Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-516/2018 ~ М-386/2018 от 23.03.2018

Дело № 2-1- 516/2018

Решение

     Именем Российской Федерации

25 июля 2018 года                                                                               г. Вольск

Вольский районный суд Саратовской области в составе

председательствующего судьи Черняевой Л.В.

при секретаре Макеевой Т.В.

с участием представителя истицы Вологина А.Б.

третьего лица Шарафутдиновой И.И.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Мельниковой Г. М. к Вилязову Е. А. о признании завещания недействительным,

установил:

истица обратилась в суд с иском к ответчику о признании завещания недействительным, указав следующее.

15 октября 2017 года умер её отец - Ш.М.Х.. После смерти отца открылось наследство в виде квартиры и автомобиля. Как ей стало известно после смерти отца, 7 октября 2016 года им было дано завещание, согласно которому указанное имущество переходит Вилязову Е. А..

Указанное завещание является недействительным в силу статьи 1131 Гражданского кодекса РФ (далее по тексту - ГК РФ), как не подписанное наследодателем.

Также данное завещание является недействительным, поскольку отец при нахождении у нотариуса в момент подготовки завещания не был способен понимать значение своих действий. В частности, отец являлся пациентом ГУЗ «<данные изъяты>». При таких обстоятельствах в указанный момент времени отец не мог осознавать последствий подготовки завещания ввиду наличия у него стойкого психического расстройства (<данные изъяты>

В соответствии с пунктом 1 статьи 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 177, 1131 ГК РФ, пунктом 1 статьи 6 Конвенции О защите прав человека и основных свобод, истица просила признать недействительным завещание Ш.М.Х. от 07.10.2016 года.

Истица в суд не явилась, просила о рассмотрении дела в её отсутствие. В ходе предварительного судебного заседания она заявленные требования поддержала, указывая, что отец мог сам подписать завещание, так как слепым не был. Один глаз у отца был стеклянным, а вторым он видел. На второй глаз в 2014-2015 г.г. отцу делали операцию, после чего его зрение улучшилось. Какова была острота зрения у отца, она не знает, так как к офтальмологу с ним никогда не ходила. 24 августа 2017 года она с сыном и внучкой были в гостях у отца, он со всеми общался, был в здравом уме, слепоты у него не было. 5 сентября 2017 года истица с сыном навещала своего отца в ГУЗ «<данные изъяты>», где последний проходил лечение. Отец их узнал, был как «овощ», принимал много лекарств. Заведующий отделением С.И.Н. пояснил, что отца привезли в терапию, где он стал дебоширить, в связи с чем его перевели в психдиспансер. До 24 августа 2017 года она общалась с отцом примерно в октябре 2016 года, ходила к нему со своими детьми. В это время с отцом все было в порядке, он был адекватен.        

Представитель истицы Вологин А.Б. в судебном заседании исковые требования поддержал и указал, что согласно результатам проведенной по делу экспертизы острота зрения у наследодателя позволяла ему прочесть, подписать и надписать завещание. Поэтому сторона истца считает, что завещание не было подписано наследодателем.

Ответчик Вилязов Е.А. в судебное заседание не явился, о времени слушания дела был извещен надлежащим образом, направил в суд заявление о рассмотрении дела в его отсутствие. В ходе рассмотрения дела он пояснял, что очертания людей наследодатель видел, но читать и писать он не мог, в 2016 году у него выпал из глаза хрусталик, он готовился к проведению повторной операции. Первоначально ему делали операцию на глаз в <адрес> в 2015 году. С наследодателем в больницу ездила его мать - Шарафутдинова И.И.. На учете в ГУЗ «<данные изъяты>» Ш.М.Х. не состоял. Госпитализировали его в ПНД в августе 2017 года после падения во дворе дома и удара головой о бетон. Наследодателю вызвали скорую помощь, Ш.М.Х. госпитализировали в терапевтическое отделение, а затем перевели в психиатрическое отделение, по-видимому, потому что у последнего болела голова, он не спал, в терапевтическом отделении стал бродить, и медицинская сестра направила его в психиатрическое отделение. В терапевтическом отделении Ш.М.Х. пролежал один день, в ГУЗ «<данные изъяты>» пролежал семь дней, находился под наблюдением. Во время нахождения в ГУЗ «<данные изъяты>» Ш.М.Х. разговаривал, всех узнавал, никаких признаков психического заболевания у него не было. После выписки из психоневрологического диспансера наследодатель приехал проживать к Шарафутдиновой И.И. в частный дом, так как из квартиры ему было тяжело спускаться на улицу. Кроме нарушения сна наследодателя больше ничего не беспокоило. При заверении завещания он лично не присутствовал, по поводу завещания с Ш.М.Х. никогда не разговаривал, куда он ходил заверять завещание, ему не известно. Расписавшийся в завещании за Ш.М.Х. Р.В.А. является давним другом Ш.М.Х.. Ему известно, что Ш.М.Х. наблюдался у окулиста в <адрес>.

