РЕШЕНИЕ
город Черкесск 24 июля 2018 года
Именем Российской Федерации
Черкесский городской суд Карачаево-Черкесской Республики в составе судьи Коцубина Ю.М., при секретаре судебного заседания Гергоковой Т.К.,
с участием представителя истца (Байчорова Б.М.) – Строй О.Н., представителя ответчика (Государственного учреждения – Регионального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации по Карачаево-Черкесской Республике) – Лиференко Е.Н., прокурора Степаненко Д.В.,
рассмотрев в открытом судебном заседании в здании суда гражданское дело № 2-104/2018 по иску Байчорова Биляла Магометовича к Государственному учреждению – Региональному отделению Фонда социального страхования Российской Федерации по Карачаево-Черкесской Республике о признании незаконным отказа в назначении страховых выплат, о признании заболевания наступившим в период профессиональной деятельности в должности ветеринарного врача в совхозе и о назначении страховых выплат в связи с профессиональным заболеванием,
установил:
Байчоров Б.М. обратился в суд с иском к Государственному учреждению – Региональному отделению Фонда социального страхования Российской Федерации по Карачаево-Черкесской Республике (далее – Региональное отделение ФСС по КЧР) о признании незаконным отказа в назначении страховых выплат, о признании заболевания наступившим в период профессиональной деятельности в должности ветеринарного врача в совхозе и о назначении страховых выплат в связи с профессиональным заболеванием с 22 декабря 2015 года. В обоснование заявленных требований истец указал, что он работал в должности ветеринарного врача в Совхозе «Хасаут» Малокарачаевского района Карачаево-Черкесской Республики, является инвалидом третьей группы по причине профессионального заболевания с утратой 60 % трудоспособности. По данному заболеванию 22 мая 2012 года составлен акт о случае профессионального заболевания. Согласно записям в трудовой книжке 25 мая 1985 года он был принят в Совхоз «Хасаут» на работу ветврачом и 18 декабря 2000 года уволен по собственному желанию. В период его работы в совхозе на рабочем месте не соблюдались условия труда, не проводился обязательный инструктаж по правилам гигиены и использованию средств индивидуальной защиты. Спецодеждой он обеспечивался не в полном объёме, медицинская аптечка отсутствовала, стирка и дезинфекция рабочей одежды осуществлялась на дому. Причиной его профессионального заболевания послужило длительное воздействие инфицированного агента (работа с больными бруцеллёзом животными). Согласно справке Малокарачаевской районной ветеринарной станции по борьбе с болезнями животных от 12 мая 2014 года № 50 в Совхозе «Хасаут» с 1983 по 1987 годы наблюдались многочисленные случаи выявления крупного рогатого скота, положительно реагирующего на бруцеллёз. Он обратился в Региональное отделение ФСС по КЧР с заявлением о назначении обеспечения по страхованию в соответствии с Федеральным законом от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (далее – Закон № 125-ФЗ). Однако 01 февраля 2016 года ответчик отказал ему в назначении страховых выплат в связи с несогласием с составом врачебной комиссии, выдавшей медицинское заключение об установлении заключительного диагноза. Данный отказ он считает незаконным, поскольку ни решение о составе врачебной комиссии, ни заключение этой комиссии ответчиком не оспорены, недействительными не признаны. Истец просил суд: 1) признать незаконным отказ Регионального отделения ФСС по КЧР в назначении ему страховых выплат в связи с профессиональным заболеванием; 2) обязать ответчика назначить ему страховые выплаты в связи с профессиональным заболеванием с 22 декабря 2015 года; 3) признать факт заболевания резидуальный бруцеллёз наступившим в период его профессиональной деятельности в должности ветеринарного врача в Совхозе «Хасаут».
