данные изъяты> ЦВО КЗЛ; от 23.12.2011 № в адрес врио начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> Тараса; за подписью начальника инженерной службы 1 Командования ВВС и ПВО <данные изъяты> ДРШ № от 17.04.2012 в адрес начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> Тараса Р.Б.; за подписью врио командира войсковой части № майора ХЛМ № от сентября-октября 2012 года в адрес начальника службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> Тараса.

Свидетель КЗЛ в суде показал, что он лично в начале 2011 года на основании неоднократных обращений руководства 1 командования ВВС и ПВО принял решение оказать содействие войсковой части № в уничтожении принадлежащих им снарядов 3 категории 23- и 30 мм калибров, оставшихся после разборки боеприпасов, на полигонах ЦВО, поскольку данные снаряды принадлежали Министерству обороны РФ и подлежали уничтожению в рамках выполнения плана утилизации, установленного Генеральным штабом. Об этом решении он сообщил командиру части МЗН и начальнику отделения <данные изъяты> Тарасу.

Подтвердил данные обстоятельства в суде и Тарас, приведя те же мотивы своих действий, пояснив, что принимал данные решения, аналогично принятым ранее его непосредственным начальником КЗЛ.

Из показаний допрошенных в суде свидетелей - военнослужащих Главкомата ВВС и ПВО, а также бывшего 1 командования ВВС и ПВО КРЛ, ЧСТ, ТМФ, ТЛГ, ХЛМ, СЛХ, ДРШ, а также сотрудников ООО «<данные изъяты>» СВР и МТР следует, что в соответствии с договором № от 7 апреля 2010 года, полученные после расснаряжения в ООО «<данные изъяты>» патронов (выстрелов) оставшиеся снаряды 23- и 30 мм калибров возвращались обратно и учитывались в войсковой части №. Указанные обстоятельства подтверждаются и исследованными в суде документами, а именно актами сдачи-приемки № 3 - 15 за период с конца 2010 года по июль 2012 года, согласно которым ООО «<данные изъяты>» передало в войсковую часть № снаряды, оставшиеся после утилизации патронов.

Свидетели КРЛ - начальник службы авиационного вооружения Главкомата ВВС и ПВО, а также ЧСТ и ТМФ – офицеры этой службы также пояснили, что 23- и 30 мм патроны (выстрелы), поступавшие из объектов хранения ВВС и ПВО - войсковых частей № (<адрес>), № (<адрес>), № (<адрес>) в войсковую часть №, а в последующем отправленные в ООО «<данные изъяты>» для осуществления процесса утилизации, находились на учете в службе авиационного вооружения 1 Командования ВВС и ПВО, и снимались с учета только после поступления от войсковой части № в службу авиационного вооружения 1 Командования ВВС и ПВО актов о результатах выполненных работ по уничтожению оставшихся после утилизации снарядов.

Свидетель СВР - главный бухгалтер ООО «<данные изъяты>» пояснила, что 23-и 30 мм патроны (выстрелы) передавались от войсковой части № в ООО «<данные изъяты>» по накладным с последующей постановкой их на бухгалтерский учет предприятия. После выполнения мероприятий по расснаряжению ООО «<данные изъяты>» передавало 23- и 30-мм снаряды, оставшиеся после разборки патронов, обратно в войсковую часть № по товарным накладным и актам сдачи – приемки, также исследованным в судебном заседании. Пояснила, что после оформления товарных накладных и актов сдачи – приемки эти снаряды списывались с бухгалтерского учета ООО «<данные изъяты>».

Аналогичные показания в суде дал и свидетель МТР.

Свидетель ДРШ – начальник инженерной службы 1 командования ВВС и ПВО показал, что неоднократные обращения 1 командования ВВС и ПВО в службу <данные изъяты> ЦВО с просьбой уничтожать снаряды войсковой части № на полигонах ЦВО были связано с тем, что директор ООО «<данные изъяты>» МТР отказался выполнять условия договора № о предоставлении войсковой части № площадки подрыва, поскольку количество направляемых в эту организацию из войсковой части № боеприпасов (всего более 10 млн. штук) было в десятки раз больше, чем мощность существующей у них площадки. Между тем, данные снаряды подлежали уничтожению в обязательном порядке, поскольку относились к составным частям боеприпасов 3 категории. 1 командованию ВВС и ПВО было без разницы, где и чьими силами будут уничтожены данные снаряды, поскольку они подлежали уничтожению в рамках всеобщего плана утилизации подразделениями Министерства обороны РФ и не важно, какое из подразделений несло затраты на их перевозку к местам уничтожения. В любом случае он поддерживает принятое решение и благодарен командованию войсками ЦВО и службе <данные изъяты> этого округа за оказанную помощь в уничтожении этих боеприпасов, поскольку направлением их на уничтожение на полигоны ЦВО сэкономлена значительная часть денежных средств Минобороны РФ, нежели потребовавшихся бы для возвращения этих снарядов на территорию Западного военного округа для такого же последующего уничтожения.

Из письма директора ООО «<данные изъяты>» МТР в адрес командира войсковой части № ТЛГ от 7 ноября 2012 года № усматривается, что по условиям заключенного между ООО «<данные изъяты>» и войсковой части № договора не подлежащие дальнейшей утилизации составные части боеприпасов (взрыватели, снаряды и взрывчатые вещества) подлежат передаче Заказчику (войсковой части №). После передачи этих частей представителю войсковой части № предприятие ООО «<данные изъяты>» ответственности за их движение не несет. Затраты на перевозку возвращенных войсковой части № составных частей боеприпасов, не подлежащих дальнейшей промышленной утилизации, в перечень затрат на перевозку, подлежащих возмещению предприятием ООО «<данные изъяты>» не входят, что подтвердил в суде МТР в ходе допроса.

Таким образом, совокупностью исследованных в суде доказательств достоверно установлено, что снаряды, оставшиеся после утилизации ООО «<данные изъяты>» боеприпасов войсковой части №, являлись принадлежностью Министерства обороны РФ, из ведения Вооруженных Сил РФ не выбыли и подлежали уничтожению силами Министерства обороны РФ в рамках выполнения задач по всеобщей утилизации боеприпасов, непригодных к боевому применению, что и было реализовано на полигонах ЦВО.

При таких данных, вопреки мнению государственного обвинителя об обратном, действиями подсудимого, связанными с оформлением документов на отправку таких снарядов на уничтожение на полигоны ЦВО, послуживших основанием для затрат на их перевозку, не причинено никакого ущерба Министерству обороны РФ.

При этом суд отмечает, что инкриминируемые Тарасу органами предварительного следствия действия по направлению этих снарядов к местам уничтожения без соответствующего наряда вышестоящего довольствующего органа, не содержат признаков уголовно наказуемого деяния, поскольку перемещение находящихся на территории ЦВО составных частей боеприпасов было осуществлено в пределах Центрального военного округа на основании обращения 1 командования ВВС и ПВО, к чьей компетенции относилось решение вопроса по их дальнейшей судьбе. Каких-либо доказательств, свидетельствующих о необходимости получения службой <данные изъяты> ЦВО наряда вышестоящего довольствующего органа для перемещения боеприпасов в рамках одного военного округа ни органами предварительного следствия, ни стороной государственного обвинения не представлено.

Не состоятельны при этом и доводы государственного обвинителя о том, что названные действия Тараса причинили ущерб Минобороны РФ и в связи с тем, что препятствуют дальнейшему разрешению гражданско-правового спора в порядке арбитражного судопроизводства между войсковой частью № и ООО «<данные изъяты>» (отказавшегося от исполнения своих обязательств по договору №), ввиду невозможности спора двух хозяйствующих субъектов, по причине фактического выполнения условий договора третьей стороной – службой <данные изъяты> ЦВО, поскольку как служба <данные изъяты> ЦВО, так и войсковая часть № относятся к структурным подразделениям Министерства обороны РФ, которое и является надлежащей стороной в споре двух хозяйствующих субъектов. К тому же, как верно указал государственный обвинитель, решение данного вопроса находится вне рамок уголовного судопроизводства.

В объем обвинения Тараса также включены действия, расцененные органом предварительного следствия в рамках злоупотребления должностными полномочиями, по оформлению в инкриминируемый период времени соответствующих документов и направлению на уничтожение на полигоны ЦВО, в числе иных снарядов, 23-мм патронов <данные изъяты> и 30-мм выстрелов <данные изъяты>, принадлежащих ООО «<данные изъяты>», поступивших в эту организацию по заключенному государственному контракту № от 8 сентября 2011 года.

Согласно предъявленному обвинению, 20 января 2012 года Тарас, являясь временно исполняющим обязанности начальника службы <данные изъяты> ЦВО, продолжая осуществлять задуманное, находясь в служебном помещении службы <данные изъяты> ЦВО, дал устное указание МТФ подготовить телеграмму в адрес командира войсковой части № МЗН с указанием на прием и постановку на учет от ООО «<данные изъяты>» снарядов 23 мм калибра, что последний выполнил, подписав её у Тараса. В тот же день Тарас, перед убытием с 23 января в служебную командировку, дал МЗН устное указание на необходимость направления последним в службу <данные изъяты> ЦВО в период его отсутствия заявки на оформление наряда на отправку снарядов ООО «<данные изъяты>» в объеме 10 вагонов железнодорожного транспорта на один из полигонов ЦВО, а также обеспечил условия для оформления соответствующих распоряжений службы <данные изъяты> ЦВО подчиненными ему должностными лицами службы <данные изъяты> ЦВО <данные изъяты> МКР и СРК.

В результате этого 25 января 2012 года на основании вышеуказанной телеграммы и указаний Тараса Р.Б. в войсковой части № от ООО «<данные изъяты>» приняты и поставлены на учет, помимо снарядов калибра 23 мм, 23-мм патроны <данные изъяты> в количестве <данные изъяты> штук и выстрелы калибра 30 мм (<данные изъяты>) в количестве <данные изъяты> штук, после чего МКР, в отсутствие Тараса, по заявке МЗН № от 25 января 2012 года был оформлен наряд от 27 января 2012 года №, подписанный врио начальника службы <данные изъяты> ЦВО СРК, и данные 23-мм патроны и выстрелы (<данные изъяты>) в указанном количестве вместе с иными снарядами были отправлены железнодорожным транспортом № от 28.01.2012 на уничтожение в войсковую часть №.

Названное обвинение Тараса не нашло своего подтверждения в ходе судебного разбирательства.

Согласно государственному контракту от 8 сентября 2011 года № он заключен между Министерством обороны Российской Федерации в лице начальника управления государственного оборонного заказа Минобороны России МРЗ и ООО «<данные изъяты>» в лице генерального директора данной организации МТР на выполнение в срок до 30 декабря 2011 года работ по утилизации боеприпасов калибра 30 мм в количестве <данные изъяты> штук для нужд Министерства обороны Российской Федерации.

25 декабря 2011 года ООО «<данные изъяты>» отчиталось перед Министерством обороны Российской Федерации о выполнении в полном объеме работ по вышеуказанному государственному контракту, что подтверждается актом сдачи-приемки работ.

Согласно пояснениям свидетелей МТР и СВР, а также сведениям из выписки по банковскому счету ОАО «СКБ-банк», в период с 5 октября 2011 года по 30 декабря 2011 года из средств Федерального бюджета Российской Федерации Министерством обороны Российской Федерации произведена оплата выполняемых по государственному контракту № работ по утилизации боеприпасов путем перечисления на банковский счет ООО «<данные изъяты>» денежных средств в размере более 36 миллионов рублей.

Из показаний свидетелей МТР, СВР, СТР, ДЕВ, ГРБ, КСТ, ЕПШ, ШРП следует, что фактически ООО «<данные изъяты>» свои обязательства, предусмотренные указанным выше контрактом, выполнило не в полном объеме, осуществив лишь разборку боеприпасов калибра 30 мм, подлежащих разборке, без уничтожения их элементов в виде снарядов методом подрыва. Кроме того, боеприпасы калибра 30 мм (<данные изъяты>), не подлежащие разборке, уничтожены также не были и складировались в войсковой части №.

