Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-383/2024 (2-4408/2023;) ~ М-3672/2023 от 18.10.2023

Дело № УИД №

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

<адрес> ДД.ММ.ГГГГ года

Индустриальный районный суд г. Перми в составе:

председательствующего судьи Мазунина В.В.,

при секретаре Саетгареевой О.Л.,

при прокуроре Егорове Р.Р.,

с участием истца Шестаковой З.И., представителя ответчика ГБУЗ ПК «Городская клиническая больница им. М.А.Тверье» ФИО 1, по доверенности, представителя ГБУЗ ПК «Пермский краевой клинический онкологический диспансер» ФИО 2, по доверенности, третьего лица Нижегородовой Е.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Шестаковой З. И. к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Городская клиническая больница им. М.А. Тверье», Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Пермский краевой клинический онкологический диспансер» о взыскании компенсации морального вреда,

установил:

Шестакова З.И. обратилась в суд с исковым заявлением к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Городская киническая больница им. М.А. Тверье», Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Пермский краевой онкологический диспансер» о взыскании солидарно компенсации морального вреда, в обоснование которого указала, что приходится родной сестрой умершей ФИО 6 ДД.ММ.ГГГГ приехала в <адрес>, навестить свою сестру в Пермском краевом онкологическом диспансере после операции по <данные изъяты>, где узнала о диагнозе ФИО 6 В ДД.ММ.ГГГГ в Пермском краевом онкологическом диспансере ФИО 6 прошла радиологическое лечение. Она (истец) часто приезжала к сестре. В ДД.ММ.ГГГГ, в очередной свой приезд к сестре, муж сестры и дочь <данные изъяты> пригласили платного онколога из онкологического центра. Врач осмотрел сестру, назначил лечение <данные изъяты>, подтвердил, что химиотерапию делать нельзя из-за <данные изъяты>, и никакого лечения по онкологическому заболеванию не назначил. На тот момент сестра истца уже не вставала, не могла ходить самостоятельно. ДД.ММ.ГГГГ ФИО 6 в связи с переломом <данные изъяты> на скорой помощи была доставлена в травматологическое отделение ГБУЗ ПК МСЧ № <адрес>, где ей была сделана операция. В период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ истец помогала племяннице Нижегородовой Е.В. ухаживать за сестрой. ДД.ММ.ГГГГ в связи с открывшимся кровотечением сестра была переведена в отделение экстренной хирургии этой же медсанчасти в 6-местную палату, где отсутствовала функциональная кровать, сестра не могла самостоятельно поворачиваться. Утром лечащий врач ФИО 3 пришел на обход и сразу шокировал своим циничным поведением, не провел осмотр, не пояснил методы лечения, лечение <данные изъяты> не назначил, ушел из палаты. Так как ФИО 6 не могла вставать, около нее постоянно должны были дежурить родственники. Истец с утра до вечера находились в больнице с дочерью сестры - Нижегородовой Е.В., а на ночь была нанята сиделка. Позже Нижегородова Е.В. обращалась к врачу <данные изъяты> с просьбой о получении обезболивающих препаратов для онкобольной в условиях стационара. В ответ он сказал, что назначит ей такое обезболивающее, что она умрет через неделю. Таким образом, онкобольная, страдая oт сильных болей, не получала обезболивающих препаратов в отделении экстренной хирургии. ДД.ММ.ГГГГ врач ФИО 3 зашел в палату, подошел к кровати сестры, говорил, что после операции она давно уже должна ходить, просто не хочет, потом подошел к ней, взял ее за руку, ничего не говоря, резко дернул, перегнув ее пополам, посадил на кровать, продержал ее в таком положении около 15 секунд. Сестра в это время слабо закричала от боли, сил у нее было мало. Каждый день у сестры периодически выделялась кровь из <данные изъяты>, врач ничего не предпринимал. На ее (истца) просьбу, чем-нибудь помочь сестре, он сказал, что ничего делать не будет, это не кровотечение. Состояние сестры ухудшалось с каждым днем, врач <данные изъяты> даже и не пытался что-либо делать. Она не была полностью обследована. ДД.ММ.