Ответчик представил письменные возражения на иск, в которых указал, что право застрахованных на обеспечение по обязательному социальному страхованию возникает со дня наступления страхового случая, каковым в силу ст.3 Закона № 125-ФЗ признаётся подтверждённый в установленном порядке факт повреждения здоровья застрахованного вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания, влекущий возникновение обязательства страховщика осуществлять обеспечение по страхованию. Квалифицирующими признаками страхового случая являются: факт повреждения здоровья, подтверждённый в установленном порядке; принадлежность пострадавшего к кругу застрахованных; наличие причинной связи между фактом повреждения здоровья и несчастным случаем на производстве или воздействием вредного производственного фактора (п.12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 марта 2011 года № 2 «О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний»). Следовательно, отсутствие или не подтверждение одного из признаков страхового случая служит основанием для отказа в назначении страховых выплат. Согласно представленным истцом материалам дела заключительный диагноз о наличии у него профессионального заболевания установлен 10 октября 2014 года РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница». Согласно санитарно-гигиенической характеристике условий труда работника при подозрении у него профессионального заболевания от 14 августа 2014 года № 14 и медицинскому заключению от 10 октября 2014 года № 9 заболевание резидуальный бруцеллёз у истца является профессиональным и возникло при выполнении должностных обязанностей ветеринарного врача в Совхозе «Хасаут» Малокарачаевского района в период с 1983 по 1987 годы. Однако из акта о случае профессионального заболевания от 22 мая 2015 года следует, что связь заболевания <данные изъяты> у Байчорова Б.М. с профессией ветеринарного врача в режиме работы с неблагополучным поголовьем по бруцеллёзу КРС в КЧР, Малокарачаевском районе, в совхозе «Хасаут», установить не представилось возможным. В соответствии с п.30 Положения о расследовании и учёте профессиональных заболеваний в акте о случае профессионального заболевания подробно излагаются обстоятельства и причины профессионального заболевания. Акт о случае профессионального заболевания является документом, устанавливающим профессиональный характер заболевания, возникшего у работника на данном производстве (п.32 Положения). Комиссия установила, что связь заболевания истца с его профессией ветеринарный врач не подтверждена. Разрешение вопроса о предоставлении обеспечения по обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний осуществляется страховщиком в рамках установленной Законом № 125-ФЗ правоприменительной процедуры, которая предполагает подачу застрахованным лицом заявления с приложением к нему документов, подтверждающих наличие оснований для назначения (п.3 ст.15). Между тем, в акте о случае профессионального заболевания от 22 мая 2015 года связь заболевания истца с профессиональной деятельностью недостаточно подтверждена. Порядок расследования профессиональных заболеваний установлен Положением о расследовании и учёте профессиональных заболеваний, утверждённым Постановлением Правительства РФ от 15 декабря 2000 года № 967. Указанным Положением установлено, что заключительный диагноз устанавливается центром профессиональной патологии на основании клинических данных состояния здоровья работника и представленных документов (выписка из медицинской карты амбулаторного и (или) стационарного больного, сведения о результатах предварительного и периодических медицинских осмотров, санитарно-гигиенической характеристики условий труда, копии трудовой книжки), составляет медицинское заключение и направляет соответствующее извещение в центр государственного санитарно-эпидемиологического надзора, работодателю, страховщику и в учреждение здравоохранения, направившее больного. Акт о случае профессионального заболевания является документом, устанавливающим профессиональный характер заболевания, возникшего у работника на данном производстве. То есть, данным актом профессиональный характер заболевания устанавливается безусловно. Иное решение означает не установление такого характера заболевания. Данным актом профессиональный характер заболевания не установлен. Следовательно, истец не имеет право на страховое возмещение. В соответствии с п.4 ст.15 Закона № 125-ФЗ назначение обеспечения по страхованию осуществляется страховщиком на основании заявления застрахованного и представляемых страхователем (застрахованным) документов (их заверенных копий) в том числе: акта о профессиональном заболевании; извещения ЛПУ об установлении заключительного диагноза острого или хронического профессионального заболевания; заключения центра профессиональной патологии о наличии профессионального заболевания. Из трёх членов медицинской комиссии, установившей заключительный диагноз профессионального заболевания медицинским заключением от 10 октября 2014 года № 9, председатель комиссии Батчаева Б.