Подсудимый Тарас в суде показал, что 20 января 2012 года, он являлся временно исполняющим обязанности начальника службы <данные изъяты> ЦВО. К нему в служебный кабинет прибыл МЗН и представил на подпись телеграмму № в адрес командира войсковой части № с указанием на прием и постановку на учет от ООО «<данные изъяты>» снарядов калибра 23- и 30- мм без количества, пояснив о том, что это такие же снаряды, принадлежащие войсковой части №, как и ранее уже направленные по распорядительным документам службы <данные изъяты> на уничтожение. Поскольку в предыдущие периоды, по вышеприведенным причинам, он неоднократно подписывал аналогичные телеграммы и распорядительные документы по тем же категориям снарядов войсковой части №, он, полагая, что названные снаряды находятся в ведении Минобороны России и подлежат уничтожению в соответствии с обращениями 1-го командования ВВС и ПВО на полигонах ЦВО, подписал её и отдал МЗН. При этом его не смутила формулировка телеграммы, содержащей указание о приеме войсковой частью № этих снарядов от ООО «<данные изъяты>», поскольку она была изготовлена, как и издаваемые ранее, по аналогичной форме, а от КЗЛ он знал, что ООО «<данные изъяты>», в качестве соисполнителя, занимаемся разборкой этих боеприпасов, принадлежащих войсковой части №.

Позже в ходе расследования уголовного дела ему стало известно о том, что в период нахождения его в служебной командировке, врио начальника <данные изъяты> службы <данные изъяты> ЦВО МКР и врио начальника службы <данные изъяты> ЦВО СРК на основании представленной Мезиным заявки № оформлен и подписан наряд № от 27 января 2012 года в который, помимо снарядов калибра 23 мм, была включена отправка 23-мм патронов и выстрелов (<данные изъяты>) калибра 30 мм на полигон ЦВО (войсковая часть №), принятых от ООО «<данные изъяты>» и поставленных на учет, несмотря на то, что эти выстрелы не принадлежали войсковой части № и не были отражены в подписанной им телеграмме, равно как и не были указаны МЗН в телеграмме 23 мм патроны.

Согласно журналу учета служебных документов службы <данные изъяты> ЦВО № 3 за период с 29.11.2011 по 30.12.2011, телеграмма № от 20 января 2012 года была исполнена не МТФ, а МКР.

Свидетель МТФ в суде пояснил, что названную телеграмму он не готовил, в её оформлении участия не принимал.

Относительно обстоятельств изготовления телеграммы свидетель МКР пояснил, что лично МЗН принес ему 20 января 2011 года изготовленный в электронном виде проект телеграммы и попросил ее распечатать на компьютере. Он распечатал ее и вернул МЗН, который подписал телеграмму у Тараса, после чего попросил его - МКР зарегистрировать документ в делопроизводстве службы <данные изъяты>. Он зарегистрировал телеграмму у делопроизводителя ЖРК, которая записала в журнале регистрации №3 его фамилию как исполнителя данной телеграммы и присвоила телеграмме номер №. Зарегистрированную телеграмму он вновь передал МЗН. При этом пояснил, что МЗН часто приходил в службу <данные изъяты> и просил распечатать какой-либо документ, который затем самостоятельно подписывал у начальника службы.

Свидетель ЖРК в суде подтвердила названные обстоятельства, сообщив, что телеграмму № от 20 января 2012 года передавал на регистрацию МКР, которого она и внесла в журнал учета служебных документов службы <данные изъяты> ЦВО в качестве исполнителя документа.

Свидетель МКР в суде также показал, что проект наряда № от 27 января 2012 года изготавливался лично им на основании заявки № от 25 января 2012 года, поступившей из войсковой части № за подписью МЗН. В заявке были указаны номенклатуры и количество 23-мм снарядов и 30-мм выстрелов. Поскольку наряды в службе <данные изъяты> выписывались в большом количестве на основании заявок командиров частей, он не обратил внимание на номенклатуры, причисленные в заявке. 27 января 2012 года проект наряда он готовил самостоятельно по данной заявке, без каких-либо распоряжений со стороны Тараса, который находился в командировке. В тот день МЗН лично прибыл в службу <данные изъяты> и попросил его подготовить проект наряда. Он - МКР, как врио начальника отделения боеприпасов распечатал наряд, подписал и отдал МЗН, а тот, в свою очередь, подписал его у врио начальника службы СРК.

Свидетель СРК в суде пояснил, что наряд № от 27 января 2012 года подписывался им, когда он оставался временно исполняющим обязанности начальника службы <данные изъяты> ЦВО. Не помнит, кем конкретно представлялся ему на подпись проект наряда, но на нем уже имелась подпись врио начальника 3 -го отделения службы <данные изъяты> ЦВО МКР, в связи с чем, он его также подписал. Каких-либо указаний на подписание проекта наряда от Тараса он не получал.

Свидетели ЯНШ и ТРШ, каждый в отдельности показали, что непосредственно в заявку №, помимо снарядов, 23-мм патроны и выстрелы <данные изъяты> они включили по устному указанию МЗН. При этом свидетель ТРШ показала, что все учетные документы (заявки, акты приема, накладные и т.д.) по движению 23-, 30 мм снарядов и 30-мм выстрелов <данные изъяты>, их перемещению внутри части, а также отправки в другие воинские части, оформлялись ей по указанию МЗН.

Свидетели ЕПШ и ГРБ - заведующая хранилищем войсковой части №, каждый в отдельности, пояснили, что по прибытию железнодорожного транспорта с 30-мм выстрелами <данные изъяты> на погрузочно-разгрузочную площадку (ПРП), расположенную на технической территории войсковой части №, выстрелы были разгружены и уложены прирельсовой площадке. Выстрелы <данные изъяты> после их выгрузки в хранилища войсковой части не завозились, с технической территории не вывозились и до момента погрузки в железнодорожный транспорт № находились на ПРП. ЕПШ к тому же показал, что на служебном совещании он получил от командира войсковой части МЗН задачу по организации приема 30-мм выстрелов <данные изъяты> с составлением акта, а также их погрузке и отправки транспортом №. На его вопрос МЗН о законности отправки воинским транспортом 30-мм выстрелов <данные изъяты>, принадлежащих ООО «<данные изъяты>», последний ответил, что у предприятия ООО «<данные изъяты>» отсутствует технология утилизация данных выстрелов и МТР пообещал за их отправку 200 тысяч рублей для нужд войсковой части №.

Как видно из товарных накладных № от 24 января и № от 25 января 2012 года, подписанных ООО «<данные изъяты>» МТР, передача выстрелов <данные изъяты> от ООО «<данные изъяты>» в войсковую часть № была начата ещё до оформления МЗН заявки № и получения на её основании распорядительных документов службы <данные изъяты> о возможности такой передачи.

Позже перевозку вышеуказанных боеприпасов генеральный директор ООО «<данные изъяты>» МТР признал ошибочной, что зафиксировал в письме от 16 февраля 2012 года № и добровольно согласился возместить стоимость затрат на перевозку.

Выпиской из приказа начальника штаба ЦВО от 23.01.2012 № подтверждается убытие Тараса с 23 января в служебную командировку в <адрес> Кемеровской области.

Таким образом, совокупностью вышеприведенных доказательств судом установлено, что Тарас подписал телеграмму № от 20.01.2012, полагая, что принимает решение по снарядам войсковой части №. О нахождении в ООО «<данные изъяты>» выстрелов 30-мм калибра (<данные изъяты>) и 23-мм патронов <данные изъяты> подсудимый осведомлен не был, в самой телеграмме данные выстрелы и патроны отсутствовали, то есть, распоряжений на прием и постановку на учет 30-мм выстрелов <данные изъяты> и 23-мм патронов в войсковую часть № из службы <данные изъяты> не поступало. Какого-либо участия в рассмотрении заявки МЗН №, в которую последним были включены 23-мм патроны и выстрелы 30-мм калибра (<данные изъяты>), а также составлении наряда № от 27 января 2012 года Тарас не принимал и не мог принимать, по причине нахождения в служебной командировке. Опровергнут в суде свидетелями МКР, СРК и довод обвинения о дачи им Тарасом указаний на оформление названных распорядительных документов. К тому же, из показаний свидетеля ЕПШ и ТРШ следует, что включение в заявку названных выстрелов и патронов являлось личной инициативой командира войсковой части № МЗН.

При таких данных, суд приходит к выводу о необоснованности предъявленного подсудимому в данной части обвинения.

Помимо этого, заключением опытно-промышленной судебной экспертизы № от 10.09.2018 установлено, что в железнодорожных транспортах № от 09.02.2011, № от 13.03.2011 и № от 15.03.2011 было отправлено: снарядов калибра 23 мм – <данные изъяты> шт.; - снарядов калибра 30 мм – <данные изъяты> шт. Итого: <данные изъяты> шт. снарядов. При этом названные снаряды являлись исключительной принадлежностью ООО «<данные изъяты>» и были получены этой организацией по государственным контрактам и договорам (за исключением государственного контракта № от 8.09.2011 г. и договора № от 7 апреля 2010 г.).

На момент отправки названных железнодорожных транспортов со снарядами ООО «<данные изъяты>» снаряды, поступившие в эту организацию из войсковой части № по договору № от 7 апреля 2010 года, отсутствовали, поскольку были уничтожены представителями этой войсковой части на площадке подрыва ООО «<данные изъяты>». Накопление снарядов, полученных представителями войсковой части № от ООО «<данные изъяты>», хранящихся на территории войсковой части №, началось с 15 декабря 2011 года (то есть, с названной даты количество переданных ООО «<данные изъяты>» после расснаряжения по договору № от 7.04.2010 представителям войсковой части № снарядов стало превышать количество уничтоженных представителями той же войсковой части на площадке ООО «<данные изъяты>»).

Часть остатка не утилизированных снарядов 23 мм, 25 мм и 30 мм калибров, поступивших в ООО «<данные изъяты>» для утилизации по перечисленным государственным контрактам и договорам (за исключением государственного контракта № от 8.09.2011 г. и договора № от 7 апреля 2010 г.), но не утилизированных к указанной дате силами ООО «<данные изъяты>» отправлялась на полигоны ЦВО как минимум с 09.02.2011 г. по 28.01.2012 г.

При этом, как следует из заключения экспертизы, не представляется возможным определить конкретный временной интервал отправки на полигоны ЦВО всего остатка не утилизированных ООО «<данные изъяты>» снарядов 23 мм, 25 мм и 30 мм калибров, полученных по приведенных госконтрактам и договорам (за исключением государственного контракта № от 8.09.2011 г. и договора № от 7 апреля 2010 г.) перевезенных иными транспортами в смешанной загрузке с другими боеприпасами.

Принадлежность иных снарядов, направляемых на уничтожение в период после 15 марта до 15 декабря 2011 года - момента начала накопления снарядов войсковой части №, с учетом вышеприведенных выводов судебной экспертизы об отсутствии в этот период в ООО «<данные изъяты>» снарядов войсковой части № и направлением основной массы оставшихся от госконтрактов снарядов ООО «<данные изъяты>» в трёх транспортах в феврале-марте 2011 года, предварительным следствием не установлена, не представлено каких-либо доказательств такой принадлежности и стороной государственного обвинения в ходе судебного следствия.

Согласно сообщению Южно-Уральского территориального центра фирменного обслуживания ОАО «РЖД» от 29 сентября 2017 года № разграничить стоимость перевозки в одном вагоне имущества ООО «<данные изъяты>» от иного по принадлежности не представляется возможным, так как начисление платы за перевозку грузов осуществляется за вагон независимо от массы перевозимого груза в вагоне.

Допрошенный в судебном заседании эксперт ЧРН, выполнявший дополнительную опытно-промышленную судебную экспертизу с вынесением заключения № от 10.09.2018, пояснил, что только путем математических вычислений, он установил, что для отправки после 15 марта 2011 года остатка снарядов ООО «<данные изъяты>» потребовалось округленно около 6 вагонов, однако при определении стоимости такой перевозки, рассчитанной им пропорционально массе груза в вагоне, исходя из загруженных номенклатур (калибров) для каждого вагона, в которых перевозились смешанные по принадлежности снаряды, он не принимал во внимание названное сообщение ОАО «РЖД» от 29 сентября 2017 года. При этом пояснил, что вопросы ценообразования находятся в исключительной компетенции ОАО «РЖД».

В соответствии с разъяснениями п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. N 55 «О судебном приговоре», в случаях, когда подсудимый обвиняется в совершении продолжаемого преступления, состоящего из нескольких эпизодов, и обвинение в некоторых из них не подтвердилось, суду достаточно в описательно-мотивировочной части приговора с приведением надлежащих мотивов указать, что обвинение в этой части признано необоснованным, а не нашедшие подтверждения эпизоды или квалифицирующие признаки исключены из обвинения.

Руководствуясь вышеизложенным, с учетом положений ст. 14 УПК РФ о том, что все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в его пользу, а обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, суд исключает из объема обвинения Тараса, как не нашедшие своего подтверждения, указания о совершении им преступных действий при принятии решений о подготовке документов и направлении на утилизацию снарядов, принадлежащих войсковой части №, а также выстрелов <данные изъяты> и патронов 23-мм калибра, полученных ООО «<данные изъяты>» по государственному контракту № от 8.09.2011.

