Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-2307/2021 ~ М-1619/2021 от 16.03.2021

Дело № 2-2307/2021

      Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

24 декабря 2021 года                                   г.о. Щелково Московской области

Щелковский городской суд Московской области в составе: председательствующего судьи Колесниковой О.Д.,

при секретаре судебного заседания Лановенко С.С.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Милешиной ФИО9 к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Московской области «Щелковская областная больница» о взыскании денежной компенсации морального вреда в связи с некачественным оказанием медицинской услуги,

      УСТАНОВИЛ:

Милешина Д.Ю. обратилась в Щелковский городской суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Московской области «Щелковская областная больница» о взыскании денежной компенсации морального вреда в связи с некачественным оказанием медицинской услуги.

В обосновании исковых требований указала, что она, Милешина Д.Ю., ДД.ММ.ГГГГ встала на учёт по беременности в ФИО10 (далее по тексту ФИО11» или Ответчик) сроком беременности <данные изъяты>.

На первый УЗИ скрининг в ГБУЗ МО «Щелковский перинатальный центр» (далее по тексту-ГБУЗ МО «ЩПЦ») врач записала её на ДД.ММ.ГГГГ.

На первом скрининге, установлено, что срок беременности составляет ДД.ММ.ГГГГ, было расхождение со сроком, который был установлен истцу гинекологом ФИО4

Первый перинатальный скрининг на сроке беременности от ДД.ММ.ГГГГ недель, включающий биохимический скрининг (анализ крови на гормоны) не был произведен, было сделан на ДД.ММ.ГГГГ неделе, что уже не актуально, так как в этом сроке уже нет достоверной оценки.

ДД.ММ.ГГГГ произведен второй УЗИ-скрининг во второй триместр беременности на котором также не было никаких отклонений.

Третий УЗИ-скрининг не проводился.

Ребенок родился на ДД.ММ.ГГГГ неделе <данные изъяты> и еще несколькими <данные изъяты> – <данные изъяты>.

Истец полагает, что при правильном установлении срока беременности и своевременном проведении всех диагностических исследований подобной ситуации можно было избежать.

Факт оказания некачественной медицинской помощи подтвержден проведенной служебной проверкой, согласно ответу за исх. № № от ДД.ММ.ГГГГ от Министерства Здравоохранения Российской Федерации и экспертизой качества оказания медицинских услуг.

ДД.ММ.ГГГГ истцом в адрес ответчика была направлена досудебная претензия с требованием возместить моральный вред за некачественное оказание медицинской услуги. В ответе на данную претензию ответчик указал, что врач ФИО5 надлежащим образом выполнила свои должностные обязанности.

На основании изложенного, истец просит суд взыскать с ответчика - Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Московской области «Щелковская областная больница» в ее пользу денежную компенсацию морального вреда в размере 5 000 000 рублей в связи с некачественным оказанием медицинской услуги.

В судебное заседание истец требования поддержала, просила удовлетворить.

Представитель ГБЦУЗ Московской области «Щелковская областная больница» просила в иске отказать.

Третье лицо- ГБУЗ Московской области «Щелковский перинатальный центр», в лице представителя пояснил, что нарушений с их стороны экспертизой не установлено.

Третье лицо - ООО «Страховая медицинская компания «Ресо-Мед» в судебное заседание не явилось, предоставила письменные возражения.

Третье лицо- Министерство здравоохранения Московской области в судебное заседание не явилось, извещено.

Выслушав стороны, исследовав материалы дела, оценив в совокупности представленные письменные доказательства, суд приходит к следующему.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

На основании пункта 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации") качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата (пункт 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Согласно части 1 статьи 37 названного Федерального закона медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи (часть 2 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная <данные изъяты>, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10).

В пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Из материалов дела следует, что Милешина Д.Ю., ДД.ММ.ГГГГ встала на учёт по беременности в ФИО12 сроком беременности <данные изъяты>.

На первый УЗИ скрининг в ГБУЗ МО «Щелковский перинатальный центр» врач записала истица на ДД.ММ.ГГГГ.

На первом скрининге, установлено, что срок беременности составляет ДД.ММ.ГГГГ дней, было расхождение со сроком, который был установлен истцу гинекологом ФИО4

Первый перинатальный скрининг на сроке беременности от ДД.ММ.ГГГГ, включающий биохимический скрининг (анализ крови на гормоны) не был произведен, было сделан на ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ произведен второй УЗИ-скрининг во второй триместр беременности на котором также не было никаких отклонений.