А. начальник отдела организации лечебно-профилактической помощи населению Минздрава КЧР, главный терапевт МЗ КЧР, главный внештатный профпатолог МЗ КЧР не является работником РГБЛПУ Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница», имеющего лицензию на экспертизу связи заболевания с профессией. Согласно рекомендуемым штатным нормативам центра профессиональной патологии, утвержденным приказом Минздрава РФ от 23 марта 2011 года № 233н, в штате центра должно быть не менее 7 врачей-профпатологов, включая руководителя центра, а в штате отделения профпатологии – не менее 2 врачей-профпатологов. В отделении одна Лайпанова Ф.М. является врачом-профпатологом, работающим на 0,5 ставки. Состав врачебной комиссии РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница», выдавшего медицинское заключение, не отвечает требованиям Приказа Минздрава РФ от 05 мая 2012 года № 502н «Об утверждении порядка создания и деятельности врачебной комиссии медицинской организации». Согласно этому Порядку врачебная комиссия создаётся на основании приказа руководителя медицинской организации. В зависимости от поставленных задач и особенностей деятельности медицинской организации по решению руководителя медицинской организации в составе врачебной комиссии могут формироваться подкомиссии (в том числе по профпатологии). Председателем врачебной комиссии назначается руководитель медицинской организации или заместитель руководителя (руководитель структурного подразделения) медицинской организации, в должностные обязанности которого входит решение вопросов, отнесённых к компетенции комиссии. Председателями подкомиссий врачебной комиссии назначаются заместители руководителя (руководители структурных подразделений) медицинской организации, в должностные обязанности которых входит решение вопросов, отнесённых к компетенции подкомиссий. В состав врачебной комиссии и её подкомиссий включаются заведующие структурными подразделениями медицинской организации, врачи-специалисты из числа работников медицинской организации. Таким образом, в состав врачебной (под)комиссии не могут включаться специалисты, не являющиеся работниками медицинской организации, осуществляющей лицензируемые виды деятельности. В медицинских документах истца отсутствуют оформленные в установленном порядке обращения за медицинской помощью в период работы в Совхозе «Хасаут». Первое обращение к врачу-инфекционисту датировано 22 апреля 2014 года, то есть через 27 лет после прекращения работы с инфицированным материалом. Инкубационный период (время от контакта с микроорганизмом до появления признаков болезни) равен 1-4 неделям, но может удлиняться до 2-3 месяцев при развитии латентной инфекции. Следовательно, истец мог заболеть бруцеллезом в 2014 году, но никак не в период работы в Совхозе «Хасаут» Малокарачаевского района в период с 1983 по 1987 годы. Согласно представленным истцом документам, имеющимся в материалах дела, отсутствует причинно-следственная связь между работой истца в Совхозе «Хасаут» в период с 1983 по 1987 годы и заболеванием бруцеллёз. По информации, имеющейся у ответчика, в Карачаево-Черкесской Республике Центр профессиональной патологии отсутствует. Вызывает сомнение правомочность проведения экспертизы связи заболевания с профессией медицинской организацией, не являющейся Центром профессиональной патологии. Приказом Минздрава РФ от 06 августа 2013 года № 529н «Об утверждении номенклатуры медицинских организаций» в качестве специализированной организации в области профпатологии предусмотрен только центр профессиональной патологии (п.1.17). Порядок сбора информации и оформления санитарно-гигиенической характеристики условий труда работника определен Инструкцией, утверждённой приказом Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека от 31 августа 2008 года № 103, в соответствии с которой в случае установления предварительного диагноза профессионального заболевания у работника после прекращения контакта с вредными факторами производственной среды и невозможности представления данных об условиях труда, в том числе ликвидация организации, используют другие документы (выписка из трудовой книжки, журнал инструктажа, ссылки на литературные справочные материалы и т.д.), подтверждающие наличие вредных производственных факторов и их количественные характеристики. Концентрации и уровни вредных производственных факторов указываются на основе документов органов и организаций, уполномоченных на проведение государственного контроля (надзора) в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия, полученных в ходе государственного санитарно-эпидемиологического надзора, протоколов лабораторных и инструментальных исследований при оформлении санитарно-эпидемиологического заключения на производство, продукцию. Таким образом, данная характеристика оформляется на основании конкретных документов и не может содержать сведения, не подтверждённые необходимыми доказательствами. Согласно п.23 санитарно-гигиенической характеристики условий труда от 14 августа 2014 года № 20 профзаболеваний по месту работы истца нет. В то время, как в п.16 акта и в особом мнении Мельцовой И.