По вышеприведенным мотивам, с учетом невозможности разграничения, подлежит исключению из объема обвинения Тараса и стоимость перевозки железнодорожными транспортами остатка снарядов ООО «<данные изъяты>», отправленных после 15 марта 2011 года в рамках утилизации боеприпасов в других транспортах, равно как и стоимость перевозки в этот период времени иных снарядов не установленной следствием принадлежности, но, как установлено в суде, не являющихся снарядами войсковой части №.

Анализируя предъявленное Тарасу обвинение в части совершения преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ в отношении направленных на уничтожение на полигоны ЦВО в железнодорожных транспортах № от 09.02.2011, № от 13.03.2011 и № от 15.03.2011 снарядов 23- и 30-мм калибра, принадлежащих коммерческой организации ООО «<данные изъяты>», суд приходит к следующему выводу.

Содеянное Тарасом следователем и стороной государственного обвинения квалифицировано, как злоупотребление должностными полномочиями, совершенное по мотиву иной личной заинтересованности – желания создать перед вышестоящим командованием видимость надлежащего исполнения им возложенных на него обязанностей, связанных с уничтожением боеприпасов. При этом согласно предъявленному обвинению, подсудимому было известно о временном хранении на территории войсковой части № снарядов ООО «<данные изъяты>», выбывших из пользования Вооруженных Сил Российской Федерации. В связи с чем, он решил, в нарушение положений Руководства по учету, используя свои служебные полномочия для реализации противоправных намерений, путем оформления распорядительных документов службы <данные изъяты> ЦВО, осуществить прием и постановку на учет данных снарядов в войсковой части №, их перевозку железнодорожным транспортом на полигоны ЦВО и уничтожение под видом боеприпасов войсковой части № за счет сил и средств Минобороны России.

Вместе с тем, в ходе судебного следствия вышеуказанные обстоятельства, включая мотив совершения преступления, являющийся обязательным элементом состава преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, не нашел своего подтверждения.

Так, в ходе судебного разбирательства вышеприведенной совокупностью исследованных судом доказательств достоверно установлено, что в 2010-2012 годах учет боеприпасов, хранящихся в войсковой части №, в службе <данные изъяты> ЦВО заведен не был. Планирование уничтожения боеприпасов и их элементов в период с сентября 2010 по октябрь 2012 года в службе <данные изъяты> ЦВО осуществлялось на основании сведений, представленных должностными лицами войсковой части №. До сентября 2012 года наряды на отправку боеприпасов и их элементов должностными лицами отделения боеприпасов и (ракет) оформлялись исключительно на основании заявок (сведений), поступающих от должностных лиц войсковой части 63183.

Опровергнуты в судебном следствии и доводы обвинения об осведомленности Тараса о нахождении в войсковой части № на временном хранении боеприпасов ООО «<данные изъяты>».

Так, договоры о временном хранении боеприпасов ООО «<данные изъяты>» в хранилищах войсковой части № от 2010 и 2011 годов, согласованные ЕЖВ и КЗЛ, не содержат каких-либо отметок об ознакомлении с их текстом начальника 3 отделения службы <данные изъяты> Тараса Р.Б. Условия договора не возлагают на должностных лиц службы <данные изъяты> военного округа какие-либо права и обязанности. КЗЛ и ЕЖВ в суде пояснили, что данные договоры, представленные им МЗН, в службе <данные изъяты> не хранились, согласовывались ими в единоличном порядке.

Из содержания государственных контрактов и договоров, заключенных ООО «<данные изъяты>» за период с 2006 по 2011 годы, следует, что в службу <данные изъяты> военных округов данные государственные контракты и договоры не направлялись. Также и наряды, оформленные ГРАУ МО РФ в соответствии с вышеперечисленными Государственными контрактами и договорами, не предусматривали направление их копий в органы военного управления округов, что следует из содержания самих документов.

В период с 2005 по 2009 годы Тарас проходил службу в иных структурных подразделениях.

Подтвердили названные обстоятельства в суде и свидетели ЕЖВ и КЗЛ, пояснив, что в 2009 - 2011 годах копии Государственных контрактов и договоров, а также нарядов на перемещение снарядов по этим документам в службу <данные изъяты> ПУрВО и ЦВО не направлялись.

Анализ показаний свидетеля ЕЖВ, проведенный государственным обвинителем в судебных прениях, на наличие в них противоречий на стадии предварительного следствия и в судебном заседании, носит субъективный характер. Его выводы об оказании давления на свидетеля со стороны защиты и заинтересованности в дачи показаний в суде в пользу подсудимого, в результате чего он изменил свои показания, в части поступления в службу <данные изъяты> ЦВО в 2010 году нарядов на направление в ООО «<данные изъяты>» боеприпасов по государственным контрактам, исключительно голословны. Рассмотрение уголовного дела осуществляется по принципу состязательности сторон и ничего объективно не препятствовало государственному обвинителю опровергать названные показания свидетеля в суде, в том числе путем ходатайства перед судом о направлении соответствующего запроса в ГРАУ МО РФ, а также осуществления допроса должностных лиц ГРАУ в судебном заседании. Данные действия государственным обвинителем предприняты не были. Кроме того, суд констатирует отсутствие в ходе судебного заседания обстоятельств, свидетельствующих о давлении на свидетеля, вовсе не находящегося в какой-либо служебной зависимости от Тараса. Приведенный свидетелем мотив изменения в суде показаний, связанный с предъявлением ему при допросе в суде документов, раскрывающих фактическую картину событий, в том числе, копий госконтрактов и нарядов ГРАУ, которые при этом вовсе не предъявлялись ему при допросе следователем, суд признаёт убедительным. ЕЖВ пояснил, что на следствии, в отсутствие этих документов, он сообщал следователю свои предположения, полагая, что такие документы в службу <данные изъяты> должны были поступать, а Тарас должен был быть осведомлен об этом в силу занимаемой должности начальника <данные изъяты>. Одновременно, суд констатирует, что данное обстоятельство, вопреки мнению обвинителя, вовсе не свидетельствует о каком-либо давлении, а наоборот отвечает целям судебного следствия по установлению фактических обстоятельств дела на основе вышеприведенного принципа состязательности сторон. Беспредметен и довод о наличии давления в связи с предъявлением в суде стороной защиты свидетелю для ознакомления наряда ГРАУ с содержащейся на нём пояснительной надписью, поскольку таковая не содержит каких-либо не соответствующих действительности сведений, а только дублирует закрепленные в этом документе очевидные обстоятельства, подтверждающие факт его не направления в службу <данные изъяты> ЦВО.

При этом и иные допрошенные в суде вышеприведенные свидетели опровергли утверждение обвинения о доведении до Тараса кем-либо сведений о хранении на территории войсковой части № боеприпасов ООО «<данные изъяты>», не относящихся к войсковой части №.

Кроме того, в суде установлено, что соответствии с комплексным планом войсковой части № на 2011 год, подписанным командиром войсковой части МЗН и утвержденным врид начальника службы <данные изъяты> ЦВО КЗЛ, уже в конце 2010 года была спланирована отправка 23- и 30 мм снарядов, принадлежащих именно ООО «<данные изъяты>», на подрыв на полигон ЦВО в войсковую часть № (ст. <данные изъяты>), общим объемом 1662 тонны (не менее 30 вагонов). Доказательств того, что Тарас Р.Б. принимал участие в его составлении суду не представлено. Все доводы следствия и утверждение государственного обвинителя о том, что Тарас, якобы, принимал участие в разработке проекта этого Плана, а также согласовывал его, являются голословными и носят предположительный характер.

Голословно и не подтверждено никакими доказательствами и заключение в предъявленном Тарасу обвинении о том, что указание о включении в Комплексный план войсковой части № 23- и 30- мм снарядов МЗН в 2010 году отдал именно подсудимый. Кроме того, это не следует и из оглашенных в суде показаний МЗН.

Более того, данное утверждение вовсе опровергается исследованным в суде нарядом № от 18 ноября 2010 года и вышеприведенными обстоятельствами его изготовления, сообщенными свидетелем ЕЖВ и подсудимым Тарасом, согласно которым еще до составления комплексного плана войсковой части, в ноябре 2010 года МЗН, в отсутствие в службе <данные изъяты> сведений о хранящихся в его войсковой части боеприпасах, представил в службу сведения о том, что названные снаряды находятся на постоянном хранении в войсковой части, скрыв при этом, что фактически они принадлежали не войсковой части, а ООО «<данные изъяты>», а в части хранились временно. Свидетели ШРП, ЕПШ, ЯНШ, ДНС, МТФ, МКР, каждый в отдельности, показали, что указанный наряд действительно свидетельствует о том, что перечисленные в нем снаряды состоят на учете в войсковой части и подлежат переводу из неприкосновенного запаса в текущее довольствие. При этом суд отмечает, что данный наряд в ходе предварительного следствия не изучался, оценка установленным в суде обстоятельствам его подписания, имеющая существенное значение для дела, следователем дана не была.

К тому же, опровергает утверждение обвинения об осведомленности Тараса в 2010 - начале 2011 года о нахождении в войсковой части № на временном хранении снарядов ООО «<данные изъяты>» и содержание представленной МЗН в службу <данные изъяты> заявки на листе формата А4, из которой следует, что снаряды указанных калибров находятся на ответственном хранении в войсковой части №, что в соответствии с положениями Руководства по учету (приказ МО РФ №260) свидетельствует только о том, что данное имущество находится на постоянном учете в войсковой части, что также подтвердили многочисленные допрошенные по делу свидетели.

При этом номенклатуры и количество снарядов указанных в листе формата А4 соответствуют номенклатурам и количеству снарядов 3 категории, подлежащих уничтожению, указанных как в наряде № от 18 ноября 2010 года, так и в комплексном плане войсковой части № на 2011 год.

Изложенное, по мнению суда, с учетом выводов опытно-промышленной судебной экспертизы об отсутствии в войсковой части № на конец 2010-март 2011 года снарядов войсковой части № и направлении в железнодорожных транспортах в феврале-марте 2011 года на полигоны ЦВО именно снарядов, принадлежащих ООО «<данные изъяты>», безусловно, свидетельствует о том, что названные снаряды ООО «<данные изъяты>» были направлены на уничтожение без уведомления об этом Тараса, поскольку в условиях отсутствия у должностных лиц службы <данные изъяты>, включая подсудимого, информации о хранимых в войсковой части снарядах, данные об их принадлежности и необходимости уничтожения были представлены из войсковой части №, что подтверждено совокупностью вышеприведенных доказательств.

Приходя к такому выводу, суд руководствуется показаниями свидетелей, данными ими в судебном заседании, и именно их кладет в основу приговора, поскольку все приведенные свидетелями в суде уточнения и изменения показаний касаемо предмета разбирательства, которые разнятся с их показаниями на предварительном следствии, не только взаимосогласуются между собой, а также последовательными показаниями подсудимого Тараса, как на предварительном следствии, так и в суде, и в своей совокупности с показаниями свидетелей дополняют друг-друга в деталях, но и объективно подтверждены предъявленными свидетелям в суде документами, отражающими фактическую картину событий, о которых они давали показания. Вместе с тем, при их допросе на предварительном следствии данные документы следователем им не предъявлялись, а свои показания, положенные следователем в основу обвинения, как в суде пояснил каждый из свидетелей, они основывали на предположениях и умозаключениях следователя.

С учетом изложенного, суд отвергает ссылку в суде государственного обвинителя на необходимость основывать выводы о виновности подсудимого на показаниях свидетелей, данных в ходе предварительного следствия.

При этом суд относится критически к показаниям свидетеля МТР в части того, что именно Тарасом было принято решение о направлении на уничтожение снарядов ООО «<данные изъяты>» совместно со снарядами войсковой части № и на начало 2011 года Тарас был осведомлен о принадлежности этих снарядов ООО «<данные изъяты>». Эти показания МТР носят производный характер, даны свидетелем со слов МЗН. Сам МТР в 2011 году по данным обстоятельствам общения с Тарасом не имел, что подтвердили в суде и он и подсудимый. Усматривается это и из показаний свидетеля МЗН.

Более того, допрошенный на следствии МЗН в ноябре 2015 года показал, что сообщил в январе 2011 года Тарасу о том, что в войсковой части № хранятся снаряды от боеприпасов ООО «<данные изъяты>», полученные по государственным контрактам, после чего тот дал ему указание отправлять их на утилизацию. Между тем, при проведении очной ставки с Тарасом 20 февраля 2016 года МЗН поменял ранее данные показания в этой части, заявив о том, что в ходе разговора с Тарасом он лишь сказал ему, что помимо снарядов войсковой части №, в войсковой части № длительно хранятся и другие снаряды, подлежащие уничтожению. При этом о принадлежности этих снарядов МЗН Тарасу не указывал, равно, как и не сообщал, что они не принадлежат войсковой части №. Разговор шёл только о принятом КЗЛ решении по отправке снарядов войсковой части № вместе с иными боеприпасами войсковой части №. Данные противоречия в показаниях свидетеля в ходе судебного следствия устранить не представилось возможным по причине не установления местонахождения МЗН. Его явку в суд не удалось обеспечить и путем неоднократного принудительного привода в связи с фактическим отсутствием по известным следствию и суду адресам его местожительства и местонахождения. Сторона обвинения также не смогла обеспечить его явку в суд.

