Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-5120/2022 ~ М-4232/2022 от 05.09.2022

Дело № 2-5120/2022

РЕШЕНИЕ

именем Российской Федерации

18 ноября 2022 года                     г.Хабаровск

Центральный районный суд г. Хабаровска в составе:

председательствующего судьи Белоусовой О.С.

с участием ст. помощника прокурора Центрального района города Хабаровска Ненашевой И.А., истца Коробова А.Ю., представителя истца Величковского С.К., представителей ответчика Тэппо И.И., Галищук М.А., третьего лица Кулагина В.В., при секретаре Романской О.О.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Коробова Андрея Юрьевича действующего в своих интересах и в интересах несовершеннолетних ФИО2, ФИО3 к обществу с ограниченной ответственностью «Центр семейной медицины» о взыскании денежной компенсации морального вреда, причиненного преступлением, материального ущерба,

УСТАНОВИЛ:

Коробов А.Ю. обратился в суд в своих интересах и в интересах несовершеннолетних ФИО2, ФИО3 к ООО «Центр семейной медицины» о взыскании денежной компенсации морального вреда, причиненного преступлением, материального ущерба.

В обоснование заявленных требований указав, что его супруга ФИО8 находилась на лечении в клинике «Доктор А» ООО «Центр семейной медицины», расположенной по адресу: <адрес>. ДД.ММ.ГГГГ врач Кулагин В.В., находясь в клинике «Доктор А» ненадлежащим образом исполнил свои профессиональные обязанности при оказании медицинской помощи ФИО8 в виде проведения медицинской манипуляции – паравертебральной блокады в область грудного отдела позвоночника, в результате чего причинил смерть последней. До момента наступления смерти на иждивении ФИО8 находились двое малолетних детей ФИО2, ФИО3 В результате причинения смерти, истец понес расходы на погребение. Вступившим в законную силу приговором Центрального районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ по уголовному делу № установлено, что врачом клиники «Доктор А» ООО «Центр семейной медицины» Кулагиным В.В. допущена врачебная ошибка, вследствие которой наступила смерть ФИО8 и он признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 УК РФ. ДД.ММ.ГГГГ состоялись похороны супруги, на захоронение и обустройство надгробия затрачена сумма 86 574 руб. В этот же день после похорон состоялся поминальный обед в кафе «Курица и Мята» ООО «Дружба» по адресу: <адрес>, стоимость которого оплачена в 20 575 руб. Таким образом, на погребение и обрядовые процедуры затрачена сумма в 107 149 рублей. Перечисленные затраты вызваны объективной необходимостью, входят в пределы обрядовых действий по непосредственному погребению тела и обустройству места захоронения, обусловлены последствиями совершенного преступления, отвечают требованиям разумности и подлежат взысканию с ответчика в полном объеме. Помимо этого, фактом утраты супруги, а также матери для малолетних детей, причинен моральный вред истцу и его малолетним детям. В данном случае моральный вред был причинен не только в результате причиненных переживаний, связанных со смертью супруги, переживаний, связанных с ее захоронением, необходимостью давать показания относительно трагических для семьи обстоятельств и участвовать в следственных действиях, необходимостью кардинально переустроить свой привычный ритм жизни, но и с сильнейшими переживаниями, связанными с причиненной преступлением травмой малолетним детям – ФИО2 и ФИО3. С Юлией он состоял в браке долгое время, в течение всей супружеской жизни она являлась гордостью всей семьи, примером порядочности и честности для детей, в жизни и воспитании которых она принимала непосредственное участие. Дети были очень привязаны к матери, она участвовала в процессе их дошкольного обучения, была знакома с подругами дочери и их родителями, дочь всегда обращалась именно к Юлии за советом при возникновении сложных для нее жизненных ситуаций, у них имелись секреты и темы для обсуждения, супруга была инициатором ежегодного отдыха детей, выезды на природу и в гости. До момента трагедии, семья была абсолютно счастливы. После смерти супруги в результате виновных действий ответчика, у дочери ФИО2 развилась глубокая депрессия, факт смерти матери не принят до сих пор, она постоянно носит с собой фотографию, закрылась в себе, перестала общаться со своими сверстниками и друзьями, стала неразговорчивой. Полностью вывести ребенка из состояния глубочайшей депрессии не получается до настоящего времени, с дочерью работает психолог. Сын ФИО3 воспринимает утрату матери в силу возраста, зовет маму, требует ее внимания, о том, что мама больше не придет не знает. Для того, чтобы помочь детям справиться с переживаниями он был вынужден полностью сменить привычный уклад жизни, меньше уделять работе и больше детям, что существенно отразилось на материальном благополучии семьи. Помимо переживаний, обусловленных сильнейшей моральной травмой, причиненной действиями ответчика и врача Кулагина В.В. его детям, ему трагедией причинена невосполнимая утрата, смысл всей его жизни был связан с благополучием семьи, ради которой он жил. Этот смысл жизни у него отобрал ответчик и врач, и заставил его бороться с последствиями совершенного им преступления, а также выживать в условиях этих последствий. Совершенным преступлением ему и его малолетним детям были причинены страдания, которые невозможно оценить в денежном исчислении. Просит взыскать с ООО «Центр семейной медицины» имущественный вред в общей сумме 107 149 рублей, денежную компенсацию морального вреда в его пользу в размере 3 000 000 руб., в пользу малолетних ФИО2, ФИО3 по 5 000 000 руб.

В судебном заседании истец Коробов А.Ю., его представитель Величковский С.К., исковые требования поддержали, пояснив, что размер компенсации морального вреда не завышен. Результатом виновных действий работника медицинской организации, обладающей в силу закона, повышенной ответственностью, явилась смерть супруги истца. В одно мгновение истец потерял смысл жизни, а дети потеряли мать, что уже не восполнить.

Представители ответчика Тэппо И.И., Галищук М.А., не оспаривая размер ущерба и требования истца в указанной части, ссылаясь на письменный отзыв на исковое заявление, полагали требования истца завышенными в части размера компенсации морального вреда, указывая, что медицинская организация является ненадлежащим ответчиком, именно врач Кулагин В.В. причинил смерть и его вина установлена приговором суда, соответственно, именно он обязан к возмещению ущерба. Денежная компенсация, требуемая к взысканию, необоснованно завышена, поскольку дети не признавались потерпевшими по уголовному делу, не претерпели те страдания, на которые указывает истец, соответственно, компенсация возможна только в пользу супруга и без учета детей. Сведения, изложенные специалистом, не могут быть приняты во внимание, поскольку осмотр производился только дважды, наблюдение детей производилось по истечении полугода после событий, что не могло дать объективных выводов.

В судебном заседании третье лицо Кулагин В.В., не оспаривая обоснованность заявленного иска, пояснил, что преступление им было совершенно не умышленно, он понес соответствующее наказание, никто не препятствовал истцу подать исковое заявление в рамках уголовного дела, чего не было сделано. Он не согласен с заявленными требованиями, поскольку никаких нравственных страданий детям не причинял, он их даже не видел. Просит отказать в удовлетворении заявленных требований, соглашаясь с позицией представителей ответчика.

Опрошенный в судебном заседании специалист ФИО10, имеющая соответствующую квалификацию в области психологии и образование, пояснила, что стаж работы с детьми составляет 16 лет, она в 2021 г. определяла эмоциональное состояние детей, у которых наблюдались навязчивые идеи, связанные с мамой, мыслительная деятельность была смешанная, потому часто путались в ответах, ждали встречи с мамой. При диагностике дети выбирали темные цвета, игры связаны со смертью матери, в ходе эмоционального обследования выявлена связь с матерью, выявлены страхи детей, боязнь темноты, хотя прошло более 9 месяцев, т.е. за это время ситуация в психике детей должна была уже восстанавливаться, однако в ситуации с обследуемыми детьми данного не было отмечено, поэтому она рекомендовала обратиться к психотерапевту. Дети имели навязчивые идеи, задавала вопрос об одном, но они отвечали так, что ответы были связаны с матерью. При установлении контакта начали говорить о маме. У Вари эмоциональный контракт был с мамой больше и она более озабочена ситуации, применялись при обследовании различные методики, дети уже входя в кабинет начали говорить о матери, когда играли, то связывали игры с мамой, эмоциональный контакт с матерью был ближе.

