Решение по делу № 11-4115/2020 от 05.03.2020

Судья Вардугина М.Е.

дело № 2-4639/2019

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

№ 11-4115/2020

02 июля 2020 года                         город Челябинск

Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда в составе:

председательствующего         Скрябиной С.В.,

судей                 Мокроусовой Л.Н., Шушкевич О.В.,

при секретаре                 Татаринцевой А.Н.,

с участием прокурора             Соколовой Н.Ф.,

рассмотрела в открытом судебном заседании с использованием средств видеоконференцсвязи при содействии Советского районного суда города Орска Оренбургской области гражданское дело по иску Коровченко Галины Александровны к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Областная клиническая больница № 3» о взыскании денежной компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе Коровченко Галины Александровны на решение Калининского районного суда города Челябинска от 26 декабря 2019 года.

Заслушав доклад судьи Скрябиной С.В. об обстоятельствах дела, пояснения истца Коровченко Г.А., настаивавшей на удовлетворении апелляционной жалобы, пояснения представителя ответчика, заключение прокурора о законности судебного решения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Коровченко Галина Александровна обратилась в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Областная клиническая больница № 3» (далее – Больница № 3) о взыскании денежной компенсации морального вреда в размере 3 000 000 руб.

В обоснование иска указала, что 20 января 2016 года сотрудниками ответчика ее дочери ФИО12. была оказана некачественная медицинская помощь, <данные изъяты>. Кроме того, ее дочь в результате некачественно оказанных медицинских услуг <данные изъяты><данные изъяты> также испытала моральные страдания.

В судебном заседании суда первой инстанции истец на удовлетворении иска настаивала, указывая на то, что просит компенсировать ей моральные страдания, <данные изъяты>. Возмещение вреда в истребуемой ею сумме необходимо ей, в том числе, для оказания помощи дочери <данные изъяты>.

Представитель ответчика Смолина А.А., действующая на основании доверенности, возражала против удовлетворения иска.

Решением суда иск Коровченко Г.А. удовлетворен частично. С Больницы № 3 в пользу истца взыскана денежная компенсация морального вреда в размере 150 000 руб., в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 300 руб.

В апелляционной жалобе истец просит изменить решение суда первой инстанции, удовлетворив ее требование о компенсации морального вреда в полном объеме, считая его необоснованно заниженным судом, суд пришел к неверному выводу о том, что размер компенсации морального вреда в 150 000 руб. соответствует степени ее физических и нравственных страданий. Суд не дал должной оценки доказательствам, свидетельствующим о ее нравственных переживаниях.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции третье лицо Коровченко ФИО15 Е.Н. при надлежащем извещении не явилась. В соответствии со статьями 167 и 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия сочла возможным провести судебное заседание в ее отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для ее удовлетворения.

Как установлено судом и следует из материалов дела, дочери истца – ФИО16 (Коровченко) Е.Н. ответчиком, куда она поступила 20 января 2016 года для родовспоможения, была оказана некачественная медицинская помощь, что подтверждено заключением судебно-медицинской экспертизы, а также решением суда по иску Коровченко Е.Н. к Больнице № 3 о взыскании денежной компенсации морального вреда: <данные изъяты> <данные изъяты>.

Решением Калининского районного суда города Челябинска от 30 августа 2018 года в пользу ФИО17 (Коровченко) Е.Н. была взыскана денежная компенсация морального вреда в размере 50 000 руб., штраф в размере 25 000 руб. Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 11 июля 2019 года указанное решение было изменено: с Больницы № 3 в пользу пациентки взыскана денежная компенсация морального вреда в размере 500 000 руб., штраф - 100 000 руб.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы от 29 марта 2018 года, полученной в рамках доследственной проверки, при оказании медицинской помощи Коровченко Е.Н. выявлены дефекты ведения пациентки в стационаре, заключавшиеся в <данные изъяты> <данные изъяты> <данные изъяты> <данные изъяты> Результатами проведенной Министерством здравоохранения Челябинской области вышеуказанной проверки установлено, <данные изъяты> Допущенные при оказании пациентке медицинской помощи дефекты, заключавшиеся в <данные изъяты> <данные изъяты> снизили эффективность оказанной медицинской помощи, поскольку не предотвратили прогрессирование начавшихся осложнений <данные изъяты> и, тем самым, способствовали развитию неблагоприятных последствий, но данные дефекты не стали причиной возникновения тяжелейшего редкого осложнения <данные изъяты>, и не состоят в прямой причинно-следственной связи с наступившими неблагоприятными последствиями. Экспертным исследованием не было установлено наличия прямой причинно-следственной связи между допущенными при оказании медицинской помощи дефектами и наступившими неблагоприятными последствиями, поэтому развитие неблагоприятных последствий <данные изъяты> Коровченко Е.Н. не подлежало судебно-медицинской экспертной оценке по степени тяжести причиненного вреда здоровью.

