Решение по делу № 2-218/2019 (2-5060/2018;) от 26.07.2018

Дело № 2-218/2019                                                                22 апреля 2019 года

Р Е Ш Е Н И Е

    ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Красносельский районный суд Санкт-Петербурга в составе:

председательствующего судьи     Уланова А.Н.,

с участием прокурора            Антоновой Е.В.,

при секретаре                 Яковлевой М.Ю.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Службы государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга к Король Марине Павловне, Сысоевой Светлане Владимировне, Сысоеву Владимиру Владимировичу, Родиной Валентине Ивановне, Карповой Галине Николаевне, Усанову Денису Сергеевичу, Пылаевой Ольге Михайловне, Тенчуриной Магинюр Арифуловне, Богнар Елене Викторовне, Юрковой Марианне Алексеевне, Малинину Василию Борисовичу, Васильевой Собире Эгамбергановне, Богданову Андрею Евгеньевичу, Точилиной Тамаре Ильиничне, Ивановой Елене Николаевне об обязании совершить определенные действия, по встречному иску Богданова Андрея Евгеньевича к Службе государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга о признании права собственности на самовольную постройку,

    У С Т А Н О В И Л:

Служба государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга обратилась в Красносельский районный суд Санкт-Петербурга с иском к ответчикам, в котором просила обязать ответчиков в течении 90 дней со дня вступления решения суда в законную силу снести объект самовольного строительства – жилой дом с кадастровым номером <№>, расположенный на земельном участке с кадастровым номером <№> по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>

В обоснование заявленных требований указала, что ответчикам на праве собственности принадлежит земельный участок (территориальная зона Т1Ж2-2), на котором ими без разрешительной документации возведен объект капитального строительства, а именно многоквартирный дом, который в силу закона является объектом самовольного строительства и подлежит сносу. Ссылался истец на то, что разрешительная документация на многоквартирный жилой дом никогда не выдавалась. Полагает, что возведение многоквартирного жилого дома без проектной документации для возведения именно такого объекта создаёт угрозу жизни и здоровью граждан, нарушает права третьих лиц.

До разрешения данных требований Богданов А.Е. предъявил встречный иск, в котором просит признать за собой право собственности на 29/389 долей в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>

В обоснование требований ссылается на то, что является сособственником земельного участка, на котором расположен спорный объект; жилой дом введён в эксплуатацию, следовательно отвечает требованиях технических регламентов; объект построен и зарегистрирован как индивидуальный жилой дом, следовательно, нарушений не имеется. Ссылается на отсутствие существенных нарушений градостроительного законодательства возведённой постройкой и полагает возможным её сохранение в заявленном виде.

Протокольным определением от 21 ноября 2018 года к участию в деле в качестве ответчика привлечена Иванова Е.Н. (л.д.103 том 2), определением суда от 18 февраля 2019 года состав ответчиков дополнен собственниками, не указанными истцом (л.д.66-67 том 3), протокольным определением от 18 марта 2019 года к участию в деле в качестве третьих лиц привлечены граждане, зарегистрированные в спорном адресе (л.д.110 том 3).

Представитель ответчиков (Точилиной Т.И., Тенчуриной М.А., Пылаевой О.М., Юрковой М.А., Богнар Е.В., Карповой Г.Н., Васильевой С.Э.) – адвокат Баклагин Е.А., действующий на основании доверенности и ордера, явился в судебное заседание, возражал против требований иска.

Представитель ответчика Богданова А.Е. – адвокат Бородулин С.И., действующий на основании ордера и доверенности, явился в судебное заседание, возражал против требований иска. Настаивал представитель на удовлетворении встречного иска.

Ответчики: Федотова М.А., Король М.П., Точилина Т.И., Карпова Г.Н., Богнар Е.В., Богданов А.Е., также третье лицо Федотов М.С., явившиеся в судебное заседание, настаивали на отказе истцу в иске. При этом Богданов А.Е. поддержал свои встречные требования.

Истец, извещённый о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом и заблаговременно (л.д.113 том 3), третье лицо – администрация Красносельского района Санкт-Петербурга, просившая рассматривать спор в их отсутствие, Управление Росреестра по Санкт-Петербурга, извещённое о времени и месте рассмотрения дела, в том числе по правилам части 2.1. статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, иные третьи лица, извещённые о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом и заблаговременно, в судебное заседание не явились, представителей не направили.

Суд в порядке статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации определил рассматривать спор в отсутствие не явившихся лиц, принимая во внимание их надлежащее извещение о времени и месте рассмотрения дела, в том числе путём размещения соответствующей информации в сети Интернет на сайте суда в карточке дела (часть 2.1. статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Прокурор в своём заключении по делу полагал, что требования первоначального иска являются не обоснованными, поскольку собранными по делу доказательствами подтверждён факт пропуска истцом срока исковой давности, что служит самодостаточным основанием в отклонении требований. Кроме этого прокурор согласился с отдельными иными доводами стороны ответчиков.

    Выслушав явившихся в заседание лиц, всесторонне изучив материалы дела, в том числе заключение судебной экспертизы, оценив представленные доказательства по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд приходит к следующим выводам.

    Из материалов дела следует, что на основании договора купли-продажи, удостоверенного нотариально 4 июля 2008 года, Иванова Е.Н. являлась собственником земельного участка площадью 1200 кв.м., категория земель – земли населённых пунктов, расположенного по адресу: Санкт-Петербург, <адрес> (л.д.69 том 2).

    Распоряжением Комитета по градостроительству и архитектуре №2575 от 13 августа 2010 года утверждён градостроительный план земельного участка №RU78141000-9381, в отношении земельного участка по адресу: Санкт-Петербург, <адрес> (л.д.71-79 том 2).

