Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-11/2023 (2-956/2022;) ~ М-852/2022 от 29.07.2022

УИД 81RS0006-01-2022-001812-79 <данные изъяты>

Дело № 2-11/2023 (2-956/2022)

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

13 января 2023 года

Кудымкарский городской суд Пермского края в составе:

судьи Калиной Е.Д.,

при помощнике судьи Катаевой Е.А.,

с участием прокурора Новиковой Л.В.,

истца Радостевой Н.В.,

представителя истца Степанцева А.А.,

представителей ответчика Тотьмяниной Н.В., Барышевой А.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в г. Кудымкар гражданское дело по исковому заявлению Радостевой Надежды Витальевны к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Больница Коми-Пермяцкого округа» о взыскании компенсации морального вреда,

установил:

Радостева Н.В. обратилась в суд с исковым заявлением к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Больница Коми-Пермяцкого округа» (далее – ГБУЗ ПК «БКПО») о взыскании компенсации морального вреда. В обоснование требований указала, что ДД.ММ.ГГГГ умер Г.В.П., приходившийся ей отцом. В период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ Г.В.П. находился на стационарном лечении в отделении для лечения COVID-19 ГБУЗ ПК «БКПО». Г.В.П. оказана некачественная медицинская помощь, приведшая к его смерти. В частности, вечером ДД.ММ.ГГГГ у Г.В.П. повысились температура тела до 38,8 градусов Цельсия, артериальное давление до 160/110, появились слабость и недомогание, в связи с чем был сделан вызов бригады скорой медицинской помощи, которой оказана медицинская помощь и рекомендовано на следующий день сделать вызов фельдшера неотложной медицинской помощи. ДД.ММ.ГГГГ неоднократно предпринимались попытки по телефону вызвать для Г.В.П. фельдшера неотложной медицинской помощи, но дозвониться не удалось. Фельдшер неотложной медицинской помощи к Г.В.П. приехал ДД.ММ.ГГГГ в 22 часа 45 минут, назначил лечение, но не принял во внимание, что Г.В.П. имел контакт с больным COVID-19, с ДД.ММ.ГГГГ его супруга находилась на лечении в больнице с диагнозом <данные изъяты>. Мазки на определение COVID-19 у Г.В.П. фельдшер не взял, мотивировав тем, что выходной день, приедут для взятия мазков ДД.ММ.ГГГГ. Однако ДД.ММ.ГГГГ фельдшер неотложной медицинской помощи для взятия мазков у Г.В.П. не приехал. Дозвонившись до неотложной медицинской помощи, ей стало известно, что фельдшер неотложной медицинской помощи для взятия мазков не приедет в связи с отсутствием материалов для этого. ДД.ММ.ГГГГ у Г.В.П. вновь поднялась температура тела до 38,5 градусов Цельсия, к вечеру появился тремор верхних и нижних конечностей. Поскольку снизить температуру тела Г.В.П. не удалось, сделан вызов бригады скорой медицинской помощи. Бригадой скорой медицинской помощи Г.В.П. был доставлен в отделение для больных COVID-19 ГБУЗ ПК «БКПО» в <адрес>. О состоянии здоровья отца она интересовалась у матери, которая находилась в данном отделении на лечении, звонила в отделение, где ей говорили, что его состояние здоровья удовлетворительное, нет никаких изменений, назначено хорошее лечение. ДД.ММ.ГГГГ со слов матери ей стало известно, что она видела отца в тяжелом состоянии, результат КТ показал большое поражение легочной ткани (до 65 %), движения его сильно ограничены, на вопросы отвечал односложно тихим голосом, носков на ногах не было, кожаные туфли были надеты на голые ноги, мать хотела его переодеть в сухую теплую одежду, но не обнаружила в палате пакета со сменной одеждой. Также мать ей сообщила, что медицинские работники не контролировали прием лекарственных препаратов отцом и не следили за приемом пищи. ДД.ММ.ГГГГ ее отец Г.В.П. был переведен в отделение реанимации ГБУЗ ПК «БКПО» в <адрес>. ДД.ММ.ГГГГ ей сообщили о смерти отца, что для нее было полной неожиданностью. Министерством здравоохранения Пермского рая была проведена проверка качества оказания медицинской помощи Г.В.П. в ГБУЗ ПК «БКПО», по результатам которой выявлены дефекты. Согласно акту от ДД.ММ.ГГГГ № дефекты заключаются в том, что: в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ медицинские документы оформлены не должным образом; врачом приемного отделения установлен предварительно диагноз <данные изъяты> (тесный контакт с супругой ранее госпитализированной в больницу с диагнозом <данные изъяты>); при нахождении пациента в отделении не взята кровь на определение Д-Димера, тропонина, лактата, электролитов крови, коагулограммы; не корректно сформулирован основной диагноз при переводе в отделение реанимации; не корректно назначен лекарственный препарат для перорального применения «<данные изъяты>» (в стационаре препарат назначается при легком течении заболевания); не проведены заседания врачебной комиссии по назначению этиотропного (<данные изъяты> по схеме внутрь) и патогенетического лечения; глюкокортикоиды не корректно отменены на 3-й день лечения, без постепенного снижения дозы препарата, что допускается при условии снижения уровня ферритина сыворотки крови не менее чем на 15 % (<данные изъяты> назначен в дозе 60 мг в/в в течение 3 дней, отменен сразу); отсутствует мониторинг крови 1 раз в 2 дня, общий и биохимический анализы крови, рентгенологический контроль легких через три дня госпитализации; при наличии у пациента снижения сатурации на фоне респираторной недостаточности кислорода (ДД.ММ.ГГГГ – 85 %, ДД.ММ.ГГГГ – 82 %) не проведен осмотр врача реаниматолога; в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ медицинские документы оформлены не должным образом; в качестве этиотропной терапии пациенту не корректно назначен лекарственный препарат для перорального применения «<данные изъяты>» на 11 день заболевания; при первичном осмотре больного в реанимационном отделении не использовались шкалы тяжести NEWS и SOFA, не указаны основный патологические симптомы, обуславливающие тяжесть состояния больного; не корректно сформулирован заключительный диагноз (в основном диагнозе не выставлена <данные изъяты>); нет повторного определения крови на Д-Димер (от ДД.ММ.ГГГГ он равен 7500), в связи с чем не изменена профилактическая доза антикоагулянтов на лечебную. Когда узнала о смерти отца, она испытала сильнейшее потрясение, не смотря на его возраст, до последнего они оставались в очень близких семейных отношениях, заботилась о нем, каждый день заходила к нему в гости, помогала в быту, старалась сделать его жизнь комфортной, чтобы он прожил долгую и счастливую жизнь. Теперь же по вине ответчика, она испытывает нравственные страдания и переживания, не может более проводить время с отцом, не могла спать несколько месяцев, принимала успокоительные лекарства, у нее обострилась гипертоническая болезнь. Просит взыскать с ГБУЗ ПК «БКПО» компенсацию морального вреда в размере 3000000 рублей, судебные расходы по уплате государственной пошлины 300 рублей.