Третье лицо - нотариус Фяева Н.В. в судебное заседание не явилась, о времени судебного заседания была извещена надлежащим образом, направила в суд заявление о рассмотрение дела в ее отсутствие. В предыдущих судебных заседаниях с исковыми требованиями не согласилась, указав, что 07.10.2016 года Ш.М.Х. обратился к ней в нотариальную контору с просьбой удостоверить завещание, которое он делает на пасынка. Он сообщил, что у него есть дочь, внук, но они претендовать ни на что не будут, он им и так все оставил, когда уходил из семьи. Завещание Ш.М.Х. прочитать не мог, поскольку пояснил, что плохо видит, поэтому она вслух читала ему завещание. Затем зашла его супруга, они с Ш.М.Х. стали искать, кто сможет расписаться в завещании за наследодателя, потом вышли из конторы и через некоторое время вернулись уже с Р.В.А.. Она еще раз зачитала вслух завещание, и Р.В.А. расписался в завещании за Ш.М.Х., который находился в здравом уме, ясной памяти, понимал значение всех своих действий, но расписываться сам не мог, пояснив, что не видит. Ш.М.Х., находясь в нотариальной конторе, смеялся, шутил, говорил, что всю жизнь работал руками, помогал людям, а теперь у него не видят глаза. Через некоторое время истица Мельникова Г.М. обратилась к ней, ознакомилась с завещанием, никаких возражений по поводу завещания не высказывала. Заявление о вступлении в права наследства истица подавала другому нотариусу - Сенкиной Л.И., которая направила наследницу в её контору, поскольку ею было удостоверено завещание наследодателя. Документально слепота Ш.М.Х. не подтверждалась, об этом Ш.М.Х. сказал сам (что ничего не видит, что он слепой). Изначально она предлагала подписать Ш.М.Х. завещание, он его подписать не смог, просто махал ручкой во все стороны. Ш.М.Х. не говорил ей о том, что не умеет читать и писать. На дееспособность наследодатель был проверен по соответствующей нотариальной базе, на учете у психиатра наследодатель не состоял.

Третье лицо - нотариус Сенкина Л.И. в судебное заседание не явилась, о времени слушания дела была извещена надлежащим образом.

Третье лицо Шарафутдинова И.И. возражала против удовлетворения исковых требований, указав, что писал её бывший муж всегда плохо. Все письменные работы для него писала она, он лишь ставил свою подпись, а впоследствии со зрением у него стало еще хуже, он то видел, то не видел. Например, говорил ей: «Смотри, сейчас я вижу название магазина - «Магнит». Проходило какое-то время, и он говорил: «Вот, а сейчас я названия магазина не вижу». Доктор, который делал мужу операцию на глаз, сразу сказал им, что улучшение зрения будет ненадолго, придется снова делать операцию, он пояснял это какими-то изменениями на глазном дне у мужа. В связи с изложенным она просила в иске Мельниковой Г.М. отказать, потому что все было законно.         

Выслушав лиц, участвующих в деле, изучив письменные доказательства, включая заключения экспертиз, допросив свидетелей, суд приходит к следующему.

В силу ст. 1118 ГК РФ распорядиться имуществом на случай смерти можно только путем совершения завещания. Завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме. Завещание является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства.

В соответствии с п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Согласно п. 1 ст. 1119 ГК РФ завещатель вправе по своему усмотрению завещать имущество любым лицам, любым образом определить доли наследников в наследстве, лишить наследства одного, нескольких или всех наследников по закону, не указывая причин такого лишения, а в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, включить в завещание иные распоряжения. Завещатель вправе отменить или изменить совершенное завещание в соответствии с правилами статьи 1130 настоящего Кодекса.

