Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-3/2020 (2-1330/2019;) ~ М-1135/2019 от 04.07.2019

УИД 02RS0001-01-2019-002927-90                                                       №

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

18 мая 2020 года                                                                                   г. Горно-Алтайск

Горно-Алтайский городской суд Республики Алтай в составе:

председательствующего судьи                                                  Сумачакова И.Н.,

при секретаре                                                           Яндиковой Н.Ю.,

с участием прокурора                                                                            Горбачевой М.Г.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению К.А., К.М. к БУЗ Республики Алтай «Перинатальный центр» о взыскании компенсации морального вреда и расходов на погребение,

УСТАНОВИЛ:

К.А., К.М. обратились в суд с иском к БУЗ Республики Алтай «Перинатальный центр» о взыскании компенсации морального вреда 5 500 000 рублей, расходов на погребение в сумме 32 440 рублей, а также взыскании судебных расходов по оплате услуг представителя в размере 50 000 рублей. Исковые требования мотивированы тем, что К.А., находясь на <данные изъяты> недели беременности, в ночь с ДД.ММ.ГГГГ на ДД.ММ.ГГГГ почувствовала <данные изъяты>, в связи с чем вызвала бригаду скорой помощи, по результатам осмотра которой была госпитализирована в стационар БУЗ РА «Перинатальный центр». Там она была осмотрена дежурным акушером-гинекологом, ей был осуществлен забор крови из пальца и вены, мочи, снята кардиотокография (КТГ), введены неизвестные препараты посредством капельницы. Утром ДД.ММ.ГГГГ были произведены аналогичные процедуры, за исключением ввода препаратов. К.А. сообщили, что анализы в норме, критерии КТГ соблюдаются. ДД.ММ.ГГГГ было произведено плановое УЗИ плода, на котором не было выявлено патологий и отклонений, так же было произведено КТГ в первой и во второй половине дня, критерии одного из КТГ были не соблюдены, это свидетельствует об отклонении нормального течения беременности, однако никаких действий медицинские работники не предприняли. Утром ДД.ММ.ГГГГ при измерении артериального давления прибор зафиксировал его повышение, данные показатели в журнале не зафиксированы, поскольку медицинский работник сказала, что полученные показатели являются нормой. В течение дня было проведено три КТГ, критерии двух из которых были не соблюдены, однако, как и в предыдущем случае, медицинские работники не предприняли никаких действий для выяснения причины не соблюдения критериев КТГ. ДД.ММ.ГГГГ утром было измерено артериальное давление, показатели оставались такими же высокими, так же не фиксировались в журнале. В связи с этим было назначено УЗИ, на котором медицинские работники отклонений и патологий не выявили, заверили, что все в норме. ДД.ММ.ГГГГ истец выразила желание написать заявление об отказе стационарного лечения в Перинатальном центре ввиду бездействия персонала медицинского учреждения, а так же значительного ухудшения состояния. Возможности написать заявления об отказе от стационарного лечения медицинский персонал не дал, ссылаясь на отсутствие лечащего врача. ДД.ММ.ГГГГ в течение дня было проведено три КТГ, ни в одном из КТГ критерии не были соблюдены. В связи с этим примерно в 19-00 ч. было назначено УЗИ, на котором не было зафиксировано отклонений и патологии. Через час лечащий врач сказала, что ее настораживает то, что критерии большинства КТГ не соблюдаются и предложила сделать очередное УЗИ. При проведении УЗИ лечащий врач Т. и заместитель главного врача по акушерско-гинекологической помощи С. не выявили никаких отклонений и патологий. Врачами было принято решение провести очередное КТГ в пик активности плода в 5-00 ч. утра, а так же Т. пояснила, что лечение в дневном стационаре возможно при условии проведения в течение следующего дня трех КТГ с соблюдением всех критериев. В период с 00 ч. до 01 ч. ДД.ММ.ГГГГ в беседе с врачами Т., С. истцу было предложено провести операцию по родам путем кесарево сечение, не указывая на срочность и критичность, лишь ссылаясь на несоблюдение критериев большинства проведенных КТГ. Осознавая, что плод не до конца развит, а так же не понимания срочности проведения предложенной процедуры, К.А. не хотела принимать поспешное решение, и хотела утром посоветоваться с супругом. Не осознавая всей серьезности и опасности ситуации, сразу после состоявшегося разговора ею был написан отказ от проведения операции. В 5-00 ч. ДД.ММ.ГГГГ при проведении запланированного КТГ критерии так же были не соблюдены. Сразу после этого примерно в 6-00 ч. Т. провела УЗИ и обнаружила плохой кровоток в пуповине плода. В связи с этим экстренно было принято решение о проведении операции по родам посредством кесарева сечения. Во время проведения операции, в момент извлечения ребенка криков или каких-либо других звуков не было. Врачи приступили к реанимации ребенка, а затем его унесли в реанимацию. Врач-реаниматолог и рассказала о состоянии ребенка. Ребенок находился в критическом состоянии, вследствие <данные изъяты>, которую врачи не выявили на стадии наблюдения, <данные изъяты> Следующие 6 дней истец провела в палате сервисного обслуживания, за эти дни ни лечащий врач, под наблюдением которого она находилась, ни заместитель главного врача, не появились у нее в палате, не объяснили причины критического состояния ребенка. ДД.ММ.ГГГГ во время вечернего посещения врач-реаниматолог сообщила К.А., К.М. о том, что ребенку стало значительно хуже, что в течении суток ребенок умрет. Утром ДД.ММ.ГГГГ супруги приехали в Перинатальный центр навестить ребенка. Во время посещения врач-реаниматолог объяснила, что жизнь <данные изъяты> удалось сохранить благодаря препаратам, которые уже вводят в ее организм в максимальных дозах. Но пояснила, что долго так продолжаться не может, и что ребенку осталось жить считанные часы. От этих новостей психологическое и эмоциональное состояние истцов все больше ухудшилось, в <данные изъяты> К.М. <данные изъяты> госпитализировали в Республиканскую больницу. В <данные изъяты>. К.А. поступил звонок от врача-реаниматолога, который сообщил ей о смерти ребенка. От услышанного у К.А. <данные изъяты>, однако ей пришлось взять себя в руки и ехать в реанимацию Перинатального центра. Но даже в этот момент ни лечащий врач, ни заместитель главного врача, никто из руководства Перинатального центра не объяснили причины, способствовавшие такому результату. Смертью ребенка супругам К. и их родственникам причинены моральные и нравственные страдания, связанные с болью утраты. В связи со стрессовой ситуацией у истца К.А. возникла <данные изъяты>, что принесло физические страдания, а также материальные затраты на покупку лекарственных препаратов. Истцы полагают, что оказание медицинской помощи проводилось с грубым нарушением норм действующего законодательства.