Д. указано, что имеются случаи заболевания «бруцеллёзом» среди других сотрудников. В карте эпизоотолого-эпидемического обследования очага № 16 от 03 июня 2014 года не указано наличие лиц, имевших возможность заразиться, в том числе в производственных условиях, наличие заболевших лиц, не устанавливались и условия труда. Представленная справка администрацией Учкекенского сельского поселения № 1445 от 13 мая 2014 года подтверждает факт отсутствия КРС, овец, лошадей на личном подсобном хозяйстве истца. Других сведений, отраженных в характеристике, она не содержит. Также отсутствуют и ссылки на первичные документы, на основании которых она выдана. В санитарно-гигиенической характеристике условий труда работника и, соответственно, в акте о случае профессионального заболевания установлены обстоятельства, не подтверждённые необходимыми документами и иными доказательствами. Таким образом, в ходе расследования профессионального заболевания истца допущены многочисленные нарушения действующего законодательства, не приняты во внимание существенные обстоятельства заболевания, что повлияло на правильность выводов при установлении заключительного диагноза. Заключительный диагноз о наличии у истца профессионального заболевания установлен 10 октября 2014 года РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница». Вместе с тем, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы № 29 от 29 мая 2018 года, проведённой в рамках данного гражданского дела экспертами ФГБНУ «Научно-исследовательский институт медицины труда имени академика Н.Ф.Измерова», заболевание «резидуальный бруцеллёз» истца, установленное впервые в 2014 году, не связано с его профессиональной деятельностью в должности ветеринарного врача в Совхозе «Хасаут» с.Учкекен с 1985 года по 2000 годы. В результате судебно-медицинской экспертизы из числа квалифицирующих признаков спорного страхового случая исключено наличие причинной связи между фактом повреждения здоровья и воздействием вредного производственного фактора (п.11 и п.12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 марта 2011 года № 2), следовательно, случай заболевания истца нельзя считать страховым, и в удовлетворении заявленных исковых требований следует отказать. Решение суда не может основываться на недопустимых доказательствах и не подтверждённых фактах. Эксперты в заключении экспертизы от 29 мая 2018 года № 29, отметили, что проведённые диагностические на бруцеллёз серологические пробы (представленные на бланках учреждения, заверенные штампом) дали отрицательный ответ, что даёт основание сомневаться в обоснованности поставленного Байчорову Б.М. диагноза «резидуальный бруцеллёз». Также эксперты отмечают, что в материалы дела не представлена медицинская документация о медицинском допуске Байчорова Б.М. к государственной службе, на которой он числится с 03 мая 2013 года (по представленной копии трудовой книжки), обязательным в соответствии Приказом Минздрава РФ от 14 декабря 2009 года № 984н. Диагноз «резидуальный бруцеллёз» истцу установлен впервые в 2014 году со ссылкой на то, что он болен с 1994 года. При решении вопроса связи инфекционного или зоонозного заболевания (к которым относится бруцеллёз) с условиями выполняемой работы в соответствии с приказом Минздрава РФ от 28 мая 2001 года № 176 «О совершенствовании системы расследования и учёта профессиональных заболеваний в РФ» основным документом, устанавливающим возможность заражения инфекционным или паразитарным заболеванием при выполнении профессиональных обязанностей служит карта эпидемиологического обследования очага. Согласно карте эпизоотолого-эпидемического обследования очага зоонозного заболевания от 03 июня 2014 года № 16 в разделе «сведения об очаге» в п.9 год регистрации последних случаев заболевания животных или людей указан 1987 года, в п.10 «локализация очага» - КЧР, Малокарачаевский район, совхоз «Хасаут», в п.14 указано, что в сыворотке крови КРС в 1985. 1986. 1987 годах серологическим методом исследования обнаружены положительные результаты. Таким образом, предполагаемый контакт истца с больным бруцеллёзом скотом мог быть в период 1985-1987 годы. Никаких сведений об обращаемости истца за медицинской помощью в этот период нет. По неподтверждённым сведениям он считает себя больным с 1994 года. Как следует из представленной карты эпизоотолого-эпидемиологического исследования очага зоонозного заболевания сообщение о заболевании Байчорова Б.М. в Центр Госсанэпиднадзора было подано впервые 12 октября 2014 года, спустя 27 лег после предполагаемого профессионального контакта с больным скотом. Таким, образом имеются основания для признания медицинского заключения от 10 октября 2014 года № 9 недопустимым доказательством. При расследовании профессионального заболевания у истца были нарушены порядок подтверждения факта повреждения здоровья и установление причинно-следственной связь между работой истца и воздействием вредного производственного фактора. Отсутствие или не подтверждение одного из признаков страхового случая, служит основанием для отказа в назначении страховых выплат. Следовательно, законных оснований для признания отказа незаконным, назначения страховых выплат истцу и признании факта заболевания в период профессиональной деятельности не имеется. Ответчик просил суд признать медицинское заключение от 10 октября 2014 года № 9 недопустимым доказательством и исключить его из числа доказательств, отказав истцу в удовлетворении исковых требований.