В соответствии с п. 1 ст. 1124 ГК РФ завещание должно быть составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом.

На основании положений п. 1 ст. 1125 ГК РФ нотариально удостоверенное завещание должно быть написано завещателем или записано с его слов нотариусом. При написании или записи завещания могут быть использованы технические средства (электронно-вычислительная машина, пишущая машинка и другие).

Согласно п. 2 ст. 1125 ГК РФ завещание, записанное нотариусом со слов завещателя, до его подписания должно быть полностью прочитано завещателем в присутствии нотариуса. Если завещатель не в состоянии лично прочитать завещание, его текст оглашается для него нотариусом, о чем на завещании делается соответствующая надпись с указанием причин, по которым завещатель не смог лично прочитать завещание.

В силу п. 3 ст. 1125 ГК РФ завещание должно быть собственноручно подписано завещателем. Если завещатель в силу физических недостатков, тяжелой болезни или неграмотности не может собственноручно подписать завещание, оно по его просьбе может быть подписано другим гражданином в присутствии нотариуса. В завещании должны быть указаны причины, по которым завещатель не мог подписать завещание собственноручно, а также фамилия, имя, отчество и место жительства гражданина, подписавшего завещание по просьбе завещателя, в соответствии с документом, удостоверяющим личность этого гражданина.

В соответствии с п. 1 ст. 1131 ГК РФ при нарушении положений настоящего Кодекса, влекущем за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание).

В силу п. 3 ст. 1131 ГК РФ не могут служить основанием недействительности завещания описки и другие незначительные нарушения порядка его составления, подписания или удостоверения, если судом установлено, что они не влияют на понимание волеизъявления завещателя.

Судом установлено, что 7 октября 2016 года Ш.М.Х. составлено завещание (удостоверенное нотариусом нотариального округа г. Вольск и Вольский район - Фяевой Н.В., зарегистрировано в реестре за №), согласно которому все свое имущество, в том числе квартиру, находящуюся по адресу: <адрес>, транспортное средство ВАЗ 2109, №, Ш.М.Х. завещал Вилязову Е. А., ДД.ММ.ГГГГ года рождения.

Ш.М.Х. умер 15.10.2017 года, о чем составлена запись акта о смерти № от 17 октября 2017 года (свидетельство о смерти № выдано повторно 23.11.2017 года ОЗАГС по г. Вольску и Вольскому району Управления по делам ЗАГС Правительства Саратовской области).

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями пункта 3 статьи 123 Конституции РФ и статьи 12 ГПК РФ, закрепляющих принципы состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В соответствии с п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Таким образом, разумность участников гражданских правоотношений, то есть осознание ими правовой сути и последствий совершаемых действий предполагается, пока не доказано обратное.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 27 Постановления от 29.05.2012 г. № 9 "О судебной практике по делам о наследовании" разъяснил, что завещания относятся к числу недействительных вследствие ничтожности при несоблюдении установленных Гражданского кодекса РФ требований: обладания гражданином, совершающим завещание, в этот момент дееспособностью в полном объеме (пункт 2 статьи 1118 ГК РФ), недопустимости совершения завещания через представителя либо двумя или более гражданами (пункты 3 и 4 статьи 1118 ГК РФ), письменной формы завещания и его удостоверения (пункт 1 статьи 1124 ГК РФ), обязательного присутствия свидетеля при составлении, подписании, удостоверении или передаче завещания нотариусу в случаях, предусмотренных пунктом 3 статьи 1126, пунктом 2 статьи 1127 и абзацем вторым пункта 1 статьи 1129 ГК РФ (пункт 3 статьи 1124 ГК РФ), в других случаях, установленных законом.

Допрошенный в судебном заседании свидетель Р.В.А. пояснил, что с Ш.М.Х. знаком с 1998 года. Осенью 2016 года он находился у второй поликлиники, увидел, что напротив, через дорогу, стоит Ш.М.Х.. Он подошел к нему, тот попросил поприсутствовать при составлении завещания. Они зашли в нотариальную контору, которая расположена напротив второй поликлиники. Завещание было составлено в пользу Вилязова Е.А.. Ш.М.Х. называл Вилязова Е.А. «сынком». О дочери Ш.М.Х. он ничего не знал, о ней тот не рассказывал. Завещал Ш.М.Х. ответчику квартиру и машину. Пригласил его Ш.М.Х. в нотариальную контору, поскольку сам не мог расписаться. Никаких странностей в поведении Ш.М.Х. он не заметил, тот был адекватным. Завещание Ш.М.Х. составил добровольно, был в здравом уме, ясной памяти.