В судебном заседании истец Радостева Н.В. и ее представитель Степанцев А.А. исковые требования поддержали по доводам, изложенным в исковом заявлении. Дополнили, что факт оказания некачественной медицинской помощи <данные изъяты> доказан. Истец потеряла близкого родного человека, от чего испытывает страдания до сих пор. Сумма, заявленная к взысканию, является разумной и справедливой.

Представители ответчика Тотьмянина Н.В., Барышева А.В. не возражали против удовлетворения требований на сумму 40000 рублей. Пояснили, что установленные дефекты оказания медицинской помощи Г.В.П. и его смерть не находятся в причинно-следственной связи, развитии болезни и неблагоприятному исходу сопутствовали возраст пациента, имеющиеся у него заболевания. Заявленная к взысканию сумма компенсации морального вреда является чрезмерно завышенной, не отвечает принципам разумности и справедливости. Взыскание компенсации морального вреда в большом размере поставит в невыгодное положение других пациентов больницы, ответчик находится в трудном финансовом положении, денежные средства для выплаты истцу компенсации морального вреда отсутствуют, ответчик имеет кредиторскую задолженность. В спорный период Радостева Н.В. переживала не только за отца, но и за мать, находившуюся на лечении в больнице с диагнозом, <данные изъяты>. Смерть отца не могла усугубить состояние здоровья Радостевой Н.В., поскольку последняя сама переболела болезнью <данные изъяты>, что отразилось на ее здоровье. Радостева Н.В. совместно с отцом не проживала. К показаниям свидетеля Радостева Е.В. следует отнестись критически, поскольку он пояснения давал со слов истца.

Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, Стоянов З.И., Баяндина Е.В., Калина С.А., Пономарева С.Е., Боридько К.А., Алексеев В.А., Боталов С.Г., Васькина И.А., Грибанова В.Г., Цыбина Н.А., Надымов Д.В., Томилин Ю.А., Гордеева С.Г. в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела уведомлены, причины неявки не сообщили, ходатайства не заявили.

Представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Акционерного общества «Медицинская акционерная страховая компания» в судебное заседание не явился, о времени и месте рассмотрения дела уведомлен, заявлено ходатайство о рассмотрении дела без его участия.

В соответствии со статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся третьих лиц.

Выслушав участвующих в деле лиц, заключение прокурора, исследовав доводы иска и возражений, изучив материалы дела, суд приходит к следующему выводу.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

В части 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулируются Федеральным законом от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Статьей 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено, что к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов), так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

В силу пунктов 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

В соответствии со статьей 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 4 Гражданского кодекса Российской Федерации (статьи 1099 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской федерации.

Согласно пункту 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В силу статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Пунктами 14, 49 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъясняется, что моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях, в том числе, в связи с утратой родственников.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

В судебном заседании из материалов дела и пояснений сторон установлено, что Г.В.П.., умерший ДД.ММ.ГГГГ, приходился Радостевой Н.В. отцом (свидетельство о смерти от ДД.ММ.ГГГГ серия III-ВГ №, свидетельство о рождении от ДД.ММ.ГГГГ серия II-ВГ №, свидетельство о заключении брака от ДД.ММ.ГГГГ серия I-ВГ №).

В медицинской карте амбулаторного больного Г.В.П. информация об обращении в больницу за медицинской помощью в сентябре 2021 года отсутствует. Доказательства обращения Г.В.П. за медицинской помощью в неотложную службу в материалы дела не представлены, представителем ответчика указано, что данные документы не обнаружены.

Согласно картам вызовов скорой медицинской помощи от ДД.ММ.ГГГГ № и от ДД.ММ.ГГГГ №, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ Г.В.П. был осуществлен вызов бригад скорой медицинской помощи, причины: высокая температура, общая слабость, контакт с больным новой коронавирусной инфекцией COVID-19. Г.В.П. осмотрен фельдшером бригады скорой медицинской помощи. ДД.ММ.ГГГГ установлен диагноз <данные изъяты>, контакт по COVID, оставлен в домашних условиях. ДД.ММ.ГГГГ установлено, что в легких дыхание справа ослаблено, имеются сухие, свистящие хрипы, поставлен диагноз <данные изъяты>? <данные изъяты>, по договоренности с заведующим отделением доставлен в Юсьвинскую ЦРБ для госпитализации.

Согласно медицинской карте №, в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ Г.В.П. находился на стационарном лечении в ГБУЗ ПК «БКПО» в отделении <адрес>. Г.В.П. установлен диагноз <данные изъяты>., проведено обследование и лечение.

ДД.ММ.ГГГГ Г.В.П. в связи с ухудшением состояния здоровья переведен в отделение, перепрофилированное в отделение для лечения COVID-19 <адрес> ГБУЗ ПК «БКПО», где находился на лечении в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ с диагнозом <данные изъяты>

ДД.ММ.ГГГГ общее состояние Г.В.П. ухудшилось, указано на крайне тяжелое, не стабильное, сознание – кома. В 12 часов 40 минут установлены остановка кровообращения, отсутствие сознание, пульсации на центральных артериях, дыхания. Начаты реанимационные мероприятия. В 13 часов 10 минут реанимационные мероприятия прекращены в связи с неэффективностью в течение 30 минут, констатирована биологическая смерть Г.В.П.

