Судебный акт #1 (Приговоры) по делу № 2-38/2015 от 11.09.2015

Дело № 2-38-15

ПРИГОВОР

Именем Российской Федерации

город Пермь 14 октября 2015 года

Пермский краевой суд в составе председательствующего Крюковой Л.Ф.,

при секретаре судебного заседания Корляковой М.В.,

с участием государственного обвинителя Белкина С.В.,

защитника Насыхова Р.Х.,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении

Кощеева С.В., родившегося дата в ****, зарегистрированного и проживающего по адресу: ****, работающего у индивидуального предпринимателя Ц. сварщиком, со средним профессиональным образованием, женатого, судимого:

6 марта 2006 года мировым судьей судебного участка № 90 Верещагинского района Пермского края по ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 112 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год;

1 ноября 2007 года Верещагинским районным судом Пермского края, с учетом постановления Мотовилихинского районного суда г. Перми от 12 августа 2011 года, принятого в порядке приведения приговора в соответствие с новым уголовным законом, по ч. 1 ст. 161, ч. 1 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года), по ч. 1 ст. 116 УК РФ с применением ст. 70 УК РФ к 5 годам 5 месяцам лишения свободы, освобожденного 10 января 2013 года по отбытии наказания;

задержанного в порядке ст. 91, 92 УПК РФ 6 ноября 2014 года, заключенного под стражу 8 ноября 2014 года;

обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30 и пп. «а», «в» ч. 2 ст. 105, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ,

УСТАНОВИЛ:

Кощеев С.В. причинил тяжкий вред здоровью малолетней С. и совершил убийство малолетней Д.

Преступления совершены в г. Верещагино Пермского края при следующих обстоятельствах.

В один из дней в период с 4 по 6 сентября 2014 года в доме № ** по ул. ****, испытывая личную неприязнь к дочери проживавшей совместно с ним К. - С., дата рождения, умышленно нанес ей не менее пяти ударов руками по голове, а также множественные удары по верхним и нижним конечностям и шее.

В результате действий Кощеева потерпевшей С. были причинены:

закрытая черепно-мозговая травма в виде гематом и ссадин на лице, перелома теменной и затылочной костей слева, тяжелого ушиба головного мозга, субдуральной (под твердой мозговой оболочкой) гематомы слева, которая квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни;

перелом левой локтевой кости, который квалифицируется как вред здоровью средней тяжести по признаку длительного расстройства здоровья на срок более 21 дня;

множественные гематомы, царапины на шее, ногах, руках, которые расцениваются как повреждения, не причинившие вреда здоровью.

Кроме того, в один из дней в период с 3 по 6 ноября 2014 года в доме № ** по ул. **** Кощеев, находясь в состоянии наркотического опьянения, испытывая личную неприязнь к дочери проживавшей совместно с ним К. - Д., дата рождения, умышленно, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя возможность наступления общественно опасных последствий в виде смерти потерпевшей и безразлично относясь к ним, нанес ей не менее тридцати трехударов руками и бутылочкой для смеси по голове и другим частям тела.

В результате действий Кощеева потерпевшей Д. были причинены:

закрытая черепно-мозговая травма в виде кровоподтеков (16) и ссадин (18) на голове, укушенных ран (3) языка, кровоизлияний в мягких тканях головы в лобных и теменных областях с обеих сторон, в заушной области слева, кровоизлияний под твердой мозговой оболочкой с двух сторон, кровоизлияний под мягкой мозговой оболочкой на базальной поверхности правой височной доли, на сферической и межполушарной поверхностях правой теменной доли, на сферической и межполушарной поверхностях левой теменной и лобной долях, на боковой поверхности левой височной доли, с развитием отека головного мозга, которая квалифицируется как тяжкий вред здоровью;

переломы седьмого и восьмого ребер слева по средне-подмышечной линии, которые квалифицируются как вред здоровью средней степени тяжести по признаку длительного расстройства здоровья на срок не более трех недель;

кровоподтеки на груди (1), на конечностях (6), ссадина на шее, не повлекшие расстройства здоровья.

От указанной закрытой черепно-мозговой травмы Д. скончалась дата.

В судебном заседанииподсудимый Кощеев вину фактически не признал и пояснил следующее.

С лета 2014 года он стал проживать совместно с К. и ее двумя малолетними дочерьми С. и Д. В период с 4 по 6 сентября 2014 года он оставался наедине с С. на непродолжительное время, так как ежедневно выходил на работу, при этом никакого насилия к последней не применял. Со слов матери девочки ему известно, что 5 сентября 2014 года она выходила из дома в огород, а когда вернулась в дом, то С. плакала и сообщила, что упала с кровати. Когда он увидел С., та прихрамывала, на щеке у нее был небольшой кровоподтек, такие же повреждения были на спине и ногах, девочка подтвердила, что упала с кровати. 6 сентября 2014 годав первой половине дня С. чувствовала себя нормально. Вечером этого дня он и К. ходили в баню к его родителям, дети – С. и Д. оставались с Г1. Считает, что в их отсутствие к Г1. приходили Г. и незнакомый парень и пили пиво в их доме, так как они встретили их по пути, при этом те шли в направлении их дома, а в руках у Г. была бутылка пива. После возвращения домой они обнаружили С. в бессознательном состоянии, сразу же отнесли ее в больницу, где им сообщили, что девочка находится в состоянии комы.

