Судебный акт #1 (Определение) по делу № 33-8432/2021 от 05.03.2021

судья    Румянцева М.А.                           33-8432/2021

                           50RS0<данные изъяты>-09

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ    ОПРЕДЕЛЕНИЕ

28 апреля 2021 года                       <данные изъяты>

Судебная коллегия по гражданским делам Московского областного суда в составе:

председательствующего Кирщиной И.П.,

судей Гордиенко Е.С., Бондаренко Т.В.,

при помощнике Вразовской Р.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Чернова В. М. и Черновой А. В. к Ширтанову А. Г. и Сектименко И. В. о признании недействительным договора купли-продажи земельного участка с квартирой и применении последствий недействительности сделки, возврате имущества, 3 лица Ширтанова М. В., Ширтанова тКсения Анатоольевна

по апелляционной жалобе Ширтанова А. Г. и Сектименко И. В.

на решение Талдомского районного суда <данные изъяты> от <данные изъяты>,

заслушав доклад судьи Гордиенко Е.С.,

объяснения явившихся лиц,

установила:

Чернов В.М. и Чернова А.В., с учетом уточнения требований, обратились в суд с иском к Ширтанову А.Г. и Сектименко И.В. о признании недействительным договора купли-продажи земельного участка с квартирой, применении последствий недействительности сделки и возврате имущества.

Требования мотивированы тем, что спорные земельный участок и жилой дом, доля в праве ?, были приобретены 23.12.2013    Черновым В.М. и Черновой А.В., состоявшими на момент сделки купли-продажи в браке. Для осуществления регистрации сделки в Управлении Росреестра по МО, Черновым В.М. была выдана доверенность на имя Ширтанова А.Г., на основании которой право собственности на земельный участок и жилой дом было зарегистрировано на Чернова В.М. В 2014 г. Ширтановым А.Г. от имени Черновых был заключено Соглашение о прекращении общей долевой собственности и реальном разделе земельного участка площадью 1200 кв.м. и находящегося на нем жилого дома, на два самостоятельных земельный участка площадью 600 кв.м. и двумя частями жилого дома, выделенными в <данные изъяты> 2. Право собственности на образованный в результате раздела земельный участок площадью 600 кв.м. с КН 50:01:0060370:729 и квартиру пом.2 общей площадью 88,9 кв.м. этаж 1,2 с КГН 50:01:0060370:432, было зарегистрировано за Черновым В.М. Поскольку Черновы проживают в <данные изъяты> Республики Узбекистан, для управления принадлежащего им имущества, Чернов В.М. выдал на имя Ширтанова нотариальную доверенность с расширенными полномочиями, в т.ч. правом управлять земельным участком и квартирой, с правом сдачи помещения в аренду и найм, получения платы по договорам, производить необходимый ремонт, следить за пропиской проживающих в ней лиц, регистрировать заключаемые договоры и необходимые документы в Управлении Росреестра по МО с право продажи за цену и на условиях по своему усмотрению. Доверенность была выдана сроком на 3 года до <данные изъяты> При этом, Ширтанов А.Г. являлся супругом дочери Черновых – Ширтановой (Черновой) М.В.

<данные изъяты> брак между Ширтановым А.Г. и Ширтановой М.В. был прекращен. Ответчик, имея умысел завладеть имуществом, на основании выданной ему доверенности, за полтора месяца до окончания ее действия, <данные изъяты> осуществил продажу земельного участка с квартирой Сектименко И.В. и зарегистрировал переход права собственности с нарушением условий совершения данной сделки. Данная сделка купли-продажи является притворной, незаконной. Доля земельного участка и расположенная на нем квартира, была приобретена Черновым В.М. в период брака с Черновой А.В., и исходя из положений Семейного Кодекса РФ независимо от того, на чье имя было зарегистрировано имущество, оно является общим имуществом супругов Черновых. Однако супруга Чернова В.М. – Чернова А.В. свое согласие на совершение сделки не давала. Ответчики не обращались к ней с просьбой дать согласие на продажу. Несмотря на выданную на имя Ширтанова доверенность, Черновы не давали ему поручения продавать принадлежащее им имущество, т.к. имели намерение там проживать. Истцам стало известно о том, что Ширтанов вступил в брак с Сектименко И.В. через месяц после совершения сделки купли-продажи. Поскольку ответчики действовали совместно, Ширтанов находясь в личных отношениях и, впоследствии, будучи в браке, совершил сделку по отчуждению имущества по доверенности в интересах своей супруги Сектименко, тем самым освободив его от имущественной обязанности перед собственниками имущества, на безвозмездной основе. Денежные средства собственникам имущества переданы не были. Поскольку ответчики являются супругами, факт не передачи денежных средств, свидетельствует о том, что Сектименко не передавала Ширтанову сумму по сделке. Фактически договор заключен с целью прикрыть сделку по дарению, что свидетельствует о притворности сделки.