В судебное заседание истец Байчоров Б.М. не явился, просил рассмотреть дело в его отсутствие.
Представитель истца – Строй О.Н. в судебном заседании повторила доводы и требования, изложенные в исковом заявлении Боташева Х.А., просила его иск удовлетворить. Объяснила, что истец выполнил всё, что от него требуется, и не должен отвечать за ошибки, если таковые были допущены при оформлении медицинских документов. Факт наличия у истца профессионального заболевания подтверждается множеством медицинских документов и результатами лабораторных исследований.
Представитель ответчика (Регионального отделения ФСС по КЧР) – Лиференко Е.Н. в судебном заседании иск не признала, просила истцу в иске отказать по основаниям, изложенным в письменных возражениях на иск. Объяснила, что связь имеющегося у истца заболевания с его профессиональной деятельность в Совхозе «Хасаут» не подтверждена, а само наличие заболевание бруцеллёзом экспертами поставлено под сомнение.
Прокурор Степаненко Д.В. в своём заключении заявила о необоснованности иска, сославшись на отрицательное заключение экспертизы.
Выслушав объяснения представителей сторон, исследовав имеющиеся в деле и дополнительно представленные сторонами и медицинскими учреждениями документы, заслушав заключение прокурора, суд пришёл к выводу о правомерности заявленных требований и необходимости их удовлетворения.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства (ст.2). Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. В Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, обеспечивается государственная поддержка инвалидов, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты (ст.7). В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией (ст.17). Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст.18). В Российской Федерации гарантируется государственная защита прав и свобод человека и гражданина. Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещёнными законом (ст.45). Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (ст.46).
В соответствии с п.1 ст.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) гражданское законодательство основывается в числе прочего на принципах восстановления нарушенных прав, их судебной защиты, которую согласно п.1 ст.11 ГК РФ осуществляет суд.
В соответствии со ст.8 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» социальная защищённость граждан в случае утраты здоровья обеспечивается путём установления и реализации правовых, экономических, организационных, медико-социальных и других мер, гарантирующих социальное обеспечение, в том числе за счёт средств обязательного социального страхования.
По общим правилам, установленным ГК РФ, вред, причинённый здоровью гражданина, подлежит возмещению лицом, причинившим вред (причинителем вреда), если иное не предусмотрено законом. Однако из этого общего правила имеется ряд исключений. В соответствии с п.4 ст.931 ГК РФ в случае, когда ответственность за причинение вреда застрахована в силу того, что её страхование обязательно, лицо, в пользу которого считается заключённым договор страхования, вправе предъявить непосредственно страховщику требование о возмещении вреда в пределах страховой суммы. Обязанность возмещения вреда, причинённого здоровью работника вследствие возникшего у него профессионального заболевания, специальным законом прямо возложена на другое лицо.
В соответствии с Законом № 125-ФЗ обязанность по возмещению вреда, причинённого здоровью работников в результате трудового увечья или профессионального заболевания, возложена на Фонд социального страхования Российской Федерации (ФСС). Согласно п.1 ст.7 Закона № 125-ФЗ право застрахованных на обеспечение по страхованию возникает со дня наступления страхового случая. В силу п.3 ст.15 Закона № 125-ФЗ ежемесячные страховые выплаты назначаются и выплачиваются застрахованному за весь период утраты им профессиональной трудоспособности с того дня, с которого учреждением медико-социальной экспертизы установлен факт утраты профессиональной трудоспособности, исключая период, за который застрахованному было назначено пособие по временной нетрудоспособности.
В качестве общего основания, которое влечёт возникновение у страховщика обязанности осуществлять обеспечение по обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний Закон № 125-ФЗ называет страховой случай – подтверждённый в установленном порядке факт повреждения работником здоровья вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания (абз.9 ст.3 и п.1 ст.7). Само же понятие профессионального заболевания определяется как хроническое или острое заболевание застрахованного, являющееся результатом воздействия на него вредного (вредных) производственного (производственных) фактора (факторов) и повлекшее временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности и (или) его смерть (абз.11 ст.3).
Как установлено в судебном заседании, истец – Байчоров Б.М. ДД.ММ.ГГГГ года рождения в период с 25 мая 1985 года по 18 декабря 2000 года (то есть, на протяжении 15 лет 06 месяцев) работал ветеринарным врачом в отделениях № 1 и № 2 Совхоза «Хасаут» в с.Учкекен Малокарачаевского района Ставропольского края. Факт работы истца в этой должности в указанный периоды и в данном сельскохозяйственном предприятии подтверждается его трудовой книжкой, которая в соответствии с ч.1 ст.66 Трудового кодекса Российской Федерации является основным документом о трудовой деятельности и трудовом стаже работника.