Из заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы от 27 мая 2019 года № 37-П, полученной судом апелляционной инстанции при рассмотрении гражданского дела по иску ФИО18 (Коровченко) Е.Н., следует, что <данные изъяты>. Также эксперты пришли к выводу, что при ведении родов была допущена несвоевременная постановка диагноза «<данные изъяты> что привело к запоздалому решению вопроса о проведении операции <данные изъяты> Несвоевременное выполнение <данные изъяты> <данные изъяты> создавало условия для выраженности (тяжести) <данные изъяты> <данные изъяты> При условии более раннего выполнения оперативного <данные изъяты> вероятность <данные изъяты> имелась.

Таким образом, по ранее рассмотренному делу, удовлетворяя иск ФИО19 (Коровченко) Е.Н., суд исходил из того, что медицинская помощь пациентке <данные изъяты> была организована и оказана некачественно, имели место несвоевременная диагностика и запоздалое решение вопроса о проведении <данные изъяты>, в результате чего она перенесла физические и нравственные страдания.

Обращаясь в суд с настоящим иском, Коровченко Г.А. заявляла требование о компенсации морального вреда не только в связи с <данные изъяты>, но и в связи с некачественным оказанием ее дочери Коровченко Е.Н. медицинских услуг. Указывала, что в <данные изъяты> по причине дефектов оказания медицинской помощи <данные изъяты>, ей причинен существенный моральный вред, выразившийся в переживаемых ею тяжелых нравственных страданиях, до настоящего времени она не может смириться с <данные изъяты>. Осознание того, что <данные изъяты> можно было спасти оказанием своевременной и квалифицированной медицинской помощи, <данные изъяты> <данные изъяты>, причиняет ей дополнительные нравственные страдания.

Разрешая спор и частично удовлетворяя иск Коровченко Г.А., суд первой инстанции исходил из того, что в случае недопущения ответчиком дефектов оказания медицинской помощи Коровченко Е.Н., то есть при своевременном проведении <данные изъяты> и правильно выбранной тактике медицинской помощи в данном случае имелась возможность положительного результата <данные изъяты>). Поэтому суд первой инстанции пришел к выводу о наличии правовых оснований для компенсации Коровченко Г.А. морального вреда <данные изъяты> в размере 150 000 руб., учтя при этом то, что при оказании медицинской помощи ее дочери работниками ответчика были допущены дефекты оказания медицинской помощи.

Судебная коллегия соглашается с такими выводами суда первой инстанции, поскольку они основаны на надлежащей оценке доказательств, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и требованиям норм материального права.

Так, обязательства вследствие причинения вреда регулируются положениями главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В силу статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

К исключениям из общего правила о возложении ответственности за причинение вреда на непосредственного причинителя вреда относятся, в частности, случаи, предусмотренные статьей 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации, регламентирующие особенности гражданско- правовой ответственности за причинение вреда работником юридического лица или гражданина. В соответствии с частью первой указанной статьи юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. Применительно к правилам, предусмотренным настоящей главой, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ.

Согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащимся в постановлении от 26 января 2010 года N 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик (пункт 11).

Частью первой статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что признаком неотчуждаемости и непередаваемости обладают личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона. К их числу относятся жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация и т.д.

В силу положений статьи 151 того же кодекса если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Согласно статье 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В силу разъяснений, содержащихся в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", под моральным вредом, в том числе, понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.); моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Таким образом, для возложения ответственности в виде возмещения вреда должны быть установлены противоправность поведения причинителя вреда и его вина, причинение вреда, причинно-следственная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и причиненным вредом (наступившими последствиями).

При этом действующее законодательство не устанавливает как круг лиц, имеющих право на денежную компенсацию морального вреда, так и конкретный перечень нематериальных благ.

Поскольку установленные дефекты оказания медицинской помощи дочери истца ФИО20 (Коровченко) Е.Н., непосредственно не касающиеся самой Коровченко Г.А., представляли для нее не меньшую важность, чем связанные с ней лично, ввиду отрицательных нравственных переживаний, как за дочь, <данные изъяты> <данные изъяты>, а потому в данной ситуации наличие таких дефектов существенно затронуло и ее личные неимущественные права, суд первой инстанции правомерно установил наличие правовых оснований для возложения на ответчика гражданско-правовой ответственности за причинение вреда истцу.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

В силу пункта 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Существование или отсутствие «семейной жизни» для целей статьи 8 Конвенции является по существу вопросом факта, зависящим от реального существования в жизни близких личных связей (Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "К. и Т. против Финляндии" (К. and Т. v. Finland), жалоба N 25702/94, § 150, ECHR 2001-VII).