Представитель истцов в судебном заседании суда первой инстанции поддержал заявленные требования.

Представитель ответчиков Новиков О.Ю., ответчики Ширтанов А.Г. и Сектименко И.В. иск не признали, ссылаясь на законность и реальность заключенного договора и его исполненности.

Решением Талдомского районного суда <данные изъяты> от <данные изъяты> иск удовлетворен в полном объеме.

С указанным решением суда не согласились ответчики, в апелляционной жалобе просят его отменить как незаконное и необоснованное.

Протокольным определением от <данные изъяты> судебная коллегия перешла к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции, установив, что постановленным решением разрешен вопрос о правах не привлеченных к участию в деле лиц.

При рассмотрении дела по правилам суда первой инстанции к участию в деле привлечены в качестве третьих лиц Ширтанова М.В. и Ширтанова К.А.

В силу п. 4 ч. 4 ст. 330 ГПК РФ основаниями для отмены решения суда первой инстанции в любом случае являются принятие судом решения о правах и об обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле.

В силу допущенных грубых нарушений процессуального закона решение подлежит отмене.

Исследовав письменные материалы дела, выслушав явившихся лиц, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Ширтанов А.Г. и Ширтанова М.В. состояли в браке с <данные изъяты>, брак расторгнут на основании решения мирового судьи от <данные изъяты>.

На основании договора купли-продажи от <данные изъяты> Ширтанов А.Г. являлся собственником ? доли в праве на земельный участок, расположенный по адресу: <данные изъяты>.

<данные изъяты> за Ширтановым А.Г. зарегистрировано право собственности на ? долю в праве собственности на жилой дом по указанному выше адресу.

<данные изъяты> заключен договор купли-продажи вышеназванного имущества между продавцом Ширтановым А.Г. и покупателем Черновым В.М. (отцом жены Ширтановой М.В.).

Объясняя мотивы совершенной в 2013 году сделки, Ширтанов А.Г. указывает, что об этом его попросила супруга, поскольку это могло помочь ее родителям гражданам Узбекистана при получении гражданства России.

Ширтановым А.Г. представлены доказательства несения расходов по оплате коммунальных услуг от своего имени за содержание дома, датированные после 2013 года.

Из объяснений представителя истцов следует, что с 2013 года Черновы не переехали на постоянное место жительства в Россию.

Из объяснений третьего лица по делу Ширтановой М.В. следует, что договор от <данные изъяты> был формальным: покупатель Чернов В.М. не выплачивал выкупную цену по договору, а сама Ширтанова М.В. не оформляла согласия на отчуждение имущества.

Из показаний свидетеля Штокаловой Н.А. (соседки по дому, зарегистрированной в другой квартире) следует, что она знает Чернова В.М. только как отца Ширтановой М.В. В доме до 2019 года в части Ширтановых были только голые стены, проживать там было невозможно. Приезжал периодически Ширтанов А.Г., которого свидетель знала как собственника. Начиная с 2019 года в доме делается ремонт.

После заключения договора в декабре 2013 года Чернов В.М. выдал доверенность в феврале 2014 года на имя Ширтанова А.Г., предоставляющая поверенному широкий объем прав в отношении проданного имущества, в том числе на совершение распорядительных действий в отношении недвижимости (право подписания соглашения о реальном разделе имущества).

<данные изъяты> заключено соглашение о прекращении права общей долевой собственности и реальном разделе земельного участка и жилого дома. Согласно этому соглашению Чернову В.М. выделено право собственности на <данные изъяты> на земельный участок площадью 600 кв.м с К<данные изъяты>.

<данные изъяты> Чернов В.М. выдал доверенность на имя Ширтанова А.Г. с расширенными полномочиями, в т.ч. правом управлять земельным участком и квартирой, с правом сдачи помещения в аренду и найм, получения платы по договорам, производить необходимый ремонт, следить за пропиской проживающих в ней лиц, регистрировать заключаемые договоры и необходимые документы в Управлении Росреестра по МО с право продажи за цену и на условиях по своему усмотрению.

Оценивая указанные обстоятельства, а именно то, что из фактического пользования и владения Ширтанова А.Г. спорное имущество не выбывало, поскольку Черновы проживали и проживают в другом государстве, Ширтанов А.Г. после подписания договора продолжал нести расходы на содержание, правомочие распоряжение, которое хотя формально и перешло к покупателю, в кратчайшие сроки после этого было возвращено продавцу путем выдачи доверенности, выкупная цена не уплачивалась, согласие супруги на отчуждение не оформлялось, а сами стороны являются членами одной семьи (зять и тесть), судебная коллегия приходит к выводу о том, что договор от <данные изъяты> был заключен для видимости и типичных правовых последствий не породил.

При этом, объяснения третьего лица Ширтановой М.В. о формальности договора 2013 года суд оценивает как достоверные, поскольку у нее нет оснований давать объяснений в пользу бывшего мужа с которым находится в конфликтных отношениях, что прослеживается по материалам дела. Такие объяснения согласуются с иными собранными по делу доказательствами.

Кроме того, суд учитывает также, что иск Чернова В.М. в первоначальной редакции подписан как представителем Ширтановой М.В. и доверенность (т. 1 л.д. 47-48) на представление его интересов не отозвана.

В этой связи, пояснения Ширтановой М.В. отражают не только ей известные обстоятельства как жены продавца, но и как представителя покупателя.

В соответствии со ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Исходя из установленных обстоятельств, а именно о заключении договора от <данные изъяты> без намерения породить характерные правовые последствия и лишь для создания видимости возникновения титула собственника у Чернова В.М., судебная коллегия приходит к выводу о ничтожности в силу мнимости договора купли-продажи от 2013 года.

При этом сложившуюся правовую ситуацию с притворной сделкой необходимо отличать от предоставления покупателем родственникам права пользования купленным имуществом. Принципиальное отличие заключается в том, что при реальной покупке с последующим предоставлением пользования имеет место оплата выкупной цены, чего в рамках настоящего дела не имелось.

Согласно ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Статьей 167 ГК РФ предусмотрено, что недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Исходя из этого, вне зависимости от наличия или отсутствия иска о признании договора 2013 года недействительной сделкой, суд может констатировать ничтожность (п. 1 ст. 166 ГК РФ) и такая ничтожная сделка не породила права собственности у Чернова В.М. на спорное имущество (п. 1 ст. 167 ГК РФ).

При этом препятствий для признания договора от <данные изъяты> недействительной сделкой по мотивам, изложенным в п. 5 ст. 166 ГК РФ, не имеется.

В силу названной нормы, заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Данная норма предназначена для защиты добросовестной стороны, полагающейся на поведение недобросовестного участника, вместе с тем из определения мнимости (ст. 170 ГК РФ) следует, что все стороны договора должны действуют недобросовестно в момент его заключения, а следовательно последующее поведение участников соглашения не изменяет правовой квалификации совершенной сделки.

Из материалов дела усматривается, что <данные изъяты> Ширтанов А.Г., как представитель Чернова В.М. по доверенности от <данные изъяты>, продал спорное имущество Сектименко И.В.

<данные изъяты> Ширтанов А.Г. заключил брак с Сектименко И.В.

<данные изъяты> Сектименко И.В. продала спорное имущество Ширтановой К.А. (дочери соответчика и третьего лица, внучке истцов).

Оспаривая договор от <данные изъяты> Черновы указывают, что он противоречит требованиям ст. 35 СК РФ, поскольку Чернова А.В. не дала согласие на продажу недвижимость вошедшей в совместную собственность супругов Черновых, продавая имущество Ширтанов А.Г. вышел за пределы полномочий, а сам договор является притворным, поскольку прикрывает договор дарения.

Судебная коллегия отклоняет требование о признание договора от <данные изъяты> недействительным по мотивам нарушения ст. 35 СК РФ по следующим основаниям.

В силу п. 3 ст. 35 СК РФ для заключения одним из супругов сделки по распоряжению имуществом, права на которое подлежат государственной регистрации, сделки, для которой законом установлена обязательная нотариальная форма, или сделки, подлежащей обязательной государственной регистрации, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга. Супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки.

Из названой нормы с учетом наименования статьи 35 СК РФ «Владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов», следует, что отсутствие согласия супруги на отчуждение имеет значение только в отношении имущества, которое является общим имуществом этих супругов.

При рассмотрении настоящего дела установлено, что в собственность Черновых имущество по мнимому договору от 2013 года перейти не могло, а следовательно, в последующем согласие на отчуждение такого имущества со стороны Черновой А.В. не требовалось.

При этом, препятствием для такого вывода не может являться то, что право собственности за Черновым В.М. было зарегистрировано.

В силу абз. 2 п. 6 ст. 8.1 ГК РФ при возникновении спора в отношении зарегистрированного права лицо, которое знало или должно было знать о недостоверности данных государственного реестра, не вправе ссылаться на соответствующие данные.

Черновы в силу того, что оплату по договору не производили, участия в содержании имущества не принимали и во владение имуществом не вступали, заведомо были должны знать, что регистрация права за Черновым В.М. носит формальный характер и не отражает объективную действительность.

Следовательно, в силу положений ст. 8.1 ГК РФ наличие регистрации права не дает Черновым каких-либо привилегий при разрешении настоящего спора.

Что касается основания иска о выходе за пределы полномочий, то такое основание подлежит критической оценке не только по тому, что доверенность прямо предусматривает право Ширтанова А.Г. продать за цену и на условиях по своему усмотрению, но и потому, что Чернов В.М. собственником не являлся, а соответственно Ширтанов А.Г. не мог выйти за пределы полномочий предоставленных несобственником.

Рассматривая требование о признании договора от 2019 года притворной сделкой, судебная коллегия исходит из следующего.

В силу ст. 11 ГК РФ суд защищает только нарушенные права и охраняемые законом интересы.

В данном конкретном случае права истцов Черновых не нарушены, поскольку права собственности на спорное имущество у них не возникало. Следовательно, давать оценку действительности или недействительности сделки по основанию, которое в принципе не затрагивает прав истцов у судебной коллегии нет оснований.

Иное заинтересованное лицо - Ширтанова М.В. иска о недействительности по мотивам нарушения ст. 35 СК РФ или по притворности не заявило. О состоявшемся изменении собственника была извещена, как указано самой Ширтановой М.В. в подписанном иске от имени Чернова из заказанных ею выписок из ЕГРН, датированных ноябрем 2019 года.

Кроме того, судебная коллегия считает необходимым указать, что сама по себе притворность сделки не может стать основанием для возврата права на отчужденное имущество.

Так в соответствии с п. 2 ст. 170 ГК РФ к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Истцы ссылаясь на то, что имело место не продажа, а дарение имущества, не могут требовать возврата недвижимости в связи с притворностью поскольку договор дарения, как и купля-продажа предполагают переход права собственности к второй стороне сделки. При установлении, что стороны действительно имели в виду дарение, в силу п. 2 ст. 170 ГК РФ подлежит применению правила о таком типе договора, который прямо предусматривает возможность перехода права собственности.

Также требование о применении последствий недействительности сделки не подлежит применению, поскольку имеет цепь сделок: два договора от <данные изъяты> и от <данные изъяты>, последним собственником является Ширтанова К.А., которая ответчиком по делу не привлечена.

При этом требований об истребовании имущества в порядке ст.ст. 301-302 ГК РФ не заявлено.

При таких обстоятельствах, заявленные требования не подлежат удовлетворению, а обжалованное решение надлежит отменить, как вынесенное с грубыми нарушениями закона.

Руководствуясь ст. ст. 199, 328 - 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Талдомского районного суда <данные изъяты> от <данные изъяты> отменить.

В удовлетворении иска Чернова В. М. и Черновой А. В. к Ширтанову А. Г. и Сектименко И. В. о признании недействительным договора купли-продажи от <данные изъяты> земельного участка с квартирой и применении последствий недействительности сделки, возврате имущества, отказать.

Председательствующий

Судьи