Во время своей работы ветеринарным врачом в Совхозе «Хасаут» Байчоров Б.М. в силу своих должностных обязанностей имел контакт с бруцеллёзным скотом и инфицированным материалом.
Согласно медицинскому заключению РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница» от 10 октября 2014 года № 9 истцу Байчорову Б.М. комиссионно был установлен заключительный диагноз хронического профессионального заболевания – <данные изъяты> Как следует из данного медицинского заключения, основанием для вывода о наличии у истца указанного профессионального заболевания послужили: выписка из истории болезни истца от ДД.ММ.ГГГГ, экстренное извещение об установлении предварительного диагноза хронического профессионального заболевания от ДД.ММ.ГГГГ №, санитарно-гигиеническая характеристика условий труда работника от ДД.ММ.ГГГГ №, карта эпизоотолого-эпидемиологического исследования очага зоонозного заболевания от ДД.ММ.ГГГГ №, копия трудовой книжки от ДД.ММ.ГГГГ, справка РГБУ «Ветеринарная станция по борьбе с болезнями животных» от ДД.ММ.ГГГГ №.
Как указано в извещении от 10 октября 2014 года № 9 об установлении заключительного диагноза хронического профессионального заболевания, выданного РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница», вредными производственными факторами и причинами, вызвавшими профзаболевание, явились контакт с биоматериалом от неблагополучного поголовья с/х животных по бруцеллёзу при недостаточном обеспечении дезсредствами, средствами индивидуальной защиты и недостаточной их эффективности.
После этого руководителем управления Роспотребнадзора по Карачаево-Черкесской Республике 22 мая 2015 года был утверждён комиссионный акт о случае профессионального заболевания, в котором указано, что установить связь имеющегося у истца заболевания резидуальный бруцеллёз с профессией ветеринарного врача в режиме работы с неблагополучным поголовьем по бруцеллёзу КРС в Совхозе «Хасаут» не представилось возможным.
На основании проведённого освидетельствования в ФКУ «Главное бюро медико-социальной экспертизы Карачаево-Черкесской Республики» Байчоров Б.М. в 2015 году был признан инвалидом <данные изъяты> группы с причиной инвалидности «профессиональное заболевание», и ему была установлена степень утраты профессиональной трудоспособности в размере 60 %. В последующем причина инвалидности «профессиональное заболевание» и такая же степень утраты профессиональной трудоспособности истцу была установлена в 2016 году, что подтверждается выданной истцу справкой МСЭ об инвалидности от ДД.ММ.ГГГГ №.
После первичного установления инвалидности и определения степени утраты профессиональной трудоспособности Байчоров Б.М. 22 декабря 2015 года обратился в Региональное отделение ФСС по КЧР с заявлением о назначении ему страхового обеспечения в связи с профессиональным заболеванием. Однако в назначении обеспечения по страхованию истцу было отказано письмом Регионального отделения ФСС по КЧР от ДД.ММ.ГГГГ №с. Данный отказ является неправомерным и нарушает гарантированное законом право истца на обеспечение по социальному страхованию. Факт наличия у истца профессионального заболевания является бесспорным и подтверждается совокупностью имеющихся в деле и дополнительно исследованных медицинских документов, включая не оспоренные и не признанные недействительными медицинским заключением РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница» от ДД.ММ.ГГГГ №, выданным этим учреждением извещением от ДД.ММ.ГГГГ № об установлении заключительного диагноза хронического профессионального заболевания, многочисленными записями в амбулаторной медицинской карте и выписками из историй болезни и из медицинских карт стационарного больного, содержащими как сведения об анамнезе заболевания, так и информацию о положительных пробах, полученных во итогам лабораторных исследований, достоверно свидетельствующих о наличии у истца такого заболевания, как резидуальный бруцеллёз.
Ссылки Регионального отделения ФСС по КЧР на нарушения, якобы допущенные при установлении истцу заключительного диагноза профессионального заболевания, судом признаются несостоятельными.