По результатам патологоанатомического вскрытия трупа Г.В.П. (протокол патологоанатомического вскрытия от ДД.ММ.ГГГГ) установлен патологоанатомический диагноз (предварительный). <данные изъяты>. Сопоставлены заключительный клинический и патологоанатомический диагнозы, установлено совпадение. Дефекты медицинской помощи не установлены. Причина смерти Г.В.П. основная новая <данные изъяты>. Сделан клинико-патологоанатомический эпикриз: смерть Г.В.П. 81-го года, страдавшего <данные изъяты>, осложнившейся <данные изъяты>, наступила от <данные изъяты>.

Согласно выданному медицинскому свидетельству о смерти серии 57 № от ДД.ММ.ГГГГ причины смерти Г.В.П..: а) <данные изъяты>; б) <данные изъяты>; в) COVID-19 подтвержденный.

Министерством здравоохранения Пермского края проведена проверка по вневедомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности в отношении ГБУЗ ПК «БКПО», по результатам которой составлен акт № от ДД.ММ.ГГГГ. Из акта следует, что выявлены нарушения обязательных требований, медицинская помощь Г.В.П. в период его стационарного лечения в ГБУЗ ПК «БКПО» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ оказана с нарушениями Критериев оценки качества медицинской помощи, утвержденных приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н.

На стационарном этапе (инфекционное отделение ГБУЗ ПК «БКПО» в <адрес>) в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ допущены нарушения, а именно: медицинские документы оформлены не должным образом, в медицинской карте стационарного больного, при совместном осмотре ДД.ММ.ГГГГ больного с заведующим отделением под дневником имеется подпись только лечащего врача, дневниковые записи лечащего врача однотипные, шаблонные (проследить динамику состояния больного невозможно), в дневнике от ДД.ММ.ГГГГ не указано состояние пациента, не взято письменное согласие пациента на проведение этиотропной (противовирусной) терапии, не указаны дозы кислорода при проведении респираторной поддержки, при первичном осмотре дежурным врачом не описан зев, ритм работы сердца, число сердечных сокращений, отсутствует характеристика пульса, врачом приемного отделения установлен диагноз <данные изъяты> без учета эпиданамнеза (<данные изъяты>), диагноз <данные изъяты> не выставлен даже под вопросом, однако при этом пациент госпитализируется в ковидное отделение; при нахождении пациента в отделении не взята кровь на определение Д-Димера, тропонина, лактата, электролитов крови, коагулограммы; не корректно сформулирован основной диагноз при переводе в отделение реанимации; не корректно назначен лекарственный препарат для перорального применения «<данные изъяты>» (в стационаре препарат назначается при легком течении заболевания); не проведены заседания врачебной комиссии по назначению этиотропного (<данные изъяты> по схеме внутрь) и патогенетического лечения; глюкокортикоиды не корректно отменены на 3-й день лечения, без постепенного снижения дозы препарата, что допускается при условии снижения уровня ферритина сыворотки крови не менее чем на 15 % (преднизолон назначен в дозе 60 мг в/в в течение 3 дней, отменен сразу); не проведена коррекция плана обследования и лечения; отсутствует мониторинг крови 1 раз в 2 дня, общий и биохимический анализы крови, рентгенологический контроль легких через три дня госпитализации; при наличии у пациента снижения сатурации на фоне респираторной недостаточности кислорода (ДД.ММ.ГГГГ – 85 %, ДД.ММ.ГГГГ – 82 %) не проведен осмотр врача реаниматолога.

На стационарном этапе (реанимационного отделение ГБУЗ ПК «БКПО» в <адрес>) в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ допущены нарушения, а именно: медицинские документы оформлены не должным образом; в качестве этиотропной терапии пациенту не корректно назначен лекарственный препарат для перорального применения «<данные изъяты>» на 11 день заболевания; при первичном осмотре больного в реанимационном отделении не использовались шкалы тяжести NEWS и SOFA, не указаны основный патологические симптомы, обуславливающие тяжесть состояния больного; не корректно сформулирован заключительный диагноз (в основном диагнозе не выставлена <данные изъяты>, <данные изъяты> является осложнением основного диагноза); не проведена коррекция плана обследования и лечения; отсутствует ежедневный мониторинг общего и биохимического анализа крови, а также СРБ крови 1 раз в 2 дня; нет повторного определения крови на Д-Димер (от ДД.ММ.ГГГГ он равен 7500), в связи с чем не изменена профилактическая доза антикоагулянтов на лечебную.