В ночь на 6 ноября 2014 года он, находясь в состоянии наркотического опьянения, спал с Д. на одной кровати, после чего утром обнаружил у последней кровь на губах, кровоподтек в области виска, царапины на носу. Предполагает, что мог причинить девочке эти повреждения, а также переломы ребер по неосторожности во сне, а также в тот момент, когда с силой засовывал ей в рот соску. До этой ночи никакого насилия к девочке он не применял. Вечером его мать – К1., вернувшись с работы, обнаружила, что Д. умерла.

Виновность подсудимого Кощеева С.В. подтверждается следующими доказательствами.

Из показаний потерпевшей В.следует, что К. приходится ей внучкой, у последней было две дочери С. и Д. Со слов К. ей известно, что 4 сентября 2014 года С. получила травму головы, в связи с чем их поместили в больницу. В это время К. попросила её посидеть с младшей дочерью Д. Она согласилась, и 4 октября 2014 года муж К. Кощеев С. привез Д. к ней. Д. прожила у нее две с половиной недели. 22 октября 2014 года поздно вечером Кощеев забрал Д. от нее. Девочка была в хорошем состоянии, у нее не было ни одного синяка. У них дома она не падала, не стукалась, ее никто не ударял. В конце ноября 2014 года к ней домой приехали сотрудники полиции и сообщили, что Д. умерла от черепно-мозговой травмы в доме у Кощеева С. (том 2, л.д. 223-230;том 3, л.д. 86-89).

Свидетель К. пояснила, что с августа 2014 года она со своими дочерьми С., 17 марта 2012 года рождения, и Д., дата рождения, стала проживать совместно с подсудимым Кощеевым. 4 сентября 2014 года около 11 часов она со своей сестрой Г1. ушла в магазины. Дома с детьми остался Кощеев. Когда они ходили по магазинам, Кощеев позвонил на телефон Г1. и сообщил, что ему необходимо идти на работу. Позднее Кощеев также по телефону сообщил, что ушел на работу, оставив детей одних. Примерно через час после звонка Кощеева она с сестрой вернулись домой, дверь в дом была закрыта на замок, дети спали. Когда С. проснулась, то она обнаружила у нее кровоподтеки и ссадины на щеке, ногах, в области промежности, животе, пояснице, которых до ее ухода в магазины у девочки не было. Два последующих дня С. была вялой, отказалась от еды. Вечером 6 сентября 2014 года она и Кощеев ушли в баню к родителям последнего. В это время с ее детьми находилась Г1. Вернулись они домой около 22 часов, Г1. сообщила им, что С. в их отсутствие не просыпалась. Тогда они попытались разбудить девочку, но обнаружили, что та находится в бессознательном состоянии, вывести ее из которого им не удалось, поэтому они отнесли ребенка в больницу.

В ноябре 2014 года она находилась в больнице с дочерью С. Ее дочь Д. в это время была под присмотром Кощеева в доме его родителей. 2 ноября 2014 года Кощеев вместе с Д. приезжал к ней в больницу, последняя находилась в нормальном состоянии, телесных повреждений она у нее не видела. 6 ноября 2014 года мать Кощеева – К1. сообщила ей о смерти Д.

Из показаний свидетеля Г1.следует, что с весны 2014 года она жила у своей сестры К., присматривала за детьми последней – С. и Д. Летом 2014 года сестра стала проживать с подсудимым Кощеевым. Как только Кощеев стал проживать с ними, то у старшей дочери К. – С. начали появляться кровоподтеки после того, как она оставалась наедине с подсудимым. Она сама физического насилия в отношении детей К. никогда не применяла. В начале сентября 2014 года около 10-11 часов она и К. ушли в магазины. Дети К. в это время остались дома с Кощеевым. Около 14 часов на ее телефон позвонил подсудимый, разговаривала с ним К., и он сообщил ей, что ему необходимо идти на работу, а в последующем сообщил, что он усыпил детей, а сам ушел на работу. Домой они с К. вернулись после 15 часов. Дверь дома была закрыта на навесной замок. К. открыла его, и они зашли в дом. Дети спали. Когда С. проснулась, она увидела у нее на ноге большой синяк, в паховой области - царапины, на спине и животе – покраснения. На спине у С. также был красный след, как будто от удара ремнем. Два последующих дня она находилась у С., после чего по просьбе К. пришла к ней, чтобы присмотреть за детьми последней, пока та и Кощеев сходят в баню. Во время отсутствия К. и подсудимого к ней приходили Г. и парень по имени М., она сидела с ними на ступеньках крыльца дома около 40 минут, дети К. в это время спали. Когда она услышала плачь Д., то зашла в дом, а Г. с парнем ушли. К. и Кощеев вернулись примерно в 22 часа. Она сообщила К., что С. в их отсутствие не просыпалась. Тогда они попробовали разбудить С., но не смогли. После этого они унесли девочку в больницу (том 1, л.д. 77-80, том 4, л.д. 144-149).