Третий УЗИ-скрининг не проводился.

Ребенок родился на ДД.ММ.ГГГГ с <данные изъяты>.

В рамках рассмотрения данного дела судом была назначена судебная медицинская экспертиза, выполнение которой было поручено экспертам ФИО13».

Согласно выводам комиссии экспертов № ФИО14», анализ медицинских документов из ГБУЗ МО «Щелковская областная больница» (ГБУЗ МО «Медвежье-Озерская амбулатория») показал, что при оказании медицинской помощи Милешиной Д. Ю. в период её беременности были допущены дефекты диагностики:

-неверно установлен срок беременности при взятии на учет по беременности ДД.ММ.ГГГГ;

-несвоевременная (запоздалая) организация скрининговых ультразвуковых исследований (УЗИ) в I и II триместрах беременности. Вместо рекомендованных приказами ( сроках беременности 11-14 н. и 18-21 н., УЗИ было проведено в сроки беременности: в I триместре (ДД.ММ.ГГГГ) - ДД.ММ.ГГГГ д. во II триместре (ДД.ММ.ГГГГ) - ДД.ММ.ГГГГ д. (по УЗИ от ДД.ММ.ГГГГ) и ДД.ММ.ГГГГ д. (по УЗИ от ДД.ММ.ГГГГ);

-отсутствие направления на 1 биохимический скрининг (исследование уровня хорионического гонадотропина в крови (ХГ) и исследования уровня белка А, связанного с беременностью, в крови (РАРР-А)) в 11-14 н. беременности;

-отсутствие направления на проведение биохимического скрининга 2-го триместра (16-20 недель), который включает исследование уровня ХГ в крови, исследование уровня альфа-фетопротеина в сыворотке крови и др. сывороточных маркеров;

    -отсутствие скринингового УЗИ в III триместре беременности в сроке 30-34 н.

Экспертная комиссия считает необходимым подчеркнуть, что диагностика беременности малого срока при отсутствии сведений о дате последней менструации, только на основании результатов бимануального осмотра женщины затруднительна. При отсутствии сведений о дате последней менструации следовало рекомендовать беременной УЗИ для уточнения срока беременности и исключения эктопической (внематочной беременности).

Неверно установленный срок беременности Милешиной Д.Ю. послужил причиной запоздалого проведения скринингового УЗИ в I триместре беременности и невозможности проведения комбинированного скрининга (УЗИ и исследование концентрации ХГ и РАРР-А) с последующим программным расчетом индивидуального риска рождения ребенка с <данные изъяты>.

Частота выявления <данные изъяты> по результатам комбинированного скрининга составляет 86-90%. Это означает, что своевременное (в сроке 11-14 недель) проведение комбинированного скрининга не могло гарантировать стопроцентную диагностику <данные изъяты>.

В случае своевременного проведения комбинированного скрининга, Милешина Д. Ю. на основании результатов могла быть отнесена в группу высокого риска по рождению ребенка с <данные изъяты>

В то же время нельзя гарантировать, что по результатам комбинированного скрининга беременная однозначно была бы отнесена в группу женщин высокого риска, которым показана консультация врача-генетика, направление на неинвазивный пренатальный скрининг (НИПС) и применение инвазивных методов диагностики.

Даже инвазивная пренатальная диагностика не может дать 100% «гарантию» диагностики наличия или отсутствия хромосомных аномалий плода, так как существует «<данные изъяты>», который может затруднить интерпретацию результатов. Беременной Милешиной Д. Ю. при отсутствии результатов 1 скрининга в обязательном порядке следовало провести полноценный 2 скрининг с исследованием биохимических параметров, но даже это не могло гарантировать диагностику <данные изъяты>.

Таким образом, у экспертной комиссии нет оснований утверждать, что в случае правильно установленного срока беременности (ДД.ММ.ГГГГ) и своевременного проведения всех трех скринингов <данные изъяты> и <данные изъяты> были бы диагностированы у плода Милешиной Д. Ю. Между допущенными в ГБУЗ МО «Щелковская областная больница» дефектами диагностики и рождением у Милешиной Д. Ю. ребенка <данные изъяты> отсутствует прямая причинно- следственная связь. Наличие у ребенка ФИО6 <данные изъяты> обусловлено генетическими нарушениями. Между генетическими нарушениями и рождением ребенка <данные изъяты> имеется прямая причинно-следственная связь.