    7 сентября 2010 года Ивановой Е.Н. выдано разрешение на строительство №202/061-ИЖС-2010 объекта капительного строительства – индивидуального жилого дома на земельном участке площадью 1200 кв.м., в соответствии с градостроительным планом земельного участка №RU78141000-9381, подготовленного Комитетом по градостроительству и архитектуре, утверждённого распоряжением №2575 от 13 августа 2010 года, по адресу: Санкт-Петербург, <адрес> (л.д.67 том 2).

    25 сентября 2012 года филиалом ГУП «ГУИОН» ПИБ «Красносельского и Петродворцового районов» проведена техническая инвентаризация объекта индивидуального жилищного строительства, составлен технический паспорт на жилой дом (л.д.16-29 том 1).

    В техническом паспорте отмечено, что при исключении лестниц в МОП могут быть образованы пять изолированных помещений (л.д.17 том 1).

    Решением Управления городского кадастра недвижимости от 29 декабря 2012 года №45/50600 Ивановой Е.Н. первоначально отказано в постановке жилого дома на учёт по причине не соответствия его требования, предъявляемым к индивидуальным жилым домам (л.д.97 том 3).

    Несмотря на указанные обстоятельства, 22 апреля 2013 года жилой дом поставлен на кадастровый учёт с присвоением кадастрового номера <№> (л.д.14 том 3).

    На момент рассмотрения дела в жилом доме общей площадью 389,1 кв.м., жилой площадью 217,8 кв.м. (л.д.17 том 1), имеющему в своём составе 10 жилых комнат (л.д.138 том 2), зарегистрированы: Родина В.И., Умярова М.В., Родин И.В., Умярова П.Р., Васильев С.И., Юркова М.А., Федотов М.С., Федотов А.С., Усанов Д.С., Федотов А.М., Сысоев В.В., Сысоева С.В., Тенчурина М.А., Богнар Е.В., Пылаева О.М., Карпова Г.Н., Васильева С.Э., Данилова Т.В., Васильева Л.Д., Федотова М.М., Федотова М.А. (л.д.138 том 2), всего 21 человек.

    На запрос суда Управлением Росреестра по Санкт-Петербургу представлены документы, послужившие основанием для регистрации права собственности ответчиков на домовладение, а равно выписка из ЕГРН о зарегистрированным правах (л.д.48-204 том 1, 13-30 том 3).

    Собственниками жилого дома и земельного участка в долях выступают на момент рассмотрения дела: Точилина Т.И. (30/389 долей в праве), Король М.П. (1/389 и 31/389 долей в праве), Сысоева С.В. (20/389 долей в праве), Сысоев В.В. (6/389 долей в праве), Родина В.И. (32/389 долей в праве), Карпова Г.Н. (21/389 долей в праве), Усанов Д.С. (36/389 долей в праве), Богнар Е.В. (36/389 долей в праве), Тенчурина М.А. (30/389 долей в праве), Пылаева О.М. (47/389 долей в праве), Юркова М.А. (44/389 долей в праве), Васильева С.Э. (26/389 долей в праве), Богданов А.Е. (29/389 долей в праве), всего 13 собственников в отношении 12 помещений.

    Разрешая требования первоначального иска, суд принимает во внимание, что единственным нарушением в отношении спорного жилого дома, на которое ссылается истец, выступает возведение многоквартирного жилого дома на земельном участке, предназначенном для индивидуального жилищного строительства.

Положением статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации на момент регистрации спорного домовладения в качестве объекта недвижимости – 22 апреля 2013 года (л.д.14 том 3) установлено, что самовольной постройкой является жилой дом, другое строение, сооружение или иное недвижимое имущество, созданное на земельном участке, не отведенном для этих целей в порядке, установленном законом и иными правовыми актами, либо созданное без получения на это необходимых разрешений или с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил (пункт 1).

Лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности. Оно не вправе распоряжаться постройкой - продавать, дарить, сдавать в аренду, совершать другие сделки.

Самовольная постройка подлежит сносу осуществившим ее лицом либо за его счет, кроме случаев, предусмотренных пунктом 3 настоящей статьи (пункт 2).

Право собственности на самовольную постройку может быть признано судом, а в предусмотренных законом случаях в ином установленном законом порядке, за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка. В этом случае лицо, за которым признано право собственности на постройку, возмещает осуществившему ее лицу расходы на постройку в размере, определенном судом.

Право собственности на самовольную постройку не может быть признано за указанным лицом, если сохранение постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан (пункт 3).

    На момент возведения и регистрации в качестве объекта недвижимости спорного жилого дома действовал Закон Санкт-Петербурга «О правилах землепользования и застройки Санкт-Петербурга» от 4 февраля 2009 года №29-10, в статье 18 которого установлены требования к территориальной зоне Т1Ж2-2, к которой относиться спорный земельный участок.

Аналогичные требования в настоящее время содержаться в пункте 2.3 Приложения №7 Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 21 июня 2016 года №524 «О Правилах землепользования и застройки Санкт-Петербурга».

В рамках рассмотренного гражданского дела судом проведена строительно-техническая экспертиза, выводы которой изложены в заключении №4-12-2/18/50 от 12 февраля 2019 года (л.д.32-64 том 3).

Отвечая на вопрос о соответствии объекта капитального строительства требованиям территориальной зоны Т1Ж2-2 эксперт отметил, что поскольку, целью выделения зоны с названным кодовым обозначением, является развитие на основе существующих и вновь осваиваемых территорий малоэтажной жилой застройки зон комфортного жилья, включающих отдельно стоящие (одноквартирные) жилые дома коттеджного (усадебного) типа, спорный объект можно отнести к малоэтажной жилой застройке, и требований предъявляемой к нему в зоне Т1Ж2-2 он не нарушает (л.д.48 том 3).