Из показаний свидетеля Г.следует, что в первых числах сентября 2014 года он употреблял спиртное в квартире у С. совместно с Г1. и парнем по имени М. Через некоторое время Г1. пошла к своей сестре, чтобы посидеть с детьми последней, и предложила ему и М. пойти с ней и попить пива. Они согласились, пришли к дому, в котором находилась Г1. В дом они не заходили, а сидели на крыльце. Г1. периодически заходила в дом, проверяла детей. Пробыв там около часа, они с М. ушли (том 1, л.д. 102-104).

Свидетель К2. пояснила, что 5 сентября 2014 года около 20-21 часа она приходила в гости к К. и находилась у нее в течение 3-4 часов. При этом видела, что дочь К. С. лежала на диване, была вялой, на ее лице, руках, ногах и животе были множественные кровоподтеки. В течение вечера девочка не вставала, было очевидно, что она нуждается в медицинской помощи. На ее вопросы, били ли ее, и сделал ли это «папа», то есть подсудимый Кощеев, девочка ответила утвердительно, кивнув ей головой.

Из показаний свидетеля К3. следует, что ее дочь К2. 5 сентября 2014 года ходила в гости к К. Вернувшись домой после часа ночи, дочь рассказала ей, что дома у К. она увидела старшую дочь последней, которая лежала на кровати, была вся в синяках и сообщила ей, что ее избил папа (том 1, л.д. 137-138).

Из показаний свидетеля П. – врача-педиатра следует, что 6 сентября 2014 года она находилась на ночном дежурстве. Около 23 часов в больницу доставили девочку (С.), которая находилась в коме. При внешнем осмотре она обнаружила на различных частях тела ребенка множество гематом и ссадин, ей был выставлен диагноз: закрытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга, кома. Девочка была помещена в реанимацию, а затем переведена в детскую больницу в г. Пермь (том 2, л.д. 81-83).

Свидетель К4. - специалист по социальной работе Пермского краевого специализированного дома ребенка пояснила, что 29 декабря 2014 года в их учреждение была доставлена С., находящаяся в плохом физическом состоянии в связи с перенесенной черепно-мозговой травмой. До настоящего времени девочка находится в их учреждении, ее состояние здоровья стабильно тяжелое, она не может ходить, самостоятельно кушать. 1 апреля 2015 года ей установлена группа инвалидности «ребенок-инвалид».

Свидетель М1. пояснил, что в ноябре 2014 года он находился с подсудимым в одной камере изолятора временного содержания, и тот рассказывал, что проживал совместно с женщиной и двумя ее малолетними дочерьми. В сентябре 2014 года он применил физическое насилие к одной из девочек, а позднее - и ко второй. В результате второй ребенок умер.

После оглашения показаний М1., данных в ходе предварительного следствия, из которых, кроме вышеизложенного, следует, что со слов Кощеева ему известно, что после того, как тот применил насилие к одной из дочерей К., девочке стало плохо, и она была доставлена в больницу, а 6 ноября 2014 года он нанес второй дочери К. множественные удары бутылочкой для молока, в результате чего эта бутылочка деформировалась (том 2, л.д. 71-73), он их полностью подтвердил, объяснив умолчание об этих обстоятельствах запамятованием в связи с давностью событий.

Свидетель Ч. пояснил, что он работает заместителем директора по общим вопросам у индивидуального предпринимателя Ц., в его обязанности входит в том числе ведение табеля учета рабочего времени работников. С 2013 года в их организации в качестве сварщика работал подсудимый Кощеев. Он не может утверждать, что 4 сентября 2014 года Кощеев с 08 до 17 часов находился на рабочем месте, так как он сам мог быть в другом месте и не заметить отсутствие последнего на работе.

Согласно протоколу выемкиу Кощеева С.В. сотового телефона «Самсунг галакси вин» с СИМ-картой последний пользовался абонентским номером ** (том 1, л.д. 212-215).