Более того, свидетели ЕПШ и ШРП, каждый в отдельности, в суде показали, что МЗН и МТР находились в дружеских отношениях, систематически общаясь в неформальной обстановке.

Не состоятельна и ссылка обвинителя в судебных прениях на возможность оценки в ходе постановления приговора последующих показаний на предварительном следствии МЗН, данных после проведения очной ставки с Тарасом, поскольку они судом не исследовались.

В силу разъяснений п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. N 55 «О судебном приговоре», согласно части 2.1 статьи 281 УПК РФ, суд не вправе оглашать без согласия сторон показания неявившихся потерпевшего или свидетеля, воспроизводить в судебном заседании материалы видеозаписи или киносъемки следственных действий, проведенных с их участием, а также ссылаться в приговоре на эти доказательства, если подсудимому в предыдущих стадиях производства по делу не была предоставлена возможность оспорить показания указанных лиц предусмотренными законом способами (например, в ходе очных ставок с его участием задать вопросы потерпевшему или свидетелю, с чьими показаниями подсудимый не согласен, и высказать по ним свои возражения).

При таких данных, с учетом названных сомнений и противоречий, которые не удалось устранить в судебном заседании, эти показания свидетелей МЗН и МТР в соответствии с положениями ст. 14 УПК РФ не могут быть положены в основу приговора, в связи с чем, суд их отвергает.

Критически относится суд и по этой причине отвергает показания свидетеля КЗЛ в той части, что именно Тарас, а не МЗН представил ему на подпись телеграмму № от 04.02.2011, поскольку названные показания полностью опровергнуты, как подсудимым, так и свидетелями - СРК, принимавшим непосредственное участие в её изготовлении, ЖРК, регистрировавшей этот документ, а также исследованным в суде журналом регистрации служебных документов службы <данные изъяты> за указанный период времени, который следствием вовсе не оценивался. Приходя к такому выводу, суд принимает во внимание и показания в суде свидетелей ЖРК, КРБ о том, что КЗЛ и МЗН находились в дружеских отношениях, а последний постоянно лично прибывал в службу <данные изъяты> к КЗЛ, что он также не отрицал. Таким образом, суд расценивает названные показания свидетеля КЗЛ, как несоответствующие действительности, данные с целью переложить с себя на подсудимого возможную ответственность за принятые им с МЗН решения.

При этом беспредметна в суде и ссылка обвинителя на то, что Тарас был осведомлен о наличии в ООО «<данные изъяты>» снарядов войсковой части №, оставшихся после расснаряжения боеприпасов, поскольку это не отрицал в суде и сам подсудимый. Между тем, данное обстоятельство никак не свидетельствует об осведомленности Тараса о хранении на территории войсковой части иных снарядов ООО «<данные изъяты>», полученных по государственным контрактам.

К тому же названные обстоятельства опровергнуты и исследованными в суде документами, включая наряд № от 18.11.2010, а также комплексный план войсковой части №, утвержденный КЗЛ в 2010 году, из которых усматривается, что еще до инкриминируемых Тарасу событий эти снаряды ООО «<данные изъяты>» были включены в план уничтожения по инициативе МЗН под видом принадлежности их войсковой части №. Каких-либо доказательств осведомленности об этом Тараса обвинением не представлено.

Не состоятельна и ссылка государственного обвинителя в подтверждение осведомленности Тараса о наличии в войсковой части № снарядов ООО «<данные изъяты>», полученных по госконтрактам, на факт представления в службу <данные изъяты> донесений о количестве хранящихся боеприпасов, поскольку, в суде достоверно установлено, что названные донесения в службе <данные изъяты> не изучались, учет по войсковой части не заводился, сверки также не проводились. Более того, свидетели ЕПШ, ШРП, ЯНШ пояснили, что по указанию МЗН снаряды ООО «<данные изъяты>» в эти донесения в нарушение требований руководящих документов вовсе не включались, и учет установленным порядком по ним в войсковой части не вёлся. Кроме того, как ранее указано в приговоре, ещё в 2010 году, то есть до представления донесений в службу <данные изъяты>, снаряды ООО «<данные изъяты>» включены МЗН в план уничтожения под видом снарядов войсковой части №.

Отвергает суд по причине беспредметности, заявление государственного обвинителя в суде о необходимости учёта при вынесении приговора показаний свидетеля ДНС на стадии предварительного следствия о том, что он изготавливал проект наряда № от 20.01.2011, поскольку эти же показания он подтвердил в судебном заседании.

Не принимает суд во внимание и заявление обвинителя о наличии противоречий в показаниях свидетелей МКР и МТФ в части изготовления иных документов по направлению на уничтожение снарядов войсковой части №, а также снарядов не установленной следствием принадлежности, которым свидетели дали пояснения в суде, поскольку данные обстоятельства исключены судом из объема обвинения Тараса.

При этом отвергает суд ссылку государственного обвинителя на признание несостоятельными показаний свидетеля МКР в суде об обстоятельствах изготовления телеграммы № от 20.01.2012 и необходимости использования его показаний, данных на предварительном следствии, поскольку, изменение свидетелем в суде показаний по обстоятельствам изготовления документа были связаны только с тем, что ему в судебном заседании был предъявлен журнал регистрации служебных документов службы <данные изъяты> ЦВО, в котором содержатся сведения о реальном исполнителе документа. Именно названный журнал, как пояснил свидетель, помог ему вспомнить фактическую картину событий, связанную с тем, что готовый текст этой телеграммы ему привез МЗН, а он, после её распечатывания и подписания, зарегистрировал в делопроизводстве у ЖРК и вновь отдал МЗН. Подтвердила это в суде и свидетель ЖРК. При этом МКР пояснил, что на предварительном следствии он говорил о том, что не знает обстоятельства изготовления этой телеграммы, поскольку не помнил их в силу значительного количества аналогичных документов, проходивших через него, а журнал регистрации службы <данные изъяты> следователем ему не предъявлялся.

Свидетель МТФ категорически отрицал в суде и позицию стороны обвинения об оказании на него давления со стороны подсудимого и защиты с целью изменения показаний, в пользу которой в суде дал показания сотрудник органа безопасности ЧКС, занимавшийся оперативным сопровождением деятельности штаба МТО, заявивший, о том, что МТФ сообщал ему о наличии такого давления. МТФ при этом пояснил, что как давление ЧКС был расценен тот факт, что защитники и подсудимый после его допроса следователем - где он предположил, что Тарас мог давать ему указание на изготовление телеграммы № от 20.01.2012, попросили ознакомиться с журналом регистрации документов службы <данные изъяты>, что он и сделал, после чего удостоверился в фактических обстоятельствах изготовления этого документа не им, а МКР. Категорически отрицал МТФ показания ЧКС в суде о давлении на него и в ходе перекрестного допроса в судебном заседании обоих свидетелей. К тому же, как ранее указывал суд, изменение свидетелем показаний на основе предъявленных документов, отражающих реальную картину событий, при этом ранее не предъявлявшихся свидетелю при допросах, свидетельствует только о соблюдении целей как предварительного, так и судебного следствия, направленных на установление фактических обстоятельств уголовного дела.

Не состоятельна и ссылка гособвинителя на показания свидетеля ЯНШ о том, что он в ходе разговоров с МТФ интересовался распорядительными документами по снарядам ООО «<данные изъяты>», поскольку, каждый из названных свидетелей отрицали, что доводили данную информацию до Тараса. Кроме того, эти показания согласуются с показаниями Тараса и свидетелей КЗЛ, МКР, СРК, НСМ и других о том, что большинство оформляемых телеграмм на принятие войсковой частью № снарядов войсковой части № содержало ссылку на ООО «<данные изъяты>», поскольку оно являлось соисполнителем процесса утилизации данных снарядов, о чем было известно.

Не имеет никакого доказательственного значения для установленных в суде обстоятельств и заявление государственного обвинителя о том, что согласно уточненному графику уничтожения боеприпасов на территории ЦВО в 2011 году, утвержденному 27.01.2011 заместителем Министра обороны РФ БЛГ, из войсковой части № не планировалось отправок боеприпасов, поскольку совокупностью исследованных в суде доказательств, включая показания свидетелей МЗН, ЕПШ, ШРП, ЯНШ, СВН, ЕЖВ, КЗЛ, СРК, МКР, МТФ и других офицеров службы <данные изъяты>, данная войсковая часть непосредственно участвовала в процессе уничтожения боеприпасов как в 2010, так и в 2011 году. Подтверждается это и исследованным в суде приказом Командующего войсками Приволжско-Уральского военного округа от 25 февраля 2010 года №95 «Об организации утилизации ракет и боеприпасов на арсеналах, базах и складах Приволжско-Уральского военного округа с истекшими сроками хранения, приказом Командующего войсками ЦВО от 09 ноября 2010 года №460 «Об организации уничтожения ракет и боеприпасов на арсеналах, базах и складах Центрального военного округа с истекшими сроками хранения», комплексным планом войсковой части № на 2011 год. При этом допрошенный свидетель РБВ – офицер ГРАУ МО РФ показал, что в первоначальный план уничтожения МО РФ, где было указано общее количество в тоннах боеприпасов, подлежащих уничтожению в военных округах, постоянно вносились изменения и уточнения по заявкам и докладам из военных округов. При этом начальники служб <данные изъяты> на местах сами могли перераспределять в пределах порученного им к уничтожению общего объема, как перечень войсковых частей, откуда подлежали направлению на уничтожение боеприпасы, так и менять полигоны уничтожения, о чём сообщали в ГРАУ МО РФ. Кроме того, из самого названия графика, на который сослался государственный обвинитель, следует, что он является уточненным и не содержит полного объема информации.

Подлежит исключению из объема обвинения Тараса и указание на причинение им своими действиями тяжких последствий в виде значительных необоснованных материальных затрат на перевозку снарядов и выстрелов.

Так, согласно разъяснениям п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» под тяжкими последствиями как квалифицирующим признаком преступления, предусмотренным частью 3 статьи 285 УК РФ, следует понимать последствия совершения преступления в виде крупных аварий и длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, причинение значительного материального ущерба, причинение смерти по неосторожности, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего и т.п.

Ни одно из указанных или им подобных последствий по данному делу не наступило. Доказательств, опровергающих названный вывод суда, органами предварительного следствия не добыто, а размер материального ущерба, как изначально вмененный органами предварительного следствия, в том числе с учетом его уменьшения в ходе судебного следствия стороной государственного обвинения, так и установленный по результатам судебного разбирательства, в рамках лимитов бюджетного финансирования Министерства обороны РФ, не может быть признан значительным.

Оценивая изложенные доказательства, суд находит их достоверными и в совокупности достаточными для разрешения данного уголовного дела.

Вышеизложенные доказательства суд признает допустимыми и кладет их в основу приговора. Они взаимно дополняют друг друга, согласуются между собой, их сопоставление и анализ позволяют суду составить целостную реальную картину содеянного подсудимым. Взаимоисключающих неустранимых противоречий между ними нет. Изложенные фактические обстоятельства и хронологическая последовательность событий подсудимым в целом не оспариваются.

Приведенной совокупностью доказательств суд считает установленным, что начальник отделения боеприпасов и ракет службы <данные изъяты> ЦВО подполковник Тарас Р.Б., являясь должностным лицом, в период с января по март 2011 года в служебном помещении службы <данные изъяты> совершил халатность, то есть ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие небрежного отношения к службе, повлекшее существенное нарушение прав и законных интересов Министерства обороны Российской Федерации, а также охраняемых законом интересов государства в лице названного исполнительного органа власти и причинение материального ущерба в общей сумме 1132 918 рублей, и, с учетом положений ст. 10 УК РФ, переквалифицирует указанные в описательной части приговора действия подсудимого с ч. 3 ст. 285 на ч. 1 ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07.12.2011 N 420-ФЗ, действовавшей на момент совершения Тарасом Р.Б. преступления), исключая при этом из его обвинения иные вышеописанные действия и обстоятельства, не нашедшие свое подтверждение в судебном заседании.