Анализ предоставленных медицинских документов из ГБУЗ МО «Щелковский перинатальный центр» (в том числе протоколов и эхограмм УЗИ от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ) показал, что «дефектов оказания медицинской помощи при проведении в ГБУЗ МО «Щелковский перинатальный центр» ультразвуковых исследований пациентке Милешиной Д. Ю., повлекших не диагностирование <данные изъяты> у плода данной пациентки», допущено не было.

Ошибок в протоколах УЗИ от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ не выявлено.

При отсутствии данных о сроке последней менструации срок беременности в I триместре может быть уточнен по данным УЗИ, при этом измеряют копчико-теменного размера плода (КТР) и диаметр плодного яйца. Измерение КТР - самый распространенный биометрический параметр для определения срока беременности в I триместре. При правильно проведенном измерении КТР можно рассчитать срок беременности с точностью до 4-5 дней. Способы определения срока беременности законодательно не регламентированы.

Вопрос носит вероятностный характер и не может быть разрешен в рамках судебно-медицинской экспертизы, поскольку отсутствуют соответствующие судебно-медицинские методики определения степени влияния одного события на возможность возникновения другого.

Тем не менее, экспертная комиссия считает необходимым пояснить, что, как уже было указано выше, даже инвазивная пренатальная диагностика не может дать 100% гарантию» диагностики наличия или отсутствия <данные изъяты> плода.

Скрининг — это совокупность мероприятий, направленных на выявление лиц, среди которых вероятность наличия определенного заболевания выше, чем у остальной части обследуемой популяции. Лица с положительными результатами скрининга нуждаются в последующем диагностическом обследовании для установления или исключения факта наличия патологии. Это означает, что при своевременном проведении 1 комбинированного скрининга (УЗИ + биохимическое исследования крови) Милешина Д. Ю. могла быть включена/или не включена (в зависимости от результата) в группу высокого риска по рождению ребенка с <данные изъяты>, на основании чего ей было бы показано/или не показано дообследование, в том числе инвазивная генетическая диагностика.

Оптимальным сроком для проведения первого скрининга является срок беременности 11-13.6 недель, при размере КТР 45-84 мм6. Необходимо подчеркнуть, что при пропуске 1 скрининга следовало провести 2 скрининг в регламентированные приказами сроки: биохимический анализ крови на ХГ и альфафетопротеин (16-20 недель) и УЗИ (18-21 нед.). Учитывая возраст беременной <данные изъяты> лет, можно было рекомендовать проведение неинвазивного пренатального скрининга.

В протоколах УЗИ и предоставленных эхограммах от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ маркеры <данные изъяты> отсутствуют.

В РФ обязательных для применения нормативов длины носовых костей нет. В повседневной практике врач УЗИ может использовать нормативные таблицы, одобренные для использования внутренним регламентом лечебного учреждения.

По рекомендации Фонда Медицины плода (FMF), оценка носовых костей плода в 11-14 недель беременности проводится по критерию: «есть/нет» изображения костей носа.

При этом гипоплазией следует считать численные значения менее 5-го процентиля нормы. По данным 2008 года длина носовых костей в сроке 14-15 недель в среднем составляет 3,8 мм (2,9-4,7 мм). В дальнейшем эти показатели были пересмотрены. Согласно данным от 2012 года, при КТР 81-84 мм (14-15 недель) длина носовых костей составляет 3,02 (2,5-3,54 мм). Во II триместре беременности в сроке 21-22 недели длина носовых костей составляет 6,6 (5,8-7,4мм).

Наиболее точным (не даёт стопроцентной гарантии диагностики <данные изъяты>) неинвазивным методом диагностики <данные изъяты> является исследование ДНК плода в крови матери. В настоящее время проводится неинвазивный пренатальный ДНК-скрининг <данные изъяты> (НИПС), позволяющий определить риск наличия <данные изъяты> у плода по анализу крови беременной женщины.

Основными эхографическими признаками <данные изъяты> являются признак «double-buble» (расширение части 12-перстной кишки и желудка) в сочетании с многОводием,- Пренатальный диагноз данной патологии устанавливается после 24 недель беременности, "что связано с- началом функционирования желудочно-кишечного тракта плода. Эта патология сочетается с высоким риском <данные изъяты>, в среднем 35% (20-50%), доминирующей аномалией является <данные изъяты>. Данная аномалия не могла быть установлена при проведении ультразвукового исследования от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, в связи с недостаточным сроком беременности.