Из протокола осмотраоптического носителя, содержащего детализацию входящих и исходящих телефонных соединений абонентского номера № **, которым пользовался Кощеев С.В., следует, что с указанного абонентского номера 4 сентября 2014 года зафиксированы исходящие звонки: абоненту № **, которым пользовался свидетель Ч., в 08:23:27, длительность разговора 15 секунд; абоненту № **, принадлежащему Г1., которым 4 и 5 сентября 2014 года пользовалась свидетель К., в 14:36:01, длительность разговора 16 секунд и в 14:51:36, длительность разговора 49 секунд (том 3, л.д. 19-33), что подтверждает показания свидетелей К. и Г1. о том, что 4 сентября 2014 года подсудимый в первой половине дня не вышел на работу, поставил об этом в известность своего начальника Ч., позвонив ему, после чего один находился дома с детьми, а в последующем звонил на телефон Г1. и разговаривал с К., сообщив ей о необходимости возвращения домой.

Согласно заключению комиссии экспертову С., имелись следующие повреждения механического происхождения:

закрытая черепно-мозговая травма в виде гематом и ссадины на лице, перелома теменной и затылочной костей слева, тяжелого ушиба головного мозга, субдуральной (под твердой мозговой оболочкой) гематомы слева, которая образовалась от не менее пяти ударных воздействий твердых тупых предметов (предмета), с зонами приложения травмирующей силы в области лба, носа и щечные области, возможно, в указанный срок; возможность образования данной травмы при падении С. «с кровати на пол» исключается; данная травма квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни;

перелом левой локтевой кости, который образовался от прямого ударного воздействия твердого тупого предмета, возможно, в тот же срок (период времени), что и закрытая черепно-мозговая травма, и квалифицируется как вред средней тяжести по признаку длительного расстройства здоровья на срок более 21 дня;

«множественные гематомы, царапины на шее, ногах, руках», которые образовались от ударных и плотно-скользящих воздействий твердых тупых предметов и расцениваются как не причинившие вреда здоровью;

количество, локализация и взаиморасположение имеющихся у С. повреждений дают основание исключить возможность их образования «при её падении 5 сентября 2014 года с кровати на пол» (том 3, л.д. 115-127).

Свидетели К1. и К5. –родители подсудимого пояснили, что с августа 2014 года их сын С. стал проживать с К., у которой были две дочери – С. и Д. В начале сентября 2014 года старшую дочь К. положили в больницу, затем туда же уехала К., чтобы ухаживать за ребенком. Младшая дочь К. Д. сначала была у бабушки К., а затем у них в доме. До 3 ноября 2014 года Д. находилась у знакомой К. - Г2. После того, как С. забрал Д. от Г2., у девочки на лице были незначительные повреждения: кровоподтек на щеке, «шишка» на лбу и царапина под глазом. С 3 по 6 ноября 2014 года Д. жила у них в доме, присматривал за ней преимущественно С., посторонних людей у них в доме не было. В эти дни девочка не падала. Они насилия к ней не применяли. 6 ноября 2014 года Д. умерла.

Свидетель К1.,кроме того, пояснила, что в ночь на 6 ноября 2014 года Д. и С. спали на одной кровати и весь этот день находились в доме вдвоем.

Из показаний свидетеля Г2.следует, что в сентябре 2014 года в Пермской краевой больнице она познакомилась с К., находившейся на лечении со старшей дочерью. Они с К. подружились и обменялись номерами телефонов. В конце октября 2014 года К. попросила посидеть с ее младшей дочерью Д., пока ее муж будет на работе. Она согласилась, после чего муж К. приводил к ней Д. 4-5 раз. В первый раз он привел к ней Д. примерно 22-24 октября 2014 года. С того времени Д. до 3 ноября 2014 года находилась у нее. Муж К. забирал Д. всего несколько раз в дневное время на несколько часов. В последний раз С. забрал Д. 3 ноября 2014 года в период с 12 часов до 13 часов. При этом у Д. не было ни одного синяка, в том числе и на щеке, девочка чувствовала себя нормально. 6 ноября 2014 года вечером к ней приехали сотрудники полиции и сообщили, что Д. умерла (том 1, л.д. 195-198; том 2 л.д. 166-172).

Из показаний свидетеля Т. следует, что вечером 4 ноября 2014 года Кощеев пришел к нему в гости с дочерью К. и находился у него несколько часов. Он заметил у ребенка кровоподтек на левой щеке. Его происхождение Кощеев объяснил тем, что девочка упала. Других повреждений на лице девочки не было. Через 1-2 дня ему стало известно, что эта девочка умерла (том 2, л.д. 125-128).

Свидетель Г3. пояснила, что она работает в должности инспектора по организации и осуществлению административного надзора. В отношении подсудимого Кощеева был установлен административный надзор. 5 ноября 2014 года Кощеев приходил в отдел полиции на регистрацию с маленькой девочкой.

Согласно протоколу осмотра места происшествия 6 ноября 2014 года в доме № ** по ул. **** г. Верещагино в комнате на первом этаже на кровати-диване обнаружен труп малолетней Д. с телесными повреждениями в виде множественных кровоподтеков и ссадин на голове и других частях тела (том 1, л.д. 169-180).

Согласно протоколу дополнительного осмотра места происшествия7 ноября 2014 года в этом же доме на столе в кухне обнаружена и изъята детская бутылочка для смеси с деформированным дном (том 2, л.д. 26-29).

Согласно заключению экспертасмерть Д. наступила в результате закрытой черепно-мозговой травмы в виде кровоподтеков (16), ссадин (18) на голове, укушенных ран (3) языка, кровоизлияний в мягких тканях головы в лобных и теменных областях с обеих сторон, в заушной области слева, кровоизлияний под твердой мозговой оболочкой с двух сторон, кровоизлияний под мягкой мозговой оболочкой на базальной поверхности правой височной доли, на сферической и межполушарной поверхностях правой теменной доли, на сферической и межполушарной поверхностях левой теменной и лобной доли, на боковой поверхности левой височной доли, с развитием отека головного мозга; данная травма образовалась прижизненно, не более чем за трое суток до смерти в результате не менее тридцати трех ударных и тангенциальных воздействий твердых тупых предметов с ограниченной поверхностью травматизации; после получения всего комплекса повреждений смерть Д. должна была наступить в течение нескольких часов, возможно десятка часов, в начальный период которых она могла совершать активные действия, в постепенно уменьшающемся объеме;

также при исследовании трупа Д. были обнаружены переломы 7-8 ребер слева по средне-подмышечной линии, кровоподтеки на груди (1) и конечностях (6), ссадина на шее, которые образовались прижизненно, возможно в одно время с основной травмой, в результате не менее девяти ударных и тангенциональных воздействий твердых тупых предметов, с ограниченной поверхностью травматизации;

кроме того, при исследовании трупа был обнаружен кровоподтек (1) в щечной области слева, который образовался прижизненно, в пределах 3-5 суток до смерти в результате ударного воздействия твердого тупого предмета с ограниченной поверхностью травматизации;

кровоподтеки и ссадины не влекут за собой кратковременного расстройства здоровья и не квалифицируются как вред здоровью, переломы ребер квалифицируются как вред здоровью средней степени тяжести по признаку длительного расстройства здоровья на срок не более трех недель;

смерть Д. наступила за 6-8 часов до момента исследования ее трупа в морге (время исследования – 20.00 часов 6 ноября 2014 года)(том 3, л.д. 136-154).

Эксперт А. пояснил, что из представленных ему медицинских документов следует, что Д. родилась недоношенным ребенком, никаких родовых травм у нее диагностировано не было. Эта информация никакого значения для его выводов о причине смерти девочки, указанной в заключении, не имеет.

Согласно заключению экспертапластиковая детская бутылочка для смеси, изъятая при дополнительном осмотре места происшествия, является тупым твердым предметом с ограниченной действующей поверхностью, поэтому нельзя исключить ее как возможный предмет, причинивший обнаруженные у Д. травмы (том 3, л.д. 164-168).

Согласно заключению экспертана корпусе детской бутылочки для смеси установлен смешанный генетический профиль, образованный женским генетическим материалом с примесью мужского. Сравнительный анализ полученного смешанного генотипа выявил генетические признаки, свойственные Д., Кощееву С.В. и К1., что не исключает присутствия их генетического материала в биологических следах на корпусе бутылочки (том 3, л.д. 192-207).

Из протокола медицинского освидетельствованияследует, что 6 ноября2014 года в 21.50 выявлен факт употребления Кощеевым С.В. наркотических веществ группы каннабиноидов (том 4, л.д. 65).

Приведенные доказательства получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, являются допустимыми.

Оценив исследованные в судебном заседании доказательства в совокупности, суд приходит к выводу о недостоверности показаний подсудимого о том, что он не применял физического насилия к С., а телесные повреждения Д. причинил по неосторожности.

Его показания о непричастности к преступлению в отношении С. полностью опровергаются показаниями свидетелей К., Г1., К2. и К3. о том, что именно после того, как 4 сентября 2014 года К. и Г1. оставили Кощеева наедине с детьми, у С. появились многочисленные телесные повреждения на голове и других частях тела, после которых ее состояние ухудшилось вплоть до состояния комы, а на вопросы К2. С. ответила, что подсудимый Кощеев избил ее.

Оснований не доверять показаниям свидетелей К., Г1., К2. и К3. не имеется, поскольку причин для оговора подсудимого у них нет, их показания являются подробными и в целом последовательными, согласуются между собой, а также с показаниями свидетелей Ч., М1. и Г., оснований усомниться в достоверности которых также не имеется, объективно подтверждаются детализацией телефонных соединений абонентских номеров, принадлежащих подсудимому Кощееву и свидетелям Ч. и Г1., за 4 сентября 2014 года и заключением комиссии экспертов о характере, локализации, тяжести и времени образования обнаруженных у С. телесных повреждений.

Показания К. о том, что 5 сентября 2014 года она выходила из дома в огород, а когда вернулась, то застала С. плачущей, та жаловалась на боль в ноге, и она предположила, что девочка упала с кровати, достоверность ее показаний относительно событий, имевших место 4 сентября 2014 года, под сомнение не ставят, поскольку они основаны на предположении, так как сама она указанных обстоятельств не наблюдала, и, кроме того, свидетельствуют о том, что девочка ударилась ногой.

В этой связи также следует отметить, что согласно заключению комиссии экспертов возможность образования у С. черепно-мозговой травмы при ее падении «с кровати на пол» исключается.

При оценке заключений экспертов, содержащих разные выводы относительно времени и механизма образования у С. черепно-мозговой травмы, суд признает обоснованными выводы комиссии экспертов (том 3, л.д. 115-127), так как они сделаны четырьмя экспертами, имеющими высокую квалификацию – первую и высшую квалификационную категорию и значительный стаж экспертной работы – от 19 до 39 лет; данные выводы достаточно убедительно мотивированы, согласуются с другими доказательствами по делу. Соответственно, выводы эксперта В1. о причинении С. черепно-мозговой травмы в результате двух ударных воздействий твердых тупых предметов, возможности образования данной травмы при падении на деревянную спинку кровати с последующим падением на пол и невозможности установления давности образования этой травмы (том 3, л.д. 99-103), суд признает необоснованными.

Заявление К. о том, что обнаруженный у С. перелом левой локтевой кости, фактически имел место еще в мае 2014 года, опровергается выводом комиссии экспертов о том, что данное телесное повреждение было причинено девочке в тот же срок (период времени), что и закрытая черепно-мозговая травма, оснований усомниться в объективности которого не имеется.

Утверждение подсудимого о том, что К., поясняя о его нахождении дома наедине с ее дочерьми 4 сентября 2014 года в первой половине дня и его отсутствии в это время на работе, путает дату этих событий, фактически имевших место за неделю до этого дня, опровергаются показаниями К. и Г1., показания которых в этой части последовательны.

Указание в табеле учета рабочего времени о том, что 4 сентября 2014 года Кощеев отработал полный рабочий день (том 3, л.д. 62), который у него продолжался с 8 до 17 часов, достоверность показаний свидетелей К. и Г1. о нахождении подсудимого в этот день в первой половине дня дома с детьми под сомнение не ставят, поскольку из показаний свидетеля Ч. следует, что он вполне мог не отследить отсутствие Кощеева на работе, поскольку не находился постоянно на рабочем месте последнего.

Ссылка подсудимого на то обстоятельство, что 6 сентября 2014 года в то время, когда Г1. находилась в их доме одна с детьми, к ней приходили Г. и парень по имени М., не свидетельствуют о его невиновности, поскольку как из показаний Г1., так и из показаний Г. следует, что последний и его знакомый в дом, в котором находились дети – С. и Д., не заходили и с детьми не контактировали.

Оценивая показания подсудимого о причинении телесных повреждений Д. по неосторожности, следует отметить, что в этой части они отличались непоследовательностью.

Так, при явке с повинной и собственноручно написанных заявлениях он не отрицал, что 6 ноября 2014 года он умышленно нанес Д. удар локтем в область правого виска, не менее трех ударов бутылочкой и не менее десяти ударов рукой по голове и другим частям тела.

Показания подсудимого о неосторожном характере своих действий в отношении Д., а также его объяснения при явке с повинной о нанесении ей меньшего количества ударов в область головы и других частей тела, нежели установлено судом, опровергаются заключением эксперта о причинении ей черепно-мозговой травмы в результате не менее тридцати трех ударных и тангенциальных воздействий твердых тупых предметов.

Заявления родителей подсудимого об отсутствии на теле Д. следов вскрытия противоречат заключению эксперта, в котором отражена процедура вскрытия девочки с фиксацией на фототаблице (том 3, л.д. 136-154).

Этим же заключением эксперта и показаниями эксперта А. опровергается заявления подсудимого и свидетеля К. о наличии у Д. патологии сосудов головного мозга, явившейся, по их мнению, причиной ее смерти.

Также следует отметить, что из показаний самого подсудимого и показаний его родителей – К5. и К1. следует, что в период с 3 по 6 ноября 2014 года Д. находилась в их доме, контактировала только с ними и подсудимым, преимущественно с последним, при этом родители подсудимого насилия к ребенку не применяли, соответственно, насилие к девочке, повлекшее ее смерть, применил именно подсудимый Кощеев.

Заявление подсудимого о причинении Д. кровоподтека на щеке в тот период времени, когда она находилась у Г2., опровергается показаниями последней, подтвержденными на очной ставке с подсудимым, о том, что когда 3 ноября 2014 года Кощеев забирал от нее девочку, то никаких телесных повреждений у последней не было. Оснований усомниться в достоверности показаний Г2. не имеется.