    Оценивая данный вывод эксперта, суд приходит к выводу, что с технической точки зрения спорное домовладение, поскольку представляет собой коттедж, отвечающий формальным требованиям по площади и высоте, соответствует критериям указанной территориальной зоны.

    При этом сам эксперт приходит к выводу в своём заключении о том, что несоответствие сформировано не столько техническими параметрами объекта, сколько его фактическим использованием, разделением права на него, что следует из предложенного экспертом способа устранения нарушений (л.д.52 том 3).

    Суд принимает во внимание при этом, что редакция статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации на момент возведения жилого дома устанавливала такие критерии самовольного строительства как: создание объекта на участке, не отведённом для целей строительства; создание объекта без разрешений или с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил.

    Как отмечено ранее разрешение на постройку индивидуального жилого дома, в том числе коттеджа, поскольку данное понятие охватывается указанной категорией, выдано администрацией района первому собственнику жилого дома (л.д. л.д.67 том 2).

    Сам земельный участок, поскольку находился в собственности лица, осуществившего строительство жилого дома, следует признать отведённым для целей строительства, поскольку собственник земельного участка вправе возводить на нём любые разрешённые объекты.

    В смысле приведённых выводов и обстоятельств дела, с учётом нормы закона и её редакции, подлежащей применению к спорным правоотношениям, суд приходит к выводу, что истцом избран ненадлежащий способ защиты права.

    Фактически истец выражает несогласие со сложившимся правовым режимом использования объекта (разделение его на долевую собственности), потенциальными возможными изменениями внутренних конструкций здания, которые осуществлены уже после ввода его в эксплуатацию.

    Такой подход не отвечает требованиям закона.

В пункте 28 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации №10, Пленума ВАС Российской Федерации №22 от 29 апреля 2010 года «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» разъяснено, что положения статьи 222 ГК РФ распространяются на самовольную реконструкцию недвижимого имущества, в результате которой возник новый объект.

Суд обязывает лицо к сносу самовольно реконструированного недвижимого имущества лишь в том случае, если будет установлено, что объект не может быть приведен в состояние, существовавшее до проведения таких работ.

    Вместе с тем, поскольку никаких доказательств проведённой реконструкции жилого дома материалы дела не содержат, на такие работы истец не ссылался, то оснований для применения к спорным правоотношениям положения статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации не имеется.

    Согласно заключению эксперта, не противоречащему материалам дела, пояснениям стороны ответчиков использования жилого дома несколькими самостоятельными собственниками стало возможно не в результате проведенных капитальных работ, но в результате несущественных переоборудований внутреннего пространства.

    К таким правоотношениям подлежат применению нормы статьи 29 Жилищного кодекса Российской Федерации, при этом Служба государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга правом на предъявления соответствующего иска не наделена.

    Суд также полагает отметить, что иное понимание института самовольного строительства нивелирует правовые механизмы долевого совладения имуществом, право долевого сособственника выделить свою долю в натуре, равно ставит под сомнение механизм перехода долевой собственности к лицу, не составляющему единой семьи с прочими собственниками.

    Иными словами действующее гражданское законодательство, поскольку не запрещает долевую собственность на индивидуальный жилой дом, при этом устанавливает механизмы выделения долевого сособственника, предполагает отрицание применения норм статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации к ситуации, когда индивидуальный жилой дом становится многоквартирным не в силу первоначального возведения его таковым, но как последствие от реализации законных механизмов перехода права и обособления права одного собственника от прав иных с прекращением долевой собственности.

    Суд принимает во внимание, что все сделки со спорным объектом недвижимости прошли соответствующую государственную регистрацию.

    Представленные в материалы дела договоры на распоряжение долей в жилом доме содержат в подавляющем большинстве указание на то, что отчуждаемой доле соответствует конкретное жилое помещение, к договорам представлены множественные распоряжения иных собственников по вопросу отказа от преимущественного права покупки.

    Несмотря на это территориальный орган федерального органа государственной власти – Управление Росреестра по Санкт-Петербургу, осуществил регистрацию всех сделок.

    Согласно правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации, изложенным в частности в абзаце 6 пункта 4.3. Постановления от 22 июня 2017 года №16-П, государство в лице уполномоченных законом органов и должностных лиц, действующих при осуществлении процедуры государственной регистрации прав на недвижимое имущество на основе принципов проверки законности оснований регистрации, публичности и достоверности государственного реестра (абзац второй пункта 1 статьи 8.1 Гражданского кодекса Российской Федерации), подтверждает тем самым законность совершения сделки по отчуждению объекта недвижимости.

     Все сделки со спорным объектом недвижимости прошли при этом государственную регистрацию в уполномоченном государственном органе, при этом в сделках недвусмысленно указан как вид разрешённого использования, так и выделение конкретного помещения в доме в пользование стороны сделки.

    Поскольку законность распоряжения правом подтверждена уполномоченным федеральным органом власти, то соответствующие доводы истца подлежат отклонению, поскольку являясь только лишь органом власти субъекта Российской Федерации, Служба не вправе ставить под сомнение решение федерального органа власти.

    Ставя вопрос о сносе объекта, права собственности на который зарегистрированы, Служба подвергает сомнению процедуру государственной регистрации права, говорит о необоснованности зарегистрированного права, которое, в силу статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации, на самовольную постройку не возникает.

Однако самого права выдвигать такие доводы Служба не имеет, поскольку вопрос о регистрации права собственности подвергается проверке Управлением Росреестра по Санкт-Петербургу в силу прямого указания на то абзаца третьего пункта 1 статьи 13 Федеральный закон от 21 июля 1997 года №122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», пункта 3 части 1 статьи 29 Федеральный закон от 13 июля 2015 года №218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости».

Поскольку все права зарегистрированы, то есть прошли проверку федеральным органом власти и признаны обоснованными, то оснований усомниться в статусе объекта, а именно в том, что он не являлся объектом самовольного строительства, у суда не имеется.

Поскольку спорный объект на момент его создания не являлся объектом самовольного строительства, не мог приобрести данный статус вследствие череды сделок по дроблению права собственности на него, то требования Службы суд находит несостоятельными, подлежащими отклонению.

Суд также полагает отклонить требования встречного иска по тем мотивам, что право собственности ответчика зарегистрировано в установленном порядке, считается существующим с момента такой регистрации и его признание в судебном порядке не требуется.

Кроме этого ответчиком, как и истцом, избран ненадлежащий способ защиты своего права, поскольку положением статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрена возможность признания права собственности на самовольную постройку лишь в том случае, когда такое право не зарегистрировано. Вопросы же сохранения помещения, в том числе, в перепланированном состоянии, урегулированы статьёй 29 Жилищного кодекса Российской Федерации и не подлежат решению путём признания права, когда такое право уже зарегистрировано.

Отклоняя требования первоначального иска, суд принимает во внимание обоснованность доводов ответчиков о пропуске истцом срока исковой давности.

В обоснование заявленных требований истец не ссылался на наличие частноправовых его оснований, но только на публично-правовое (существенное нарушение градостроительных и строительных норм и правил, создающее угрозу жизни и здоровью граждан) основания самовольности спорного объекта недвижимости.

Вопрос о сроке исковой давности применительно к искам лиц, полагающих, что их частное право на земельный участок нарушено возведением постройки, был разрешен в пункте 6 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения арбитражными судами статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации, утвержденного Информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2010 года №143 (далее - Обзор).

Применимость названных разъяснений подтверждена Верховным Судом Российской Федерации (Определение от 27 марта 2018 года №308-ЭС17-18062).

По смыслу статей 208 и 304 ГК РФ исковая давность не распространяется на требование о сносе постройки, созданной на земельном участке истца без его согласия, если истец владеет этим земельным участком.

Иск о сносе самовольной постройки, предъявленный в защиту своего права на земельный участок лицом, которое не лишено владения этим участком, следует рассматривать как требование, аналогичное требованию собственника или иного законного владельца об устранении всяких нарушений его прав в отношении принадлежащего ему земельного участка, не связанных с лишением владения. Поэтому к такому иску подлежат применению правила статьи 208 ГК РФ и исковая давность на такие требования не распространяется.

В случаях, когда истец, считающий себя собственником спорного земельного участка, фактически им не владеет, вопрос о правомерности возведения без его согласия спорной постройки может быть разрешен либо при рассмотрении виндикационного иска, либо после удовлетворения такого иска.

Следовательно, если подобное нарушение права собственника или иного законного владельца земельного участка соединено с лишением владения, то требование о сносе постройки, созданной без согласия истца, может быть предъявлено лишь в пределах срока исковой давности по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения (статья 301 ГК РФ).

Однако истец не ссылается на частноправовое обоснованием, следовательно, приведённые правила исчисления сроков не подлежат применению.

Вместе с тем, имеются правила исчисления сроков давности по публично-правовым основаниям иска.

Истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 ГК РФ). Если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела (пункт 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года №43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности»).

Между тем установленные Гражданским кодексом Российской Федерации правила об исковой давности не подлежат применению в случаях предъявления компетентным органом в публичных интересах требования о сносе самовольной постройки, создающей угрозу жизни и здоровью граждан (пункт 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 года №10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», пункт 7 Обзора).

Такое ограничение обосновано тем, что предъявление требования о сносе самовольной постройки в данном случае связано не с нарушением гражданского права конкретного лица, а с устранением постоянной угрозы общественным интересам, которую создает сохранение постройки.

Аналогичное понимание норм материального права установлено Верховным Судом Российской Федерации (Определение от 25 сентября 2018 года №78-КГ18-49).

Разрешая вопрос о применении к требованиям Службы срока исковой давности, суд принимает во внимание выводы судебной экспертизы, согласно которым спорный объект капитального строительства в части применения строительных материалов, конструкций, прокладке внутренних инженерных сетей соответствует строительным нормам и правилам (пожарным, санитарно-эпидемиологическим и другим), сделан вывод и о том, что дом соответствует требованиям экологических, строительно-технических, пожарных и санитарных норм, действующих на территории Российской Федерации для многоквартирных, в том числе блокированных жилых домов (л.д.50 том 3).

Экспертом также отмечено, что объект находится на достаточном удалении от соседних участков и существующих красных линий внутриквартальных дорог, не нарушает права третьих лиц (л.д.51 том 3), равно как не представляет угрозу жизни и здоровья граждан (л.д.54 том 3).

При этом у суда не имеется оснований не доверять данному экспертному заключению, поскольку оно в полной мере отвечает требованиям статей 55, 59, 60, 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку содержит подробное описание исследований материалов дела, сделанные в результате их исследования выводы и обоснованные ответы на поставленные вопросы; эксперт имеет высшее образование и квалификацию в необходимой области познаний, предупрежден об уголовной ответственности; доказательств, указывающих на недостоверность проведенной экспертизы, либо ставящих под сомнение ее выводы, суду не представлено.

Стороны надлежащим образом выводы судебной экспертизы не оспорили, при этом истец на иные фактически обстоятельства не ссылался, доводов о нарушении каких-либо норм и правил, которое приводило бы к угрозе жизни и здоровья граждан, истец не привёл.

При этом истец о проведении повторного экспертного исследования не просил, ходатайство стороны ответчика в данной части суд полагает несостоятельным.

Так ответчик полагал, что эксперт применил закон, не подлежащий применению в части требований к территориальной зоне Т1Ж2-2; однако оба нормативно-правовых акта и тот, который действовал на момент кадастрового учёта, и тот который применён экспертом, имеют тождественную текстуальную конструкцию, различий в правовом режиме между ними нет.

Вопрос об оценке дома как индивидуальный либо многоквартирный носит характер правовой оценки, следовательно, экспертных познаний не требует; применительно же к зоне Т1Ж2-2 экспертом даны соответствующие заключения, доводов об их ошибочности не приведено.

При этом суд полагает, что заключение эксперта, вопреки доводам ходатайства, позволяет в совокупности с иными материалами дела сформировать полную картину о конструктивной судьбе здания в тех объёмах, которые необходимы для рассмотрения дела по существу.

Таким образом, с учётом приведённых выводов эксперта, к требованиям Службы подлежат применению сроки исковой давности, поскольку требования имеют публично-правовое обоснование, которое не сопряжено с доводами о нарушении прав и охраняемых законом интересов иных лиц, созданием угрозы жизни и здоровья граждан, при этом такая угроза не установлена, напротив опровергнута экспертным путём.

Судом установлено, что 2 декабря 2011 года у вице-губернатора Санкт-Петербурга состоялось совещание по вопросу строительства объектов недвижимости, обладающих признаками блокированных домов и многоквартирных домов, на земельных участках, предоставленных под индивидуальное жилищное строительство, протокол которого поступил в ответ на судебный запрос из: Комитета по градостроительству и архитектуре (л.д.127-130 том 3), Комитета имущественных отношений (л.д.167-170 том 3).

При этом согласно ответу истца от 11 декабря 2018 года за подписью начальника юридического управления Свистунова В.В., поступившему на запрос суда, названный протокол от 2 декабря 2011 года совещания отсутствует (л.д.7 том 3).

Из самого протокола от 2 декабря 2011 года усматривается, что в совещании приняли участие представители различных государственных органов Санкт-Петербурга, федеральных органов власти, при этом от лица Службы присутствовал Свистунов В.В.

Согласно ответу Комитета имущественных отношений с января 2012 года подготовлен и размещён на официальном сайте Перечень участков, на которых расположены объекты недвижимости, обладающих признаками блокированных домов и многоквартирных домов, на земельных участках, предоставленных под индивидуальное жилищное строительство (л.д.167 том 3).

Стороной ответчика представлен ответ от ООО «Управляющая компания «Бюллетень недвижимости» от 1 апреля 2019 года в котором указано, что перечень адресов, содержащий, в том числе спорный адрес (л.д.178 том 3 позиция 42), для подготовки статьи от 9 января 2013 года, взят с официального сайта КЗРиЗ (в настоящее время КИО), содержится ссылка на архивную страницу в сети Интернет (л.д. 174-185 том 3)

В судебном заседании представителю истца предложено судом представить свои пояснения по вопросу срока исковой давности, однако никаких пояснений в данной части в суд не поступило.

Ответчики же ссылались на то, что на момент совещания от 2 декабря 2011 года список спорных адресов, в том числе, адрес ответчиков, включён в реестр, на что указывал адвокат Баклагин Е.А., который выступил получателем документов к совещанию и участником совещания (л.д.168 том 3).

К своим возражениям адвокат представил как справку, так и приложенный к ней список адресов, содержащий в позиции 58 спорный адрес (л.д.167 том 2).

Суд приходит к выводу, что истец не опорочил данное утверждение, напротив поведение истца свидетельствует о сокрытии данного обстоятельства от суда для целей искажения сроков получения сведений о спорном адресе.

Злонамеренное сокрытие фактов и документов от суда истцом следует из систематических указаний на начало течения срока исковой давности с момента получения письма администрации района от 3 февраля 2017 года с комплектом документов для подачи иска (л.д.8 том 1).

Поскольку доводы ответчиков о наличии совещания от 2 декабря 2011 года, вопросах, которые на нём обсуждались, находят своё подтверждение, то суд не усматривает оснований ставить под сомнение доводы ответчиков о том, что список адресов, на которых ведётся самовольное строительство имелся к названному моменту времени.

Даже если ставить под сомнение данное обстоятельство, срок не может исчисляться позднее 1 февраля 2012 года, когда соответствующий список размещён на сайте КЗРиЗ.

Поскольку срок давности применим к настоящему делу, исчисленный с 2 февраля 2012 года он истёк в феврале 2015 года.

Действия по подготовке и подаче иска органы государственной власти Санкт-Петербурга начали предпринимать только в феврале 2017 года, а сам иск подан в суд 26 июля 2018 года.

В таких обстоятельствах срок исковой давности истцом пропущен, оснований для восстановления срока не имеется, следовательно, в иске следует отказать и по данному основанию тоже.

Суд полагает при этом отклонить доводы ответчиков о том, что они являются ненадлежащими лицами по иску о сносе объекта самовольного строительства, поскольку такой объект сами не создавали.

Так в пункте 24 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации №10, Пленума ВАС Российской Федерации №22 от 29 апреля 2010 года, разъяснено, что по смыслу абзаца второго пункта 2 статьи 222 ГК РФ ответчиком по иску о сносе самовольной постройки является лицо, осуществившее самовольное строительство. При создании самовольной постройки с привлечением подрядчиков ответчиком является заказчик как лицо, по заданию которого была осуществлена самовольная постройка.

В случае нахождения самовольной постройки во владении лица, не осуществлявшего самовольного строительства, ответчиком по иску о сносе самовольной постройки является лицо, которое стало бы собственником, если бы постройка не являлась самовольной. Например, в случае отчуждения самовольной постройки - ее приобретатель; при внесении самовольной постройки в качестве вклада в уставный капитал - юридическое лицо, получившее такое имущество; в случае смерти физического лица либо реорганизации юридического лица - лицо, получившее имущество во владение.

Если право собственности на самовольную постройку зарегистрировано не за владельцем, а за иным лицом, такое лицо должно быть привлечено в качестве соответчика к участию в деле по иску о сносе самовольной постройки (абзац второй части 3 статьи 40 ГПК РФ или часть 2 статьи 46 АПК РФ).

Если ответчик, против которого принято решение о сносе самовольной постройки, не осуществлял ее строительство, он вправе обратиться в суд с иском о возмещении убытков к лицу, осуществившему самовольную постройку.

Таким образом, владельцем самовольной постройки, отвечающим по иску о сносе, является тот владелец, который был бы собственником исходя из заключенных им сделок или иных фактов, создающих в силу закона право собственности, если бы объект не являлся самовольным строением.

Иными словами, под лицом, осуществившим самовольную постройку, следует понимать не столько то лицо, чьими усилиями она фактически возведена, сколько то лицо, которое могло бы претендовать на обращение ее в собственность.

В силу приведенного разъяснения ответчики, как лица, в чьей собственности находится спорный дом, суд приходит к выводу о том, что иск заявлен к надлежащим ответчиками, иных лиц, заинтересованных в сохранении постройки ответчики суду не заявили, при этом их права непосредственным образом зависят от разрешения настоящего спора.

Аналогичный правовой подход нашёл своё отражение в практике Верховного Суда Российской Федерации (Определение от 28 мая 2013 года №18-КГ13-12).

Поскольку срок исковой давности по требования Службы истёк, надлежащими ответчиками заявлено о применении последствий его пропуска, при этом обязательства ответчиков не могут быть разделены, то есть невозможно удовлетворить иск к тем ответчикам, которые не заявили о применении последствий пропуска срока исковой давности, и отказать в его удовлетворении к тем, которые заявили, то имеются основания для отказа в иске по данному основанию (абзац третий пункта 10, пункт 15 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года №43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности»).

На течение срока исковой давности не оказывает влияние и смена собственников долей, поскольку начиная с первого лица, осуществившего строение, надлежащий ответчик, в каждый конкретный момент времени, мог быть установлен на основании сведений из ЕГРН, находящихся в открытом доступе.

С учётом доводов стороны ответчика суд полагает, что поведение Службы государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга, равно администрации Красносельского района Санкт-Петербурга, не отвечает критерию добросовестности.

В соответствии со статьёй 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, публичные интересы, перечисленные в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, оправдывают правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения адекватны социально необходимому результату; цели одной рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод (Постановления от 15 января 1998 года №2-П и от 18 февраля 2000 года №3-П).

В пункте 3 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 18 февраля 2000 года №3-П указано, что Конституция Российской Федерации предусматривает разные уровни гарантий и разную степень возможных ограничений права на информацию, исходя из потребностей защиты частных и публичных интересов.

Однако согласно статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации данное право может быть ограничено исключительно федеральным законом. Причем законодатель обязан гарантировать соразмерность такого ограничения конституционно признаваемым целям его введения.

Из этого требования вытекает, что в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может использовать способы регулирования, которые посягали бы на само существо того или иного права, ставили бы его реализацию в зависимость от решения правоприменителя, допуская тем самым произвол органов власти и должностных лиц, и, наконец, исключали бы его судебную защиту. Иное противоречило бы и статье 45 Конституции Российской Федерации, согласно которой государственная защита прав и свобод гарантируется и каждый вправе защищать их всеми способами, не запрещенными законом.

Частью 1 статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что Заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Системное толкование приведённых норм права, правовых подходов Конституционного Суда Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что государственные органы при осуществлении властных функций, в том числе, обращении в суд, должны искать баланс частного и публичного интересов.

Вместе с тем в рамках настоящего дела истец самоустранился от выполнения такой обязанности, злоупотребил властными функциями и избрал такой способ защиты, который не соразмерен заявленным в иске интересам.

Единственным основанием иска выступает то, что жилой дом возведён на земельном участке, который не предусматривает строительство многоквартирного жилого дома.

Вместе с тем, из материалов дела следует, что в пределах населенного пункта (<...>) спорное домовладение не является единичным случаем, имеются иные жилые дома со схожими обстоятельствами.

Сторона ответчика при этом ссылалась на то, что в пределах квартала жилой застройки их дом не является единичным.

Стороной истца не представлено доказательств и пояснений, свидетельствующих о невозможности устранения несоответствия иным образом, в том числе, путём изменения территориального зонирования, вопрос о котором отнесён к компетенции государственных органов Санкт-Петербурга, может разрешаться в порядке взаимодействия.

Никаких доказательств тому, что вопрос по спорному участку рассматривался в названном контексте суду не представлено, несмотря на то, что ответчик ссылались на попытки изменения территориального зонирования спорного участка.

Даже при условии нарушения территориального зонирования истец не привел мотивов и обоснования тому, как соблюдается баланс интересов в случае сноса дома, при условии, что какого-либо реального нарушения, чьих бы то ни было прав, из материалов дела не следует.

Поведение истца в ходе рассмотрения дела судом также не позволяет сделать вывод о том, что иск заявлен в публичном интересе.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 12 апреля 1995 года №2-П Конституция Российской Федерации презюмирует добросовестное выполнение органами государственной власти возлагаемых на них Конституцией и федеральными законами обязанностей и прямо закрепляет их самостоятельность в осуществлении своих функций и полномочий (статья 10).