Определением суда от 05.07.2019 г. к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечено Министерство здравоохранения Республики Алтай.

Истцы К.А., К.М. в судебном заседании исковые требования поддержали в полном объеме и просили их удовлетворить.

Представитель ответчика БУЗ Республики Алтай «Перинатальный центр» Андреева Е.А. в судебном заседании исковые требования не признала и просила отказать в их удовлетворении в полном объеме.

Представитель третьего лица Министерства здравоохранения Республики Алтай Тысова З.Т. в судебном заседании полагала исковые требования не подлежащими удовлетворению.

Выслушав участников процесса, изучив материалы дела, оценив представленные доказательства в совокупности, суд приходит к следующим выводам.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Частью 2 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено, что медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (ст. 151 ГК РФ).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и ст. 151 ГК РФ.

Согласно п. 1 ст. 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

В соответствии с п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В абз. 2 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 разъяснено, что суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Как разъяснено в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе моральный, являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности ст. 1100 ГК РФ.

Из материалов дела следует, что ДД.ММ.ГГГГ в 01:30 часов К.А. поступила в БУЗ Республики Алтай «Перинатальный центр» с диагнозом «<данные изъяты>». В последующем установлен клинический диагноз «<данные изъяты>. Диагноз заключительный «<данные изъяты>

ДД.ММ.ГГГГ в 06:55 – 07:30 часов проведена операция «Кесарево сечение», по результатам которой извлечен <данные изъяты> ребенок <данные изъяты> пола, передан неонатологу-реаниматологу. ДД.ММ.ГГГГ в 15:30 часов <данные изъяты>

Как следует из медицинского свидетельства о смерти от ДД.ММ.ГГГГ причиной смерти новорожденной К. являются <данные изъяты>.