Выслушав пояснения лиц, участвующих в деле, пояснения специалиста, заключение прокурора, полагавшего исковые требования подлежащими удовлетворению, суд приходит к следующему:

В соответствии с Конституцией Российской Федерации к числу признаваемых в Российской Федерации прав и свобод относятся, прежде всего, право на жизнь, как основа человеческого существования, источник всех других основных прав и свобод и высшая социальная ценность (статья 2) и право на охрану здоровья (часть 2 статьи 7), осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (статья 17 часть 3).

В силу указанных положений Конституции Российской Федерации на государство возложена обязанность уважения данных конституционных прав и их защиты законом.

Действующее гражданское законодательство рассматривает жизнь и здоровье человека как неотчуждаемые и непередаваемые иным способом нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения (статья 150 ГК РФ).

В силу статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации защита гражданских прав осуществляется, в том числе путем взыскания компенсации морального вреда.

Из положений части 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Ответственность за причиненный вред возникает при наличии противоправности действий причинителя вреда, наличия вины в совершении действий, наступления вреда и наличия причинно-следственной связи между действиями причинителя вреда и наступлением самого вреда.

Юридического лицо в силу части 3 статьи 1068 ГК РФ возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Как следует из материалов дела, ФИО8 являвшаяся супругой Коробову А.Ю., матерью ФИО3 (ДД.ММ.ГГГГ г.р.), ФИО2 (ДД.ММ.ГГГГ г.р.) – (свидетельства о рождении серии № №, серии № №), проходила лечение в клинике «Доктор А» ООО «Центр семейной медицины», расположенной по адресу: <адрес>.

ДД.ММ.ГГГГ врач Кулагин В.В., состоящий в трудовых отношениях с ООО «Центр семейной медицины», находясь в клинике «Доктор А» ненадлежащим образом исполнил свои профессиональные обязанности при оказании медицинской помощи ФИО8 в виде проведения медицинской манипуляции – паравертебральной блокады в область грудного отдела позвоночника, в результате чего причинил смерть последней. Согласно свидетельства о смерти, ФИО8 умерла ДД.ММ.ГГГГ.

В силу части 4 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу, иные постановления суда по этому делу и постановления суда по делу об административном правонарушении обязательны для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствия действий лица, в отношении которого они вынесены, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Вступившим в законную силу приговором Центрального районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ по уголовному делу № установлено, что врачом клиники «Доктор А» ООО «Центр семейной медицины» Кулагиным В.В. допущена врачебная ошибка, вследствие которой наступила смерть ФИО8 и он признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 УК РФ.

Таким образом, безусловно установлено, что смерть ФИО8 наступила от действий врача Кулагина В.В., и причиной смерти установлена допущенная врачебная ошибка последнего.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы.

Из представленных документов установлено, что ДД.ММ.ГГГГ состоялись похороны ФИО8 и на захоронение и обустройство надгробия истец понес расходы в размере 86 574 руб., за поминальный обед в кафе «Курица и Мята» ООО «Дружба» понес расходы в размере 20 575 руб. и соответственно, общий размер расходов на погребение и обрядовые процедуры составил сумму в 107 149 рублей и данные расходы вызваны объективной необходимости, входят в пределы обрядовых действий по непосредственному погребению тела и обустройству места захоронения.

Поскольку в отношении заявленных сумм ответчик не высказал возражений относительно их разумности, соответственно, при доказанности несения расходов документально, они подлежат взысканию в полном размере в пользу истца.

Согласно статьи 52 Конституции Российской Федерации права потерпевших от преступлений охраняются законом, государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Обсуждая возражения представителя ответчика о том, что в процессе рассмотрения уголовного дела малолетние дети умершей не были признаны потерпевшими, суд приходит выводу, что данные доводы не являются юридическим значимыми обстоятельствами для рассматриваемого дела.

Возмещение вреда, причиненного преступлением, реализуется в том числе, путем предъявления гражданского иска (статья 44 УПК РФ).

Так, согласно статьи 42 УПК РФ потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред.

По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, переходят к одному из близких родственников.

Исходя из позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в определении от 18 января 2005 года N 131-О по запросу Волгоградского гарнизонного военного суда о проверке конституционности части 8 статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса РФ, уголовно-процессуальное законодательство к числу близких родственников погибшего в результате преступления относит супруга, супругу, родителей, детей, усыновителей, усыновленных, родных братьев и родных сестер, дедушку, бабушку и внуков (пункт 4 статьи 5 УПК РФ).

По смыслу закона, каждое из перечисленных лиц в случае причинения ему вреда наступившей в результате преступления смертью близкого родственника имеет право на защиту своих прав и законных интересов в ходе уголовного судопроизводства. Переход прав потерпевшего лишь к одному из его близких родственников, само по себе не может рассматриваться как основание для лишения прав всех иных близких родственников.

Предназначение нормы части восьмой статьи 42 УПК Российской Федерации состоит не в том, чтобы ограничить число лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве в качестве потерпевших, а в том, чтобы определить круг близких родственников погибшего, которые могут претендовать на участие в производстве по уголовному делу в этом процессуальном качестве.

Из данных правовых норм следует, что каждый из граждан в случае причинения ему морального вреда имеет право на защиту своих прав и интересов. По смыслу закона моральный вред - это в том числе нравственные или физические страдания, причиненные действиями, посягающими на принадлежащие гражданину от рождения нематериальные блага (жизнь, здоровье).

Таким образом, являются ошибочными доводы представителей ответчика о том, что не признание малолетних детей умершей потерпевшими лишает возможности их законного представителя (отца) выступать в защиту их прав и интересов путем предъявления требований в гражданском судопроизводстве.

Кроме того, вопреки доводов ответчика, участие в уголовном производстве в качестве потерпевших истца Коробова А.Ю., не обратившегося с гражданским иском в рамках уголовного дела, не лишают истца права обратиться в гражданском судопроизводстве с требованием о компенсации морального вреда, как в свою пользу как супругу умершей, так и в пользу каждого из малолетних детей.

Следует отметить, что действующим законодательством также не предусмотрена возможность суммирования денежных сумм, определяемых в качестве денежной компенсации морального вреда, подлежащего присуждению каждому из близких родственников умершего.

Доводы стороны ответчика о том, что обращение каждого из близких родственников за компенсацией морального вреда, приводит к неосновательному обогащению, основан не только на ошибочном толковании норм материального права, но и смешении основных общих положений действующего законодательства, предусматривающих различные критерии при денежных правоотношениях и при защите личных неимущественных прав.

В соответствии с положениями ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Статьей 1100 ГК РФ предусмотрено, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

Согласно ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Таким образом, законодателем определен круг лиц, имеющих право на получение компенсации морального вреда, в связи с утратой близких людей и обстоятельства, подлежащие установлению при определении размера компенсации морального вреда.

Из разъяснений п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" следует, что обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 ГК РФ).

Согласно разъяснений п.16, 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" факт причинения морального вреда потерпевшему от преступления, в том числе преступления против собственности, не нуждается в доказывании, если судом на основе исследования фактических обстоятельств дела установлено, что это преступление нарушает личные неимущественные права потерпевшего либо посягает на принадлежащие ему нематериальные блага.

Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда повлекло наступление негативных последствий в виде физических или нравственных страданий потерпевшего.

Доводы стороны ответчика о том, что в данном случае, обязанность возмещения морального вреда должна быть возложена на непосредственного причинителя, суд находит несостоятельными, поскольку в силу прямого указания закона, с учетом разъяснений пункта 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" моральный вред, причиненный работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей, подлежит компенсации работодателем (абзац первый пункта 1 статьи 1068 ГК РФ).

Осуждение или привлечение к административной ответственности работника как непосредственного причинителя вреда, прекращение в отношении его уголовного дела и (или) уголовного преследования, производства по делу об административном правонарушении не освобождают работодателя от обязанности компенсировать моральный вред, причиненный таким работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Из материалов дела следует, что Кулагин В.В. находился с ответчиком в трудовых отношениях, осуществлял трудовые функции, допущен к осуществлению медицинской деятельности по специальности «травматология и ортопедия», принят на должность врача травматолога-ортопеда отделения узких специалистов приказом главного врача ООО «Центр семейной медицины», т.е. в данном случае, моральный вред подлежит возмещению за счет работодателя.

Доводы третьего лица о неосторожной форме вины, судом учитываются при определении морального вреда, но вместе с тем, учитываются и разъяснения пункта 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" согласно которого, моральный вред подлежит компенсации независимо от формы вины причинителя вреда (умысел, неосторожность).

Согласно пункту 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 ГК РФ, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав.

Из разъяснений пунктов 26, 27 указанного Постановления следует, что определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда.

Тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

Доводы ответчика о том, что медицинская организация, осуществляющая медицинскую помощь, не обладает особым статусом, суд находит несостоятельными, поскольку к медицинским организациям предъявляются повышенные требования в части качественного оказания услуг.

При этом, суд руководствуется разъяснениями пункта 48, 49 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" из которых следует, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации").

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Из содержания приговора в отношении Кулагина В.В., а также его пояснений в процессе рассмотрения дела, следует, что он действительно не принял достаточных и необходимых мер, при оказании надлежащей эффективной помощи, и по материалам дела следует, что при той степени заботливости и предусмотрительности, которая требовалась от лица, оказывающего медицинские услуги, правильной организации реанимационных мероприятий, возможно было бы избежать летального исхода.

Гибель родственника и близкого человека сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников и членов семьи, а также неимущественное право на родственные и семейные связи, неоспоримо причинившим нравственные страдания.

Учитывая, что погибшая ФИО8 являлась супругой истцу, а также матерью малолетних ФИО3, ФИО2, то есть, самым близким родственником в виду наличия особенной связи матери с детьми, суд приходит к выводу о том, что как истцу, так и малолетним детям в результате смерти близкого родственника, безусловно, были причинены нравственные страдания, в связи с чем, подлежит взысканию компенсация морального вреда.

Исходя из положений статьи 151, пункта 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, размеру компенсации морального вреда по настоящему делу, заявленному истцом, дана оценка и заявленная сумма, по мнению суда, частично соответствует требования разумности, справедливости и соразмерности компенсации последствиям нарушения. При этом, суд учитывает основополагающие принципы, предполагающие баланс интересов.

Определяя размер компенсации, суд, исследовав материалы дела, учитывая фактические обстоятельства дела, степень вины ответчика, признанного виновным в совершении преступления, характер и степень причиненных истцу и малолетним детям, нравственных страданий, вызванных невосполнимой потерей близкого родственника, а также требования закона о разумности и справедливости размера компенсации морального вреда, приходит к выводу о возможности взыскания денежной компенсации морального вреда в размере 700 000 рублей в пользу истца, и по 1 500 000 рублей в пользу каждого малолетнего ребенка.

Данная сумма соответствует конкретным обстоятельствам дела, принципам разумности и справедливости.

При этом, суд принимает во внимание объем и характер, причиненных истцу и малолетним детям, нравственных страданий, выраженных в переживаниях в связи с утратой супруга. По мнению суда, особенная связь матери с детьми, свидетельствует о невосполнимой утрате, страшной трагедии.

При определении компенсации морального вреда подлежащей взысканию с ответчика в пользу истца и малолетних детей, судом учитывается также, что взыскиваемая сумма компенсации морального вреда в заявленном размере, согласовывается с конституционными принципами ценности жизни и достоинства личности, взысканная сумма будет должным образом отражать пережитые истцом нравственные страдания от трагической гибели супруги, учитывая, что истец потерял не просто близкого, но и самого родного для него человека, а малолетние дети, потеряли не только самого родного для них человека, но испытали и на протяжении всей своей жизни будут испытывать нехватку материнского тепла, горе, которое невозможно пережить, с которым невозможно смириться, поскольку утрата матери для детей потеря невосполнимая, ведет к невозможности гармоничного развития личности.

Согласно представленных заключений по данным психологического обследования, ФИО2 в ходе психологического эксперимента с датами обследования ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, выявила значимый недостаток в личностной сфере, ребенок с трудом отвечала на вопросы, часто и внезапно заговаривала о маме (вспоминала события, говорила, что у мамы болела рука). Уровень личностной и ситуационной тревожности испытуемой средний, для девочки характерно ощущение дискомфорта от социальной среды, в которой она находится (максимальный дискомфорт связан со сферой «ребенок один»). Рисуя рисунок семьи, выделял маму и себя, окружая сердцами. Эмоциональная сфера незрелая, что приводит к трудностям в анализе информации, поступающей из внешнего мира. Механизмы адаптации и стрессоустойчивости снижены. Произвольный эмоциональный контроль слабый, отмечены недостаточно развитые представления о чувствах, эмоциях своих и окружающих людей.

В период исследования ФИО3, выявленный значимый недостаток в личностной сфере мальчика, ребенок много и непроизвольно говорил о маме, внезапно вспоминая события. Часто повторял, что мама умерла, что машину мамы продали. Для мальчика характерно значимое ощущение дискомфорта от социальной среды, в которой он находится. Рисуя рисунок семьи, выделял маму. Эмоциональная сфера незрелая, что приводит к трудностям в анализе информации, поступающей из внешнего мира. Механизмы адаптации и стрессоустойчивости снижен. Произвольный эмоциональный контроль слабый. Также из результатов эксперимента отмечены недостаточно развитые представления о чувствах, эмоциях своих и окружающих людей.

Опрошенный в судебном заседании специалист ФИО10, имеющая соответствующую квалификацию в области психологии и образование, пояснила, что у детей наблюдались навязчивые идеи, связанные с мамой, мыслительная деятельность была смешанная, при диагностике дети выбирали темные цвета, игры связаны со смертью матери, в ходе эмоционального обследования выявлена связь с матерью, выявлены страхи детей, боязнь темноты, несмотря на длительный период от даты событий до обследование, т.е. за период, когда психика детей должна восстанавливаться, но применительно к конкретным детям, улучшения не наблюдалось, дети все темы сводили к теме матери, имели тесный эмоциональный контакт с матерью при её жизни, и данная связь была ближе, чем с отцом.

Доводы ответчика о недопустимости и неотносимости к рассматриваемому спору данных пояснений, судом отклоняются, поскольку при решении вопроса о размере компенсации морального вреда несовершеннолетним, возможно установление их эмоциональных переживаний, в том числе, с учетом пояснений специалиста, непосредственно исследовавшего психологического состояния детей через определенный период времени после трагических событий и подтвердившей в своих пояснениях суду, что выражает обеспокоенность состоянием детей в эмоциональной и психологической сфере с учетом тесной эмоциональной связи детей с матерью и ухудшением состояния при диагностики их личностного развития.

В совокупности с материалами дела, пояснения специалиста только подтверждают доводы истца о причинении малолетним детям нравственных страданий и переживаний, повлиявших на их психологическое благополучие, что является безусловным основанием для компенсации морального вреда в их пользу.