Кроме этого Европейский Суд в Постановлении ЕСПЧ от 31 мая 2011 года «Дело «Ходорковский (Khodorkovskiy) против Российской Федерации» (жалоба N 5829/04) указывал, что вся структура Конвенции основана на общем предположении о том, что публичные власти в государствах-участниках действуют добросовестно. Действительно, любая публичная политика или индивидуальная мера может иметь «скрытые планы», и презумпция добросовестности является опровержимой.

В то же время заявитель, утверждающий, что его права и свободы ограничены по ненадлежащим мотивам, должен убедительно доказать, что реальная цель властей расходилась с провозглашенной (или той, которая может быть разумно выведена из контекста).

Одно лишь подозрение в том, что власти использовали свои полномочия для некой иной цели по отношению к тем, которые определены в Конвенции, не является достаточным для доказывания нарушения статьи 18 Конвенции.

С учетом приведенного правового подхода Конституционного Суда Российской Федерации, Европейского Суда по правам человека, суд принимает во внимание, что как в Конституции Российской Федерации, так и в международном праве действует общая презумпция добросовестности в поведении органов государственной власти и государственных служащих.

Поскольку государственные органы лишены какого-либо скрытого умысла в правоотношениях, участником которых являются, следовательно, лишены целесообразности умышленные и целенаправленные ограничения прав граждан. Преодоление действия данной презумпции в каждом конкретном случае не исключено, но допустимо только при представлении веских и убедительных доказательств тому, что действия органа государственной власти (должностного лица) расходятся с понимаемым добросовестным поведением.

В рамках настоящего дела такие обстоятельства имеются.

Так с момента подачи иска в суд сторона истца намерено искажала дату, с которой следует исчислять срок исковой давности. При этом данная позиция поддержана третьим лицом по делу – администрацией Красносельского района Санкт-Петербурга.

Судом неоднократно, после заявления ответчиков о пропуске истцом срока исковой давности, ставился вопрос о представлении администрацией Красносельского района Санкт-Петербурга документов и пояснений относительно того, когда и на основании какого запроса истца начата работа по подготовке письма от 3 февраля 2017 года (л.д.8 том 1).

На момент принятия судом решения, несмотря на очевидное искажение факта того, когда истец узнал о предполагаемом нарушении, позиция названных лиц не изменилась, более того истец, действуя максимально формально, в ответ на судебный запрос представил сведения об отсутствии протокола от 2 декабря 2011 года.

Названный ответ на судебный запрос подписан Свистуновым В.В., тем самым представителем Службы, который непосредственно принимал участие в совещании у вице-губернатора Санкт-Петербурга от 2 декабря 2011 года.

Иными словами истец, очевидно понимая обоснованность доводы ответчиков, которые представили названный протокол, злоупотребил своим процессуальным правом, не раскрыл сведения имеющие юридическое значение, уклонился от содействия в получении доказательств судом, равно как не признал соответствующее обстоятельство о своей осведомлённости о предполагаемом нарушении задолго до подачи иска в суд.

Такое поведение, хоть формально и отвечает критерию статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не является допустимой формой поведения для государственного органа.

Законодатель, принимая во внимание, что в спорах с государственными органами гражданин является незащищённой стороной, изменил принципы доказывания и распределение бремя доказывания, что нашло своё отражение в части 2 статьи 62, части 11 статьи 226 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, которым, фактически, вводится презумпция незаконности решения государственного органа пока не доказано иное.

В рамках настоящего же дела сторона истца уклонилась от представления значимых для дела пояснений, отрицала свою осведомлённость, чем создала препятствия в рассмотрении спора по существу, стремясь исказить итоговый судебный акт в свою пользу.

Деятельность государственного органа сопряжена с высокой степенью ответственности перед гражданами за принимаемые решения, совершаемые действия, законность которых немыслима без строго соблюдения принципа законности.

Отступления от добросовестности в процессе нивелирует законность в действии истца, как государственного органа, не позволяет говорить о том, что иск поддерживается лицом, имеющим право действовать в интересах неопределённого круга лиц.

В этом смысле суд приходит к выводу, что поведение истца в процессе граничит с такой степенью недобросовестности, которая сама по себе свидетельствует о невозможности удовлетворения такого искового заявления.

Более того суд полагает критически оценить сам подход органов власти Санкт-Петербурга к определению судьбы объектов самовольного строительства, применительно к настоящему делу.

Из протокола от 2 декабря 2011 года недвусмысленно усматривается, что проблемы с защитой прав неопределённого круга лиц в данном вопросе сформировались уже со стадии определения уполномоченного государственного органа.

Неэффективность данной работ позволила не только достроить спорный дом, который на указанный момент времени не стоял на кадастровом учёте, но и допустила ситуацию, когда со спорным домовладением осуществляются гражданско-правовые сделки в отсутствии должного контроля со стороны государственных органов.

В таких обстоятельствах столь существенная степень самоустранения органов власти Санкт-Петербурга, позволяет суду сделать вывод о том, что спорный объект не создает и никогда не создавал реальной и действительной угрозы значимым общественным интересам, а подача настоящего иска в суд преследует иную цель.

В противном случае правильным будет вывод о том, что уполномоченные органы, осведомлённые о проблеме спорного объекта ещё с 2 декабря 2011 года вплоть до 26 июля 2018 года допустили бездействие, устранились от защиты значимых интересов общества.