Факт смерти новорожденной К. подтверждается справкой о смерти от ДД.ММ.ГГГГ

Согласно заключению судебно-медицинской экспертной комиссии КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» № от ДД.ММ.ГГГГ К.А. встала на учет по беременности в БУЗ РА «Перинатальный центр» на сроке <данные изъяты> недель. В период наблюдения на амбулаторном этапе К.А. правильно и по показаниям в соответствии с действующими нормативно-правовыми актами проводились осмотры врача-акушера-гинеколога, необходимые лабораторные и инструментальные методы исследования назначалось, она получала соответствующее лечение. Согласно приказу Минздрава России № 572н от 12 ноября 2012 г. «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю «Акушерство и гинекология» (за исключением использования вспомогательных репродуктивных технологий)» не позднее 7-10 дней после первичного обращения в женскую консультацию необходимо проведение консультаций врача-стоматолога, врача-оториноларинголога, врача-офтальмолога. Данные консультации не были назначены и проведены К.А. в БУЗ РА «Перинатальный центр», что, по мнению судебно-медицинской экспертной комиссии, является недостатком оказания медицинской помощи. Однако данный недостаток не способствовал ухудшению состояния здоровья женщины и/или плода, не повлиял на проводимые лечебно-диагностические мероприятия и исход беременности К.А.

Согласно результатам обследований К.А. во время беременности находилась в удовлетворительном состоянии, какой-либо патологии на амбулаторном этапе оказания медицинской помощи у женщины и плода не отмечалось.

ДД.ММ.ГГГГ в 01:30 ч. К.А. поступила в стационар БУЗ РА «Перинатальный центр» с жалобами <данные изъяты>. В данном медицинском учреждении К.А. было своевременно проведено необходимое обследование: осмотр, УЗИ с допплерометрией (исследование кровотока), КТГ (кардиотокография плода), в этот же день был собран консилиум с целью определения тактики ведения беременной. На основании данных вышеуказанного обследования (<данные изъяты>) К.А. был правильно установлен диагноз: «<данные изъяты> Была верно определена дальнейшая тактика ведения беременной – мониторинг состояния плода, наблюдение за состоянием женщины, проведение сохраняющей терапии.

В последующем в течение 4-х дней стационарного лечения К.А. жалоб не предъявляла, каких-либо отклонений в ее состоянии и состоянии плода зафиксировано не было.

Таким образом, на данном этапе оказания медицинской помощи лечебно-диагностические мероприятия были выполнены своевременно, верно и в полном объеме в соответствии со стандартами оказания медицинской помощи по данному профилю. Показаний для экстренного родоразрешения путем кесарева сечения (<данные изъяты> в указанный период времени не имелось.

ДД.ММ.ГГГГ в 13:00 ч. ввиду наличия у К.А. жалоб на снижение активности плода с 11:00 ч. был собран консилиум, которым на основании данных осмотра, результатов дополнительных методов исследований был установлен диагноз: «<данные изъяты>. Была принята верная тактика ведения беременной: проведение КТГ, УЗИ, допплерометрии, наблюдение в динамике, при ухудшении состояния женщины и/или плода – решение вопроса о досрочном родоразрешении. Показаний к проведению экстренного кесарева сечения на данном этапе также не имелось.

ДД.ММ.ГГГГ в течение дня К.А. отмечала слабое шевеление плода, по данным КТГ и допплерометрии отмечалось ухудшение его состояния, в связи с чем врачи БУЗ РА «Перинатальный центр» предположили развитие у плода внутриутробной гипоксии. На основании этого женщине ДД.ММ.ГГГГ в 22:00 ч. было предложено досрочное родоразрешение абдоминальным путем (Кесарево сечение), однако от данного оперативного вмешательства К.А. отказалась в письменном виде, который содержится истории родов №.

Таким образом, у К.А. ДД.ММ.ГГГГ к 22:00 ч. появились показания к проведению экстренного Кесарева сечения – развитие гипоксии плода. Следовательно, принятие решения о необходимости проведения К.А. родоразрешения оперативным путем было обоснованным и своевременным.

В последующем на основании данных допплерометрии от ДД.ММ.ГГГГ в 06:05 ч. (<данные изъяты>), КТГ от ДД.ММ.ГГГГ в 05:02 ч., у К.А. было подтверждено наличие <данные изъяты>, на основании чего было повторно предложено проведение досрочного родоразрешения оперативным путем.