Диагностика субаортального дефекта межжелудочковой перегородки сердца представляет наибольшую трудность при изучении четырехкамерного среза сердца плода, т.к. в этом срезе он практически не виден. Выявление данного порока при УЗИ от было невозможно по причине недостаточного размера плода. Диагностика при УЗИ во II триместре (УЗИ от ДД.ММ.ГГГГ.) возможна, но не всегда. Это зависит от многих факторов: расположения плода, толщины передней брюшной стенки пациентки, квалификации врача, разрешающей способности аппарата УЗИ и т.д. Определенную помощь в диагностике данных пороков развития (сердца и органов пищеварения) мог оказать скрининг в III триместре беременности, который у пациентки Милешиной Д. Ю. не проводился.

Учитывая, что УЗИ не является 100% методом диагностики хромосомной патологии плода, при каждом ультразвуковом исследовании возможно рекомендовать консультацию генетика и проведение более расширенного генетического исследования. Однако, данные рекомендации не входят в протокол ультразвукового исследования. Иными словами, возможность у специалиста имелась, но, учитывая данные протоколов УЗИ, показаний для этого не было. Составление плана обследования беременной, в зависимости от той или иной клинической ситуации входит в компетенцию врача акушера-гинеколога женской консультации, наблюдающего женщину в течение беременности.

На основании изложенного, руководствуясь приведенными выше нормами права, оценив представленные сторонами спора доказательства по правилам статьи 67 ГПК РФ с учетом установленных законодательством правил по распределению между сторонами спора бремени по доказыванию подлежащих установлению юридических значимых обстоятельств, суд приходит к выводу о наличии в действиях ответчика недостатков оказания медицинской помощи истцу (дефекты диагностики: неверно установлен срок беременности при взятии на учет по беременности ДД.ММ.ГГГГ; несвоевременная (запоздалая) организация скрининговых ультразвуковых исследований (УЗИ) в I и II триместрах беременности. Вместо рекомендованных приказами ( сроках беременности ДД.ММ.ГГГГ н., УЗИ было проведено в сроки беременности: в I триместре (ДД.ММ.ГГГГ) - ДД.ММ.ГГГГ д. во II триместре (ДД.ММ.ГГГГ) - ДД.ММ.ГГГГ д. (по УЗИ от ДД.ММ.ГГГГ) и ДД.ММ.ГГГГ д. (по УЗИ от ДД.ММ.ГГГГ); отсутствие направления на 1 биохимический скрининг (исследование уровня хорионического гонадотропина в крови (ХГ) и исследования уровня белка А, связанного с беременностью, в крови (РАРР-А)) в ДД.ММ.ГГГГ н. беременности; отсутствие направления на проведение биохимического скрининга 2-го триместра (ДД.ММ.ГГГГ недель), который включает исследование уровня ХГ в крови, исследование уровня альфа-фетопротеина в сыворотке крови и др. сывороточных маркеров; отсутствие скринингового УЗИ в III триместре беременности в сроке ДД.ММ.ГГГГ н), в связи с чем полагает заявленные исковые требования обоснованными и находит верным взыскать с ответчика - Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Московской области «Щелковская областная больница» в пользу Милешиной Д.Ю. денежную компенсацию морального вреда в размере 70 000 рублей.

Оснований для взыскания денежной компенсации морального вреда в большем размере суд не усматривает.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 194-198 ГПК РФ, суд

          РЕШИЛ:

Исковые требования Милешиной ФИО15 к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Московской области «Щелковская областная больница» о взыскании денежной компенсации морального вреда в связи с некачественным оказанием медицинской услуги – удовлетворить частично.

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Московской области «Щелковская областная больница» в пользу Милешиной ФИО16 денежную компенсацию морального вреда, причиненную в связи с некачественным оказанием медицинской услуги в размере 70 000 (семьдесят тысяч) рублей, в остальной части превышающие взысканные суммы

- отказать.

Решение может быть обжаловано в Московский областной суд через Щелковский городской суд Московской области в течение одного месяца с момент изготовления решения суда в окончательной форме.

Судья                                                                                          О.Д. Колесникова