Во-первых, Байчоров Б.М. не имеет юридического образования, не является экспертом или специалистом в области социального обеспечения. Он работал в совхозе ветеринаром. Поэтому истец не мог и не должен был знать содержание нормативно-правовых актов, регламентирующих процедуру установления диагноза профессионального заболевания и порядок расследования случаев профессионального заболевания. В этой связи любые нарушения, даже если они и имели место, не могут ставиться в вину истцу и не должны нарушать право истца на получение гарантированного Конституцией РФ и федеральными законами обеспечения по обязательному социальному страхованию от профессиональных заболеваний.
Во-вторых, в соответствии с совместным приказом Управления Роспетребнадзора по Карачаево-Черкесской Республике и Министерства здравоохранении Карачаево-Черкесской Республики от 19/18 ноября 2013 года № с ноября 2013 года на территории Карачаево-Черкесской Республики действует одно единственное лечебно-профилактическое (медицинское) учреждение, уполномоченное устанавливать связь заболевания с профессией и имеющее лицензию на соответствующий вид экспертной деятельности. Таким учреждением является РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница». Именно это учреждение выдало истцу никем не оспоренное и не признанное недействительным медицинское заключение от 10 октября 2014 года № 9 об установлении заключительного диагноза хронического профессионального заболевания – резидуальный бруцеллёз.
Доводы Регионального отделения ФСС по КЧР относительно незаконного состава комиссии, установившей истцу заключительный диагноз хронического профессионального заболевания, являются безосновательными, поскольку все трое членов этой комиссии (Батчаева Б.А., Мельцова И.Д. и Лайпанова Ф.М.) были включены в её состав на основании Положения о республиканском центре по диагностике, лечению и экспертизе профессиональной патологии бруцеллёза, являющегося Приложением № 1 к указанному выше совместному приказу Управления Роспетребнадзора по Карачаево-Черкесской Республике и Министерства здравоохранении Карачаево-Черкесской Республики. У суда нет оснований сомневаться в квалификации членов комиссии и в правильности сделанного этой комиссией вывода о наличии у истца профессионального заболевания «<данные изъяты>
К заключению судебно-медицинской экспертизы от 30 мая 2018 года №, составленному комиссией ФГБНУ «Научно-исследовательский институт медицины труда имени академика Н.Ф.Измерова» суд относится критически, поскольку содержащиеся в нём выводы являются противоречивыми и опровергаются совокупностью исследованных судом медицинских документов.
Как следует из текста данного заключения экспертизы, при анализе медицинской документации эксперты по своему усмотрению «исключили из рассмотрения» медицинскую карту амбулаторного больного Байчорова Б.М., имеющую записи с 25 марта 1988 года, не указав при этом, по какой причине они не учли содержащиеся в этой карте записи. Также эксперты рассмотрели присланные в их распоряжение рентгенограммы как «недостоверный материал». Тем самым эксперты присвоили себе функции суда, фактически признав целый ряд медицинских записей в амбулаторной карте и рентгенограмм недопустимыми доказательствами, никак не мотивировав своё решение и не обосновав его ссылками на какие-либо нормативные акты. Между тем, данные записи и рентгенограммы имели существенное значение для разрешения поставленных перед экспертами вопросов и их «исключение из рассмотрения» безусловно повлияло на сделанные экспертами выводы в отрицательную для истца сторону.
Кроме того, в экспертном заключении от 30 мая 2018 года № эксперты отметили, что проведённые диагностические серологические пробы на бруцеллёз дали отрицательный ответ, что даёт основания сомневаться в обоснованности поставленного Байчорову Б.М. диагноза «<данные изъяты>». При этом эксперты учитывали не все диагностические сведения, направленные в их распоряжение, а только представленные на бланках учреждения, заверенные штампом. Тем самым эксперты фактически превысили свои полномочия и провели не только судебно-медицинскую экспертизу, которую им было поручено провести, но и экспертизу медицинских документов, которая является самостоятельным видом экспертной деятельности, подлежащим отдельному лицензированию.
