Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-564/2021 (2-7366/2020;) от 16.11.2020

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

11 января 2021 года г.Петрозаводск

Петрозаводский городской суд Республики Карелия в составе председательствующего судьи Мамонова К.Л. при секретаре Морозовой А.П., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-564/2021 по иску Общества с ограниченной ответственностью (ООО) «ЭОС» к Михеева Е.А. о взыскании денежной суммы,

установил:

ООО «ЭОС» обратилось в суд с требованиями о взыскании с ответчицы 327.301 руб. 42 коп. – задолженности по состоявшемуся между Михеевой Е.А. и Открытым акционерным обществом «Восточный экспресс банк» (в дальнейшем – Публичное акционерное общество «Восточный экспресс банк»)ДД.ММ.ГГГГ кредитному договору№. В обоснование иска указано на нарушение Михеевой Е.А. добровольно принятых на себя договорных обязательств, а также на осуществленную в пользу ООО «ЭОС» уступку банком права требования долга ответчицы.

В судебное заседание участвующие в деле лица, извещенные о месте и времени разбирательства, в том числе с учетом ст. 165.1 Гражданского кодекса Российской Федерации и п. 68 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25, не явились.

Исследовав представленные письменные материалы и гражданское дело мирового судьи судебного участка № 8 г.Петрозаводска №, суд считает, что рассматриваемое обращение подлежит частичному удовлетворению.

ДД.ММ.ГГГГ междуОткрытым акционерным обществом «Восточный экспресс банк» и Михеевой Е.А. заключен кредитный договор№, по которому ответчица на условиях возмездности и возвратности по согласованному графику расчетов получила в банке денежный кредит на 60 месяцев. В случае просрочки возврата предусматривалось право банка потребовать возврата задолженности, а также уплаты процентов и неустоек.

ДД.ММ.ГГГГ Публичное акционерное общество «Восточный экспресс банк» заключило с ООО «ЭОС» договор уступки прав (требований) №, по которому право требования по указанному кредитному договору перешло к истцу.

В соответствии со ст. 819 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции до Федерального закона от 26 июля 2017 года № 212-ФЗ) по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее. Между тем, несмотря на наступление сроков расчетов с кредитором Михеева Е.А. возврат полученного кредита должным порядком не производит. Таким образом, ответчицей не исполнено требование закона и договора о своевременном гашении кредита, чем нарушено право истца, защиты которого он может требовать в соответствии со ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации и приобретенными в порядке обозначенной цессии полномочиями. При этом отмечается, что условия кредитования, принятые Михеевой Е.А., предусматривали право банка на уступку (передачу) права своего требования к заемщику без согласия последнего, запрет на цессию не устанавливался. Изложенные в письменном отзыве на иск суждения истицы о навязывании ей такого условия сделки голословны, то есть в силу ч. 2 ст. 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации формировать судебные выводы и решение по спору не могут.

Согласно ст. 382 Гражданского кодекса Российской Федерации право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона (п. 1). Для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором (п. 2). Отсутствие у цессионария лицензии на осуществление страховой либо банковской деятельности не является основанием недействительности уступки требования, полученного страховщиком в порядке суброгации или возникшего у банка из кредитного договора (п. 12 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 54). Неосведомленность должника об уступке права требования обязательство должника не прекращает, более того, осведомленность Михеевой Е.А. о цессии в пользу ООО «ЭОС» вытекает из отправления истца 80080445660003, оцениваемого исходя из ст. 165.1 Гражданского кодекса Российской Федерации полученным адресатом. Дата направления этого отправления, так как цена иска увязана с исчислениями до договора ДД.ММ.ГГГГ, правового значения для целей разрешения спора не имеет.

Исходя из всех произведенных по договору от ДД.ММ.ГГГГ платежей задолженность Михеевой Е.А. состоятельно определена истцом в 327.301 руб. 42 коп. Правомерность определения этой суммы вытекает из условий договора и подтверждается представленным истцом расчетом. Возможность уменьшения процентов – платежей, являющихся платой за кредит, законом не предусмотрена.

Вместе с тем приведенное не является достаточным для спорного взыскания в испрошенном размере.

По общему правилу действующим законодательством устанавливается срок защиты права по иску лица, право которого нарушено (срок для судебной защиты), – исковая давность (ст. 195 Гражданского кодекса Российской Федерации). Истечение этого срока, о чем заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске (ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации). Показательно, что само по себе предъявление иска за рамками срока исковой давность (полностью или в части) злоупотреблением правом на гарантию, предусмотренную ст. 46 Конституции Российской Федерации, не является.

Исковое заявление ООО «ЭОС» направлено в суд ДД.ММ.ГГГГ – в силу предписаний ст.ст. 196 и 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, так как по обращению общества первоначально с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ имело место судебное приказное производство, в пределах срока исковой давности лишь по части спорного долга.

В соответствии со ст. 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со ст. 200 данного Кодекса. В силу ч. 2 этой статьи по обязательствам с определенным сроком исполнения течение срока исковой давности начинается по окончании срока исполнения. Причем, по смыслу закона, срок давности по искам о просроченных повременных платежах (проценты за пользование заемными средствами, арендная плата и т.п.) исчисляется отдельно по каждому просроченному платежу. Кроме того, с истечением срока исковой давности по главному требованию считается истекшим срок исковой давности и по дополнительным требованиям (проценты, неустойка, залог, поручительство и т.п.), в том числе возникшим после истечения срока исковой давности по главному требованию (ст. 207 Гражданского кодекса Российской Федерации).