После получения письменного согласия К.А. на оперативное вмешательство и проведения предоперационной подготовки в течение 35 минут, ДД.ММ.ГГГГ в 06:55 – 07:30 ч. женщине по показаниям и технически верно, без интра- (во время) и послеоперационных осложнений, была выполнена операция «Кесарево сечение».

На 5-ой минуте операции у К.А. был извлечен живой <данные изъяты> ребенок <данные изъяты> пола массой № длиной тела <данные изъяты> см, с оценкой по шкале Апгар на 1-ой минуте - <данные изъяты> балл, на 5-ой - <данные изъяты> балл, на 7-ой - <данные изъяты> балла.

В последующем ребенок находился в отделении новорожденных, где ему на основании регулярных осмотров, дополнительных лабораторных (общий и биохимический анализы крови, определение газового состава крови, бактериологические исследования, иммунологическое исследование на внутриутробные инфекции) и инструментальных (нейросоноскопия, УЗИ внутренних органов, рентгенография органов грудной клетки, ЭхоКГ) методов исследования был верно установлен диагноз: <данные изъяты>

В соответствии с данным диагнозом ребенку своевременно, верно и в полном объеме проводилось лечение (температурный и охранительный режим, ИВЛ, инфузионная, антибактериальная, дегидрационная, нейропротекторная, симптоматическая, заместительная, инотропная терапия).

Несмотря на правильно проводимую терапию, на <данные изъяты>й день жизни (ДД.ММ.ГГГГ в 15:30 ч.) у ребенка произошла <данные изъяты>. Спустя 30 минут реанимационных мероприятий, проведенных в полном объеме, ДД.ММ.ГГГГ в 16:00 ч. была констатирована биологическая смерть ребенка.

Медицинская помощь ребенку К.А. в БУЗ РА «Перинатальный центр» была оказана верно в соответствии с действующими нормативно-правовыми актами. Каких-либо нарушений в действиях медицинских работников на данном этапе выявлено не было.

Согласно исследованию трупа новорожденного К.А. смерть ребенка наступила в результате <данные изъяты><данные изъяты>

Таким образом, на основании вышеуказанного судебно-медицинская экспертная комиссия пришла к выводу, что смерть новорожденного обусловлена тяжестью патологии, с которой родился ребенок, а не качеством оказания медицинской помощи ему и К.А. в БУЗ РА «Перинатальный центр».

Отсроченность экстренного Кесарева сечения вследствие отказа от него К.А. и непроведение данного оперативного родоразрешения в срок, когда появились показания (ДД.ММ.ГГГГ 22:00 ч.), способствовали ухудшению состояния плода и прогрессированию у него внутриутробной гипоксии. Однако своевременное проведение вышеуказанного оперативного вмешательства в данном случае не могло гарантировать благоприятный исход.

Поскольку при рассмотрении и разрешении настоящего дела судом не установлено, что врачами БУЗ Республики Алтай «Перинатальный центр» при оказании медицинской помощи К.А. и ее новорожденному ребенку К. допущены нарушения установленных методик, стандартов, правил оказания медицинской помощи, которые бы находились в причиной связи со смертью новорожденной К. то оснований для удовлетворения исковых требований К.А., К.М. к БУЗ Республики Алтай «Перинатальный центр» о взыскании компенсации морального и расходов на погребение, а также взыскании судебных расходов, не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Отказать К.А. в удовлетворении исковых требований к БУЗ Республики Алтай «Перинатальный центр» о взыскании компенсации морального вреда в размере 2 750 000 рублей, расходов на погребение в сумме 16 220 рублей, а также взыскании судебных расходов по оплате услуг представителя в размере 25 000 рублей.

Отказать К.М. в удовлетворении исковых требований к БУЗ Республики Алтай «Перинатальный центр» о взыскании компенсации морального вреда в размере 2 750 000 рублей, расходов на погребение в сумме 16 220 рублей, а также взыскании судебных расходов по оплате услуг представителя в размере 25 000 рублей.

Решение может быть обжаловано в Верховный Суд Республики Алтай в течение месяца со дня его изготовления в окончательной форме с подачей апелляционной жалобы через Горно-Алтайский городской суд Республики Алтай.

Судья                                                                                                          И.Н. Сумачаков

Решение в окончательной форме изготовлено 21 мая 2020 года