Приходя к такому выводу, суд исходит из того, что названные действия подсудимого вменялись ему в вину, не содержат признаков более тяжкого преступления и существенно не отличаются по фактическим обстоятельствам от поддержанного государственным обвинителем обвинения, а изменение обвинения не ухудшает положения подсудимого и не нарушает его права на защиту.

При этом суд, исходя из степени отрицательного влияния противоправного деяния на установленный порядок учета и движения боеприпасов в оборонном ведомстве, характера и размера понесенного МО РФ материального ущерба, а также значимости затронутых им прав и законных интересов этого государственного органа, констатирует, что последствия действий подсудимого являются существенным нарушением охраняемых законом интересов государства в лице Министерства обороны Российской Федерации, поскольку связаны с нарушением установленного порядка учета и утилизации боеприпасов, то есть материальных средств, запрещенных к свободному обращению, что находится в сфере особого контроля и повышенного внимания со стороны государства, а также связаны с необоснованной оплатой из средств Федерального бюджета услуг по перевозке железнодорожными транспортами боеприпасов, находящихся в ведении коммерческой организации ООО «<данные изъяты>», повлекшей, вопреки мнению стороны защиты об обратном, причинение материального ущерба Минобороны РФ в общей сумме 1132 918 рублей. Названные действия подсудимого дискредитируют Минобороны РФ, как орган государственной власти и подрывают его авторитет.

При этом такие последствия, безусловно, находятся в причинно-следственной связи с ненадлежащим исполнением Тарасом своих обязанностей, связанным с не осуществлением надлежащего контроля учета и движения боеприпасов в войсковой части № и незаконным подписанием телеграмм, нарядов и заявок службы <данные изъяты>, поскольку в суде достоверно установлено, что именно эти распорядительные документы, подписанные Тарасом, явились основанием для направления не принадлежащих Минобороны России боеприпасов на уничтожение на полигоны ЦВО и последующего, в связи с этим, перечисления средств из федерального бюджета на счета ОАО «РЖД» за осуществленные железнодорожные перевозки.

Анализируя субъективную сторону названных действий Тараса, суд приходит к выводу о том, что подсудимый в ходе небрежного отношения к службе не предвидел возможности наступления общественно опасных последствий, в том числе, в виде причинения Министерству обороны РФ материального ущерба, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности, с учетом, в том числе, имеющегося у него образования и своего жизненного и служебного опыта, должен был и мог их предвидеть.

Приходя к такому выводу, суд отмечает, что Тарас, понимая возложенную в на него в силу должностных полномочий обязанность по заведению учета боеприпасов, хранящихся в переданной в подчинение округа войсковой части №, а также осуществлению контроля за движением таких боеприпасов, этого не выполнил, исходя из собственного усмотрения, прикрываясь большим объемом возложенных на него текущих задач, хотя, безусловно, имел на то реальную возможность. Подтвердил это в суде и сам подсудимый, заявив о том, что должен был проконтролировать наличие в войсковой части № названных снарядов, но не сделал этого по причине не заведения в службе <данные изъяты> соответствующего учета. Между тем выполнение должностным лицом большого объема текущих задач вовсе не освобождает его от необходимости надлежащего исполнения возложенных на него руководящими документами должностных обязанностей.

При этом суд признаёт не состоятельной ссылку в суде стороны защиты на то обстоятельство, что даже в случае своевременного заведения Тарасом в службе <данные изъяты> оперативного учета боеприпасов войсковой части №, на него не возлагалась обязанность по проведению сверок заявок из войсковых частей на оформление распорядительных документов, поскольку проведение таких сверок и представляет собой непосредственно возложенную на Тараса Руководством по учету и Временным положением обязанность ведения контроля учета и движения боеприпасов в подчинённых войсковых частях. В судебном заседании показаниями свидетелей ЕПШ, ШРП, ЯНШ и других установлено, что при предоставлении в службу <данные изъяты> ЦВО с конца 2010 года ежегодных донесений и отчетов о наличии и движении боеприпасов, они, указывая всё хранящееся в части имущество, по распоряжению МЗН не включали в них только боеприпасы ООО «<данные изъяты>». При таких данных, при надлежащем исполнении подсудимым своих должностных обязанностей, своевременном истребовании из войсковой части № после её переподчинения командующему ЦВО сведений о хранящихся в ней боеприпасах, и последующей сверке поступающих в заявках на подготовку распорядительных документов данных с истребованными ранее, в том числе указанными в ежегодных донесениях и отчетах, у Тараса была бы реальная возможность как в 2010 году при подготовке по инициативе МЗН наряда № от 18.11.2010, так и в январе 2011 года при представлении МЗН заявки со сведениями о номенклатуре и количестве тех же снарядов 23- и 30-мм калибра, якобы, принадлежащих войсковой части №, установить, что указанные в этих документах снаряды реально войсковой части не принадлежат.

Беспредметно и заявление в суде стороны защиты о необходимости признания недопустимым доказательством приобщенной к материалам уголовного дела копии Временного положения об управлении технического обеспечения объединенного стратегического командования ЦВО, утвержденного в декабре 2010 года командующим войсками округа и изъятого в ходе следствия у свидетеля КЗЛ по причине имеющихся в тексте противоречий с другими копиями аналогичных документов за 2011 и 2013 годы. Так в суде установлено, что изложенные в этом документе обязанности начальника отделения боеприпасов и ракет службы <данные изъяты> полностью идентичны, как содержанию аналогичного, заверенного надлежащим образом, документа, приобщенного к уголовному делу в суде из материалов гражданского дела № 858 2011 года, рассмотренного гарнизонным судом по заявлению КЗЛ, так и содержащейся в гражданском деле № 730 2011 года по заявлению того же КЗЛ копией Выписки из Положения о службе <данные изъяты> управления технического обеспечения ЦВО, заверенной лично Тарасом, как врио начальника службы. При этом расхождения, на которые ссылается сторона защиты, связаны исключительно с проводимыми организационно-штатными мероприятиями, увеличением перечня подчиненных частей, сокращением должностей и изменением их наименований. Вместе с тем, объем и существо должностных обязанностей по занимаемой в период инкриминируемых деяний Тарасом должности полностью идентичны. Подтвердил это в суде и свидетель СРК, непосредственно занимавшийся подготовкой текстов Положений, заявив, что все обязанности, за исключением перечисленных изменений, идентичны и переписывались ежегодно из предыдущего документа. При таких данных, каких-либо сомнений в соответствии этого объема задач, перечисленных в данном документе, фактически возложенному на Тараса, у суда не имеется.

Отвергает суд и доводы стороны защиты о необходимости исключения из объема причиненного действиями Тараса материального ущерба суммы исчисленного НДС, поскольку названные денежные средства фактически выбыли из пользования Минобороны РФ, как распорядителя бюджетных ассигнований, именно в результате вышеперечисленных преступных действий Тараса. То есть, понеся данные расходы, Минобороны лишилось возможности распоряжаться названной суммой, ранее, до её перечисления на железнодорожные перевозки, предназначенной для целей функционирования оборонного ведомства. При этом после производства такой оплаты, названные денежные средства в соответствии с положениями Бюджетного кодекса РФ в ведение Минобороны РФ возвращению не подлежат, поскольку зачислены в ведение иного государственного органа и на иные статьи бюджетной классификации. Таким образом, лишившись названных денежных средств, Минобороны РФ, вопреки мнению защитников об обратном, понесло реальный материальный ущерб.

Таким образом, как вышеприведенные, так и иные доводы о невиновности подсудимого основаны лишь на вольной и субъективно-выгодной для него и стороны защиты интерпретации, в том числе содержания его прав и обязанностей.

Суд констатирует, что иных доказательств, бесспорно и объективно свидетельствующих о невиновности подсудимого в изложенной части, не представлено.

Остальные доводы сторон и представленные ими доказательства не содержат сведений, на основе которых устанавливаются юридически значимые по делу обстоятельства и не влияют на решение вопросов, подлежащих оценке судом при постановлении приговора, либо выходят за пределы предмета доказывания по настоящему уголовному делу или основаны на субъективных предположениях допрошенных лиц.

Органами предварительного следствия Тарас обвинялся также в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 04.05.2011 № 97-ФЗ), а именно в том, что являясь должностным лицом - начальником службы <данные изъяты> ЦВО, в один из дней апреля 2012 года, в г. Екатеринбурге Свердловской области, в своем служебном кабинете по адресу: <адрес>, действуя из корыстных побуждений, желая противоправно обогатиться за чужой счет, ранее использовав свое должностное положение и служебные полномочия незаконным образом, действуя умышленно, осознавая преступный характер своих действий, получил лично от генерального директора ООО «<данные изъяты>» МТР взятку в виде денег в размере 100 000 (сто тысяч) рублей, за совершение в пользу последнего незаконных действий по организации уничтожения снарядов, не утилизированных ООО «<данные изъяты>» в рамках выполнения договорных отношений и складированных в хранилищах войсковой части №, на полигонах ЦВО за счет сил и средств Минобороны России путем оформления письменных распоряжений службы <данные изъяты> ЦВО и дачи устных указаний подчиненным должностным лицам.

Согласно предъявленному обвинению, Тарас решил организовать постановку на учет для последующей отправки данных снарядов под видом боеприпасов ЦВО железнодорожным транспортами на полигоны ЦВО за счет средств Министерства обороны РФ для уничтожения. При этом согласился выполнить это за вознаграждение, о чем сообщил в один из дней января 2011 года МТР через МЗН.

В один из дней, в период с марта по апрель 2012 года Тарас Р.Б. в городе Екатеринбурге при встрече с МТР напомнил последнему о вознаграждении. В апреле 2012 года МТР в служебном кабинете начальника службы <данные изъяты> ЦВО передал Тарасу деньги в размере 100 000 рублей. При этом МТР предварительно согласовал с Тарасом встречу по телефону.

Обвинение Тараса в данной части основано на вышеприведенных доказательствах, подтверждающих обстоятельства фактической отправки снарядов на полигоны ЦВО и их последующего уничтожения, а также на показаниях свидетелей МТР, МЗН и ШЛХ.

Так свидетель МТР в суде показал, что в январе 2011 года МЗН сообщил ему о принятом командованием ЦВО решении об уничтожении снарядов войсковой части № на полигонах военного округа. При этом он предложил МЗН направить на уничтожение также и снаряды ООО «<данные изъяты>», оставшиеся после исполнения не в полном объеме государственных контрактов и договоров. МЗН в ответ сказал, что решит данный вопрос в службе <данные изъяты> ЦВО. Через непродолжительный период времени МЗН сообщил, что решил вопрос с Тарасом, но за это последнему надо выразить благодарность. В чем конкретно должна была выражаться данная благодарность, не уточнял. В течение 2011-2012 года снаряды, как ООО «<данные изъяты>», так и войсковой части № направлялись на полигоны ЦВО без его – МТР непосредственного участия, об их отправке он узнавал от МЗН.

В январе 2012 года он находился в отпуске. По выходу из отпуска узнал, что не подлежащие разборке выстрелы <данные изъяты> были отправлены МЗН на полигоны ЦВО для уничтожения. Поскольку договоренности об отправке не утилизированных выстрелов на полигоны не было, а речь шла только о снарядах, то им было подготовлено письмо на имя генерал-майора СЛВ и начальника службы <данные изъяты> Тараса, в котором он как руководитель ООО «<данные изъяты>», выражал свое согласие на компенсацию расходов за перевозку этих боеприпасов к местам утилизации.

Подготовив письмо, он созвонился с Тарасом и попросил назначить ему встречу для вручения письма. 16 февраля 2012 года он приехал к Тарасу в рабочий кабинет, где вручил письмо и еще раз выразил намерение произвести компенсационные выплаты за отправку выстрелов <данные изъяты>.

В конце марта-начале апреля 2012 года он встретился с Тарасом в кафе, где тот сказал, что ничего компенсировать не надо, достаточно его благодарности. Вид благодарности не оговаривался, но он - МТР для себя решил, что надо выразить благодарность деньгами.

В вечернее время, возможно 19 апреля 2012 года, предварительно созвонившись с Тарасом, он приехал к нему в рабочий кабинет № расположенный в здании по <адрес>, и передал в бумажном конверте 100 000 рублей. Тарас убрал конверт под стол. Кабинет № был отремонтирован, стояла новая мебель.

Вместе с тем, показания свидетеля МТР, данные, как в ходе предварительного следствия, так и в суде, содержат многочисленные противоречия и предположения, свидетель неоднократно менял свои показания.