Поскольку объективных доказательств о полном самоустранении органов власти Санкт-Петербурга от проблемы материалы дела не содержат, то суд полагает принять вывод о том, что данная проблема не является значимой, чем и обусловлен столь большой срок подготовки и подачи иска, состоявшего на момент его подачи из: самого иска, письма администрации района, выписке из ЕГРН, технического паспорта на дом, распечатки информации о зонировании, фотографии дома, а всего 35 листов.

Столь скудный объем иска и длительность его подачи служат дополнительным доказательством того, что общественно-значимый интерес в рассматриваемом деле отсутствует, а государственный орган не имеет за собой того интереса, который декларативно защищает рассмотренный иск – права неопределённого круга лиц.

В смысле изложенного заявленные требования, как не направленные на защиту значимого публичного интереса, без должных оснований вторгаются в вопрос частного интереса ответчиков и третьих лиц, следовательно, не выдерживается критерий допустимого вмешательства, как он сформулирован в части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации.

    Заслуживают внимание и доводы ответчиков о том, что снос самовольной постройки выступает мерой ответственности за нарушение законодательного запрета, а, следовательно, в его отношении подлежат соблюдению обычные требования и критерии, применимые для наступления юридической ответственности.

    Обращаясь к вопросам защиты права собственности, применительно к самовольной постройке, Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 26 апреля 2016 года №910-О указал, что закрепленные в статье 35 Конституции Российской Федерации гарантии права собственности предоставляются лишь в отношении права, возникшего на законных основаниях (Постановление от 11 марта 1998 года N 8-П; определения от 25 марта 2004 года № 85-О, от 13 октября 2009 года № 1276-О-О, от 29 сентября 2011 года № 1071-О-О, от 20 ноября 2014 года и др.); самовольное строительство представляет собой правонарушение, а обязанность по сносу самовольной постройки - санкцию за такое правонарушение, как это предусмотрено статьей 222 Гражданского кодекса Российской Федерации.

    Вместе с тем абзац второй пункта 2 статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации, закрепляя обязанность сноса самовольной постройки осуществившим ее лицом либо за его счет, не исключает необходимости установления вины лица, осуществившего самовольную постройку, и допускает возложение на него бремени сноса постройки при наличии такой вины (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 3 июля 2007 года № 595-О-П и от 17 января 2012 года № 147-О-О).

В силу правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, касающихся оснований ответственности за правонарушения, введение ответственности за правонарушение и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, исходя из общих принципов права, должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепляемым целям и охраняемым законом интересам, а также характеру совершенного деяния (Постановление от 30 июля 2001 года №13-П); к основаниям ответственности, исходя из общего понятия состава правонарушения, относится и вина, если в самом законе прямо и недвусмысленно не установлено иное (Постановления от 25 октября 2001 года N 1-П и от 27 апреля 2001 года №7-П); к общеправовым принципам юридической ответственности относится наличие вины в совершении правонарушения (Постановление от 18 июля 2003 года N 14-П).

Заявленная в иске форма санкции за предполагаемое нарушение, с учётом установленных обстоятельств в их противопоставлении: отсутствие неблагоприятных последствий и воздействия на права иных лиц; длительное бездействие государственных органов способствовавшее формированию спора; значимость жилищных прав ответчиков; наличие иных форм и способов преодоления предполагаемого нарушения без существенных негативных последствий для ответчиков; отсутствие явно выраженного публичного интереса на стороне истца – не позволяют суду сделать вывод о том, что удовлетворение требований иска, даже в условиях наличия в формальных оснований, которых не установлено, отвечало бы критериям справедливости и соразмерности.

Напротив суд приходит к выводу, что в обстоятельствах настоящего дела, даже формальная обоснованность требований истца, не могла бы быть положена в основу удовлетворения иска в условиях, когда очевидных либо явно прогнозируемых негативных последствий нет, а на стороне ответчика ограничению подвергается одно из прав, охраняемых Конституцией Российской Федерации – право на жилище.

При этом суд принимает во внимание, что бездействие государственных органов само по себе способствовало формированию, укоренению посредством череды множества сделок, данного права, которое в настоящее время представляется более значимым, чем неопределённый правовой интерес истца, который не только не раскрыт в иске, но даже не рассмотрен истцом как достаточно значимый для поддержания в судебном заседании.

Совокупность изложенных обстоятельств позволяет суду сделать вывод о том, что требования иска подлежат отклонению за отсутствием правовой состоятельности, встречный иск также суд находит несостоятельным, а, с учётом отказа в первоначальном иске, лишённым правовой целесообразности.

    Принимая во внимание, что решением суда истцу отказано в удовлетворении его требований, то дальнейшее умаление жилищных прав и прав собственников недопустимо, принятые судом меры по обеспечению иска подлежат отмене в соответствии с частью 1 статьи 144 ГПК РФ.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 12, 56, 67, 167, 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

Службе государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга в удовлетворении иска о возложении обязанности снести объект самовольного строительства по адресу: Санкт-Петербург, <адрес> – отказать.

Богданову Андрею Евгеньевичу в удовлетворении иска о признании права собственности – отказать..

Отменить меры по обеспечению иска, принятые определением суда от 21 ноября 2018 года, разрешив в отношении объектов недвижимости: жилого дома с кадастровым номером <№>, земельного участка с кадастровым номером <№>, расположенных по адресу: Санкт-Петербург, <адрес> ОВИРг Красносельского района г. Санкт-Петербурга осуществление регистрации граждан, Управлению Росреестра по Санкт-Петербургу - совершение с указанным объектом недвижимости регистрационных действий.

Решение может быть обжаловано в Санкт-Петербургский городской суд в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Красносельский районный суд Санкт-Петербурга.

    Судья:

Решение суда в окончательной форме принято 30 апреля 2019 года.