ГГГГ по просьбе родственников был приглашен врач-онколог для консультации по поводу госпитализации в онкодиспансер, либо пересмотра плана лечения. Кроме онколога ФИО 4 никто из медперсонала МСЧ № не появился. Врач <данные изъяты> сказал, что мест в онкодиспансере нет, поэтому он предложил выписать ее самим из МСЧ № и прийти к нему на прием, не учитывая тяжесть ее состояния, не увидев, что это уже невозможно, не изучив историю болезни, без обследования и осмотра сказал, что сестра должна вставать и ходить на ходунках, что она же не умирает. Врач-онколог <данные изъяты> сказал, что кто-нибудь из родственников может к нему сходить на прием, он изучит карточку и посмотрит, что можно сделать. На следующий день - ДД.ММ.ГГГГ она (истец) сходила на прием к врачу <данные изъяты>, но он сказал то же самое. Полагает, что при наличии кровотечения, не зажившей раны после операции на ноге, и подтекания жидкости, решение о выписке пациентки должны принимать врачи, а не родственники. ДД.ММ.ГГГГ ФИО 6 по просьбе родственников перевели в одноместную платную палату. Истец подходила к заведующему отделения ФИО 5, рассказала ему о поступке врача ФИО 3 и просила поменять лечащего врача, заведующий отделением согласился, но врач ФИО 3, не будучи лечащим врачом сестры, зашел в палату смотреть, как меняет перевязку медсестра, а в это время схватил сестру за ноги и стал их поднимать и двигать вправо и влево, со словами: «Движение-это жизнь». Сестра опять кричала от боли. ДД.ММ.ГГГГ сестру готовили к <данные изъяты>. Когда родственники спросили, не опасно ли ей это исследование, врач <данные изъяты> только пожал плечами и равнодушно ушел. ДД.ММ.ГГГГ сестре должны были провести колоноскопию, но в ночь с ДД.ММ.ГГГГ у сестры произошел вывих бедра, который, вполне возможно, явился следствием грубых и жестоких действий врача <данные изъяты>. В медицинских документах указано, что в отделении травматологии больной была проведена сложная операция. После удаления костной опухоли с мышцами был ослаблен мышечный корсет в области тазобедренного сустава, который удерживал головку эндопротеза в суставной впадине. На жалобы заведующему отделением ФИО 5 о неэтичном поведении врача <данные изъяты> он никак не отреагировал. Утром, ДД.ММ.ГГГГ сестру отправили на <данные изъяты> и к травматологам на вправление вывиха. Лечащий врач не пояснила травматологам, что были сделаны 2 обезболивающих препарата и сестре поставили третий обезболивающий укол. Такие нарушения привели к тому, что на следующий день - ДД.ММ.ГГГГ ФИО 6 умерла. Пользуясь беспомощным состоянием больной ФИО 6, врач ФИО 3 производил над ней насильственные физические воздействия, чем причинил ей физические, моральные страдания и ущерб здоровью. Шестакова З.И. с сестрой Людмилой были очень близки, часто навещали друг друга, поздравляли с праздниками, на день рождения сестра написала ей (истцу) стихотворение, каждый день общались по телефону. За время ухода за больной сестрой в стационаре ГКБ им.Тверье истец испытала хамское отношение к себе и своей сестре со стороны врачей и медсестер, цинизм, издевательство и равнодушие. После смерти сестры не могла ни есть, ни спать, долго не могла прийти в себя. Факт причинения истцу по вине ответчиков морального вреда, выразившегося в нравственных переживаниях в связи с ненадлежащим диагностированием и лечением ее сестры, что привело к летальному исходу, является основанием для возложения на ответчика обязанности по взысканию денежной компенсации причиненного морального вреда. От действий и бездействий ответчиков истцу как сестре ФИО 6, причинен моральный вред, заключающийся в глубоких нравственных страданиях, в связи с потерей родного человека.

На основании изложенного, истец просит взыскать с ГБУЗ ПК «Городская клиническая больница им. М.А. Тверье» компенсацию морального вреда в размере <данные изъяты> руб., взыскать с ГБУЗ ПК «Пермский краевой клинический онкологический диспансер» компенсацию морального вреда в размере <данные изъяты> руб.

Истец Шестакова З.И. в судебном заседании поддержала заявленные требования, просила удовлетворить в полном объеме по доводам, изложенным в исковом заявлении и ответе на возражения ответчика. Считает, что медицинские работники допустили ошибки, которые привели к преждевременной смерти ее сестры, в связи с этим испытала глубокие нравственные страдания.