Свидетель Б.О.А. в судебном заседании показал, что в 2016 году он должен был вместо Р.В.А. расписаться в завещании по просьбе Ш.М.Х., но так как Р.В.А. был более давним другом наследодателя, последний и выбрал Р.В.А.. Он тоже присутствовал при составлении завещания. Это было в нотариальной конторе по <адрес> Завещатель находился в неприязненных отношениях со своей дочерью, чтобы ей ничего не досталось, он составил завещание на Вилязова Е.А.. Ш.М.Х. обращался за материальной помощью к дочери, но та ему отказала, несмотря на то, что наследодатель вырастил дочь, выдал её замуж. Он обучался у Ш.М.Х. технике массажа. Заболел Ш.М.Х. за два месяца до смерти, у него произошло кровоизлияние в мозг. В гостинице, где работал Ш.М.Х., он бывал часто, при этом дочь последнего там никогда не видел. Ш.М.Х. не расписался сам в завещании, так как у него помутнел хрусталик в глазу. Операцию на глаз наследодатель делал в <адрес>, куда его ездил сопровождать общий знакомый Л.С.Н.. Ш.М.Х. производили замену хрусталика. Второй глаз у Ш.М.Х. с детства был стеклянным. Завещание Ш.М.Х. составил для того, чтобы лишить свою дочь наследства из-за её плохого отношения к нему. До последних дней Ш.М.Х. был охотником, был ветераном охотничьего общества, проходил раз в три года осмотр психиатра, только за полгода до смерти наследодатель продал ему свое ружье. Ш.М.Х. сам водил машину, пока не помутнел хрусталик. Никаких странностей в поведении наследодателя он не замечал на дату составления завещания, тот был в здравом уме и ясной памяти, еще работал, делал массаж, был костоправом, отдавал отчет своим действиям. В ГУЗ «<данные изъяты>» Ш.М.Х. находился на лечении из-за кровоизлияния в мозг. Кроме этого за всю жизнь наследодатель ни разу не обращался к врачам. После лечения в ПНД он с Ш.М.Х. общался, последний был в здравом уме, ясной памяти, никаких странностей в поведении не проявлял. При составлении завещания в нотариальной конторе, где он также находился, никаких странностей в поведении Ш.М.Х. не было.

Свидетель Ж.С.Н. в судебном заседании показал, что Ш.М.Х. всегда был адекватным человеком, никаких отклонений в его поведении он не замечал, тот носил темные очки. Последний раз он с ним общался у <адрес> за месяц до смерти. Тот обычно выходил сидеть на лавочку у дома. Никаких сомнений в его вменяемости у него никогда не возникало. Последнее время Ш.М.Х. ходил с палочкой. Дочь Ш.М.Х. он ни разу не видел, она никогда к своему отцу не приходила. С ней в одном классе обучалась его младшая сестра. По поводу завещания с Ш.М.Х. он не общался. С ответчиком у Ш.М.Х. всегда были хорошие отношения. Вилязов Е.А. Ш.М.Х. помогал, к примеру, застеклить балкон, установить дверь.