Также экспертиза качества медицинской помощи Г.В.П.. в ГБУЗ ПК «БКПО» проведена Акционерным обществом «Медицинская акционерная страховая компания». Согласно акту экспертизы качества медицинской помощи от ДД.ММ.ГГГГ № и экспертному заключению от ДД.ММ.ГГГГ № страховой компанией выявлены аналогичные дефекты.

Постановлением следователя Кудымкарского межрайонного следственного отдела следственного управления Следственного комитета Российской федерации по Пермскому краю от ДД.ММ.ГГГГ отказано в возбуждении уголовного дела по факту смерти Г.В.П.., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, на основании пункта 1 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием события какого-либо преступления, предусмотренного особенной частью Уголовного кодекса Российской Федерации, в том числе части 2 статьи 109, пункта «в» части 2 статьи 238, части 1 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В рамках доследственной проверки КРСП № от ДД.ММ.ГГГГ по факту смерти Г.В.П. следователем была назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, выполнение которой поручено ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы».

Согласно заключению экспертов №, комиссия экспертов, изучив представленные на экспертизу документы, пришла к выводу, что смерть Г.В.П. наступила ДД.ММ.ГГГГ в 13 часов 10 минут в результате <данные изъяты>, подтвержденной методом ПЦР от ДД.ММ.ГГГГ с развитием <данные изъяты>, <данные изъяты>.

Медицинская помощь пациенту Г.В.П. в ГБУЗ ПК «БКПО» осуществлялась в соответствии с установленным диагнозом, но не в полном соответствии с Временными методическими рекомендациями: профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19), версия 11 от 07.05.2021, и приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи». Имели место дефекты медицинской помощи:

- ведение медицинской документации: в листе учета медикаментов отсутствует способ введения лекарственного средства, не полностью заполнены бланки информационных согласий на обследование и вмешательство, отсутствуют данные о постановке больного на учет в консультативном центре санавиации, нет дневниковых консультаций специалистов «ПККБ», диагноз основного заболевания при переводе пациента в отделение реанимации и интенсивной терапии сформулирован некорректно, что является нарушением подпункта «а» пункта 2.2 приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи»;

- ДД.ММ.ГГГГ при поступлении пациента в стационар в состоянии средней тяжести диагноз COVID-19 не был поставлен, хотя имелись патологические изменения со стороны легких при объективном осмотре и характерные данные эпиданамнеза – контакт с больным COVID-19, что является нарушением подпункта «в» пункта 2.2 приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи»;

- в части назначения лекарственных препаратов в качестве этиотропной терапии пациенту не корректно был назначен лекарственный препарат для перорального применения «<данные изъяты>» (в стационаре препарат назначается при легком течении заболевания), что не соответствует Временным методическим рекомендациям: профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19), версия 11 от 07.05.2021, отсутствует назначение ингибиторов, цитокинов, что является нарушением подпункта «е» пункта 2.2 приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи»;

- не проведены заседания врачебной комиссии по назначению этиотропного (<данные изъяты> по схеме внутрь) и патогенетического лечения, глюкокортикоиды не корректно отменены на третий день лечения, без постепенного снижения дозы препарата, что допускается при условии снижения уровня ферритина сыворотки крови не менее чем на 15 % (преднизолон назначен в дозе 60 мг в/в в течение трех дней, отменен сразу), т.е. не соблюдены положения 8-2 и 6 Временных методических рекомендаций: профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19), версия 11 от ДД.ММ.ГГГГ;

- при первичном осмотре пациента в отделении реанимации и интенсивной терапии не использовались шкалы тяжести NEWS и SOFA, в дневниках не указаны основные патологические симптомы, обуславливающие тяжесть состояния больного, тем самым допущено нарушение подпункта «з» пункта 2.2 приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи»;

- отсутствует мониторинг крови 1 раз в два дня (общий и биохимический анализ крови), рентгенологический контроль легких выполнен через три дня госпитализации, в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ отсутствовал ежедневный мониторинг общего и биохимического анализа крови, а также С-реактивного белка (протеина) крови 1 раз в два дня, нет повторного определения уровня Д-Димера (ДД.ММ.ГГГГ он равен 7500), в связи с чем не изменена профилактическая доза антикоагулянтов на лечебную, т.е. не соблюдены положения 2-2, 7-2, 8-2 Временных методических рекомендаций: профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19), версия 11 от 07.05.2021, нарушен подпункт «л» пункта 2.2 приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» в части проведения коррекции плана обследования и лечения;

- при снижении сатурации на фоне респираторной недостаточности кислорода (ДД.ММ.ГГГГ сатурация 85 %, ДД.ММ.ГГГГ сатурация 82 %) не проведен осмотр врачом реаниматологом, т.е. не соблюден раздел 5.8 Временных методических рекомендаций: профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19), версия 11 от ДД.ММ.ГГГГ;

- на 11 день заболевания пациенту для перорального применения не корректно был назначен лекарственный препарат «<данные изъяты>», что является нарушением подпункта «е» пункта 2.2 приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» в части назначения лекарственных препаратов, не соблюдено положение 8-2 Временных методических рекомендаций: профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19), версия 11 от ДД.ММ.ГГГГ.

Комиссией экспертов сделан вывод о том, что названные дефекты оказания медицинской помощи с учетом характера и тяжести имевшейся у Г.В.П. патологии, не являлись причиной смерти, но были условиями (факторами), которые не дали возможности изменить негативный характер течения патологического процесса, приведшего к смерти пациента. Неблагоприятный исход был обусловлен тяжестью основного заболевания в сочетании с многочисленными факторами риска: возраст, пол, сопутствующие хронические заболевания. Пациент Г.В.П.. страдал болезнью <данные изъяты>, проявлявшейся <данные изъяты>) с прогрессирующим выраженным когнитивным снижением, гипертонической болезнью. Согласно данным специальной литературы известно, что пожилые пациенты мужского пола (Г.В.П. в возрасте 81 год) с сопутствующими заболеваниями, в особенности с <данные изъяты> (Г.В.П. имел данную патологию) чаще инфицируются SARS CoV-2. Наличие этих заболеваний является факторами риска, которые оказывают негативное влияние на течение инфекционного процесса. С другой стороны, возможно дополнительное повреждение вирусом сердца и сосудов, способствующее утяжелению течения сердечно-сосудистых заболеваний. Отмечается большой риск развития неблагоприятных исходов COVID-19 у лиц с артериальной гипертензией. Сердечная недостаточность служит причиной летальных исходов в 7 % случаев, сочетание дыхательной и сердечной недостаточности в 33 %. У пациентов возникают микроваскулярные повреждения, вследствие прямого повреждающего действия вируса на эндотелий сосудов, а также декомпенсация в результате несоответствия возросших метаболических потребностей и сниженного сердечного резерва, приводящих к дыхательной дисфункции, гипоксии и повреждению кардиомиоцитов. Основной мишенью возбудителя являются легкие. Наблюдается прямое вирусное повреждение альвеоцитов с развитием иммуновоспалительного синдрома, микро- и макротромбозов сосудов легких. В основе этого поражения лежит процесс тромбообразования, которому способствует повышение свертываемости крови с угнетением фибринолиза, повреждением эндотелия стенки сосудов, что имело место у Г.В.П. и было подтверждено клинико-лабораторными и секционными данными. При этом значительно повреждаются эндотелиальные клетки, связанные с проникновением в них вируса.

Также комиссия экспертов пришла к выводу, что дефекты оказания медицинской помощи не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти Г.В.П. в результате новой коронавирусной инфекции COVID-19 с развитием <данные изъяты>, на фоне <данные изъяты>. В соответствии с пунктом 24 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 24.04.2008 № 194н, ухудшение состояния здоровья человека, вызванное характером и тяжестью заболевания, не рассматриваются как причинение вреда здоровью.

    В соответствии с частью 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

У суда не имеется оснований не доверять заключению экспертов № 317, основанному на исследовании медицинских документов. Суд учитывает, что данное исследование было проведено при помощи общенаучных методов исследования: опосредованного наблюдения (прочтение информации, содержащейся в медицинских документах, которая была зафиксирована медицинскими работниками), анализа и синтеза полученных данных. В состав комиссии были включены специалисты высшей квалификации. Эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по статье 307 Уголовного кодекса российской Федерации, им были разъяснены их права и обязанности. Заключение экспертов не опровергнуто сторонами. Стороны с данным заключением в ходе рассмотрения дела согласились.

Суд, разрешая требования, принимает заключение экспертов №, приходит к выводу, что с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ ГБУЗ ПК «БКПО» пациенту Г.В.П. была оказана некачественная медицинская помощь (с дефектами). При этом суд исходит из того, что ответчиком не был проведен весь комплекс необходимых мероприятий, а именно: при поступлении ДД.ММ.ГГГГ Г.В.П. в стационар в состоянии средней тяжести диагноз <данные изъяты> не был поставлен, хотя имелись патологические изменения со стороны легких при объективном осмотре и характерные данные эпиданамнеза – контакт с больным COVID-19; не корректно назначены лекарственные препараты для перорального применения «<данные изъяты>» (в стационаре препарат назначается при легком течении заболевания), отсутствует назначение ингибиторов, цитокинов, назначен «<данные изъяты>» на 11 день заболевания; не проведены заседания врачебной комиссии по назначению этиотропного (<данные изъяты> по схеме внутрь) и патогенетического лечения, глюкокортикоиды не корректно отменены на третий день лечения, без постепенного снижения дозы препарата, что допускается при условии снижения уровня ферритина сыворотки крови не менее чем на 15 % (преднизолон назначен в дозе 60 мг в/в в течение трех дней, отменен сразу); отсутствует мониторинг крови 1 раз в два дня (общий и биохимический анализ крови), рентгенологический контроль легких выполнен через три дня госпитализации, в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ отсутствовал ежедневный мониторинг общего и биохимического анализа крови, а также С-реактивного белка (протеина) крови 1 раз в два дня, нет повторного определения уровня Д-Димера (ДД.ММ.ГГГГ он равен 7500), в связи с чем не изменена профилактическая доза антикоагулянтов на лечебную; при снижении сатурации на фоне респираторной недостаточности кислорода (ДД.ММ.ГГГГ сатурация 85 %, ДД.ММ.ГГГГ сатурация 82 %) не проведен осмотр врачом реаниматологом.

Допущенные ответчиком дефекты являются условиями, которые не позволили изменить негативный характер течения патологического процесса, приведшего к смерти пациента Г.В.П.

Заполнение медицинских документов с нарушением требований во внимание судом не принимается, поскольку на качество медицинской помощи пациенту не влияет, и как следствие не должно учитываться при определении права и размера компенсации морального вреда.

Доказательства о наличии дефектов в оказании медицинской помощи Г.В.П. на до госпитальном этапе (скорая медицинская помощь, неотложная медицинская помощь) в материалы дела не представлены.

Факт отсутствия причинно-следственной связи между допущенными дефектами при оказании медицинской помощи и смертью Г.В.П. не исключает гражданско-правовую ответственность ответчика за некачественно оказанную медицинскую помощь, поскольку допущенные ответчиком нарушения при оказании медицинской помощи Г.В.П.., безусловно, причинили нравственные страдания истцу, т.е. его дочери Радостевой Н.В., которая вправе была рассчитывать на полную, квалифицированную и своевременную медицинскую помощь ее близкому родственнику при обращении в учреждение здравоохранения.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу о наличии у истца права на взыскание с ответчика компенсации морального вреда, поэтому ее требования подлежат удовлетворению.

Законодатель, закрепляя право на компенсацию морального вреда, не устанавливает единого метода оценки физических и нравственных страданий, не определяет ни минимальный, ни максимальный размер компенсации, а предоставляет определение размера компенсации суду.

При определении размера компенсации морального вреда Радостевой Н.В. (дочери умершего пациента Г.В.П..), суд принимает во внимание характер и степень нравственных страданий, перенесенных в результате смерти отца, невосполнимость утраты близкого человека, учитывая индивидуальные особенности истца, эмоциональную близость, периодичность их общения (каждый день, совместные прогулки, проведение праздников вместе), степень переживаний за здоровье отца на до госпитальном этапе и в ходе лечения в больнице, неимущественное право на родственные и семейные связи, фактические обстоятельства дела, характер действий (бездействия) работников ответчика в связи с правоотношениями по оказанию медицинской помощи Г.В.П.., требования разумности и справедливости, позволяющие, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой стороны не поставить в чрезмерно тяжелое имущественное положение ГБУЗ ПК «БКПО», ответственного за возмещение вреда (является учреждением здравоохранения, свободных достаточных денежных средств не имеет), считает возможным определить размер компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с ответчика в пользу Радостевой Н.В. в размере 190000 рублей. Заявленная к взысканию сумма компенсации морального вреда в размере 3000000 рублей является чрезмерно завышенной, неразумной и фактического обоснования не имеет.

Довод истца о том, что именно в результате нравственных страданий в связи с утратой отца вследствие некачественного оказания ему медицинской помощи, переживаний по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести состояния отца, непринятия всех возможных мер для оказания необходимой и своевременной помощи отцу, у нее ухудшилось состояние здоровья, утяжелилась гипертоническая болезнь, суд относится критически. Представленные истцом в материалы дела выписка из медицинской карты амбулаторного больного от ДД.ММ.ГГГГ, медицинское заключение от ДД.ММ.ГГГГ, осмотр невролога от ДД.ММ.ГГГГ убедительным доказательством этому не являются. Радостева Н.В. в сентябре 2021 года сама лично переболела <данные изъяты>, что могло способствовать утяжелению течения ее заболеваний. Показания свидетеля Р.Е.В. о том, что на фоне переживаний за жизнь и здоровье отца у Радостевой     Н.В. обострилась гипертоническая болезнь, проблемы с сердцем начались, во внимание судом не принимаются, поскольку данный свидетель медицинскими познаниями не обладает, имеет заинтересованность в исходе дела, поскольку является супругом истца.

Довод истца о том, что медицинские работники не контролировали прием Г.В.П. лекарственных препаратов и не следили за приемом пищи, ДД.ММ.ГГГГ Г.В.П.. возили на КТ в <адрес> без носков, признается судом несостоятельным. Убедительного подтверждения в ходе рассмотрения дела не нашел. Довод истца и пояснения третьего лица Гордеевой С.Г. опровергнуты пояснениями третьих лиц Пономаревой С.Е., Калиной С.А., пояснивших, что прием пищи и лекарственных препаратов контролировался, больного кормили, в большом количестве лекарственные препараты не лежали на тумбочке, если были, то они были предназначены для следующего приема, показаниями свидетеля Савельевой П.П., пояснившей, что все лекарственные препараты Г.В.П. принимал, без носков на КТ в <адрес> его не возили, предполагает, что он мог снять носки при транспортировке. А за действия самого Г.В.П. ответственность на ГБУЗ ПК «БКПО» возложена быть не может.

Утверждение истца, что у Г.В.П. отсутствовало заболевание <данные изъяты>, является необоснованным, опровергается медицинскими документами Г.В.П.

Довод истца, что ее обидели ответ ГБУЗ ПК «БКПО» на ее заявление от ДД.ММ.ГГГГ содержащий информацию об отсутствии сменной одежды у Г.В.П.., а также высказывания, что последний был в неопрятном виде (не пострижены волосы, ногти, не брит), во внимание не принимается. Основанием для взыскания компенсации морального вреда в заявленном истцом размере не является.

Учитывая вышеизложенное, суд приходит к выводу о взыскании с ГБУЗ ПК «БКПО» в пользу Радостевой Н.В. компенсации морального вреда за ненадлежащее оказание медицинской помощи ее отцу Г.В.П. в размере 190000 рублей.

В соответствии со статьями 88, 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с ответчика в пользу истца подлежат взысканию расходы по оплате государственной пошлины при подаче искового заявления в суд в размере 300 рублей.

Руководствуясь статьями 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

решил:

исковые требования Радостевой Надежды Витальевны удовлетворить.

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Больница Коми-Пермяцкого округа» (ОГРН 1205900002681, ИНН 59081007892) в пользу Радостевой Надежды Витальевны (паспорт №) компенсацию морального вреда в размере 190000 рублей, судебные расходы по оплате государственной пошлины в размере 300 рублей, всего 190300 рублей.

Решение может быть обжаловано в Пермский краевой суд через Кудымкарский городской суд в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме.

<данные изъяты>

Судья Е.Д. Калина

Решение в окончательной форме принято 17 января 2023 года.