Представитель ответчика ГБУЗ ПК «Городская клиническая больница им. М.А. Тверье» в судебном заседании с заявленными требованиями не согласился. Считает, что истцом не представлены доказательства причинения морально-нравственных страданий. Полагает, что один только факт того, что истец является сестрой погибшей, не является основанием для компенсации морального вреда. Шестакова З.И. совместно с сестрой не проживала, на ее иждивении не находилась, доказательств несения ей нравственных переживаний по поводу смерти сестры не представила. Доказательств обращения за медицинской и психологической помощью в медицинские учреждения вследствие причиненных нравственных страданий истцом не представлено. Ответчик предпринял все возможные меры по оказанию медицинской помощи пациенту, лечение пациенту было назначено и проводилось в полном объеме. Считает, что заявленный размер не отвечает требованиям разумности и справедливости, просит в удовлетворении заявленных требований отказать.

Представитель ответчика ГБУЗ ПК «Пермский краевой клинический онкологический диспансер» в судебном заседании с заявленными требованиями не согласился по доводам, изложенных в возражениях на исковое заявление. Полагает, что по результатам проведения комплексной судебно-медицинской экспертизы, при оказании медицинской помощи ФИО 6 со стороны медицинского учреждения дефектов ле6чения не выявлено, выявлены дефекты диагностики, что не повлияло на правильный выбор тактики лечения. Специализированная помощь пациенту была оказана своевременно. Просит в удовлетворении требований истца отказать в полном объеме.

Третье лицо Нижегородова Е.В. в судебном заседании поддержала заявленные требования, просила удовлетворить в полном объеме по доводам, изложенным в исковом заявлении. Пояснила, что Шестакова З.И. приходится ей родной тетей. Она всегда общалась с ее мамой, проявляла заботу и внимание, между сестрами была тесная связь. В связи с утратой, Шестакова З.И. испытывала нравственные страдания.

Суд, выслушав участников процесса, заключение прокурора, полагавшего возможным удовлетворить заявленные исковые требования, исследовав материалы дела, материалы проверки КУСП №, приходит к следующему.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении. Размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других имущественных требований (пункт 25).

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (пункт 26).

Тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

При определении размера компенсации морального вреда суду необходимо устанавливать, допущено причинителем вреда единичное или множественное нарушение прав гражданина или посягательство на принадлежащие ему нематериальные блага (пункт 27).

Под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего (пункт 28).

При определении размера компенсации морального вреда судом должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В связи с этим сумма компенсации морального вреда, подлежащая взысканию с ответчика, должна быть соразмерной последствиям нарушения и компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации), устранить эти страдания либо сгладить их остроту. Судам следует иметь в виду, что вопрос о разумности присуждаемой суммы должен решаться с учетом всех обстоятельств дела, в том числе значимости компенсации относительно обычного уровня жизни и общего уровня доходов граждан, в связи с чем исключается присуждение потерпевшему чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы, если только такая сумма не была указана им в исковом заявлении (пункт 30).

Пунктом 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Исходя из норм Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Согласно п. 49 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», требования о компенсации морального вреда в случае причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Из изложенного следует, что право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав гражданина или посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить имели ли место дефекты оказания медицинской помощи, повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность постановки диагноза, назначения соответствующего лечения и развитие летального исхода, а также определение степени нравственных страданий с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных переживаний в результате ненадлежащего оказания их близкому родственнику медицинской помощи, наблюдения за его страданиями на протяжении длительного времени и его последующей смерти.

В данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания работниками медицинского учреждения медицинской помощи пациенту могли способствовать ухудшению состояния его здоровья и привести к неблагоприятному для него исходу, то есть к смерти. При этом ухудшение состояния здоровья человека, вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе, по причине дефектов ее оказания (постановка неправильного диагноза и, как следствие, неправильное лечение пациента, непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Из материалов дела следует, истец Шестакова З.И. приходится сестрой умершей ДД.ММ.ГГГГ ФИО 6, что подтверждается копиями свидетельств о рождении, заключении брака (л.д.16-19). Третье лицо Нижегородова Е.В. приходится дочерью умершей ДД.ММ.ГГГГ ФИО 6

Решением Индустриального районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ Нижегородовой Е.В. отказано в удовлетворении исковых требований к ГБУЗ ПК «Городская клиническая больница им. М.А. Тверье», ГБУЗ ПК «Пермский краевой онкологический диспансер» о взыскании компенсации морального вреда, материального вреда, расходов на оплату государственной пошлины в полном объеме.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от ДД.ММ.ГГГГ, решение Индустриального районного суда г. Перми от ДД.ММ.ГГГГ отменено, принято новое решение. Исковые требования Нижегородовой Е.В. удовлетворены частично, взыскана с ГБУЗ ПК «Городская клиническая больница им. М.А. Тверье» в пользу Нижегородовой Е.В. компенсация морального вреда в размере <данные изъяты> рублей, судебные расходы в размере <данные изъяты> рублей; взыскана с ГБУЗ ПК «Пермский краевой онкологический диспансер» в пользу Нижегородовой Е.В. компенсация морального вреда в размере <данные изъяты> рублей, судебные расходы в размере <данные изъяты> рублей. В остальной части в удовлетворении исковых требований Нижегородовой Е.В. отказано (л.д. 8-15).

Определением судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от ДД.ММ.ГГГГ, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от ДД.ММ.ГГГГ оставлено без изменения, кассационная жалоба Нижегородовой Е.В. – без удовлетворения.

Согласно ч.2 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица, а также в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом.

В ходе рассмотрения судом установлено, что ФИО 6 оказана медицинская помощь с дефектами, как со стороны ГБУЗ ПК «Пермский краевой онкологический диспансер», так и ГБУЗ ПК «Медико-санитарная часть № имени М.А.Тверье».

В материалы гражданского дела представлены доказательства, в том числе, заключение повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, проведенной по постановлению судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от ДД.ММ.ГГГГ, установившей дефекты лечения.

Заключением повторной судебно - медицинской экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ проведенной ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Российской Федерации», установлены следующие недостатки оказания медицинской помощи ФИО 6 в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ:

<данные изъяты>

<данные изъяты>

Также из заключения следует, что при разрешении вопроса о наличии причинно-следственной связи между недостатками оказания медицинской помощи и наступлением неблагоприятного исхода (смерти ФИО 6), необходимо учитывать, что наиболее вероятным является наличие у ФИО 6 распространенной стадии онкологического заболевания (<данные изъяты>) уже к моменту выполнения ей операции <данные изъяты>. В свою очередь, наличие распространенной стадии злокачественного новообразования является крайне неблагоприятным прогностическим фактором и само по себе существенно снижает вероятность благоприятного исхода (излечения).

В то же время, недостатки оказания медицинской помощи, допущенные в ГБУЗ Пермского края «Пермский краевой онкологический диспансер», могли дополнительно способствовать прогрессированию злокачественного новообразования, поскольку выразились в затягивании сроков выполнения оперативного вмешательства, неполном предоперационном и интраоперационном обследовании, что, при вероятном наличии у ФИО 6 распространенной стадии опухоли, могло обусловить ее дальнейшее прогрессирование, ввиду отсутствия лечения, предусмотренного для распространенных стадий <данные изъяты>.

В свою очередь, недостатки оказания медицинской помощи, допущенные в ГБУЗ Пермского края «Медико-санитарная часть № имени М.А. Тверье», дополнительно усугубляли тяжесть состояния ФИО 6, поскольку выразились в недостаточном послеоперационном наблюдении и обследовании, неправильной лечебной тактике послеоперационного ведения, что привело к патологическому течению послеоперационного периода, обострению имевшихся хронических заболеваний и, как следствие, к невозможности начала специализированного противоопухолевого лечения.

С учетом того, что смерть ФИО 6 последовала от имевшегося у нее прогрессирующего злокачественного новообразования - <данные изъяты> следует считать, что только между недостатками оказания медицинской помощи, допущенными в ГБУЗ Пермского края «Пермский краевой онкологический диспансер», ГБУЗ Пермского края «Медико-санитарная часть № имени М.А. Тверье», и наступлением неблагоприятного исхода (смерти ФИО 6) прямая причинно-следственная связь отсутствует.

Однако с высокой долей вероятности, недостатки оказания медицинской помощи, допущенные в ГБУЗ ПК «Пермский краевой онкологический диспансер», ГБУЗ ПК «Медико-санитарная часть №9 имени М.А. Тверье», являлись дополнительным фактором, способствовавшим прогрессированию злокачественного новообразования и наступлению смерти ФИО 6

Таким образом, указанные обстоятельства и причина смерти ФИО 6 полностью подтверждается материалами гражданского дела №, в котором участвовали те же ответчики, в связи с чем, не доказываются вновь и не подлежат оспариванию ответчиками при рассмотрении данного дела.

Доводы ответчика ГБУЗ ПК «Пермский краевой онкологический диспансер» о том, что специализированная помощь пациенту была оказана своевременно, суд находит несостоятельными, поскольку в рамках настоящего спора судом учитывается преюдициальное значение ранее постановленного судебного акта, в силу положений ч.2 ст.61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Факт близких отношений между ФИО 6 и Шестаковой З.И. подтверждается материалами дела.

Из системного толкования действующего законодательства, указанного выше, следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи (неправильная диагностика), при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (т.е. членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Разрешая заявленные требования, суд, оценив по правилам ст. 67 ГПК РФ, представленные доказательства, исходит из доказанности факта оказания ответчиками близкому родственнику истца медицинских услуг ненадлежащего качества, несмотря на то, что установленные дефекты оказания медицинской помощи находятся в косвенной причинно-следственной связи со смертью пациентки, это бесспорно причинило ее родным, в данном случае, сестре нравственные страдания, вследствие чего она вправе требовать денежную компенсацию морального вреда.

При таких обстоятельствах, поскольку подтверждены нарушения со стороны ответчиков, ФИО 6 оказана медицинская помощь с дефектами, учитывая, что истцом представлены доказательства, что между умершей ФИО 6 и истцом Шестаковой З.И. были близкие и доверительные отношения, они постоянно общались, перед смертью ФИО 6 Шестакова З.И. находилась с ней в лечебном учреждении, проявляла надлежащую заботу о близком человеке, в связи с этим, смерть ФИО 6 несомненно причинила истцу страдания, обусловленные утратой сестры, суд приходит к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчиков в пользу Шестаковой З.И. компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда судом учтены характер и степень причиненных истцу страданий. Вместе с тем, так же подлежат учету и обстоятельства причинения морального вреда и индивидуальные особенности потерпевшего: в результате некачественного оказания медицинских услуг, не приняты современные меры к его лечению, что способствовало прогрессированию заболеванию и более быстрому уходу из жизни близкого родственника. Нравственные страдания истца обусловлены нарушением семейных прав, выражаются в разлучении с близким человеком в результате ее смерти, потеря близкого человека является невосполнимой, боль от утраты которой истец испытывает до сих пор.

Суд также учитывает личность истца, то, что моральный вред, связный с потерей сестры, когда истец могла рассчитывать на ее поддержку и помощь, чего также лишилась. Ее смерть для истца стала невосполнимой утратой и тяжелым ударом, испытала глубокие нравственные страдания, в связи с потерей родного человека.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд исходит из того, что сам факт смерти близкого родственника, причиняет родным и близким людям нравственные страдания в виде глубоких переживаний, полученного стресса, чувства потери и горя. Гибель близкого человека является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие и влечет состояние субъективного эмоционального расстройства, поскольку утрата близкого человека рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам, а также нарушает неимущественное право на семейные связи.

Оценивая в совокупности степень вины медицинских учреждений, их конкретные незаконные действия, установленные в ходе судебного заседания, сопоставив их с тяжестью причиненных истцу нравственных страданий, принимая во внимание, что гибель родственника сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников, а также неимущественное право на родственные и семейные связи, а в рассматриваемом случае, истец лишились близкого человека, подобная утрата, безусловно, является тяжелейшим событием в жизни, неоспоримо причинившим нравственные страдания, с учетом индивидуальных особенностей потерпевшей, исходя из принципа разумности и справедливости, суд приходит к выводу, что взысканию в пользу Шестаковой З.И. подлежит компенсация морального вреда в размере <данные изъяты> руб., взыскав данную компенсацию в пользу истца с каждого из ответчиков.

На основании изложенного, руководствуясь ст.194-198 Гражданского процессуального кодекса российской Федерации, суд

решил:

Взыскать с государственного бюджетного учреждения здравоохранения <адрес> «Городская клиническая больница им. М.А. Тверье» (ИНН 5905059183, ОГРН 1185958071848) в пользу Шестаковой З. И. компенсацию морального вреда в размере <данные изъяты> руб.

Взыскать с государственного бюджетного учреждения здравоохранения <адрес> «<адрес>вой клинический онкологический диспансер» (ИНН 5905003350, ОГРН 1025901219849) в пользу Шестаковой З. И. компенсацию морального вреда в размере 500000 руб.

Решение может быть обжаловано в Пермский краевой суд через Индустриальный районный суд г. Перми в течение месяца с момента его изготовления в окончательной форме.

Судья В.В. Мазунин