Вопреки утверждениям представителя ответчика о недоказанности ухудшения состояния здоровья малолетних и их психологического состояния, сам факт утраты близкого и дорогого человека для детей – их матери, презюмирует ухудшение состояния психологического здоровья, невозможность в полной мере получать тепло, ласку, которые возможно получить только от матери ввиду их особой связи, и, свидетельствует об угнетенном и подавленном состоянии малолетних детей, что следует из невозможности пережить утрату матери без страданий, о чем в процессе рассмотрения дела пояснила и психолог, которая обладая достаточными знаниями в соответствующей области, подтвердила, что у детей наблюдаются напряженность, нехватка материнской любви, что уже привело к негативным последствиям и с отсутствием матери дети не могут смириться и восполнить данную утрату невозможно никакими способами.

Данное безусловно оказывает влияние на общее физическое и психологическое состояние малолетних, а для истца Коробова А.Ю. утрата близкого человека приводит к полному эмоциональному и физическому истощению, депрессивному состоянию, поскольку боль от потери супруги невозможно излечить, а возложенная двойная нагрузка на истца по уходу за малолетними и совмещению данных действий с разрешением бытовых проблем и проблем материального характера, ведет к моральному истощению.

Возникновение нравственных глубоких и тяжких страданий, в связи со смертью близкого, родного человека, является бесспорным фактом, по своим последствиям данное событие является наиболее тяжелым и необратимым.

Вызванные такой утратой переживания в психологии понимаются как психологическая травма, под которой понимается жизненное событие (ситуация), затрагивающее значимые стороны существования человека и приводящее к глубоким психическим переживаниям; это эмоции в виде отрицательных переживаний человека, глубоко затрагивающие его личные структуры, психику, здоровье, самочувствие, настроение.

Применительно к конкретным обстоятельствам дела, работник ответчика хоть и неумышленно, но причинил смерть при исполнении своих врачебных обязанностей, чем нанес психологическую травку истцу и детям умершей, т.е. прямой вред психическому здоровью данных лиц, нанеся им хроническую психическую травму, поскольку дети на протяжении всей своей жизни будут находиться в эмоционально неблагоприятной ситуации ввиду отсутствия матери.

При этом, довод ответчиков о сложном материальном положении организации, отклоняются судом, поскольку сложное материальное положение, применительно к организации, осуществляющей медицинскую помощь, а следовательно, принявшую на себя обязанность предоставлять услуги качественно, не только не подтверждены материалами дела, но и данные доводы не влекут снижения денежной компенсации морального вреда для лица, осуществляющего лицензированную предпринимательскую деятельность, принявшего на себя связанные с осуществлением данной деятельности риски, к числу которых, относятся и возмещение вреда лицам, которым причинен вред в результате такой деятельности.

Иных обстоятельств, заслуживающих внимание и обсуждение судом, которые могли бы повлиять на размер компенсации морального вреда, ответчиком не приведены.

Руководствуясь положениями статьи 98 ГПК РФ, с ответчика в доход бюджета городского округа «город Хабаровск» подлежит взысканию государственная пошлина в размере 300 рублей по требованиям неимущественного характера.

Руководствуясь ст. ст.194 - 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

Р Е Ш И Л:

исковые требования удовлетворить в части.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Центр семейной медицины» в пользу Коробова Андрея Юрьевича убытки в размере 107 149 рублей, денежную компенсацию морального вреда в размере 700 000 рублей.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Центр семейной медицины» в пользу несовершеннолетней ФИО2 денежную компенсацию морального вреда в размере 1 500 000 рублей.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Центр семейной медицины» в пользу несовершеннолетнего ФИО3 денежную компенсацию морального вреда в размере 1 500 000 рублей.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Центр семейной медицины» в доход бюджета городского округа «город Хабаровск» государственную пошлину в размере 300 рублей.

    Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Хабаровский краевой суд через Центральный районный суд г. Хабаровска в течение месяца со дня составления мотивированного решения.

Дата составления мотивированного решения 25.11.2022 г.

Судья:                     Белоусова О.С.