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150 и 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Очевидно, что в настоящем деле такие личные связи между истцом и <данные изъяты> ее дочери не могли проявиться, поскольку <данные изъяты>, однако традиционный подход Конвенционных органов состоит в признании того, что «близкие отношения, кроме «семейной жизни», как правило, попадали бы в пределы «личной жизни» (Решение Европейской Комиссии по делу "Уэйкфилд против Соединенного Королевства" (Wakefield v. the United Kingdom) от 1 октября 1990 года, жалоба N 15817/89 [отношения между заключенным и его невестой]; Решение Европейской Комиссии по делу "X. и Y. против Соединенного Королевства" (X. And Y. v. the United Kingdom) от 3 мая 1983 года, жалоба N9369/81 [отношения между лицами одного пола]; Решение Европейской Комиссии по делу "X. против Швейцарии" (X. v. Switzerland) от 10 июля 1978 года, жалоба N 8257/78 [отношения между приемной матерью и ребенком, о котором она заботилась]).

Принимая во внимание, что у Коровченко Г.А. должна была развиться сильная связь <данные изъяты>, несомненно, повлияло на «личную жизнь» истца, уважение которой также гарантируется статьей 8 Конвенции.

Следовательно, это положение, в том числе с учетом Постановления Европейского Суда от 02 июня 2005 года по делу "Знаменская против Российской Федерации", является применимым в настоящем деле.

Оснований сомневаться, что допущенные дефекты оказания медицинской помощи причинили истцу нравственные страдания, не имеется.

Определяя размер подлежащей взысканию с ответчика компенсации морального вреда в 150 000 руб., суд первой инстанции учел характер причиненных истцу нравственных страданий, связанных с ее индивидуальными особенностями, включая фактические обстоятельства, при которых в результате ненадлежащего оказания медицинских услуг ее дочери, она утратила надежду на <данные изъяты>.

В апелляционной жалобе Коровченко Г.А. приводит доводы о несогласии с определенным судом первой инстанции размером компенсации морального вреда, взысканной в ее пользу. Указывает, что в результате некачественного оказания ее дочери медицинской помощи она потеряла <данные изъяты>, лишилась возможности стать бабушкой, а у дочери разрушилась семья. От ответчика не поступало никаких извинений.

Между тем указанные доводы апелляционной жалобы отмену обжалуемого судебного постановления не влекут, поскольку судом первой инстанции были учтены все обстоятельства, имеющие значение для дела.

Из пояснений истца следует, что в большей мере необходимость обращения ее в суд с целью взыскания с ответчика денежной компенсации морального вреда была вызвана ее стремлением оказать дочери посильную материальную помощь в оплате услуг по <данные изъяты>.

Вместе с тем предметом настоящего иска Коровченко Г.А. является денежная компенсация морального вреда, то есть ее нравственных страданий из-за оказания ее дочери некачественных медицинских услуг, повлекших для последней физические страдания, <данные изъяты>.

Ранее <данные изъяты> (Коровченко) Е.Н. самостоятельно обращалась с иском к Больнице № 3 о возмещении убытков (<данные изъяты>). Однако решением суда, вступившим в указанной части в законную силу, в ее иске было отказано.

Таким образом, вопреки доводам апелляционной жалобы, решение суда в части размера компенсации морального вреда подлежит оставлению без изменения.

По существу доводы апелляционной жалобы Коровченко Г.А. сводятся к оспариванию взысканного судом размера компенсации морального вреда, направлены на переоценку выводов суда первой инстанции, сделанных при правильном применении норм материального права, полном и всестороннем исследовании доказательств по делу и правильной оценке установленных по делу обстоятельств. Суду не было представлено отвечающих требованиям Главы 6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации доказательств, свидетельствующих о причинении истцу нравственных страданий, компенсация за которые могла бы быть установлена в большем размере, нежели определена ко взысканию с ответчика.

Каких-либо нарушений норм процессуального права, влекущих безусловную отмену решения суда первой инстанции в соответствии с частью четвертой статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судом апелляционной инстанции не установлено.

Руководствуясь статьями 328-329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Калининского районного суда города Челябинска от 26 декабря 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Коровченко Галины Александровны – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи