Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-1124/2020 ~ М-1088/2020 от 08.09.2020

Гр. дело № 2-1124/2020 Мотивированное решение

суда составлено 25.12.2020

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

21 декабря 2020 года г. Апатиты

Апатитский городской суд Мурманской области в составе:

председательствующего судьи Коробовой О.Н.,

при секретаре Шурукиной Е.Э.,

с участием истца Зубарева А.Г.,

представителей истца Стопичевой И.А., Зубаревой А.В.,

ответчика Микулич Н.А.,

представителя ответчика Телешко И.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Зубарева Андрея Геннадьевича к Микулич Наталье Андреевне о признании договора на передачу и продажу квартир в собственность граждан и договора купли-продажи жилого помещения недействительными,

УСТАНОВИЛ:

Зубарев А.Г. обратился в суд с иском к Микулич Н.А. о признании договора купли-продажи жилого помещения недействительным.

В обоснование исковых требований указал, что его мать ФИО1 являлась нанимателем двухкомнатной квартиры, расположенной по адресу: <.....>. Совместно с ней в качестве членов ее семьи в квартире были зарегистрированы ее супруг ФИО2 и он. Впоследствии в указанной квартире также были зарегистрированы совместный сын его матери и ФИО2 – ФИО3 16 февраля 1992 года его мать приватизировала указанное жилое помещение без согласия своего супруга Дикарева А.Н. и несовершеннолетних детей, не включая их в договор. В 1997 году он был призван в ряды Вооруженных сил России и снят с регистрационного учета из спорной квартиры. Когда в 2001 году он вернулся из армии, то его не зарегистрировали в спорной квартире, а зарегистрировали в квартире бабушки ФИО4 по адресу: г<.....>, где он зарегистрирован по настоящее время. В 2003 году он вступил в брак с ФИО5, в браке с которой у них родились двое детей. В 2005 году умер его брат и был снят с регистрационного учета из спорной квартиры, в 2008 году его мать развелась с ФИО2 который также был снят с регистрационного учета из указанного жилого помещения. 5 октября 2009 года его мать умерла. Все это время они проживали вместе в спорной квартире. После ее смерти открылось наследство в виде двухкомнатной квартиры, расположенной по адресу: <.....>

В установленный законом шестимесячный срок он обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства, однако по непонятным ему причинам нотариусом ему не было выдано свидетельство о праве на наследство. В тот период времени он проходил подсудимым по нескольким уголовным делам и не мог получить свидетельство о праве на наследство. 21 июня 2018 года он был осужден Апатитский городским судом к лишению свободы сроком на 12 лет, в настоящее время он отбывает наказание. 15 августа 2020 года ему стало известно о том, что в город Апатиты приехала Микулич Н.А., связалась по телефону с его супругой и просила передать ей ключи от спорной квартиры, освободить от чужих вещей, предъявив при этом договор купли-продажи от 19 февраля 1993 года, заключенный между его матерью и Микулич Н.А.

Считает данный договор купли-продажи недействительным, поскольку его мать не имела права отчуждать данное жилое помещение без получения согласия органа опеки и попечительства, поскольку в нем на момент сделки был зарегистрирован несовершеннолетний. О том, что спорная квартира была продана, и они фактически проживали в чужой квартире, мать ему никогда не говорила. Кроме того, на протяжении 27 лет Микулич Н.А. не предъявляла никаких прав на эту квартиру, никогда не проживала в ней, своих вещей в квартире не хранила. О нарушении матерью своих жилищных прав он узнал в 2020 году. Полагает, что сделки по приобретению его матерью квартиры в собственность и ее последующей продаже являются незаконными.

Просит признать договор купли-продажи от 19 февраля 1993 года квартиры, расположенной по адресу: <.....> заключенный между ФИО6 действовавшей от имени ФИО1 и Микулич Н.А., недействительным, применить последствия недействительности сделки путем приведения сторон в первоначальное положение.

Зубарев А.Г. увеличил исковые требования, просил признать договор на бесплатную передачу и продажу квартир в собственность граждан от 22 января 1993 года, заключенный между ФИО1 и Кировским монтажным управлением в лице заместителя начальника Тарасова Г.И., и зарегистрированный 16 февраля 1993 года за <№>, недействительным; применить последствия недействительности договора приватизации и признать за ним право на квартиру <.....> в порядке приватизации и зарегистрировать его в данном жилом помещении. В качестве основания недействительности договора приватизации указал на нарушение требований закона при ее совершении: отсутствие наличия согласия всех лиц, проживающих в жилом помещении, отсутствие разрешения органа опеки либо документа, подтверждающего, что его мать или кто-то из совершеннолетних граждан действовал в его интересах как несовершеннолетнего ребенка. Полагает, что в соответствии с действовавшим на тот момент законодательством имел право быть участником общей собственности на квартиру наравне с совершеннолетними пользователями. Указал, что поскольку стороной договора приватизации он не являлся и узнал о том, что его мать приватизировала квартиру на себя, лишив его такого права только в августе 2020 года, то срок исковой давности для обращения в суд, не истек.

Истец в судебном заседании требования поддержал, наставал на их удовлетворении, указал, что срок для обращения с иском им не пропущен, поскольку о нарушении своих прав ему стало известно только в августе 2020 года с появлением ответчика. Считает, что спорное жилое помещение должно было войти в наследственную массу после смерти его матери ФИО1, поскольку она еще при жизни говорила о том, что является собственником квартиры. Также знал о том, что мать является собственником жилого помещения, поскольку платежные документы приходили на ее имя, и в выдаваемых справках управляющих компаний она числилась собственником жилого помещения. Указывает, что как наследник, подавший в установленные сроки заявление нотариусу, стал собственником спорного жилого помещения, а оформление в установленном порядке не является определяющим моментом при рассмотрении дела. Об оспариваемом договоре купли-продажи, вплоть до предъявления прав ответчиком на квартиру, никогда не знал, никто его о сделке отчуждения не уведомлял, полагает, что указанным договором также были нарушены его права. Указывает на наличие мошеннических действий со стороны ответчика.

Представители истца в судебном заседании уточнили исковые требования, просили включить Зубарева А.Г. в договор приватизации от 22 января 1993 года и признать право собственности на 1/2 долю спорной квартиры, в остальной части поддержали исковые требования в полном объеме и настаивали на их удовлетворении. Суду пояснили, что срок исковой давности по заявленному требованию не пропущен, так как о нарушении своих жилищных прав истец узнал только в 2020 году. Полагают, что сделки по приобретению и отчуждению спорной квартиры ФИО1 должны быть признаны недействительными, поскольку совершены с нарушением требований закона (отсутствие согласия совершеннолетних членов семьи на приватизацию) и необходимого согласия третьего лица (отсутствие согласия органа опеки и попечительства), а равно совершены ФИО1 находившейся в момент их совершения в таком состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими, и совершены под влиянием существенного заблуждения относительно характера сделки.

Ответчик в судебном заседании возражала против удовлетворения исковых требований, просила в иске отказать. Суду пояснила, что 19 февраля 1993 года между ней и ФИО6 действующей от имени ФИО1 был заключен договор купли-продажи квартиры, расположенной по адресу: <адрес>. Денежные средства были в полном объеме переданы продавцу. После сделки ФИО1 попросила предоставить ей срок для поиска новой кварты и переезда на постоянное место жительства в другой регион. Однако в оговоренные сроки так и не выехала из спорной квартиры вместе со своей семьей, попросив продолжить проживание в отчужденной квартире и пообещав оплачивать коммунальные платежи. Поскольку она уезжала для проживания в г. Петрозаводск, то пошла навстречу и согласилась. Впоследствии, по семейным обстоятельствам, а также в связи с наличием угроз со стороны семьи ФИО1, ею не ставился вопрос об истребовании имущества из чужого незаконного владения и выселении продавца и членов ее семьи.

Представитель ответчика в судебном заседании возражал против удовлетворения исковых требований, просил в иске отказать в связи с пропуском истцом срока для подачи иска в суд за защитой нарушенного права.

Выслушав стороны и их представителей, допросив свидетелей, исследовав письменные материалы дела, суд считает исковые требования Зубарева А.Г. не подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.

Согласно ст. 153 Гражданского кодекса Российской Федерации сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Аналогичное определение сделок было закреплено в ст. 41 ГК РСФСР, действовавшего на момент возникновения спорных правоотношений.

В соответствии со ст. 9 Федерального закона "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" нормы ГК РФ об основаниях и последствиях недействительности сделок (ст. ст. 162, 165 - 180) применяются к сделкам, требования о признании недействительными и последствиях недействительности которых рассматриваются судом, арбитражным судом или третейским судом после 1 января 1995 года, независимо от времени совершения соответствующих сделок.

Согласно ст. ст. 166-167 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия. Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Статьей 168 Гражданского кодекса Российской Федерации за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия. Она может быть признана недействительной по иску такого лица или иных лиц, указанных в законе (статья 173.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

На основании ст. 178 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел. При наличии условий, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если: 1) сторона допустила очевидные оговорку, описку, опечатку и т.п.; 2) сторона заблуждается в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные; 3) сторона заблуждается в отношении природы сделки; 4) сторона заблуждается в отношении лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой; 5) сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку. Заблуждение относительно мотивов сделки не является достаточно существенным для признания сделки недействительной.

Как установлено судом и следует из материалов дела, спорное жилое помещение представляет собой двухкомнатную квартиру общей площадью 42,4 кв.м, расположенную по адресу: <.....>

ФИО1 (мать истца) являлась ответственным нанимателем указанной квартиры на основании обменного ордера от 13 декабря 1983 года <№>; в качестве члена семьи был зарегистрирован и ее сын Зубарев А.Г.

22 января 1993 года между Кировским монтажным управлением в лице заместителя начальника управления Тарасова Г.И., действовавшего по доверенности, и ФИО1 был заключен договор на передачу и продажу квартир в собственность граждан; договор зарегистрирован в установленном законом порядке 16 февраля 1993 года за <№>.

Из материалов приватизационного дела следует, что на момент приватизации в жилом помещении были зарегистрированы (согласно справке ф.9): ФИО1 (ответственный наниматель), Зубарев А.Г. – несовершеннолетний сын (истец), ФИО2 – супруг нанимателя, ФИО3 – несовершеннолетний сын; заявление на приватизацию подано ФИО1 которая желала оформить в свою собственность квартиру, на что ее супруг ФИО2., являющийся совершеннолетним членом семьи ответственного нанимателя, выразил согласие, отказавшись от участия в ней (приватизации). Иных документов, кроме указанных выше и выписки из трудовой книжки ФИО1 в приватизационном деле не имеется, в том числе и разрешение органов опеки и попечительства на одобрение сделки.

В соответствии со ст. 2 Закона РФ от 4 июля 1991 N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" (в редакции, действующей по состоянию на момент сделки приватизации) граждане, занимающие жилые помещения в домах государственного и муниципального жилищного фонда, включая жилищный фонд, находящийся в полном хозяйственном ведении предприятий или оперативном управлении учреждений (ведомственный фонд), по договору найма или аренды, вправе с согласия всех совместно проживающих совершеннолетних членов семьи приобрести эти помещения в собственность, в том числе совместную, долевую, на условиях, предусмотренных настоящим Законом, иными нормативными актами Российской Федерации и республик в составе Российской Федерации.

В силу ст. 7 Закона РФ от 4 июля 1991 N 1541-1 передача жилья в собственность граждан оформляется договором передачи, заключаемым местной администрацией, предприятием, учреждением с гражданином, получающим жилое помещение в собственность в порядке, установленном соответствующим Советом народных депутатов. При этом нотариального удостоверения договора передачи не требуется и государственная пошлина не взимается. Право собственности на приобретенное жилье возникает с момента регистрации договора в исполнительном органе местного Совета народных депутатов.

Таким образом, Закон о приватизации на момент совершения оспариваемой сделки не предусматривал обязанности включения в договор о приватизации несовершеннолетних, приживающих в спорном жилом помещении. Указанные законоположения были внесены Федеральным законом от 11 августа 1994 года № 26-ФЗ, т.е. после заключения оспариваемого договора на приватизацию квартиры 16 февраля 1993 года.

Вместе с тем, само по себе данное обстоятельство не свидетельствует о том, что сделка была совершена в соответствии с требованиями действовавшего на момент ее заключения законодательства, а доводы представителя ответчика в указанной части отклоняются исходя из следующего.

Исходя из системной взаимосвязи ст. 53 ЖК РСФСР и ст. 133 КоБС РСФСР не включение несовершеннолетнего в договор о приватизации могло быть осуществлено только с согласия родителя и с одобрения органов опеки и попечительства.

Так, статьей 53 ЖК РСФСР, действовавшей на момент заключения договора приватизации, установлено право несовершеннолетних, равное с правами нанимателя жилого помещения, вытекающее из договора найма, в том числе и право на приватизацию занимаемого жилого помещения.

При этом в соответствии со ст. 133 КоБС РСФСР, действовавшей на момент совершения сделки, опекун и попечитель, их супруги и близкие родственники не вправе совершать сделки с подопечным, а также не вправе представлять лиц, находящихся у них под опекой и попечительством, при заключении сделок или ведении судебных дел между подопечным и супругом опекуна или попечителя и их близкими родственниками. Опекун не вправе без предварительного разрешения органов опеки и попечительства совершать, а попечитель давать согласие на совершение сделок от имени подопечного, выходящих за пределы бытовых. В частности, предварительное разрешение органов опеки и попечительства требуется для заключения договоров, подлежащих нотариальному удостоверению, отказа от принадлежащих подопечному прав, совершения раздела имущества, обмена жилых помещений и отчуждения имущества. Органы опеки и попечительства вправе, если это вызывается необходимостью защиты интересов подопечного, ограничить право одного из родителей или опекуна распоряжаться вкладом подопечного. Правила настоящей статьи распространяются и на сделки, заключаемые родителями (усыновителями) в качестве опекунов (попечителей) своих несовершеннолетних детей.

Таким образом, действовавшее на момент заключения оспариваемой сделки законодательство устанавливало запрет на совершение сделок, предусматривающих отказ от принадлежащих подопечному прав в отношении недвижимого имущества, без согласия органа опеки и попечительства; отказ от участия в приватизации мог быть осуществлен родителями (опекунами, попечителями) только при наличии разрешения органов опеки.

Учитывая изложенное, а также установление в ходе рассмотрения дела нарушения вышеуказанных требований закона при приватизации, заключенный между Кировским монтажным управлением и ФИО1 договор на передачу и продажу квартир (домов) в собственность граждан от 22.01.1993, не соответствовал требованиям действовавшего на тот момент законодательства, а потому договор приватизации в части не включения в оспариваемый договор Зубарева А.Г., имеющего равные права с ФИО1 на приватизацию квартиры в равных долях является недействительным. Подлежит признанию недействительной и регистрационная запись за <№>

При этом признание недействительным договора приватизации в части ущемления прав Зубарева А.Г. не влечет недействительности договора в остальной части, поскольку в противном случае ФИО1 выразившая свое волеизъявление на передачу ей квартиры в собственность, была бы лишена правовой защиты принадлежащей ей доли в праве собственности на квартиру, в связи с чем требования истца о признании недействительным всего договора приватизации являются необоснованными.

Довод Микулич Н.А. о том, что действовавшим законодательством не было предусмотрено включение несовершеннолетних в договор приватизации, в том числе, что связано с возможностью последними реализации своего права на однократную приватизацию в будущем, в противном случае чего они были бы лишены при включении их в договор их законными представителями, судом отклоняются как не состоятельные, поскольку Законом РФ от 4 июля 1991 N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" предусмотрено, что несовершеннолетние, ставшие собственниками занимаемого жилого помещения в порядке его приватизации, сохраняют право на однократную бесплатную приватизацию жилого помещения в домах государственного и муниципального жилищного фонда после достижения ими совершеннолетия.

Между тем, истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является юридически значимым по делу обстоятельством.

Так, исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, чье право нарушено (статья 195 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В соответствии с пунктом 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в Определении Конституционного Суда РФ от 19.06.2007 года N 452-О-О, истечение срока исковой давности, т.е. срока, в пределах которого суд общей юрисдикции обязан предоставить защиту лицу, право которого нарушено, является самостоятельным основанием для отказа в иске (п. 2 ст. 199 ГК РФ); в этом случае принудительная (судебная) защита прав независимо от того, имело ли место в действительности нарушение его прав, невозможна, вследствие чего исследование иных обстоятельств спора не может повлиять на характер вынесенных судебных решений.

Согласно статьям 166 – 167 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительная по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительная с момента ее совершения.

Исходя из положений части 2 статьи 8 Закона Российской Федерации от 04.07.1991 N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" договор приватизации жилого помещения, совершенный с нарушением действующего законодательства, является оспоримой сделкой.

Следовательно, к договору приватизации <№> от 16.02.1993 подлежат применению положения об оспоримых сделках.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.11.2001 N 15, Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 N 18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", действующего до принятия Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", к требованиям о признании недействительной оспоримой сделки не применяются общие правила, установленные статьей 200 ГК РФ о начале течения срока исковой давности.

В силу пункта 2 статьи 181 ГК РФ годичный срок давности по указанным искам следует исчислять со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена такая сделка (пункт 1 статьи 179 ГК РФ), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

При этом необходимо учитывать, что в соответствии с частью 2 статьи 10 Федерального закона "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" к иску о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности, право на предъявление которого возникло до 1 января 1995 года, применяется не годичный срок исковой давности, а срок исковой давности, установленный для соответствующих исков ранее действовавшим законодательством.

В силу разъяснений, содержащихся в пункте 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" положения ГК РФ о сроках исковой давности и правилах их исчисления в редакции Федерального закона от 7 мая 2013 года N 100-ФЗ "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Закон N 100-ФЗ) применяются к требованиям, возникшим после вступления в силу указанного закона, а также к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 года (пункт 9 статьи 3 Закона N 100-ФЗ).

Поскольку Зубарев А.Г. с требованием об оспаривании договора на передачу квартиры в собственность <№> от 1993 года обратился в 2020 году, то срок исковой давности по заявленным требованиям надлежит исчислять в порядке части 2 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В силу части 2 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Аналогичные постулаты даны в обзоре судебной практики от 25.02.2009 за III квартал 2008 года, где Верховный Суд РФ разъяснил, что в соответствии с п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 августа 1993 года N 8 "О некоторых вопросах применения судами Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" (с последующими изменениями и дополнениями) договор на передачу в собственность жилого помещения, а также свидетельство о праве собственности, выданное на основании договора о приватизации, по требованию заинтересованных лиц могут быть признаны судом недействительными по основаниям, установленным гражданским законодательством для признания сделки недействительной. При этом срок исковой давности, определенный п. 2 ст. 181 ГК РФ, в данном случае должен исчисляться согласно п. 1 ст. 200 ГК РФ со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Судом установлено, что оспариваемая истцом сделка – договор приватизации квартиры по адресу: <адрес>, был заключен 22 января 1993 года, зарегистрирован 16 февраля 1993 года. Истец с настоящим иском обратился в суд 2 сентября 2020 года (согласно почтовому штемпелю на конверте).

Из объяснений истца следует, что о сделке приватизации и о том, что квартира оформлена только на имя матери он знал еще при жизни ФИО1 которая ему об этом говорила, а также следовало из платежных документов.

Кроме того, как следует из материалов дела, в частности справки ф.9 и не оспаривалось Зубаревым А.Г., последний был зарегистрирован в спорном жилом помещении в период с 28.12.1983 года по 14.01.2000 (снят в связи с осуждением), а также в период с 20.12.2005 по 17.06.2006 (снят в связи с осуждением).

Из объяснений Зубарева А.Г. следует, что в декабре 2005 года он не мог самостоятельно зарегистрироваться по месту жительства в спорной квартире, требовалось согласие матери и ее соответствующее заявление, т.е. фактически на вселение истца требовалось согласие собственника жилого помещения, а потому истец на указанную дату (декабрь 2005 года) должен был знать о том, что не является собственником спорного жилого помещения либо его части, в противном случае он смог бы самостоятельно реализовывать свои права по регистрации и проживанию в жилом помещении. В связи с чем, не лишен был права на обращение с иском в суд с указанной даты для защиты своего нарушенного права в части не включения его в договор приватизации, поскольку имел с матерью равные права на спорное жилое помещение.

Кроме того, судом также учитываются и следующие обстоятельства: мать истца умерла 5 октября 2009 года, 11 марта 2010 года истец обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства, в том числе предполагая и осознавая, что спорная квартира, по его мнению, также должна быть включена в наследственную массу, так как у него на руках имелся документ о принадлежности спорного жилого помещения наследодателю. А потому истец, в том числе и после смерти матери, знал и должен был знать о наличии договора на бесплатную передачу квартиры в собственность граждан, а, следовательно, имел возможность оспорить условия его заключения в установленные законом сроки, однако своим правом не воспользовался.

Анализируя исследованные по делу доказательства, суд приходит к выводу, что в ходе судебного разбирательство установлено, что истцу должно было быть известно о своем нарушенном праве еще в 2005 году, а в последующем и в 2010 году.

Суд критически относится к доводам стороны истца (отражено в иске) о том, что о договоре приватизации он узнал лишь в 2020 году, когда ответчик приехала в город Апатиты с требованием освободить занимаемое им и его семьей жилое помещение.

На момент регистрации в 2005 году и на момент смерти своей матери истец обладал полной дееспособностью, а потому при необходимой заботливости и осмотрительности, с которыми гражданское законодательство связывает осуществление гражданских прав, имел реальную возможность узнать о своих правах на занимаемое им в настоящее время жилое помещение. При осуществлении своих прав разумно и добросовестно, при той степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от него, Зубарев А.Г., являясь совершеннолетним и дееспособным, в силу его обычных знаний, в том числе правовых и жизненного опыта не мог не узнать о нарушении своих прав, принимая во внимание, что право собственности за ФИО1 на спорную квартиру в установленном на тот момент порядке было зарегистрировано в 1993 году, т.е. более 26 лет назад.

Поскольку объектом приватизации являлось жилое помещение, права на которое подлежат государственной регистрации, сведения о зарегистрированных правах носят открытый характер, истец мог и должен был узнать о нарушении своих прав на участие в приватизации спорной квартиры, в том числе и после невозможности самостоятельно зарегистрироваться в жилом помещении, а равно как после смерти матери ФИО1 а также регистрации права собственности Микулич Н.А. на спорное жилое помещение. При этом судом бесспорно установлено, что право собственности на приобретенное ФИО1 жилье было зарегистрировано в установленном законом порядке, сведения об этом имелись, а потому истец имел реальную возможность узнать о правах на спорное жилое помещение с 2005 года.

Каких-либо препятствий к получению истцом сведений о наличии либо отсутствии зарегистрированного права на спорную квартиру судом не установлено. Тот факт, что истец принимал участие в судебных заседаниях, где он проходил в качестве подсудимого, не лишало его возможности получить необходимую ему информацию.

Отсутствие у истца правового интереса к оформлению в свое время прав на спорное жилое помещение, а также того обстоятельства, что он полагал, что спорное жилое помещение целиком должно перейти к нему в порядке наследования, а потому на тот период он не считал, что его права нарушались оспариваемым договором на передачу квартир в собственность граждан, в части его не включения в договор, не может влиять на течение определенных законом сроков для защиты нарушенного права.

Суд соглашается с доводами представителя ответчика в той части, что истец не мог не знать, что не является собственником квартиры, а он, в свою очередь, никаких прав на квартиру также не имеет.

Таким образом, истцом Зубаревым А.Г. пропущен срок для оспаривания договора на передачу квартиры в собственность от 22 января 1993 года, заключенного между Кировским монтажным управлением и ФИО1, поскольку истец узнал о своем нарушенном праве задолго до истечения сроков для обращения за защитой нарушенного права.

Истец не просил о восстановлении процессуального срока, полагая, что им срок не пропущен, а равно и не представил доказательств уважительности пропуска срока исковой давности, в связи с чем, у суда отсутствуют основания для его восстановления. А равно судом учитывается и значительность периода времени, прошедшего с момента совершения оспариваемой сделки, а также с момента, когда Зубарев А.Г. должен был получить достоверную информацию об обстоятельствах совершенной сделки приватизации, а потому оснований для применения положений ст. 205 ГК РФ для восстановления срока исковой давности, не усматривается, так как обстоятельства, влекущие возможность восстановления срока, материалами дела не подтверждаются.

Поскольку пропуск срока исковой давности является самостоятельным основанием к отказу в удовлетворении заявленных требований, суд приходит к выводу, что в удовлетворении требований истца о признании договора <№> от 16.02.1993 на передачу квартиры по адресу: <адрес> недействительным, надлежит отказать.

Учитывая, что суд пришел к выводу, что судебная защита прав истца независимо от того, имело ли место в действительности нарушение его прав, невозможна и отказал в признании договора на передачу квартиры в собственность недействительным, то отсутствуют и основания для признания недействительной заключенной впоследствии сделки по продаже спорного жилого помещения ответчику.

Поскольку договор бесплатной передачи квартиры в собственность граждан оставлен судом как состоявшаяся сделка в неизменном виде, ФИО1 как единоличный собственник имела право распорядиться принадлежащим ей имуществом по своему усмотрению. Судом учитывается, что сделка купли-продажи соответствовала нормам права, действовавшим на момент ее осуществления.

Так, на момент совершения оспариваемой сделки действовали нормы подраздела 2 раздела III Гражданского кодекса РСФСР.

В соответствии статьей 135 Гражданского кодекса РСФСР (в редакции, действовавшей на момент заключения истцом договора купли-продажи) право собственности у приобретателя имущества по договору возникает с момента передачи вещи, если иное не предусмотрено законом или договором. Если договор об отчуждении вещи подлежит регистрации, право собственности возникает в момент регистрации.

Статьей 160 Гражданского кодекса РСФСР предусмотрено, что договор считается заключенным, когда между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным его пунктам. Существенными являются те пункты договора, которые признаны такими по закону или необходимы для договоров данного вида, а также все те пункты, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

В силу ст. 237 Гражданского кодекса РСФСР по договору купли - продажи продавец обязуется передать имущество в собственность покупателю, а покупатель обязуется принять имущество и уплатить за него определенную денежную сумму.

Согласно ст. 238 Гражданского кодекса РСФСР жилой дом (или часть его), находящийся в личной собственности гражданина или у совместно проживающих супругов и их несовершеннолетних детей, может быть предметом купли - продажи с соблюдением правил статьи 106 данного Кодекса, а также при условии, чтобы собственником не продавалось более одного дома (или части одного дома) в течение трех лет, кроме случая продажи, предусмотренного статьей 107 данного Кодекса.

Согласно статье 239 Гражданского кодекса РСФСР договор купли-продажи жилого дома (части дома), находящегося в городе, рабочем, курортном или дачном поселке, должен быть нотариально удостоверен, если хотя бы одной из сторон является гражданин, и зарегистрирован в исполнительном комитете районного, городского Совета народных депутатов. Договор купли-продажи жилого дома (части дома), находящегося в сельском населенном пункте, должен быть совершен в письменной форме и зарегистрирован в исполнительном комитете сельского Совета народных депутатов. Несоблюдение правил настоящей статьи влечет недействительность договора.

Судом установлено, что право единоличной собственности ФИО1 на жилое помещение фактически оспорено не было. Следовательно, как собственник в силу положения п. 2 ст. 2 Закон РСФСР от 24.12.1990 N 443-1 "О собственности в РСФСР" вправе была по своему усмотрению владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ей имуществом. Договор купли-продажи, заключенный между ФИО1 и Микулич Н.В., составлен в надлежащей письменной форме, т.е. на момент заключения оспариваемого договора купли-продажи были соблюдены все требования действовавшего на тот момент гражданского законодательства к форме, содержанию и порядку составления, и поскольку не установлено иное, нотариально удостоверен (совершен в письменной форме, сторонами достигнуто соглашение по всем существенным его пунктам, оплата по договору произведена, продавец выдала нотариально заверенную доверенность на представление ее интересов, в договоре приводится ссылка на основания принадлежности имущества продавцу на праве собственности, а также указание, что квартира не продана, не заложена, в споре и под арестом не состоит, договор удостоверен нотариусом, в присутствии которого подписан сторонами (представителем ФИО1 зарегистрирован в реестре за <№> Договор Микулич Н.А. исполнен, денежные средства были переданы, о чем имеется подпись в договоре. Право собственности за Микулич Н.А. зарегистрировано в установленном законом порядке 2 марта 1993 года.

Согласно части 5 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, подтвержденные нотариусом при совершении нотариального действия, не требуют доказывания, если подлинность нотариально оформленного документа не опровергнута в порядке, установленном статьей 186 данного кодекса, или не установлено существенное нарушение порядка совершения нотариального действия.

Свидетель ФИО6 суду показала, что не в полной мере помнит все обстоятельства совершенной сделки купли-продажи, однако с достоверностью помнит, что выступала от имени продавца квартиры по доверенности, которую последняя заверила ранее у нотариуса; указала, что договор был подписан ею по выданной доверенности и заверен нотариусом, вторым участником сделки была Микулич Н.А.; денежные средства по сделке за продажу квартиры непосредственно ей Микулич Н.А. не передавала, а потому ФИО1 она их также не отдавала, а были переданы позднее непосредственно покупателем продавцу.

Между тем, вопреки указанным показаниям свидетеля, истцом суду не представлено доказательств безденежности договора.

Статьей 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

Согласно положениям ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Как усматривается из текста договора купли-продажи квартиры <адрес>, заключенного 19 февраля 1993 года, квартира продана за 11000 рублей, которые продавец получил от покупателя при подписании настоящего договора, данный договор подписан сторонами. От лица ФИО1 договор подписала ее представитель по доверенности ФИО6

Доказательств невыполнения условий данного договора, в частности, условий об уплате покупателем определенной в договоре цены товара, истцом суду не представлено, а наоборот опровергается п. 3 договора купли-продажи от 19 февраля 1993 года и записью о том, что расчеты между сторонами проведены при подписании договора.

К показаниям свидетеля ФИО6 в части неполучения ею денежных средств, суд относится критически, поскольку они опровергаются ее собственноручной записью на договоре о получении 11000 рублей в счет исполнения договора, а также судом учитываются и сроки, прошедшие с момента заключения сделки, а также то, что свидетель доподлинно не смог описать события и обстоятельства состоявшейся сделки.

То обстоятельство, что договор не был исполнен со стороны продавца и квартира не была фактически передана покупателю, а ФИО1 продолжала в ней проживать со своей семьей, не свидетельствует о недействительности сделки, поскольку непосредственно не нарушало прав последней.

При этом иных условий совершения сделки купли-продажи ранее действовавшее законодательство, чем указанных в подразделе 2 раздела III Гражданского кодекса РСФСР, не содержало. Таким образом, для продажи квартиры, собственником которой является ребенок (пусть бы его доля в праве собственности были мизерной), требуется разрешение органов опеки и попечительства, даже при том условии, что ребенок может иметь в собственности и иное жилье. В то же время для продажи квартиры, которая является единственным жильем для семьи, но в которой ребенок является не собственником, а всего лишь членом семьи собственника, разрешения органов опеки не требуется. Поскольку Зубарев А.Г. собственником какой-либо части спорного жилого помещения не являлся (в требованиях о признании права в порядке приватизации было отказано), а лишь был зарегистрирован в качестве члена семьи собственника – несовершеннолетнего ребенка, то довод истца и его представителей о том, что сделка отчуждения была совершена без согласия органа местного самоуправления, а потому является недействительной, отклоняется судом как основанный на ошибочном понимании норм материального права.

Вопрос о недействительности сделки мог бы решаться в отношении той квартиры, на которую Зубарев А.Г. (в том числе в период его несовершеннолетия) имел право, и это право было нарушено, чего в данном случае не установлено. При этом судом учитывается, что поскольку квартира была законно реализована ее единоличным собственником еще при жизни, а обязанности уведомлять (ставить в известность) членов своей семьи (в том числе и несовершеннолетних либо опеку) о сделках в отношении имущества, в отношении которого последние не являлись сособственниками, действовавшее законодательство не содержало, то она не могла быть включена в наследственную массу, а истец, соответственно не мог претендовать на нее в порядке наследования.

В силу п. 3 ст. 10 ГК РФ при осуществлении гражданских прав разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается. Следовательно, Микулич Н.А. должна предполагаться добросовестным приобретателем спорной квартиры, пока не будет доказано иное. С учетом изложенного, то обстоятельство, что при приватизации квартиры не были учтены права на тот момент несовершеннолетнего истца, само по себе, с учетом пропуска срока для защиты нарушенного права, не является достаточным для признания недействительным договора купли-продажи квартиры. Признание недействительным договора купли-продажи в такой ситуации создает условия для нарушения прав добросовестных участников гражданских правоотношений и возможности для злоупотребления правом, что противоречит основным началам гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ) и не может иметь места с учетом положений ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации (осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц) и п. 1 ст. 10 ГК РФ (недопустимость при осуществлении гражданских прав злоупотребления правом).

Заключенный договор мог быть признан недействительным лишь при доказанности того, что другая сторона по сделке – Микулич Н.А. знала или заведомо должна была знать о правах Зубарева А.Г. на эту квартиру и что сделка была проведена с нарушением. Указанные обстоятельства в ходе судебного разбирательства не установлены, поскольку из объяснений покупателя спорного жилого помещения следует, что указанная сделка была нотариально удостоверена, право собственности продавца на отчуждаемый объект недвижимости было проверено, в договоре и иных документах, представленных при заключении договора купли-продажи нет сведений о том, что несовершеннолетний не участвовал в приватизации, имелся только лишь договор на бесплатную передачу квартиры в собственность, где единственным собственником квартиры являлась ФИО1, а Зубарев А.Г. поименован в качестве сособственника не был.

Доказательств, подтверждающих ответчиком действий, направленных на сокрытие правоустанавливающих документов, истцом не представлено, право собственности ответчика было зарегистрировано в установленном законом порядке, при том, что последний имел возможность с 2005 года, а впоследствии и с 2009 года узнать в регистрирующих органах, за кем было зарегистрировано право собственности на спорное жилое помещение, если полагал, что его право было нарушено и он незаконно был лишен возможности участвовать в приватизации.

При этом справки (форм № 3, 7, 9) жилищных органов, а равно МФЦ, не являются документами, подтверждающими право собственности лица на объект недвижимости; документы о правах лица на недвижимое имущество выдаются только регистрирующими органами (ранее исполнительным комитетом сельского Совета народных депутатов, впоследствии системой органов БТИ, а после введения в действие Федерального закона РФ от 21.07.1997 № 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" – органами Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии), а потому довод Зубарева А.Г. о том, что он имел достоверные сведения о том, что жилое помещение на момент смерти матери принадлежало на праве собственности именно ей, отклоняются судом, поскольку истец в соответствующие регистрирующие органы не обращался.

Вопреки доводам стороны истца материалами дела также не подтверждается, что оспариваемая сделка купли-продажи была совершена Зубаревой ФИО1 хотя и дееспособной, но находившейся в момент ее совершения в таком состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими, либо была совершена под влиянием заблуждения.

В нарушение ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации истцом не представлено допустимых и достаточных доказательств в обоснование признания сделки недействительной по основаниям, предусмотренным ст. ст. 177-178 ГК РФ. Ссылка Зубарева А.Г. о порочности договора купли-продажи по указанным основаниям, отклоняется судом как не состоятельная, поскольку основаны на субъективном суждении истца о состоянии здоровья матери и оценки ее действий, какими-либо доказательствами не подкреплена. При этом сам по себе факт оперативного лечения ФИО1 по поводу наличия новообразования левой лобной доли не может служить обоснованием заявленных исковых требований.

ФИО1 при жизни после совершения сделки приватизации на свое имя и получив соответствующий правоустанавливающий документ, подтверждающий ее право собственности на квартиру, впоследствии выдав нотариально удостоверенную доверенность на право отчуждения жилого помещения, в котором проживала она и члены ее семьи, до момента своей смерти совершенную сделку купли-продажи не оспорила и иных действий, направленных на отзыв доверенности либо выяснения обстоятельств наличия сделок по отчуждению и установлению сведений о переходе прав на недвижимое имущество, не предпринимала, доказательств обратному материалы дела не содержат.

Стороной ответчика также заявлено о пропуске истцом срока для обращения в суд с иском об оспаривании указанного договора.

В соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ, срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год; течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Начало течения срока исковой давности не может определяться событием, которые зависит от усмотрения стороны в сделке либо лицом, не являющимся стороной по сделке, и не может зависеть от того, когда эта сторона либо лицо, не являющееся стороной по сделке примет решение ознакомиться с условиями заключенного договора; именно по этой причине начало течения указанного срока в силу прямого указания п. 2 ст. 181 ГК РФ должно определяться в том числе с того момента, когда истец должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Истец с 2005 года знал о том, что не является стороной по сделке приватизации, и как следствие имел право ее оспорить, имел возможность заявить себя участником долевой собственности, тем самым выявив, что спорное жилое помещение к тому моменту уже было отчуждено ФИО1 третьему лицу. Кроме того, судом учитывается, что 7 апреля 2010 года истцу было выдано свидетельство о праве на наследство, состоящее из денежных вкладов, то есть 7 апреля 2010 года истцу должно было стать известно при той заботливости и осмотрительности, что в собственности ФИО1 никакого недвижимого имущества, в том числе, спорной квартиры, не имеется; о таком недвижимом имуществе и о включении его в наследственную массу наследники первой очереди ФИО1 - ее сын Зубарев А.Г. и мать ФИО7 – нотариусу не заявляли (л.д.94-102 том 1).

Таким образом, судом установлено, что срок для оспаривания сделки по отчуждению недвижимого имущества истцом также пропущен.

Учитывая установленные по делу обстоятельства, оснований для удовлетворения иска Зубарева А.Г. к Микулич Н.А. о признании договора на передачу и продажу квартир в собственность граждан и договора купли-продажи жилого помещения недействительными не имеется, а потому заявленные требования истца не подлежат удовлетворению.

На основании вышеизложенного, руководствуясь статьями 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░░-░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░.

░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░