Свидетель С.М.Д. в судебном заседании показал, что работает заместителем главного врача ГУЗ «<данные изъяты>». О пребывании Ш.М.Х. в данном стационаре он ничего не знал, так как в то время работал на амбулаторном приеме. Но он помнит Ш.М.Х., поскольку тот делал в <адрес> массаж. Человеком тот был очень жизнерадостным, энергичным. Видел Ш.М.Х. он давно, на тот момент никаких отклонений в его поведении не наблюдал. В медицинской карте наследодателя не имеется детализации того, с какой даты в 2016 году у Ш.М.Х. начались изменения в психике. В медицинской карте не зафиксировано, какие расстройства были у Ш.М.Х.. В амбулаторной карте имеется один выписной эпикриз, одна произведенная им запись от 2017 года, когда приходила супруга Ш.М.Х. и просила заменить последнему лекарственный препарат, поскольку наследодатель не спал ночью. В октябре 2017 года, со слов жены Ш.М.Х., тот не спал, кричал, галлюцинировал. 28 августа 2017 года врач С., согласно записям медицинской карты, осматривала Ш.М.Х.. До стационара данных врачебного осмотра, подтверждающего наличие психического расстройства, у Ш.М.Х. не имеется. После того, как Ш.М.Х. пролежал в стационаре ГУЗ «<данные изъяты>», можно говорить о наличии у него психических нарушений. Другая амбулаторная карта на имя Ш.М.Х. заведена 15 декабря 2016 года, произведен осмотр фельдшера. Карта заведена с профилактической целью, как на пожилого человека. Имеется запись терапевта от 18 ноября 2016 года, согласно которой Ш.М.Х. предъявлял жалобы на головокружение, шум в ушах, был установлен диагноз «<данные изъяты>», гипертоническая болезнь не подтвердилась. В этом возрасте практически у каждого пожилого человека имеется <данные изъяты>. 21 августа 2017 года Ш.М.Х. был осмотрен на дому, у последнего повышалось давление, присутствовало беспокойство, был установлен диагноз «<данные изъяты>», консультация психиатра не требовалась, далее имеется посмертный эпикриз. Данные за галлюцинации, бред в медицинской карте отсутствуют. Когда Ш.М.Х. привезли в терапевтическое отделение, после того, как он упал, в отделении ему стало плохо, он ходил по ночам, и поэтому врачи приняли решение перевести его в психиатрическое отделение.

Свидетель С.И.А. в судебном заседании показал, что согласно данным медицинской карты больного психиатрического отделения Ш.М.Х. у последнего имелась сосудистая деменция. Есть разные стадии сосудистой деменции. На вопрос, мог ли Ш.М.Х. понимать значение своих действий, ответит только эксперт. У Ш.М.Х. была легкая степень сосудистой деменции. На момент поступления в психиатрическое отделение Ш.М.Х. не мог назвать дату и время, но понимал, что находится в больнице. О жалобах на зрение в медицинской карте не указано.

Свидетель С.А.П. в судебном заседании показал, что у Ш.М.Х. был протез правового глаза, проведена операция на левый глаз - естественный хрусталик был заменен на искусственный. Его запись в медицинской карте произведена 25.07.2017 года. С той остротой зрения, которая была у Ш.М.Х., последний мог читать и писать, зрение у того было 80 %. У Ш.М.Х. была <данные изъяты>. К нему на прием Ш.М.Х. привел молодой человек. При имеющемся заболевании органов зрения у Ш.М.Х. он не может сказать о том, мог ли тот подписать завещание в октябре 2016 года, так как наследодателя в то время не наблюдал. При той остроте зрения, которую он констатировали у Ш.М.Х., последний мог прочитать текст завещания, подписать его. Когда к нему на прием пришел Ш.М.Х., он не наблюдал у последнего психического расстройства, никаких сомнений по поводу поведения Ш.М.Х. у него не возникло, на все его просьбы Ш.М.Х. реагировал адекватно, его требования при проверке зрения выполнял, всё понимал.

Свидетель К.А.А. пояснил суду, что оформлял доверенность на право управления транспортным средством на имя своего друга - В.. Потом, когда тот уехал в <адрес>, он продал машину Ш.М.Х.. Он видел Ш.М.Х. в конце 2016 года. Обычно, когда приезжал Вилязов Д., они заходили к Ш.М.Х. в гости, общались с ним. В 2016 году никаких психических расстройств у Ш.М.Х. он не наблюдал. Последнее время тот плохо видел. На протяжении жизни Ш.М.Х. занимался охотой.

В ходе судебного разбирательства по делу была назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза на предмет установления того, страдал ли Ш.М.Х. в период оформления завещания - 07.10.2016 года каким-либо психическим расстройством или стойким нарушением психики и мог ли Ш.М.Х. в силу имеющегося у него психического расстройства в период оформления завещания - 07.10.2016 года осознавать значение своих действий и руководить ими.

Согласно выводам заключения эксперта ГУЗ «Балаковский психоневрологический диспансер» Ш.М.Х. в период оформления завещания, то есть 07.10.2016 года, признаков какого-либо психического расстройства или стойкого нарушения психики не обнаруживал. В период оформления завещания 07.10.2016 года Ш.М.Х. мог осознавать значение своих действий и руководить ими.