При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу, что виновность Кощеева в совершении вышеуказанных деяний доказана.

При этом суд не может согласиться с квалификацией действий Кощеева в отношении С. по ч. 3 ст. 30 и пп. «а», «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Согласно ч. 2 ст. 30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

По смыслу закона покушение может быть совершено только с прямым умыслом, когда виновное лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

Наличие у Кощеева прямого умысла на убийство С. в судебном заседании не подтвердилось.

Ссылка в предъявленном Кощееву обвинении на то, что смерть С.не наступила по не зависящим от него обстоятельствам, поскольку потерпевшая была обнаружена своей матерью К. и 6 сентября 2014 года около 23 часов 20 минут доставлена в лечебное учреждение, где ей была оказана квалифицированная медицинская помощь, противоречит установленным обстоятельствам дела.

Согласно показаниям К., обнаружив 4 сентября 2014 года у дочери С. телесные повреждения, она никаких мер к обращению по этому поводу в медицинское учреждение ни в этот день, ни в течение двух последующих дней, не предпринимала.

Кроме того, следует отметить, что фактически Кощеев располагал возможностью довести убийство потерпевшей до конца, так как 4 сентября 2014 года длительное время находился с ней фактически наедине, и его действий никто не пресекал, но не сделал этого.

Изложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что подсудимый, нанося С. не менее пяти ударов руками по голове, осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий – смерти потерпевшей, и безразлично относился к их наступлению, то есть об отсутствии у него прямого умысла на убийство потерпевшей.

При таких обстоятельствах действия Кощеева в этой части следует квалифицировать по наступившим последствиям, то есть переквалифицировать с ч. 3 ст. 30 и пп. «а», «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ на п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, в отношении малолетнего.

Действия Кощеева в отношении потерпевшей Д. суд квалифицирует по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, малолетнего.

О наличии у Кощеева умыслана причинение смерти Д. объективно свидетельствует нанесение им годовалому ребенку руками и бутылочкой для смеси множества ударов значительной силы в голову, что, с учетом последующего поведения подсудимого, указывает на то, что он осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий в виде смерти ребенка, и относился к ним безразлично.

Доводы подсудимого о наличии у Д. еще до 3 ноября 2014 года незначительных телесных повреждений и, в частности, кровоподтека на щеке, вышеуказанный вывод суда под сомнение не ставят, поскольку черепно-мозговая травма, явившаяся причиной смерти девочки, была причинена ей, согласно заключению эксперта, не более, чем за трое суток до ее смерти, а из показаний как самого подсудимого, так и его родителей следует, что в течение трех дней до смерти Д. находилась в их доме, и с ней, кроме них самих никто не контактировал.

Осведомленность подсудимого о малолетнем возрасте С. и Д., которым на момент совершения в отношении них преступлений исполнилось 2 и 1 год соответственно, очевидна.

Вместе с тем суд считает необходимым исключить из предъявленного подсудимому обвинения нанесение им С. и Д. ударов неустановленным предметом, так как никаких данных о нанесении им С. ударов каким-либо предметом, а Д. - ударов еще каким-либо предметом кроме бутылочки для смеси, не имеется.

По преступлению в отношении С. из предъявленного подсудимому обвинения следует исключить нахождение его при совершении этого преступления в состоянии наркотического опьянения, так как сам он факт употребления наркотических веществ в эти дни отрицает, данных, опровергающих это его утверждение, не имеется.

По преступлению в отношении Д. из предъявленного подсудимому обвинения следует исключить причинение им последней одновременно с черепно-мозговой травмой кровоподтека в щечной области слева, поскольку это обстоятельство не нашло подтверждения в судебном заседании.

Так, из показаний свидетеля Т. следует, что кровоподтек в на левой щеке был у Д. еще 4 ноября 2014 года, когда Кощеев вместе с девочкой приходил к нему в гости.

Согласно заключению эксперта кровоподтек в щечной области слева у Д. образовался в пределах 3-5 суток до смерти, в то время как черепно-мозговая травма образовалась не более чем за трое суток до смерти.

При таких обстоятельствах оснований для вывода о причинении указанного телесного повреждения одновременно с черепно-мозговой травмой не имеется.

Согласно заключениям экспертов, производивших в отношении Кощеева С.В. амбулаторные судебно-психиатрические экспертизы, он каким-либо психическим расстройством либо слабоумием не страдал и не страдает в настоящее время, у него имеется пагубное с вредными последствиями употребление каннабиноидов; инкриминируемые ему деяния он совершил вне какого-либо временного психического расстройства, а в отношении Д. - в состоянии простого наркотического опьянения; по своему психическому состоянию как в те периоды, так и на момент освидетельствования он мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими; в применении принудительных мер медицинского характера не нуждается (том 3, л.д. 220-223, 250-252).