Так, при допросе следователем 9 октября 2015 года МТР сообщил, что о том, что из войсковой части № вместе со снарядами войсковой части № вывозились и снаряды ООО «<данные изъяты>», оставшиеся по госконтрактам, ему стало известно только летом 2012 года при взрыве в пути одного из вагонов со снарядами. При этом на его вопрос лично МЗН сообщил ему, что оправка снарядов ООО «<данные изъяты>» на полигоны вместе со снарядами войсковой части № произошла по вине должностных лиц войсковой части № в связи с неправильным подсчётом хранящихся у них снарядов войсковой части №. Однозначно сообщил, что ООО «<данные изъяты>» в его лице никогда не предпринимало попыток возместить понесенные ЦВО на отправку этих снарядов расходы.

21 октября 2015 года в ходе допроса следователем МТР полностью поменял показания, сообщив, что не МЗН, а он лично являлся инициатором отправки на уничтожение на полигоны ЦВО снарядов ООО «<данные изъяты>» вместе со снарядами войсковой части №, о чем в январе 2011 года попросил МЗН. Тот позже сообщил, что решил вопрос в службе <данные изъяты> с Тарасом. Не летом 2012, а уже в феврале 2012 года он узнал от МЗН об ошибочной отправке на уничтожение снарядов и боеприпасов ООО «<данные изъяты>», решил возместить расходы за ошибочную отправку выстрелов <данные изъяты>, изготовив 22 февраля 2012 года, по совету МЗН, письмо на имя начальника управления технического обеспечения СЛВ и начальника службы <данные изъяты> Тараса.

22 октября 2015 года МТР вновь поменял показания и сообщил следователю о том, что в ходе разговора с МЗН в начале 2011 года последний не называл фамилию Тараса, равно, как и любых других фамилий, а только сообщил, что вопрос отправки боеприпасов ООО «<данные изъяты>» вместе со снарядами войсковой части № он - МЗН решил с руководством службы <данные изъяты> и руководству службы <данные изъяты> надо выразить благодарность. При этом суд отмечает, что данные показания МТР согласуются с показаниями в суде свидетелей ЕПШ и ШРП в части того, что лично им в тот же период времени МЗН сообщил о решении вопроса по отправке на уничтожение снарядов, принадлежащих ООО «<данные изъяты>», с врид начальника службы <данные изъяты> КЗЛ.

При последующем участии в очной ставке с Тарасом 12 февраля 2016 года, МТР вновь поменял показания, утверждая, что по сообщению МЗН тот решил вопрос в службе <данные изъяты> именно с Тарасом, которому необходимо выразить благодарность, сообщая, что речь о деньгах никогда не велась.

Между тем, при допросе 11 июля 2016 года МТР уже сообщил следователю о том, что в январе 2011 года им лично с Тарасом была достигнута договоренность об уничтожении на полигонах ЦВО снарядов ООО «<данные изъяты>».

В суде МТР в очередной раз поменял показания, пояснив, что с Тарасом он никогда по поводу отправки снарядов ООО «<данные изъяты>» на уничтожение не общался, все договоренности происходили у него с МЗН.

Менял МТР свои показания и в части прибытия в кабинет Тараса в начале 2012 года. В ходе допроса 19 октября 2015 года пояснил, что в кабинет к Тарасу прибывал летом 2012 года в связи со взрывом вагона с боеприпасами, о прибытиях в служебный кабинет ранее этого периода не помнит, что согласуется с последовательными показаниями подсудимого на предварительном следствии и в суде о том, что до лета 2012 года МТР у него в кабинете ни разу не был.

Вместе с тем, при допросе 21 октября 2015 года МТР пояснил, что изготовив 22 февраля 2012 года письмо на имя Тараса с предложением о компенсации затрат за ошибочную отправку <данные изъяты>, он передал его лично Тарасу, прибыв к нему в служебный кабинет в конце февраля того же года. В дальнейшем при допросах 22 октября 2015 года, 11 июля 2016 года, очной ставки с Тарасом от 12 февраля 2016 года сообщал, что письмо ООО «<данные изъяты>» было передано им в 20-х числах февраля 2012 года лично в руки Тарасу в его служебном кабинете.

Между тем, в ходе судебного заседания пояснял, что это происходило «в третей декаде февраля 2012 года», «в 20-х числах февраля 2012 года», «после праздников 23 февраля 2012 года», уточнив затем, что он прибывал в служебный кабинет Тараса «в конце февраля-начале марта 2012 года». Однако, после предъявления в суде доказательств того, что Тарас в период с 16 февраля по 3 марта 2012 года, а затем с 4 по 17 марта 2012 года находился в служебных командировках за пределами г. Екатеринбурга, МТР вновь изменил ранее данные им показания, заявив, что привез письмо в день его подписания, а именно утром 16 февраля 2012 года, поменяв и свои показания в части даты изготовления письма.

При этом в ходе судебного заседания МТР пояснил, что письмо Тарасу он вручал 16 февраля 2012 года, когда ехал в Свердловское управление железной дороги для подписания документов для договора на подачу и уборку вагонов на ст. <данные изъяты>. Однако, как установлено в суде, данный договор на подачу и уборку вагонов на железнодорожный путь не общего пользования был заключен между ООО «<данные изъяты>», ФКУ «Объединенное стратегическое командование ЦВО» и ОАО «РЖД» 11 января 2012 года, каких-либо дополнений к данному трёхстороннему договору в службе ВОСО не имеется. При этом МТР в суде не пояснил, какие документы он ездил подписывать в Свердловское управление железной дороги по уже заключенному ранее договору.

Подсудимый Тарас, между тем, и в ходе предварительного следствия и в суде категорически отрицал такую встречу с МТР и вручение ему данного письма от 16 февраля 2012 года, сообщив о том, что с его содержанием ознакомился только при расследовании уголовного дела.

Не обнаружено названное письмо следственными органами и у адресатов, в нём указанных - управлении технического обеспечения и службе <данные изъяты> ЦВО, а было изъято только в ООО «<данные изъяты>».

Опровергаются исследованными в суде документами и показания МТР о том, что он не был осведомлён об отправке МЗН принадлежащих ООО «<данные изъяты>» выстрелов 30 мм ВОГ-17, о которой узнал от последнего уже после их направления на полигоны ЦВО. Так, согласно товарным накладным № от 24 января и № от 25 января 2012 года, подписанным лично МТР, что последний подтвердил в суде, выстрелы <данные изъяты> ООО «<данные изъяты>» передало войсковой части № до их загрузки в железнодорожный транспорт, направленный на полигон ЦВО 28 января того же года. В суде МТР не смог пояснить причину противоречия его показаний с указанными в этих документах сведениями.

Ничем не подтверждены и показания МТР на предварительном следствии и в суде о том, что в марте-апреле 2012 года на каком-то мероприятии в кафе возле штаба МТО, где также присутствовал МЗН, он встречался с Тарасом именно по вопросу компенсации расходов за ошибочную отправку <данные изъяты>, на что Тарас ответил, что компенсации не требуется, достаточно его благодарности. При этом речь о деньгах не шла, однако, он - МТР, сам решил передать Тарасу деньги в сумме 100000 рублей из своих сбережений.

Между тем, Тарас последовательно на предварительном следствии и в суде категорически опровергал названные показания, пояснив в судебном заседании, что он действительно виделся в данном кафе с МТР, но только при других обстоятельствах, и в другой период времени. В кафе, которое описывает МТР, они виделись в июле 2012 года, где он - Тарас организовывал мероприятие по поводу присвоения очередного воинского звания «<данные изъяты>», присвоенного ему приказом Министра обороны Российской Федерации по личному составу от 18 июня 2012 года №. На данном мероприятии присутствовал личный состав службы <данные изъяты>, КЗЛ, командиры воинских частей, в том числе и МЗН. При этом МЗН по собственной инициативе привёл с собой в кафе МТР, не приглашенного на это мероприятие. Более он с МТР никогда и ни в каких общественных местах, как до этой даты, так и после не встречался и по вопросу отправки <данные изъяты> никогда не общался, поскольку даже не знал об их существовании до возбуждения уголовного дела.

В обоснование обвинения Тараса обвинением также положены сведения, содержащиеся в детализации переговоров по принадлежащему Тарасу телефонному номеру, которыми подтверждается, что в период с января по апрель 2012 года МТР неоднократно общался с подсудимым по телефону, при этом, согласно этой детализации, все вызовы происходили по инициативе МТР. Не отрицал это в суде и Тарас, однако сообщил, что предмет их общения в этот период никак не был связан с отправленными выстрелами <данные изъяты>, а касался исключительно решения вопроса о поставке в ООО «<данные изъяты>» тары и укупорки для пороха, чем служба <данные изъяты> постоянно занималась не только в отношении ООО «<данные изъяты>», но и иных аналогичных предприятий. Подтверждаются названные обстоятельства и исследованными в суде накладными и сопроводительными листами на выдачу тары из под пороха из войсковой части № в ООО «<данные изъяты>». Данная позиция подсудимого стороной государственного обвинения также не опровергнута.

При этом и МТР, не исключил, что по данному вопросу действительно общался с Тарасом в названный период времени.

Содержат существенные противоречия с установленными в судебном заседании обстоятельствами и показания МТР об обстановке служебного кабинета № Тараса по состоянию на февраль 2012 года (до проведения в нём ремонта). Так, МТР не указал о наличии ряда характерных конструктивных элементов этого кабинета в тот период времени, о которых последовательно сообщали подсудимый и иные допрошенные в суде, как бывшие, так и нынешние сотрудники службы <данные изъяты> ЦВО, а именно, ГЛХ, КРБ, ЖРК о том, что это помещение состояло фактически из трёх кабинетов, разделенных сплошной перегородкой, непосредственно примыкающей к кабинету начальника службы и разделяющей промежуточный кабинет на два отдельных; массивной распашной двустворчатой входной двери в виде арки; корпусной мебели не офисного назначения (мебельной стенки) в кабинете начальника службы, в которой размещался телевизор. Кроме того, полностью не соответствуют показаниям подсудимого и иных свидетелей пояснения МТР о расположении рабочих мест офицеров и сотрудников в примыкающем к кабинету начальника службы <данные изъяты> помещении, равно, как и описание им планировок этих помещений, а также цвета установленной мебели.

При этом суд признает несостоятельной ссылку в суде государственного обвинителя на то, что МТР не смог воспроизвести обстановку кабинета № до ремонта по причине нахождения в нём всего единожды в феврале 2012 года, поскольку это опровергается показаниями свидетелей ЕЖВ (который в этом же кабинете до увольнения исполнял обязанности начальника службы), СРК, НСМ, согласно которым они являлись очевидцами того, как МТР неоднократно в 2010-2011 годах прибывал в этот кабинет к ЕЖВ и КЗЛ. Не исключил данных обстоятельств и сам МТР, а также допрошенный в суде КЗЛ. При этом свидетели пояснили, что обстановка кабинета № до проведения в нём в 2012 году ремонта оставалась неизменной.

Между тем, МТР затруднился пояснить, по какой причине он не помнит обстановку кабинета № до проведения в нём ремонта, с учетом того, что он прибывал в этот кабинет несколько раз к КЗЛ и ЕЖВ, что сам не отрицал в суде.

Противоречивы показания МТР и в части времени передачи денежных средств Тарасу в сумме 100000 рублей.

При допросе 21 октября 2015 года МТР показал, что передал Тарасу деньги в начале апреля 2012 года в его служебном кабинете №, предварительно созвонившись с ним по телефону и договорившись о встрече. На очной ставке с Тарасом 12 июня 2016 года сообщил, что передача была осуществлена в марте-апреле того же года. В последующих показаниях сообщал о второй половине апреля. В суде сначала пояснил, что это было в конце апреля 2012 года, затем уточнил, что во второй половине апреля, возможно 19 числа. После предъявления детализации телефонных звонков, из которой следует, что МТР звонил Тарасу в апреле 9, 19 и 20 числа, вовсе затруднился назвать как дату передачи денежных средств, так и причину его звонков Тарасу.

Кроме того, свидетель МТР показал, что его прибытие в апреле 2012 года для передачи Тарасу денег и проход в здание штаба МТО, расположенное по адресу: город Екатеринбург, <адрес>, возможно имело место около 20 часов 19 апреля 2012 года с разрешения дежурного по штабу по осуществленному им перед этим телефонному звонку Тарасу, зафиксированному в исследованной в суде детализации звонков по телефонному номеру, принадлежащему подсудимому.

Между тем, допрошенная в суде свидетель ЖРК пояснила, что в 2011-2012 году вход в здание штаба МТО осуществлялся только по пропускам в сопровождении встречающего офицера (служащего). Заявки на выдачу пропуска готовились заранее, не позднее предшествующих суток. Данный вопрос курировала она лично. Проход без оформления письменной заявки и выписки пропуска, на основании устной договоренности либо просто в сопровождении встречающего, был запрещен, и свидетелю неизвестно о фактах нарушений указанной процедуры прохода на режимный объект, в том числе в апреле 2012 года. Подтвердили такой порядок пропускного режима и свидетели МКР, НСМ, ГЛХ, МТФ.