Кроме того, по делу была проведена посмертная судебно-медицинская экспертиза на предмет того, какой была острота зрения у Ш.М.Х. на 07.10.2016 года, мог ли он с учетом фактической остроты зрения расписаться в завещании и делать надписи на нем, а также могли ли имеющиеся у Ш.М.Х. соматические заболевания повлиять на способность 07.10.2016 года подписывать завещание, прочесть его, и как именно они могли повлиять.

Согласно выводам заключения экспертизы ГУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Саратовской области» острота зрения левого глаза у Ш.М.Х. на 07.10.2016 года была достаточной, чтобы прочитать и подписать документы, в том числе завещание, а также делать надписи на документах. Медицинских документов с данными остроты зрения на период 07.10.2016 года нет. Вопрос о том, сопровождались ли имевшиеся у Ш.М.Х. соматические заболевания психическими расстройствами, и, следовательно, состоянием недееспособности, находится в компенсации судебно-психиатрической экспертизы. Непосредственно сами по себе данные заболевания не могли повлиять на способность Ш.М.Х. 07.10.2016 года подписывать завещание, прочесть его.

В соответствии со ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

В силу ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы. Заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 настоящего Кодекса.

Заключения проведенных по делу судебных экспертиз суд оценивает как допустимые доказательства, поскольку они составлены экспертами, имеющими соответствующее образование, опыт работы, квалификацию, содержат подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы. В связи с изложенным оснований сомневаться в данных экспертных заключениях у суда не имеется, поэтому они берутся за основу при вынесении решения. Иных заключений суду не представлено.     

Анализируя вышеизложенное, суд считает, что в нарушение ст. 56 ГПК РФ истицей не представлено каких-либо объективных доказательств, свидетельствующих о том, что завещание, составленное 07.10.2016 года от имени Ш.М.Х., удостоверенное нотариусом Фяевой Н.В., следует признать недействительным.

Разрешая спор, поскольку не доказано иное, необходимо исходить из презумпции дееспособности завещателя и добросовестности действий нотариуса и действительности завещания, основываясь на том, что Ш.М.Х. понимал значение своих действий и мог руководить ими. Судом достоверно на основании анализа собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, отвечающих принципам относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности - принципу достаточности, установлено, что согласно требованиям закона завещание составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом, удостоверенное завещание записано со слов наследодателя нотариусом, записанное нотариусом со слов завещателя завещание до его подписания оглашено для наследодателя нотариусом, о чем на завещании имеется соответствующая надпись. Поскольку завещатель в силу физических недостатков (как указал он сам - плохого зрения, и это подтвердили нотариус, третье лицо Шарафутдинова И.И., свидетели Р.В.А. и Б.О.А.) не мог собственноручно подписать завещание, оно по его просьбе было подписано другим гражданином в присутствии нотариуса, а именно - Р.В.А.. В завещании были указаны причины, по которым завещатель не мог подписать завещание собственноручно, а также фамилия, имя, отчество и место жительства гражданина, подписавшего завещание по просьбе завещателя, в соответствии с документом, удостоверяющим личность этого гражданина. При этом суд приходит к выводу, что указание нотариусом со слов завещателя на неспособность последнего лично подписать завещание ввиду тяжелой болезни (слепоты), в то время как полной слепоты у завещателя не было, не может служить основанием недействительности завещания, поскольку судом установлено, что это не влияет на понимание волеизъявления завещателя. Тем более, что третье лицо Шарафутдинова И.И. показала, что периодически завещатель жаловался на то, что зрение у него временами резко ухудшалось.

Учитывая изложенное, в удовлетворении исковых требований истице надлежит отказать полностью.

Руководствуясь ст.ст. 194-198 ГПК РФ, суд                            

решил:

в иске Мельниковой Г. М. к Вилязову Е. А. о признании недействительным завещания, составленного 7 октября 2016 года от имени умершего 15 октября 2017 года Ш.М.Х., удостоверенного нотариусом Фяевой Н. В., отказать.

Решение может быть обжаловано в Саратовский областной суд в течение одного месяца со дня изготовления в окончательной форме путём подачи апелляционной жалобы через Вольский районный суд Саратовской области.

Судья                                                                           Л.В. Черняева