Является очевидным тот факт, что если эксперты отвергли («исключили из рассмотрения») документы, свидетельствующие о наличии у истца профессионального заболевания <данные изъяты> и, как следствие, усомнились в самом наличии у него этого заболевания, они в принципе не могли дать положительный ответ на вопрос о наличии связи этого заболевания с его профессией. Между тем, суд считает такую связь объективно установленной, поскольку она подтверждается как самим фактом многолетней работы истца ветеринарным врачом в совхозе, в котором в то время наблюдались многочисленные случаи заболевания бруцеллёзом крупного рогатого скота, с совокупности с отсутствием у истца крупного рогатого скота в собственном (домашнем) хозяйстве, так и медицинским заключением РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская инфекционная клиническая больница» от 10 октября 2014 года № 9 и выданным этим учреждением извещением от 10 октября 2014 года № 9 об установлении заключительного диагноза хронического профессионального заболевания, в совокупности с многочисленными записями в амбулаторной медицинской карте и выписками из историй болезни и из медицинских карт стационарного больного и фактом признания его инвалидом вследствие именно профессионального заболевания.
<данные изъяты>
Судом учитывается и то обстоятельство, что экспертизы, которые ранее по аналогичным гражданским делам были проведены экспертами ФГБНУ «Научно-исследовательский институт медицины труда имени академика Н.Ф.Измерова» на основании определений Черкесского городского суда, практически во всех случаях давали отрицательные заключения и не подтверждали наличие связи имеющихся у истцов заболеваний с их профессиональной деятельностью, а во многих случаях и ставили под сомнение сам факт наличия у истцов заболевания бруцеллёзом. Данное обстоятельство в совокупности с обстоятельствами настоящего гражданского дела вызывает сомнение в объективности экспертов, которые провели экспертизу по данному делу.
При рассмотрении настоящего дела суд считает необходимыми принять во внимание не только и не столько формальные обстоятельства, связанные с определёнными недостатками в оформлении медицинских документов и в оказании истцу диагностической и лечебной медицинской помощи, но и руководствоваться общеправовым принципом справедливости. Необходимость соблюдения принципа справедливости при рассмотрении гражданских дел диктуется не только морально-этическими нормами, предписывающими разрешать возникающие споры с соблюдением баланса интересов спорящих сторон. Эта необходимость включена в действующие международные и российские правовые нормы. О справедливости, в частности, говорится в преамбуле Конституции России, принятой 12 декабря 1993 года, в п.2 ст.6 Гражданского кодекса РФ. О необходимости руководствоваться принципом справедливости при рассмотрении административных дел говорится в ст.6 и ст.9 Кодекса административного судопроизводства РФ.
В соответствии со ст.10 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, каждый человек для определения его прав и обязанностей имеет право, на основе полного равенства, на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости. Право на справедливое судебное разбирательство гарантируется п.1 ст.6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (Римская Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года), согласно которому каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях имеет право на справедливое судебное разбирательство дела. Данное установление, в том числе, означает необходимость такого рассмотрения гражданских дел, при котором было бы обеспечено соблюдение разумного и справедливого баланса прав и законных интересов участников спора. Является очевидным и бесспорным тот факт, что справедливое судебное разбирательство должно окончиться вынесением справедливого судебного решения. В противном случае теряется сам смысл справедливого судебного разбирательства. Как указал Европейский суд по правам человека в постановлении по делу «Голдер против Соединенного Королевства», справедливое, публичное и скорое судебное разбирательство не имеет никакой ценности, если оно приводит к явно несправедливым результатам.
В соответствии со ст.2 ГПК РФ задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иных правоотношений.
В данном случае вынесение решение об отказе в удовлетворении заявленных истцом требований по формальным основаниям с неизбежностью привело бы к нарушению принципа справедливости в суде, что является недопустимым в правовом государстве, каковым является Российская Федерация. Суд считает необходимым защитить нарушенные права истца Байчорова Б.М., получившего профессиональное заболевание, приведшее к его инвалидности, которому было отказано в получении гарантированной государством помощи в виде страховых выплат в возмещение вреда здоровью. Защиту этих прав следует осуществить путём удовлетворения предъявленного истцом иска.
Руководствуясь статьями 2, 194-199 ГПК РФ, суд
решил:
░░░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ – ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░-░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░.
░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ – ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░-░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░.
░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ – ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░-░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ «<░░░░░░ ░░░░░░>» ░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ 24 ░░░░ 1998 ░░░░ № 125-░░ «░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░», ░░░░░░░ ░ 22 ░░░░░░░ 2015 ░░░░.
░░░░░░░░, ░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ «░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░» ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░ «░░░░░░» ░ ░░░░░░ ░ 22 ░░░ 1985 ░░░░ ░░ 18 ░░░░░░░ 2000 ░░░░.
░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░-░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░.
░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ 03 ░░░░░░░ 2018 ░░░░.
░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░.░.░░░░░░░