Опроверг такие пояснения МТР и сам подсудимый, заявив, что проход в здание без пропуска запрещен, дежурный по штабу, в силу своих должностных полномочий, не имеет право принять решение по допуску в штаб лица, не включенного в заявку, а в случае прибытия к нему лично каких-либо посетителей после 18 часов, он спускается в холл и беседует с ними внизу. Данные обстоятельства стороной государственного обвинения опровергнуты не были.

Неоднократно свидетель менял показания и относительно обстоятельств передачи денег.

Так при допросе в октябре 2015 года пояснял, что конверт с деньгами лично передал Тарасу из рук в руки, а тот положил его в ящик стола. В феврале 2016 года на очной ставке с Тарасом также утверждал, что передал деньги лично в руки Тарасу, а тот убрал его в стол. Однако, после того как Тарас в ходе данного следственного действия заявил об отсутствии в его рабочем столе каких-либо ящиков и тумбочек, МТР, поменял свои показания и сообщил, что положил конверт с деньгами в центр стола, за которым сидел Тарас, а тот его взял и убрал в стол. Той же позиции он придерживался в ходе проверки показаний на месте 24 июня 2016 года, уточнив, что Тарас убрал конверт с деньгами под стол в область колен. В суде МТР вновь поменял показания, заявив, что передал конверт с деньгами лично в руки Тарасу, однако, после оглашения его противоречивых в этой части показаний, данных в ходе предварительного следствия, сообщил суду, что не помнит обстоятельств передачи денежных средств.

В судебном заседании подсудимый, заявив о ложности показаний МТР и своей невиновности, пояснил, что в апреле 2012 года, в том числе и в конце этого месяца, у него не могла произойти встреча с МТР в кабинете № и передача ему последним взятки, и по причине того, что в данный период времени в указанном кабинете проводился ремонт, и какая-либо мебель отсутствовала, что исключает события, о которых сообщает МТР.

Данные обстоятельства подтвердили в суде допрошенные свидетели НСМ, СРК, МТФ, МКР, КРБ, ЖРК, ГЛХ. Свидетели, каждый в отдельности пояснили, что в период с конца февраля по конец апреля 2012 года в кабинете № действительно производился ремонт. На период ремонта Тарас и другие сотрудники службы размещались на 3 этаже здания в кабинете №. При проведении ремонта в проходном кабинете была снесена разделяющая перегородка, заменены окна, сменены покрытия пола, стен и потолка. Во время ремонта из кабинета начальника службы <данные изъяты> ЦВО была вынесена вся мебель. Свидетели, каждый в отдельности, настаивали на том, что ремонт в кабинете был завершен только в конце апреля 2012 года, новая мебель завозилась и собиралась в майские праздники того же года, а в отремонтированных кабинетах Тарас и остальные приступили к работе после проведения Парада Победы, то есть после 9 мая 2012 года. При этом подтвердили, что рабочий стол Тараса как старый, так и новый, установленный после ремонта, не имел под столешницей каких-либо выдвижных ящиков или тумбочек. Вся новая мебель в обоих кабинетах (проходном и Тараса) была тёмно-коричневого цвета. В апреле 2012 года Тарас не имел возможности принимать в этом кабинете посетителей по причине отсутствия в нём мебели.

Касаемо показаний допрошенного на предварительном следствии и в суде свидетеля ШЛХ – руководившего в период инкриминируемых подсудимому деяний ООО НПП «<данные изъяты>», суд отмечает следующее.

При допросе его следователем 11 ноября 2016 года ШЛХ показал, что встречался с Тарасом в г. Екатеринбурге 18 или 19 апреля 2012 года в служебном кабинете для согласования договора от 11 апреля того же года на отправку боеприпасов. Кабинет был отремонтирован, и в нем находилась новая мебель. При этом затруднился пояснить, на каком этаже находился названный кабинет Тараса, сообщив о нахождении в нем т-образного стола, шкафа и стульев, пояснив, что он имел тамбурную систему, то есть в кабинет, где его принимал Тарас, необходимо было пройти через проходной кабинет, где также были оборудованы рабочие места, стояли письменные столы.

В суде ШЛХ, подтвердив эти показания, уточнил, что кабинет находился либо на 1-м, либо на 2-м этаже здания. В кабинете был кулер и чайник, при этом Тарас угощал его чаем. Была установлена новая мебель и встроенный шкаф, на котором была одна дверца, а остальные отсутствовали. При этом он точно запомнил, что мебель была серого цвета. А в проходном кабинете в момент его прибытия за рабочими столами находились другие офицеры.

Показал, что его визит в г. Екатеринбург в 2012 году был не единственным, поскольку он прибывал также и к начальнику вещевой службы ЦВО в его служебный кабинет, но когда не помнит, равно, как не помнит особенности того кабинета, в котором был и его местонахождение, пояснив, что он также имел сходные признаки в виде шкафа, стола и стульев.

Названные показания ШЛХ об отличительных чертах кабинета Тараса в деталях опровергнуты вышеприведенными показаниями свидетелей НСМ, СРК, ГЛХ, МТФ, КРБ, ЖРК, из которых, к тому же, усматривается, что кулер для воды в кабинет № был куплен только в июле 2012 года, чайника в кабинете вовсе после ремонта никогда не было, новая мебель, установленная в отремонтированный кабинет Тараса, имеет характерно другой цвет, нежели указанный ШЛХ.

При таких данных, суд констатирует, что названные, носящие производный характер, показания свидетеля, не являвшегося прямым очевидцем инкриминируемых подсудимому событий, связанных непосредственно с получением взятки и вовсе не осведомленного об этих обстоятельствах, прибывавшего в 2012 году, как минимум дважды, в ранее не знакомые ему здания коридорного типа с типовым расположением служебных кабинетов, не исключают, с учетом вышеприведенных противоречий, возможности его встречи с подсудимым, как в иной временной промежуток, так и в любом другом служебном помещении.

Более того, позиция органов следствия о том, что встреча в апреле 2012 года происходила именно в кабинете № вовсе опровергнута совокупностью взаимосогласующихся между собой и в деталях дополняющих друг-друга показаний самого подсудимого и вышеприведенных свидетелей НСМ, СРК, ГЛХ, МТФ, МКР, КРБ, ЖРК. Доказательств обратного стороной государственного обвинения не представлено.

Из оглашенных в судебном заседании показаний свидетеля МЗН, также не неосведомленного о сообщенных МТР обстоятельствах, связанных с получением подсудимым взятки, следует, что в ходе его разговоров с Тарасом он не помнит, чтобы последний говорил ему о возможности отправки снарядов ООО «<данные изъяты>» вместе со снарядами войсковой части № за какую-либо благодарность, ему ничего не известно о передаче МТР Тарасу каких-либо денежных вознаграждений.

Подсудимый Тарас в суде заявил, что свидетели МТР и МЗН его умышленно оговаривают, поскольку зная об отправке снарядов ООО «<данные изъяты>» и выстрелов <данные изъяты> на полигоны ЦВО, заранее спланировав такую отправку путем введения в заблуждение службы <данные изъяты> ЦВО, пользуясь отсутствием учета в ней по боеприпасам войсковой части №, что нашло свое подтверждение в суде, как показаниями свидетелей, так и исследованными в суде документами, они пытаются избежать личной ответственности за содеянное, поскольку только по госконтракту № от 08.09.2011 ООО «<данные изъяты>» были получены десятки миллионов рублей, а фактически каких-либо расходов в части взятых на себя обязательств по утилизации выстрелов <данные изъяты> ООО «<данные изъяты>» не понесло, так как это, как и отправка снарядов, было сделано обманным путем за счет ЦВО. К тому же, и свидетель ЕПШ в суде прямо показал о наличии корыстной заинтересованности МЗН в отправке выстрелов <данные изъяты> на полигоны ЦВО, за что МТР ему было обещано 200 000 рублей.

Названное утверждение Тараса о наличии мотивации для его оговора со стороны МТР и МЗН, по мнению суда, заслуживает внимания, поскольку, с учетом вышеперечисленных не устранённых органом предварительного следствия и стороной государственного обвинения противоречий, показания МЗН и МТР в данной части носят сомнительный и противоречивый характер. При такой оценке этих показаний нельзя не учитывать и обстоятельств, сообщенных суду свидетелями ЕПШ и ШРП, из которых следует, что МТР и МЗН находились в дружеских отношениях и постоянно общались в неформальной обстановке.

При этом суд не усматривает никаких оснований для оговора вышеуказанными свидетелями МЗН и МТР, как и не установлено по делу и объективных свидетельств, подтверждающих наличие неприязни со стороны указанных лиц по отношению к последним.

Вызывает сомнение и обоснованность указанного в суде МТР мотива дачи взятки Тарасу, как пояснил свидетель - за отправку на уничтожение снарядов, подвергшихся разборке в ООО «<данные изъяты>», как по госконтрактам, так и по договору с войсковой частью №, поскольку судом установлено, что решение об отправке снарядов войсковой части № принято врид начальника службы <данные изъяты> КЗЛ, к тому же данные снаряды по инициативе МЗН были включены в план уничтожения еще в конце 2010 года под видом снарядов войсковой части №. При этом причастность Тараса к принятию таких решений не установлена.

Исходя из указанных обстоятельств, суд критически относится к показаниям свидетелей МТР, МЗН, и ШЛХ и не может принять их в качестве неоспоримых доказательств обоснованности предъявленного подсудимому обвинения.

При этом, учитывая требования ст. 252 УПК РФ о пределах судебного разбирательства только в отношении подсудимого и только по предъявленному ему обвинению, делать выводы о наличии в действиях кого-либо из вышеперечисленных лиц признаков других составов преступлений суд не вправе.

Иные письменные доказательства, представленные стороной обвинения, вовсе не относятся к числу подтверждающих или опровергающих наличие события преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ инкриминированного подсудимому Тарасу. Указанные письменные доказательства (как то: приказы, должностные инструкции, госконраткы, распорядительные документы движения боеприпасов и т.п.), которым ранее судом дана оценка, свидетельствуют лишь об отнесении Тараса к категории должностных лиц и установлении фактических обстоятельств направления боеприпасов на уничтожение. Поэтому эти письменные доказательства, как подтверждающие субъективный признак состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ, приемлемы в качестве таковых лишь при доказанности самого события преступления инкриминированного подсудимому.

Учитывая то обстоятельство, что показания МТР, МЗН и ШЛХ судом не могут быть приняты в качестве неоспоримых доказательств по ранее изложенным мотивам, а другие свидетельские показания либо вовсе не относятся к обстоятельствам вмененного преступления по ч. 3 ст. 290, либо могут быть интерпретированы двояко (как в пользу обвинения, так и в пользу защиты), либо носят производный характер - суд приходит к выводу о том, что имеющиеся по делу противоречия, представленными доказательствами устранить не представляется возможным.

Иных доказательств (объективного характера, связанных, в том числе, и с установлением судьбы предмета взятки), позволяющих суду прийти к убеждению, что версия, на основе которой в отношении подсудимого Тараса выдвинуто обвинение в получении взятки, носит единственно приемлемый характер, и, тем самым, опровергающих версию событий, приведенных стороной защиты и подсудимым, стороной государственного обвинения представлено не было.

Что же касается заявления в суде государственного обвинителя о том, что показания в суде свидетелей о времени проведения ремонта в кабинете № не могут быть положены в основу приговора, поскольку на следствии свидетели давали иные показания в этой части, то суд признает его не состоятельным по следующим основаниям.

Так, НСМ, СРК, в ходе следствия поясняли, что не исключают возможность приема посетителей в кабинете Тараса в конце апреля 2012 года. Однако в суде последовательно заявляли, что это было лишь их предположение, такие показания они давали после ознакомления их следователем с содержанием допроса свидетеля ШЛХ. Вместе с тем, в суде настаивали на том, что этого быть не могло, в этот период ремонт только заканчивался, а мебель вовсе отсутствовала, поскольку вспомнили, что вместе с ГЛХ контролировали ход ремонта, а также лично принимали участие в сборке мебели, которая проводилась именно в период майских праздников, а завозили её в период не ранее конца апреля - начала мая 2012 года, очевидцем чего они являлись.

Кроме того, суд отмечает, что свидетель ГЛХ, непосредственно лично занимавшийся организацией и контролем проведения ремонта, а также закупкой новой мебели, последовательно, как на предварительном следствии, так и в суде утверждал о том, что переезд офицеров в кабинет № по окончанию ремонта и сборки мебели состоялся в период майских праздников 2012 года. Как на предварительном следствии, так и в суде категорически отрицал версию следствия о том, что в апреле 2012 года, в том числе в конце месяца, была возможность принимать в этом кабинете посетителей, поскольку в нём отсутствовала мебель. Она была собрана и установлена в период с 1 по 9 мая 2012 года. Настаивал ГЛХ на таких своих показаниях и в ноябре 2016 года после предъявления ему следователем протокола допроса свидетеля ШЛХ.