Оснований усомниться в обоснованности приведенных выводов экспертов не имеется, экспертизы произведены экспертами высокой квалификации, выводы экспертов мотивированы, согласуются с другими, исследованными судом данными о личности подсудимого, поэтому суд признает его вменяемым относительно инкриминируемых ему деяний и подлежащим уголовной ответственности.

При назначении наказания подсудимому Кощееву С.В. суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенных им преступлений, его личность, смягчающее и отягчающие обстоятельства, а также влияние назначенного наказания на его исправление.

Совершенные подсудимым преступления относятся к категории особо тяжких. При этом фактические и правовые основания для изменения категории преступлений в порядке, предусмотренном ч. 6 ст. 15 УК РФ, отсутствуют.

При оценке личности подсудимого суд принимает во внимание, что в быту и по месту работы он характеризуется положительно, вместе с тем, являясь лицом, в отношении которого после освобождения из мест лишения свободы был установлен административный надзор, неоднократно не соблюдал установленные для него административные ограничения, за что привлекался к административной ответственности (том 4, л.д. 20, 51, 52, 54, 84, 86).

Смягчающим наказание обстоятельством по преступлению, совершенному в отношении Д., суд на основании п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ признает явку с повинной.

Отягчающим наказание обстоятельством по обоим совершенным подсудимым преступлениям суд на основании п. «а» ч. 1 ст. 63 УК РФ признает рецидив преступлений, что влечет назначение подсудимому наказания с применением положений ч. 2 ст. 68 УК РФ.

Кощеев ранее был осужден за тяжкое преступление (ч. 1 ст. 162 УК РФ) к реальному лишению свободы и вновь совершил особо тяжкие преступления, поэтому в соответствии с п. «б» ч. 2 ст. 18 УК РФ в его действиях имеется опасный рецидив преступлений.

Кроме того, учитывая, что обстоятельством, способствовавшим совершению убийства Д. явилось наркотическое опьянение Кощеева, суд в соответствии с ч. 1.1 ст. 63 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности данного преступления и личности подсудимого, признает обстоятельством, отягчающим наказание, совершение данного преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением наркотического средства.

Учитывая изложенное, суд приходит к выводу, что для достижения целей наказания, предусмотренных ч. 2 ст. 43 УК РФ, подсудимому за каждое из совершенных преступлений следует назначить наказание в виде реального лишения свободы на длительный срок с ограничением свободы.

На основании п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ отбывание лишения свободы подсудимому следует назначить в исправительной колонии строгого режима.

Вещественные доказательства: мобильный телефон «Самсунг» в соответствии с ходатайством подсудимого следует передатьего отцу - Кощееву В.Н.; детскую бутылочку для смеси следует уничтожить как предмет, не представляющий ценности и не истребованный сторонами; оптический носитель следует хранить при уголовном деле.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 303, 304, 307-309 УПК РФ, суд

П Р И Г О В О Р И Л :

Кощеева С.В. признать виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 111, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, и назначить наказание:

по п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ в виде лишения свободы на срок 9 лет с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев;

по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде лишения свободы на срок 17 лет с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначить Кощееву С.В. лишение свободы на срок 20 лет с ограничением свободы на срок 2 года.

В соответствии со ст. 53 УК РФ на время отбывания наказания в виде ограничения свободы установить для Кощеева С.В. следующие ограничения: не уходить из места постоянного проживания (пребывания) в ночное время с 22 до 6 часов местного времени, не выезжать за пределы территории Верещагинского муниципального района Пермского края и не изменять место жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, и возложить на него обязанность два разав месяц являться в вышеуказанный специализированный государственный орган для регистрации.

Отбывание лишения свободы Кощееву С.В. назначить в исправительной колонии строгого режима.

Срок лишения свободы Кощееву С.В. исчислять с 14 октября 2015 года.

На основании ст. 72 УК РФ зачесть Кощееву С.В. в срок лишения свободы время содержания под стражей с 6 ноября 2014 года по 13 октября 2015 года.

Дополнительное наказание в виде ограничения свободы Кощееву С.В отбывать после освобождения из исправительного учреждения.

Меру пресечения Кощееву С.В. до вступления приговора суда в законную силу оставить прежнюю – в виде заключения под стражу.

Вещественные доказательства: мобильный телефон «Самсунг» передать отцу осужденного - К5.; детскую бутылочку для смеси - уничтожить; оптический носитель - хранить при уголовном деле.

Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации через Пермский краевой судв течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным - в тот же срок со дня вручения ему копии приговора.

В случае обжалования приговора в апелляционном порядке осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции.

Председательствующий Крюкова Л.Ф.

Приговор вступил в законную силу 29.12.2015 г.