С момента кредитования Михеева Е.А. последний платеж по договору осуществила ДД.ММ.ГГГГ (платежи сентября-октября 2019 года на общую сумму 433 руб. 46 коп. срок исковой давности не прерывают, поскольку увязаны с принудительным исполнением судебного приказа, но подлежат учету), то есть принимая во внимание правила ст. 204 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года № 43 за пределами предписаний п. 1 ст. 196 Гражданского кодекса Российской Федерации является истребование по долгу спорных платежей исходя из графика их гашения до ДД.ММ.ГГГГ и производных от них начислений процентов. Просрочка по последующим суммам, право судебной защиты по поводу которых истцом не утрачено, началась после ДД.ММ.ГГГГ (дата, удаленная на три года от момента подачи заявления о вынесении судебного приказа) – с ДД.ММ.ГГГГ.

Таким образом, присуждаемый в пользу истца основной долг по кредиту составит 89.119 руб. 27 коп. (89.552,73 – 433,46), проценты на него, рассчитанные по заявленную истцом дату ДД.ММ.ГГГГ – 12.388 руб. 87 коп., а комиссия – 3.021 руб. 51 коп. (3 х 1.007,17).

Возражая против иска в части спорной комиссии за присоединение к программе страхования, Михеева Е.А. также ссылается на навязанность услуг этой страховой защиты, также игнорируя свою процессуальную обязанность по доказыванию этого утверждения. Соответственно, подобная недобросовестная позиция стороны не может служить правосудному решению.

Согласно п. 2 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Как указано, в силу ст. 819 этого кодекса по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а кредитная сделка с истицей совершена по её инициативе – на основе представленного в банк её обращения. Причем, Михеева Е.А. письменно подтвердила, что информация о действующих условиях кредитования, тарифных планах доведена до неё в полном объеме и ей понятна. В отдельном адресованном ответчику обращении ДД.ММ.ГГГГ истица заявила о согласии на оказание ей услуг по страхованию жизни и трудоспособности конкретной стоимостью, не являющихся обязательным условием получения кредита.

В силу ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). На основании п. 1 ст. 16 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными.

Граждане и юридические лица свободны в заключении договора; условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Вступив в кредитный договор, Михеева Е.А. добровольно приняла на себя обязанность заключить через кредитора договор страхования жизни и трудоспособности. А при оформлении кредитного договора она сама выбрала тариф банка с соответствующей ставкой кредитования, что наряду с приведенным свидетельствует о предоставлении потребителю полной информации об интересующем его банковском продукте (товаре, услуге).

Согласно ч. 2 ст. 935 Гражданского кодекса Российской Федерации обязанность страховать свою жизнь или здоровье не может быть возложена на гражданина по закону. Вместе с тем такая обязанность может возникнуть у гражданина в силу договора (ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации), тем более, что ст. 329 Гражданского кодекса Российской Федерации допускает обеспечение исполнения обязательств, помимо указанных в ней способов, и другими способами, предусмотренными законом или договором. То есть в кредитных договорах для заемщика может быть предусмотрена возможность застраховать свою жизнь и здоровье в качестве способа обеспечения исполнения обязательств и в этом случае в качестве выгодоприобретателя может быть указан банк (Обзор судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 22 мая 2013 года).

С учетом изложенного суд не находит оснований для оценки заказанных Михеевой Е.А. страховых услуг ущемляющими её права по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей. Иные основания юридического порока участия истицы в указанном страховании, вытекающие из § 2 гл. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации, не выявлены. В связи с этим показательно, что несмотря на обеспечение своих обязательств перед ответчиком договором страхования истица-заемщик от оформления кредитного договора и получения кредита не отказалась, вопрос о возврате полученного, что указывало бы на разумное и, следовательно, добросовестное отношение в разрешению якобы возникшего недопонимания, не ставила.

Поскольку истицей был совершен ряд последовательных действий, направленных на получение кредита, заключение договора страхования, использование кредитных средств в своем интересе, она с очевидностью располагала полной и достаточной в сложившейся ситуации информацией о цене кредита, осуществила результатом собственного волеизъявления осознанный и правомерный выбор в пользу условий кредитования, финансово более выгодных для неё, чем она могла бы рассчитывать при обычных условиях, даже с учетом размера страховой премии. Это нельзя расценить как навязывание услуги в отсутствие элемента выгоды другой стороны. Наконец, отмечается, что Федеральный закон «О потребительском кредите (займе)», закрепивший особые требования к оформлению кредитования, сопутствующего страхованию, вступил в силу только 01 июля 2014 года, после заключения положенного в основу иска кредитного договора.

В порядке ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и ст. 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации Михеева Е.А. обязана к возмещению расходов истца по оплате государственной пошлины пропорционально удовлетворяемой части иска.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст.ст. 12, 56, 98, 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

решил:

Иск Общества с ограниченной ответственностью «ЭОС» к Михеева Е.А. о взыскании денежной суммы удовлетворить частично.

Взыскать с Михеева Е.А. в пользу Общества с ограниченной ответственностью «ЭОС» 89.119 руб. 27 коп. задолженность по кредиту, 12.388 руб. 87 коп. проценты за пользование кредитом, 3.021 руб. 51 коп. комиссии и 2.067 руб. 27 руб. в возмещение судебных расходов.

В остальной части иска отказать.

Решение может быть обжаловано в Верховный суд Республики Карелия через Петрозаводский городской суд Республики Карелия в течение одного месяца.

Судья К.Л.Мамонов