Не состоятельны и надуманы при этом доводы обвинителя о том, что свидетели дают в суде показания в пользу Тараса по причине заинтересованности, поскольку находятся в служебной зависимости от подсудимого, так как свидетели НСМ, СРК, ГЛХ, вовсе проходят военную службу в иных подразделениях, в том числе в иных военных округах на равнозначных либо вышестоящих должностях. Каких-либо обстоятельств давления на допрошенных в суде свидетелей со стороны подсудимого и защиты не установлено, отрицали это и сами свидетели, каждый в отдельности.

Согласно ст. 6 УПК РФ, уголовное судопроизводство имеет своим назначением защиту личности от необоснованного обвинения.

Частью второй и четвертой ст. 14 УПК РФ определено, что обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. При этом бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения.

Часть 4 ст. 302 УПК РФ устанавливает, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.

При этом, по смыслу действующего уголовно-процессуального закона, суд может прийти к выводу о наличии в определенных действиях конкретного лица состава преступления и оценить содеянное им по соответствующей статье Уголовного кодекса России только лишь на основании совокупности доказательств, исследованных в судебном заседании.

Каких-либо иных доказательств, подтверждающих виновность Тараса в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ, за исключением противоречивых и непоследовательных показаний МТР, признанных судом в этой части несостоятельными, а также отвергнутых судом показаний свидетелей МЗН и ШЛХ, носящих к тому же производный характер, стороной обвинения представлено не было.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. N 55 «О судебном приговоре» в силу принципа презумпции невиновности обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все неустранимые сомнения в доказанности обвинения, в том числе отдельных его составляющих (формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д.), толкуются в пользу подсудимого.

Поскольку исследованные по делу доказательства, представленные стороной обвинения, не подтверждают неопровержимостью и неоспоримостью обоснованность позиции стороны государственного обвинения о наличии события преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ, и, тем самым, не опровергают доводы стороны защиты об отсутствии указанного события преступления, подверженные к тому же, в отличие от обвинения, совокупностью представленных доказательств, суд не может постановить обвинительный приговор в отношении подсудимого Тараса, поскольку этим будут нарушены принципы законности, обоснованности, справедливости такового, предусмотренные ст. 49 Конституции Российской Федерации, а также ст.ст. 6, 14, 29 УПК РФ.

При этом в случае не установления события преступления постановляется оправдательный приговор.

В этой связи, суд приходит к выводу о том, что подсудимый Тарас подлежит оправданию по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ, в связи с отсутствием события преступления.

Решая вопрос о назначении подсудимому наказания, суд, руководствуясь принципом справедливости, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о личности подсудимого, влияние наказания на его исправление и на достижение иных целей наказания, таких как восстановление социальной справедливости и предупреждение совершения им новых преступлений.

При этом суд учитывает, что Тарас ранее ни в чем предосудительном замечен не был, имеет постоянное место жительства и стабильный источник дохода, по военной службе за весь период её длительного прохождения, как до возбуждения уголовного дела, так и в период предварительного следствия, а также в настоящее время, характеризуется исключительно с положительной стороны, в том числе высшими должностными лицами Минобороны РФ, включая заместителя Министра обороны, главкома Сухопутных войск, начальника ГРАУ МО РФ, награждён ведомственными медалями и знаками отличия, многочисленными грамотами, является ветераном военной службы, участвовал в выполнении специальных задач в Республике Таджикистан и Сирийской Арабской Республике, представлялся к государственной награде, однако, представление было отозвано по причине возбуждения данного уголовного дела.

В качестве обстоятельств, смягчающих подсудимому наказание, суд признает совершение преступления впервые и наличие у него на иждивении несовершеннолетнего ребенка, в воспитании и материальном содержании которого Тарас принимает непосредственное участие.

Отягчающих наказание подсудимого обстоятельств судом не установлено.

На основании изложенного, учитывая характер и степень общественной опасности совершенного Тарасом преступления, а также личность виновного, суд приходит к выводу о том, что цели наказания могут быть достигнуты путем назначения подсудимому наименее строгого вида наказания, из числа предусмотренных санкцией части 1 статьи 293 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07.12.2011 N 420-ФЗ), а именно, в виде штрафа.

В соответствии со ст. 15 УК РФ преступление совершенное Тарасом, предусмотренное ч. 1 ст. 293 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07.12.2011 N 420-ФЗ), отнесено уголовным законом к категории преступлений небольшой тяжести.

На основании ст. 78 УК РФ и ст. 24 УПК РФ лицо, с его согласия, освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести истекло два года. Как усматривается из материалов дела преступление совершено Тарасом в период с января по март 2011 года. Таким образом, срок давности привлечения к уголовной ответственности в отношении подсудимого истек.

Между тем Тарас, отрицая в суде совершение им каких-либо преступных деяний, заявил в судебном заседании о своей невиновности.

Таким образом, с учетом разъяснений п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года N 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности», оснований прекращения уголовного дела в отношении Тараса в связи с истечением сроков давности уголовного преследования не имеется.

При таких данных, суд при постановлении приговора руководствуется положениями ч. 8 ст. 302 УПК РФ и разъяснениями п. 37 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 № 55 «О судебном приговоре», в силу которых Тарас подлежит освобождению от наказания вследствие акта об амнистии.

По данному делу представителем потерпевшего - Министерства обороны Российской Федерации ККР на предварительном следствии заявлен гражданский иск о взыскании с подсудимого Тараса 40000 000 рублей в счет возмещения причиненного материального ущерба. В суде ККР, сославшись на отсутствие в выданной ему доверенности полномочий на уменьшение размера исковых требований, их поддержал и просил удовлетворить в размере фактически причиненного ущерба.

Подсудимый Тарас и его защитники, исковые требования не признали в полном объеме и просили в их удовлетворении отказать.

Государственный обвинитель, с учетом изменения им в суде объема обвинения в сторону смягчения путем снижения размера причиненного в результате содеянного подсудимым ущерба государству в лице Министерства обороны РФ (по данным обстоятельствам судом 27.09.2018 вынесено постановление об изменении предъявленного обвинения), полагал необходимым удовлетворить гражданский иск в сумме 3089 537 рублей 36 копеек.

Рассмотрев заявленные исковые требования, выслушав мнение сторон, принимая во внимание, что фактически установленная судом сумма причиненного виновными действиями Тараса материального ущерба составляет 1132918 рублей, что нашло свое подтверждение совокупностью исследованных по делу доказательств, суд полагает необходимым, руководствуясь ст. 1064 ГК РФ, согласно положениям которой, вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред, удовлетворить гражданский иск частично, взыскав с Тараса Р.Б. в пользу Министерства обороны РФ денежные средства в сумме 1132918 рублей.

В ходе предварительного следствия по настоящему уголовному делу из средств федерального бюджета выплачено вознаграждение эксперту НЗР за производство организационно-промышленной судебной экспертизы в сумме 70 000 рублей, тому же эксперту за производство технологической судебной экспертизы в сумме 80000 рублей, эксперту ЧВК за производство организационно-промышленной судебной экспертизы в сумме 90 000 рублей, тому же эксперту за производство технологической судебной экспертизы в сумме 55000 рублей, а также свидетелю СРК выплачено 14975 рублей на покрытие расходов, связанных с явкой к месту производства процессуальных действий. В период судебного разбирательства из средств федерального бюджета эксперту ЧРН выплачено 79540 рублей за производство дополнительной организационно-промышленной судебной экспертизы, свидетелю ЯНШ выплачено 9572 рубля, свидетелю СВР - 238 рублей на покрытие расходов, связанных с явкой в суд.

Согласно ст. 132 УПК РФ, процессуальные издержки взыскиваются с осужденных, в том числе освобожденных от наказания, или возмещаются за счет средств федерального бюджета.

Решая вопрос о взыскании с подсудимого Тараса Р.Б. сумм, выплаченных свидетелям СРК, ЯНШ, СВР на покрытие расходов, связанных с явкой к месту производства процессуальных действий, экспертам ЧРН и ЧВК за производство технологической, а также основной и дополнительной организационно-промышленной судебных экспертиз, суд исходит из отсутствия каких-либо оснований для освобождения его от возмещения этих процессуальных издержек либо снижения размера такого возмещения.

При решении вопроса о возмещении процессуальных издержек, связанных с выплатам экспертам, суд руководствуется и положениями Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», а также сложившейся судебной практики, согласно которым в состав процессуальных издержек не входят суммы, израсходованные на производство судебной экспертизы только в государственных судебно-экспертных учреждениях, поскольку их деятельность финансируется за счет средств бюджета.

Между тем, по смыслу закона, судебная экспертиза по уголовному делу может быть проведена негосударственным экспертом в том случае, если производство такой экспертизы в государственном судебно-экспертном учреждении не возможно в связи с отсутствием эксперта конкретной специальности, необходимой материально-технической базы либо специальных условий для проведения исследований.

Материалами дела, включая ответы на запросы следователя из различных государственных судебно-экспертных учреждений, подтверждается, что поручение проведения названных экспертиз негосударственным экспертам, лишающее осужденного права рассчитывать на освобождение от возмещения затрат на их производство, было обусловлено именно отсутствием экспертов необходимой специальности в государственных судебно-экспертных учреждениях, что нашло своё отражение в мотивированных постановлениях следователя о назначении этих экспертиз. Тем же руководствовался и суд при назначении дополнительной организационно-промышленной судебной экспертизы.

При таких обстоятельствах суммы, выплаченные свидетелям СРК - в размере 14975 рублей, ЯНШ – в размере 9572 рубля, СВР – в размере 238 рублей, эксперту ЧВК – в размере 145 000 рублей, эксперту ЧРН – в размере 79540 рублей подлежат взысканию с осужденного в доход федерального бюджета.

Вместе с тем, как видно из материалов дела проведенные в ходе предварительного следствия экспертом НЗР технологическая и организационно-промышленная судебные экспертизы в основу предъявленного Тарасу обвинения положены не были, в связи с установленной заинтересованностью эксперта в исходе экспертизы в интересах стороны обвинения.

Таким образом, процессуальные издержки, связанные ░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░.

░░░░ ░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░, ░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░.

░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ – ░░░░░░░░░░: «░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░ 150 ░░░░░», 2013 ░░░░ ░░░░░░░ ░ «░░░░░░ ░░░░░», 1986 ░░░░ ░░░░░░░. ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░. 115 ░░░ ░░, ░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░ ░░. 302, 305-309 ░░░░░░░░-░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░ ░░░

░ ░ ░ ░ ░ ░ ░ ░ ░ ░:

░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░. 1 ░░. 293 ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ (░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ 07.12.2011 N 420-░░), ░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░ 100 000 (░░░ ░░░░░) ░░░░░░.

░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ 9 ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ 24 ░░░░░░ 2015 ░░░░ № 6576-6 ░░ «░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░ 70-░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ 1941-1945 ░░░░░» ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░.░. ░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░. 3 ░░. 290 ░░ ░░ (░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ 04.05.2011 № 97-░░), ░░ ░░░░░░░░░░ ░. 1 ░. 1 ░░. 24 ░ ░. 1 ░. 2 ░░. 302 ░░░ ░░, ░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░ ░.░. ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░.

░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░.░. – ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ – ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░.

░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ 1132918 (░░░░ ░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░) ░░░░░░.

░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░.

░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░, ░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░ – ░░░░░░░░░░: «░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░ 150 ░░░░░», 2013 ░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ №, ░░░░░ ░░░░░░: №, ░░░░░ ░░░░░░░░░: №, ░░░: №, ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░: №; «░░░░░░ ░░░░░», 1986 ░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░ ░░░░░░: №, ░░░░░ ░░░░░░░░░: №, ░░░: №, ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░: №.

░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░:

- ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░ ░. 24 ░░ ░.░. 72-78, 112; ░. 25 ░░ ░.░. 61-62, 175; ░. 27 ░░ ░.░. 177-178; ░. 28 ░░ ░.░.63-64, 239; ░. 30 ░░ ░.░. 164-165; ░. 31 ░░ ░.░. 21-22, 25-26, 63-64, 83, 104-105, 117, 129, 154-155, ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ - ░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░ ░░ ░░░░░░░░░░░;

- ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░-░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░, - ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░, ░░░, ░░░, ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░ ░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░ 249 325 (░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░) ░░░░░░, ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░.░. ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░.

░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░, ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░ ░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░░. ░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░ ░░░ ░░ ░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░, ░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░, ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░.░. ░░░░░░░ <░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>